Воспоминания + Счастье

Меня никто не спрашивал, хочу ли я её глаза — карие, уставшие, умеющие прожигать взглядом. Или голос, наточенный на командный тон. Не спрашивали, нужна ли мне её манера выживать, даже если никто не нападает. Нужен ли мне её характер — железный, как сковорода, которой отбиваются от судьбы. Никто не спрашивал. Мне просто это досталось.

Она не передала мне платьев, шкатулок с секретом или добрых семейных сказок. Но я умею молча терпеть — на высоких оборотах, не показывая сломанную педаль. Я умею делать восемь дел одновременно, ругать за ошибки, не замечая усталости, и сжимать любовь в кулак, потому что "потом поблагодарит".

Я часто ловлю себя: говорю её словами, злюсь её интонацией, смотрю её взглядом, а потом — прячусь в ванной и шепчу: «Господи, не так. Я не хочу так».

Я — дочь своей матери. Наша родословная выстроена на боли, вине и чувстве долга. На фразах вроде «не ной», «будь сильной», «я всё за тебя пережила — потерпишь».

Но я устала передавать по наследству выживание.

Я не виню её. Она любила, как умела. Она строила дом из того, что у неё было: крик, усталость, работа, ещё работа и тень от мечты, которую так и не позволили.

Теперь я — мать. И я стою на этом пороге: между "так было" и "так больше не будет".

Я учусь. Быть другой. Не святой, не идеальной — живой. Учу себя не кричать, когда сердце рвётся. Учу обнимать, когда хочется убежать. Учу прощать себя, когда не получается.

Моя дочь растёт в мире, где можно плакать. Где за ошибку не стыдно, а страшно — только остаться непонятой. Где «я тебя люблю» звучит не как премия, а как воздух.

И, может быть, когда-нибудь она скажет:
«Я — дочь своей матери. И это — не тяжесть. Это — свет».

Я — Арина Люмис.
И я ломаю цепь.
Не потому что отвергаю.
А потому что люблю по-другому. ✨

Я вернулась. Теперь — как Арина Люмис. (У Алины своя судьба)

Это не просто псевдоним. Это моё отражение в тусклом стекле памяти. Моя тень, мой свет, моя тишина между строк. Пусть в этом будет загадка.
Может быть, кто-то из тех, кто знал меня раньше, однажды прочтёт мои слова, уловит знакомую интонацию, почувствует дыхание между абзацами — и поймёт: это я. Та самая. Только теперь — по-другому.
Теперь я говорю вслух. Теперь я говорю так, как всегда хотела.
Теперь я — Арина Люмис. И всё только начинается.

После публикации моей книги «Валенок сибирский» (кстати, если вы ещё не читали — загляните сюда, на Пикабу, начните с первой главы), я поняла: я ещё не всё сказала. Ещё много боли, света и правды живёт внутри, и я надеюсь — хватит времени всё это рассказать.

Из книги вы уже знаете: моё детство было далёким от слова «сладкое». Папа — алкоголик. Мама — вечно на 100500 работах. Любви — катастрофически не хватало.

Теперь я сама мама. У меня двое мальчиков и маленькая девочка. Мы живём вместе с моими родителями — здоровье не позволяет им оставаться в деревне. Папа болеет. Мама страдает от безделия и взяла на себя роль повара и «воспитателя».

И вот тут начинается боль, с которой я пришла к вам. Мама воспитывает моих детей так, как воспитывала меня: крик, подзатыльник, мат. А я больше не могу этого допустить. Я бросаю работу, я прерываю звонки, я останавливаю её — и прошу: «Отдохни. Поживи спокойно. Не надо так».

Но привычка — как броня, как вторая кожа. Ругаться — её способ жить. Сейчас, по сути, я воспитываю её. Только с любовью. Она заботится о папе с нежностью. Делится последним, чтобы мои дети были сыты. Но моя дочка — не как мальчики. Ей сложно даётся учёба. Не всё запоминается. И это стало мишенью. Оскорбления. Претензии. Унижение.

