Мистика

1. Анонимки

В октябре 2018 года я получила три анонимных письма. Все они были одинаковыми и ничем не удивляли, кроме своего появления и содержания. Набраны обычным шрифтом и распечатаны на хорошей мелованной бумаге. Доставлены лично мне в офис вместе с другой почтой, которую я, работая в отделе кадров, получаю много. В белом конверте без марок, с синей печатью-штампом «Для менеджера-рекрутера». Эту конкретную должность занимаю одна я, о чем отправители, значит, осведомлены.

В письмах было сказано следующее: «Верните РИКОШЕТ на место до 15 декабря!». И в самом низу страницы мелко: «Перепечатка 32». Ни «рикошет», ни какое-то «место», куда его надо вернуть, ни дата мне ни о чем не говорили. Кто такие еще 31 счастливчик, если я 32-я в очереди и если приписка с краю не техническая строка принтера, не представляла. Но я думала об этих анонимках, конечно. Почему-то особенно напряглась, когда наступил декабрь.

В эпицентре перед концом года немного подзабылась, но уже 4-го декабря пришло письмо. «Срочно займитесь ранее обозначенным вопросом. У Вас мало времени. И посетите прабабушку Д.». С правого края листа, уже не в самом низу, появилась подчеркнутая, выделенная строчка «Копия 1». Я со скандалом отпросилась с работы и отправилась на кладбище. Больше посетить прабабушку Дашу, которая умерла задолго до моего рождения, было негде. Выходя из здания компании, садясь в машину, я чувствовала, что за мной наблюдают. Дальнейшие происшествия подтвердили мои подозрения.

Прабабушкина могилка - крайняя в семейном захоронении (на 4 места для одной династии) на старом городском кладбище. Здесь покоятся она с прадедом и бабушка с братом. Пробралась с цветами по жидко-грязной каше под ногами, под сыроватой метелицей с неба.

Дата рождения прабабушки - 15 декабря 1898 года. На ее надгробной плите, протертой моими перчатками, внизу справа есть небольшой знак. Он не вырезан на камне, а вроде выжжен или нарисован, черный такой. Выпуклый ромбик в центре рогатки, которая тоже стоит на рогатке-подставке. Рогатка как бы крепится на своей же тени, отражается сама от себя. Сфотографировала, загрузила в поиск. Стою, вслух разговариваю, никого кругом, а мне и боязно, и интересно стало...

Как птица тут застрекочет на дереве над головой, я подпрыгнула на метр, наверное. И вспомнила, что бабушка (дочь, соответственно, прабабки Дарьи) меня в детстве сорокой звала. За болтовню. Я даже поблагодарила сороку за визит - и усмехалась параллельно: откуда что взялось, сроду не верила ни во что подобное, может, родная кровь какая заговорила?! Или испуг просто с эмоциями, с любопытством смешался.

Знак нашелся быстро. Он символизирует редкую реликвию - РИКОШЕТ. В балканской, славянской, русской традиции называется «Зрак на рогатине». Делается из дерева, а «зрак», глаз, обычно зеленый, может быть изумруд или оплавленный янтарь. Переходит по наследству к членам рода, имеющим право на наследование. И что это значит, где его брать, куда вернуть? Ладно, думаю, там ссылок по теме много, дома в тепле почитаю подробно.

Разворачиваюсь в оградке, чтобы выйти из захоронения, а на тропинке стоит здоровый мужик в темном пальто. Раскрытый, волосы все в белой мороси. Смотрит в упор на меня, а я как-то осела, обмерла от неожиданности. И он - ни слова, ни жеста. Просто бросается на меня, как зверь, с одного прыжка...

2. Дарья-искусница

Дарья Андреевна Полесова по линии матери происходила из польского княжеского рода. Русский отец, военный, вывез жену из Царства Польского еще до падения империй и рождения детей. А их в семье было пятеро, Даша оказалась самой младшей из девочек. И самой необычной. Есть свидетельства не только родных, но и дальних знакомых Полесовых, что она с ранних лет видела прошлое и будущее. Обладала острым умом и «темным глазом». Могла определить или «наслать» болезнь, близких заговаривала на удачу. Отца - на невредимость в бою.

