Привет, Пикабу. Я @sk1psa и это ни в коем случае не мой личный бложик. Но раз с этими обновлениями меня теперь не смогут утопить в минусах, то почему бы не поделиться небольшим рассказом о своём хобби.
Чукча не писатель, а дипломированный графоман журналист, потому тапками кидайте смело.
Кстати, по словам моей лучшей подруги, на этой фотке я улыбаюсь больше, чем на собственной свадьбе.
Охрана знака на КПП. 70% моего геймплея, кстати.
Последние несколько лет большую часть моей жизни занимает историческая реконструкция Армии США на период мая 2010 года. И, несмотря на кажущуюся непопулярность, сеттинг войны в Афганистане каждый год собирает на одном полигоне около 200 единомышленников со всех уголков страны.
Я не стал исключением из правил, но поступил хитрее и собрал команду исключительно ради поездки на ISAF — ту самую игру по Афгану, прошедшую с 10 по 13 августа 2023 года где-то под Ростовом. Из-за того что сеттинг войны в Афганистане очень популярен, наша команда в этом году состояла из двух человек.
На этой фотографии можно разглядеть лучшую половину приехавшей на ISAF команды.
Примечание 1: Все фотографии взяты из открытого источника — официальной группы проекта ISAF ВКонтакте, а также из личного архива команды.
Примечание 2: Реконструкция вне политики.
Примечание 3: Все описанные события являются инсценировкой. Автор не является реальным представителем вооруженных сил какой-либо страны.
Вместо предисловия
В недавнем посте от korabelny.kot, посвященном старому реконструкторскому юмору, я наткнулся на картинку, на мой взгляд, наиболее точно отражающую это хобби. Более того, с восприятием данного хобби реальными военнослужащими автор карикатуры попал в десятку.
Кстати, именно так выглядел наш первый боевой выход на ISAF. Только грязи чуть побольше.
Во время работы над своим китом (здесь и далее словом кит обозначается комплект снаряжения, используемый на играх — прим. авт.) я то и дело советовался с реальными военнослужащими Армии США. Кто-то помог с опознанием деталей экипировки по двум-трем пикселям, кто-то разобрал наши киты с точки зрения действовавшего в 2010-м году устава, а кто-то просто выразил нужные слова поддержки, при переводе на русский звучащие примерно как: «Умеете, пацаны, могёте».
Но из двух десятков американских военнослужащих больше половины восприняли существование нашей команды, как акт проявления некоторого сумасшествия. Тот опыт, который они испытывали за относительно хорошую зарплату, люди с соседнего полушария пытаются воссоздать не только бесплатно, но и за свои собственные деньги. И этот факт никак не укладывался у них в голове.
Подготовка и дорога
Для понимания, как вообще выглядит мероприятие, посвященное реконструкции войны в Афганистане, предлагаю представить следующую картину:
150-200 человек со всех уголков страны собираются на одном полигоне под Ростовом.
На каждом из них комплект снаряжения стоимостью от 20 до 800 тысяч рублей.
На трое суток они примеряют на себя роль участника конфликта и отыгрывают её в соотвтетствии со своими навыками и ситуацией.
На всём полигоне официально запрещен алкоголь.
Стартовое построение. Слева направо британская армия, морская пехота США, армия США.
Учитывая серьёзность мероприятия, подготовка к нему началась сильно заранее. 18 декабря 2022 года я написал Дугласу — своему другу и сокоманднику — ставшее пророческим сообщение, гласящее, что на ISAF 2023 мы поедем вдвоём. Мы вытащили из закромов всю имеющуюся у нас снарягу и поняли, что для успешной поездки нам нужно было всего лишь раздобыть порядка 100 тысяч рублей. Каждому.
Путь был неблизкий, но и мы — недалёкие. На первый взгляд сумма показалась неподъемной. Но, почесав репу и прикинув, что до игры чуть меньше года, а стоимость наших китов уже подбиралась к такой же сумме, мы спланировали список необходимых покупок, рассортировав их по важности.
Первые заказы из магазинов в США были сделаны в ту же неделю, что позволило получить ряд посылок оттуда до наступления нового года. Следом за ними был заказан подходящий по размеру шлем, удачно обнаружившийся у одного парня из Ростова.
