Сборник рассказов

В каком-то смысле Бездна принесла пользу Земле, вернув в почву минералы, которых там давно не было. Пострадавшие животные тоже выздоравливали и не имели побочных эффектов, за исключением временного выпадения шерсти.

В общем, сама Земля восстанавливалась нормально.

Основной удар пришелся на людей.

За последние несколько месяцев в результате коллективной травмы резко возросло количество стрессовых, тревожных и панических расстройств. Миллионы людей были вынуждены покинуть свои дома, поскольку те были полностью разрушены. Города изо всех сил пытались справиться с наплывом людей из сельских районов.

Тем не менее жизнь продолжалась.

И, как и после урагана, люди уже начали восстанавливать свои дома и зарабатывать себе на жизнь на выжженной земле. В некоторые из домов никто никогда не вернется, поскольку хозяева не могли вернуться туда, где произошло что-то столь ужасное, но другие были полны решимости остаться. Жители Ориона пострадали больше всего, поскольку находились так близко к эпицентру.

Родной дом Адама Вира был почти уничтожен, но благодаря огромной сумме пожертвований с Аркадии он медленно восстанавливался, а вместе с ним и люди. Конгломерат сельскохозяйственных культур, окружавший Орион, уже планировал засеивание полей и даже добавление нескольких новых культур, поскольку почва стала более подходящей.

Всё восстановится.

Как и всегда.

Но будет лучше, если за восстановлением проследит она.

Вскоре изгибы земли исчезли за облаками, и шаттл мягко затрясся, нервируя Хе. Он рассеянно взял ее за руку , прижавшись лицом к окну.

— Смотри, солнечный свет!

Келли улыбнулась и погладила его по руке.

— Смотри, океан.

— Я пойду на рыб смотреть!

Его волнение развеселило Талу. Он очень усердно работал над снабжением аркадийского моря морской жизнью — проектом одновременно утомительным и невероятно сложным. Будет здорово здорово, если он отвлечется хотя бы ненадолго и поиграется с настоящими земными рыбами.

Они приземлились в космопорте недалеко от территории Форта Хармони. Оттуда они поехали в отель, и Хе вышел на балкон, повернувшись лицом к солнцу. Келли задержалась позади него, глядя на город, который она не была до конца уверена, что узнает. Странно, как быстро все меняется всего за несколько лет.

Забавно, как сильно изменилась она за несколько лет.

Она посмотрела на себя, отметив, как по коже пробегает едва заметная рябь, на мгновение приоткрывая завесу и демонстрируя звезды вперемешку с бескрайней чернотой. Что люди подумают об этой маленькой проблеме? Она консультировалась по этому поводу с врачами и психологами, и в течение последних нескольких месяцев они отметили устойчивое снижение продолжительности колебаний, однако в последнее время их периодичность выровнялась, не ухудшаясь, но и не улучшаясь.

Хе повернулся и посмотрел на нее, его улыбка немного потускнела.

— Все хорошо? — спросил он, взяв ее за руку.

— Я в порядке, просто многое изменилось.

Он взял ее за другую руку и подошел немного ближе.

— С косметической точки зрения да, но все важное ведь осталось без изменений.

Тала улыбнулась и коснулась его щеки. Она приподнялась на цыпочках, мягко коснулась его губ своими губами.

— Твое чувство оптимизма непоколебимо, — она нежно провела рукой по его лицу, — но мне пора идти, прежде чем я передумаю.

— Порви их всех. — сказал он, подняв кулаки, чтобы подбодрить ее. — Провизию оставь на меня!

Она улыбнулась и закатила глаза.

— Люблю тебя.

После чего вышла из номера в коридор. Когда дверь закрылась, Тала на мгновение остановилась и глубоко вздохнула. Она точно готова?

Она так давно не была одна, и мир вокруг казался слишком огромным и пустым. Ей понадобилось пару секунд, чтобы успокоить нервы. Раньше она всегда была уверена в себе, никогда не подвергала сомнению собственные решения. Она попыталась призвать из глубины души ту юную Талу Келли, жаждущую крови и опасностей. Она попыталась представить перегрузки, огромную силу, вдавливающую ее в кресло пилота, и ощущение опасности.

Она попыталась представить женщину, баллотировавшуюся на пост президента.

Но даже несмотря на то, что все эти чувства никуда не делись, ей пришлось признать, что она другой человек. Год в кромешной тьме изменил ее, и не обязательно в лучшую сторону, но она решительно выпрямилась и взяла себя в руки.

Даже если она была не той, что раньше, ей придется вести себя как раньше ради населения Земли.

***

Никто никогда не деактивировал военное удостоверение Талы Келли. Из-за всей суматохи это просто вылетело у кого-то из головы, а когда люди опомнились, никто из тех, кто вспомнил о такой незначительной детали, не увидел необходимости деактивировать удостоверение мертвой женщины. Ее очень любили и уважали, поэтому удаление ее из системы казалось своего рода предательством.

Поэтому, когда Тала Келли подъехала к воротам Форта Хармони в адмиральской форме с активным удостоверением,военный полицейский и охранник у ворот пропустили ее без лишних вопросов. Все могло бы быть иначе, если бы оба мужчины не были совершенно политически безграмотны, однако они не узнали ни имени, ни лица одного из самых влиятельных политических деятелей новейшей земной истории.

Вместо этого просто отдали честь и пропустили.

Поток воспоминаний захлестнул ее, пока она шла по тротуару к входным дверям. Здесь мало что изменилось. Вдалеке она все еще могла слышать звук работающих двигателей. Разбрызгиватели наполняли воздух приятной влагой. Робот-газонокосильщик косил газон, добавляя запах скошенной травы поверх запаха влажной земли.

Звук голосов и топот сапог воссоздали симфонию ее прежней жизни и воспоминаний, почти подавляя ее ностальгией, но она все же сумела взять себя в руки.

Как все это было странно.

Ее ключ-карта с резким звуковым сигналом открыла дверь, и она вошла внутрь, ощущая прилив прохладного воздуха.

Она слышала шум пылесоса и почувствовала запах дешевого затхлого ковра.

По обеим сторонам стен стояли стеклянные витрины с фотографиями, наградами и благодарностями.

Пройдя немного вперед, она с удивлением обнаружила собственное лицо, смотрящее на нее с одной из витрин. Это был заказной портрет, который она не узнала, так что, должно быть, он был сделан после ее смерти. Вокруг него были выставлены фотографии и другие памятные вещи.

Смотреть на табличку с именем под ее портретом, читать дату собственной смерти.

Сложно было поверить, что всё это взаправду.

Дальше по коридору раздалось шарканье ног,, и она услышала тихий голос в своей голове. У Талы были проблемы с телепатией, в отличие от остальных. Конн, Адам и Селекс были достаточно опытными, но пребывание в пустоте сломало что-то внутри нее, и ей приходилось напрягаться сильнее остальных, чтобы расслышать чужие мысли.

Четырехзвездочный адмирал? И я ее не знаю? Странно. Еще и без свиты? Я никогда не видел адмирала без отряда лакеев. Но теперь она уже здесь, и ее никто не поприветствовал, и кто получит за это выговор? Правильно, я. Ну за что мне все это.

— Адмирал? Мои извинения, мы не знали, что вы сегод…

Келли повернулась лицом к мужчине, с интересом наблюдая, когда его мозг испытал эквивалент короткого замыкания, перезагрузился, после чего снова закоротил. Его глазами она на мгновение увидела то же, что и он: знакомое лицо, портрет на стене для сравнения, табличку с именем и одно из его собственных воспоминаний. Тогда он был свежим офицером, только получившим повышение, но они встречались мимоходом пару раз.

И тут по ее коже пробежала рябь.

Он сделал шаг назад, широко раскрыв глаза.

— К-как… как вы… я… — его разум был наполнен смесью страха и замешательства. Сотни мыслей проносились в голове мужчины.

Показалось? Это чья-то шутка? Неужели Бездна вернулась? Что происходит?

— Капитан О'Нил, поздравляю с повышением. Вы всегда подавали надежды.

Он открыл рот, с трудом выдавливая слова.

— Но… что…

Он потянулся к импланту на запястье, готовясь позвать на помощь.

— Ничего, можете вызвать их. Я бы на вашем месте тоже себе не доверяла.

Она наблюдала, как он сделал быстрый звонок, и вскоре до них донесся звук нескольких стремительных пар ног.

