- Ты всегда говорил, что друг познаётся в беде, - с малозаметным акцентом, продолжил он. – Поднявшись сюда, ты поступил именно так, не бросил своего старого друга и ни одному шакалу не доверил такое важное для своей страны дело, как убить меня, решив, что сделаешь это сам. Я высоко ценю твой поступок Володя и прошу Аллаха оберегать тебя в твоих начинаниях. Но перед тем, как окрасить кровью прозрачные воды великой реки, мы должны пожать друг другу руки. Пройди сто метров прямо, никуда не сворачивая.
Заметив, что Владимир сумбурно роется в мыслях решая идти или нет, радист, чернявый молдаванин Богдан, бросая взгляд то на держащую в руках американскую радиостанцию, то на Владимира, отрицательно замотал головой.
- Нет, товарищ командир. Духам верить нельзя, даже если они назвали вас по имени. Это просто случайность! Они сейчас там все обдолбанные!
- Всем лежать и не высовываться, - приказал Владимир, протянув свой автомат одному из солдат.
- Комбат, ты чё? Они же сразу грохнут тебя, - сделав изумлённое лицо, произнёс полушёпотом Букреев.
- Не грохнут…
Владимир забрал у связиста рацию моджахедов и со словами: «Букреев! За старшего», вышел из укрытия. Рассвет едва-едва проблёскивал, где-то высоко, там, на вершинах гор. Шагая в предрассветных сумерках и озираясь по сторонам, он пытался разглядеть все скальные выемки и расщелины с укрывшимися в них душманами. Увиденное, несомненно, принесёт огромную пользу, когда группа начнёт штурмовать эти укрепления. У виднеющегося сквозь слабый туман обрыва Владимир заметил очертания двух силуэтов. Подойдя ближе, он хорошо разглядел Ахмад-Шаха-Масуда. На нём была форма полувоенного покроя темно – зелёного цвета, головной убор из шерсти типа берета, на ногах ботинки из кожи. Рядом с ним стояла та самая девочка, которая и принесла радиостанцию в укрытие группы. Только сейчас на её детских плечах уже висел автомат Калашникова, а на трофейном солдатском ремне со звездой, опоясавшем её хрупкую фигурку, болтались две гранаты Ф-1. Владимир протянул ей радиостанцию. Та схватила её и тут же спряталась за Ахмад-Шахом, высунув только голову, покрытую платком. Широко раскрыв глаза, она с любопытством наблюдала за Владимиром.
- Извини Саид, но рукопожатия не будет, - хладнокровно заявил Владимир глядя тому в глаза. – Прошло много времени, мы изменились и каждый пошёл своей дорогой. И всё бы ничего, но эта грёбаная война свела нас. И ты и я прекрасно знаем, что в этом бою победителей не будет.
При ярком лунном свете выражение лица Масуда обрело строгость.
- Ты стал мудрецом, Володя. Надеюсь, что после нашей встречи, твоя интуиция подскажет тебе, что ты стал жертвой грязных геополитических амбиций своих горе-маршалов, обожающих двигать по полированному столу своего кабинета оловянных солдатиков. Разве у психически здорового человека может возникнуть желание навязать свою гнусную волю чужому народу, и забрать у него самое дорогое – свободу. – Произносимые Ахмад -Шахом слова с каждой секундой меняли тембр его голоса, делая его то высоким, то низким, но всё это время он сохранял удивительное спокойствие.
- Поэтому прошу тебя, - продолжил он, - уйти с Панджшера, хотя бы ради Лены, ради всех родственников и близких тех ребят, которые сейчас у тебя за спиной. В противном случае Володя они все погибнут. Зачем твоей земле столько цинка? - Ахмад с улыбкой посмотрел на спрятавшуюся за ним девочку, затем вернулся к разговору с Владимиром.
- Эта девочка - сирота. Три месяца назад во время зачистки кишлака Порох, ваши солдаты ворвались в их дом, где расстреляли её родителей, только за то, что они не дали им воды. Перевернув в их доме всё, они поняли, что у них попросту не было ни капли воды. Но этого солдатам показалось мало, и они заминировали их тела. Те, кто остался в живых в этом кишлаке, обратились ко мне за помощью. Мои сапёры разминировали трупы и похоронили их, а девочку пришлось забрать сюда. И первое, что она спросила у меня здесь, это - автомат. Как видишь, я не смог ей отказать. Теперь ты знаешь с кем тебе придётся воевать.
