Какие мечты у тебя были в детстве?
Не знаю, что такое мечты?
Планы и цели — это что-то, что можно осуществить, а мечта — это что-то такое более высокое.
Ну, значит, я боюсь мечтать.
___
Лёша, привет!
Привет!
Как дела? Как добрался?
Дела сегодня, наверное. Наверное, хорошо. Добрался, ну ты знаешь.
Да, немножко поплутал, немножко походил, проспал, но теперь ты здесь, так что всё отлично.
Да.
Можешь, пожалуйста, немного рассказать о себе, представиться вообще, кто ты, что ты, чем ты занимаешься?
Хочу считать себя москвичом, конечно. У меня есть московская прописка. Ну вот, я родился, вырос в Москве, вот, в Королеве. Город космонавтов. Учился, вот как и все в школе. Кстати, в хорошей школе учился. Типа с уклоном в физику, матику. Ну вот. Учился хорошо где-то до, наверное, класса, так, седьмого. Наверное, тогда моя жизнь начала меняться. Да. Это мне сколько было? Лет четырнадцать? Да. Вот.
А меняться в каком плане?
Ну вот знаешь как? Наверное, я стал курить, потому что это было круто. Вот. И все такое. Вот.
Как думаешь, что было переломным моментом? Может быть, что-то случилось у тебя? Или просто вот так получилась.
Да нет, это конечно компания. Я такой был очень стеснительный ребенок. Такой вообще зажатый, да, просто компания. Ну да. Что еще?
Ну достаточно. Сворачиваемся)...*смеёмся… Можешь что-то рассказать про свою семью? Не знаю, что-то интересное.
Да, у меня вообще очень замечательная семья. Вот. Кстати, вчера был день рождения бабушки моей, 80 лет. Праздновали с ней, отмечали. С мамой и братом младшим. Мы сейчас остались с мамой и младшим братом. Вот. Отец, вернее, мой отчим, умер год назад. Он болел. Я всё ещё люблю, любил. Несмотря на то, что отчим вообще был мне как отец. Хотя у меня и отец жив, и тоже не скажу, что... У меня мама, короче, развелась с отцом, когда мне было четыре года. Вот. И вот, там, в лет пять появился отчим. Переехали в Москву. Вот. А я отчима вообще не переносил, наверное. до лет девятнадцати. Ну, в общем, весь подростковый период, и ребенком, я вообще его ненавидел. Чуть ли не ненавидел. Это все, что он заставлял меня делать, или еще что-то. Вот. Блин, такие вообще батали, споры. Я уходил из дома, вот. Он-то не поднимал руку никогда, но при этом, блин, психологически… Он сам мог так вывести. Мне так плохо было потом. В общем, вот как раз вот этот вот шестой, седьмой класс. И я уходил к друзьям, бухать, страйк. Хотя... Ну, они мне очень много всего вложили хорошего. Кстати, в четырнадцать... Да, в четырнадцать лет они меня отправили, отчим меня отправил. Короче, он как-то замутил. Я помню, что меня по обмену отправили в Англию, типа, чтобы я учил язык. Вот. На месяц в английскую семью. Я жил в английской семье. Вот. Я ходил в школу, учил там язык. Ну, типа находился в этой же среде. Я помню там двух испаночек, с которыми я дружил. И, блин, и русская девочка из Казани. Я, конечно, маленький дурачок. Общался с ней. Вот. у меня там был первый секс в парке. В Англии в парке. Ну, короче, блин, у меня крутая семья.
Общаетесь сейчас?
Да, с мамой очень. Ну, мне кажется, что очень близко общаюсь. И с братом тоже, знаешь, с братом тоже, конечно, не ладил вообще все время. Ну вот. Но сейчас, наверное, просто повзрослел, мне 28 лет. А ему исполнилось... Ой, это, по-моему, у бабушки было день рождения 4 дня назад. А у брата вчера был день рождения. Ему исполнилось 23. Ну вот, конечно.