Пятеро военных полицейских не заставили себя долго ждать и выбежали в коридор.

К ее счастью, эти служащие работали там очень давно. Каждого из них она знала по имени, и они знали ее. Все пятеро резко остановились, чуть не упав друг на друга в замешательстве.

Келли улыбнулась им.

— Мой кабинет случайно не занят?

===========================================

Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.

Ссылки на все рассказы можно найти здесь.

Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:

Оригинал рассказа

Тамблер

Ваттпад

В глубине души он знал, что это была иррациональная мысль, но было что-то в глубинах океана, что его тревожило. Космос был необъятным, открытым и невероятно пустым, но в то же время производил впечатление наполненного пространства, когда ты парил в невесомости, глядя на бесчисленные звезды. Несмотря на то, что океан был полон жизни и воды, его сокрушительная масса была менее благоприятна для людей, чем космический вакуум.

— Здесь туннель.

Адам, оторвавшись от размышлений, полез вверх, впиваясь лезвием в лед сразу за склоном, и позволил Маверик протащить себя оставшуюся часть пути. Закончив, он повернулся и помог Рамиресу и Санни подняться. Адам мог бы пролететь весь путь на реактивном ранце, но он был единственным в группе, кто подумал о том, чтобы взять необходимое для полета снаряжение. Маверик выбрала полный набор для выживания, а Рамирес вызвался нести маяк. Последний был невероятно громоздким, закрывая половину туловища морпеха, но им нужно было что-то мощное, чтобы пробиться сквозь толщи льда, если это вообще было возможно.

Адам очень надеялся, что это сработает.

Пускай сама Эмпирея и находилась вне зоны действия связи с костюмом Адама, но она могла, по крайней мере, видеть их посредством маяка, который постоянно передавал жизненные показатели отряда кораблю. К'рилл также имел доступ к этой информации, на случай если кто-то в отряде получит травму или ранение.

В остальном они были в сами по себе.

Послышалось еще одно грохочущее эхо: очередной кусок льда с всплеском упал в воду. Группа синхронно обернулась, оглядываясь по сторонам, но, ничего не увидев, пошли дальше. Пещера перед ними была большой и овальной, в ширину больше, чем в высоту, но все же достаточно высокой, чтобы Санни могла идти в полный рост.

Они построились и продолжили путь: Этиум замыкал шествие, а Адам шел впереди. Санни практически не отходила от него, а Маверик время от времени поглядывала назад, проверяя Этиума.

В туннеле свистел слабый ветер, и хотя Адам не чувствовал холода, он определенно мог его себе представить. Стены блестели в свете их фонарей, освещая путь тусклым лучом желтого света, который не возымел почти никакого эффекта на темноту впереди. Никто не говорил ни слова, стараясь не выдавать свое присутствие. Мало ли кто скрывался в этих зловещих туннелях.

Рамирес направил фонарь влево и резко дернулся.

Его внезапный испуг заставил остальных повернуться в ожидании увидеть угрозы, однако вместо этого они обнаружили нечто очень странное: за ледяной стеной луч фонаря Рамиреса высветил силуэт какой-то структуры. Судя по тому, что Адам мог сказать, черный шпиль был лишь верхушкой гораздо более крупного сооружения, уходящего глубже в лед. Было очевидно, что это искусственное сооружение, а не что-то, что было просто создано стихиями.

— Что это такое?

Они медленно повернулись, освещая фонариками все вокруг, обнаружив, множество аналогичных шпилей разных размеров, большинство из которых было слишком трудно разглядеть за слоями льда. Адаму вспомнились монолиты на планете красного тумана, и по его коже пробежали мурашки. По тоннелю пронесся очередной порыв холодного ветра, разнося зловещий вой по ледяным проходам.

— Вы это видите? — спросила Санни, указывая на конец пещеры.

— Что?

— Свет, кажется.

— Я ничего не вижу, — сказал Адам, но продолжил с усилием вглядываться в темноту, рассекаемую лучом фонаря.

Остальные последовали его примеру, и, к удивлению, Санни оказалась права.

Впереди, там, где туннель изгибался, Адам мог видеть слабое зеленоватое свечение. Его все еще не хватало, чтобы рассеять непреклонную черноту, но похоже, что туннель их куда-то вел. Они направились к свечению. Какой-то звук эхом разнеслось в пещере позади них, и Адам повернулся к Этиуму.

— Видишь что-нибудь?

— Пока ничего. Не бойся, если увижу, прошью очередью, потом буду вопросы задавать.

В этом Адам не сомневался, но ему оставалось только надеяться, что Этиум будет быстрее нападающего. Хотя даже если это не так, тецраки, скорее всего, выиграет достаточно времени, чтобы Маверик смогла выстрелить незваным гостям прямо в морду.

Безвременная смерть Этиума определенно не была тем, о чем ему хотелось думать прямо сейчас, и он выбросил эту мысль из головы, вместо этого сосредоточившись на растущем источнике света впереди. Темно-синие стены окрасились в цвет морской волны, и к тому времени, когда они добрались до входа в очередной туннель, свет был повсюду.

Маверик тихо выругалась.

Рамирес чуть не споткнулся о ближайшую ледяную глыбу, когда их отряд вышел из туннеля в гораздо более обширную пещеру. Ее размеров хватало, чтобы поместить внутри небольшую ледяную гору, усеянную выступающими осколками и тянущуюся вверх вокруг массивной черной спирали. Сооружение было колоссальным, оно простиралось во тьму и погружалось в подземное море, но помещение вокруг него было еще больше. И вместо того, чтобы состоять из темно-серого металла или чего-то еще, здание было построено из материала такого же красного цвета, как кровь, заметно контрастируя с сине-белой палитрой этого места.

— Охренеть, — повторила Маверик. Все они запрокинули головы, глядя вверх, на вершину спирали.

— Кто-нибудь, объясните мне, что происходит! — потребовал К'рилл.

Раздраженного голоса врула было достаточно, чтобы вырвать Адама из задумчивости на время. Он повернулся и дал К'риллу посмотреть. Единственной реакцией маленького доктора было шокированное мычание

— Думаете, это то, что мы ищем? — спросил Рамирес.

— О нет, что ты, — наигранно возразила Санни, — мы искали совсем другую таинственную красную спиральную башню, спрятанную на тысячу лет подо льдом.

— Слушай, я знаю, что ты у нас Святая народа, помешанного на войне, но у тебя нет причин использовать сарказм в качестве оружия…

Санни, естественно, была не согласна, но промолчала.

Они вошли в гигантское помещение, поднимаясь по ледяному склону к вершине, где возвышение встречалось со стеной алого храма.

Адам все еще с трудом понимал, на что смотрит. Сооружение было таким странным и неуместным, как какой-то рубин посреди белой пустыни. Зачем оно здесь? Почему именно тут? Была ли какая-то связь с системой Полярной Звезды? Трудно было сказать, была ли это технология Творцов или Бездны.

И главный вопрос, что произошло?

Если только создатели этого храма не были одержимы строительством своих сооружений под водой, Адам сомневался, что вода или лед были здесь всегда, но тогда возникал вопрос, почему они здесь сейчас.

И что еще более важно, выжил ли кто-нибудь?

Чаще всего ответом на этот вопрос было четкое «нет», но до сегодняшнего дня они посетили только одно другое сооружение Творцов за пределами Откровения, поэтому было трудно сказать наверняка.

Их шаги продолжали отдаваться легким хрустом по мере восхождение на вершину.

Чем выше они поднимались, тем неспокойнее становился Адам. Долгое время он не мог понять, что его так волновало. Под собой, возвышаясь над чернильной поверхностью подземного моря, он мог видеть еще несколько малиновых башен, выступающих из воды. Ни одна из них не была такой большой или величественной, как главная, но их размеры все равно впечатляли..

Огромные ржавые цепи, покрытые блестящими кристаллами льда, свисающими до воды, связывали вершины зданий.

Маверик осторожно посмотрела вниз.

По мере того как они поднимались вверх, скала сужалась, оставив примерно метров сорок на самой вершине. Чувство беспокойства все еще не покидало Адама. Он сомневался, что оно было вызвано чем-то конкретным, но именно тогда он заметил странные следы на льду, зазубренные отверстия, пробивающие несколько слоев льда и вызывающие расколы по внешнему слою. В каком-то смысле они напоминали пулевые отверстия или воронки, но их были тысячи, они усеивали лед, делая его нестабильным, из-за чего по нему было трудно передвигаться.

