Великобритания + СССР

Нацистская символика присутствует на исторических плакатах, осуждается и демонстрируется в исторических целях (Разрешение РКН )

Источник: https://tipolog.livejournal.com/71247.html

Однажды у Европы уже был «Мюнхен»: 87 лет назад в этом городе политики заключили сделку в попытке избежать большой войны. Тогда за «мир во всем мире» великие державы решили заплатить частью Чехословакии. Агрессор с удовольствием принял эту «плату», стал благодаря этому сильнее — и вскоре развязал новую мировую войну, оказавшуюся намного ужаснее предыдущей. Рассказываем о соглашении, которое окрестили Мюнхенским сговором.

«Международный поцелуй», или Как мировое сообщество попыталось отказаться от войн

Период мировой и европейской истории между 1918 и 1939 годами часто называют межвоенным (иногда по-латински — «Интербеллум»). Но это более позднее обозначение. Для людей той эпохи их время было «послевоенным», ведь, пройдя через ад всемирной войны, человечество совсем не ожидало ее повторения.

Политики и общественные деятели разных стран работали над созданием рецепта, который смог бы защитить мир от новой бойни. На это ушло около десяти лет. В апреле 1927 года министр иностранных дел Франции Аристид Бриан предложил США заключить договор «о вечной дружбе, запрещающий обращение к войне как к средству национальной политики». Идею такого договора Бриану подсказал американский историк Джеймс Шотвелл, главный редактор 150-томной «Экономической и социальной истории Первой мировой войны». Ученый, детально изучивший первый глобальный конфликт, пришел к выводу, что в современности война между двумя промышленно развитыми странами почти всегда будет перерастать в многосторонний конфликт. А раз так, единственным способом избежать мировой войны в промышленно развитом мире мог быть только полный отказ от развязывания вообще любых войн.

В США раздумывали над французским предложением более полугода. Наконец, в декабре 1927 госсекретарь Фрэнк Келлог ответил Бриану, что правительство его страны с удовлетворением принимает французское предложение, но с одной существенной поправкой: участниками такого договора об отказе от войны должны были стать и другие страны — в первую очередь все главные державы мира.

Договор об отказе от войны в качестве орудия внешней политики 27 августа 1928 года подписали в Париже представители Бельгии, Германии, Италии, Польши (напомним, что частью этой страны в то время была Западная Беларусь), США, Франции, Чехословакии, Японии — а также Великобритании и ее доминионов (Австралии, Индии, Ирландии, Канады, Новой Зеландии и Южно-Африканского Союза). В этот же день госдеп США отправил приглашения присоединиться к соглашению еще 48 государствам, в том числе Советскому Союзу. Договор стал известен как пакт Бриана — Келлога, или Парижский пакт.

О том, насколько большие надежды люди того времени возлагали на этот договор, можно судить по тому, что Фрэнк Келлог за его подгототовку получил Нобелевскую премию мира в 1929-м. Оно и неудивительно: благодаря пакту агрессивная война впервые в истории человечества стала незаконной с точки зрения международного права.

Отметим, что в руководстве СССР (в состав которого тогда входила восточная половина Беларуси) по вопросу о пакте Бриана — Келлога имелись разногласия. Нарком иностранных дел Георгий Чичерин выступал против участия в нем, утверждая, что «присоединение к уже готовому пакту, созданному другими, для нас неприемлемо». При этом главный советский дипломат предлагал все же отправить советскую делегацию на церемонию подписания договора об отказе от войн: «В этом случае наша роль заключалась бы в том, чтобы явиться, поспорить, пошуметь, выдвинуть всякие протесты и, наконец, уйти со скандалом».

Напротив, присоединение к пакту активно поддерживали член Политбюро Николай Бухарин и заместитель наркома иностранных дел (и уроженец Белостока) Максим Литвинов. По их мнению, СССР был заинтересован в «продолжении передышки» и не должен был пренебрегать даже «самой ничтожной гарантией против войны». Позиция Бухарина и Литвинова победила, и 31 августа 1928 года СССР уведомил Францию о согласии присоединиться к пакту.

На тот момент Москва действительно выступала как сторонник отказа от войны в международных отношениях. В ноте французскому посольству советское правительство заявило, что хотело бы запрета войн не только в формально-юридическом толковании этого слова (то есть предполагающего процедуру «объявления войны»), но и других видов военных действий вроде интервенции, блокады, оккупации чужой территории. Напомним, похожим образом, без формального объявления войны, происходит сейчас полномасштабное российское вторжение в Украину. Правда, предложение Советов так и не было отражено в тексте пакта.

На этом миротворческие инициативы Москвы не закончились. СССР не только первым ратифицировал соглашение (акт об этом французскому послу в Москве вручили 6 сентября 1928 года), но и придумал, как ускорить его вступление в силу. Дело в том, что, согласно договору, пакт Бриана — Келлога начинал действовать с момента ратификации всеми участниками. Этот процесс затягивался. Поэтому СССР предложил своим соседям — Латвии, Польше, Румынии и Эстонии — считать Парижский пакт действующим досрочно, то есть сразу после ратификации этими странами. Такое дополнительное соглашение (известное как «протокол Литвинова») было подписано в феврале 1929 года. Тогда как ратификация всеми участниками растянулась до июля.

