Под землёю беседуют ламы,
Хувараки подносят им чай.
Было дело, стреляли ночами,
Расстреляли и их невзначай.
И теперь без вины виноваты,
До рассвета ведут разговор
Хубилганы, гэгэны, араты,
Про доносы, статьи, приговор…
Черепа аккуратно пробиты,
Но в глазницах живой интерес.
Хоть сейчас зажигайте софиты,
Начинайте хуралы, конгресс.
Много всякого, разного люда
Собирается там по ночам.
Как всегда, улыбается Будда,
Как всегда, много бедных и лам.
Крепко спят наверху конвоиры,
В окнах свет, заседают вожди.
Делят мир, поделили полмира,
У Монголии – всё впереди…
Маркс и Энгельс, Ульянов, экватор.
Через ад, через пропасть в огне
Перепрыгнуть не смог Сухэ-Батор,
На своём деревянном коне.
Эта пропасть – расстрельные ямы,
А за ними – ревком и айком,
Хувараки, араты и ламы...
Положили всех навзничь, ничком.
Вспыхнет месяц с небес карнавально,
Ров расстрельный в ночи осветив.
Камышовая флейта печально
Начинает протяжный мотив…
И тогда поднимаются ламы,
Оставляют беседы и спор.
И глазницами, может глазами,
Смотрят долго и прямо, в упор…
Смотрят долго и прямо, в упор…
Смотрят долго и прямо, в упор…
Смотрят долго и прямо. В упор…