— Ребят…

Едва он успел начать предложение, как неподалеку раздался звук.

Сначала это был не столько звук, сколько огромная вибрация, которая прошла по их ногами до самых костей, сотрясая черепа внутри их голов, заставляя зубы стучать друг о друга.

Затем дрожь превратилась в шум, нечто вроде грохота и треска льда, объединенных в один звук.

И именно тогда через край утеса перелезло существо, преградив им путь к алому храму. Его многочисленные ноги втыкались в лед, каждый раз посылая в воздух осколки, которые осыпались вокруг, усеивая склон.

Где-то позади себя Адам услышал, как Маверик раздраженно вздохнула.

— Прекрасно, — воскликнул Рамирес, — гигантский пушистый ледяной краб.

============================================

Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.

Ссылки на все рассказы можно найти здесь.

Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:

Оригинал рассказа

Тамблер

Ваттпад

В общем, бред выходил какой-то, когда он пытался на разный лад выстраивать в уме все события. Словно кто-то тасовал огромную колоду, но три несгораемых джокера постоянно оставались наверху, никуда не исчезали – Он, Гномик и Леся. А остальные карты – они вот путались. Теперь и вовсе стали невидимыми. Чудеса чудесные! Такие случаи, вероятно, описывались множество раз в больничных картах, в подробных историях душевнобольных. Вот у кого поезда летали по небу, наполнялись до верху монстрами, а машинист был главным злодеем-психопатом. Хорошая, кстати, идея – про машиниста. Можно будет наведаться в начало поезда. Пока что он продвигался в его конец.

Девятый вагон закончился. Пустой, как и два предыдущих – седьмой и восьмой. Между девятым и десятым в фирменном 22-ом поезде находился вагон-ресторан. Можно было добыть для Гномика настоящей еды. Сам Дмитрий от нервов есть не хотел, намялся орехов с чипсами. Но дети, вероятно, справлялись со стрессом иначе. Он слышал, как у Сони урчало в животе от сухого печенья и сливочных вафель. Так себе ужин, девочке нужно было поесть.

Вагон-ресторан был привычного виду. Едва дверь открылась, выползли вкусные запахи. Сытный расклад обнадеживал.

Однако, как только сделал первый шаг, остановился сразу как вкопанный. Потому что увидел впереди… манекен.

Нет, не такой, что стоит красиво в бутике и всем улыбается, нарядно одетый в модные Gucci, с французским шарфом вокруг шеи и в кожаных крокодиловых сапогах. Этот манекен нагло сидел, вальяжно развалившись. Он делал это в полном одиночестве, за дальним столиком в конце вагона. Был бледен лицом, как все манекены, и проявил к вошедшему полную невоспитанность – бровью не повёл, когда Дмитрий громко хлопнул дверью.

Он постоял, посмотрел на пластмассовую фигуру вдалеке. Не счёл ее далее интересной, и сразу забросил ногу, полез через барную стойку. Нашёл там пакеты, а главное – еду. Стал складывать тут же нарезку и салаты. Прихватил лимонад и открытую бутылку вина, взял чипсов с орешками, хлеба, воды. Полезного узнать ничего не удалось, а через час должна была быть следующая станция. Хоть поедят перед ней в своё удовольствие, начнут размышлять на сытый желудок. Голодная голова не хотела впускать в себя ничего, кроме сухой истерики.

Доверху набив пакет, снова закинул ногу и перебрался. Подумал, а не взять ли ещё вина, не устроить ли с новой знакомой крутую пьянку? Вроде девчонка была ничего. Гномик не обидится, если оставят её ненадолго.

Но тут его руки разжались. Пакет выскользнул из ладоней и звучно грохнулся на пол. Манекен, которого он принял за человека, этим человеком и оказался. Пошевелился вдруг на глазах, когда Дмитрий собирался перелазить в бар за вином, и громко икнул. Повернул к нему нетрезвую голову.

Уже запоздало пришло на ум, что сидячих манекенов в жизни ему повстречалось довольно мало. Стояли в основном. Следовало сразу сообразить и подойти к нему первому. А теперь тот поднялся сам. Выставил вперед руку, ткнув в него указательным пальцем, и крикнул громко:

– Эй! Это моя еда!

И попер как встревоженный тур, поднятый случайно в дневную спячку.

Технически Дмитрий пока ничего не взял. Пакет лежал у его ног на полу. Но уходить без еды из ресторана… Нет. Дудки.

Схватил с барной стойки на всякий случай штопор и упреждающе выставил перед собой, показав готовность защищаться.

Этого оказалось более, чем достаточно. «Манекен» вдруг остановился неуверенно, чего-то там замямлил себе под нос, и глаза его забегали по сторонам. Тут уже пришло понимание, что парень этот не был ни злостным буяном, ни отменным бойцом. Так, всего лишь подвыпивший пассажир. Малость «распавлинил» хвост, но когда перед ним капюшон расправила «кобра», быстро забыл, зачем сам поднимался.

«Да он же в стельку…» – промелькнула догадка, навеянная амбре, исходившим от парня и бившим мощно с пяти-шести метров в ноздри.

– Ты… тут… чего?!. – все ещё с вызовом, но уже дав хорошего петуха голосом, спросил молодой человек лет двадцати трёх. Он явно не надеялся, что его последний жалкий выпад хоть как-то подействует. Но всё же пытался.

– А ты… чего? – ответил Дмитрий в унисон.

Тогда, подняв с выражением нос и подбородок кверху, «манекен» произнёс почти визгливо, как на киношных пробах:

– Еды на всех не хватит! Убирайся! У меня тут… мало…

– У тебя? – переспросил Дмитрий. Сам он уже успокоился. Усмехнулся даже повороту в их диалоге. – Да будь ты хоть владелец поезда, а еда тут для всех, общая…

Кажется, разговор их заходил в тупик. Спина медленно наклонилась, пока взгляд продолжал держать подошедшего, и пакет снова оказался в руках. Штопор вернул на барную стойку. Как-то не очень они знакомство начали. Это был первый человек, которого он встретил в поезде. И ругаться с ним вот так не хотелось.

– Ты из какого вагона? – как можно миролюбивей спросил Дмитрий парня, давая понять, что драться не будет, но и еду ему не отдаст.

– Из… двенадцатого, – поколебавшись с мгновенье, ответил «манекен» в потертой серо-зеленой косухе и майке с дыркой посередине. У него был такой вид, будто в одежде он спал, ел, принимал душ и где-то здесь ходил на работу. – А… ты?

Дмитрий усомнился, говорить ли. Парень был пьян и характерно пошмыгивал носом. Было у них в группе два торчка, вылетели после первого курса. Сразу так и не сказать, что сейчас перед ним стоял не один из них.

– Как тебя зовут? – вместо ответа спросил он его.

– Саймон, – сказал молодой человек заметно бодрее. Он был ниже Дмитрия на пол головы, но старше на пару-тройку лет. – Друзья зовут меня Саймоном. Родители назвали Симеоном. Я в рок-группе играю. На бас-гитаре. Ты не слышал о нас, но у нас первый концерт будет в сентябре, на стадионе…

Последнее он произнес с большим сомнением. И вообще говорить начал так, будто по речи истосковался. С истерично-плаксивыми нотками в голосе.

– Ты тоже из Москвы едешь? – почти что допрашивал Дмитрий Саймона. Уж очень не хотелось вести его сразу к Соне и Лесе. Лесю он знал полчаса или больше, но когда оставлял на неё ребенка, сомнений в голове не возникло. Саймон же явил себя сплошным сомнением, был дёрганным, под алкоголем или чем-то ещё. Воняло, как из помойной ямы.

– Я отнесу еду, потом вернусь сюда и мы поговорим, окей? – сказал он ему, когда собеседник не ответил, а полез за сигаретой в куртку и закурил. На пачке, заметил Дмитрий, был тот же значок, что нарисовала Леся. Курил, значит, не свои, местные. Еще бы понимать, что теперь означало слово «местные». Где они, полагал он, и как сюда попали, этот перепитый парнишка мог и не знать. Выныривал ли он вообще из своего пьянства, как сел в поезд и до него?..

