Есть предположение, что Москвитин родился в Подмосковье. Известно, что в 1626 году числился в Томске казаком. Историки полагают, что с 1635 до 1638 года он - десятник в казачьем отряде Дмитрия Епифановича Копылова.
В эти годы Русь промышляла не только соболя, но уже искала серебро. В 1638 году Копылов пытался найти удобный путь к морю, о котором русские слышали и называли его Ламским. Поначалу они петляли по Лене, так дошли до Алдана, свернули на Майю, оттуда поднялись выше ещё на сотню с лишним вёрст. Там повстречались с эвенами из рода «бута» и поставили там зимовье, прозванное позже Бутальским острожком. Многие казаки к тому времени понимали язык аборигенов, настоящим толмачом был Семён Петров, которого прозвали Чистой. Через него родовой шаман аборигенов рассказал о реке Шилкор, находящейся за хребтом, по берегам этой реки живут оседлые люди, они пашут землю, сеют зерно и имеют домашний скот.
Может быть, там знают о серебре? Где это место, что это за люди? Копылов отобрал тридцать казаков, назначил главным десятника Москвитина, и маленький отряд, ведомый эвенами и переводчиком Семёном Петровым (Чистой), отправился в неведомый путь. Некоторые подробности нам известны из «скаски», записанной казаком Нехорошко (имя) Ивановичем Колобовым, записям других людей, а также самого Москвитина.
Люди экспедиции и эвены до устья реки добирались по тропам Алдана 8 дней. Дальше, почти 200 километров, они плыли на дощанике, который тянули бечевами, иногда отталкиваясь шестом, иногда гребя вёслами. Кстати, где и как строили дощаник? Это же тяжелейший труд.
Река Юдома была пройдена, приближались верховья Майи. Через полтора месяца по указке эвенов достигли до Нудыми, которая оказалась мелководной. Тут оставили дощаник. Теперь сколотили две струги и добрались на них до истоков реки за 6 дней. Дальше отправились пешим ходом.
Им открылся перевал через хребет, названный Джугджуром, который отделял водоёмы Ленского бассейна от водоёмов Амурского бассейна. Перевал казаки прошли за день, дальше снова начинался путь по воде. Смастерив новый струг (!) они прошли по руслу, которая впадала в Улью, до места, где начались водопады. Оставили и этот струг. Им надо было попасть в Улью, ведь она вела прямо к морю. Тогда люди обошли неудобное место, построили байдару (!) на 30 человек…
Отряд Москвитина, вышедший из земель эвенов рода «бута» в мае 1639 года достиг побережья Тихого океана в августе. Они были первыми европейцами, добравшимися до Охотского моря.
Они прошли по доселе неизвестной земле за два с лишним месяца и проложили важнейший путь до северо-западной стороны Великого океана.
В этих местах жили ламуты, потому и море казаки называли Ламским. Зимовье казаки поставили на реке Улье. Здесь местные люди рассказали им о другой реке, по берегам которой жило много людей. Слово «акат» - река было воспринято казаками как «охота». Москвитин отправил туда 20 казаков. Эта «экспедиция» вышла 1 октября 1639 года и изучила свыше 500 километров северного побережья теперь уже Охотского моря, открыла Тауйскую губу. Казаки описали в «скасках» реки Тауй, Иня, Ульбея, Кухтуй, Охота.
Во время зимовки 1639-1640 года на берегу устья Ульи казаки Ивана Москвитина построили настоящее плотбище, а после этого – два крепких, настоящих, коча, то есть они смастерили судна близкие по параметрам к морским, каждая около 17 метров в длину.
В мае 1640 года Москвитину стало известно о реке Амур и живущих на его берегах гиляках. Отряд отправился на юг морем. Их кочи прошли вдоль берегов Охотского моря, зашли в Удскую губу, в Уду, обошли Шантарские острова и вышли к сахалинскому заливу.
Казаки Москвитина дошли до устья Амура, но не решились углубляться в густо заселённые места. Им уже были видны острова Амурского лимана и северо-западное побережье Сахалина. Но они вынуждены были повернуть назад и встать на зимовку в заливе.
По весенней оттепели 1641 года экспедиция Москвитина снова перевалили через уже знакомый Джугджур, вышли на приток Майи и теперь известным им путём вернулись в Якутский острог с невероятными сведениями, нагруженные пушниной.
На берегах Охотского моря они жили почти два года, открыли богатейшие земли. По результатам этого похода Москвитина произвели в пятидесятники, казаков одарили деньгами, сукном.
Но главной задачи они не решили, да и не могли – в открытых ими землях не было серебра. Все казачьи ватаги того времени помимо пушнины искали серебряные руды. Сдаётся мне, что река Шилкор, о которой рассказали казакам эвены рода «буты» была Шилкой. Вот там и близ её есть серебро, которое и открыли следующие ватаги при помощи двух братьев-охотников.
Нам с высоты времени виднее, хотя не исключены ошибки.
Но видим мы также и непостижимую нашему технологичному уму мастерство и работы, которые делали казаки Ивана Юрьевича Москвитина в невероятных условиях. Дощаники, струги, кочи на пустом месте! Тайга, горы, реки, тысячи километров. И 30 человек, благодаря которым появилась возможность оценить пределы суши…
Нам трудно воочию представить масштабы таких работ и такого подвига. Другого определения для столь чрезмерной и непосильной работы найти трудно. Эти объёмы и масштабы реальных событий кабинетным людям представить трудно, но понимающие люди будут преклоняться перед неисследованным ещё подвигом, живя на открытых этими конкистадорами остальному миру землях.