Во вторую очередь шли медикаменты, недостающие бронеэлементы, а также обвес для приводов (приводом называется любое страйкбольное оружие, копирующее реальный аналог — прим. авт.).
На самый конец были оставлены не очень важные для игры вещи, например, спальники и раскладушки.
К моменту приезда в точку назначения нам стало известно, что Дуглас не купил раскладушку, у меня украли спальник, из трех взятых на игру приводов без нареканий работал только один, а обещанная нам попутка застряла под Москвой.
К счастью, именно в этот момент с криком «ЗДАРОВА, ПЕХОТА!» к нам подошла компания морпехов, благодаря которым наш логистический коллапс был решен.
Фирменный поезд «Северная Пальмира». Слово «фирменный» означает, что пассажиров фирменно поимели.
Погрузив кучу сумок в две или три машины, мы, наконец, отправились в сторону полигона. Наши с Дугласом пути разошлись сразу же: он уехал по прямой дороге, как только узнал, что на полигоне есть пиво и возможность рыть укрепления.
Я предпочел этому гуманитарную миссию по довозу на полигон провизии, заказанной водителю попутки. Он приехал на полигон за два дня до начала, потому благодаря ему я узнал о примерном балансе сил в так называемом "Афганистане".
Регулярная армия (США, Великобритания, Германия и другие страны контингента НАТО) — основная ударная и рабочая сила контингента;
Силы специального назначения всё тех же стран — ребята, которым поручалась самая серьезная и не всегда официальная работа;
ЦРУ — их никто не видел, но говорят, что они кого-то пытали. Всё как в жизни;
Мирные жители — 11 человек, случайно раскиданных по построенным наскоро деревням Камдеш, Вайгал и Барги-Матал;
"Мирные" жители — от истинно мирных они отличались возможностью разжиться заблаговременно прикопанным за кишлаком автоматом Калашникова;
Сара-Хетта — аналог спецназа у талибов (здесь и далее слово «талиб» употребляется в контексте игры и не имеет отношения к реальному запрещенному религиозному движению);
АНА или Афганская национальная армия — душевные ребята, которые два дня живут по принципу "американец дружи/талиб стреляй", а в конце присоединяются к общему джихаду.
Из планов на игру у нас было сделать фото на фоне легендарного американского вездехода, перепиленного умелыми руками из ГАЗ-66, а также пообщаться с командиром московских пехотинцев, которого мы впервые за два года увидели вживую.
Впрочем, оба плана были реализованы даже до начала игры.
«Хаммер», к слову, получился на 20% больше своего реального прототипа.
К 11 вечера мы заселились в отведенную для нас палатку на ФОБе (FOB — база передового развёртывания, основное место дислокации контингента на игре — прим. авт.). До игры оставались считанные часы.
Игровой процесс
День I
Хотелось бы сказать, что игра началась с чего-то приятного и ненапряжного, но увы. Игра началась с того, что наш солнечный Афганистан накрыло таким ливнем, которого я не видел даже в Санкт-Петербурге. Второй новостью стало то, что все непромокаемые палатки неожиданно промокли.
В такие моменты ты осознаешь три важные вещи:
«Пехотное братство» это ни разу не локальный мем — количество взаимовыручки между абсолютно незнакомыми людьми просто поражает;
Оригинальная снаряга за 100 тысяч рублей работает именно так, как ожидается от снаряги за 100 тысяч рублей.
Вода, сука, мокрая!
Примерно через 40 минут, когда основная масса снаряжения была спасена, а антуражные палатки накрыты неантуражным брезентом, пехотинцев — то есть нас — уведомили о скором полевом выходе. Легендарный американский вездеход в сделку не входил: дороги размыло. Пролетевший над лагерем военный самолёт, по словам организаторов, в игре тоже не участвовал, потому поход на своих двоих оказался единственным возможным вариантом.
Все закончилось шеренгой из американцев и немцев, ускоренно прошедшей суммарную дистанцию в 10 километров по грязи в ожидании возможных контактов с противником. К сожалению или к счастью, талибов накрыло тем же дождем, что и нас, а одна из деревень и вовсе не успела отстроиться. Потому вернулся контингент ни с чем, за исключением Дугласа, таки успевшего начерпать полные берцы.