Это на самом деле так здорово, что у тебя теплые воспоминания о семье, потому что чаще всего ко мне приходят люди с другими воспоминаниями, что, в принципе, неудивительно. Как бы ты вообще описал свое детство? Ну, знаешь, в двух словах. Тяжелое, легкое? Радостное, грустное?
Вообще отличное детство. Не помню ничего плохого. Ну то есть помню, конечно, но там не на что пожаловаться вообще.
Какие мечты у тебя были в детстве и вот сейчас?
Я мечтал стать летчиком.
Это потому что ты из Королёва? *смеёмся…
Нет, нет. Я даже не знаю почему. Типа, таким военным летчиком вообще. На военном самолете для истребителей. Но при этом не было такого, чтобы я хотел участвовать в войне. Ну вот, кого-то стрелять, из истребителя. Просто летать, наверное. Ну, то есть у меня была, наверное, какая-то обычная такая мечта. Как у всех детей, у многих, наверное. Буду космонавтом. Вот.
А сейчас?
Сейчас... Мечты... Не знаю. Это, наверное, больше планы и цели сейчас, чем мечты. Не знаю. Что такое мечты?
Не знаю. Мне кажется, что планы и цели – это что-то, что можно осуществить, а мечта – это что-то такое.. более высокое.
Ну, значит, я боюсь мечтать. Походу.
Понимаю тебя. Мне это знакомо.
Наверное, есть что-то не сформированное такое. То, что я не... не вытаскиваю наружу. Вот. Всё равно есть что-то.
У тебя есть блог. Довольно интересный.
Блин, да, но надо... давай скажем, что это наркоблог. Все-таки.
Окей. Наркоблог.
Это потому что... это очень важная деталь. Потому что, например, о нем не знает моя мама, с которой я вроде близко общаюсь. Ну то есть она знает, что у меня есть какой-то блог. Но не больше. Блин, мой брат. Я оберегаю их от такого. У меня много было моментов, где я в одном месте был одним, а в другом месте уже другим. Но с этими людьми я один человек, а с другим я другой. Вот. Я даже помню, у меня был такой тяжелый, скажем так, когда я заканчивал школу, 11 класс, 18 лет. Меня закрыли в мотивационный реабилитационный центр родители. Жесткий такой. Но я сбежал. Когда я убежал из дома, жил по впискам в Москве. Я помню, что, я… Началось всё со страницы ВКонтакте, когда завел вторую страницу ВКонтакте под другим именем. И я помню, что я стал жить под этим именем. Типа я знакомился с людьми, представлялся там. Привет, я Максим, хотя меня зовут не Максим. Ну вот, и многие знали меня как Максима в итоге. Также, наверное, с этим наркоблоком тоже. Где-то... я не знаю зачем... знаешь, как он сформировался? У меня не было цели сделать наркоблог. Иии, наверное, сначала это... ну, у меня, в принципе, как-то.. как-то я к этому пришел. У меня группы ВКонтакте были всегда какие-то. Вот. Ву вот так вот чтобы… инстаграм, да, когда-то был тоже. Наверное, всегда хотел что-то о себе рассказывать, показывать. Сначала это был просто бложек. Про музыку хотел сделать. Вот. Потом стал писать какие-то вещи, чтобы типа не забыть их. Вот. А потом, неожиданно, вот это стало наркоблогом типа и таким довольно откровенным. Вот. То есть не знаю, я не боюсь писать некоторые вещи. Наверное, знаешь, у меня вот всегда была такая история, что мне перед незнакомыми людьми легче открываться. Я вот помню случай такой показательный. Мне там 20 лет, я сижу на солях, вообще ужасно, жутко. И в каком-то лесу, знакомимся с каким-то там, на планерной, ночь, зима, я нашел закладку и что-то познакомился с каким-то парнем прям на улице. Получилось, что я его угостил. И в итоге мы всю ночь проводим с ним, что-то гуляем. Я все 6 часов рассказываю ему про себя просто. Всю свою жизнь вообще. От и до. Ну вот. И всё. Потом мы с ним никогда не виделись. Я не знаю, как его зовут, я не помню. Ни его номер телефона, ничего. Ну все. Вот так вот. Вот так же и блог, наверное. У меня было просто, потому что ну кто это? Это какие-то люди тоже. Интернет. Да и хуй с ним, понимаешь. Все, что про себя напишу, какая разница.