Главным недостатком пакта Бриана — Келлога было отсутствие в тексте каких-либо санкций или других негативных последствий для его нарушителей. Парижский договор (к слову, никем не денонсированный — то есть действующий до сих пор) фактически стал декларацией, в которой страны осудили использование войн для разрешения международных споров и пообещали, что будут решать такие споры и конфликты только мирными средствами. Никакого механизма принуждения агрессора к миру документ не предусматривал. Из-за своего мягкого, декларативного характера он получил название «международный поцелуй».

Тем не менее обещаний об отказе от войны, которыми государства обменялись в Парижском договоре, хватило, чтобы удержать Европу от межгосударственных войн почти на десять лет. Увы, здесь не перестали стрелять вообще — например, в Испании в 1936 году началась страшная гражданская война, в которой опосредованно участвовали и другие страны. Но нападений одного государства на другое в нашей части света в это десятилетие не было.

Мюнхенский ящик Пандоры

За следующие пять лет к пакту Бриана — Келлога присоединилось почти полсотни государств мира. Но к тому времени одному из первоначальных подписантов стали мешать ограничения Парижского договора. В 1933 году в проигравшей Первую мировую войну Германии, обедневшей, уставшей и разочарованной, власть взяла крайне правая Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП).

Договор об отказе от войны от имени Германии подписало предыдущее демократическое правительство (так называемая Веймарская республика). А вот НСДАП пришла к власти, используя реваншистские лозунги. Лидер нацистов Адольф Гитлер в своем политическом манифесте «Моя борьба» еще в 1920-е годы обещал согражданам пересмотреть «несправедливые» итоги Первой мировой войны, завоевать для Германии «жизненное пространство» в Центральной и Восточной Европе и объединить всех немцев в одном государстве.

Укрепив собственную власть и разобравшись с внутренними врагами, Гитлер взялся за выполнение обещаний. На первых порах он мастерски пользовался страхом европейцев перед большой войной, которую политики его поколения пережили на собственном опыте. В 1936 году Берлин нарушил подписанный после Первой мировой Версальский договор и ввел войска в Рейнскую демилитаризованную зону — западную часть Германии, в которой ей было запрещено держать армию и строить укрепления. Франция и Великобритания, победившие Германию менее 20 лет назад, решили избежать нового конфликта и проигнорировали эту первую военную операцию Гитлера.

Окрыленный успехом, в марте 1938 года он ввел войска уже в соседнее государство — Австрию. При этом формально Германия не нарушила положений пакта Бриана — Келлога, ведь войну Австрии она не объявляла. А ее присоединение к «третьему Рейху» месяц спустя произошло с помощью контролируемого нацистами «референдума».На исчезновение с карты целого суверенного государства остальные европейские державы ответили в лучшем случае выражением беспокойства. Агрессивные действия лидера немецких нацистов снова решили «не замечать», рассчитывая, что на этом он остановится.

Расчет не сработал. С точки зрения Гитлера все складывалось очень удачно. Почувствовав слабину со стороны других великих держав, он решил ковать железо, пока горячо. Сразу после успешного аншлюса Австрии взгляд немецкого диктатора обратился на Чехословакию. Здесь в граничащей с Германией Судетской области жило около трех миллионов людей немецкого происхождения. Впрочем, подрывную политическую деятельность в Чехословакии нацисты вели еще с октября 1933 года, когда там был основан прогерманский «Судетско-немецкий трудовой фронт».

В апреле 1938 года Гитлер обсудил со своими военными возможность прямого военного захвата Судетской области. Вариант внезапного вторжения был отвергнут, поскольку это могло вызвать международный кризис. Но информация о том, что в Берлине разрабатывается план оккупации Чехословакии, просочилась за пределы Германии.

К началу 1938 года Чехословакия отнюдь не была удобным мальчиком для битья. Страна обладала высокоразвитой военной промышленностью и имела одну из лучше всего вооруженных армий в мире. Она могла мобилизовать 47 дивизий, тогда как Гитлер смог наскрести для «Плана Грин» по вторжению в эту страну лишь 39. Вдобавок чехи сильно укрепили гористую границу с Германией, что превратило ее в труднопреодолимое препятствие для стремительного танкового блицкрига.

Чехословакия была готова сражаться, но в Праге понимали, что в одиночку победить Германию они не смогут. Поэтому еще в 1924 году эта страна заключила договор о союзе с Францией. Вместе армии этих двух стран были по всем параметрам сильнее немецкой, и начинать войну против них сразу на два фронта для Германии было бы чистым безумием.