– Лучше потом, – сказал, затянувшись, тот. – Поговорим, в смысле. После Александровских Дач. Они скоро придут сюда. Могут заходить в вагон-ресторан.

Похоже, что толк от него какой-то был. Знал явно больше него.

– Кто-кто придёт? – уточнил Дмитрий. – Странные милиционеры? В белой форме?

Саймон кивнул.

– Только они не милиционеры, – сказал он. – Это «сборщики». Мы ехали с Кирой вдвоём. Киру они отсюда, прямо из вагона забрали. Я больше месяца прячусь…

Он много, чего ожидал услышать от этого странного пассажира. И ко многому был готов, видя перед собой человека с трясущимися руками и многодневным перегаром изо рта, смешанным со свежей выпивкой. Но глядя на него теперь, начинал вдруг понимать – за пару часов в поезде внешность в такое закономерное запустение не приходит. От него прилично пованивало, волосы на голове были немытыми. Выбрит был неровно, но что хорошо – хотя бы пытался это делать. Значит, совсем ухаживать за собой не перестал. А что до «сборщиков», как он их назвал, если они что и собирали, то точно не мебель…

– Как давно ты в поезде, говоришь? – переспросил Дмитрий. – И где ты сел на него?

– Сел, как и ты, в Москве, на Казанском, – словно само собой разумеющееся подтвердил Саймон. Он точно знал больше него о происходящем в поезде. – Но я тут уже тридцать четвертый день… А что? Ты разве сам ничего не заметил? Перед Красными Землянками пропадают почти все люди, которые были с тобой до этого. Откуда-то вместо них берутся другие.

Родители Гномика не пропали. Они, как и Дмитрий, остались. Просто их уволокли силой.

– Потом, большая часть уцелевших, исчезает с перрона на Красных Землянках, –подтвердил Саймон то, о чём он подумал только что. – Выходят поглазеть на незнакомую станцию. Ты, видать, как и я, не особо любопытный… А проводницы подсаживают на их место других. Вместо тех, кого увели…

Пусть так. Звучало неправдоподобно, но если прокрутить в памяти, то было очень на это похоже.

– А хочешь, скажу, как отсюда выбраться? Один всё равно уйти не смогу, не получится. Просрал свой шанс. Надо, что б двое было…

– А четверо?.. – внимательно посмотрел на него Дмитрий. – Если нас будет четверо?

Поезд их в этот миг пронзительно загудел. Состав поворачивал на ходу. Снаружи начинало темнеть и наступал поздний летний вечер.

***

– Подожди! – пытался остановить его Саймон, когда Дмитрий зашагал, пройдя через тамбур вагона-ресторана, в сторону своего шестого вагона. Бежал за ним нетрезвой поступью сзади, спотыкался и задевал локтями окна и двери купе. В общем, бултыхался как известная в проруби субстанция.

Уже в девятом вагоне в одном купе внезапно впереди отъехала дверь и вывалилось… нечто. Оно упало с грохотом перед ними. Дмитрий вовремя остановился.

Это… ещё что?.. Каноэ что ли?..

Упавший предмет был похож на чёлн, которые выдалбливают целиком из дерева. А вместе с ним вывалилось и тяжёлое весло. Он поднял его. Заглянул в купе, но там никого не оказалось. Если это была лодка, то чего она делала здесь, почему не хранилась в багажном отделении?..

Некогда было размышлять. С девчонками могла случиться беда. Потому он перешагнул через каноэ, вручил, словно букет цветов, весло Саймону и быстрым шагом двинулся дальше. Басист отставал, причмокивал сзади горлышком своей бутылки.

– Таких здесь четыре!.. – пискнул он громко. – Каноэ. По всему поезду! Ещё в четвёртом, шестом и двенадцатом. Вечно они вот так…

–Да постой же ты! – завопил он. – Надо вместе проходить через тамбур!..

Снова ускорился, бежал следом как комнатная собачонка.

А вот и шестой вагон. Дмитрий буквально влетел в него. И начал методично обходить. Пока шёл к себе, открывал подряд все не запертые двери. Никого. И на их местах, в шестом купе, тоже пустые полки. Не было ни оставленной им Сонечки, ни её новоявленной нянечки Леси.

– Ты не понимаешь! – гундосил пьяный басист. – Это ж как колода карт! Нужная карта просто ушла вниз. Но она ж вернётся, из колоды никуда не делась!

Странно, что ему самому на ум уже приходило сравнение с карточной колодой.

– И как всё работает? – остановился он, наконец.

– Не меняется ничего только в вагоне-ресторане, – пояснил «оживший манекен». – Может, в локомотиве тоже – там я не был. В общем, виной всему тамбур. Любого вагона. Пока ты проходишь сквозь него, что-то может поменяться либо в поезде, либо на перроне. Либо и там, и там. Или нигде. Жёсткого алгоритма здесь нет, всегда будет нежданчик. Тамбур – как место перезагрузки для тебя относительно всего остального. Понимаешь?..

Непросто. Но Леся с Соней, тем не менее, исчезли из купе, где их оставил.

– И… как их вернуть?

– Да сами вернуться! – едва ли не обрадованно произнёс Саймон, давно не сообщавший, видимо, никому ничего полезного. – Два-три-пять-десять раз пройдёшь через тамбур, и нужная карта выпадет снова. Они здесь, в поезде, раз не исчезли как остальные до Красных Землянок…

Вот, значит, как работало... Получается, на перроне Соню он тоже мог не увидеть. Просто она исчезла бы вместе со всеми людьми снаружи, пока он проходил через тамбур, заметив её до этого из окошка вагона. Повезло. Тогда не исчезла.

– Да постой же ты! – закричал Саймон уже ему в спину, когда Дмитрий зашагал быстро к тамбуру, надеясь проверить его слова. – Я тоже для тебя могу исчезнуть!.. Найдёшь меня после Александровских Дач!.. В ресторане!..

Дмитрий вышел, постоял в тамбуре с минуту. Снова вошёл обратно в вагон. И… всё действительно изменилось.

Саймона больше не было. Зато он натолкнулся на двух женщин, идущих с полотенцами и зубными щетками умываться, пока сам продвигался к шестому купе. Теперь он понимал, что являлся некой константой – что-то исчезало или появлялось относительно него самого. А вот все остальные, кого он видел сейчас, пассажиры в этом вагоне, константами не были. Потому что появились из ниоткуда. Вон и ещё чья-то голова выглянула впереди со своего места. Навстречу же, из третьего купе, вышла и двигалась к нему знакомая уже проводница, всё с тем же бумажным планшетом в руках и со сдвинутой набок пилоткой.

Дмитрий распахнул дверь. И увидел, что остатки застолья собирались в мусорный пакет. В их шестом купе было трое – те самые, кого он встречал тут прежде, сразу после своего пробуждения, но которые тоже потом исчезли. Две женщины убирали мусор, а мужчина переодевался в спальную майку.

– Вы будете ложиться? – спросили его. – Мы уже ложимся.

Он закрыл дверь. Выдохнул и отёр рукой появившийся на лбу пот. Теперь с собой не было даже рюкзака – тот исчез, потому что он его оставил с Лесей и Гномиком. В руках был только пакет с едой.

Снова быстром шагом устремился к тамбуру. Вышел. Постоял. Вернулся в вагон.

На этот раз людей не увидел, и по пути больше не встретил проводницу. С силой рванул дверь своего шестого купе в сторону, когда добежал до него.

Опять никого.

Тут он уже заметался. А что если попробовать выйти через другой вход? Ведь был второй выход из вагона, два тамбура! Побежал к нему. Пронёсся пулей мимо пустого купе проводниц и вылетел в этот тамбур. Затем забежал снова, ринулся обратно по коридору. Распахнул дверь, но опять никого!

Чёрт!!! Чёрт!!! Чёрт!!!

Схватил со стола в их пустом купе газету. Весь интерьер в вагоне как будто слегка изменился, устарел что ли, стал немного другим. Значит поезд мог меняться и изнутри. На газете значился тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Понятны были только язык и буквы, названия и события ни о чём ему не говорили.

Хотел швырнуть листки за ненадобностью, но сунул комом в пакет. Потом, если что, прочтёт для большего понимания. Взглянул, наклонившись над столиком, в окно. И вдруг… обомлел. Снаружи в сумерках стояла настоящая зима. Лежали наметённые сугробы из снега и мелькали в лесу берёзы. Белые и бесстыдно раздетые, без листвы, вперемешку с чернеющими волосатыми елями.