Да, блог довольно откровенный, это правда. А чем ты вдохновляешься, когда его пишешь? Ну то есть у тебя довольно художественный язык.
Блин, ну да, читаю. Спасибо моему отчиму, который меня приучил читать книги. Как же я с ним ругался из-за этого. Ужасно-ужасно. Ненавидел. Как же я люблю его за это теперь. Вот. да, читаю. Но у меня как-то по-разному, разные периоды в жизни были. То вообще не читаю, некогда вроде. То вот сейчас в последние 3 года прям много читаю постоянно. И русскую прозу сейчас исключительно. Ну нет, не исключительно, а мне просто понравилось, как-то я попробовал вот так вот в формате. Ну то есть да, есть же разные форматы, можно написать написание про себя. Это же что, типа такой гонзор-журналистик, когда ты сам вот находишься, ну вот, скажем так, в проблеме, типа, да, вот я в зависимости, и одновременно, да, там, и показываю это одновременно, рассказываю о себе. В первом лице, что вот оно там сейчас происходит и как. Изначально это было, что я такой говорил себе, что я это пишу просто, чтобы запомнить и потом когда-нибудь прийти, почитать, вспомнить о себе. Ну вот. Еще тогда я выкладывал какие-то фотографии в этот блог. Он был такой, более инстаграммный. Ну вот. А потом я чуть попробовал писать типа какой-то, например, какой-то рассказ, грубо говоря, пост, как какой-то рассказ. Мне так понравилось, прикольно так. Ну и людям зашло тоже. Вот. Я бы на самом деле хотел написать что-то большее, чем просто пост. Но вот. Я вроде даже пробовал. Год назад, короче, в наркологичке лежал. Что-то начал писать, что-то вроде повести.
Я видела, ты на какой-то их сайт выкладывал или что-то такое, по-моему. Ну, ты ссылки прикладывал в постах, во всяком случае.
Это я начинал тоже. Это я начинал уже, типа, тоже там свою историю определенную хотел, типа, рассказать в этом художественном стиле. И, грубо говоря, решил, что вот я буду каждую там неделю публиковать главу. Через Telegraph писать. Там можно намного больше текста, лучше, чем в посте. Вот. И, блин, но это, конечно, сложно. Это нужно, типа, блин, дисциплина нужна, чтобы писать что-то там. Типа, писатели, они... Это не просто вдохновение. Вот. Это... Мне кажется, это работа. Ну вот. Короче, у меня заглохло, я после четвертой главы.. Ну вот. Я бы хотел попробовать. Не знаю, мне кажется... Я же еще музыку пишу. Ну вот. Я типа как... underground-рэп-исполнитель. Ну вот. И я не пишу underground-рэп уже два года.
Почему?
Потому что колюсь метадоном. Он не дает мне, не знаю вообще, у меня просто нет реально, как начал, как сел на систему, у меня просто ушло все, я просто не могу ничего написать. Зато вот начал посты писать.
Ну да, причем довольно регулярно, как мне кажется
Я стараюсь, да.
Слушай, а как ты попал в наркологичку? Вот ты упомянул, что ты там был.
