Рассказ + Судьба

А теперь возьмите лягушку и киньте ее в пустыню.

Как думаете, что с ней будет?

Вот это произошло и со мной.

Помню как шла во время какой-то экскурсии (в +45 градусов мы зачем-то поднимались на какую-то гору по песку) и плакала. Вся моя кожа как будто была покрыта песком, мне казалось что я задыхаюсь. В конце у меня случилась настоящая историка: «Я не могу тут быть. Я не для этого создана. Это место мне не подходит».

Чуть позже выяснилось, что причина моего состояния не только стресс и непривычный климат. Именно там я столкнулась со своим рассеянным склерозом. Болезнь дебютировала резко, как будто в наказание за то, что я наступила себе на горло с этим переездом.

Сначала я заметила странную особенность своего организма - днем, под солнцем я становилась невероятно медленной. Я все время отставала от группы. Ощущалось это как когда пытаешься бежать во сне - стараешься изо всех сил, но почему-то стоишь на месте. Я думала - наверно просто из-за лишнего веса (я тогда 120кг весила), и из-за жары такая реакция.

Но однажды утром я проснулась и с ужасом осознала, что вся левая часть моего тела практически полностью потеряла чувствительность.

Словно по линейке тело разделили пополам и «отключили» левую сторону.

Все мышцы работали, мимика, движение - все я порядке. Просто я не чувствую прикосновений к себе. Вообще ничего не чувствую левой стороной. Голова, лицо, спина… вся левая часть.

Сложно передать в каком я была шоке от этого. Я не понимала что происходит. Местный врач осмотрел меня и сказал - Это не инсульт, но я не понимаю что с тобой. Поезжай к неврологу, вот тебе «срочная запись» (через месяц).

Представьте уровень моего ужаса. Каждую ночь я ложилась спать и думала, что уже не проснусь. Я так боялась, что умру. Каждый вечер я пересматривала всю свою жизнь. Каждый вечер мысленно благодарила своих родных, своих подруг, и всех, кого любила.

В какой-то момент я поняла, что на самом деле прожила хорошую жизнь, и умирать будет не жалко.

Моя жизнь прошла полную перегрузку в это время. Тот рубеж, та линия, после которой изменилось все.

Но это уже совсем другая история.

________________________________________________

Нажимая на кнопку доната, и оставляя даже 10р вы очень сильно меня поддерживаете. Спасибо❤️

— У меня были оригиналы документов из банковской ячейки, но их только что перехватили. Однако я успел отправить копии в "Глобал Инсайт", настоящему Роберту Киркленду. Проблема в том, что я потерял связь и не знаю, получил ли он их.

Наталья внимательно слушала, не перебивая.

— Вы понимаете, насколько серьезны ваши обвинения? — спросила она, когда Антон закончил. — Соболев — влиятельный политик с обширными связями.

— Я понимаю. Но у меня есть доказательства. Точнее, были. И они могут быть у Киркленда, если мое сообщение дошло.

Наталья задумалась.

— У нас есть контакты в "Глобал Инсайт". Я могу проверить эту информацию. Но сначала мне нужны какие-то подтверждения вашей истории.

Антон вспомнил о записке, которую он сделал для себя и спрятал в подкладке куртки. Он достал сложенный листок с ключевыми фактами из материалов Крымова.

— Вот, — он протянул записку Наталье. — Здесь основные факты из документов. Даты, суммы, имена.

Наталья просмотрела записку, и ее брови поползли вверх.

— Если это правда, то действительно серьезное дело. — Она подошла к компьютеру. — Сейчас я свяжусь с "Глобал Инсайт".

Пока Наталья писала письмо, Антон снова попытался дозвониться до Марии с редакционного телефона. Безрезультатно, абонент по-прежнему был недоступен.

— Отправила, — сообщила Наталья через несколько минут. — Но ответ придется подождать. Сейчас в Лондоне уже поздний вечер.

— У нас нет времени ждать, — покачал головой Антон. — Публикация должна состояться завтра утром. Если материалы не появятся, Соболев и Ланской успеют замести следы.

— Что вы предлагаете?

— Опубликовать историю здесь, в "Московском курьере". Хотя бы основные факты, чтобы привлечь внимание.

Наталья покачала головой.

— Без твердых доказательств мы не можем этого сделать. Нам нужно подтверждение от "Глобал Инсайт", что у них действительно есть эти материалы.

В этот момент компьютер пискнул, пришло новое сообщение. Наталья быстро открыла его и прочитала.

— Это от "Глобал Инсайт", — сказала она. — Они подтверждают, что "Глобал Инсайт" получило информацию от некоего Антона Гаврилова и сейчас проверяет ее подлинность. Публикация запланирована на завтра.

Антон почувствовал, как его отпускает напряжение. Материалы дошли. Публикация состоится.

— Что теперь? — спросил он.

— Теперь вам нужно найти безопасное место, — ответила Наталья. — Как только материалы будут опубликованы вы окажетесь в эпицентре.

— Я беспокоюсь о своей коллеге, Марии Дементьевой. Она знает о документах, и люди Соболева, возможно, уже ищут ее.

Наталья кивнула.

— Мы можем помочь. У редакции есть квартира для источников, которым угрожает опасность. Вы можете остаться там до публикации. И мы попробуем найти вашу коллегу.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Антон.

