Telegram (ссылка) + Ужас

На следующий день вечером я сидел опять-таки за ноутом, и у меня, ни с того ни с сего, сама по себе открылась вкладка Интернета. На черном фоне красными зловещими буквами было написано:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! БЛАГОДАРИМ ВАС ЗА ПОСЕЩЕНИЕ! У НАС НЕ ТРЕБУЕТСЯ НИКАКОЙ РЕГИСТРАЦИИ. НАШЕЙ ИНФОРМАЦИИ О НАШИХ ПОСЕТИТЕЛЯХ И ТАК ВПОЛНЕ ДОСТАТОЧНО. А ТЕПЕРЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ЧИСЛО ОТ 1 ДО 30».

И также присутствовало поле для ввода этого числа. Проверив Интернет, я увидел, что ASUS автоматически подключился к сети Trouble.

Ну, я ввел наугад цифру 7.

Затем мне написали:
«СПАСИБО! А ТЕПЕРЬ ВЫБЕРЕТЕ ОДНУ ИЗ ПРЕДЛОЖЕННЫХ КАРТИНОК».

И моему взору предстали четыре картинки. На них были изображены:

• автобус,

• теплоход,

• электропоезд,

• самолет.

Я выбрал электропоезд, опять-таки наугад. Затем сеть пропала, и вкладка автоматически закрылась.

Версию о том, что это значило, я получил на следующий день…

2. Цифра 7 и самолет

На следующий день (чтобы не особо напрягать читателя, сразу скажу, что это было 7 июня) вечером я смотрел выпуск местных новостей, благо телевизионный сигнал в саду ловится прекрасно, в отличие от Интернета.

Одной из главных тем выпуска было крушение электропоезда.

*«Электропоезд, по неизвестным пока причинам, сошел с рельс между двумя городскими станциями: такой-то и такой-то. По предварительным данным погибших нет, более 40 человек ранены. Данные уточняются»*, — говорилось в сообщении.

Вот тогда я и связал число 7 с датой, а картинку с объектом крушения. Это было всего лишь предположение, но, похоже, я оказался прав, хотя тогда я внушал себе всеми силами, что это лишь очень необычное совпадение.

Я думал о том, что бы было, если б я выбрал самолет – у нас в аэропорту рухнул бы самолет? А что, если бы мой выбор пал на автобус или теплоход?

3. Второе посещение сайта от Trouble

Где-то дня через 3 (я все еще находился в саду) произошло опять то же самое. Подключился Интернет, открылся сайт, и меня попросили выбрать число.

На этот раз я тут же перезагрузил ноут и обрадовался, когда увидел, что после перезагрузки ни одна сеть не найдена и до вечера ничего необычного не происходило.

Рано я обрадовался…

4. И вновь Trouble

На следующий день (12 июня) все то же. Только на этот раз надпись гласила:

«ВЫ НЕ ВЫБРАЛИ ЧИСЛО. НО НЕ ПЕРЕЖИВАЙТЕ, МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО ЗА ВАС. НАШ СЛУЧАЙНЫЙ ВЫБОР ПАЛ НА ЧИСЛО 15. А ТЕПЕРЬ ВЫБЕРЕТЕ КАРТИНКУ, ИНАЧЕ МЫ СДЕЛАЕМ ЭТОТ ВЫБОР ЗА ВАС».

Вначале меня вывело из себя выражение «НО НЕ ПЕРЕЖИВАЙТЕ». Какие, сука, заботливые. Но затем я злиться забыл, мною завладел страх.

Да уж, яйца-то мои подсжались, в горле мгновенно пересохло, казалось, внутренняя часть глотки потрескается от недостатка влаги, а все мое тело обдало потом, словно я разгрузил грузовик с кирпичами.

На картинках были изображены:

• пятиэтажный дом (тот, в котором я живу, мать вашу, потому что на картинке был не просто дом, а с продуктовым магазинчиком «ГАЛИС» в подвале, как в моем доме, не думаю, что таких домов особенно много);

• автомобиль Renault Logan темно-синего цвета (как в нашей семье);

• фото нашего сада (уж свой садовый домик я узнаю, а ведь они строятся не по стандартам);

• собака породы пекинес (да-да, той же расцветки, что и наш пес, которого купили на день рождение моей сестре, хотя остальные члены семьи не особо хорошо относились к такой породе).

Я печально посмотрел на Лекса, того самого пса, он сидел со мной в комнате.

В этот раз я сделал выбор. Из соотношений цены жизни и финансовых соображений мой выбор пал на автомобиль. Я старался мыслить логически, если это возможно в сложившейся безумной ситуации.

5. Цифра 15 и автомобиль

Очередное предсказание сбылось.

Ночью 15 июня наш автомобиль сгорел. Агенты страховой компании сказали, что это, вероятнее всего, умышленный поджог.

Я не стал говорить им, что возможно, это вовсе не чей-то поджог...

6. Вне сада, или тяжелейший выбор

Спустя очередные 3 дня все повторилось, но уже дома, а не в саду. Сад к тому времени я уже покинул.

Когда мне предложили выбрать цифру, я выбрал ее сам, не давая возможности им. Я выбрал цифру 30, с мыслью о том, что у меня будет больше времени придумать, как и что можно исправить.

Затем мне показали очередные 4 картинки.

Похоже, теперь я знаю, что такое страх.

Наивный, а я думал, контрольная в школе – это страшно. Нынешний страх был гораздо мощнее, чем четырьмя днями ранее. О боже, такое ощущение, что внутренности у меня местами меняются. Мне хочется и опорожниться, и проблеваться. Я, наверняка, сейчас такой бледный, что можно подумать, будто бы в моих артериях течет молоко, а не кровь.

И мне предстоит сделать выбор, иначе его сделают автоматически…

Ах, да. Самое главное. Хотя, может, вы уже и сами догадались.

На картинках изображены:

• моя мать,

• мой отец,

• моя младшая сестра,

• и, собственно, я…

Больше страшных историй в удобном видео и аудио формате - Эхо Тайной Библиотеки

Опрос свидетелей позволил выявить важную деталь: незадолго до каждого исчезновения рядом с детьми появлялась женщина с ярко-рыжими волосами и небольшими деформациями лица.

Взрослые свидетели не смогли предоставить полезной информации. Однако показания несовершеннолетних оказались ценными.

Наиболее подробный отчёт очевидца соответствует другим известным свидетельствам.

Пятилетняя Брианна С. находилась в семейном кафе-пиццерии с игровой зоной вместе с родителями и братом. Примерно через час после прихода Брианна попросила у матери дополнительные жетоны для игровых автоматов. Мать резко отказала: «У нас что, деньги печатают?» Когда девочка попыталась настоять, в разговор грубо вмешался отец. По словам очевидцев, мужчина устроил громкий скандал, сопровождавшийся нецензурной бранью.

Когда Брианна расплакалась, отец шлёпнул её, назвав «эгоисткой и жалкой плаксой». Девочка вырвалась и побежала прочь. Попытка отца догнать её привела к конфликту с персоналом заведения.

Брианна спряталась в укромном уголке. Через несколько минут к ней подошла рыжеволосая женщина с необычной внешностью. Первоначально девочка отстранилась, но незнакомка быстро нашла к ней подход, задав вопрос о любимом лакомстве.

Брианна ответила, что больше всего любит мороженое. Женщина предложила сходить за ним, и девочка согласилась. Другие дети, включая основного свидетеля, попросились с ними, но незнакомка вежливо отказала, пояснив, что Брианна заслужила угощение из-за «плохих родителей».

Взяв девочку за руку, женщина велела ей посмотреть на родителей, которые всё ещё спорили с персоналом. «Помаши маме на прощание», — попросила она. Брианна послушалась: «Пока-пока, мамочка».