Ага, да. На самом деле у меня это долго вообще проблема уже. Если мне 28, то... Девять лет назад родители первый раз закрыли меня в мотивационный рехаб. Мотивационный рехаб - это такое место, куда насильно, грубо говоря, затаскивают пациента, заставляют его подписать договор о том, что он на всё согласен. Грубо говоря, насильное свое же удержание. Ну вот. И типо лечь. Не знаю. Кому-то это, наверное, помогает. Но там есть статистика, что почти все срываются после этого. Ну типа как... ну это... в общем, просто деньги люди зарабатывают, конечно, огромные. И у нас никак не регулируется это законодательство в нашей стране. Хотя это Кири Хаммл при этом закрывается, инжекторов закрывают периодически, но все равно. Ну, к тому, что уже тогда, в 19, мне родители говорили, что меня надо лечить от наркотиков, типа, насильно, если я сам не хочу лечиться. Вот так вот. И уже в 21 год я сам, ну как сам.. сам, да, в 21 я попадаю в дурдом с психозом. А оттуда уже мне предлагают, ну, родители нашли рехаб, скажем, бесплатный, государственный. Типа поехать в рехаб, я соглашаюсь, что да, я хочу бросить. Вот так вот. И, в общем, я вот в этом уже долго, давно. И вот эта наркологичка сейчас бывает. Это я пытался перекумариться. Ну, в общем, героиновый метадон, опиаты, это такие наркотики, ну, которые нельзя просто взять и бросить. Вот. Там. насилие было. Такое просто взять, такое все, я больше не употребляю. И не знаю, пойти найти себе работу, пойти в зал. Нет, там какой-то, ну, через несколько дней начнутся кумары, ломки и всё. Их невозможно пережить. Ну, просто так. Вот. И нужна... Вот я бы, типа... Есть разные способы. Вообще, это больница, где колют сильными лекарствами, чтобы человек ничего не чувствовал, да и пережил это. В месяц. Ну вот и за последние два года три раза лежала в наркологичке, получается. Перекумаривался, то есть очищал организм, но выходил и все началось опять.
Ты же последние три года сам туда шел?
Да, да, сам. Все эти три года вот я там живу с девушкой. Ну, два года последние с девушкой живу вместе. Ну, типа перед моими родителями, перед мамой я вообще стараюсь делать вид, что у меня все хорошо, никаких наркотиков, вот, все, я живу хорошей жизнью. И даже год-полтора у меня это получалось делать. Последние полтора года мама знает, что у меня есть какие-то проблемы, но я стараюсь следить за собой и нормально выглядеть, грубо говоря. Не знаю.
Ну и правильно я понимаю, по твоему мнению и вообще по опыту, что если пытаться лечить насильно, то это бесполезно. Человек должен сам осознать и прийти к этому.
Угу. Да, конечно. Сто процентов. Но вот это даже может быть проблемой, потому что, вот например, ну это мой частный случай, но вот меня тогда эта жизнь вообще поменяла. Когда родители меня в 19 закрыли в этот рехаб. Там, блин, для моей психики, наверное, было слишком тяжело, но там, правда, жестко очень давили, там не было каких-то физических наказаний, но при этом там, как мне тогда казалось, просто издевались над личностью и растаптывали её, насколько это возможно, заставляя человека принять то, что он наркоман, то, что он говно, таким образом, чтобы появилось желание бросить. И, грубо говоря, я помню, когда меня заставили подписать договор о том, что я там останусь. Я такой, в общем, два дня там прожил, в ахуе, типа, вот где я нахожусь. Что это за место? И на третий день я такой вот.. “на, ты пиши”. Я такой “нет, не буду”. И мы сидели сутки вот так. И сидели все пациенты, кто там находился, сидели в общем зале, тоже. Им запрещали спать, короче, или что-либо делать. Они должны были ровно сидеть на стульях тоже, пока я им подпишу договор, типа. А я это все видел из комнаты пациентов, типа по камерам. Ну вот. И они тоже как бы знали, почему они там сидят. Ну вот. Я знал что, ну я такой.. это вообще жесть. Я такой, нет, я не буду подписывать. И мне говорят, а тогда ты будешь