— Не благодарите раньше времени, — серьезно сказала Наталья. — История еще не закончена. И самое сложное может быть впереди.

Квартира "Московского курьера" оказалась небольшой студией в старом доме на Чистых прудах. Ничего примечательного, обычная мебель, минимум техники, но крепкая дверь и окна, выходящие во двор, а не на улицу.

Антон провел беспокойную ночь, постоянно проверяя время и пытаясь связаться с Марией. Телефон, который ему дала Наталья, был настроен на безопасное соединение, но Мария по-прежнему не отвечала.

В 5:30 утра, не в силах больше ждать, Антон включил ноутбук, предоставленный редакцией, и открыл сайт "Глобал Инсайт". На главной странице пока не было никаких новостей о Соболеве или операции "Поставка".

Время тянулось медленно. 5:40... 5:50... 5:55...

Ровно в 6:00 Антон обновил страницу. И вот оно, главный материал сайта "ЭКСКЛЮЗИВ: Коррупция на высшем уровне. Операция "Поставка", как политики и криминал торгуют оружием под видом гуманитарной помощи".

Статья сопровождалась фотографиями из пакета, который Антон должен был доставить Крымову, и сканами документов из банковской ячейки. Как они получили эти материалы? Ведь оригиналы остались у людей Соболева...

Ответ был в статье "Благодаря мужеству погибшего журналиста Вадима Крымова и его информатора, чье имя мы не раскрываем в целях безопасности, эти документы были сохранены в нескольких копиях в разных местах. Даже после того, как оригиналы были перехвачены людьми Соболева и Ланского, цифровые копии остались доступны".

Антон улыбнулся. Крымов предусмотрел всё. Он знал, что за ним охотятся, и создал запасные варианты.

Телефон зазвонил — Наталья.

— Вы видели? — спросила она без приветствия.

— Да. Публикация состоялась.

— Не только в "Глобал Инсайт". Материалы одновременно вышли в нескольких международных изданиях. И уже начали появляться реакции. Генпрокуратура объявила о начале проверки. Соболев отменил все публичные выступления "по состоянию здоровья".

— А что с Марией? Есть новости?

— Есть, — голос Натальи стал серьезнее. — Наш источник в полиции сообщил, что вчера вечером поступило заявление о проникновении в квартиру на юго-западе Москвы. Адрес совпадает с тем, что вы указали как место последнего пребывания Марии.

Сердце Антона сжалось.

— Что-нибудь известно о хозяйке квартиры?

— Нет, но в квартире были следы борьбы. Полиция ищет пропавшую женщину.

— Черт, — выругался Антон. — Это из-за меня. Они пришли за мной, а нашли ее.

— Не торопитесь с выводами, — остановила его Наталья. — Мы не знаем наверняка, что произошло. Возможно, она успела уйти.

Антон хотел поверить в это, но интуиция подсказывала худшее. Люди Соболева не оставляют свидетелей.

— Что мне делать? — спросил он.

— Оставаться в квартире. Сейчас опасно выходить. Материалы опубликованы, но Соболев и Ланской все еще на свободе и наверняка в ярости. Мы работаем над тем, чтобы обеспечить вашу безопасность в долгосрочной перспективе.

— Я не могу просто сидеть здесь, пока Мария в опасности, — возразил Антон.

— Понимаю ваши чувства, но подумайте логически. Куда вы пойдете? Как ее найдете? У вас нет ни ресурсов, ни возможностей. Предоставьте это профессионалам.

Антон знал, что Наталья права, но не мог избавиться от чувства вины. Если с Марией что-то случилось, это на его совести.

— Хорошо, — нехотя согласился он. — Но держите меня в курсе. И если появится хоть какая-то информация о Марии...

— Обязательно сообщу. А пока следите за новостями. История набирает обороты.

После разговора с Натальей Антон вернулся к ноутбуку и погрузился в чтение новостей. Материалы о коррупционной схеме Соболева-Ланского распространялись с молниеносной скоростью. Различные издания подхватывали историю, добавляя детали и комментарии экспертов.

К полудню появились первые официальные реакции. Генеральная прокуратура объявила о начале расследования. Международные организации выразили обеспокоенность масштабами коррупции и незаконной торговли оружием. А в Государственной Думе уже звучали призывы к отставке Соболева.

Телефон снова зазвонил.

— Алло? — осторожно ответил Антон.

— Антон, это Мария!

Он чуть не выронил телефон от неожиданности.

— Мария! Ты жива! Где ты? Что случилось?

— Я в безопасности, — быстро сказала она. — Вчера вечером в квартиру сестры пришли какие-то люди. Я успела уйти. Пришлось бросить все вещи. Сейчас я у друзей за городом.

— Слава богу, — выдохнул Антон. — Я уже думал...

— Я видела новости, — перебила его Мария. — Материалы опубликованы! Ты молодец, Антон. Ты сделал это.

— Не я один, — ответил он. — Крымов всё предусмотрел. У него были запасные копии документов в надежных местах. Даже когда люди Соболева перехватили оригиналы, информация всё равно вышла наружу.

— Что теперь?

— Не знаю. Наталья из "Московского курьера" помогает мне. Я в их безопасной квартире. Но долго тут оставаться нельзя.

— Может, тебе действительно стоит покинуть страну? — предложила Мария. — Соболев и Ланской не из тех, кто прощает.