Дмитрий бегал туда-сюда еще шесть раз или больше. Дважды в шестом купе своего вагона он встречал ту же троицу пожилых людей. Видел за окном весну, лето, зиму и говорил с проводницей. Даже поссорился с кем-то, грубо задев его плечом. Но где-то на седьмой-восьмой раз всё прекратилось. Вспотев насквозь и сбившись с дыхания, чувствуя, как бешено разрывал шею пульс, он сам решил остановиться. Хотя бы отдохнуть недолго. Открыл в шестое купе отъезжавшую дверь и… наконец, увидел их.

Сонечка по-прежнему рисовала карандашами, а Леся подтачивала их канцелярским ножиком. Оба оторвались от занятий.

– Ты чего? – спросила его девушка, взмыленного. – Мы потеряли тебя…

Как же он был рад слышать этот дребезжащий девичий голос. Схватил свой рюкзак быстро, закинул за плечи. Пакет с едой из рук не выпускал.

– Пойдёмте, – позвал их обеих. – Поедим в другом месте…

Не споря и не задавая вопросов, обе встали и пошли вместе с ним. Наверняка почуяли запахи вкусного из пакета. Сильнее всего пахла копчёная краковская колбаса. Он сгрёб под барной стойкой с тарелки всю нарезку, и высыпал сверху на салаты. Интересно, откуда тут всё бралось? И что означало это «мало еды», брошенное Саймоном? Еду сюда приносили? Если так, то кто и когда, для кого? «Милиционеры», у которых с перронов был допуск в вагон-ресторан? Но в другие вагоны при этом попасть они не могли. Кажется, Саймон назвал их «собирателями» или «ловчими». Может, как-то ещё. Надо будет расспросить его обо всём побольше, уж за месяц-то пребывания в поезде он должен был составить целый кодекс с правилами…

Людей по дороге они не встретили ни разу. И через три вагона все очутились в ресторане на колёсах. Дмитрий начал выкладывать из пакета еду, придвинул стулья. Пригласил девочек сесть за столик. Саймона они тоже увидели, и немало удивились присутствию здесь человека, так как отвыкли от людей в странном поезде. Особенно напряглась поначалу и занервничала Сонечка. Тогда как парень, наоборот, обрадовался их появлению и направился из своего конца вагона к ним как к старым добрым друзьям. Заулыбался издалека, махнул рукой.

– Это Саймон, – представил его Дмитрий Соне и Лесе. – Он нам не будет мешать.

Соня успокоилась почти сразу. Уже через мгновенье наворачивала колбасу с хлебом, а ладошкой потащила к себе конфеты. Леся разливала чай.

– Через пятнадцать минут Александровские Дачи, – предупредил их обеспокоенно завсегдатай «вкусного» вагона. Сюда придут, нужно уйти.

– Уйдут только они, – произнес Дмитрий, указав глазами на девочек. – В соседний вагон. А мы останемся, понаблюдаем.

– Вот уж нет! – запротестовал головой Саймон так, что она чуть не отвалилась. Отхлебнул из маленькой бутылочки своего пойла. – Как-нибудь без меня. Киру утащили прямо отсюда.

– Тогда мы спрячемся где-нибудь, – настаивал Дмитрий. – В тамбуре или за барной стойкой…

Соню и Лесю он взял с собой намеренно, что б находились поближе к еде. Раз весь поезд был теперь пуст, то не всё ли равно, в каком вагоне сидеть. Поужинают, перейдут в соседний десятый, если после прохождения через тамбур в нём никто не появится. А появятся люди – выйдут и зайдут снова, теперь они это умели.

А вот к Саймону полного доверия ещё не сложилось, и прятаться тут без него Дмитрий один не собирался. Парня следовало расспросить хорошенько и держать всегда при себе. Наркоманов и алкоголиков контролировать необходимо ежеминутно – истина всем давно известная…

Поезд останавливался и засипел пронзительно перед полной остановкой. Однако сквозь окна Дмитрий на улице людей не увидел. И проводниц в вагоне рядом не оказалось, дверь на перрон никто не открывал. Он выяснил это, когда переводили Лесю с Сонечкой после трапезы в десятый вагон.

– И почему так? – спросил он Саймона. – Где все?

– Потому что ты в пустом на этот момент поезде, нет ни пассажиров, ни проводниц, – объяснил тот. – Тамбур – перезагрузка, ты ж сам видел. Попробуем ещё раз – люди могут появиться в поезде и на перроне. А могут и нигде, или только в одном месте. Своих ты с какого раза нашёл?.. Зависит всё от того, как ты выйдешь из тамбура и в какой «момент поезда» попадешь – я так его называю, «моментом». Может и другой год наступить, и зима будет снаружи, и лето, и что-то ещё поменяться. С забитого людьми перрона угодишь в совсем пустой вагон…

Он всё это понял, но Саймон, у которого начиналось похмелье и которое он успешно прогонял глоточками, говорил без остановки. Соскучился по людям.

– Странно, да? Вагоны живут одной жизнью, перроны – другой, мы с тобой – третьей. Но все три благодаря тамбурам пересекаются. В разных комбинациях. Всегда. Я сам ничего не понимаю. Просто мои наблюдения, а в них я верю…

– А что за люди едут в поезде? – пытался разобраться во всех объяснениях Дмитрий до конца. Гномика с Лесей он определил сразу в первое купе, задвинул за ними дверь. – Ну, пассажиры, которые исчезают, появляются – кто они все?

– Да не знаю я, – занервничал сильнее и помотал головой Саймон. – Люди, которые живут здесь, в этом мире. Едут куда-то в своих вагонах – расписание станций посмотри! Это странный какой-то поезд, я многого тут не понял. Не то куски времени разные, не то разные поезда – каша в голове какая-то. Мы только вроде тут не меняемся. Кого не поймали. Я вот, ты, твои девчонки. Словно несгораемые джокеры в колоде. Но опасаться есть чего!..

Опять это сравнение с колодой карт и джокерами, что у него самого засело в голове.

– Пойдём, – позвал его Дмитрий. – Понаблюдаем из тамбура, что происходит снаружи… Потом расскажешь про то, как выбраться. Ты ж начинал там чего-то говорить?..

Саймон нехотя шагнул. Как оказалось, он больше боялся идти в вагон-ресторан, но не в тамбур, ведущий в него. Выглянул сначала осторожно, долго всматривался и вслушивался. Те, кого он опасался, должны были подниматься с перрона через этот же тамбур. Вход наружу оказался открыт, хотя проводниц по-прежнему не было.

– «Сборщики», наверное, уже вошли, – сообщил Саймон, пожав плечами, и сделал шаг.

– Откуда ж они приходят, если перроны пустые? Из воздуха что ли берутся? И за кем, если пусто в вагонах?..

Басист покачал головой.

Снаружи поезда располагался огромный двухэтажный вокзал. С гигантскими позолоченными буквами «АЛЕКСАНДРОВСКИЕ ДАЧИ», словно это была не задрипанная провинция, а какое-нибудь Сколково. Дмитрий хорошо рассмотрел внушительное строение, чуть больше даже, чем на «Красных Землянках». Но весь этот вокзал оказался пуст. Ни кошек, ни собак, ни птиц, ни людей. Чуть-чуть поддувал прохладный ветер, качая высаженные за квадратными бордюрами липы. Ярко горели красивые фонари. Их будто перенесли сюда из какой-нибудь средневековой Англии, века эдак 17-го или 18-го. Но только горели они от электричества. Снаружи стемнело.

– Кто приходит?.. Куда?.. Сборщики? – не сразу переспросил его сильно нетрезвый Саймон, возвращаясь в реальность и вспомнив про повисший вопрос.

Быстро же его размазало.

– Вот уж не знаю, откуда они приходят… – бормотал он себе под нос. – Приносят еду. Не сама ж появляется?.. Они всегда есть, пусто тут или густо. Киру почти сразу поймали, на третий день. И еще потом человек десять за месяц. Из тех, кого сам видел…

– Каких таких… десять человек? – повернулся к нему Дмитрий.