Тем не менее поймавший удачу за хвост Гитлер продолжал требовать «воссоединения» чехословацких немцев с Германией. Хотя его агрессивная риторика создавала впечатление, что война неизбежна, какое-то время прямого результата это не давало. Но 8 апреля 1938 года во Франции сменилось правительство. Новый кабинет Эдуарда Даладье был создан без участия социалистов — принципиальных противников нацистского режима в Германии. И уже через четыре дня газета Le Temps опубликовала статью профессора юридического факультета Парижского университета Жозефа Бартельми, в которой тот «доказал», что франко-чехословацкий договор о союзе 1924 года не обязывает Францию вступать в войну, чтобы спасать Чехословакию.

Похожие настроения царили и по ту сторону Ла-Манша. Еще до публикации Бартельми в лондонской The Times вышла передовица, написанная главным редактором Джеффри Доусоном. Из нее британцы узнали, что Великобритании не стоит ввязываться в войну за сохранение чехословацкого суверенитета над Судетами, не узнав перед этим мнения самих судетских немцев.

В конце апреля 1938 года премьер-министры Франции и Великобритании Эдуард Даладье и Невилл Чемберлен встретились в Лондоне, чтобы обсудить чехословацкий вопрос без участия самой этой страны. И пришли к выводу, что европейский мир можно спасти только путем передачи Германии спорных территорий с немецким населением.

12 сентября 1938 года вооруженные формирования судетских немцев, поддерживаемые Берлином, начали мятеж, атакуя чехословацкие подразделения в разных регионах страны. Позднее в Чехословакии эти действия расценили как начало необъявленной войны со стороны Германии.

В середине сентября 1938 года Чемберлен встретился с Гитлером в его резиденции. Здесь британский премьер-министр, как ему казалось, «умиротворил» германского диктатора обещанием убедить свое и французское правительство признать результаты будущего плебисцита в Судетской области. В ответ Гитлер пообещал не начинать военных действий до дальнейшего обсуждения. Затем французы и англичане подготовили совместное предложение, предусматривающее передачу Германии всех территорий Чехословакии, на которых доля немецкого населения превышала 50%. При этом с самой Чехословакией детали этой сделки за ее счет никто даже не обсуждал — ее просто поставили перед фактом.

Под угрозой остаться без военной помощи со стороны Франции и Великобритании страна 21 сентября согласилась отдать Судетскую область Гитлеру. Но ему этого уже было мало: лидер нацистов теперь хотел полностью ликвидировать чехословацкое государство, разделив его с Венгрией и Польшей.

На этом этапе Европа и мир, возможно, еще могли избежать последующих кровавых событий. На новые наглые требования Гитлера Чехословакия 23 сентября ответила проведением всеобщей мобилизации своей армии. На следующий день частичную мобилизацию объявила и Франция. Под давлением таких «аргументов» Гитлер отказался от своих требований о ликвидации чехословацкой государственности и согласился на проведение дипломатической конференции с участием Италии в качестве посредника.

Но на этом решительность европейских политиков закончилась. 27 сентября Чемберлен выступил по радио с заявлением, в котором так объяснил свою позицию:

«Как ужасно, фантастично, невероятно, что мы должны рыть окопы и примерять противогазы здесь из-за ссоры в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем. Как бы мы ни сочувствовали маленькой стране, столкнувшейся с большим и могущественным соседом, мы не можем ни при каких обстоятельствах вовлечь всю Британскую империю в войну только из-за нее. Если нам придется сражаться, то это должно быть по более важным вопросам, чем этот».

29 сентября Гитлер, Чемберлен, Даладье и итальянский диктатор Бенито Муссолини встретились в Мюнхене. Гитлер на этой встрече открыто злился из-за того, что накануне не смог войти в Судетскую область как «освободитель» в назначенный им самим день и был вынужден согласиться на арбитраж трех других держав. Боясь спровоцировать еще больший его гнев, остальные участники встречи не решились настоять на том, чтобы на конференцию допустили прибывших в Мюнхен чехословацких дипломатов.

Оставив представителей атакуемой страны за дверью, Великобритания и Франция «умиротворили» Гитлера ее территориями. По условиям Мюнхенского сговора Судетская область перешла Германии. Париж и Лондон проинформировали Прагу, что она может либо принять эти условия, либо противостоять Германии в одиночку. Чехословацкое правительство решило подчиниться.

Последствия «миротворчества» Чемберлена

Вернувшись в Лондон из Мюнхена, Невилл Чемберлен искренне считал, что добился мира для своей страны и Европы в целом. Сходя с трапа самолета, он с гордостью размахивал текстом совместного заявления:

«Мы, немецкий фюрер и канцлер, и британский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и согласились признать, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для наших двух стран и для Европы. Мы рассматриваем соглашение, подписанное вчера вечером, и англо-германское морское соглашение как символ желания наших двух народов никогда больше не воевать друг с другом. Мы полны решимости, что метод консультаций будет методом, принятым для решения любых других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и, таким образом, способствовать обеспечению мира в Европе».

Текст заявления Чемберлен зачитал у своей резиденции на Даунинг-стрит, после чего добавил:

— Мои добрые друзья, во второй раз в нашей истории британский премьер-министр вернулся из Германии, с честью принеся мир. Я считаю, что это мир для всего нашего времени. Идите по домам и спите спокойно.