— Возможно, ты права, — согласился Антон. — Но сначала хочу убедиться, что расследование действительно идет, а не будет спущено на тормозах.

Они еще немного поговорили, и Мария пообещала быть на связи. Антон почувствовал огромное облегчение, узнав, что она в безопасности. По крайней мере, эта кровь не на его руках.

День прошел в мониторинге новостей и попытках понять, как развивается ситуация. К вечеру пришли первые сообщения об обысках в офисах компаний, связанных с Ланским. А ближе к ночи появилась информация, что Соболев спешно покинул страну, предположительно направляясь в одну из стран без договора об экстрадиции с Россией.

В 22:30 позвонила Наталья.

— Новости, — сказала она без предисловий. — Только что задержали Виктора Ланского. Операция проводилась силами ФСБ в его загородном доме.

— А Соболев?

— По неподтвержденным данным, он пытался вылететь частным самолетом в Венесуэлу, но был остановлен на взлетной полосе. Официальных заявлений пока нет.

— Значит, это действительно происходит, — задумчиво произнес Антон. — Расследование идет.

— Да, и на самом высоком уровне. К делу подключились международные организации, так как операция "Поставка" затрагивает несколько стран. — Наталья помедлила. — Есть еще кое-что. Вас хотят видеть в Следственном комитете. Как свидетеля.

Антон напрягся.

— Это безопасно?

— В нынешней ситуации — да. Много внимания приковано к делу, международный резонанс. Никто не рискнет причинить вред ключевому свидетелю. К тому же, у нас есть свои связи в СК. Мы можем организовать вашу встречу с надежными людьми.

Антон задумался. Дать показания означало окончательно раскрыть свою личность и роль в этой истории. С другой стороны, это могло помочь следствию.

— Хорошо, — решился он. — Я готов встретиться. Но при условии, что вы или ваш представитель будете присутствовать.

— Разумеется. Я организую встречу на завтра.

После разговора Антон долго не мог уснуть. События последних дней прокручивались в его голове снова и снова. Из обычного курьера он превратился в ключевую фигуру громкого коррупционного скандала.

Но было и чувство удовлетворения. Он довел дело до конца. Выполнил свою доставку, пусть и не совсем так, как планировалось изначально. Правда вышла наружу, и виновные понесут наказание.

Утром Антона разбудил звонок Натальи.

— Включите телевизор, — сказала она вместо приветствия. — Первый канал.

Антон включил телевизор и увидел экстренный выпуск новостей. Диктор сообщал:

«Сегодня ночью был обнаружен мертвым политик Александр Соболев. По предварительным данным, причиной смерти стало самоубийство. Рядом с телом найдена предсмертная записка, в которой Соболев признает свою вину в коррупционных схемах и соучастие в операции "Поставка". Следственный комитет проводит проверку обстоятельств смерти...»

— Самоубийство? — недоверчиво переспросил Антон, когда Наталья снова позвонила.

— Так утверждает официальная версия, — в ее голосе слышался скептицизм. — Но учитывая, что Крымов и Васильев тоже якобы покончили с собой...

— Думаете, его устранили?

— Не исключено. Соболев знал много и мог сдать более высокопоставленных фигур. Для кого-то его молчание стоило больше, чем его жизнь.

Антон задумался. Круг замкнулся. Те же методы, те же "самоубийства" с предсмертными записками. Только на этот раз жертвой стал не разоблачитель, а разоблаченный.

— Что теперь со встречей в СК? — спросил он.

— Она состоится, как планировалось. В свете новых обстоятельств ваши показания становятся еще важнее.

Через два часа за Антоном приехала Наталья вместе с адвокатом редакции. Они отвезли его в здание Следственного комитета, где его уже ждал следователь по особо важным делам.

Допрос длился почти четыре часа. Антон подробно рассказал всю историю, как получил пакет, предназначенный для Крымова, как обнаружил компрометирующие материалы, как пытался найти настоящего адресата, как столкнулся с людьми Соболева и Ланского, как проник в банковскую ячейку и передал копии документов в международное издание.

Следователь записывал показания, иногда задавая уточняющие вопросы. Особенно его интересовала Елена Лисина и ее роль в этой истории.

— По нашим данным, — сказал он, — Лисина была не просто помощницей Соболева, а ключевым звеном в операции "Поставка". Именно она координировала связь между Соболевым, Ланским и зарубежными партнерами.

— А что с ней сейчас? — поинтересовался Антон.

— Исчезла. Предположительно, покинула страну сразу после публикации материалов. Объявлена в международный розыск.

После допроса Наталья и адвокат отвезли Антона обратно в безопасную квартиру. По дороге они обсуждали дальнейшие планы.

— Вам нужно подумать о своей безопасности в долгосрочной перспективе, — сказала Наталья. — Даже с арестом Ланского и смертью Соболева опасность не миновала. Операция "Поставка" была масштабной, в ней замешаны влиятельные люди.

— Что вы предлагаете?

— "Глобал Инсайт", — вмешался адвокат. — Они могут помочь вам покинуть страну и начать новую жизнь под другим именем.

— А как же Мария? — спросил Антон. — Она тоже в опасности из-за меня.

— Мы можем включить ее в программу, если она согласится, — кивнула Наталья.

Антон задумался. Начать всё заново в другой стране, с новым именем, новой жизнью... Это было бы правильным решением с точки зрения безопасности. Но что-то его останавливало.