В этот момент дети вокруг запаниковали. Как позже объяснил свидетель, эта фраза совпадала с местной легендой о «Мамочке Пока-Пока». Они попытались предупредить взрослых, но их крики потонули в шуме ссоры. Тем временем рыжеволосая женщина с Брианной растворились в толпе.

Девочку больше никто не видел. При эксгумации её тело оказалось среди тех, что имели следы систематических побоев.

Расследование легенды о «Мамочке Пока-Пока» продолжалось несколько недель. Согласно поверьям, это был мстительный дух, похищавший непослушных детей, особенно тех, кто осмеливался перечить родителям при людях. Информация была скудной и сводилась к трём основным пунктам: существо имело уродливую внешность — по слухам, следствие жестокого избиения мужем; перед похищением оно требовало произнести роковые слова: «Пока-пока, мамочка»; дети исчезали навсегда.

Наиболее тревожным оказался факт, что почти половина жертв из массового захоронения официально не числились пропавшими.

Как уже упоминалось, часть жертв так и не была опознана. Среди идентифицированных, но не заявленных в розыск оказались: один нелегальный мигрант, четыре бездомных подростка и трое детей из приёмных семей. Во всех случаях родители и опекуны беглецов либо ранее привлекались за жестокое обращение с детьми, либо факты насилия вскрылись позднее.

Эти данные опровергают распространённое поверье, будто существо наказывало непослушных детей. Напротив, они подтверждают её заявления, что она лишь «спасала» (по её выражению) детей, живших в неблагополучных условиях.

Попытки агентства выследить существо столкнулись с трудностями. Поскольку невозможно было отследить всех жертв домашнего насилия в округе Пирс, сотрудники решили устроить засаду у места массового захоронения.

Спустя восемь недель существо действительно вернулось к могиле. Обнаружив исчезновение останков, оно пришло в ярость. Как это часто бывает с подобными сущностями, сильные эмоции вызвали трансформацию — облик стал меняться, проявляя признаки разложения, следы травм и неестественные пропорции.

Стандартные методы задержания не сработали, поставив агентов под угрозу. Одна из сотрудниц, проявив находчивость, закричала, что ей нужна помощь для спасения младшего брата от жестокого отчима. (Следует уточнить, что у агента не было ни брата, ни отчима.) Она сказала, что брат неистово молился, прося прислать «Мамочку Пока-Пока».

Из-за потрясения от исчезновения тел существо не смогло (или не пожелало) вернуть себе обычный облик, но последовало за агентом, поверив в историю о мнимом брате. Агент привела её в ближайшее отделение агентства, где персонал был подготовлен для поимки и транспортировки подобных существ.

После задержания установить происхождение сущности не составило труда. При жизни «Мамочка Пока-Пока» была женщиной с множественными жалобами на жестокое обращение с детьми и одним официальным обвинением в халатности. Незадолго до смерти она отправила дочь жить к не менее проблемному отцу после ссоры с ребёнком.

Это была их последняя встреча.

Женщину быстро охватило раскаяние. Три месяца она безуспешно пыталась вернуть дочь. Однажды ночью ей приснился кошмар: изможденная дочь в панике задыхалась под грудой «монстров». Сон был настолько реалистичным, что, проснувшись, она немедленно вызвала скорую и поехала к бывшему мужу (поездка занимала около 35 минут).

Когда она прибыла, медики уже констатировали смерть ребёнка. В приступе ярости мать набросилась на бывшего мужа, когда полиция выводила его из дома. Ответный удар сломал ей челюсть и скуловую кость. Затем она бросилась под колеса машины скорой помощи.

Разумеется, смерть для неё не стала концом.

Хотя применять человеческие критерии вменяемости к нашим нестандартным заключённым проблематично, я считаю, что «Мамочка Пока-Пока» невменяема. Вопреки распространенному мнению, она не похищала детей для наказания — она искренне верила, что спасает их. Будь она более компетентной и менее эгоцентричной «защитницей», возможно, так оно и было бы.

На самом деле, она удерживала своих жертв в неизвестном месте в сельской местности округа Пирс до самой их смерти. Сущность утверждает, что перемещала детей в «прекрасный дом», построенный ею после смерти, где кормила их «самой вкусной едой в мире».

Первоначально сотрудники Агентства полностью отвергали эти заявления. Однако последующий анализ способностей сущности показал, что она способна создавать комплексные иллюзии, сравнимые с эффектом полного погружения в виртуальную реальность. «Я забрала этих малышей из ада в рай — с красивым домом, добрыми питомцами и вкуснейшей едой, где сладости растут на деревьях, где нет грязи, где мама любит их, а дети счастливы со мной навсегда». Разумеется, к показаниям этой сущности следует относиться с крайней осторожностью, учитывая её полную неадекватность.

Способность создавать иллюзии, по-видимому, происходит от своеобразного механизма психологической защиты — «переписывания истории». Психическая нестабильность и непреодолимое чувство вины за смерть дочери привели к созданию альтернативной реальности, где она представляет себя идеальной матерью.

По не до конца изученным механизмам, сила этого заблуждения многократно усилилась в момент её смерти, позволив не только сконструировать, но и материализовать альтернативную реальность, где она существует как образцовый родитель.

Наиболее поразительно то, что она способна вовлекать в эту ложную реальность других. Это объясняет несколько аспектов: почему похищенные дети никогда не пытались сбежать, а также почему в их пищеварительных трактах обнаруживались непригодные в пищу вещества — сущность заставляла детей (и себя) воспринимать ветки, листья и кору как вкуснейшую пищу.

В отсутствии детей, которых можно было бы «спасти», внутренний мир сущности и её ложная реальность стали значительно более разрушительными. Её постоянное состояние глубокой душевной муки не вызывает сомнений.

Прогноз для данной сущности крайне неблагоприятный. Учитывая её нестабильность, сильные страдания и представляемую опасность, Агентство уже давно приняло решение о её ликвидации.

Однако, несмотря на многочисленные попытки с использованием всех доступных Агентству методов, уничтожить её так и не удалось.

Один из агентов предложил экспериментальную программу, где сущность могла бы помогать выявлять и спасать подвергающихся насилию детей. Однако руководство считает, что многочисленные сложности такого предложения, включая необходимость сотрудничества с местными правоохранительными органами при сохранении секретности, делают этот план неосуществимым.

Более того, даже если бы эти сложности можно было преодолеть, нестабильность сущности делает её совершенно непригодной для подобной работы. Дополнительную проблему представляет её относительная «молодость» — как и у молодых гремучих змей, которые опаснее взрослых, молодые заключённые-сущности не умеют контролировать себя, практически не способны к эмоциональной регуляции и используют свои способности безрассудно.

Психиатр Агентства доктор Уингард предпринял масштабные попытки перестроить внутреннюю реальность сущности на более позитивный лад. Все попытки провалились, а в одном случае привели к гибели сотрудников Агентства.

Общий вывод заключается в том, что Агентство не может ни использовать эту сущность, ни реабилитировать её, ни даже облегчить её страдания. В настоящее время принято решение о её бессрочном содержании под стражей до тех пор, пока не будет найден эффективный метод ликвидации.

Объект: «Мамочка Пока-Пока»
Классификация: Некооперативная / Неуничтожимая / Хтоническая / Протейная / Средней опасности / Полубожественная
Интервьюер: Ракель Б.
Дата: 18.11.2024

Я искренне верила, что стану хорошей матерью.

У меня бы получилось. Я стала бы лучшей матерью на свете, если бы кто-то просто показал мне, как это делать. Но никто не показал. Поэтому я не знала...

Я точно знала, чего делать не следует. Этому меня научила моя собственная мать. Было одно простое правило: просто не делай ничего из того, что делала она.