сидеть здесь. Не есть, не пить, не ходить в туалет. Пока ты так не сделаешь. Я такой, ну да и мне похуй. Ну и в итоге я подписал. Вот. И чё, я начал, я потом вышел оттуда, во-первых, наслушался историей, грубо говоря, ну чё я был там 18-19 лет. Да, я курил много травы очень, и спайс был, да, это тогда те времена, какие-то 2014-15 год. Ну, то есть, да, у меня были проблемы с наркотиками, но это были всё-таки, ну, короче, это не был такой запущенный случай. А там, блин, со мной, грубо говоря, контингент был, такие отсидевшие дядьки 40 лет. Ну, то есть, в том числе, не только, не говорю, что только они, но вот, которые там сидели на этих, на опиатах сидели там по 20 лет. Ну, я все это наслушался, конечно, и я сбежал оттуда, короче, через месяц. Это прям был настоящий побег, как в фильмах. Я спиздил простыни в кладовке, спрятал их в туалете. Ну вот, в этой вентиляционной трубе. Ну вот, спиздил щипчики для ногтей, тоже там выдавали, всё, нельзя было ничего установить, ничего там железного. Ну, шнурков, грубо говоря, нельзя было иметь, чтобы не повеситься. Спиздил щипчики для ногтей и, короче, из окна вынимал гвоздики, короче, расшатывал, пытался вынуть, в общем, чтобы стекло снять. И я месяц по ночам, типа, когда понимал, что все эти в палатах заснули. Я смотрю в окошко и сам такой вот это вот что-то. Пытаюсь вырвать гвоздик. Месяц вот так я это делал. Потом мы на четвертом этаже жили. Это было здание бывшей дурки, которое выкупили. На первом этаже были совсем тяжелые пациенты. Родственники сдали, чтобы они не в государственной дурке лежали. Совсем плохо. Хотя там вполне лучше, на самом деле. Вот три этажа таких отделений. И вот в какой-то момент я там, все пошли курить, я отказался. Вот. И просто такой снял это окно, то есть это же все было готово. Привязал простынь к кровати. Кроссовки, кстати, тоже я как-то, умудрился спиздить. Вот. Март, апрель. Март, наверное. Ну, то есть, вроде весна, но холод вообще. Особенно ночью. Вот. И я реально типа спускался по простыням. Наверное, с второго этажа они провались. Я упал и побежал бегом очень быстро. Насколько только мог. А, я, кстати, там была зарядка. Обязательно нужно было на зарядку ходить. И вот я там бегал. Каждое утро, чтобы убежать. Вот, и я убежал. Там всё было, вокруг лес. Убежал в лес, короче. И просто лег. В лесу лежал снег еще, да, в марте. И я просто лёг за какое-то бревно и лежал всю ночь. Вот, там, в стенку, потому что знал, что меня будут искать по всем дорогам ближайшим. Вот. И по лесу. И в итоге уже потом, утром на следующий день, куда-то вышел на звук электричек, всё, доехал до Москвы. И домой я тоже не пошёл, потому что боялся, что меня опять найдут. Где-то жил непонятно где долгое время, но потом я приехал уже домой, рассказал все родителям, но и они уже не стали меня как в первый раз туда отправлять. Но суть в том, что я потом, говорю, через два месяца решил уколоться в первый раз. Вот. Короче, не всегда хорошо. Это кончается.
Да, уж сильно. Организовал целый побег, смылся.
Да, да не, я как сейчас помню. Было страшно, было страшно. Потому что, короче, если бы меня запалили, там жесткие наказания были, ну вот реально, несмотря на то, что типа физически не наказывали, не били то есть. Но я помню, что там сбежал один тип, и все, вот у нас там было 30 человек, целый день ходить, то есть с утром после подъема и до самой ночи, после отбоев, все ходили, типа, привязаны друг к другу. Из нас 30 человек сделали такую цепочку, то есть, вот, грубо говоря, вот я, вот ты. Вот так вот наши руки привязаны друг к другу. Грубо говоря, вот эта цепочка этих тридцать человек вот так ходили целый день. Ходили вот так в туалет с двумя товарищами вот рядом с тобой, ну грубо говоря. Ну, в общем, я представлял, что мне будет очень плохо, если запалят или у меня не получится что-то. В общем, сейчас я вспоминаю, прикольно вспоминать.