— Я не уверен, что хочу бежать, — сказал он наконец. — Да, это рискованно, но я чувствую, что моя история здесь еще не закончена. Крымов погиб, чтобы правда вышла наружу. И он не бежал, хотя наверняка мог.

— Это ваше решение, — уважительно кивнула Наталья. — Но подумайте хорошенько. Иногда жить, чтобы бороться дальше, важнее, чем героически погибнуть.

Пришло сообщение от Марии: «Видела новости о Соболеве. Не верю в самоубийство. Будь осторожен».

Он ответил: «Был в СК, давал показания. Предлагают программу защиты, новую личность, отъезд из страны. Тебя тоже могут включить».

Ответ: «А ты согласишься?»

«Не знаю. Часть меня хочет остаться и увидеть, чем всё закончится».

«Понимаю. Какое бы решение ты ни принял, я поддержу».

Антон улыбнулся. Даже в такой ситуации приятно знать, что ты не один.

Следующие дни прошли как в тумане. Расследование коррупционной схемы Соболева-Ланского набирало обороты. Были арестованы несколько высокопоставленных чиновников, связанных с операцией "Поставка". Международные спецслужбы вышли на след каналов поставки оружия в горячие точки.

Ланской на допросах начал давать показания, пытаясь заключить сделку со следствием в обмен на смягчение наказания. По его словам, были замешаны люди из самых высоких кругов власти.

Антону пришлось еще несколько раз посетить Следственный комитет для дополнительных показаний. Каждый раз его сопровождали Наталья и адвокат, обеспечивая его безопасность.

После публикации материалов Антона стали узнавать на улицах. Несколько изданий пытались взять у него интервью, но он отказывался, предпочитая оставаться в тени насколько это возможно.

Настоящий Роберт Киркленд связался с ним через "Московский курьер" и предложил работу в международном отделе "Глобал Инсайт". Антон взял время на размышление.

Мария вернулась в Москву, но пока не рисковала выходить на работу в курьерскую службу. Она несколько раз навещала Антона и они говорили о будущем.

Через неделю после публикации материалов Антону позвонил следователь СК.

— У меня для вас новость, — сказал он. — Мы нашли Елену Лисину.

— Где?

— В Дубае. Местная полиция задержала ее по нашему запросу. Сейчас решается вопрос об экстрадиции. — Следователь помедлил. — Но есть кое-что интересное. При задержании у нее обнаружили документы на имя Елены Крымовой.

— Она использовала фамилию бывшего мужа?

— Не только. У нее были документы, подтверждающие их брак. Действующий брак. По документам, они никогда не разводились.

Антон был поражен.

— Но это противоречит всей истории. Она работала на Соболева, была его доверенным лицом...

— Именно. И теперь мы пересматриваем всю картину. Что если Елена и Крымов работали вместе? Что если вся эта схема с публикацией материалов была их совместным планом?

— Но зачем? — недоумевал Антон. — И почему тогда Крымов мертв?

— Мы пока не знаем всех деталей. Но одна из версий — это была игра более высокого уровня. Кто-то использовал Крымова и Елену, чтобы устранить Соболева и Ланского. Кто-то, кто стоит еще выше.

Вечером он поделился этой информацией с Марией и Натальей, которые пришли его навестить.

— Это меняет всю картину, — задумчиво сказала Наталья. — Если Елена и Крымов действовали заодно, то кто стоял за ними? И кто стоял за Соболевым?

— И главное — закончилась ли эта история на самом деле? — добавил Антон. — Или мы только прикоснулись к верхушке айсберга?

— В любом случае, — сказала Мария, — ты сделал то, что должен был.

Антон улыбнулся.

— И что ты решил насчет будущего? — спросила Наталья. — Уедешь или останешься?

Антон посмотрел в окно на вечернюю Москву. Город, который он знал как свои пять пальцев. Город, где каждая улица хранила историю. Его город.

— Я остаюсь, — твердо сказал он. — Может быть, не навсегда, но пока точно. Хочу увидеть, чем закончится эта история. Хочу знать правду до конца.

— Это может быть опасно, — предупредила Наталья.

— Знаю. Но я уже не тот курьер, который просто доставляет пакеты, не задавая вопросов. Теперь я хочу знать, что внутри.

Мария сжала его руку.

— Тогда мы узнаем это вместе.

За окном наступала московская ночь. Где-то в городе продолжалось расследование, раскрывающее всё новые и новые детали коррупционной схемы. Где-то в другой стране Елена Лисина-Крымова ждала экстрадиции, храня свои секреты. А Антон Гаврилов, бывший курьер элитной службы доставки, понимал, что его собственное путешествие только начинается.

КОНЕЦ

— Вернусь быстро. Вы не хулиганьте тут, слушайтесь бабушку и Степана Трофимыча.

В поезде стояла своя тишина — глухая, с перестуком колёс по рельсам и редкими обрывками фраз из соседнего купе. За окном — поля, подтаявший лёд, редкие деревья. А внутри у Вари — ощущение, что едет не только её физическое тело. Что сейчас неважно, как пройдёт выступление. Главное — просто выбраться. Выйти из привычного. Проверить, кто она без фона, к которому привыкла.

Конференция проходила в здании бывшего Дома культуры. Высокие потолки, запах свежей краски и линолеума. Участников было больше, чем ожидалось. Варя получила бэйдж с именем и неверно написанной фамилией, подумала: «Так даже легче».