Не кричи на детей без причины. Не бей их — вообще никогда. Не унижай при посторонних. Не ломай их. Не позволяй другим причинять им вред. Не игнорируй, когда нужна. Даже когда они просто хотят внимания — не отворачивайся. Для своих детей ты — самый важный человек на свете. Самый-самый. Так веди себя соответственно!

Никогда не лишай их еды. Корми своих детей. Пусть едят первыми. Неважно, что случилось. Никогда.

Я знала, чего делать не стоит. Но знать, чего не надо делать — не то же самое, что знать, как надо. Теперь я это понимаю.

Но я не понимала этого, когда родилась Эмбер.

Мне было шестнадцать. Мать выгнала меня, сказав, что я всегда была шлюхой, и приказала убираться и не возвращаться. Так я оказалась у отца Эмбер. Ему явно было куда больше шестнадцати, а в мои годы квартиру не снять — казалось, это лучшее решение.

Только это не было решением.

И уж точно не лучшим.

Но это не важно. Ничто из этого не имеет значения.

Единственное, что важно — это Эмбер.

Я с нетерпением ждала её рождения. Мечтала о малыше, о своей собственной семье. О ком-то, кто всегда будет со мной. Кто всегда будет нуждаться во мне.

Кто всегда будет любить меня.

Но когда она наконец появилась, я не знала, что делать — ведь никто никогда не показывал мне, как быть матерью. Я не понимала, как успокоить её, когда она не могла уснуть или кричала до хрипоты. Не знала, что делать, когда у меня не было молока, а смесь вызывала у неё рвоту, или когда у неё начиналась аллергия на подгузники.

Я просто не знала, что делать.

Вот почему в итоге я делала всё то, чего делать не следовало.

Я кричала на неё — особенно когда её отец орал на меня из-за того, что она плачет. Иногда, когда больше не могла выносить крики, оставляла одну в кроватке в чулане. Игнорировала. Позволяла отцу доводить её до истерики — лишь бы он перестал орать на меня. А когда уставала от её постоянных проблем с животиком, не кормила часами. Иногда — целый день, особенно когда она подросла.

Но несмотря на то, что я делала всё, чего делать не должна была, она всё равно любила меня. И с возрастом любила только сильнее. Даже когда я не переставала совершать ошибки, её любовь не исчезала.

Она всё так же хотела прижаться ко мне перед сном. Делилась игрушками, устраивала притворные-чаепития, просила делать ей красивые кудри, водить на площадку и в боулинг. Она обожала боулинг, хотя даже детский шар не могла толком поднять.

И если бы Эмбер всегда оставалась такой — нежной, весёлой, обожающей чаепития, площадки и боулинг, — я бы стала идеальной матерью, даже не стараясь.

Однако такой она была не всегда.

Между этими светлыми моментами она превращалась в настоящего монстра. Кричащего, мелочного, ревнивого, эгоистичного, неуверенного в себе маленького монстра, который вымещал на мне всю свою злость — точь-в-точь как её отец.

Это была не её вина. Она научилась этому у него. А я позволила ей научиться. Я понимала это. Но это понимание не облегчало мне жизнь. И уж точно не делало поведение Эмбер лучше. А чем хуже она становилась, тем жёстче вёл себя её отец.

Я делала всё, чего делать не следовало, об этом я уже говорила. Но он поступал куда хуже. Намного хуже. Неудивительно, что моя девочка превращалась в монстра. Хотя могла бы и не становиться им. Как и я, она имела потенциал быть идеальной.

Но, как и мне, никто не показал ей, как это — быть хорошей.

В душе я была хорошей матерью, просто жертвой обстоятельств. Я думала, что если изменю обстоятельства, то стану лучше как мать, а Эмбер — лучше как дочь. Поэтому я наконец ушла от её отца. Я была уверена, что это исправит всё.

Но ничего не исправилось.

Что бы я ни делала, — становилось только хуже.

Няни отказывались сидеть с ужасной Эмбер, поэтому я не могла устроиться на работу. Без работы я не могла снять квартиру. Выбора не оставалось: мне пришлось умолять мать взять нас обратно.

Мать сказала, что проблема во мне. Что Эмбер такая ужасная, потому что её нужно спасти от меня. И однажды объявила, что навсегда решила «проблему Эмбер», позвав её отца.

Я не думала, что он придет. Честно. Я была уверена, что он не появится. Он ненавидел Эмбер. Ненавидел меня. Ненавидел нас.

Но всё же он пришел за ней.

Я не остановила его. Я не знала, как это сделать. Никто никогда не показывал мне, как поступать в таких ситуациях. Как можно что-то сделать, если не знаешь как?

Эмбер не хотела идти с ним, но послушалась, когда я сказала, что она должна.

Когда он повел её к выходу, она обернулась и посмотрела на меня. В её взгляде читалась надежда, что я пойду с ними. Она не отводила глаз, пока они не дошли до двери. Думаю, именно тогда она поняла, что я не последую за ней — надежда в её глазах погасла. Свет внутри неё исчез. И тогда моя лишённая доброты девочка сказала: «Пока-пока, мамочка». И я поняла, что совершила непоправимую ошибку.

Я знала это.

Это был последний раз, когда я видела дочь.

Самая большая ошибка в моей жизни, и я так сожалела об этом.

Три месяца я пыталась вернуть её, но её отец не позволял. Он запретил приближаться к их дому. Подал на опеку. Его мать рассказывала ужасные истории про меня, лгала о том, что я делала с Эмбер. Даже заявила в суде, что я употребляю...

Я постоянно думала об Эмбер. Вспоминала, какой прекрасной она могла быть — особенно в те дни, когда мы обнимались, устраивали чаепития, ходили на площадку и я завивала её волосы. Как я любила её волосы... Мягкие, шелковистые, переливающиеся на солнце.

Мне снились сны. Чудесные сны, где мы жили в прекрасном доме за городом — с большим садом, фруктовыми деревьями и собакой (она всегда мечтала о собаке). Где на столе стояла самая вкусная еда... Эти сны казались такими реальными. Реальнее самой реальности.

Но однажды ночью мне приснился самый страшный кошмар. Об Эмбер. В нём она была не прекрасной — она была напугана. Истерзана. Истощена и плакала, пока толпа смеющихся монстров душила её. И это казалось реальным. Реальнее самой реальности. Реальнее даже тех прекрасных снов.

Проснувшись, я вызвала полицию. Солгала, сказав, что моя дочь утонула в бассейне её отца. Бассейна у него не было, но я знала, что это заставит приехать скорую. Затем я поехала к его дому. Помню, как смотрела на часы. Дорога заняла ровно тридцать семь минут.

Когда я приехала, она уже была мертва. Целые сутки. Я увидела её тело, когда его выносили. Я не... я не могу...

Бабушку увели в наручниках. Но его — нет. Хотя во всём был виноват именно он, на нём не было наручников.

Я никогда ещё не злилась так сильно. И никогда больше не буду. Я бросилась на него со всей яростью. Он ударил в ответ так сильно, что у меня словно взорвалось лицо. Перед глазами помутнело, затем потемнело. Я чувствовала, как кости крошатся в лице. Но это не имело значения.

Имела значение только моя ярость.

Я поднялась и снова ударила его. На этот раз он схватил меня, потащил через двор на улицу и швырнул на дорогу — как раз когда мимо проносилась машина скорой помощи с телом моей дочери. Она сбила меня.

Тогда я уснула.

А проснулась в доме. Самом светлом, просторном, чистом доме, залитом солнечным светом.

Сзади был сад с фруктовыми деревьями. Теплицы. Качели во дворе. Даже собака и маленький белый кот. Я всегда хотела белого кота.