- Мы не уйдём Саид, - сухо произнёс Владимир, после нескольких секунд молчания в их тяжёлом разговоре.
Масуд что-то сказал девочке на своём языке и она, хмуро озираясь на Владимира, быстро пошла в направлении укрытий, где засели моджахеды.
- Жаждущий тянется к кувшину с водой, чтобы наслаждаться жизнью - с сожалением и усилием сказал Ахмад – Шах. – Ты же Володя, подобен безумцу и хочешь насладиться смертью, забыв о том, что от смерти лекарства нет. – Не спеша развернувшись, Масуд ушёл в след за девочкой.
Вернувшись к группе Владимир взял свой автомат.
- Радист! На связь с батальоном и вызывай десант. При подлёте вертушек зелёной ракетой указать наше местонахождение. Букреев! По моему сигналу начинайте обстрел из ДШК скальной стены справа. До прибытия основных сил держим оборону. Штурм начинаем вместе с высадившимся десантом.
Через минуту Богдан доложил Владимиру, что десант вылетает из места дислокации.
К Ахмад-Шаху через пещерные ходы сообщения прибыл его начальник штаба.
- Масуд, шурави молчат. Я думаю, что они ждут подкрепление. Может мы атакуем их первыми?
- Нет. Где американец?
- На вершине. С ним наши люди со «Стингерами».
- Очень хорошо. Если ракеты не подведут, и мы собьём вертолёты, то сразу начинайте атаку на шурави. А если всё произойдёт наоборот и эти «Стингеры» окажутся бесполезными против тепловых ловушек, американца тут же расстреляйте и спускайте с верхних баз дополнительные силы. И ещё... Богданов мне нужен живым. Предупреди об этом всех.
- Товарищ командир! Десант! – крикнул связист.
Со стороны перевала Саланг Владимир увидел семь стрекочущих чёрных точек. Это были МИ-24. Выстреливая тепловые ловушки, они шли на бреющем полёте.
- Живо ракетницу, - скомандовал он. – Приготовиться к бою! Огонь!
Шкал огня вырвавшийся из тридцати пяти автоматных и пулемётных стволов, направленный на скальные укрытия моджахедов, на первый взгляд мог показаться разрушительным. Но душманы по странным обстоятельствам ответным огнём отвечать не торопились. Тем временем, вертушки начали снижаться для высадки десанта. Когда всем казалось, что высадка личного состава пройдёт под надёжным огневым прикрытием, случилось непредвиденное. Все семь вертолётов, один за другим, на высоте около ста метров ярко вспыхивали и разламываясь в воздухе падали на скалы словно огромные горящие факелы.
- Прекратить огонь! – закричал Владимир.
В наступившей тишине, вдыхая едкий, разъедающий глаза пороховой дым, все молча наблюдали как последние объятые пламенем обломки фюзеляжей вертушек с грохотом и скрежетом скатывались по склону на дно ущелья. Из наушников, висевших на шее у радиста молдаванина, донёсся громкий басистый голос руководителя операции вызывающего дежурного вертолётной эскадрильи: «Омега! Омега! Я Сатурн! Что с десантированием? Почему блядь ни одна вертушка не выходит со мной на связь?
Тут же руководитель операции запросил по радиостанции группу Владимира. Тот подполз к радисту и взял микрофон. На требование доложить обстановку и что случилось с десантом, Владимир совершенно бесцветным голосом произнёс: «Десанта больше нет...».
- Комбат! Духи! – крикнул Букреев.
Владимир резко оглянулся. Толпа моджахедов в количестве около пятидесяти человек с автоматами наперевес бежала к месту, где группа заняла оборону. Не дожидаясь приказа на открытие огня, пулемётчик узбек Искандер, матерясь на ломаном русском длинными очередями стал прижимать душманов к камням. Те залегли, но рьяно огрызались. Пули, чеканя по скальным камням выбивали снопы искр и пыльную крошку. В горячке боя кто-то крикнул: «Командир! Смотри обходят с фланга!