А потом пошла искать кофе.

В фойе было людно. Много слов, лиц, знакомых терминов. Варя чувствовала себя одновременно внутри процесса — и в стороне. Пока не началась первая лекция, она ходила с бумажным стаканчиком, разглядывая стенды.

Прозвенел сигнал: всех позвали в зал. Варя заняла место у стены. Свет был слишком яркий. Воздух — пересушенный.

Первый спикер рассказывал о символизме шрифтов. Второй — о том, как цвета интерфейсов влияют на поведение пользователя. Варя слушала, делала пометки, но мысли всё время уходили.

Она снова открыла письмо от организаторов. Завтра — её выступление. Пять минут. В секции «новые лица».

«Вот и проверим, сколько во мне от старого», — подумала Варя.

А вечером Артём написал. Просто: «Как ты?»

Она смотрела на экран и понимала, что сама ещё не разобралась как она. Не зная что ему ответить, положила телефон экраном вниз.

Просто, чтобы хотя бы один вечер был только её.

На следующее утро, во время кофе-брейка, кто-то случайно толкнул её локоть. Кофе плеснулся. Варя отпрянула. А потом — рассмеялась.

— Простите! — одновременно сказали они, и оба засмеялись снова.

Мужчина протянул салфетку.

— Ну, теперь мы официально знакомы, — сказал он, глядя на свой расплескавшийся кофе. — Меня зовут Михаил. Я отвечаю за несогласованность движений.

— Варвара, — представилась она. — У меня этот кофе третий подряд. Видимо, не судьба.

Они сели рядом за крайний стол. Салфетки, крошки, сахар в пакетиках. Варя вдруг поняла, что не хочет уходить так сразу, хочется задержаться. Она давно не чувствовала этого на подобных мероприятиях.

— Ты из Питера? — спросила она, глядя на бейдж Михаила.

— Угу. Работаю в студии, интерфейсы для мобильных игр. Иногда — только интерфейсы, иногда — только игры. Всё зависит от бюджета.

Он говорил спокойно, не стараясь произвести впечатление. Без чужих цитат и громких терминов. Варя слушала и удивлялась: можно ведь просто разговаривать. Не меряться знаниями, не ловить паузы, не оправдываться.

— А ты? Что делаешь?

— Макеты, упаковка. Иногда навигация. Когда хочется системности. Или наоборот — красоты. Ещё книги иллюстрирую, это мне особенно нравится.

Михаил кивнул.

— Значит, ты — за красоту, я — за удобство. Должны сработаться.

Он улыбался, но не навязчиво. Глаза у него были чуть усталые, и тем не менее живые. Варе стало легко. Не как в начале разговора — а по-настоящему. Без внутренних проверок и старых тревог.

— Ты пойдёшь на паблик-ток? Там вроде кто-то интересный из Европы выступает.

— Пойду. А ты?

— Я обязан. Мой коллега там светится. Если сбегу — будет стыдно.

Варя улыбнулась. В разговоре не было подводных камней. Никто ничего не намекал. Это был момент, когда людям было просто и понятно друг с другом.

После обеда они снова пересеклись. На этот раз — в очереди за бутербродами.

— Ты знала, что тут есть багет с гречкой и творогом? — спросил Михаил. — Я считал, что это миф. Но нет. Вот он.

Варя рассмеялась:

— Дизайнерский перекус уровня "Настолько плохо, что даже хорошо".

Они сели на ступеньках у выхода. Багеты, бумажные стаканчики, лёгкий сквозняк, не холодный, а как глоток свежего воздуха. Варя рассказала, как готовила свою презентацию, трижды переписывала в процессе, потому что «всё казалось лишним». Михаил слушал внимательно.

— Я свою вообще сдал в последний день, — признался он. — И всё равно думаю: а не слишком ли просто?

— А если это и есть самое хорошее? — сказала Варя. — Просто. Честно. Понятно.

Вечером он написал:

«Мы с ребятами идём в бар у гостиницы. Если хочешь — приходи.»

Варя перечитала сообщение. Потом — другое. От Артёма.

«Ты где? Я звоню тебе весь вечер. Всё нормально?»

Она снова посмотрела на приглашение от Михаила. И поняла, где ей сейчас действительно хочется быть.

Там, где никто не проверяет. И где не надо защищаться.

Она накинула пальто и вышла.

В баре было шумно, но уютно. За стойкой болтали участники. В углу играла музыка, забавно не совпадая с настроением. Михаил стоял у окна с бокалом лимонада и оживлённо спорил с кем-то про дизайн банкоматов.

Он заметил её сразу. Не подошёл — просто кивнул, будто знал, что она всё равно придёт. Варя улыбнулась. Она прошла к барной стойке, заказала тёплый яблочный сидр и села рядом.

— Ты опоздала на обсуждение века, — сказал Михаил. — Мы только что выяснили, что кнопка «назад» — это вообще философский символ. Пора об этом книгу писать.

— А я всегда хотела её переименовать, — сказала Варя. — Назад — куда? Назад — зачем? Пусть будет «вернуться». Звучит человечнее.

Он рассмеялся:

— Или «отступить с достоинством».