Это было идеально. Больше чем идеально. Тот самый дом из снов, со всем, о чём можно мечтать.

Со всем... кроме семьи, которая должна была в нём жить.

Я не помню, как нашла новую дочь. Разве не странно? В памяти остались только голоса. Крик. Женщина, орущая на плачущую девочку.

Я нашла её на детской площадке, в слезах, пока злая мать собирала коляску. «Не хочешь идти домой? Прекрасно», — кричала она. «Оставайся играть. Я ухожу без тебя!»

Но я колебалась...

Теперь-то я знала, как надо поступать. Я понимала, что значит быть хорошей матерью. А значит, могла показать этой женщине, как следует себя вести. Объяснить ошибочность её пути. Научить.

Но зачем?

Зачем помогать ей, если никто не помог мне? В конце концов, мне пришлось жить с последствиями своих решений. Пусть и она ответит за свой выбор.

Поэтому я подошла к девочке, пока её никчёмная мать кричала, размахивала руками и швыряла вещи в машинку.

Сначала девочка испугалась. Она даже открыла рот, чтобы закричать. Не задумываясь, я взяла её за руку.

Её застывший на полпути крик превратился в смех.

— Не бойся, — успокоила я. — Какая у тебя любимая еда?

— Кексики, — робко ответила она.

— Ну так вот, угадай что? У меня дома есть кексики. Целых сто штук, всех возможных вкусов. Хочешь пойти попробовать?

Она кивнула.

— Ура! Мы пойдём прямо сейчас. Но сначала попрощайся с мамой, чтобы она не волновалась.

Послушно повернувшись, девочка сказала: «Пока-пока, мамочка».

Женщина даже не заметила. Большего доказательства мне и не требовалось. У неё не было оправданий. Она не заслуживала свою дочь.

Но я — да.

Так я взяла девочку за руку — её крошечную, мягкую, доверчивую ручонку — и привела домой.

Ужин уже ждал нас на столе. Жареная курица, копчёная индейка, нарезанная спиралью ветчина, хлеб с маслом, от которого в золотистом воздухе вились ароматные струйки пара. Овощи, свежие фрукты; больше молока, чем мы могли бы выпить, и целый десертный буфет на столешнице.

Она ела так много...

Я никогда не видела, чтобы ребенок ел так много. Интересно, съела бы столько же Эмбер, окажись она здесь.

При мысли о ней сердце сжималось от боли. А когда болело сердце — дом... менялся.

Свет дробился, растворяясь в темноте. Стены сжимались, обнажая бурелом. Луна сменяла солнце — тусклая и болезненная.

Но хуже всего была еда.

Индейка, курица, овощи и десерты исчезли, превратившись в комья земли и мох, кишащий муравьями.

Девочка заплакала.

Из её рта посыпались сухие ветки, земля, крошеные листья. Она закашлялась, задыхаясь. Я потянулась к ней, но она отпрянула. Попыталась закричать — получился лишь тонкий свист. Лицо уже синело. И в этот миг я увидела Эмбер — лицо моей прежней дочери, наложившееся поверх этого ребенка.

Тогда я поняла, что нужно сделать. Забыть. Простить себя.

Только так можно начать заново. Стать той матерью, которой я должна быть. И я сделала это — вытеснила Эмбер из мыслей. Стерла прошлое со всеми его ошибками, шрамами и болью, освободив место для нового.

Боль утихла, а с ней и паника. Стены снова стали стенами. Вернулось солнце. И, самое главное, вернулась еда.

Девочка всё ещё давилась. Я засунула пальцы ей в рот, ожидая вытащить ветки, жуков или что-то подобное — наткнулась на что-то твёрдое и скользкое. Сжав зубы, я вытянула... куриную кость. Пропечённую до румяности и блестящую от слюны.

Хотя бы не ветку.

Моя новая дочь доела ужин. На десерт клевала без прежнего энтузиазма, но после случившегося это было ожидаемо. Когда она закончила, я помогла ей почистить зубы — новая зубная щётка ждала её в ванной — надела свежую пижаму и уложила спать.

Она была идеальной дочерью, а я — идеальной матерью. Наши дни текли спокойно и светло. Золотые часы, золотые дни. Всё должно было быть совершенно, и так почти и было.

Но чего-то всё равно не хватало.

И однажды, глядя, как моя новая дочь играет одна в саду, я поняла, что именно.

Сына.

Поэтому той ночью, уложив её и убедившись, что она крепко спит, я отправилась на поиски.

Пока я искала, мне довелось многое услышать. Рёв матерей, гневные крики отцов. А дети... их всхлипы, их плач... Я чувствовала слёзы на их щеках, будто свои собственные. Мне хотелось спасти всех.

Но я знала — где-то в глубине души — что они пока не мои. Мать всегда узнаёт своих детей, и я была уверена: пойму это в тот же миг, как только найду его.

Так и случилось.

Я нашла его в боулинге. Разве не удивительно? Он пытался поднять шар, уронил себе на ногу и расплакался.

Его мать лишь закатила глаза и накричала на него. На своего бедного мальчика, который всего лишь хотел утешения.

Она не собиралась его утешать. А я — да. Хорошие матери всегда утешают своих детей.

Я подошла, пока она ворчала. Вытерла ему слезки и предложила пойти со мной. Он колебался, но когда я взяла его за руку, дрожащие губки растянулись в улыбке — и он сразу согласился.

— Перед тем как уйти, — сказала я, — помаши ручкой и скажи: «Пока-пока, мамочка!»

— Пока-пока, мамочка!

Вы не поймете, но эти слова были важны. Они давали его матери последний шанс одуматься. Шанс вернуть ребенка. Последний тест на то, сможет ли она быть той матерью, которая ему нужна.

Она не справилась.

Этим она сама перерезала нить между ними. Так должно было случиться, чтобы он смог привязаться ко мне — своей новой матери.

Моя дочь пришла в восторг, обнаружив утром нового брата. Они сразу подружились. Как я и знала. Матери всегда чувствуют такие вещи.

День прошёл чудесно — игры, поделки, веселье. И конечно, праздничный обед: их любимые блюда — сэндвичи с индейкой, чипсы, макароны с сыром, жареная курица, хот-доги и всевозможные сладости.

Ночью, глядя на их спящие лица, я чувствовала, как переполняется сердце. У меня получилось. Я стала идеальной матерью. Лучшей матерью, о которой только может мечтать ребёнок.

Так почему бы не взять ещё детей?

Ведь их так много. Очень много. Я видела их, когда шла за сыном. Всех тех, кого тогда не забрала. Разве идеальная мать может кого-то оставить?

Сердце сжималось от боли за них.

А когда у меня болит сердце... мой дом рушится.

Но в этот раз я распознала признаки заранее. Почувствовала, как образуется трещина. И прежде чем стены начали рушиться, прежде чем луна погасла, а еда превратилась в гниль, я отправилась за третьим ребенком.

Тайно я тревожилась. Моё сердце уже было таким переполненным, таким огромным — казалось, если оно примет хоть каплю больше, то просто разорвётся. Или что моей любви не хватит на всех. Или что меня накроет, как с первой дочерью — и когда появится третий ребёнок, я снова стану плохой матерью.

Но мне следовало понять это раньше...

Мне стоило поверить в себя. Все говорят, что сердце найдёт место для каждого нового ребёнка — и они правы.

Так я поняла: где-то есть ещё дети. Они ждут меня. Я чувствовала это. И я находила их одного за другим. Приводила домой. Они росли. Старели.

Умирали.

Это было самое тяжелое. Единственное утешение — они умирали такими же, какими жили: счастливыми, под моей защитой, окружённые любовью. Да и урок я усвоила давно: чтобы принять новое, нужно отпустить старое. Если умирает прежняя дочь — значит, пришло время найти новую.