Оптимистичный настрой Чемберлена разделяли далеко не все, и речь здесь не только о чехах. Прекрасно понимал, к чему ведет политика умиротворения диктаторов, будущий премьер-министр Великобритании, а на тот момент член парламента Уинстон Черчилль. Еще во время аншлюса Австрии он предупреждал Палату общин, что это лишь начало нацистской агрессии:

— Серьезность (аннексии Австрии. — Прим. ред.) невозможно преувеличить. Европа сталкивается с программой агрессии, хорошо спланированной и рассчитанной по времени, разворачивающейся поэтапно. И у нас есть выбор — либо подчиниться, как Австрия, либо принять эффективные меры против. Сопротивление будет тяжелым. <…> Но если мы будем медлить, скольких друзей мы потеряем, падение скольких потенциальных союзников мы увидим?

После возвращения Чемберлена из Мюнхена Черчилль оценил его старания по умиротворению Гитлера пророческой фразой:

— У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье — и получите войну.

А 5 октября 1938 года в выступлении перед Палатой общин Черчилль назвалМюнхенское соглашение «полным и безоговорочным поражением» Великобритании и остальной Европы.

Ждать подтверждения правоты Черчилля оставалось недолго. Вместе с Судетской областью Германии отошли все те пограничные горные хребты, на которых базировалась чехословацкая система обороны. Уже в марте 1939 года Германия окончательно ликвидировал Чехословакию и оккупировала этнические чешские земли, включая Прагу. Захват Австрии и Чехии заметно усилил Германию и ее армию, и диктатор выбрал новую жертву — Польшу. Которая, к слову, поучаствовала в разделе Чехословакии, соблазнившись включением в свой состав чешской части Тешинской Силезии.

Оккупация Праги подействовала отрезвляюще на Францию и Великобританию. Вскоре после нее обе страны гарантировали Польше свою поддержку в случае германского нападения. Но было уже слишком поздно. Адольф Гитлер вошел во вкус, его армия усилилась (в том числе и благодаря огромным арсеналам захваченного чехословацкого оружия — надежного и качественного). В августе 1939 года Германия повторила трюк с соблазнением соперника территориями соседней страны и заручилась поддержкой Советского Союза, договорившись разделить с ним Польшу (так же, как ранее добилась благоприятной позиции Польши в чехословацком вопросе, отдав ей Тешинскую область).

Напомним, что до этого гитлеровского «искушения» СССР проводил достаточно миролюбивую внешнюю политику, активно продвигал пакт Бриана — Келлога. Но в Москве внимательно следили за успехами «умиротворяемого» агрессора в лице гитлеровской Германии и сделали соответствующие выводы. Впрочем, не только там: еще в апреле 1939 года Италия начала вторжение в Албанию и оккупировала ее, что стало первой межгосударственной войной в Европе после заключения Парижского договора.

Власти выпустили методичку к придуманному ими Дню народного единства. Выбрали самую возмутительную ложь из этого документа

Усилившегося и поверившего в благосклонность фортуны Гитлера уже совсем не пугали и не сдерживали гарантии безопасности, которые дали Польше Лондон и Париж. 1 сентября 1939 года Германия напала на эту страну, развязав Вторую мировую. Через два дня Великобритания вступила в войну. Чемберлен в своем выступлении по радио признал (пусть и с оговорками) ошибочность своей политики:

«Можете себе представить, каким горьким ударом для меня стало то, что вся моя долгая борьба за мир потерпела неудачу. И вся же я не могу поверить, что мог бы сделать что-то большее или что-то иное, что было бы более успешным. До последнего момента было возможно добиться мирного и честного урегулирования между Германией и Польшей. Но Гитлер этого не хотел. Он, очевидно, решил напасть на Польшу, что бы ни случилось. Его действия убедительно показывают, что нет никаких шансов ожидать, что этот человек когда-либо откажется от своей практики применения силы для достижения своих целей. Остановить его можно только силой».

Впрочем, останавливать Гитлера Чемберлену уже не пришлось. В апреле 1940 года после неудач начального этапа войны он уступил пост премьер-министра Уинстону Черчиллю — и скончался через несколько месяцев.

Пожалуй, самое ценное, что оставил после себя Чемберлен миру, — это горький урок, показавший бессмысленность и страшную цену политики умиротворения агрессора путем уступок ему. Выбрав из бесчестья и войны первое, британский премьер получил в итоге и его — и войну.

Осознав порочность своих решений и их печальные последствия, Чемберлен уже ничего не мог изменить. В отличие от нынешних политиков, которым ничто не мешает изучить его опыт — и воспользоваться им, чтобы избежать новых катастрофических ошибок.