– Да таких – как ты и я, – просто сказал Саймон. – Много их было за месяц, пассажиров разных. Поезд-то всё время ходит. Будто нарочно людей собирает и свозит всех куда-то сюда. Не понятно только в какое «сюда». И зачем? Для чего? Для кого?.. Был тут один, предполагал всякое, и понимал больше, чем мы… Но я-то сам не сильно во всё верю. И понимаю мало…

Дмитрий хотел было порадовать «манекена» тем, что у него самого имеются такие же вопросы, а затем переспросить про того самого понимающего, как вдруг раздался какой-то стук. И он доносился сквозь дверь. Что-то шумело в вагоне-ресторане. Но толстое и плохо протертое стекло не позволяло им из тамбура хоть что-то увидеть внутри.

– Стой здесь, – видя, как Саймон весь затрясся, произнёс Дмитрий. А сам решил спуститься на пустой перрон. Быть может, оттуда удастся разглядеть что-то сквозь окна, поднявшись на цыпочки. Не то что бы настораживал грохот – не очень сильный, но такой, будто в ресторане что-то двигали. Просто шум этот был единственным проявлением другой жизни на станции.

Ноги очутились на асфальте. В своих кроссовках Дмитрий передвигался бесшумно. Хотя понимал, что опасаться следует не громкой поступи, а того, что могут заметить из вагона сверху. Остановился.

Долго приглядывался сквозь стекла, подпрыгивал даже, но так ничего и не увидел. И шум будто стал не столь громок. Толкали, вероятно, тележку с едой. Раз Саймон говорил, что еду сюда привозили, наверное, так оно и было. Уж в этой-то мелочи можно было ему довериться. Но приносили еду для кого? Для них, для пассажиров? Выманивали, что б все стекались сюда, куда у людей в форме был доступ? Как много непонятного…

– Друг!.. – тихо, а, может, и не очень, позвал его Саймон, высунув на улицу из тамбура голову, когда Дмитрий поднялся на цыпочках у очередного окошка. – Быстрее, друг!..

Он повернулся. И сразу увидел причину беспокойства басиста. Один «милиционер» показался откуда-то и шёл вдоль состава совсем недалеко. Двигался вдоль десятого вагона, всего-то метрах в сорока-пятидесяти от него. Второй появился с другой стороны – повертев головой, Дмитрий заметил обоих сразу. Они его, впрочем, тоже увидели, и шли, похоже, целенаправленно к нему. Вот он и стоял посередине вагона-ресторана, выбирая теперь, куда ему бежать.

Вправо! Откуда пришёл.

В миг сорвался с места и побежал.

Однако в сравнении с ним милиционер в белом оказался просто гепардом. Он нёсся со скоростью настоящего спортсмена-бегуна. Бросалось в глаза, что сам был далеко не молод, однако бежал гораздо быстрее. И, преодолев лишь половину пути, Дмитрий вдруг стал понимать, насколько не успевает – противник уже миновал спасительные ступени.

Тогда, сделав три последних прыжка, он резко пригнулся, обхватил крупного сотрудника в форме руками и швырнул его так, что того аж закрутило. С силой шарахнуло телом о стоящий вагон…

Увлечение живописью и чтением – это ему привила в детстве мать. Дмитрий любил с ней ходить в Эрмитаж и на выставки. Вслед за своим отцом он выбрал инженерно-технический и учился там с удовольствием, параллельно заканчивая гуманитарный факультет. Но ни что не придавало большей уверенности в сложных ситуациях, чем его кмс по греко-римской борьбе. Это была не случайность, а выверенный бросок. Хоть и боролся он в категории семьдесят два килограмма, что при его росте считалось низким весом, природных сил Дмитрию было не занимать. Крупного «милиционера» он швырнул бойко. А после преодолел бегом оставшееся расстояние и запрыгнул по ступеням в тамбур. Шмыгнул затем вслед за испуганным Саймоном в десятый вагон и захлопнул за собой дверь. Повернулся, вцепившись в ручку. И, сбивчиво дыша, стоял и ждал, не будет ли продолжаться преследование.

Но больше за ними никто не гнался. Только Саймон поскуливал из коридора вагона сзади и говорил, что второй милиционер стоит под окном и смотрит на него, никуда не уходит с перрона.

– И хрен с ним, смотрит, – почти равнодушно ответил Дмитрий. Вытер взмокший лоб рукой.

Потом он всё же передумал. Глянул в последний раз сквозь стекло двери в тамбур и повернулся. Шагнул мимо купе проводниц и самовара в коридор.

Как и сказал Саймон, сотрудник в форме действительно стоял под окном, тем самым крайним, что в вагоне располагалось возле «чайного» места. Стоял и просто смотрел снизу-вверх. Он даже улыбался им и делано грозил пальцем, толстым, как варёная немецкая сосиска. Мол, вот я вас, только поймаю! Взгляд его, однако, не светился ничем хорошим.

А вскоре к нему прихромал второй. Тот самый, которым пришлось припечатать стенку вагона. Из носа у него текла кровь, но он будто её не замечал, и тоже попытался улыбнуться. Кровавая получилась улыбка. Розовые сопли украсили сначала губы с зубами, а затем по подбородку стали стекать на белый мундир. Смотрелось всё это жутко и тошнотворно.

Ещё же у обоих за спиной вовсю теперь ходили люди, множество людей – самых простых горожан этого странного чужого мира. Весь перрон вдруг зашумел и наполнился жизнью, зажглись уже другие фонари, похожие на наши, современные, и с неба западал мягкий пушистый снег. Как ранней зимой. Деревья стояли без листьев, и станция выглядела самой обычной. Только совсем незнакомой.

– Как это понять? – спросил Дмитрий. – Почему они не исчезли, когда появились люди? Там же всё изменилось, за окном. Но не они. Они остались…

– Они – почти как мы, – ответил его собеседник и громко пьяно икнул. – Такие же константы. Мы с тобой константы один для другого, пока не расстанемся. А разойдёмся, будем долго друг друга искать. Как ты своих девчонок. С этими – ты никогда не расстанешься, они – константы для нас всегда. Куда бы мы не попали после перезагрузки. Сборщики, это их суть. Иначе как нас поймают, если вдруг начнут исчезать? Привязаны к нам, как хвост. Всегда здесь, и только для нас…

Голова от этого бреда давно перестала разрываться. Теперь уже просто хотелось понять, вникнуть. Попал в мудрёную игру – изучи все премудрые правила, постарайся придумать новые или найти способ обойти существующие. Иначе никогда не выиграть. А хотелось хотя бы не проиграть.

Дмитрий шагнул к купе, где заперлись Гномик и Леся. Открыл его. Не удивился сильно, когда их там не оказалось. Знал, что теперь всё равно увидятся, смело шагнул обратно к тамбуру и позвал за собой Саймона. Нечего оставлять одного, вопросы к нему только начинались.

– Подожди! – остановил тот его за руку. – Давай хотя бы в пути. Пусть те, из ресторана, уйдут и поезд тронется. У меня виски заканчивается. И сигареты…

Выходит, на станциях завозили не только еду. Выманивали всем возможным.

– Как в номер люкс? Сигареты и виски? Кофе? Девочки?

– Ага, – улыбнулся Саймон. – И так каждый раз.

Подумав немного, Дмитрий согласился на задержку. Времени у них было теперь навалом. Кто-то прозябал здесь целый месяц, а он всего-то сел пару часов назад. Разберутся как-нибудь по дороге, станций впереди ещё много. Может, даже проедут через них не единожды. Сначала поразмыслят немного в пути, составят подробный план. А потом разберутся со всем обязательно…....

Часть 3

Но взгляд дрэв на вынашивание детей несколько отличался от человеческого. В то время дрэв делают все возможное для создания больших семейств, потеря ребенка из-за выкидыша не является для них такой сильной проблемой. Для некоторых человеческих пар потеря ребенка до рождения может иметь неблагоприятные последствия как для брака, так и для благосостояния родителей в целом. Для дрэв это почти что облегчение: пусть лучше организм прекратит жизнь ребенка с каким-либо дефектом, чем мать будет вынуждена принести дитя в жертву огню. И пускай теперь, когда эта практика жертвоприношения закончилась, необходимость в таком мышлении отпала, оно все еще оставалось рудиментарной чертой народа Санни. Адам беспокоился и боялся потери, она – нет.

«Будь что будет», — говорила она, хотя после небольшого спора она согласилась пойти на некоторые уступки, но только через несколько месяцев. Она сообщила, что к тому времени в любом случае не захочет отправляться на какие-либо миссии.

