Сложно любить безусловно. Сложно безусловно любить других, и ещё сложнее безусловно любить себя. При этом я часто повторяю, что почти каждый человек достаточно долго испытывал на себе безусловную любовь в детстве будучи младенцем.
Как так? Вспомним термины. Безусловная любовь — это активная заинтересованность в жизни и развитии объекта любви и принятие его свободы выбирать направление этого развития.
С первой частью просто – вы безусловно любите, когда являетесь частью жизни другого человека, помогая ему эту жизнь развивать. Проблемы начинаются со второй частью, когда вы не признаёте свободы другого человека (или своей свободы) жить так, как хочется.
Когда речь идёт про условную любовь к другим, мы начинаем требовать, чтобы люди делали так, как мы хотим. Если люди не соглашаются, мы давим на чувство вины и манипулируем. Условная любовь к себе означает, что мы насильно заставляем себя делать то, чего на самом деле не хотим, но должны (!) из-за ожиданий и субъективных ярлыков («слабый», «ненужный», «недостаточно хороший»), которыми нас наградили в детстве. Мы не можем смотреть на себя объективно с позиции чувств и потребностей, не можем принять себя такими, какие есть.
Так почему же младенца проще любить безусловно? Потому что ему невозможно предъявить осознанных требований, заставить соответствовать ожиданиям и повесить на себя ярлык. Нормальный родитель быстро понимает, что не может просто кричать крохе: «Не какай!», «Не кричи!», «Не плачь!», «Ты бездарный!», потому что, скорее всего, после этого кроха будет только сильнее какать, кричать и плакать.
Единственный способ успокоить младенца – взять его на ручки и позаботиться о нём. Активная заинтересованность + свобода = безусловная любовь, как она есть. Да, бывают исключения в виде детей, которых бросают кричащими умирать от голода, но мы оставим это криминальной хронике. Лучше обратите внимание, по каким «правилам» младенец получает безусловную любовь:
– От него ничего не требуют (потому что он не поймёт требований).
– Его ограждают от явных опасностей (вроде открытых розеток или ножей), но позволяют ошибаться: падать, когда он учится ходить.
– Его не ругают за ошибки (опять же, он не поймёт), но помогают справиться с ошибками, например, поднимают, когда он падает.
С небольшими поправками эти правила подходят для воспитания безусловной любви во взрослых детях, в других людях и в себе:
– Я не требую, но могу объяснить, предложить помощь, и сам являюсь примером лучшего поведения.
– Я ограждаю от явных опасностей, но позволяю ошибаться.
– Я не вешаю ярлыков за негативный опыт, замечая потребности и чувства в основе, и помогаю разобраться, как улучшить опыт в будущем.
Это неидеальный набор, но это – основа основ. Пока мы пытаемся насильно запихнуть субъективную «правду» в человека, пока ограждаем его любых ошибок, пока мы оцениваем его, а не поддерживаем, мы учим его условной любви. Мы учим его подчинению, зависимости и слабости.
Безусловная же любовь начинается с признания свободы. Свободы следовать за своими желаниями, ошибаться и оставаться собой, всегда имея рядом поддержку. И самое главное – всё это одинаково важно