Атеистичная и равнодушная к любым конфессиям, интересовалась многобожием. Читала на разных языках специфические для образованной девицы книги, которые неведомыми путями доставала даже в революционном Петрограде и запирала на замок. (Не напрасно: на младшего брата, взломавшего ящик секретера, тучей набросились мелкие насекомые вроде сибирской мошки или гнуса.) Знала лично некоторых опальных старообрядцев и «хлыстовцев». Водила знакомства и с другими сектантами-бунтарями, переписывалась со «скопцами»-эмигрантами. Отрицала спиритизм, декаданс, «духовные кружки» в тогдашних воплощениях и трактовках. Не пугалась нового времени и в 20-х была вполне социалисткой по своим общественным взглядам.

Поэтому ничего удивительного, что мать завещала трехсотлетнюю семейную реликвию «Зрак на рогатине» именно Дарье. Со словами: «Так понимаю, что это твое, дочка. Меня мать моя предупреждала, смотри, не избавляйся от нее! Бабка твоя обещала, что в роду у нас еще будут достойнейшие женщины с древней силой». Говорят, Дарья Андревна будто ждала этого шага матери. Не удивившись, поцеловала Полесову-старшую в лоб, спрятала камень-зрак на груди, а подломанные старые деревяшки бросила в камин. Новую рогатину делала самолично...

Умудрилась съездить уже в суверенную Польшу тогда, когда шерстили всю семью на предмет «дворянского происхождения». Родные не ждали ее назад и даже просили не возвращаться в корреспонденции, доходившей через пень-колоду. Но Дарья вернулась, получила все советские корочки, пошла сразу работать и замуж.

А в самых суровых 30-х об идеях и сеансах общества «Рикошет» вдруг шепотом заболтала интеллигенция, от Москвы и до окраин... Выходил из-под полы и самиздатовский журнальчик с черно-пороховым знаком на обложке, встреченным нашей героиней на кладбищенском памятнике.. Ситуация была замечена «где надо», однако ни один конкретный след к Дарье-искуснице не вел. Правда, есть версия, что Полесову оберегали по особому приказу, так как она помогала спецслужбам с решением нетривиальных задач.

В любом случае именно довоенные годы Дарьи Андреевны зияют биографическими дырами. После же всё выглядит стандартно: семья, работа, получение нового жилья. Смерть мужа, выход на пенсию, переезд в квартиру к младшей дочери, где бывшая княжна Полесова и скончается уже в 70-х, в окружении детей, внуков и правнуков. Никакой загадки после себя не оставив. Будто и не было её, загадки-то.

Да, а вот перенесись близкие лет на сорок обратно, то и не узнали бы, наверное, в высокой прямой женщине, покрытой с лицом черным платом, своей единокровной родственницы. Она сидит за столом в антикварной лаковой гостиной, точно аршин проглотила. Платок на лице не колышется - да дышит ли она?!

А перед ней зеленый камень на деревянной рогатульке, обращенный к стоящим в дверях. Это супруги, которые прознали про Дарью-искусницу и пришли спросить, где их сын, без вести пропавший пятнадцать лет назад.

Вдруг провидица скидывает платок и негромко произносит: «Вы принесли беду. Но известно, что ваша беда - ответ на ваше преступление. Сын ваш - лишь рикошет. Когда вы сдали студента-квартиранта жандармам, его расстреляли. Те пули долетели до вашего Петра. Они оба в одной могиле, которую нельзя найти».

Мать рыдает взахлеб, а отец кричит - ведьма проклятая! - и крушит лаковую мебель. Дарья Андревна неспешно встает и снимает камень с подставки. Затем широко открывает рот и вопит во всю доступную ей Вселенную: «Вот!!!».

Разворачивает к ошеломленным супругам камень, который растекается по ее ладони, как цветное стекло в жаровне. И там, на ее руке, в зеленоватой луже, лежит под конем парнишка в когда-то белом кителе с эполетами.. А рядом, на грязном снегу, - похожий молодой человек в шинели с форменными пуговицами.