— Кто-нибудь знает, куда мы идем? — спросил Рамирес. — Я ни хрена в снегу не вижу.

Верность, ИИ костюма Адама, активизировалась и показала карту на дисплее шлема, поставив метку на местоположении группы. Все еще находясь в пределах досягаемости корабля, Адам также чувствовал, как Эмпирея пряталась где-то в костюме, осторожно регулируя температуру, чтобы согреть его. Он не был уверен, как кораблю удалось проникнуть в системы костюма, но она это сделала, и сделала это тихо. Он бы и не заметил, если бы не «слышал», как Верность и Эмпирея переговариваются друг с другом. Общение двух ИИ было ненавязчивым, но определенно заметным: периодически на дисплее шлема мелькали строки кода и символы, которые только они могли понять.

— Почти пришли, — ответил Адам, как раз в тот момент, когда их отряд преодолел худшую часть бури. Облака над головой, казалось, рассеялись, и воздух вокруг них посветлел, приподняв сплошную пелену снега. Ветер никуда не делся, то и дело поднимая снежные волны и посылая их по бескрайней ледяной пустыне.

Адам стукнул каблуками, почувствовав, как выдвинулись лезвия коньков.

Рамирес вырвался вперед, чувствуя себя намного комфортнее на льду.

Санни и Маверик катались на коньках лишь сносно, но, по крайней мере, могли оставаться в вертикальном положении, а с высокотехнологичной броней падение было не проблемой, поэтому вместе они увеличили скорость, рассекая по льду.

Трудно было определить, хорошо ли катается на коньках Этиум, поскольку пушистый засранец даже не удосужился попробовать. Вместо этого он просто ухватился свой пулемет с гравитационным приводом и заскользил по льду, практически не двигая ногами.

— Мы близко.

— Насколько близко? — спросил Рамирес.

— Метров сто, кажется. Со всем этим снегом связь барахлит, как и сканер.

— Что именно мы ищем? Подземные пещеры, да? Сомневаюсь, что нас ждет удобный вход, — Маверик указала на кажущиеся бесконечными ледяные просторы. — Я ни черта не вижу.

— Мав права, — согласилась Санни. — Что будем делать, когда найдем эти ледяные пещеры?

— Будем думать на месте, для начала надо до них добраться.

Санни фыркнула в шлеме и повернула голову, разглядывая окружающий пейзаж.

— Ну, мы почти у цели, так что начинай думать.

Внутри его шлема раздался тихий сигнал, и Адам остановился. Ледяное поле вокруг них было тихим и бесплодным, если не считать порывистого ветра. Остальные остановились вокруг него, стараясь держаться ближе. Никому из них не было холодно, но инстинкт держаться вместе в низких температурах все еще присутствовал.

— Ладно, что теперь? — спросила Маверик.

— Теперь мы…

Внезапно под его ногами раздался хруст.

Всего их было шестеро, и хотя вес К'рилла был практически незначителен, совокупный вес трех людей, одной дрэв и одного тецраки, а также пяти бронекостюмов, в которые они были облачены, был больше, чем они учли в расчетах, и уж точно больше, чем хрупкий лед мог выдержать. Без брони им наверняка не хватило бы веса.

Но в данный момент вряд ли кого-либо из них волновал этот занимательный факт.

Они едва успели осознать происходящее, как в следующую секунду под их ногами разверзлась пропасть.

Канал связи наполнился внезапными криками, а ледяные осколки разлетелись повсюду, когда шесть тел полетели в неровную дыру, размахивая руками и ногами. Верность тут же пришла в действие, а связь с Эмпиреей прервалась полностью.

Верность отреагировала быстрее Адама, и реактивный ранец на спине костюма активировался, и он, возможно, даже взмыл бы вверх, если бы внутренний механизм не сморозил крылья вместе, не давая им раскрыться — дефект, который создатели брони не учли.

Адам снова закричал, когда дисплей шлема замигал красным, предупреждая об опасности.

Больше всего повезло Этиуму: он уселся на свой пулемет и плавно спланировал вниз, словно купидон на облаке. Остальным же оставалось только падать вместе с ледяными осколками, отражающими стремительно удаляющийся свет.

Казалось, все органы Адама поменялись местами.

У него хватило времени, только чтобы выкрикнуть имя Санни, прежде чем его ноги наткнулись на что-то твердое.

Верность опять среагировала первой, заблокировав костюм и смягчив падение, которое быстро перешло в скольжение. Адам отчаянно попытался ухватиться за что угодно, найти какую-нибудь опору, но лед под ним был твердым, холодным и невероятно скользким.

Он беспомощно скользил вниз, размахивая руками, пытаясь остановиться, но всё было тщетно.

Внезапно кто-то схватил его за запястье, и он поднял глаза, увидев руку Санни. Она была в том же положении, но теперь они хотя бы скользили вместе.

Адам был уверен, что видел подобный эпизод в каком-то фильме, но у него не было времени вспоминать, поскольку они как раз преодолели небольшой ледяной трамплин и полетели дальше в ледяные пещеры. Все это было бы невероятно весело, если бы он смог преодолеть ужас, который сковал все его тело.

Он и Санни держались друг за друга, а К'рилл держался за стенки контейнера на спине Адама.

Маверик и Рамирес скользили где-то позади. Рамиресу каким-то образом удалось оказаться на коленях Маверик, обняв ее за шею мертвой хваткой.

Адам активировал лезвие в предплечье брони и с силой вонзил его в лед под собой. Клинок на мгновение замедлил их неконтролируемый спуск, но секунду спустя Маверик и Рамирес влетели в них, заставив лезвие выскочить и снова отправив всех в полет.

Они стремительно направлялись к очередному ледяному возвышению и только преодолев его, осознали.

Дальше была пустота.

Четыре тела зависли в воздухе на долю секунды, после чего полетели в темноту.

Падение было достаточно долгим, чтобы Рамирес успел пару раз выругаться на испанском. Переводчик Адама не разобрал слова, но вряд ли в этом была необходимость. Наконец раздался всплеск и все они окунулись в черную, непроглядную воду.

Верность попробовала снова запустить ранец, и на этот им повезло: крылья вырвались на свободу, а двигатели заработали.

Теплый золотой свет озарил черную воду вокруг.

И Адам ощутил легкое головокружение, обнаружив себя посреди черной бездны, где не было ничего, кроме километров бескрайней тьмы, прорезанной единственным лучом света, который тоже в конечном итоге сталкивался с непроницаемой чернотой. Санни продолжала тонуть, но Адам схватил ее за броню и потянул наверх. Броня Маверик и Рамиреса тоже активировалась, и они вместе поплыли к поверхности.

Адам изо всех сил старался не смотреть вниз.

Кому-то может показаться странным, что вода пугала его больше, чем космос, но фишка в том, что космос никогда не был полностью черным. Там всегда есть звезды, туманности или что-то, на что можно посмотреть. Космос не был пустым, не был зловещим.

Но океан.

Океан был, по его мнению, крайне негостеприимным местом.

Темным и злым.

К счастью, ему не пришлось долго думать об этом, потому что он вскоре вынырнул на поверхность.

— Все живы?

На канале связи раздался звук тяжелого дыхания остальных.

— Я вроде живой, — отозвался Рамирес, — хотя, кажется, лодыжку подвернул.

— А вот взяли бы вы пример с меня, ничего бы не случилось. Вооружаться надо правильно, — сказал Этиум с насмешкой, плавно спускаясь верхом на пулемете, как какой-то маленький пушистый всадник. Адам скорчил ему гримасу, которую маленький тецраки явно не мог видеть, но от этого ему стало легче.

— Где мы вообще? – спросила Маверик, оглядываясь.

Адам проследил за ее взглядом. Помещение было огромным и темным, освещенным только рассеянным светом сине-зеленого оттенка, льющимся откуда-то сверху. Отсюда были видны толстые комья снега наверху, закрывающие свет, а также места, где лед был тоньше всего. Отверстие, через которое они упали, пропускало один огромный луч света, освещая странные ледяные структуры тем же рассеянным сине-зеленым цветом.

Вода, в которой они оказались, была черной, как чернила.