6 марта 1918 года, через несколько дней после подписания "Брестского мира", в результате которого Россия вышла из Первой мировой войны ( "Похабный мир" - Выход России из Первой мировой войны ), в порту города Мурманск с борта крейсера "Глори" на русский берег высадился отряд английских солдат численностью 176 человек, тем самым положив начало интервенции войск Антанты в Россию. Стоит отметить, что британские войска прибыли в Россию с полного одобрения наркома иностранных дел Льва Троцкого, который двумя днями раньше отправил Мурманскому Совету телеграмму с распоряжением принять любую помощь союзников. Мурманск был главным портом, через который с 1914 по 1917 год в Россию шли поставки британского оружия и снаряжения, в результате чего он был буквально забит оружием и боеприпасами, а значит, существовала угроза, что немцы и их союзники постараются захватить эту значительную материальную базу. Кроме того, британцев беспокоила перспектива превращения немцами Мурманска в военно-морскую базу, с которой немецкие подлодки могли бы свободно атаковать север Атлантики. Троцкий же рассчитывал получить запас британского оружия, хранившегося в порту, для оснащения Красной армии, которая после опрометчивого роспуска прежней русской армии 11 февраля 1918 года была вновь создана указом от 23 февраля того же года. Однако очень скоро комиссар иностранных дел понял, что абсолютно не контролирует ситуацию.

Представители Антанты быстро склонили на свою сторону председателя Мурманского Совета Алексея Юрьева, который в обмен на финансовую поддержку и доставку продовольствия фактически отдал Мурманск под полный контроль британцев. 1 июля постановлением Совнаркома Юрьев был объявлен "врагом народа". В дальнейшем британское правительство стало материально поддерживать Белое движение внутри России, выступившее против большевиков.

После Октябрьской революции многие офицеры русской армии, недовольные политикой новой власти, решили совершить в стране очередной переворот. В конце 1917 года наиболее значимой белой группировкой была Добровольческая армия, созданная в ноябре 1917 года усилиями двух ведущих генералов царской армии - бывшим начальником Генерального штаба Алексеевым и Корниловым, который летом 1917 года уже пытался установить в России военную диктатуру, однако потерпел неудачу и был заключен в тюрьме города Быхов, откуда он благополучно сбежал на Дон. Дон был выбран в качестве расположения Добровольческой армии по той причине, что именно там была родина казачьего войска, чья неистовая преданность царю позволяла видеть в них наиболее надежную силу, способную поднять знамя контрреволюционного движения против окопавшихся в Петрограде большевиков.

Весной 1918 года в качестве антибольшевистской силы, сыгравшей значительную роль в ходе гражданской войны, совершенно неожиданно выступил чехословацкий корпус военнопленных, которые, будучи поданными Австро-Венгрии, воевавшей против России, чтобы не сражаться с братьями-славянами, тысячами сдавались в плен русским войскам. После Февральской революции они тотчас были освобождены и задействованы в составе русской армии. В наступательной кампании русских войск в июне 1917 года, которое в конечном итоге окончилось полной катастрофой и отступлением русских сил на довоенные позиции, сформированная Чехословацкая бригада показала незаурядную военную доблесть, прорвав немецкий фронт, взяв более 3 тысяч пленных, потеряв, в свою очередь, всего 200 человек убитыми. В том же 1917 году совместным решением французского правительства и Чехословацкого национального совета (ЧСНС), боровшегося независимость своей страны от Австро-Венгрии, был сформирован Чехословацкий легион во Франции. ЧСНС признавался единственным верховным органом всех чехословацких военных формирований, что ставило чехословацких солдат в России в зависимость от решений Антанты. Осенью 1917 года Чехословацкий корпус находился на территории Волынской и Полтавской губерний.

Октябрьская революция и начатые Советским правительством переговоры о мире с державами Тройственного союза поставили чехословаков в сложное положение. С получением известия о победе вооружённого восстания большевиков в Петрограде руководство Чехословацкого национального совета заявило о безоговорочной поддержке Временного правительства и заключило соглашение с командованием Киевского военного округа и Юго-Западного фронта о порядке использования чехословацких частей, которое, с одной стороны, подтверждало невмешательство последних в вооружённую борьбу внутри России на стороне какой-либо политической партии, а с другой - провозглашало их стремление "содействовать всеми средствами сохранению всего, что способствует продолжению ведения войны против нашего врага - австро-германцев".

Тем временем Чехословацкий национальный совет, стремившийся превратить созданный Россией чехословацкий корпус в "иностранное союзническое войско, находящееся на территории России", ходатайствовал перед французским правительством и президентом Пуанкаре о признании всех чехословацких воинских формирований частью французской армии. С декабря 1917 года на основании декрета французского правительства об организации автономной Чехословацкой армии во Франции, чехословацкий корпус в России был формально подчинён французскому командованию и получил указание о необходимости отправки во Францию.

