Ирка в который раз переставила тарелки на столе. Вот ведь загогулина какая – двадцать пять лет прожили, а она до сих пор волнуется, когда накрывает для мужа праздничный ужин. Хотя какой он праздничный... Так, очередная репетиция прощания с дочкой.
– Катька! Вылезай уже из своей берлоги! — крикнула она в сторону детской. – Ща-а-ас! — донеслось в ответ привычное подростковое мычание.
Ирина вздохнула и поправила выбившуюся прядь. В последнее время она частенько ловила себя на мысли, что эти семейные посиделки становятся какими-то... ненастоящими, что ли. Вроде и готовит как раньше, и стол накрывает, а душевности той нет. Андрей вечно в телефоне копается, дочь в своём мире, а она... А что она? Крутится как белка в колесе – работа-дом-готовка-уборка.
– Андрюш, может хватит уже в эту штуковину пялиться? Ужин стынет, — она попыталась придать голосу игривость, но вышло как-то жалобно.
– Угу, — буркнул муж, не отрывая взгляда от экрана. В последнее время он всё чаще прятался за этим своим смартфоном, будто тот был щитом от семейных обязанностей.
Катька наконец соизволила появиться – взъерошенная, с наушником в ухе.
– Мам, я только перекушу быстренько, ладно? У меня там онлайн-консультация по поступлению через полчаса.
– Господи, доча, ну хоть поешь нормально! Смотри, я твой любимый жульен сделала...
На кухне витал аромат грибов и сливок, но Ирина уже чувствовала – сегодняшний вечер пойдёт наперекосяк. Вот ведь чувствовало её сердце...
Она потянулась за солонкой через стол и случайно задела локтем телефон мужа. Экран мигнул, высветив сообщение:
– Андрюша, спасибо за вчерашний вечер... Ты такой внимательный... Так хочется снова...
Мир словно застыл. В висках застучало, а во рту появился противный металлический привкус.
– У нас семейный ужин, а в твоём телефоне чужие признания? — голос предательски дрогнул.
Андрей дёрнулся, как от удара током, и потянулся к телефону, но Ирина уже крепко сжимала его в побелевших пальцах.
– Мам, пап, вы чего? — Катька наконец вытащила наушник и растерянно переводила взгляд с одного родителя на другого.
– А вот мы сейчас и узнаем... чего... — Ирина почувствовала, как предательские слёзы подступают к горлу. — Кто такая Марина? И почему она благодарит тебя за вчерашний вечер?
В кухне повисла звенящая тишина. Только где-то на плите предательски шипело убегающее молоко, да тикали старые часы – подарок свекрови на новоселье. Тик-так, тик-так... Двадцать пять лет этого тиканья. Четверть века совместной жизни. И вот – здрасьте-пожалуйста...
Андрей медленно поднял глаза от пустой тарелки.
– Ира, ты чего городишь? – его голос звучал устало и как-то безразлично.
– Я чего горожу? – Ирина грохнула телефоном об стол. – Я, значит, тут из кожи вон лезу, готовлю-убираю, а ты...
– Мам, да хорош уже! – Катька вскочила, опрокинув стул. – Вечно ты себя накручиваешь!
– А ты помалкивай! – Ирина резко повернулась к дочери. – Может, ты тоже в курсе папиных похождений?
– Какие ещё, на фиг, похождения? Ты себя-то слышишь?
– Ой, да ладно! – Ирина схватила телефон. – Сейчас я тебе зачитаю...
– Не надо ничего зачитывать, – Андрей вдруг как-то обмяк и потёр виски. – Марина – это...
– Молчи! – Ирина выставила руку вперёд. – Дай угадаю... коллега? Старая знакомая? Или как там это сейчас называется?
На кухне снова повисла тишина. Катька переводила растерянный взгляд с отца на мать, комкая в руках салфетку.
– Мам... – начала она тихо.
– Что – мам? Защищать его будешь? – Ирина почувствовала, как по щекам покатились горячие слёзы. – Двадцать пять лет... Двадцать пять лет коту под хвост!
– Да погоди ты! – Андрей стукнул кулаком по столу. Чашки жалобно звякнули. – Марина – это консультант по поступлению Катьки!
Ирина застыла с открытым ртом:
– Того! – Андрей взъерошил седеющие волосы. – Хотел сделать сюрприз. Договорился с знакомой – она в приёмной комиссии университета работает. Вчера встретились, обсудили шансы Катькины...
– Без меня, значит? – голос Ирины дрогнул.
– Ой, всё! – Катька вдруг всхлипнула. – Достали вы уже оба! Я вообще никуда не поеду! Останусь тут с вами, двумя придурками!
Она выскочила из кухни, громко хлопнув дверью. В наступившей тишине было слышно, как на плите остывает нетронутый жульен.
– Сюрприз, значит... – Ирина медленно опустилась на стул. – А что ж ты телефон-то прятал?
– А вот потому и прятал! – огрызнулся Андрей. – Знал же, что ты всё не так поймёшь. Вечно тебе больше всех надо, вечно ты во всё суёшь свой нос!
– Это я сую нос? – Ирина почувствовала, как внутри всё закипает снова. – А кто втихаря решает судьбу нашей дочери?
– Господи, Ир... – Андрей устало прикрыл глаза. – Ну какую судьбу? Я просто хотел помочь...
– Как всегда – молча! Как всегда – один! – Ирина вскочила и принялась яростно собирать тарелки. – Всё сам, всё втихушку, а я так... кухарка при муже...
Снизу донесся требовательный стук в потолок. Соседка Петровна – божий одуванчик, не пропускающий ни одной семейной разборки в доме.
– Чтоб ты провалилась, старая карга! – прошипела Ирина, с грохотом опуская кастрюлю в раковину.
