Пара джинсов, пара футболок, спортивный костюм и сланцы, - все это без труда уместилось в дорожную сумку. Мой автобус до станции Нижнедевицк отправлялся в восемь-тридцать с центрального автовокзала. Ворчливый водитель с трясущимися руками принял мой билет, недовольно покосившись на объемистый чехол с видеокамерой и дыхнув на меня перегаром мотнул головой в сторону салона, - мол располагайся.
Вопреки моим ожиданиям, автобус был, практически, пуст. Помимо меня, этим жарким июльским утром в Нижнедевицк ехало всего шестеро пассажиров, так что разместился я, можно сказать, с комфортом. Но вот дальше начинались два часа ада. Мотор автобуса ревел, как дикий медведь, с трудом набирая скорость не более семидесяти километров в час, в открытых окнах гудел поток раскаленного воздуха, временами заглушая рев двигателя.
Пот лился с меня ведрами, уже через четверть часа моя футболка намертво прилипла к спине, а уши перестали что-либо слышать, кроме гула мотора и гудения ветра. Мне было не чем дышать, и я уже всерьез подумывал о том, чтобы попросить водителя остановить эту адскую душегубку и вернуться в город пешком, когда мой взгляд случайно упал на пожилую женщину, сидевшую в двух местах впереди меня. Не смотря на изрядную полноту, она выглядела бодрой и довольной жизнью. Рядом с ней стояли две здоровенные авоськи, на ее голове был повязан цветастый платок, со стороны показалось, что она просто наслаждалась поездкой. Глядя не нее, я собрал в кулак всю силу воли, которую ухитрился найти и терпел. Уж не знаю, каким чудом, но через полтора часа я прибыл в пункт назначения. Живым.
Кое-как выбравшись из автобуса, я успел сделать не более десяти шагов, как мое плечо сзади сжала крепкая рука. Обернувшись, я увидел незнакомого парня, чуть повыше меня ростом и лет на пять постарше. Он был одет в милицейскую форму с закатанными рукавами и красную бейсболку с логотипом «Красные крылья. Детройт», которая никак не сочеталась с милицейской формой, что, по-видимому, нисколько не смущало носившего ее молодого человека.
- Антон, - представился он, протягивая мне руку.
- Максим, - сказал я, ответив на его рукопожатие.
- Знаю, оборвал он наше знакомство, - иди за мной, машина там.
Где там, Антон не уточнил и быстро зашагал вперед, не обернувшись и не предложив мне помощи с вещами. Стараясь приноровиться к его быстрому шагу, я дошел до красной «девятки», стоявшей прямо под знаком «остановка запрещена». Метрах в двадцати от его машины, двое сотрудников ГИБДД отлавливали испуганных водителей, на красную девятку они не обращали внимания.
- Пить хочешь? - спросил Антон, открывая машину.
Я молча кивнул. После автобусного ада, пить я хотел, да еще как.
- Тогда терпи. По дороге киоск будет с нормальным квасом. Там остановимся.
- А тут чего? - я с завистью посмотрел на небольшую очередь, окружившую бойкую девушку, стоявшую на раздаче возле бочки с надписью «Квас».
- А тут лучше не пить, - не стал вдаваться в подробности участковый.
Сидеть на переднем сиденье с камерой в руках было неудобно, но за время операторской деятельности я привык ко всякому. Кондиционера в машине не было, ручка, опускающая окно, на моей двери отсутствовала, но все равно ехать на машине было лучше, чем сидеть в автобусе. Минут через десять Антон остановился возле киоска, продающего напитки. В отличии от разливной бочки на автовокзале, у этого киоска стояла солидная очередь, человек в пятнадцать. Открыв багажник, Антон достал оттуда две пузатые кружки и уже с ними направился к киоску, минуя очередь. К тому моменту у меня на столько пересохло в горле, что вкуса я, практически, не почувствовал, но холодный квас вернул меня к жизни.
Мы снова тряслись в машине. Дорога и у автовокзала-то была, мягко говоря, так себе, а чем дальше мы от него отъезжали, тем хуже она становилась. Но наличие кочек и ям нисколько не смущало водителя. Красная девятка, подпрыгивая на ухабах, летела вперед, не сбавляя скорость. Ремня безопасности на моем сиденье не оказалось, мне оставалось упереться ногами в пол и ухватиться рукой за дверную ручку, другой рукой я крепко прижимал к себе камеру, мысленно похвалив себя за то, что не поддался соблазну положить ее на заднее сиденье. Из дребезжащих колонок хрипел «Сектор Газа», хрустело под капотом, из-под правого колеса временами раздавался скрежет.
Дорога вконец запаршивела, иногда Антону приходилось съезжать на обочину, чтобы объехать очередную яму глубиной покалено. Мы миновали редкие домишки и теперь мчались по узкоколейке, слева и справа от которой, на сколько хватало глаз, тянулись поля вперемешку с редкой лесополосой.
- Ну рассказывай, - обратился ко мне Антон.
- Чего рассказывать то? Я думал, что это ты мне расскажешь, для начала, какого черта я сюда вообще приехал?