К моменту нашего возвращения...
Кстати о нём. При возвращении "домой" на базу перед тобой всегда встаёт выбор: 40 минут по дороге в обход или 15 минут напрямик по скалистой горе.
— Может в обход? — с надеждой спросил я, глядя то на командира, то на предательски стоящую рядом гору.
— Не, через гору.
Командир группы был «старше» меня всего на один ранг, но этого хватило, чтобы в гору пошли все. 15 минут по скользкой скале с непривычки ощущались как вечность даже с учетом передышек. Душу грело лишь одно: после такого начала дня нас точно не будут трогать до следующего утра.
Так и произошло. К моменту нашего возвращения над полигоном уже светило предательски яркое солнце, а в лагере был объявлен негласный перерыв, в ходе которого весь контингент сушил снаряжение, а орг. состав думал о предотвращении других возможных стихийных бедствий. Даже правила ФОБа на некоторое время перестали соблюдаться. Кстати о них.
Правила ФОБа были вдохновлены реальными и включали в себя два простых пункта:
Запрещено находиться на территории базы без удостоверения личности и табельного оружия;
Запрещено находиться на КПП и за пределами базы без удостоверения личности, табельного оружия и СИБЗ (СИБЗ — средства индивидуальной бронезащиты, такие как шлем и бронежилет — прим. авт.).
За соблюдением правил тщательно следила военная полиция, то и дело отправляя провинившихся бойцов то в карцер, то на рытьё укреплений.
ID-карты не очень похожи на оригинал, но были сделаны организаторами для всего контингента.
День II
Вы наверняка знаете, как выглядит перекати-поле. Пучок сухой травы, катящийся куда-то вдаль от дуновения ветра. Стандартная картина для какого-нибудь вестерна.
Если немного напрячь воображение и заменить перекати-поле на железный каркас огромной палатки и добавить бегущих за ним немецких солдат, то можно воочию представить, как выглядело для нас начало второго дня.
Посчитав, что дождь это уже баян, организаторы включили шквальный ветер, уносящий тенты, палатки и детей до 12-ти лет (совершеннолетних, Жень). Доблестная американская пехота быстро разделилась на четыре небольшие группы.
Первая группа держала палатку изнутри, чтобы она не улетела и не повредила каркас.
Вторая группа держала палатку снаружи, чтобы первая группа не перетрудилась.
Третья группа притаскивала мешки с песком, чтобы зафиксировать ими тент, а также вбивала поглубже колышки палатки.
Четвертая группа состояла из одного меня, потому что во всей этой суматохе я даже не проснулся.
— У вас в Питере такое каждый день? — спросил меня командир, когда я наконец присоединился к держанию палатки.
— Не, только по вторникам.
Ветер потихоньку стихал. Пехота судорожно искала улетевшие куда-то вдаль американские флаги. Я перебирал снаряжение, в душе понимая, что третий день должен начаться как минимум с пожара. В палатку снова зашел командир и объявил о скором полевом выходе. Судя по раздавшемуся за палаткой грохоту мотора ГАЗ-66, в этот день «Хаммер» в сделку вошел.
Мирное население и чуть менее мирный пулеметчик.
Пехота погрузилась в кузов и спустя 15 минут и одну отбитую пятую точку мы, наконец, добрались до Барги-Матала. Деревня, отстроенная за два дня, располагалась на берегу реки, в центре которой мирно рыбачили, судя по всему, привыкшие к подобным сценам местные жители. Настоящие местные жители.
Барги-Матал в этом году сорвал овации у всех участников проекта. Несколько лет подряд эта деревня была лишь кучей палаток с некоторыми вкраплениями антуражных декораций. Но в этот раз организаторы и жители отстроили из подручных материалов настоящую афганскую деревню с магазинами, главной улицей и даже подобием купальной зоны. К сожалению, фотографии, которая может передать масштаб проделанной работы, у меня не осталось, но когда мы входили в деревню в составе группы захвата, двое солдат включая меня натурально потерялись в застройке.
