Девочку Оленьку не хотели брать в школу. Ей исполнялось 7 лет и 8 месяцев на момент сентября, и когда настала пора нести в школу специальную медицинскую карточку, невролог написал ей, что допущена к обучению в школе 8 вида. Это школа для детей с умственной отсталостью. Аргументом коллеги было «ничего хорошего всё равно не вырастет». Это середина истории, а теперь - её начало.
Девочка Оленька родилась на 28 неделе с весом 1015 грамм. Ничего не предвещало – просто у мамы начались схватки, потом отошли воды. Потом скорая помощь, роддом, наркоз и экстренное кесарево. Оленьку к нам, маму – на отделение, приходить в себя. Гистологи потом сказали, что случился массивный инфаркт плаценты и организм, чтоб спасти малышку, вступил в роды.
Она была чудо как хороша! Маленькая, складная, сама задышала и даже не потребовала интубации! Из-за слабости немножко покормили через зонд, а потом и мама приехала, с драгоценными капелькам молока.
Оленьку показывали ординаторам как экспонат – посмотрите, как бывает! 28 неделя – и никаких проблем, откормить и отпустить! А малышка хлопала светлыми ресничками и что-то попискивала на своём, малышковом, уютно устроившись в кювезе с подогревом.
Немного пожелтела, но не смертельно, сутки под лампой – и назад, на отделение. Ретинопатии не состоялось, окулисты отпустили. Аудиоскрининг прошла.
Никаких кровоизлияний в головном мозге – то, чего мы дико боимся.
Короче, наша прекрасная отделенческая невролог в выписном эпикризе написала «Здорова». Да, недоношенная малышка – и здорова. Конечно, есть определённые моменты, но это не болезнь, а вопрос времени. Просто надо немного подрасти.
Через 6 недель Оленьку выписали домой, к маме и папе.
Дальше началась рутина на участке.
Вакцинация, которую не хотели делать, так как "куда колоть в такую тонкую ножку!".
Коллеги, которые не знали, с какой стороны подойти к малышу весом около половины доношенного ребенка. Местный невролог, которые поставил Оленьке любимую аббревиатуру «ППЦНС»: перинатальное поражение центральной нервной системы. Диагноз, который ничего не значит, но если вдруг что случится, всегда можно сказать «Я же говорил»! В 1 год и 2 месяца Оленька пошла, сама, своими ногами. В 1 год и 5 месяцев уверенно говорила на своём, малышковом. В 2 года смело требовала «мама, дай!».
В три года в саду узнала слово «жопа» и на приеме радостно распевала «зопя, зопя, зоооооопя» и хихикала, глядя на краснеющих родителей. К 7 годам она читала по слогам и уверенно считала до 100. Очень любила птиц, особенно яркого зимородка. Вот вы знали, что тропической расцветки зимородок водится в наших северных краях?
Вот и я нет. А Оленька – знала!
Короче, она выросла абсолютно нормальной крошкой. С абсолютно сохранным интеллектом, если уж говорить на официально медицинском. Не имела никаких проблем со здоровьем, кроме садиковских сопель.
И тут звонит мама в слезах, говорит - не пускают в школу! Направление пришло, пора нести документы, в том числе специальную карту, 026у.
Поликлинический невролог написала туда умственная отсталость, а в рекомендациях - коррекционную школу. Умолчим про то, что этот диагноз должен ставить психиатр и продолжим.
Я нашла телефон поликлиники. Позвонила. Попросила невролога. И спросила – почему? На основании каких признаков чудесного ребёнка отправляют в коррекционную школу? Вероятно, есть какие-то признаки и тесты, которые Оленка не прошла, а я не заметила?
- Вы срок гестации видели? Из таких никогда ничего не вырастет!
Я попрощалась и повесила трубку.
Пошла по коллегам, переписала карту в школу, поставила первую группу здоровья и основную группу физкультуры.
Допущена к обучению в общеобразовательной школе, режим – без ограничений.
Куча печатей и подписей, ну чтоб совсем угрожающе смотрелось.
А потом много думала о том, что мы прекрасно научились выхаживать торопыжек. Растить их дальше научились чуть хуже, но и это тоже постепенно проходит.
Но вот чему не научились - так это не стигматизировать и не приклеивать ярлыки туда, где их уже давно нет.