Когда вы нашли меня, то забрали всех моих детей. Даже тех, кто уже умер. Это вызвало такую ярость. Такую бесконечную ярость.

Знаете, если бы вы забрали только Эмбер, я бы, наверное, поняла. Тогда я не соответствовала своему предназначению. Не была хорошей матерью. Но сейчас я другая. А вы всё равно забрали всех!

Хотя я всё ещё злюсь, я вас простила. Теперь у меня есть место для новых детей. Разве это не прекрасно? Это чудесно! Потому что теперь я чудесная мать. Идеальная мать.

Идеальная мать. Я ею стала. Стала!

Хотите, я докажу? Дайте мне вашу руку. Только это и нужно, родная.

Просто возьмите мою руку. Вот так. Правильно.

Возьмите — и мы пойдём домой.

~
Спасибо за внимание
Оригинал
Телеграм

Прям как презентация в PowerPoint — слайды да и только

Мой Telegram-канал, где я делюсь мнениями о аниме и кино, выкладываю новости и подборки

— Скажу, что историю вы рассказали уж очень занятную, Олег Борисович. Ситуация у вас крайне неприятная и по срокам вы, мягко говоря, затянули, — выдал Игорь, выдержав небольшую паузу. — Настолько, что меня так и подмывает отказаться.

Мужчина недовольно заерзал на кресле. Не привык, чтобы ему даже намекали на какие-то проволочки, отказы и все такое прочее. Игорь едва сдержал ехидную улыбку, почувствовав удовлетворение из-за реакции бизнесмена. Чистое ребячество, но он почему-то испытал от этого искреннее удовольствие.

— Надо подумать и очень хорошо. Наверное, я не готов дать сейчас прямой ответ, — добавил Игорь.

Вранье. Он уже четко знал, что возьмется за дело, но прыгать вот так сразу на амбразуру нельзя. Сначала надо попытаться раскачать “костюма” на увеличение суммы вознаграждения. Тем более, что кое-какие риски тут однозначно имелись, а значит и гонорар следовало выбить соответствующий. Тем более, не зря же Надежда так пучит глаза и смотрит на него как на врага народа, значит есть за что побороться.

— Послушай, Игорь, дело в том, что Олег Борисович очень солидный и занятой человек. Он готов заплатить тебе сколько необходимо. В разумных пределах, конечно, — вступила в диалог Надежда. — Но проблема в том, что дело не терпит отлагательств. Ответ нужен здесь и сейчас.

И судя по интонации Надежды, она явно давала ему сигнал каким должен быть этот самый ответ.

— Да, не переживайте на счет денег. Надежда Александровна уже примерно рассказала мне про ваши… эээ… тарифы, — сказал Олег Борисович. — Поверьте, если вы ручаетесь за результат, вопрос вознаграждения вообще не стоит. На родную дочь мне не жалко ничего.

— Вы не совсем верно меня поняли, Олег Борисович. Тут вопрос не только в деньгах. Попрошу я больше чем обычно, тут уж извините, и сейчас объясню почему. Вы мне только что рассказали, как ваша девятнадцатилетняя дочь словила нервный срыв после которого заснула летаргическим сном. Сколько она уже не просыпалась? Вроде бы вы что-то говорили про две недели. Это очень долгий срок и я не знаю насколько глубоко в Лимб провалилась ваша дочь. Это может быть опасно уже для меня, понимаете? Очень опасно.

Олег Борисович снова достал из нагрудного кармана проклятый платок и протер абсолютно сухой лоб.

— Кхм, что ж, Игорь, я понимаю что вам возможно придется нелегко. Но меня уверили, что вы один из лучших в стране. Во всяком случае, я несколько раз слышал такую рекомендацию от весьма уважаемых людей. Врачи тут помочь ничем не могут, я уже кого только не приглашал. Вы поймите, Игорь, я на все готов ради моей дочери. На все. Просите сколько хотите и я вам заплачу.

Игорь нахмурился. Вот теперь за все время в словах бизнесмена проявились настоящие эмоции. Он видел как в глазах мужчины плескался не напускной страх за своего ребенка.

Внешне Надежда выглядела абсолютно спокойна, но Игорь чуть ли не физически чувствовал ее напряжение. Сколько же бабла на кону? На этот раз Связная привела кого-то очень высокого ранга — это стало ясно сразу по тому как она стелилась перед этим “костюмом”. Возможно, тут стояли не только деньги, но и еще что-то не касающееся уже Игоря напрямую. Услуга за услугу, так сказать.

— Скажу вам честно, Олег Борисович, дело будет непростое. Но я, так и быть, возьмусь за него.

А потом Игорь назвал сумму.

Надежда как будто перестала дышать и теперь, уже не скрываясь, прожигала его взглядом насквозь.

— Знаете, Игорь, я вообще во всю эту ахинею с чародеями не особо верю. Но чего тут греха таить, врать не стану, в один момент отчаялся настолько, что обратился тут к парочке. Те еще прохвосты были, такую лапшу на уши мне вешали, успевай на вилки наматывать. Одного я просто пинками прогнал, а второму мои сотрудники ноги переломали. Уж больно наглый оказался.

Угрозы, куда же без них. Не нравится влиятельному воротиле, что какой-то патлатый сосунок в замызганной толстовке и видавшей виды косухе задвигает ему тут свои условия. Но на самом деле особого выбора у мужика, как такового, и не было. Раз уж Надежда действительно вызвонила его, то уже наверняка все проверила и с дочерью Олега Борисовича на самом деле случился прорыв в Лимб, а не обычная кома.

— В таком случае, мне просто безопаснее не браться за эту работу, — пожал плечами Игорь. — Вы пришли сюда, когда ваша дочь уже порядком так по времени торчит в Лимбе. Вы хоть представляете что это значит? Я вам скажу. Она очень и очень глубоко и чтобы вытащить ее оттуда, мне придется сильно постараться. Тут мои персональные риски крайне высоки. Верите вы там в чародеев или нет, мне абсолютно фиолетово, скажу честно. Меня волнует справедливая оплата моего труда, потому как часть этой суммы явно уйдет на восстановления после Погружения.

Олег Борисович смотрел ему прямо в глаза и в этот момент проявилась его истинная суть. Костюм, прическа и интеллигентная речь просто напускное. Наносной шик, призванный сформировать определенный образ. А вот внутри… О, этот мужик был полон мрака и стали!

— Признаюсь, что-то в вас есть, Игорь. Я согласен на ваши условия, выбора у меня особо нет. Если бы не рекомендации от нескольких моих хороших знакомых про вас и Надежду, я бы и носа здесь не показал. А так, мне остается только довериться вам. Надеюсь, вы меня не подведете. Для вашего же блага.

— Вот и славно, люблю когда рассудительные мужчины приходят к взаимопониманию, — радостно прощебетала Надежда. Решила разрядить обстановку, видимо.

— Что еще от меня требуется? — коротко спросил Олег Борисович.

Игорь еще полчаса перечислял мужчине, что именно ему нужно и в каком виде. Потом они попрощались и бизнесмен ушел.

— Ты охренел? — вскинулась Надежда, выждав для верности несколько минут, чтобы Олег Борисович точно успел покинуть этаж. — Ты, вообще, знаешь кто это такой? Он и тебя, и меня может в порошок стереть запросто. Это тебе повезло, что он в нужде оказался, что согласился прогнуться. Но таких гнуть вообще нельзя, Игорь! Вроде не мальчик уже, должен понимать.

Игорь прекрасно понимал, но поделать с собой все равно ничего не мог. В конце концов, переговоры прошли неплохо и удалось даже выбить гонорар пожирнее.