Потом разговор перескочил на кино, на старые телефоны, на то, как они в студии однажды месяц делали кнопку, которая в итоге никому не понравилась. Варя поймала себя на том, что смеётся вслух. Не стараясь быть интересной. Не выискивая, что можно рассказать.

Они вышли покурить. Точнее, Михаил — покурить, Варя — просто постоять рядом. Было прохладно, но уже совсем не так как накануне. Тротуар блестел от снега, фонари плавали в лужах. Оттепель.

— Ты давно одна? — спросил он вдруг. Без нажима. Как будто сам удивился, что сказал это.

Варя подумала, что в другой ситуации напряглась бы. Ответила бы как-то колко или размыто. Но сейчас — просто сказала:

— Не совсем. Но... почти.

Он кивнул. Потом сказал:

— Я, конечно, не специалист по глубоким разговорам, поэтому не буду лезть тебе в душу, зато чаю подлить и мем с котом показать — это я могу, умею, практикую.

Эта фраза неожиданно прошла глубоко. Потому что в ней не было обещаний, попыток утешить, не было притворного понимания. Только присутствие. И это оказалось тем, чего ей давно не хватало.

Позже они сидели на диване у стены. Варя пила чай, Михаил ел какие-то солёные орешки, сдувая кожицу, как ребёнок. В голове было пусто, как в зале после выступлений. И хорошо.

На экране телефона снова всплыло сообщение от Артёма:

«Ты мне не отвечаешь. Я волнуюсь. Что происходит?»

Варя набрала ответ. Потом стёрла. Потом снова набрала:

«У меня всё хорошо. Надеюсь, у тебя тоже.»

Отправила. И положила телефон экраном вниз.

— Всё нормально? — спросил Михаил.

Она кивнула. И впервые не соврала. Всё и правда было нормально. Просто. Честно. Спокойно.

Позднее, когда все начали расходиться, он сказал:

— Ты знаешь, это был хороший вечер. Потому что ты рядом — и мне не нужно ничего объяснять.

Варя подумала: вот оно. Вот так должно быть. Не как в кино. Не как в книгах. Просто — когда не мешают быть собой.

Они попрощались у гостиницы. Михаил слегка кивнул — как всегда. Без пафоса, без паузы.

— Завтра ещё увидимся?

— Конечно, — сказала Варя. И снова не соврала.

*****

Утро было серым, но не тоскливым. Варя собрала вещи без спешки. В кафе у вокзала купила кофе в дорогу, поздоровалась с девушкой, которая тоже была на конференции, и устроилась в своём вагоне.

В этот раз в поезде не было ощущения бегства. Было движение, а значит жизнь. Вовне и немного внутри.

Мостик встретил её у порога, будто знал, в какую именно минуту она войдёт в дверь. Принёс свою игрушку, улёгся рядом и выдохнул, будто все эти три дня он тоже держал дежурство. Пиксель, демонстративно не появившись в первые пять минут, потом вышел на середину кухни, прыгнул на спинку стула, сполз на колени и замурлыкал.

Дома было тепло. Даже слишком — кто-то явно провернул батарею на максимум. Варя открыла окно, достала из сумки ноутбук, включила. Ничего не ждала — но сообщение от Михаила уже было:

«У меня идея! Мы с тобой сделаем коллаб. Только я отвечаю за весёлое, а ты — за красивое. Договор?»

Варя улыбнулась. Не потому что сообщение было особенно остроумным. А потому что оно было — лёгким. Ненавязчивым. Без подтекстов.

С ней не начинали новую главу — а просто продолжали разговор. Тот, который не хочется заканчивать.

Она не ответила сразу. Подошла к окну. За ним мела метель. Но было ощущение, что весна где-то близко. Или — хотя бы, что движение в её сторону уже началось.

Она обернулась. Пиксель лежал на пледе, вытянув лапы. Мостик — у двери, прислушивался ко всем звукам дома.

И Варя подумала:

Это ещё не история.

Но начало — хорошее.

Главное — я снова себе не мешаю.

Источник: https://dzen.ru/heartwarmingtales

Олег сел в свою «Ладу-Ведру» и помчался к тому дому. Со сменой и с диспетчером договорились «по-тихому», что новая бригада пока поедет с резервной «жёлтой коробочкой», которую диспетчер выдаст им во временное пользование. Дело оставалось за малым — найти "оригинал". Только вот где его искать??

Олег точно знал, что когда он вышел из подъезда, то сразу закурил сигарету. Перед этим ещё перебирал в кармане содержимое, нащупывая нужное. После чего сел в машину и тут же задремал до самой базы.

Следовательно, она могла выпасть из кармана на землю вслед за пачкой сигарет.

Олег оглядел территорию возле подъезда. Прошёлся по придомовому газону, медленно наклоняясь, будто грибник, внимательно заглядывая под каждым листом куста и тыкая палкой в травку.

На первом этаже с треском приоткрылось окно. Из щели выглянула какая-то бабушка.

— Что, наркотики ищешь? — ехидно заметила она.

Олег обрадовался:

— Да! Вы их нашли? Отдайте, пожалуйста, они мне очень нужны!

Бабуля оскорблённо:

— Я что, дура, за вами подбирать?! Мне-то они зачем?!

— Значит, видели где-то тут?

— Да нигде я их не видела! Надо мне...

Захлопнула окно.

Но Олег не сдался. Начал стучать в стекло, умоляя пролить хоть какой-то свет на это тёмное дело.