Ну это уже после прикольно вспоминать, а в моменте, да…
Да.
Вообще вот ты говорил про то, что родители тебя отправили туда. Вот сейчас у тебя есть девушка, у тебя есть друзья, скорее всего. Эти люди тебе помогают как-то избавиться от зависимости или наоборот?
Девушка и друзья?
Ну да.
Ну начнем с того, что у меня разные друзья. То есть у меня, правда, очень какой-то. Ну да, у меня разные друзья. Есть те, кто сами торчат, и они не особо помогают. Не. Есть те, кто да, ну вот, у меня, например, есть друг вот с моего района, с Королёва, который уже... я сорвался, грубо говоря, в последний раз два года назад. И два года вот сейчас сижу на системе, на мёде. И он все эти два года, то есть очень много народу было, тогда кто? Два года назад или там в течение первых месяцев, двух-трех, там он говорил, блин, Леха, ты что сорвался? Давай там опять выползай, давай, как тебе помочь, что делать, вот. Ну и всё, и как-то потом люди уже уставали, ну, то есть уставали. Ну, короче, а он все эти два года, он не устает мне, ну, что там, Леха, ну, что там, может, в больничку ляжёшь или что-то там, когда как-то вообще, блин, помогает мне до сих пор и как-то напоминает этому, что, блин, надо вылазить, надо бросать. Вот. Есть девушка, с девушкой я и сижу сейчас вместе. Ну вот, конечно, она очень делала все возможное первый год, чтобы я бросил. Она сама, в общем, вошла в зависимость вместе со мной. Ну, у нее намного меньше было проблем вообще, конечно, то, что она со мной связалась, ей на пользу не пошло. Вот. Сейчас мы пытаемся вместе как-то тоже, ну, бросить. Вот мы вместе месяц назад легли в наркологичку опять, но не пошло, не получилось. Вот. И вот сейчас разъезжаемся, попытки как-то, ну, по одному попробовать что-то.
Как ты думаешь, что тебе дают наркотики? Это чисто зависимость или это способ избежать от реальности для тебя или переживать какой-то стресс?
Слушай, наверное, есть какая-то, вот сейчас уже понимаю, дыра внутри, которую надо чем-то заполнить. Вот. И она отлично заполняется наркотиками. Вот. Она может заполняться человеком, другим. Вот. Работой или там спортом, кто чем. Вот. Я какой-то легкий способ нашел, наркотики и теперь не могу его бросить. Вот.
Но это не такой легкий способ, учитывая, что на наркотики нужны деньги и что это опасно.
Да, но, скажем так, результат оправдывает ожидания. Скажем так, эту дыру даже не то что заполняет, заполняет с избытком. Ты мне вот рассказал про это, про чат, да, где люди помогают друг другу, у вас. А я вот уже в 21 год, после дурки, поехал уже сам в рехаб. И я же пять лет был чистым, почти пять лет. Четыре года и восемь месяцев. Ничего не употреблял. Вот. Грубо говоря, с 21 года до 26, да. Вообще, что такое у нас рехаб и на чем основывается лечение? На групповой психотерапии и программе 12 шагов. Это вкратце что это такое. Это придумали там в Америке еще в 30-х, когда у них сухой закон был, все пили, по-моему. Грубо говоря, про... про духовную... про эту дыру в душе, про духовную часть, про её заполнение здоровым образом. Вот. Вот, грубо говоря, да, твой чат - это же вот эта поддержка. Это тоже, это групповая психотерапия. Вот. И вот для нас шаговая программа - анонимные наркоманы. Это групповая психотерапия. Вот. И вот я занимался этим. Просто меня, например, очень калит, когда люди, не попробовавшие, не знающие вообще по факту ничего об этой программе, помогают в шагах, ну, грубо говоря, о ней что-то, ну, дают какие-то комментарии вообще такие уничижающие, ну вот, как профессионалы. На самом деле это, да, это не всем помогает, ну вот. Да, люди срываются. Но это нормально, но блин, это очень, очень вообще, ну, крутая возможность, да, там не только бросить наркотик, а еще и поменять свою жизнь в лучшую сторону, ну вот. И я вот знаю всё это. Два года, короче, думаю о том, что вот мне пора бы уже пойти на группу. Надо бы, короче, ну все, возвращаться обратно. В нормальную жизнь. Вот. Но всё, откладываю на завтра. Завтра. Ну вот.