— Должно быть, мы упали в подземное море, — сказал Адам, желая как можно быстрее выбраться из воды. Его кожа покрывалась мурашками от одной мысли о километрах черной воды и о существах, живущих в ее глубинах. Его опасения были не без оснований: до тех пор, пока климатические условия позволяют наличие жидкой воды, всегда существует вероятность наличия жизни в этой воде. Жизни с большими зубами или щупальцами.

— Ладно, хватит сидеть на месте. Если воспользуемся ледорубами, то, наверное, сможем выбраться и исследовать туннели, пока не найдем, что искали.

Никто не стал возражать, и, используя встроенные в броню лезвия, они выбрались из воды, что принесло Адаму огромное облегчение.

Он оглянулся на чернильную воду.

Оставалось надеяться, что ему не придется повторять это купание в ближайшем будущем.

Желательно хотя бы лет сто, может, двести, если повезет.

===========================================

Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.

Ссылки на все рассказы можно найти здесь.

Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:

Оригинал рассказа

Тамблер

Ваттпад

Некий Николас Немо нанимает частного детектива Лу Арчера в качестве охранника. Главный герой прибывает по адресу, и его встречает брат заказчика. Вместе они направляются в дом Николаса, однако по прибытии обнаруживают следы недавнего преступления, и застают последние секунды жизни Немо старшего.

▶️ ПЛЕЙЛИСТ ЦИКЛА РАССКАЗОВ по ссылке ⤵️
https://www.youtube.com/playlist?list=PLtWEfNbbeeeFMkG61GayE...

Исполнитель и звукорежиссёр: Александр Степной.

Больше озвучек — в серях постов в профиле пикабушника!
Подписывайся! 😎

Американский писатель Корнелл Вулрич — один из основателей и наиболее ярких представителей «чёрного» стиля — особого стиля повествования, концентрирующего внимание на чувствах отчаяния и безысходности, порождённых болезнью, обманом и предательством, тяготеющим над главным героем злым роком во всех проявлениях.

🤵 Крёстный отец жанра нуар, автор мастерского, параноидального и тревожного пальпа
📽 По его книгам снято больше фильмов-нуар, чем по книгам любого другого автора, а его сюжеты также использовал Тарантино
🥇 Вулрича, наравне с Лавкрафтом, по праву считают Эдгаром По XX века.

▶️ ПЛЕЙЛИСТ ЦИКЛА РАССКАЗОВ по ссылке⤵️
https://www.youtube.com/playlist?list=PLtWEfNbbeeeGOrFY7RZcR...

Исполнитель и звукорежиссёр: Александр Степной.

Больше озвучек — в серях постов в профиле пикабушника!
Подписывайся! 😎

Действительно, купол с крестом еле держался. Церковь Рождества Пресвятой Богородицы была закрыта в далеком 1937 году и с тех пор постепенно приходила в упадок. Правда, стены за все эти годы сохранились великолепно. И это не удивительно: церковь строили долгих 70 лет! А вот 2 купола, особенно большой, время не пощадило. Местные жители даже привозили в село подъемный кран, чтобы снять его.

Вот только стрела крана не достала до купола. Оказалось, что для снятия нужен либо вертолет, либо специальный подъемный кран из Новгорода. Но для этого нужны деньги, а их у сельчан не нашлось. Поэтому и осталось все на прежнем месте.

И вот 19 мая этого года купол не выдержал. "Время было около 5 вечера, я как раз в огороде была, – рассказала Ульяна Павловна Спирчева. – Вроде и ветра на улице не было, а тут пыль собралась, и купол рухнул. Надо было давно церковь восстановить, но самим нам это не под силу. Нехороший это знак. Пусть даже можно объяснить это обветшалостью конструкции. Правда, мы уже начинали кое-что делать по восстановлению. Деньги собирали, даже металлические листы купили. А в середине 90-х даже спонсор нашелся. Мужчина жил в Москве, но его родители были родом из нашего села. Так вот он даже счет в банке открыл, но поехал в Москву уладить какие-то дела. А в Москве его убили. Странно как-то, его трамвай переехал прямо напополам".

С рухнувшим куполом и связывают сельчане возникших неизвестно откуда чертей. Появляются они где-нибудь недалеко от речки. "Мы с друзьями по мосту шли, – говорит десятиклассник Сергей Аверкин. – Смотрю, кто-то лежит и смотрит на меня. Черный весь, хвост метра 4, а сам на поросенка похож, только волосатый. У нас много молодежи в селе видело его, старики говорят, что это из-за купола. К одному моему другу несколько таких чертей в мотоцикл запрыгивали, прямо в люльку. Он ехал быстро, а они не отставали. А один пытался потрогать их, но через них руки проходят".

Среди местных ходят слухи, что черти показываются на глаза либо очень верующий людям, либо атеистам. В Пишле нечисть в основном видело молодое поколение. По крайней мере, молодежь об этом рассказывает всем: хвастаются между собой, говорят родителям. Последние в это не очень-то и верят.

У старшего поколения села свои заботы и поверья: за лето в селе пропали 2 старушки, соседки по улице. "Пропали, и с концами, – продолжает Ульяна Спирчева. – Одна пропала 19 июня, через месяц после падения купола, а вторая в августе. Они ушли из дома приблизительно в одно и то же время, в 5 часов, только в разные стороны – одна к остановке на Рузаевку, а другая в сторону озера. А это озеро в последнее время нехорошей славой пользуется. Приезжающие охотники рассказывают, что слышали какие-то непонятные вопли и крики. А еще они говорят, что за озером нашли какое-то странное кладбище, якобы там одни мужчины похоронены, мы про это ничего не знаем.

Так вот, когда озеро спустили, по деревне поползли слухи, что на дне нашли фартук и галоши пропавшей. Сама не видела, но люди говорят. А тело не нашли. После этого случая дочь пропавшей женщины не могла оставаться одна в доме: поэтому родственники увезли ее в Саранск".

Корр. "ВС" связались с Рузаевским отделом внутренних дел, чтобы уточнить, действительно ли в селе пропали две женщины. Это оказалось правдой. По словам начальника уголовного розыска Рузаевского РОВД Рафика Салманова, если насчет первой женщины у них были сомнения, она уже уходила без предупреждения из дома, то вторая была совершенно вменяемая.

"Первая бабушка уже уходила в Рузаевку, но вторая была совершенно нормальная и никогда так не делала. По поводу первой пропавшей мы возбудили уголовное дело по статье 105 УК РФ "Убийство", так по закону положено. Мы искали обеих пропавших. Первая ушла в сторону Рузаевки, ее видели на остановке. Она с клюшкой ходит, а на клюшке гвоздик приделан, так что за ней остаются особые следы. Мы шли по ним: но они закончились недалеко от остановки. Вторая пошла в сторону озера: она еще к рыбакам подходила, бутылку для воды спрашивала и ушла в лес. Мы искали ее со специальной собакой, натасканной на трупы, мало ли что со старым человеком может произойти, но безрезультатно. Сложность представляет сама эта местность, там одни овраги да кусты. А насчет якобы найденных галош, это уже местные вымыслы. Мы нашли обувь, кроссовки, но это не ее".

Вся эта история действительно необычна, кто-то в нее верит, кто-то нет. Некоторые злые языки утверждают, что жители Мордовской Пишли сами придумали все это, чтобы привлечь к себе внимание и восстановить церковь. Но факт остается фактом: старушки пропали, а молодежь наперебой хвастается своими бесовскими злоключениями.

Позиция церкви:

Пресс-секретарь Саранского епархиального управления игумен Силуан (Туманов):

– Официальная религия не отрицает существования нечистой силы. Но само по себе падение купола с крестом не может нести с собой столь тяжкие последствия. Однако несомненно, что появление чертей, пропажа людей и падение купола – все это является звеньями одной цепи.

Первоочередная же причина этих неприятностей кроется в душах людей, которые отдалились от Господа. Надо начинать не с восстановления церкви, кирпичных стен, а с восстановления своих душ. Если у них есть молельный дом, то надо не стесняться своих проявлений, надо ходить в него.

P.S.: Ссылка на статью: http://www.religare.ru/2_22867.html

Рекомендуемые кинофильмы:

– «Останься со мной» (Stand by Me. 1986)

– «Лето 84» (Summer of84. 2017)

– «Оно» (It. 1990), а также ремейки 2017 и 2019 года

– «Ловец снов» (Dreamcatcher. 2003)

– «Очень странные дела» (Stranger Things. 2016 – …)