С переводчиками в этом году не задалось, потому язык местного населения негласно знали все старшие офицеры и спецназовцы. Меня эта участь миновала, потому с Афганцами приходилось общаться по-английски, благо уровень знания языка у 80% контингента позволял отыгрывать подобный языковой барьер. Командир общался с местными жителями, мы с Дугласом и компанией британских солдат патрулировали периметр деревни.
В один прекрасный момент командир развернулся и дал сигнал к отходу, но не успели мы покинуть деревню, как кто-то из британцев крикнул: «Контакт!» и показал на границу с игровым Пакистаном. Как бы в подтверждение его слов в 15 метрах от нас сдетонировала прилетевшая сверху мина. Рассредоточившись и прикрывая шедших с нами журналистов, мы краткими перебежками добрались до вездехода, отстреливаясь от предполагаемого противника. Где-то вдали послышался шум мотора. Наскоро забравшись в кузов, мы развернулись лишь для того, чтобы увидеть его...
Легендарный ган-трак (грузовик с кустарно приделанным к нему оружием — прим. авт.) не менее легендарной Сара-Хетты надвигался прямо на нас. Водитель вездехода дал полный вперед, в башне прямо над головой застрекотал пулемёт. Очередь продлилась недолго. Спустя каких-то 15 секунд пулемет замолк, а пулеметчик аккуратно и антуражно упал вниз, достав из кармана сигнализирующую о смерти красную тряпку. Ган-трак сделал круг вокруг машины, дав очередь по всем сидевшим в кузове. В этот же момент вездеход предательски подскочил на одном из ухабов, заставив и без того убитых и раненых бойцов свалиться в общую кучу.
— Да встаньте уже за пулемет, — раздался с переднего сиденья голос раненого командира.
Поняв, что не задело в атаке только меня, я поднялся со своего места и аккуратно пролез в башню. Но стоило мне только развернуть пулемет на 180 градусов, как ногу прошила очередь из ган-трака. Падение и сдавленный крик от боли мне отыгрывать не пришлось: пулемет Сара-Хетты бил намного больнее обычных приводов. Выбирая между бинтом и последней гранатой, я подполз к выходу из кузова, когда к нему подошла компания из трех талибов.
— Живые или раненые есть? — спросил колоритный бородач с ожерельем из бутафорских отрезанных ушей и пальцев на шее. — Дальше играть кто хочет?
Руки подняли я и один из морпехов. Нам помогли выбраться из ган-трака и позволили перебинтоваться, чтобы мы не откисли по дороге. Из уважения к игрокам, талиб торжественно объявил всем остальным, что машина уничтожена, а все находившиеся в ней получили пулевые ранения, несовместимые с жизнью.
В ган-трак нас не пустили, потому на территорию Пакистана, где располагался полевой лагерь Сара-Хетты, мы прошли пешком. Перейдя границу, мы дошли до блокпоста, где нас избавили от лишней экипировки и посадили в импровизированный афганский СИЗО. Один из талибов притащил нам две банки холодного шотландского пива, отказаться от которого было, честно говоря, сложно.
Чуть позже нас навестил тот самый талиб с ожерельем и предложил выбор: отсидеть 6 часов в лагере (максимальный срок плена на игре) или вернуться на базу с «отрезанными» пальцами, тем самым продолжив отыгрыш. Немного поразмыслив, мы выбрали вариант с сидением в лагере, чтобы хоть немного передохнуть. Правда, по пальцу нам все равно отрезали.
Шотландское пиво того стоило.
Конец дня обещал быть интересным. Талибы решили «починить» уничтоженный вездеход и, посадив в него пленников для отвода глаз, доехать прямо до ФОБа, устроив внезапный штурм. К сожалению, маскировка их подкачала, потому «Хаммер» повторно взорвали свои же на первом повороте.
— Может хоть сейчас в обход? — спросил я, глядя то на командира, то на предательски стоящую рядом гору.
— Не, через гору.
Иерархия званий у пехоты сохранялась даже после смерти.
Я проснулся от того, что нашу палатку заволокло дымом. Вскочивший с пола Дуглас резко подорвался ко входу и достал из под чьей-то раскладушки источник проблемы — работающую дымовую гранату. Отдаленные звуки выстрелов сигнализировали о том, что ФОБ собираются штурмовать. В таких ситуациях дозволялось не одеваться, потому, накинув СИБЗ и взяв в руки автомат, мы прибежали на КПП, готовые отражать любую атаку.
Внезапно на горизонте показался все тот же ган-трак Сара-Хетты. Но не успели мы даже вскинуть оружие, как он с грохотом проехал мимо КПП, не обращая никакого внимания на лагерь.
— ФОБ, стоп игра! — раздалось из динамиков чьей-то рации. — Поле горит.
Пришлось надеть шорты вместо трусов, т.к. оригинальные армейские трусы пришли не того размера.
Несколько человек побежали за ган-траком, кто-то вытащил из палатки небольшой автомобильный огнетушитель. Мы с пехотой начали разбирать блок-пост, закидывая мешки с песком в подоспевший вездеход. В сотне метров от ФОБА, на небольшом холме, сидела небольшая группа талибов, атака которой также утонула в новости о пожаре.
— Миномет?! — крикнул я в сторону холма.
— Миномет! — прокричал талиб в ответ.
Пожар ликвидировали достаточно быстро. Сразу после этого всех участников игры предупредили о полном запрете пиротехники на полигоне. Чтобы немного уравнять шансы, было принято решение также запретить пулеметы в ставших неуязвимыми машинах. Престон — наш пулеметчик — этому факту был безумно рад, так как к третьим суткам он успел устать от необходимости таскаться с пулеметом по горам в ожидании вездехода. Проводив взглядом ставший бесполезным ган-трак Сара-Хетты, мы отправились на обед.
ЕМНИП, эта девушка была беженкой из Сирии, потому проверка документов привела КПП в ступор.
Здесь стоит сказать, что несмотря на то, что ISAF проходит без какого-либо запланированного сюжета, каждый год сценарий примерно один.
В первый день все отстраиваются и патрулируют.
На второй день начинаются конфликты и подковерные игры.
На третий день происходит крупный открытый конфликт и люди наконец раскачиваются.
На утро четвертого дня все талибы толпой штурмуют ФОБ, расстреливая оставшийся боезапас.
Учитывая запрет на пиротехнику, «финального штурма», столь необходимого для психологической разгрузки, уже не предвиделось. Подковерные игры и часть конфликтов перетянула на себя доблестная англо-американская спецура, потому скучающей пехоте не оставалось ничего, кроме ожидания. В минуту затишья нам принесли «почту из дома» — ещё одно нововведение от организаторов. Каждый пехотинец получил конверт с распечатанным электронным письмом от кого-то с большой земли. Командиру написала его кузина Джейн, прошедшая отбор в морскую пехоту. Дугласу написал брат, лежащий в госпитале в ожидании операции. Автором моего письма числился пятилетний сын Алан, пожелавший мне как можно скорее поубивать всех террористов.
Очень скоро затишье сменилось резкой боевой тревогой: командующий всей базой отправил нас отбивать стоящий под горой аванпост. На этапе загрузки в грузовик оказалось, что для меня в нем места не осталось. Проводив взглядом машину, я напросился было в смену на КПП, но её прервал подошедший командующий.
— Ты чего не со своими? — недоуменно спросил он.
— Места нет.
— А повоевать хочешь?
— Только за демократию.
— Язык местный знаешь?
— Не-а.
— А если подумать?
Немного подумав, я осознал, что в целом неплохо владею обоими афганскими диалектами, потому меня прикомандировали к Эрвину — двухметровому бородатому немцу, отряд которого собирался жечь маковые поля. По пути оказалось, что маковым полем является деревня Барги-Матал. К сожалению, жечь её не собирались. В планах была лишь проверка паспортов у местных жителей на предмет обнаружения подделок.
Отряд антуражных немцев с не менее антуражными криками на немецком ворвался в деревню с трех сторон, застав мирно отдыхающих жителей врасплох. Кого-то из них быстро вытащили из палаток-кишлаков, положив на землю лицом вниз. Пара солдат пыталсь успокоить вжавшуюся в стену девушку, при этом стараясь не нарушить норм местного шариата.