Мы жили в довольно большой деревне, причём издавна так было принято, что дворы располагались в один ряд, соседей через улицу не было. Рядом с нашим домом была старая покосившаяся изба бабушки Зои, которая, как казалось, всю жизнь жила одна, была нелюдимой и, надо сказать, никудышней хозяйкой. Однако поговаривали, что бабушка Зоя знает старинные заговоры, снимает порчу, болезни у детей, и с этого якобы имеет неплохой доход. И вообще, называли её ведьмой. Я не помню, чтобы к ней кто-то приходил, но вполне возможно, просто не обращала на это внимания. Свои же, деревенские, к ней за помощью никогда не обращались и старались обойти стороной её довольно бедный покосившийся домик. А потом случилось вот что. Мы, дети, видимо, купаясь в речке, подхватили какую-то непонятную болезнь. Начали клочьями вылезать волосы, неимоверно чесалось и зудело всё тело. Докторша наша деревенская только разводила руками и говорила, что ничего не понимает. Тогда наши измученные матери пришли к бабушке Зое. Она не отказала никому, поочерёдно ходила по домам, и дети выздоравливали. Я помню, что у нас в доме она очень строго приказала принести землю из-под лошадиного копыта и мазать этой землёй голову и тело. Ещё помню, как хотелось сорвать эти повязки с землёй, но нас запелёнывали, как младенцев. И вот однажды я проснулась ночью с таким блаженным ощущением, которое ни с чем не сравнится. Ничего не зудело, не болело. Помню, что все уже спали, а дверь в сад была открыта. Я вышла и на скамейке увидела бабушку Зою. Она как будто меня ждала, улыбнулась, подозвала к себе... Я всегда её боялась, а тут прильнула к ней и так и уснула на её коленях... Утром истошный крик матери привёл меня в чувство. Я лежала на скамейке, одна. Когда рассказала матери о ночном происшествии, она переменилась в лице. Оказалось, что бабушка Зоя умерла ещё в тот день, когда приходила к нам. Потом говорили, что она отдала детям своё здоровье и не смогла уже больше жить. Не знаю, правда ли это, но все её маленькие пациенты живы и здоровы до сих пор, хотя нам уже под 70...

Взято тут: https://t.me/myststory/1134

В тот день я точно помнил, что выключил утюг.
Но дым, валивший из-под двери, говорил обратное. Я рванул в комнату, пнул дверь ногой и застыл на пороге.

Утюг мирно лежал на доске. А вот шкаф — горел.
Не просто тлел, а именно горел, будто внутри у него был камин. Но самое странное — пламя было изумрудного цвета и совершенно не жгло. Я осторожно сунул руку в огонь — тепло, как от чашки кофе.

— Ну и дела, — пробормотал я.
Из шкафа раздался голос:
— Да уж.
Я отпрыгнул.
— Кто здесь?!
— Я, — ответил шкаф. — Только не паникуй.
— Ты… говоришь?
— Ну да. А ты думал, твои вещи просто так иногда исчезают?

Я замер.

— То есть… это ты?
— Ну а кто ещё? Домовой? — шкаф фыркнул. — Ладно, шучу. На самом деле я — портал.
— Куда?
— В другое измерение. Там, например, твои наушники. И твой старый кошелек. И та самая девушка, которая тебе тогда улыбнулась в метро.

Я почувствовал, как сердце ёкнуло.

— И… как туда попасть?
— Просто шагни внутрь.

Я глубоко вдохнул и сделал шаг.
Огонь обнял меня, как старый друг.
А потом я оказался внутри шкафа. В полной темноте.

— Эй! — крикнул я.
В ответ — тишина.

Я потянулся вперёд, нащупал стенку, потом другую. Шкаф оказался гораздо просторнее, чем снаружи.

— Так, — пробормотал я.
И вдруг услышал шорох.
— Кто здесь?
— Мы, — раздалось откуда-то снизу.

Из темноты выплыли… носки.
Мои пропавшие носки.

— Вы… вы говорите?
— Ну да, — сказал полосатый носок, который я потерял ещё в прошлом году. — Мы тут все говорим.
— А где я?
— В измерении упущенных возможностей и безвозвратных потерь — ответил мой старый кнопочный телефон, который я потерял много лет назад где-то на озере.
— Здесь живут все, кого ты не догнал, все слова, которые не сказал, и все двери, в которые не постучался. И, конечно же, всё то, что ты так легкомысленно ронял из рук, не глядя: рассыпавшиеся монеты, выскользнувший из кармана телефон, и даже тот самый паспорт, который ты «точно положил в сумку».

Я огляделся. В темноте начали проступать очертания: тут — мой старый плеер, там — ключи от предыдущей квартиры, а вон — та самая девушка из метро, которая так сильно мне понравилась, но с которой я так и не осмелился заговорить. Она сидела в кресле и что-то читала.
Девушка подняла глаза от книги, которую держала в руках. Ее пальцы слегка дрожали.

— Привет! — мило улыбнулась она.
— Привет… — растерялся я.
— Ну вот и ты, — сказала она тихо, и в уголках ее глаз собрались лучики смешинок, но сами глаза оставались грустными. — Я гадала, когда ты появишься.

Я сделал шаг назад, натыкаясь на гору старых бумаг.

— Ты... ты меня знаешь? — голос сорвался на фальцет. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла.
Она отложила книгу и провела ладонью по стене, словно стирая невидимую пыль.