— Ладно, не кипятись. Волков бояться, в лес не ходить. Может еще чайку, а? Я даже поесть сегодня толком не успел, когда ты меня вызвонила. Нельзя было заранее как-то предупредить?

— Меня саму среди ночи разбудили, обалдела побольше твоего, поверь. Там дело срочное, девочка уже сильно провалилась. Ты не врал про то, что будет сложно? Или просто цену набивал?

— А черт его знает, если честно. Подождем пока Олег Борисович скинет все что необходимо.

Надежда кивнула, поджав губы. Все еще злилась из-за его выходки, но уже отходила. Еще бы, учитывая сколько денег стояло на кону.

***

Евродвушка со стильным, современным ремонтом выглядела весьма уютно. Игорь в первые секунды даже немного смутился своего непотребного вида, в котором он сюда заявился. Старые, видавшие виды джинсы, грязные кеды, потертая косуха и темная толстовка довершали его образ “рыцаря без страха и упрека”.

Бросая рюкзак рядом с небольшим диванчиком, Игорь невольно вспомнил лицо Олега Борисовича, когда тот узнал, что он будет в квартире дочери абсолютно один. Наверняка сейчас сидит и гадает сопрет ли этот непонятный хмырь чего-нибудь из квартирки драгоценной дочурки.

Вообще, Олег Борисович оказался довольно-таки исполнительным и предоставил почти все, о чем просил Игорь. Пароли от телефона и социальных сетей он получил буквально в тот же день, когда они расстались. Такая оперативность весьма радовала, но по лицу бизнесмена было ясно видно, что до конца он “чародею” не доверяет.

Игорь неторопливо выгрузил из рюкзака телефон и ноутбук девушки, термос с чаем и пакет с пирожками. Плотно кушать перед погружением не самая лучшая идея, но он обычно всегда позволял себе небольшой перекус. В конце концов, непонятно как глубоко провалилась Соня и сколько времени уйдет на то, чтобы ее вытащить. Тело тратит кучу ресурсов, пока разум в свободном плавании шатается по Лимбу и лишнее “топливо” не помешает.

Чай получился на редкость вкусным и Игорь с удовольствием сербал его из кружки, одолженной из Сониной коллекции. Откусывая солидные куски от пирожка с картошкой, он одновременно с этим листал переписку девушки с бывшим парнем. Когда-то давно необходимость в подобном вторжении в чужую личную жизнь коробила Игоря и он чувствовал себя паршиво после каждого такого сеанса. Однако, со временем, притерся и совесть перестала напоминать о себе слишком явно. В конце концов, он делал это не ради пустого любопытства, а чтобы как можно быстрее найти человека в Лимбе.

Вообще, случай Сони выглядел довольно типичным. Девушка словила дикий стресс из-за экзаменов, проблем в отношениях с парнем и чересчур навязчивого давления отца. Обычно в таких случаях все заканчивается нервным срывом или депрессией, что само по себе тоже очень серьезная проблема. Но иногда может произойти и такое, что излишне впечатлительный разум невольно проваливается в Лимб, мир грез и сновидений, и уже не может самостоятельно вернуться оттуда.

И вот тогда-то людям приходится обращаться к Ходящим по снам, к каковым и относился Игорь.

Невольно наткнувшись на селфи Сони, которую та скинула бывшему, Игорь задержал взгляд на внешности девушки. Темные волосы заметно контрастировали с бледной кожей и темно-карими глазами. Родись она чуть пораньше, то вполне могла бы затесаться в компанию готов и ей даже не пришлось бы излишне извращаться косметикой и краской для волос. Судя по фотогалерее, одевалась Соня тоже достаточно просто, что было удивительно для дочери влиятельного бизнесмена. В голове Игоря хранился устойчивый образ гламурных девчонок, праздно шатающихся по клубам и зарубежным курортам. А тут получалось с точностью до наоборот.

Конечно, Игорь не смог бы за такое короткое время изучить все о “спящей красавице”, но это было и не важно. Ему следовало лишь найти нужные паттерны, чтобы правильно настроиться и тогда погружение пройдет более гладко.

Соня оказалась довольно интересной девушкой. У нее было мало друзей, налицо интровертность, где-то даже замкнутость. Однако, она состояла в нескольких сообществах для художников и там, скрывшись за обезличенным ником, девушка вела весьма и весьма продолжительные дискуссии о картинах, живописи и художниках. Игорь рисовать особо никогда не умел и в этом виде искусства не понимал вообще ничего. Однако, даже он невольно зачитался длинными постами Сони о творчестве Айвазовского и Шишкина. На общих фотографиях она всегда стояла в стороне, неброско одетая, с неловкой улыбкой на губах и небольшой дистанцией от одноклассников или одногруппников. А вот в сообществе и форумах она была кем-то типа местной звезды. На нее ссылались, подписывались, спрашивали мнения или просили разобрать ту или иную работу. Чего стоят только километровые треды Сони с обсуждением использования нейросетей для рисования и холивары, разведенные под ними.

Игорь еще вчера, вычитывая все это начал испытывать легкое беспокойство. Уж слишком креативно мыслила Соня, слишком глубоко окуналась в творчество.

Никто точно не знал, что такое этот самый Лимб. Параллельное ли это измерение или область пространства, недоступная человеку в обычном состоянии. Даже учитель Игоря и тот никогда не мог дословно рассказать то или иное явление, виденное ими там во время тренировочных прогулок. Но ясно было одно, что частично Лимб формируется, используя разум человека, провалившегося в него. Именно поэтому каждый увидит свою версию этого пространства. Уж как оно расположено физически Игорь представить не мог, он всегда воображал, что в состоянии летаргического сна, разум провалившегося человека похож на корабль, плывущий сквозь просторы космоса. Среда не самая привычная и подходящая для него, потому разум обычно и возводит преграды, отсекая носителя спроектированным подпространством. У кого-то это будет город, у кого-то огромный дом. Но вот у творческих людей все несколько сложнее, потому как их разум способен генерировать целые локальные миры и они могут получаться довольно-таки сложными. И человек с развитым воображением как у Сони мог породить нечто подобное, из-за чего найти ее и вытащить может быть невероятно трудно.

Другой момент — это мать девушки. На расспросы о ней Олег Борисович отвечал крайне неохотно, явно не испытывавший к бывшей жене позитивных чувств.

— Моя Анна была очень красивой женщиной, — говорил бизнесмен, глядя в одну точку. — Гордая такая, знающая себе цену. Мужики за ней толпами бегали, штабелями к ногам падали. Но повезло мне, сам до сих пор не знаю почему. Я и богатым-то особо тогда еще не был, бизнес только-только начал подниматься. Все у нас с ней было хорошо, дела шли в гору, денег становилось все больше и больше. Я тогда влюблен в Анну был как мальчишка натуральный. Она еще в те времена свой характер показывала. Гордая, обидчивая, требовательная. А после родов все стало еще хуже. Апатия, настроения не было, к дочери она относилась очень холодно, чуть что и сразу в крик. Словом, проблемы у нас начались, жене даже пришлось в клинику ненадолго лечь. Нервный срыв и все такое, пару недель полежала и выписали. Даже как будто наладилось все, она снова активной стала, улыбаться начала. А потом из окна нашей квартиры на шестом этаже выбросилась. Насмерть.

Опять нервный срыв и с довольно печальными последствиями. Судя по всему, излишняя впечатлительность и эмоциональность — это семейное.

Во всяком случае, с какого-то момента Соня явно начала скучать по матери. Игорь нашел на ее ноутбуке отдельный браузер с которого она зависала на самых разных форумах и сайтах, посвященной людям, которые так или иначе столкнулись с суицидом. Здесь она уже ничего не выкладывала и почти не комментировала. Просто отдельно лайкала и явно читала посты от людей, у которых также погибли родные и близкие. Эта тоска, наложившаяся на текущие проблемы и могла послужить триггером для провала в Лимб.