Возможно. Я, конечно, не разбираюсь, но я знаю людей, которым было проще, например, отправиться в больницу или ещё что, когда их сопровождал здоровый человек, какой-нибудь друг, кто-то близкий, знаешь, потому что одному очень сложно сделать этот шаг, а с кем-то, типа, ну, ты сам знаешь. Может быть, что-то такое тебе, кто-то такой тебе бы помог как раз.
Угу.
Слушай, а вот такой вопрос. Как ты думаешь, что не понят неупотребляющему?
Что не понять неупотребляющему — это почему раз за разом зависимый срывается. Вот. Несмотря на все проблемы, несмотря на всю боль там, несмотря на все, что он знает, что делать этого нельзя уже и пережил уже очень много лишений там и плохого пережил уже и срывается снова и снова. Тот, кто не пробовал, он этого никогда не поймет. Он скажет, что ты дебил, нет силы воли, всё что угодно.
Что самое сложное в борьбе с зависимостью? Это начать, это поддерживать вот это лечение или, не знаю, какие-то стрессовые моменты переживать, когда ты лечишься?
Самые сложные, наверное, два таких самых сложных момента. Это, да, начать захотеть, как-то сделать этот шаг переломный, вот, чтобы ну, сделать что-то для этого. Не так, чтобы... для того, чтобы завтра бросить, а вот начать это прямо сейчас. Сделать для этого что-то. И, да, ну, там, вот, например, я знаю, что это для меня, что это такое. Вместо того, чтобы поехать сегодня на замут, взять и поехать, например, на группу наркоманов. Они есть вообще в каждом городе России, а в Москве их вообще, наверное, под сотню каждый день. И поехать, в общем, туда, да? А второе это наверное дисциплина, которая ну самодисциплина чтобы, в общем, на... в общем, походив туда неделю, не бросить это дело. Типа, да, вроде уже... вроде уже мне лучше, уже лучше, и вроде не хочется. Ну вот, ну-ка, я, в общем, сегодня не пойду. Ну вот, ничего страшного. Не будет сегодня другим... ну, короче, нет на это времени. Вот, чтобы вот... чтобы ходить и ходить. Мне вот не хватило самодисциплины, раз в какой-то момент я перестал ходить, потому что у меня жизнь уже давно изменилась, и проблема наркотиков давно ушла, да, там на третьем году трезвости моей. Ну вот. Совершенно другие уже были проблемы в жизни, ну типа. И я перестал ходить. Ну вот вообще. Ну, то есть, да, там, ну, тебе нужно захаживать, на самом деле. Ну, раз в месяц. Пару раз в месяц надо было бы, мне. Вот. А я, в общем, перестал ходить, и в какой-то момент началась депрессия. Сильно. И всё. А я уже не ходил. Помощи уже не получал никакой. Вот.
Веришь ли ты в светлое будущее, что ты сможешь излечиться?
Да.
Я тоже верю, что ты сможешь излечиться.
Спасибо.
Можешь охарактеризовать свою жизнь в паре слов? Может быть, это какое-то словосочетание, прилагательное, что угодно?
Такая... Не для всех… Вот так.
Отлично сказано. Окей. В принципе, это всё. Я думаю, что можем заканчивать. Мы многое обсудили. Спасибо, что пришёл.
Спасибо тебе.