Рассредоточившись насколько это возможно было сделать на минимальной площади, бойцы с трудом сдерживали натиск наступающих. Понимая, что выкурить группу из укрытий, а затем сбросить вниз сходу не получиться, моджахеды пустили в ход реактивные противотанковые гранаты РПГ-18 «Муха». Группа понесла первые ощутимые потери: шестеро убитых и трое раненых, один из которых санинструктор. Оставшийся второй санинструктор, ползая между ранеными вкалывал им промедол. Владимир понимал, что эвакуировать раненых и убитых будет невозможно. Неожиданно небо затянулось тучами и пошёл стеной проливной дождь. Но несмотря на этот фактор, моджахеды не собирались ослаблять натиск. Обстрел только усилился. Душманы яростно рвались в атаку, словно волна за волной, затем откатывались, оставляя горы трупов. Повсюду доносились душераздирающие крики и стоны раненых. Накопившаяся в выемках верхних склонов дождевая вода, бурно падала водопадом вниз и вымывая кровь из огнестрельных ран убитых, уже окрашенная в ярко красный цвет и имеющая тошнотворный запах, стекала в укрытие, где находилась группа. В какой-то момент все осознавали, что ещё несколько таких атак и дело дойдёт до рукопашной. Количество душманов увеличивалось настолько, что уже не хватало времени на перезарядку магазинов. Увеличилось и число погибших бойцов. Сам Владимир был ранен в левую руку чуть выше локтя. Она хоть и свисала плетью, но он, изловчившись скрипя зубами зажал-таки пальцами магазин вставляя в него последние шесть патронов.
- Богдан! Молдова! – окликнул он затихшего радиста.
Тот не отозвался.
- Саша! Букреев! Ты жив? – громко, чтобы тот услышал его, крикнул Владимир.
- Жив.
- Проверь-ка радиста. Только что вроде, как крутил рацию, а сейчас…
Букреев подполз к лежавшему у большого камня молдаванину. Осмотрел его и рацию.
- Он убит комбат. Рация разбита. Снайпер...
Владимир тяжело вздохнул.
- Сколько нас осталось Саша?
Букреев осмотрелся по сторонам, приглядевшись к тем, кто подавал хоть какие-то признаки.
- С тобой комбат вроде как семеро. Но стрелять… - он сморщился от боли, - думаю смогут не все. Да и нечем. Цинки пустые.
Пользуясь неожиданным затишьем, Владимир, высунув голову бегло осмотрел прилегающую к ним территорию. Метрах в ста пятидесяти от них он заметил несколько групп моджахедов. Было понятно, что те готовятся к последнему штурму.
- Всем, кто может двигать руками достать гранаты, - сказал он шевелившимся бойцам. – Никому не приподниматься и не вставать. Как только они подойдут вплотную…прижимаем гранату к себе и рвём чеку. Вопросы…есть? Я понял, вопросов нет. Благодарю…за службу.
Пусть неразборчиво и даже не в один голос, но он всё-таки услышал: «Служим… Советскому Союзу…».
Вдруг, сквозь шум дождя, со стороны, где находились моджахеды, из рупорного армейского громкоговорителя послышался знакомый Владимиру голос: «Володя, оставь в живых хоть несколько своих бойцов, хоть несколько…Подари им жизнь. Даю честное слово, что я дам возможность им уйти к своим. Мои люди помогут им спуститься с вершины. Они же ранены, я знаю…Мне сейчас нужен только ты. Даю тебе десять минут. Если не выйдешь, я пошлю к тебе своих особых людей, а у них нет жалости. Будь мужчиной, выйди ко мне».
- Не выходи комбат, - сказал Букреев. – Он убьёт тебя. Да и нас стопудово.
Владимир посмотрел на Букреева.
- Помнишь, ты говорил, что как вернёшься сразу женишься?
Тот невесело улыбнулся.
- Помню…Но как-то вот не получается. Наверное, чуть попозже. В следующей жизни... А приглашение оставляю в силе.
Букреев стал приподниматься на локтях, чтобы облокотиться спиной на камень.
- Куда! Лежать! – закричал ему Владимир.
Но поздно. Пуля снайпера, попав Букрееву в область сердца, отрикошетила об лежащий за его спиной камень и со звоном затерялась в мокрой от дождя расщелине. Владимир закрыл глаза, из которых тут же просочились слёзы. Стоны раненых бойцов вернули его из стопорного состояния. Придерживая простреленную левую руку, он, покачнувшись встал и шатаясь из стороны в сторону, перешагивая через тела убитых направился к позициям моджахедов. Начавшийся больше часа назад ливень, так и не прекратился. Пропитанная насквозь афганка прилипла к телу и сковывала движения, а наполненные водой ботинки при ходьбе хлюпали и казались неимоверно тяжёлыми. Вытерев ладонью мокрые и воспалённые глаза, Владимир увидел Саида. Он стоял у края всё той же пропасти, где они встречались перед боем. На его теле и лице виднелись ранения, разорванная форма была в крови. Обе руки он держал у себя за спиной. Мысль о том, что там у него автомат или пистолет, Владимира уже не пугала. Несмотря на то, что они были врагами и в течение часа между ними шёл кровопролитный бой, Владимир, по непонятным причинам не переставал верить ему и считал его самым честным военным противником. Он знал, ещё с их юности, что Саид всегда и в любой ситуации сдерживал данное им слово независимо от складывающихся обстоятельств. Услышав, что он не станет добивать раненых солдат и позволит им уйти, и более того, спустит их с вершины вниз, Владимир принял решение прийти сюда.
- Я знал Володя, что ты придёшь, - с еле заметной улыбкой, произнёс Саид. – Поэтому я захватил с собой свои любимые игрушки.
Он неторопливо вытащил из-за спины две сабли. Каждая из них по длине была около метра. Одну из них, взяв рукой за кончик лезвия, он протянул рукояткой к Владимиру.
— Это твоя. Будь осторожен, она очень острая. Обрати внимание Володя на ручку. Она сделана из чистого афганского свинца.
Владимир взял, но не разглядывая опустил руку с оружием вниз.
- Даже и не знаю, как тебя благодарить, - иронично произнёс он.
Саид стал вдруг очень серьёзным.
- Не нужно благодарностей Володя. Это не подарок. Мы будем с тобой драться, здесь, у пропасти. Условия очень простые и самые честные: если я тебя убиваю, я сохраню жизнь всем твоим раненым солдатам. Если меня убиваешь ты, значит Панджшер упадёт к твоим ногам.
Владимир осмотрелся по сторонам. Кроме них двоих он никого вокруг не заметил. Неутихающий ливень вымыл скалистую поверхность, на которой они оба находились до блеска, от этого она стала очень скользкой. Первые сабельные удары Саида, Владимир отразил с трудом, подставив под них лезвие сабли, которую он держал в своей руке, но лёгкого ранения избежать не удалось. Из пореза на плече тут же просочилась кровь. Дальнейшее хождение по кругу и обмен ударами продолжалось около пяти минут. Понимая, что Саид настроен фанатично и что его навыки куда более активны чем его, Владимир вспомнил о штык – ноже, который вложил под ремень в ожидании рукопашной схватки с моджахедами. Он искал возможности его использования именно сейчас и нашёл её. После очередного отражения удара Саида Владимир выронил саблю. Когда тот подошёл к нему и приложив лезвие к его горлу намеревался нанести смертельный взмах, Владимир достав штык – нож воткнул ему в грудь. Тот пошатнулся и широко раскрыв глаза стал медленно запрокидываться на спину, пытаясь ухватиться руками за афганку Владимира. Его тело, пролетев несколько десятков метров и ударяясь о скалы, затерялось в водном потоке, бушующем на дне Панджшерского ущелья. Тяжело дыша и превозмогая дрожь, Владимир приходил в себя стоя на краю пропасти. Ему казалось, что, слегка тронувшись умом он уже никогда не заживёт той жизнью, в которой было самое сокровенное: его Лена, дети и всё - всё, что он видел своими человеческими глазами. Металлический лязг затвора, раздавшийся за спиной, заставил его обернуться. Всё, что он успел запомнить, это взгляд девочки, чьи глаза были наполнены слезами.
Эпилог
Десятого сентября 2001 года, в офисе телеканала СНН раздался телефонный звонок. Неизвестный женский голос сообщил, что объявленная телеканалом гибель министра обороны Афганистана Ахмад Шаха Масуда, по прозвищу Панджшерский лев, является абсолютной ложью. В доказательство к своим словам тот же женский голос уверенно заявил, что Ахмад - Шах – Масуд был убит одним из советских офицеров ограниченного контингента Советских войск в Афганистане, неким подполковником Богдановым в марте одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года на одной из вершин Панджшерского ущелья. Более того, она дополнила, что именно она застрелила Богданова, сразу после того, как он убил Ахмад-Шаха-Масуда. В данный момент администрация телеканала ведёт переговоры с вышеуказанной женщиной с целью получения подробного видеоинтервью о событиях девятнадцатилетней давности. В то же время ФБР опровергла информацию о своей заинтересованности вышеуказанным лицом. Военные министерства стран, участвующих в военной компании на территории Афганистана, от комментариев воздержались.