Чтобы эвакуироваться с территории России, чехословаки заключили соглашение с большевиками, по которому последние гарантировали беспрепятственно пропустить вооруженные чехословацкие подразделения к Владивостоку, откуда они должны были отправиться через Тихий океан в Европу. Однако вскоре ход событий вмешался германский генштаб, опасавшийся скорого появления на Западном фронте 40-тысячного корпуса противника. Под давлением посла Германии в России графа Мирбаха 21 апреля 1918 года нарком иностранных дел России Чичерин направил телеграмму Красноярскому совету о приостановлении дальнейшего передвижения чехословацких эшелонов на восток: "Опасаясь японского наступления на Сибирь (5 апреля японский адмирал Като без предупреждения союзников высадил во Владивостоке небольшой отряд морской пехоты "для защиты жизни и собственности японских граждан"), Германия решительно требует, чтобы была начата скорая эвакуация немецких пленных из Восточной Сибири в Западную или в Европейскую Россию. Прошу употребить все средства. Чехословацкие отряды не должны передвигаться на восток". Чехословаки восприняли это распоряжение как намерение советского правительства выдать их Германии и Австро-Венгрии как бывших военнопленных, что создало в их рядах атмосферу подозрительности.

14 мая на станции Челябинск произошел инцидент, приведший к мятежу чехословаков. В это день на станции остановился эшелон с военнопленными венграми и немцами. Чехословаки, увидев плохие условия, в которых содержались пленные, поделились с ними частью своего продовольствия и табака. Когда же состав тронулся, кто-то из пленных бросил в чехов чугунную ножку от печки, в результате чего один из чешских солдат был тяжело ранен и потерял сознание. В ответ легионеры остановили поезд и подвергли самосуду виновника. По следам этого инцидента советские власти Челябинска на следующий день арестовали десять легионеров, однако их товарищи 17 мая силой освободили арестованных, разоружили местный отряд Красной гвардии и разгромили оружейный арсенал, захватив 2800 винтовок и артиллерийскую батарею. После столкновения в Челябинске чехословаки разгромили брошенные против них силы Красной гвардии, после чего, заручившись поддержкой белогвардейцев, перешли в наступление и в скором времени свергли советскую власть в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке.

8 июня 1918 года в захваченной чехами и местными повстанцами Самаре был создан Комитет Учредительного собрания (Комуч). Он объявил себя временной революционной властью, которая должна была, по замыслу его создателей, распространившись на всю территорию России, передать управление страной законно избранному Учредительному собранию. Практически одновременно с этим 23 июня в Омске было сформировано Временное Сибирское правительство, которое 23 сентября объединилось с Комучем во Временное Всероссийское правительства. 18 ноября в Омске группой офицеров был совершён переворот, в результате которого эсеровское правительство было разогнано, а власть передана популярному среди русского офицерства адмиралу Александру Колчаку, которому было присвоено звание Верховного правителя России. Он установил режим военной диктатуры и приступил к реорганизации армии. Впоследствии власть Колчака была признана союзниками России по Антанте и большинством других белых правительств.

Изначально у союзников не было никакого стремления свергать большевиков, и на то была серьезная и хорошо известная причина - искренняя ненависть большевиков к немцам, австрийцам и туркам как к завоевателям, расхищающим историческую российскую территорию. 22 июля 1918 года премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж сообщил Военному кабинету, что "Британии нет дела до того, какого рода правительство установилось в России - республика большевики или монархия".

Такой точки же точки зрения до определенного момента придерживалась и Франция. До апреля 1918 года наиболее влиятельные партии во французском Генеральном штабе отклоняли предложения оказать поддержку белому движению на том основании, что "ее представители предпочли германскую оккупацию по классовым соображениям, в то время как большевики стали жертвами обмана Союза Центральных держав и теперь, возможно, поняв свои прошлые ошибки, по крайней мере, обещали продолжать борьбу".

В течение весны 1918 года союзники питали надежды на то, что при помощи большевиков им удастся восстановить Восточный фронт, военные действия на котором должны были облегчить немецкое давление на Западе, где Антанте угрожало поражение. Однако, постепенно понимая, что большевики или не хотят, или просто не могут мобилизовать страну на противостояния немцем, союзники все больше стали поддерживать белое движение, и к концу лета 1918 года Антанта фактически оказалась в состоянии войны с большевистским правительством в Москве.

На севере страны объединенные франко-британо-американские войска под командованием британского генерала Айронсайда объединились с местными антибольшевистски настроенными социалистами-революционерами и отодвинули свою линию обороны на 200 миль к югу от Белого моря. Зиму 1918–1919 года Айронсайд пережидал на реке Двине. В это время большевики собирали силы, чтобы дать ему отпор. Тем временем Айронсайд начал создание местных русских частей под командованием британских офицеров. Этот славяно-британский легион получил подкрепление в виде итальянских частей, а также принял помощь финского контингента, принципиально заинтересованного в аннексии русской территории. В декабре 1918 года Франция высадила свои войска в черноморских портах Одессе и Севастополе. В состав этих войск входили греческие и польские подразделения. Французы попытались организовать здесь местные части под командованием французских офицеров и двинуть их против Красной армии - правда, безуспешно.

На Дальнем Востоке во Владивостоке в августе 1918 года высадились японские и американские войска, чтобы укрепить плацдарм для эвакуации Чешского корпуса. Затем сюда прибыл французский генерал Жанен, целью которого было наблюдение за операциями белых войск. Одновременно британцы сгружали с кораблей большие количества боеприпасов, которые должны были быть доставлены 107-тысячной антибольшевистской армии Колчака, которая в начале марта 1919 года армия развернула наступление на Красную армию, намереваясь соединиться в районе Вологды с Северной армией генерала Миллера, а основными силами наступать на Москву. Вскоре колчаковцы заняли весь Урал и с боями стали пробиваться к Волге, однако вскоре были остановлены превосходящими силами Красной армии на подступах к Самаре и Казани.

В июне в наступление на Москву перешла Добровольческая армия под командованием генерала Деникина. В июле дениковцы взяли под свой контроль Полтаву и Черниговскую губернию, в августе захватили Одессу и Киев, а к октябрю их войска уже достигли Тульской губернии, остановившись всего в 250 км от Москвы. В конце сентября в решительное наступление перешла еще одна группировка белых - Северо-западная армия Юденича, которая к середине октября достигла Царского села, тем самым остановившись в нескольких десятков километров от Петрограда. Казалось, что власть большевиков не сумеет пережить столь крупного и успешного наступления белых армий, однако именно в этот момент в гражданской войне наступил перелом.

Красная армия встала на смерть на подступах к своим столицам, и, по воспоминаниям генерала Сахарова, именно в этот момент "начались самые упорные и жестокие бои за весь этот период нашего наступления... бои шли, не прекращаясь ни на один день, потери увеличивались, и из наших полков выбывали лучшие, гибли храбрейшие русские офицеры и солдаты, цвет нашей армии. Но главное - всего хуже было то, что падала надежда на успех и вера в дело". К 20-м числам октября Красная армия перешла в контрнаступление на всех фронтах, и Белые армии, несмотря на порой героическое сопротивление, покатились назад с той же скоростью, с которой они наступали в начале года. Впечатление было такое, вспоминал британский доброволец Уильямсон, что "казалось, вдруг весь фронт рухнул в хаосе, вокруг господствовало ощущение безнадежности у нас никогда не было покоя, и мы никогда не оставались на одном месте дольше одного-двух дней". Точно так же рухнул и колчаковский фронт в Сибири. Это было уже настоящее бегство, остановить которое не могла никакая сила: "если мои войска остановить теперь, — указывал в те дни командир 1-й Сибирской армии генерал Пепеляев, — то они просто взбунтуются".

Решающей причиной поражения Белой армий, по мнению ее строевых офицеров, являлась неспособность белых обеспечить действующую армию необходимыми людскими ресурсами. В результате, чем дальше продвигалась Белая армия, чем большую территорию занимала, тем больше она теряла свою боеспособность. Населения захваченных деревень и городов крайне враждебно относилось к белогвардейцам, так как те нередко устраивали в оккупированных областях грабежи, которые озлобляли население, приходившее к выводу, что при белых так же плохо, как и при большевиках. В результате крестьянство с необычайной стойкостью и упорством уклонялось от мобилизации в белые армии, скрываясь от карательных отрядов государственной стражи, уходя с оружием в леса. По всей стране вскоре стали организовываться внушительные по численности и по вооружению шайки "зеленых" - крестьянских вооружённых формирований, боровшихся против любой власти, которая пыталась отобрать у них хлеб или забрать в армию.

Большевики же, наоборот, в короткий срок сумели мобилизовать в Красную армию достаточное количество солдат и с помощью репрессивных мер наладить в своих войсках дисциплину. После восстания чехословацкого корпуса 29 мая советская власть выпустила декрет "О принудительном наборе в Рабоче-крестьянскую Красную армию", фактически означающий всеобщую мобилизацию населения на подконтрольных большевикам территориях, что позволило за полгода увеличить численность армии с 260 тысяч человек до одного миллиона.

Также был выпущен декрет о наборе в Красную армию бывших царских офицеров, что сильно способствовало улучшению управляемости войск. Среди мотивов поступления офицеров на службу к большевикам немалую роль играли как чисто материальные (с демобилизацией прежней армии офицеры были лишены всех видов пенсий и, таким образом, вместе с семьями всех средств к существованию), так и патриотические. Генерал армии Российской империи Александр Балтийский так объяснял свое решение перейти на сторону большевиков: "я и многие другие офицеры служили царю, потому что считали его первым среди слуг отечества, но он не сумел разрешить стоявших перед Россией задач и отрекся. Нашлась группа лиц, вышедших из Государственной Думы, которая взяла на себя задачу продолжать работу управления Россией. Что же! Мы пошли с ними. Но они тоже не справились с задачей, привели Россию в состояние полной разрухи и были отброшены. На их место встали большевики. Мы приняли их как правительство и пришли к полному убеждению, что они правы, что они действительно строят государство".

Чтобы заставить солдат драться, большевики ввели в войсках смертную казнь за дезертирство и отказ идти в атаку. Помимо дезертиров, расстрелу подлежали и их укрыватели среди гражданского населения – домохозяева и даже председатели советов и комитетов бедноты, знавшие, что в их сёлах скрываются дезертиры. 5 сентября 1918 года правительство большевиков выпустило декрет "О красном терроре", который фактически узаконил бессудные расстрелы противников советской власти. Декрет передавал чекистам исключительные полномочия расстреливать людей, "прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам". Началась организация лагерей для "классовых врагов" (к концу 1920 г. было создано более 100 лагерей, в которых содержалось около 75 тыс. человек). Красный террор стал массовым средством истребления "классово чуждых элементов" и устрашения населения.

Наряду с красным террором существовал и антисоветский террор, которым промышляли белогвардейцы и интервенты (в августе 1918 года при участии британцев в архангельской области на острове Мудьюг был открыт концлагерь, в котором в ужасающих условиях содержались пленные красноармейцы). На подконтрольных казакам и Добровольческой армии территориях производились массовые казни советских работников и военнопленных. Наибольший размах террор со стороны Белого движения принял в 1919 году во время карательных акций частей армий Колчака и отрядов Чехословацкого корпуса против крестьян, живших в районах действия партизан. По иронии судьбы, одной из жертв чехословацкого корпуса в какой-то мере стал и сам Колчак.

С начавшемся контрнаступлением Красных армия адмирала быстро развалилась, и он был вынужден бежать из Омска в Иркутск. На станции в Ново-Николаевске поезд Колчака упёрся в эшелоны чехов, и когда адмирал потребовал пропустить его вперёд, он получил отказ, в связи с чем ему пришлось задержаться здесь на две недели. За это время власть в Иркутске в результате вооружённого восстания перешла в руки эсеро-меньшевистского "Политцентра", который потребовал отречения Верховного правителя и безоговорочной передачи власти от колчаковского Совета министров в его руки. Союзники и чехословаки поддержали "Политцентр", поскольку его представители заявили им, что будут продолжать борьбу с большевизмом. 15 января по прибытии в Иркутск Колчак был передан представителям "Политцентра" и помещен под стражу. Однако к этому времени политическая ситуация в Иркутске вновь изменилась, и власть в городе уже фактически перешла к большевикам. 7 февраля 1920 года Колчак и его приближённые были расстреляны по распоряжению Иркутского военно-революционного комитета. В тот же день на станции Куйтун (в 310 км северо-западнее Иркутска) было подписано соглашение о перемирии между командованием Красной армии и Чехословацкой армии в России, гарантирующее легионерам отход на Дальний Восток и эвакуацию. Уже в декабре 1919 года из Владивостока стали выходить первые корабли с легионерами. Всего на 42 кораблях в Европу было переправлено 72 644 человека.

После гибели Колчака и поражения Деникина Вооруженные силы Юга России возглавил генерал Пётр Врангель, который вместе со своими людьми занял оборону на полуострове Крым, ставшим фактически последним оплотом белых сил. Большевикам оставался один рывок для уничтожения оппозиционных сил в стране, однако в этот момент в игру вступил еще один игрок.

25 апреля 1920 года польская армия, снаряжённая на средства Франции, вторглась в пределы Советской Украины и 6 мая захватила Киев. Глава польского государства Юзеф Пилсудский вынашивал план создания конфедеративного государства "от моря до моря", которое включало бы территории Польши, Украины, Белоруссии, Литвы. Однако его мечты быстро потерпели крах в результате начавшегося 14 мая контрнаступления советских войск, которые оттеснили противника к границам Польши. Воодушевленное этим успехом советское правительство поставило перед командованием Красной Армии новую стратегическую задачу: с боями войти на территорию Польши, взять её столицу и создать условия для провозглашения в стране Советской власти. Однако эта задача окончилась полной катастрофой. Советские войска были наголову разбиты под Варшавой, после чего откатились назад. В польский плен попало, по разным оценкам, около 200 тысяч красноармейцев. В октябре Польша и Россия заключили перемирие, а в марте 1921 года - мирный договор, по условиям которого полякам отходила значительная часть земель на западе Украины и Белоруссии с населением 10 млн человек. Несмотря на столь невыгодный для большевиков мир, он позволил им сосредоточить все свои усилия на окончательном разгроме белого сопротивления в стране.

7 ноября 1920 года, сосредоточив около 190 тысяч бойцов против 41 тысячи штыков и сабель у Врангеля, советские войска начали наступление на Крым. Несмотря на значительное превосходство в живой силе и вооружении, красные войска несколько дней не могли сломить оборону защитников Крыма, и только 11 ноября, когда части повстанческой армии махновцев под командованием С. Каретника форсировали Сиваш и разбили под Карповой Балкой конный корпус Барбовича, оборона белых была прорвана, и Красная армия ворвалась в Крым. Началась эвакуация белой армии и сочувствующих белогвардейцам в оккупированный Антантой Константинополь. В течение трёх дней на 126 судов были погружены войска, семьи офицеров, часть гражданского населения крымских портов — Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи. Общее количество эмигрантов составило 150 тысяч человек.

На этом вооружённая борьба белых и красных фактически подошла к концу, а большевики окончательно утвердили свою власть над Россией.

Продолжение следует.