– В кои-то веки хотел как лучше, – Андрей покачал головой. – Знаешь, может оно и правильно, что так вышло. Надоело уже всё прятать, как нашкодивший пацан.
– А о том, что задолбался я, Ир. – Он тяжело опустился обратно на стул. – Каждый шаг с тобой согласовывать, каждое решение оправдывать. Ты ж у нас всё знаешь, всё умеешь...
– Ну извини, что забочусь о семье! – она резко развернулась, разбрызгивая мыльную воду.
– Да не надо так заботиться! – Андрей повысил голос. – Я же не только муж, я ещё и отец. Имею право сам решать...
– Решать он имеет право! А я, значит, должна сидеть и помалкивать? Как мебель кухонная?
– Мам... пап... – в дверях снова появилась заплаканная Катька. – Можно я скажу?
– Ну говори уже! – хором выдохнули родители.
– Я... это... в этот универ и не собиралась поступать.
Повисла пауза. Андрей медленно повернулся к дочери:
– А в прямом! – Катька шмыгнула носом. – Я в художку хочу. На дизайнера.
– Куда?! – Ирина схватилась за сердце. – А как же экономический? Мы же договорились...
– Вы договорились! – в голосе дочери появились истеричные нотки. – Вы вечно всё за меня решаете! Вот папа со своей Мариной, ты со своим экономическим...
– А ты что же молчала? – тихо спросил Андрей.
– А что говорить-то? Вы же друг друга не слышите, куда уж меня услышать...
Ирина вдруг почувствовала, как ноги становятся ватными. Она медленно опустилась на табуретку.
– Не начинай, мам! – Катька всхлипнула. – Вы оба... вы как будто в разных мирах живёте. Папа всё молча делает, ты всё молча терпишь, а потом бах! – и скандал на пустом месте.
В этот момент в дверь позвонили. Все трое вздрогнули.
– Это Петровна припёрлась, – Ирина устало махнула рукой. – Сейчас начнётся...
– Куда?! – Ирина дёрнулась следом.
– Да пусть идёт, – Катька опустилась на стул. – Пусть хоть кто-нибудь что-нибудь сделает...
За дверью оказалась не только Петровна, но и её внучка Настя – бывшая одноклассница Катьки, а ныне студентка третьего курса той самой художки.
– Чё у вас тут за бедлам? – Петровна бочком проскользнула в прихожую. – Я уж думала, убивают кого...
– Баб, ну что ты сразу в лоб-то...
– А чего церемониться? – старушка пропылила на кухню. – Ой, а жульен-то стынет! Бессовестные...
Катька вдруг прыснула со смеху. За ней не выдержала Ирина. Андрей стоял в дверях, переводя недоуменный взгляд с жены на дочь.
– Насть, – вдруг выпалила Катька, – расскажи предкам, как ты в художку поступала!
– Да чего рассказывать... Бабуля тоже против была. Всё медицинский пихала – типа, престижно, денежно...
– И что? – Ирина подалась вперёд.
– А то! – встряла Петровна. – Сейчас на четвёртый курс переходит, уже заказы берёт. Намедни такую картину забабахала – в соцсетях все с ума посходили!
– В смысле? – Андрей нахмурился.
– В прямом! – Настя достала телефон. – Вот, глядите. Это мой последний проект – редизайн городского парка. А вот тут – интерьеры для нового ресторана. Они уже по моим эскизам ремонт начали...
Ирина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она посмотрела на дочь – та сидела, закусив губу, с надеждой глядя на родителей.
– Ты поэтому всё время в комнате торчишь? – тихо спросил Андрей. – Рисуешь?
– А ну-ка, показывай! – Петровна по-хозяйски уселась за стол. – Чего там у тебя наваяно...
– Да ладно, не надо... – Катька замялась.
– Надо, Катя, надо, – вдруг твёрдо сказала Ирина. – Мы должны увидеть.
Через пять минут вся семья, включая Петровну с внучкой, рассматривала Катькины работы. Эскизы, наброски, целые проекты интерьеров – всё то, что она прятала последние два года.
– А это что? – Андрей взял последний лист.
– А это... – Катька покраснела. – Это наша кухня. Какой она могла бы быть.
На рисунке их старенькая кухня преобразилась до неузнаваемости. Светлая, просторная, с удобной барной стойкой и уютным уголком для семейных посиделок.
– Господи, Катюш... – Ирина провела пальцем по рисунку. – Почему же ты молчала?
– А вы бы услышали? – дочь пожала плечами. – Вы же всё решили: престижная профессия, стабильная работа...
– Как твой отец, да? – Ирина посмотрела на мужа. – Всю жизнь в бухгалтерии, хотя в молодости машины проектировал...
– Конечно, помню! Все стены в общаге были завешаны твоими чертежами. А потом... потом нужны были деньги, квартира, стабильность...
– Во-во! – встряла Петровна. – А стабильность – она вона где! – старушка постучала скрюченным пальцем по Катькиным рисункам. – В том, чтоб дело своё любить!
– Мам, пап... – Катька переводила взгляд с одного родителя на другого. – Я всё понимаю, правда. Но я не хочу, как вы – всю жизнь делать то, чего душа не просит...
В кухне повисла тишина. Было слышно только, как тикают старые часы – свидетели стольких семейных драм и примирений.
– Знаешь, – вдруг сказал Андрей, обращаясь к жене, – а ведь я до сих пор иногда рисую. По ночам, когда никто не видит...
– А я стихи пишу, – эхом отозвалась Ирина. – В телефоне заметки прячу...
Они посмотрели друг на друга – как будто впервые за долгие годы по-настоящему увидели.
– Ну что, по жульену? – деловито поинтересовалась Петровна. – А то остыл уже совсем...