Вновь скрипнула оконная рама:

— Чё тарабанишь, наркоман?! Щас вот полицию вызову, будешь в другом месте свои наркотики прятать! Спасу нет от вас, бродят тут днём и ночью, всю траву вытоптали...

До Олега, наконец, дошло. Бабуля его с нариком, ищущим «закладки», спутала. Хотя неудивительно — его невыспавшийся измождённый фейс землистого цвета легко можно было вешать на «доску почёта» любого отделения полиции: "Наркоман-рецидивист-злостный неплательщик квартплаты". Да и сам он разрушил последние сомнения бабули, признавшись, что "наркотики ищет".

Олег улыбнулся, пытаясь разрядить напряжённую обстановку (хотя его послесуточная улыбка всегда напоминала, скорее, гримасу боли, чем улыбку):

— Я не наркоман, бабуль, я фельдшер скорой помощи. Просто коробку тут с наркотическими ампулами потерял.

Та сочувствующе посмотрела на него, покачав головой.

— Дожили! Скорая, и та уже снаркоманилась... Как вызывать вас теперь — не знаю...

Захлопнула окно окончательно.

В итоге, поняв, что ничегошеньки он тут не найдёт, кроме проблем с полицией (сейчас как раз нежелательных), Олег понуро побрёл к своей машине.

По дороге на подстанцию он уже мысленно попрощался с должностью, а возможно, и со свободой. Дело-то уголовное. У нас, конечно, никого пока ещё не сажали за решётку в темницу сырую и не увольняли с работы, но и прецедентов пока таких не было. Показательно могут влепить и по максималке.

Во дворе подстанции, возле самых дверей здания, к нему подошёл новый водитель их бригады, сменивший предыдущего, с которым Олег работал.

— Слушай, ты не знаешь, что это? Не ваше случайно? — Водитель протянул Олегу... ту самую "жёлтую коробочку".

— Олег, подобно хамелеону, тут же молниеносно выхватил "потерю потерь" из рук водителя и прижал её к сердцу. Открыл. Внутри всё на месте.

— А ты где ж её отыскал?? — радости коллеги не было предела.

— В бардачке валялась, на самом дне, под барахлом всяким. Я ручку искал, давай копаться, смотрю — коробка лежит с ампулами. Ну, я и подумал, ваши кто-то сунул. Пошёл в диспетчерскую отдавать.

Оказалось, после последнего вызова Олег прикорнул в машине и в полусне сунул коробку в бардачок, «чтоб не давила». Ну и благополучно забыл про это. А при поиске заглянуть туда как раз и не догадался — «откуда ж ей там быть».

В итоге проблема удачно разрешилась. Наркотики наконец были сданы. Олега не уволили. По «этапу» в Магадан не отправили.

Жалко только, что бабуля та (и все её соседки по скамейке уже, наверное) теперь думает, что фельдшеры СМП теперь работают в режиме «сутки отработали, двое — закладки ищут».

P.S. Олег с тех пор с наркотиками не балуется, а кладёт их исключительно в скоровский «жёлтый чемоданчик» для надёжности. Но иногда его одолевают секундные панические атаки, когда он по забывчивости ощупывает карман и не обнаруживает там «жёлтой коробочки». 😅

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале - Истории Чумового доктора, а также в Дзене - Истории Чумового доктора)

Он встал, когда увидел её, чуть улыбнулся. Без той прежней самоуверенности, но и не извиняясь сразу.

— Ты изменилась, — сказал он.

Варя села. Сняла шарф. Посмотрела на него.

— Нет. Я просто вернулась к себе.

Он кивнул. И не стал возражать.

Они сидели, говорили не о главном. Про кофе, про зиму, про город. Он расспрашивал, не перебивал. Один раз заметно заинтересовался, когда Пиксель всплыл в разговоре.

— Он — мой кот, Пиксель, — спокойно сказала Варя. — А ещё есть Мостик. Собака.

Артём опустил глаза. Потом улыбнулся - как будто ему это важно.

Через двадцать минут она сказала, что ей пора.

Он не стал уговаривать. Только встал вместе с ней. Проводил взглядом до двери.

На улице Варя вдохнула прохладный воздух. Снег не шёл, но небо было белым, как промокашка.

Когда она вернулась домой, Мостик встретил её у порога.

Пиксель спрыгнул со стола, подошёл к кружке чая, принюхался, сморщил нос и отошёл с видом: "Ну и выбор у тебя."

Варя рассмеялась впервые за день. Не громко, но по-настоящему.

Внутри было странное чувство. Лёгкость. Но и тёплая тяжесть. Как будто что-то было сказано, но не всё. И как будто — это не так уж и плохо.

На следующий день он написал снова.

"Спасибо, что пришла. Если когда-нибудь захочешь выпить кофе, просто посидеть — я рядом."

Варя не ответила. Но вечером поймала себя на том, что вспоминает, как он держал чашку. Осторожно, двумя руками. Будто чашка была хрупкой, а пауза между словами — слишком важной, чтобы её нарушать.

Прошло несколько дней. Они переписывались редко. Без намёков. Артём не торопил.

Как-то он написал:

"Можно я увижу Пикселя? Хотя бы на фотографии. Я всё думаю, как он мурлычет."

Варя усмехнулась. Ответила:

"Можешь попробовать. Но только через собеседование. Он строгий."