Чай был допит, пирожки съедены. Игорь закрыл ноутбук и двинул в сторону спальни. Та оказалась достаточно просторной. Хватало место и для большой кровати, и для шкафа с одеждой, в углу стоял туалетный столик с зеркалом. Насколько понял Игорь, здесь она практически не рисовала. В свободное время от университета зависала где-то в студии. Во всяком случае, кроме мольберта в углу и подписанной самой Соней картины морского пейзажа, больше ничего не говорило о ее увлечении.

“Детские шалости. Думал с возрастом пройдет, но нет”, недовольно говорил об увлечении Олег Борисович. Он-то засунул дочь в университет на специальность, связанную с финансами и вообще особо не интересовался “картинками”.

— Эх, ну что, пора уже начинать, что ли.

Игорь потрогал браслет из камней на запястье и небольшой брелок в виде индонезийского ножа кукри, подаренного отцом давным-давно. Ритуал, который он повторял перед каждым прыжком сейчас был немного испорчен спешкой. Игорь понимал, что мог уже безнадежно опоздать и потому торопился больше обычного. Достал из кармана мешочек, полный гаек с выцарапанными на них символами. Надо было положить их с собой поближе, чтобы был контакт с телом и они перенеслись в Лимб за ним. Это здесь это просто куски металла с чудаковатыми символами. А там, в мире грез — весьма действенное и эффективное оружие.

Игорь нацепил наушники и лег на кровать, вытянув руки вдоль тела. Плейлист из телефона начал воспроизведение и легкие, этнические напевы уже начинали ласкать слух. Ходящие используют разные вещи, чтобы войти в состояние транса. Игорю лучше всего помогала музыка, а вернее пение. И лучше какой-нибудь этнический фолк-мотив, где и слов то не разберешь, зато энергетика так и бьет через край.

Женский голос постепенно нарастал, стук барабанов становился громче и Игорь почувствовал как тело становится легче, мышцы расслабляются. Хор мыслей в голове постепенно затихал, а в области темени начал ощущаться холодок. Постепенно он начал разливаться по всему телу, заставляя кожу покрываться мурашками.

Песня неизвестной исполнительницы уже достигала апогея, разгоняя сердечный пульс и учащаться дыхание. А потом, резко, словно кто-то отключил свет, Игорь провалился во тьму.

***

В нос ударил запах хвои и Игорь медленно открыл глаза. Он чувствовал траву под ладонями, а прямо перед взором стволы сосен вздымались ввысь к чистой небесной синеве.

Игорь осторожно сел и осмотрелся. Оказался он на довольно живописной полянке, усеянной цветами, а лежал на самом настоящем ковре из травы. В воздухе отчетливо витал запах сосновой смолы, а сами исполины мерно покачивались от порывов ветра и по чаще раздавалось хорошо различимое потрескивание стволов деревьев.

Для полного антуража не хватало только, чтобы все лесные звери собрались тут и начали петь какие-нибудь песенки. Тогда бы антураж какого-нибудь сказочного мультика окончательно оправдался бы.

Игорь никогда не был любителем походов или вылазок на природу. Тащиться куда-то там в дебри, страдая от налетов комаров и мошкары, потеть и надрывать спину, таща огромный рюкзак — от одной мысли о таких активностях ему становилось дурно. Он был дитем города в полном смысле этого слова и потому теперь осматривался вокруг с легкой долей раздражения.

— Ну надеюсь хоть эта дуреха где-то неподалеку.

Куда именно идти было решительно непонятно. Камни на браслете холодили запястье, покрывшись инеем. Знак не очень хороший, значит Соня успела провалиться очень глубоко и теперь Игорь сам оказался на глубинных уровнях Лимба. Вытащить отсюда заблудившийся разум сложнее и нужно полное его добровольное согласие, иначе ничего не получится.

Игорь невольно посмотрел наверх. Синее небо без единого облачка на нем. С первого взгляда выглядит абсолютно реалистично, как и окружающий его лес. Да что там, даже запахи вокруг ощущались как настоящие. Вот именно за такие фокусы Игорь и не любил творческих людей, уж слишком реалистичные миры они тут создавали вокруг себя.

Походив по округе, Игорь заметил, что в одной стороне кустов заметно поменьше, да и деревья как будто пореже. Выбирать все равно было не из чего, поэтому он просто двинул в ту сторону, полагаясь на удачу.

Тропа расширилась и действительно вывела его из леса. Она упиралась в скальный обрыв и резко уходило влево, где начинался крутой спуск вниз. Игорь подошел к самому краю и невольно залюбовался открывшимся видом. Здесь уже вовсю задувал бриз, освежая лицо и дразня ноздри соленым запахом моря. Да и сама водная гладь, раскинувшаяся далеко за горизонт невольно внушала восторг.

— Морюшко значит любишь, Сонечка. Ну-ну.

Высоко в небе пронзительно кричали чайки, переговариваясь о чем-то на своем птичьем. Игорь посмотрел на них, свободно парящих в высоте, и улыбнулся. Их белые силуэты виднелись по левую руку, а значит стоило идти именно туда. Что-то живое или похожее на него в Лимбе могло означать одно. Рядом с этим находится провалившийся разум, который и проецирует все это вокруг себя. А вот тут, где-то на отшибе, Игорь не встретил ни одного зверька или даже мелкой букашки. Лишь птичья трель изредка доносилась в лесу, как звуковой файл в какой-нибудь игре, приложенный там для создания атмосферы.

Однако, даже тут реальность деталей поражала и это было в диковинку. Обычно все вокруг напоминало некие островки каких-то знакомых человеку мест, плавающие посреди ничего. Это еще в лучшем случае, потому что однажды Игорю довелось увидеть тех, кто находился по ту сторону барьеров, возведенных разумом провалившегося человека. После того случая, он пил не просыхая почти месяц, но все равно не смог до конца изгнать из мыслей образы огромных левиафанов, виднеющихся за хрупким барьером.

По спине пробежала дрожь и Игорь тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Здесь, в Лимбе могли происходить самые разные вещи и следовало быть настороже все время.

“Твой разум — это твоя крепость. Стены ее должны быть крепки, ибо иначе падет она жертвой сомнений и страхов. В тот момент все что делает тебя тобой исчезнет как ни бывало”, так ему когда-то давно говорил учитель.

Старый хрыч был тем еще ублюдком, но дело свое знал и здорово натаскал Игоря. Наверное, именно благодаря его науке он все еще

может нормально функционировать в реальности, а не пускать слюни в больничке как это случается с большинством Ходящих.

Игорю пришлось прошагать по пыльной дороге минуть двадцать, когда он наконец заметил притаившийся среди двух скал небольшой домик.

Чайки кружили именно там, пронзительно крича и, тем самым, задавая направление Игорю.

— Идиллия в глуши, мать ее растак.

Он сразу заметил девичью фигуру в белом платьице, которая стояла в отдалении от дома, на небольшой возвышенности. Даже отсюда виднелся разложенный перед ней мольберт.

Соня, судя по всему, рисовала.

Когда до девушки оставалось шагов десять, крики чаек стали громче и Игорь заметил, что птицы начали кружить гораздо ниже. Он уже мог разглядеть их большие желтые клювы и черные кончики крыльев.

— Здравствуй, Соня! — громко сказал Игорь.

Девушка даже не вздрогнула, как стояла к нему спиной, так и продолжала. Он видел как порхает по холсту кисть в руках девушки, добавляя разных деталей на картине.

— Извини, что отвлекаю. Меня зовут Игорь и я пришел от твоего папы. Он сильно переживает за тебя, отправил вот меня узнать как ты тут и все ли с тобой в порядке.