- А я уже думал, что ты не спросишь, - усмехнулся он.
- А я думал, ты сам расскажешь, так сказать, введешь в курс дела.
- Да рассказывать-то особо и нечего, - вздохнул участковый, при этом его бодрое, молодое лицо сразу постарело и посерьезнело, вокруг глаз залегли морщины, лоб нахмурился. Полгода назад у нас в селе девушка пропала. Возвращалась она вечером от своего парня из города, обычно наоборот бывает, парни из города к деревенским девчонкам в гости ездят, а у нее обратное случилось, так вот, возвращалась она под вечер уже. До автовокзала она доехала, значит, а дальше… Дальше деревенские автобусы ходят нехотя, как дети в школу.
В общем, своего автобуса она не дождалась, доехала до Синих Липягов, а дальше на попутках. Там на остановке ее последний раз местные ребятишки видели. Высокая, рыжеволосая, в желтой юбке и с большим синим платком на шее, ее ни с кем не перепутаешь. Домой в тот вечер она не доехала, а на следующий день ее мать к нам в милицию заявление о пропаже дочери принесла. Через неделю розысков двое граждан объявились, которые в день пропажи Зои видели, как машина, по всем приметам похожая на ту, в которой девушку в последний раз видели, стояла на обочине дороги, а возле нее стояли и ругались мужчина и высокая, рыжеволосая девушка, наверное, Зоя. Больше ее никто не видел.
Случилось это в начале весны, у нас до сих пор идет розыск. А в начале лета люди пропадать стали. На данный момент, насчитываем уже пятерых пропавших и это только за три месяца. Все они молодые мужчины. В основном, либо пешком идут, либо в автобусах их последний раз видят, один, правда, на своей машине ехал. Свидетели утверждают, что всех мужчин видели в обществе высокой, рыжеволосой девушки с синим платком на шее, но и это еще не все.
Уже месяц, как наши местные жители, живущие ближе остальных к кладбищу, жалуются на ночные дебоши, устраиваемые ночью на кладбище. По их словам, какие-то подростки там ночью устраивают шабаши, с разжиганием огня и кровопусканием. А, иногда, и с жертвоприношениями - местные потом по утрам на кладбище тушки зарезанных животных находят.
- Вы не знаете кто это и хотите, чтобы я эти шабаши на камеру снял, чтобы потом опознать их по пленке? - не удержался я от вопроса.
- Да знаем мы все, тут тебе не город, - обиделся Антон. Тут людей-то всего знаешь сколько живет? А подростков еще меньше. Меня другое волнует. Главное - кто эти подростки, которые ночные ритуалы устраивают. Был бы то сын председателя, или племянник гаишника старшего Мицюка, - ты его у автовокзала видел, я бы не удивился. Но вот про тех ребят, про которых я знаю, что это они - никогда б не подумал. И да, я хочу, чтобы ты все снял на камеру, чтобы было потом что предъявить им, да и чем перед начальством отчитаться, - добавил он уже более спокойным тоном.
Машина свернула с основной дороги на грунтовку и дальше мы поехали через поля. Через открытое водительское окно в машину задувало пыль и мелких насекомых, странно, но грунтовая дорога оказалась гораздо ровней, чем асфальт, с которого мы недавно свернули. Поля сменила березовая роща, которая неожиданно перешла в кладбище, за которым начинался совхоз Першино, как гласил покосившийся щит на въезде.
- Ну, вот мы и приехали, - невесело выдохнул Антон.
При въезде в совхоз снова начался асфальт, вместе с ямами. Мы проезжали мимо сдвоенных, покосившихся домов, мимо ворот и сараев. Изредка, вдоль дороги попадались хмурые небритые мужики, которые, нехотя, кивком головы приветствовали Антона, тот отвечал им с таким же радушием. Всюду, куда я не поворачивал голову, царила разруха и запустение. Наша девятка подъехала к небольшому одноэтажному кирпичному зданию, окрашенному в бледно-желтый цвет, ни каких вывесок над зданием не было. Антон заглушил двигатель и вышел, сильно хлопнув дверью:
- Ну, вот мы и на месте, - сказал он.
Я вышел из машины, пытаясь размять мышцы спины, затекшие во время поездки. Участковый с хрустом открыл дверь, каким-то хитрым Т-образным кличем.
- Заходи, располагайся.
Я вошел внутрь. Внутри оказалась всего одна маленькая квадратная комната с двумя зарешеченными окнами. Снаружи я не заметил решеток, видимо давно немытые окна с трудом пропускали внутрь солнечные лучи. Возле одного окна стоял стол с двумя стульями, возле другого был короткий топчан с подушкой и одеялом, рядом с ним ютилась покосившаяся тумба с чумазым чайником и пыльным графином.
- Дом, милый дом, - хохоча и глядя на меня, как сумасшедший, выдавил Антон. Кстати, ты к нам надолго приехал? - не унимался он.
- Пока не сниму твое видео, - ответил я. А что это? Похоже на казарму.
- Это милиция. Вернее, сам милицейский участок у нас в Нижнедевицке расположен, а это просто опорный пункт. Которым мы время от времени пользуемся, - пояснил Антон.