Мы с Эрвином прошлись по домам в поисках оружия. Поиски увечались успехом: мы быстро нашли несколько незачехленных автоматов. Подобная находка означала лишь одно: жителей Барги-Матала ожидало следствие, благодаря которому мы наконец сможем выяснить, где находится полевой лагерь талибов.
К деревне тем временем подошли британские солдаты во главе с их командиром Берси. Узнав о том, что наш аванпост все ещё захвачен, они объявлили, что отправляются его отбивать. Помня, что там сражаются мои сослуживцы, я не думая вызвался пойти с ними. Но, стоило нам покинуть деревню, за нашими спинами раздались автоматные очереди. Расследование не задалось и немцы вырезали весь Барги-Матал. Не оборачиваясь и стараясь не думать о судьбах мирных жителей, мы быстрым шагом направились к аванпосту. Разделившись на две группы, мы обошли его с двух сторон. Где-то рядом застрекотали автоматные очереди.
— Don't shoot! They have hostages! (англ. «Не стреляйте, у них заложники!» — прим. авт.) — прокричал кто-то с территории аванпоста.
Я вскинул автомат и посмотрел в прицел. Возле главного входа, со связанными руками, без оружия и защиты стоял мой командир. Несколько талибов держали его на прицеле, не позволяя никому подойти. Я посмотрел на командира, после чего на предательски стоящую рядом гору, по которой нам придется возвращаться в случае успешной спасательной операции...
Одно нажатие на спусковой крючок, и командир упал на землю, лишая талибов какого либо преимущества. Я сделал несколько шагов в сторону и начал стрелять на подавление, но спустя секунду упал, пораженный метким выстрелом куда-то в лицо. Берси — командир британцев — упал следом. Бой заглох, не успев толком начаться.
Убедившись, что все участники или мертвы, или разбежались, я подошел к аванпосту, где мило беседовали американцы, немцы, талибы и парочка британцев. У всех были повязаны красные тряпки, а это означало, что врагов здесь уже не было. Только противники.
Немного побратавшись с противником, мы начали собираться. Британцы быстро погрузились в оригинальный Land Rover, талибы залезли в «Тойоту».
— Может все-таки в обход? — спросил я, глядя то на командира, то на предательски стоящую рядом гору.
— Не, через гору.
Стрелять в командира во второй раз желания не было. К счастью, к аванпосту подъехал вездеход, посланный чтобы забрать не способных к самостоятельному передвижению британцев. Убедив командира, что я достаточно неспособный, я получил разрешение на эвакуацию и, забравшись в вездеход, впервые за день выдохнул с облегчением.
Интересный факт: только вернувшись домой я обнаружил, что весь третий день я носил рубашку задом наперед.
— О, у тебя же мой шлем, — окликнул меня сидящий напротив британец. — А я в нём девять лет бегал.
— Мир тесен, — ответил я, узнав продавшего мне шлем парня из Ростова. — Я в эту каску ещё сверху 20 тысяч вложил.
Грохочущий вездеход быстро проехал через пересекающую холмы ухабистую дорогу, позволив напоследок разглядеть деревни Камдеш и Вайгал. Подъезжая к ФОБу, мы обменялись взглядами с уставшим, но довольным командиром, только что поднявшимся на ту же гору, после чего разбрелись по палаткам, оставив последнюю игровую ночь на откуп спецуре.
Примерно так выглядела наша палатка изнутри. От ночного переохлаждения меня спасал армейский флис и милый зеленый пледик.
Итоги
Израсходовано 8 магазинов с боезапасом, два бинта-гемостатика и четыре гранаты.
Пострадало два безымянных пальца: один по-игровому, один по-настоящему.
Потеряно 11 часов жизни на вокзале Белой Калитвы.
Пройдено больше 50 км за три дня.
И все же, остается открытым вопрос: как реконструировать войну в Афганистане и не сойти с ума?
Наверное, никак.
Потратить не одну тысячу рублей, подорваться куда-то на другой конец страны ради инсценировки военного конфликта давно минувших лет в компании пары сотен таких же единомышленников... Всё-таки, для этого стоит быть немного сумасшедшим.
Ну и да, какой-же пост на Пикабу без упоминания электросамокатов.