Тем вечером Пиксель вёл себя особенно надменно. Сидел на подоконнике и наблюдал за улицей, как пограничник на посту. Варя сделала фото сбоку, где был только ус и полглаза. Подписала: "Портрет. В духе кота."

На следующий день Варя приехала к бабушке, Степан Трофимыч, заглянув с банкой мёда, услышал разговор и хмыкнул:

— Он вернулся? А кот что говорит?

— Кот пока ничего, — ответила Варя. — Наблюдает. С выводами не торопится.

Артём появился у них дома спустя неделю. Варя пригласила — без повода. Написала сообщение:

— Если хочешь — зайди. Без всяких.

Он пришёл. Без пакетов, без цветов. В носках с рисунком собак. Мостик сразу лёг между ними на диване. Пиксель спрыгнул с подоконника, прошёлся по спинке кресла и сбросил оттуда резинку.

— У нас свои методы проверки, — сказала Варя.

Артём наклонился, поднял резинку и положил её обратно.

— Служу, — коротко сказал он, и Пиксель, кажется, перестал подозревать неладное.

В тот вечер Варя заметила: он не перебивал. Не пытался впечатлить. Молчал, когда нужно. Слушал, когда она рассказывала, как Мостик один раз прогнал лису с огорода.

— А ты думала обо мне? — спросил он ближе к концу встречи.

Варя посмотрела на него, не сразу.

— Я пыталась разучиться. Долго. Но не получилось полностью.

Он не ответил. Только кивнул. И убрал чашку за собой на кухню.

А потом сказал:

— Я могу помочь. Чем-нибудь. По хозяйству. Не как… ну, просто. Если нужно.

— У нас тут итак всё в порядке вроде, — сказала Варя. — Но мусор можно вынести. Начнём с малого.

Он усмехнулся:

— Начнём с мусора. Тут у меня стаж.

Мостик вздохнул и улёгся поближе к Варе. Пиксель зевнул и сел рядом с его ногой.

И Варе вдруг стало чуть спокойнее.

На следующий день было холодно. Варя вышла в магазин, а потом долго бродила по кварталу, без причины. Внутри всё казалось натянутым, будто чуть потянешь — и что-то распустится.

Она вспомнила, как в прошлом он однажды сказал ей: "С тобой как будто всегда надо быть по инструкции. Ошибёшься — и всё испортишь." Тогда она промолчала, но потом целую неделю ходила, погрузившись в тревожные мысли. А он — не понял.

В тот вечер Артём пришёл с бумажным пакетом в руках. Внутри была орхидея в горшке. Он поставил её на подоконник. Сказал, будто между делом:

— Ты ведь любишь, когда цветёт.

Варя застыла. А потом — всё-таки спросила:

— А ты помнишь, что тогда сказал?

Он не сразу понял. Она напомнила.

Он растерялся:

— Я был глупый. Хотел быть остроумным. Получилось больно. Извини.

Она кивнула. А потом, вдруг, встала и ушла на кухню. Не хлопнув дверью. Просто ушла.

Он не пошёл за ней.

На кухне Варя долго стояла, прислонившись к шкафу. Руки дрожали. Пиксель зашёл, потёрся о ногу. Мостик встал в дверях, присел, как всегда, с терпением.

Она не плакала. Но внутри — что-то поднималось.

Через полчаса Артём ушёл. Написал через день.

"Я не настаиваю. Просто, если тебе нужно, я здесь. Не для того, чтобы переделывать, а чтобы быть рядом."

Варя прочитала это сообщение бабушке по телефону. Та молчала долго. Потом сказала:

— Ты не обязана. Даже если он понял, как глупо себя вёл. Но если тебе хочется попробовать — ты имеешь право. Только не для него. А для себя.

Варя сказала:

— Мне наверно надо немного тишины.

— Возьми. Но не слишком надолго.

В тот вечер она укрылась пледом, как щитом. Мостик лёг у ног. Пиксель устроился на груди. Телефон она отложила. И впервые за много дней уснула — не думая ни о чём.

Утром она проснулась рано. За окном сыпал редкий снег. Было тихо. Даже Пиксель спал, свернувшись под батареей.

На кухне Мостик уже сидел у миски, но не требовал — ждал.

Варя заварила чай, добавила мёд, налила в две кружки. Одну поставила себе, вторую — просто на стол. Пусть остынет. Или подождёт.

Она взяла телефон. Там было новое сообщение:

"Прогуляемся сегодня? Можно даже без разговоров. Хочу пройтись с тобой рядом."

Варя немного подумала. Но потом надела куртку. Натянула шапку. Мостик замахал хвостом.

Они шли по тропинке в парке. Артём ждал у входа. Молчаливый силуэт. Только кивнул. И пошёл рядом.

Ни о чём не спрашивал. Шёл, немного сбоку, чуть позади. А Варя думала, что больше всего сейчас ценит именно это — то, что её не тянут. Не толкают вперёд. Без лишних слов, ничего не усложняя.

Когда вернулись, Пиксель сидел у окна. Потом спрыгнул. Подошёл. И аккуратно поставил лапу в ботинок Артёма, потом вторую, покрутился и уселся поудобнее. Как знак. Или пометка: под наблюдением.

Варя улыбнулась. И подумала:

"Можно пока так. Без обещаний. Но с теми, кто рядом."

Источник: https://dzen.ru/heartwarmingtales