- И ты предлагаешь мне здесь жить неделю?
- Да не неделю. Антон, наконец-то, справился с приступом хохота и снова превратился в скучного, неразговорчивого районного участкового. Не бойся, я думаю, дня за два, ну максимум три, мы управимся. Да и не так плохо здесь, как ты думаешь, поверь на слово, остальные места похуже будут, где тебе еще переночевать предложат. А тут свой дом под ключ, - снова не выдержал и хохотнул участковый, - на топчане спать неудобно, наши ребята, когда дежурить тут приходится, спят в камерах. Там, - показал он головой в дальний конец комнаты, - уборная и душ, а рядом с ним две раздельные камеры. Там койки удобнее, да и прохладнее там. Матрац с подушкой перенеси только, а то там нет.
- А если сюда ночью кто-то из «ваших» приедет? Или привезут кого?
- Да какой там! На кой сюда кто ночью-то поедет? Здесь и днем-то кроме меня никого. А про привезут, так ты, вообще, забудь, тут тебе не город. Тут все свои. Когда сюда кого-то сажали, в общем, такие случаи можно по пальцам пересчитать. Магазин за углом, я бы на твоем месте поспешил, - сказал Антон, глядя на часы, - сейчас двенадцать, а после двух его уже закрыть могут. Только будешь уходить, дверь за собой закрой, ключ на столе оставлю. Просто так она не закроется, нужно на нее плечом надавить, тогда только ключ в замке повернется. Ну, в общем, осваивайся, а мне по делам нужно. Я в Нижнедевицк поеду, а вечером вернусь. Часов в восемь. Бывай.
Я положил чехол с камерой на топчан, вынул кошелек из дорожной сумки и заскочил в туалет. Я спешил, чтобы потренироваться в открывании замка, пока не уехал Антон, но опоздал. Когда я выбежал на улицу, красная девятка, поскрипывая и громыхая, уносилась прочь. Чертыхаясь, я стал закрывать дверь. С первого раза у меня не получилось, дверь не доходила до дверного проема сантиметров на десять. Я попробовал навалиться на нее всем весом, но этого оказалось мало. Что-то в двери «бомкнуло», но в дверной проем она не стала. Тогда я с размаху приложился по ней плечом, получилось уже лучше, но все равно, дверь не закрылась. Со второго раза мне удалось, - что-то в двери хрустнуло, плечо прострелило болью, но ключ провернулся в замке. Когда боль в плече утихла, я похлопал руками по карманам джинсов, холодея от страха, но кошелек оказался в кармане. Прежде чем в следующий раз выйти на улицу, я сто раз подумаю.
Я стоял, озираясь по сторонам, вспоминая, в какую сторону указал Антон, когда говорил про магазин. Мимо меня прошли два подвыпивших мужика, разглядывая меня с ног до головы. Несмотря на то, что вывески на здании не было, все местные, наверняка, знали, что это за здание и какие люди из него выходят. Справа от себя я увидел чумазого пацаненка лет пяти, в одной руке он держал пакет молока, в другой нес надкусанную буханку горячего черного хлеба. Стало быть, магазин в той стороне, и я зашагал в его сторону.
Магазином оказался ржавый железный гараж, в покосившуюся дверь которого вело несколько полусгнивших деревянных ступеней. Внутри горела одинокая лампочка, с трудом освещавшая скудный ассортимент и полную продавщицу, сидевшую вплотную к дрожащему вентилятору. Как она выживала в духоте этих металлических стен, я не представлял. Поначалу, мне показалась, что она спит, она никак не отреагировала на мое появление, лишь зрачки ее глаз нехотя взяли меня на прицел.
- Здравствуйте, поздоровался я, - мне б чего поесть и попить.
Но предложений не последовало. Что ж, придется подбирать необходимое самому.
- Что у вас из еды есть? - снова попробовал я.
Продавщица молча обвела глазами полки с товарами, - мол, выбирай сам. Да я бы и выбрал, было бы из чего выбирать.
- Макароны есть, которые можно кипятком заварить?
Полная дама отодвинулась от вентилятора и с интересом уставилась на меня, как смотрят на человека, только что сморозившего полную чушь. Видимо, в этом совхозе лапшу быстрого приготовления еще не изобрели. На прилавках были спички, крупы, обычные макароны, консервы и туалетная бумага. В небольшом холодильнике света не было, но сквозь стекло я заметил две бутылки с минеральной водой.
В итоге, через несколько минут я вышел из магазина с несколькими банками консервов, буханкой черного хлеба, который, вопреки моим ожиданиям, оказался далеко не сегодняшним, и двумя бутылками минеральной воды из холодильника. Стоит ли говорить, что минералка оказалась теплой?
Начало рассказа находится тут
Всем добра, продолжение следует...
Часть 1, Часть 2, Часть 3
Прошу прощения за возможные ошибки и опечатки, но у автора нет права выкладывать текст из готового произведения - таковы требования издательства. С Вашего позволения, выкладываю чистовик.
Рассказ из сборника Паранормальное рядом (18+)