Но моя крошка не виновата. Если что-то не идёт — её надо научить. Помочь. Объяснить. Хоть сто раз — но спокойно, с теплом. Моя мама этого не понимает. А я не могу позволить дочке пройти тот же путь, что прошла я. Теперь я — щит. И да, это создаёт напряжение. Но это мой выбор.

Я пишу это не просто как исповедь. Я пишу — вдруг кому-то это нужно. Вдруг у вас тоже так. Запомните: есть Любовь. Она всё покрывает. Она не ищет своего. Она долго терпит. И она — не слабость. Она — Сила.

Просите Бога о свободе. Разговаривайте с Ним, как с Другом. Не бойтесь. И вы увидите, как начнёт меняться всё. Не сразу. Но навсегда. Потому что с Богом всё по-другому.

Я записываю свои воспоминания, делю на тёмные и светлые. Какую-то часть из них я люблю особенно, это воспоминая за первые 12 лет моей жизни. Предупреждал, что был феерически счастливым ребёнком. Я вчера понял, что мне это напоминает! Вам попадались в старых книгах, между страницами, засохшие листочки, цветы? Так же с этим, я бережно их складываю, между прочими страницами моей писанины и храню.

139-светлое

Мне было лет девять, ему к сорока. Мама уехала с подругой в Таллин и мы остались с папой вдвоём. На две недели, но мне тогда это казалось в перспективе целой вечностью, а время пролетело быстро. Я не знаю почему и какова была цель этой поездки. Могу только предположить, но не суть.

Мама приготовила нам еду и первые пару дней мы поедали булки, борщ, котлеты и прочее. Однако справились мы быстро. Папа был дома, я тоже, лето. Утром я вставал, а на кухне меня ждала каша, преимущественно овсяная, папа мелко нарезал кусочки салями подмешивал в кашу, я это ел, пил чай, бутерброд с сыром и огурец и так каждый день))) мне было норм. Я и сейчас так ем овсянку, с колбасой. Обедали мы, помню уху, борщ, бигос, ещё он очень вкусно жарил картоху! Тоненькие картофельные брусочки сжаривались в подобие секций штакетника и были хрустящими. Он готовил нам мясо, рыбу и бессменный салат, огурцы+помидорки и сметана. На ужин обычно я получал печенье, простоквашу и орехи. Временами папа готовил странные блюда. Он был художник-человек творческий, любил эксперименты). Что-то изобретал, придумывал названия. Помню полную сковородку какого-то месива, что начиналось, как яичница с кабачками, но в процессе была разноображена другими продуктами. Он выложил мне это на тарелку, я спросил, что это? Он восхищённо потянул аромат носом:"ооо! Пища богов! Блюдо называется "Чиочиосан"". Я зачерпнул вилкой Чиочиосану, норм, вкусно. (По сути, овощное рагу с яйцами и гренками). Не помню, чтобы я протестовал против какой-то еды, вареный лук вылавливал или что-то выковыривал, я был всеяден, но ел долго и мало. Единственное, очень жирное вызывало сразу тошноту, у нас дома такого не готовили, а в гостях, ну, сами виноваты, я предупреждал, что такое не ем. Одно из ярчайших воспоминаний моего раннего детства – белое дно тазика, в который меня рвало по поводу и без. (из песни слов не выкинешь.)

Пару раз мы приезжали в город. Папа привозил меня к бабушке и деду, сам катался по своим делам, к вечеру забирал меня, и мы ехали домой. На предложение остаться, я был категоричен. НЕТ! Мы, что, два взрослых мужика и не справимся? Хотя, когда папа уезжал с мамой, с удовольствием оставался тут. Это был иной случай.

Папа завел традицию. Обедали мы на веранде, за столом и играли в домино. Он часто выдумывал новые вариации игры и мне было интересно. В домино я начал играть с ним рано и думаю это помогло научиться считать. Была нерушимая договоренность, кто выиграл, собирает камни в коробку, кто проиграл, тот моет посуду. Я уверен, он мне не поддавался, 9 из 10 посуду мыл я, конечно)).

Днём он возился по хозяйству. Мне было удивительно, что то, что обычно делала мама теперь делал папа. Я с ним убирался, наводил порядок, помогал что-то ремонтировать. У папы было хобби – восстанавливать мебель. Он мог привезти какой-то старый сломанный стул или пуфик на изогнутых ножках. Разобрать, чистить, лачить, возился не спешно, но потом у нас появлялся красивый стул или этажерка, или полка. Много работал дома, обычно после обеда курил на веранде и отправлялся в мастерскую, я с ним. Он что-то рисовал, делал какие-то эскизы за своим большим столом с наклонной крышкой. Часто он брал лист в клетку и мы играли в "Балду". Или он писал большое слово и каждый из нас составлял из имеющихся букв новые поменьше. Всё это, параллельно работая. Я понимал, как мало слов я знаю, как же сильно хочу знать больше! Значение некоторых он объяснял. Когда мне удавалось составить слово из шести букв, папа радовался больше меня. Я мог часами смотреть, как он работает или сидеть рядом и с умным видом выполнять простые упражнения. Типа рисуешь дефолтную линию, потом не задумываясь делишь пополам, по том ещё по полам половинки и проверяешь. Это нужно делать быстро и не прицеливаясь. Рука должна быть твёрдой, глазомер чётким. Или просто штриховал, штриховал, штриховал...точил карандаши, рисовал космические корабли. Мне не было скучно, мы разговаривали, я генерировал вопросы в дурных количествах и получал ответы.

Атлас мира. Книга большая и довольно подробная. Он был старенький, там можно было найти Чехословакию и Югославию. Мы учили названия стран, столицы, флаги. Мой мозг накапливал и складировал информацию. Папа называл страну, я столицу или наоборот. Это не мешало ему работать, да и я был занят.

Мама вернулась, мы встречали её с цветами и запеканкой, которая была по папой придуманному рецепту и напоминала кашу. Она привезла нам подарки и с порога стала рассказывать о своих приключениях). Сказала, что мы отлично справились сами. Меня запросто можно оставлять с папой.

В принципе, мне было всё равно, чем заниматься, главное с ним. Я всегда считал, что мы играем и это интересно и здорово. Естественно он уделял мне внимание постоянно, а не только эти дни. Две недели я предпочитал обществу своих приятелей папину компанию. Только повзрослев, я начал понимать, что игры были не просто так, я получал знания и навыки. Во всем был какой-то смысл. Хитро́)! Многое осталось во мне и сегодня. Я записываю и запоминаю новые слова, помню большинство столиц, люблю читать, имею твёрдую руку и глазомер, для меня процесс готовки не рутина, а опыты в своеобразной творческой мастерской. Я уже не могу пожать папину руку и поблагодарить, но, возможно, однажды, я тоже смогу показать какому-то маленькому кудлатому человеку, насколько интересен этот мир.

Вот и подошли к концу публикации моей книги «Сибирский валенок». Это не просто художественная история — это путь моей жизни. Все имена, события и образы в книге — вымышленные, но душа, чувства и внутренний путь в ней настоящие. Я хотела передать не точные эпизоды, а то, как я шла — шаг за шагом — за Господом, несмотря ни на что.

Название книги родилось не случайно. С самого детства мой отец называл меня «Сибирским валенком». И вот сейчас, когда ему уже за 70, он ослеп, лежит, и по-прежнему зовёт меня так. Он не видел, чем была моя жизнь. Не интересовался. Он жил своей — с бутылкой в руках, не пытаясь ни понять, ни поддержать. Он никогда не сказал мне: «Ты — умница, дочка».

Теперь он живёт в моей квартире, которую я сама заработала. Наследства у меня не было — ни квартиры, ни поддержки, ни доброго слова. Только тысяча долларов на свадьбу, и ту я вложила в расходы. Всё, что есть у меня и моей семьи, — мы добились с мужем своим трудом.

Но даже теперь, когда мы с братом возим его на инвалидной коляске, я для него всё тот же «Сибирский валенок»…

Дорогие мои, если вы — родители: не проклинайте своих детей. Даже брошенное сгоряча обидное слово может стать тяжёлым якорем, травмой, которую человек понесёт через всю жизнь. Иногда — без надежды на исцеление.

Я читала каждый комментарий, что вы оставляли на протяжении публикации. Больно было видеть, сколько среди вас — раненных душ. Тех, кто не верит, что впереди может быть свет. Кто слышал в детстве только мат, оскорбления и унижение.

Ребята, держитесь. Я молюсь за вас. Пусть Господь исцелит ваши души. Пусть в вашей жизни появится вера — и Тот, Кто вас действительно любит.

Я не ушла. Я рядом. И буду писать такие посты, которые, даст Бог, укрепят вашу веру, согреют сердце и помогут не свернуть с пути. Верю, что есть те, чьи сердца откликнулись. Что мои слова кому-то стали поддержкой. И если хотя бы одна душа обрела свет — значит, всё было не зря.

Несмотря на активное служение в церкви и помощь в группе “Гармония Сердца”, Алина продолжала искать что-то еще. Ей хотелось найти применение своим талантам за пределами церковной ограды, принести пользу миру, рассказать о своей вере тем, кто никогда не слышал о Боге.

По будням она работала в рекламном агентстве, занимаясь копирайтингом. Ей нравилось создавать тексты, которые привлекали внимание людей, рассказывали им о полезных вещах и побуждали к действию. Она была талантливым копирайтером, умела находить нужные слова, создавать яркие образы и убеждать людей в своей правоте.

Но, несмотря на успех в работе, Алина не чувствовала удовлетворения. Она понимала, что ее работа не приносит настоящей, долгосрочной пользы обществу. Она продавала товары, продвигала бренды, убеждала людей покупать то, что им не нужно. И это противоречило ее внутренним убеждениям.

Ей хотелось использовать свои таланты для чего-то большего, для чего-то более значимого, для чего-то, что оставит след в сердцах людей. Однажды, сидя за своим рабочим столом, уставившись в пустой экран монитора, ей пришла мысль – словно озарение, словно откровение свыше: “А что, если я начну писать о Боге? Что, если я буду рассказывать людям о вере, надежде и любви через свои тексты?”

И эта мысль захватила ее целиком. Она почувствовала, что это – ее призвание, ее миссия, ее шанс изменить мир к лучшему. Она должна использовать свой талант писателя, чтобы донести до людей истину, чтобы поделиться с ними своей верой, чтобы помочь им найти Бога в своих сердцах.

Алина завела блог, в котором начала делиться своими мыслями о Боге, о жизни, о христианских ценностях. Она писала о том, что ее волновало, о том, что ее вдохновляло, о том, что помогало ей преодолевать трудности. Ее статьи были искренними, проникновенными, честными. Она не пыталась учить, проповедовать или навязывать свое мнение. Она просто делилась своим опытом, своими чувствами, своей верой.

И ее слова находили отклик в сердцах читателей. Люди, прочитав ее блог, начинали задумываться о своей жизни, о вере, о Боге. Они задавали вопросы, делились своими сомнениями, просили совета и поддержки. Многие люди, никогда не задумывавшиеся о религии, начинали интересоваться христианством, посещать церковь, читать Библию.

Алина понимала – ее мечта сбылась. Она нашла способ использовать свой талант во благо, приносить пользу людям и рассказывать миру о своей вере. Ее голос, написанный на бумаге, достигал самых отдаленных уголков планеты, трогал сердца и менял жизни. И это вдохновляло ее на новые свершения, на новые тексты, на новые открытия.

Следующая глава завтра в 12:00