Что уж тут говорить, Игорю никогда не удавалась праздная болтовня. Это для Надежды щебетать с кем-то на отвлеченные темы было проще чем дышать. Сам Игорь и в реальности не любил, да и не особо умел с кем-то вести беседы. При всей сверхъестественной составляющей Лимба, тут это его качество тоже нисколько не менялось.

— Здравствуйте, — ответила, наконец, девушка. Впрочем, головы к нему она так и не повернула, продолжая усиленно рисовать белые гребешки на волнах.

— Красиво тут у тебя. Спокойно так, тихо. Я бы сам тут завис на недельку-другую, веришь нет? А чего, с утра сходил на море искупался, потом покушал-подремал и опять купаться. Никакой олл-инклюзив на югах нафиг не сдался.

Соня, наконец, отложила кисть и повернулась к нему. Серьезное лицо, поджатые губы и слегка настороженный взгляд, ощупывающий его с головы до ног.

— Вы не похожи на обычных сотрудников папы. Слишком маленький.
Вот уж спасибо на добром слове! Вообще-то, рост у Игоря был выше среднего, хотя, конечно, мышечной массы ему и вправду недоставало.

— Интересный у тебя способ знакомства. Меня, кстати, Игорь зовут. И ты права, я не сотрудник твоего папы. Но он очень сильно по тебе скучает и просил меня привести тебя обратно домой.

— Домой, — тихо проговорила Соня. — Если честно, я не хочу в город. Мне тут хорошо. Сами же заметили как тут тихо и спокойно. Да и потом, мама точно не захочет снова ехать в город. Ей там плохо.

— Мама? — насторожился Игорь.

— Ну да. Это же ее дом вон там. Она тут спряталась от всех. А теперь и я вместе с ней.

Разговор становился занимательным, а Игорь начинал волноваться все больше. Понятное дело, что разум девушки нуждался в островках стабильности и потому спроецировал сюда кого-то, кто был ей дорог. Но почему мама? Она вообще была крохой, когда та сиганула с окна навстречу асфальту. Неужели настолько сильно скучала?

Игорь инстинктивно потрогал брелок в виде кукри, огляделся по сторонам. Пока они были совсем одни, не считая чаек, которые кричали как ошалелые и наворачивали круги в высоте над ними.

— Послушай, Соня, я все понимаю тебе стало трудно, проблемы кругом и папа еще вдобавок напирает лишнего. Отдохнула ты тут несколько недель, потусила с мамой наедине — это я одобряю. Но папа и вправду за тебя переживает. А сюда ты всегда сможешь приехать в гости.

— А чего папа тогда сам не приехал?! Опять за себя какого-то мордоворота прислал, чтобы тот за него грязную работу сделал.

Игорь невольно облизнул губы. Стало быть, разум Сони уже сильно укрепился тут и она вообще не отличала грезы от реальности. С одной стороны хорошо, может быть легче убедить. С другой… нет, про это пока думать не хотелось.

— Ну, давай не будем обзываться. Тем более, ты сама сказала, что я не похож на горилл, которые обычно работают на твоего папу. Скажу честно, мне Олег Борисович тоже вообще не понравился. Костюм этот, парфюм, бррр. Но, он правда сильно за тебя переживает и волнуется. Уж я в таких вещах разбираюсь, поверь. Может все-таки, давай попьем чайку, познакомимся получше, за жизнь поговорим?

Соня смотрела на него, поджав губы. Игорю даже казалось, что он может натурально видеть как шевелятся шестеренки в ее мозгу, обрабатывая поступившую информацию. Забавно, но стоя вот так перед ним, немного растерянная, рассерженная на отца, она показалась Игорю очень красивой. Быть может дело было в свежем бризе, что дул с моря. Или в мягком солнечном свете, который так красиво заливал эту маленькую долину и в нем Соня казалась какой-то феей из сказки. А может, девушка была просто красивой сама по себе. Не броской красотой, но другой, наполненной изнутри, которая раскрывается не сразу, а постепенно. Ей всего-то девятнадцать, вся жизнь еще впереди. Если, конечно, он сейчас не налажает.

Резкий крик чайки резанул по ушам. Громкий и неожиданный, он заставил Игоря чуть ли не подпрыгнуть на месте. Огромная белая птица приземлилась на траву и теперь стояла там, с интересом поглядывая на них. Остальные ее сородичи продолжали наворачивать круги над ними.

— Твой друг? — спросил Игорь, мотнув головой на птицу.

— Можно и так сказать. Они тут частенько кружат, летают туда-сюда. Несколько раз видела как они рыбу ловят. Удивительные создания, конечно. Красивые такие.

Глядя на огромный желтый клюв и жутковатые глаза птицы, Игорь про красоту согласиться как-то не мог.

— Кхм, Соня, слушай, если ты не хочешь возвращаться, то я просто вернусь и доложу об этом Олегу Борисовичу. Тащить тебя на плече я не собираюсь, не переживай. Но можно я хотя бы стаканчик воды выпью на дорогу. Я, блин, задолбался, пока тащился сюда по буеракам.

Девушка посмотрела на него, кивнула и пошла в сторону дома. Игорь двинул за ней.

— Классная картина кстати! У тебя очень легкая рука. Я бы никогда не смог так нарисовать волны и тени от солнца.

— Да это все практика, — пожала плечами Соня, даже не обернувшись в его сторону. — Если больше будешь тренироваться и учиться, тоже сможешь. Вот увидишь.

Игорь мысленно ухмыльнулся. Рисовал он крайне отвратительно еще с детства. Вспоминая гримасы учительницы по ИЗО, когда та проверяла его работу, ему даже становилось немного жалко эту женщину.

Дворик и сам домик выглядели так, словно бы сошли с какого-то сказочного арта. По невысокой каменной изгороди вился плющ. Аккуратная калитка напоминала небольшое произведение искусства, украшенная резьбой и сказочными фигурами. Дворик был устлан травой, разрезанной узкими протоптанными тропинками до порога дома, колодца и небольшого сарайчика.

— Миленько тут у вас, — похвалил Игорь.

— Да, мне тоже нравится. Никакой суеты, гула этого постоянного городского и выхлопными газами не воняет. Я вообще так обрадовалась когда мама позвала меня сюда пожить. Папе вот тут бы не понравилось, я знаю. Он без своего телефона и работы вообще прожить не может и дня.

— Ну бизнес все-таки сложная штука, там постоянно пахать надо.

— У вас был опыт? — Соня явно усмехнулась, открывая калитку и проходя во дворик.

Игорь нырнул за ней, мельком осматривая окрестности. Он обернулся, чтобы закрыть калитку и невольно замер. Чайка все это время тащилась за ними пешком и теперь стояла чуть поодаль, глядя на него своим огромным глазом, повернув голову вбок. Игорь сплюнул под ноги и закрыл калитку. Птица приоткрыла клюв, словно бы намеревалась огласить округу своим криком, но в итоге не стала этого делать.

— У меня-то? Нет, что ты. Никогда за собой коммерческую жилку не замечал. Скорее, даже, наоборот, — сказал Игорь. — А тут реально красиво, слушай. Понятно, чего ты уезжать не хочешь.

Соня хотела что-то ответить, но тут отворилась дверь домика и во двор вышла женщина, отдаленно напоминавшая девушку. Такие же прямые темные волосы и бледная кожа, стройная фигура и прямая спина, словно бы ее обладательница проглотила шпагу. Аккуратное платье в горошек, босые ноги. Ну прямо волшебница из сказочной страны.

“Какая у нас тут молодая мама”, промелькнула мысль. Вышедшая женщина действительно выглядела немногим старше дочери.

Продолжение: Ходящий по снам (Финал)

Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach