Антропология + Эволюция

Насколько жесток человек и могут ли люди перестать убивать других людей?

В 2016 году в журнале Nature вышла статья с достаточно обнадёживающими выводами.

Убийства сородичей происходят не только среди людей, но и среди других млекопитающих. Средний процент внутривидовых убийств во всём классе млекопитающих — около 0.3% от всех смертей. Эта цифра (хотя и кажется небольшой) означает, что смертельное насилие к своему виду достаточно распространено среди млекопитающих. Конкретно, к нему относятся, например, инфантицид (детоубийство) и каннибализм. При этом есть как более «мирные», так и более «жестокие» группы млекопитающих. Так, убийства относительно редко встречаются у летучих мышей, китов и зайцеобразных, но чаще происходят у носорогов, морских львов, белкообразных и (внимание!) приматов.

Исследователи провели филогенетический анализ (филогенетика — наука, изучающая эволюционные взаимоотношения видов) и предположили, что то же число будет актуально и для рода Homo — людей. Ну, как думаете, далеко ли мы ушли от наших эволюционных родственников — павианов и лемуров, у которых самый высокий среди приматов процент внутривидовых убийств?

Ответ на этот вопрос не так однозначен. Исследователи провели анализ и сравнили получившиеся показатели смертельного насилия в различные периоды истории человечества. Так, в доисторические времена показатель был на уровне предсказанных 2%, а в палеолит, мезолит и неолит — уже выше ожидаемого (3–4%). В бронзовый век (когда уже существовали государства Ближнего Востока и Египет) — упал до ок. 2% и затем рос в железный век (во времена переселения народов, ок. 5–6%) и Средневековье (ок. 12%). Отдельно были посчитаны показатели для Нового Света, и там процент гомицидов (убийств людьми других людей) был особенно высоким в постклассический период (примерно совпадающий во времени с европейским Средневековьем) — ок. 10%. Может быть, это не так и удивительно, если вспомнить, например, обычаи жертвоприношения у ацтеков.

У человечества не было бы шанса оправдаться перед нашими собратьями-приматами, но средний показатель убийств по мере приближения к современности всё-таки уменьшился — сначала до ок. 2,5% в Новое время и затем до ок. 1% — в Новейшее. Ура!

Что ж, сейчас, вероятно, — самый подходящий момент, чтобы отпраздновать превосходство человеческого пацифизма над другими приматами, ведь будет неприятно испортить такую жизнеутверждающую статистику Третьей мировой войной, например.

Если говорить серьёзно, исследователи связывают уменьшение насильственных смертей с развитием социальной структуры и закреплением государственной монополии на насилие. Вообще говоря, человечество переломило эволюционный тренд — обычно социальные виды намного более жестоки к сородичам, чем животные-одиночки. В случае человека, количество убийств, наоборот, стало падать по мере увеличения популяции, и это обнадёживает.

Этот текст написан на основе научной статьи и является её упрощением. Рекомендую ознакомиться с полным текстом:

Gómez, J., Verdú, M., González-Megías, A. et al. The phylogenetic roots of human lethal violence. Nature 538, 233–237 (2016). https://doi.org/10.1038/nature19758

Народ, всем привет!

Самоодомашнивание — это когда дикий предок охотился на мамонта, а ты охотишься на скидки в супермаркете. Шутка? А вот учёные всерьёз считают, что мы прошли через «самоодомашнивание». То есть эволюционировали, как домашние животные, только хозяев у нас не было – мы сами себя приручили.

Звучит диковато, да? Но если подумать, у нас ведь и правда есть что-то общее с «ручными зверушками»: мы стали добрее, милее и вообще менее дикими, чем могли бы быть.

Чего вообще такое учёные выдумали?

Когда обычно говорят «одомашнили», представляют следующее: человек взял и приручил собаку, котика или корову (особенно корову – чтоб всегда был шашлык). Но «самодоместикация» — это когда сам вид (то есть мы, Homo sapiens) отбирал в своих рядах более спокойных и адекватных особей, пока все не превратились в компанию паинек. Суровых агрессоров в общине либо выпроваживали в лес на мороз, либо, простите, слегка умиротворяли камнем по голове, если ну уж совсем руки чешутся. Так что выжили в основном те, кто мог мирно пить чай из алюминиевых кружек, радоваться жизни и ставить плюсы на Пикабу.

Когда об этом узнали, некоторые учёные зашлись в конвульсиях счастья: «Ура, мы, наконец, поняли, почему люди такие болтливые, ласковые и кооперативные!» (Правда, когда они говорят «ласковые», они сравнивают нас с неандертальцами и кроманьонцами. По сравнению с ними любая тетка из ЖЭКа покажется овечкой).

Так что да, мы – самые что ни на есть «домашние животные», только не котики, а люди. Хотя кто сказал, что люди не могут быть котиками?

Признаки того, что мы сами себе хозяева

Внешний вид: детские мордашки и отсутствие «мордобития»

Если взять диких зверей и начать отбирать из них только самых дружелюбных, у потомства часто появляются всякие неожиданные признаки: уши висят, хвост колечком, пятна по шкурке, зубы мельче – в общем, ми-ми-ми.
У нас, людей, что-то похожее. Сравните фото из учебника: у неандертальца брови такие, что хоть на границе штрафуй. Челюсти здоровенные, зубы – можно арматуру перекусить. У нас же лицо более округлое, зубы меньше, и в целом вид такой: «Привет, погнали пить чай, а не драться». Это пример феминизации и неотении (когда во взрослом возрасте мы похожи на детей).

Даже объём человеческого мозга уменьшился на несколько кубиков по сравнению с нашими далёкими предками. Нет, это не значит, что мы «отупели» (хотя иногда ленту «ВКонтакте» листаешь – начинаешь сомневаться). Просто мозг эволюционировал и оптимизировался – стало меньше, но зато эффективнее. Как маленький смартфон вместо древнего компьютера.

Поведение: меньше драк, больше «терок на кухне»

У прирученных животных снижается агрессия: собачки вместо того, чтобы грызться, ластятся к хозяину и виляют хвостом. Люди в среднем тоже спокойнее, чем большинство других приматов, у которых драка за самку – обычное дело. Нам скорее нравится устроивать дебаты «кто виноват и что делать», а если совсем прижмёт, можно и петицию подписать или стаканом воды в лицо плеснуть.

Это не значит, что мы все сплошь пацифисты. У нас бывают и войны, и склоки, и комментарии на политических форумах. Но в целом, если бы мы оставались такими же жёсткими, как наши двоюродные обезьяны шимпанзе, без кровопролития не обошёлся бы ни один пикник.

Гормоны: меньше тестостерона, больше «ми-ми-ми»

Как показали исследования, одомашненные зверушки – существа более спокойные, у них меняется биохимия: уровень гормонов стресса падает, а уровень «гормонов любви и обнимашек» (окситоцина, серотонина и прочих радостей) растёт. У людей, по данным учёных, со временем тоже упал средний уровень агрессивных гормонов. Многие наши мужчины, может, и любят сказануть что-то брутальное, стукнув кулаком по столу, но по сути уже не те охотники-собиратели. Разве что собиратели марок.

Продлённое детство: мы так и не повзрослели

Собаки по-сути остались щенками по сравнению с волками. Они всё время хотят играть, они очень социальны и бесконечно преданы хозяину. Ну и мы такие же: взрослыми способны носиться как дети – участвовать в КВН, «наводить суету» или обсуждать, у кого спина белая. У шимпанзе подростки быстро серьёзнеют и становятся злыми «дядьками», а человек даже в 30+ лет может строчить посты на Пикабу с мемасами.

Не мы одни такие умные

Оказывается, похожим путём пошли бонобо – это такие «обезьяны-хиппи», живущие южнее реки Конго. Они заметно более милые и миролюбивые, чем шимпанзе. У них матриархат и вечная любовь, а не драка за бананы. Антропологи говорят: бонобо – это тоже самодоместицированный вид, причём никто их специально не учил. Всё само получилось благодаря их естественной среде обитания, где не надо было воевать за еду.

Ещё среди зверушек можно найти примеры всяких «островных» самодоместикаций, но это уже для научпопа и статей в духе «Удивительный мир в джунглях». Суть в том, что «да, иногда вид из дикого становится почти домашним». И люди – самый неожиданный пример.

А что там с генами?

Учёные копались в ДНК, сравнивали нас с неандертальцами, с кроманьонцами, с собаками, с лисицами Беляева (вспомните, советский эксперимент: отбирали самых добрых лис, и они становились милыми, пятнистыми и, похоже, более расслабленными). Оказалось, что многие гены, отвечающие за спокойствие и милоту, у нас буквально те же, что и у одомашненных зверей.

Есть даже гипотеза «нервного гребня»: в процессе развития эмбриона природа или эволюция что-то подкрутили – и у нас стали чуть меньше зубы, чуть более плоское лицо и пониженный уровень агрессии. Что-то там с миграцией клеток, короче, на выходе мы «пушистые и контактные» существа.

И зачем это всё надо?

Да чтоб понять, почему мы не дерёмся на каждом углу, танцуя вместо этого лезгинку, а иногда даже обмениваемся любезностями! Задумайтесь: если бы не самодоместикация, не факт, что мы вообще смогли бы жить большими общинами, строить города, проводить чемпионаты по болтовне и писать на Пикабу про гендерные срачи, скуфов и бездомных собак. Агрессия была бы слишком велика, и все бы сидели в лучшем случае мелкими стаями, где альфа-самец с дубиной делает всем «ку».

А так благодаря нашей «домашности» мы можем:

1. Объединяться в огромные коллективы и спорить о политике в интернете, а не на ножах в подворотне.

2. Создавать общую культуру – от матерных частушек до высоких технологий.

3. Развивать речь – шутить, жаловаться на правительство, объяснять, как варить пельмени.

4. Сочувствовать и помогать друг другу, а не выяснять «кто сильнее».

Ну и вообще, мы дошли до того что вместо охоты теперь просто ищем еду в доставке (и все равно остаемся недовольными).

Но ведь мы ведём войны?

Конечно, люди не стали ангелами. Никто не отменял организованную агрессию (вспоминаем историю всех империй и текущие новости). Но внутри одной «стаи» в мирное время мы более-менее спокойны. Парадокс: когда надо, мы можем быть и свирепыми (продвинутыми, с танками и ракетами), но это именно «целенаправленная» агрессия, а не хаотичные драки всех со всеми. У кого-то бомбит от этого парадокса, но без всеобщего спокойствия мы бы не доросли до компьютерных игр в танчики.

Другая сторона медали

Не все в восторге от этой теории. Есть учёные, которые говорят: «Какое там одомашнивание? Просто мы стали более социальными, и мозги развились, а остальное – частности». Другие уверены, что это деградация: мы из мощных, широкоплечих охотников на мамонтов превратились в нервный офисный планктон, чахленьких и склонных к аллергии и эмоциональному выгоранию.

Но факты в целом показывают, что и с таким «урезанным» (в кавычках) здоровьем и силушкой мы планету захватили, города построили, как замедлять Ютуб придумали. Так что для выживания наша «домашность» вполне оказалась профитом.

Как (примерно) это всё произошло?

• Коалиции против слишком агрессивных. Если один начинал «качать права», ему устраивали темную и коллективно объясняли: «Давай, до свидания», и он либо уходил, либо получал по своей огромной башке.

• Сексуальный отбор. Многим женщинам, да и мужчинам тоже, нравились партнёры спокойные и надёжные. «Буйные» оставались, как говорится, без потомства и без аккаунта в соцсетях. Вспомните любую ветку из Гендерной Лиги - все хотят спокойного, надежного и покорного партнера.

• Развитие культуры и языка. Учились сплетничать, объединяться против тирана, плести интриги и заводить правила: «Нельзя раздавать люлей просто так, давайте лучше сраться в комментариях».

Со временем всё это закрутилось: мы стали общаться, шутить, осуждать хулиганов и писать о них посты с минусами. Такими темпами гены спонтанной агрессии особо не приживались, и в результате мы, нынешние, сидим с чайком вместо того, чтобы биться дубинками насмерть за кусок колбасы.

Итог: сидим как хозяева… сами себе

Итого, «самодоместикация» — это когда мы сами друг друга наказывали за злость и воспитывали в сторону доброты. Вышло так, что человеку «невыгодно» быть слишком грубым, если хочешь жить в обществе. Зато выгодно быть более контактным, улыбаться, играть в КВН и успевать мемасики штамповать.

Возможно, именно это и вывело нас на новый уровень: от стаи агрессивных приматов к огромной цивилизации, где в подъезде может жить сразу 15 семей, и они не дерутся за лифт и не мажут друг другу двери коричневым. Хотя, конечно, на практике бывает разное…

Но если представить, что наш суровый предок вдруг завалится в ваш подъезд и увидит, как толпа соседей вежливо (или почти вежливо) делит территорию у мусоропровода, он бы офигел: «Вас что, приручили?» И мы бы с улыбкой сказали: «Да, деда, мы сами себя приручили. Тут так принято».

Так что, когда вы в следующий раз будете выговаривать соседу за шумный ремонт или писать КАПСЛОКОМ в интернете, вспомните: ваша вспышка ярости – это так, эхо старины. Но благодаря всему предыдущему опыту, скорее всего, вы решите конфликт словами (даже если громким матом) а не кулаками. И это офигенный эволюционный прогресс, который позволил нам вместо жизни в вечных склоках, открыть Пикабу, залить туда мемасов и написать что-то полезное.

Добра нам всем, друзья!

P. S.

Эта же информация, но с указанием источников находится тут.