— Знаю. Тот день в метро, восемь часов утра. Ты смотрел на меня через толпу. У тебя был... — она сделала паузу, — этот странный ритуал: ты трижды поправил наушник, прежде чем войти в вагон.
Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Она запомнила именно эту мою дурацкую привычку, о которой я сам не задумывался.

— И... ты обратила на это внимание? — выдавил я, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
— Обратила. В тот момент ты выглядел таким... настоящим.

Я ощутил, как кровь приливает к лицу. Тот самый день, когда я так и не решился подойти.

— Я... я собирался... — начал я, но слова застряли в горле комом.
— Знаю, — она кивнула, и в этом движении была вся невысказанная грусть этого мира. — Ты собирался многое. Как и все здесь. Добро пожаловать, — сказала девушка. — Теперь ты один из нас.
— Но... А я то... Что я здесь делаю...
— А кто сказал, что ты не потерялся? — хором спросили зимние варежки, которые мне в детстве подарила бабушка, а я их забыл в автобусе.

Я задумался.
И тут до меня дошло.
Ведь правда — я же искал себя всю жизнь.

— Чёрт…
— Да, — кивнула девушка и печально улыбнулась. — Теперь ты это понял.
А шкаф тихонько хихикнул и плавно закрылся.

И теперь я пишу это оттуда.

Привет из шкафа!

Салат разбрюз, и я его не осуждаю. Сам добрался до него по кровавым следам из ягоды, уползшей с пирога. Думал, прибили кого.. Так и попал к столу, рожу скрививши от запахов.

А за столом дядя здоровый развалился. И, нимало не морщась, ложкой деревянной еду хавает. Всю подряд, с пирогом вприкуску. Я, говорю, извиняюсь, что трапезничать помешал, но вы не укажете направление, где здесь туалет? Я тут впервые и несколько заплутал.. Как он заржёт конём, ты, говорит, не первый, заблудшая душа! Только спросить надо правильно, ты ж в море. И лопает дальше, утираясь банным полотенцем.

Ага, смекаю, если в море (так-так, сканворды с работы, помогайте), то тогда гальюн! Гальюн где, мужик? И почему я в море, мать, э-э, мама дорогая?! Но он успел пихнуть меня во все рёбра своей мохнатой лапищей до того, как я язык прикусил. И я упал отчего-то на свою кровать, продолжая во сне хотеть посетить гальюн. Но его тяжёлый бас над ухом заставил перетерпеть.

Мужик рявкал, прям захлёбывался: "Ты чё, думаешь, такой круглый, больше никуда не скатишься? Научись с людьми разговаривать и помощи нормально просить! Тут планета с острыми краями, и на одном краю такие учителя, как я, стоят. И по закону таких шельм, как ты, жить учат!". А потом что-то буркнул, похоже было на "выесть бы тебе живот, да травиться неохота". И вроде замолчал. Но хрястнул напоследок по загривку. Да больно, как кожу содрал, вроде деранул чем-то...

Проснулся я поздно, в окно выглянул — ну да, море. Набузились вчера и яхту сняли. Пошёл до гальюна наконец, на дряблых ногах. У своих спрашиваю: кто увальня-садиста с собой взял? Да какого садиста, ты перебрал просто!..
Я к команде — мужик огромный, ел тут ночью, избил меня. Достал их, довёл. Капитан на ужине аж поклялся, что это его последний рейс с мажорами. Лучше, мол, в бурлаки, чем такая мука.. Короче, никто мужика не видел. А у меня на затылке — следы когтей, колея целая, и гематома от шеи до пуза.

Сошли на берег. Так этот медведь уже в порту, стоит себе коробейником, козинаками торгует.

Я подбежал — и купил все... Просто клыки его вблизи увидел.

Купили автокресло б/у, с рук. Самое обычное - главное, оно было как-то пошире, а то в нашем сын весь удушился. Брали по объявлению, у женщины из соседнего городка, чьи дети, по её словам, уже переросли это приспособление.

В новом кресле, ничем не примечательном, наш мальчик превращался в Омена. С момента посадки он начинал со звуков: монотонно гудеть и неожиданно истошно вскрикивать, протяжно завывать или лаять взахлёб...

На птиц и животных по дороге, на стоянках гавкал, рычал, показывая зубы. Странно иногда трясся, от головы до пят, как бы конвульсивно. Сменял мимику, сводя брови, сжимая рот и замирая с такой гримасой. Гудя так, а после резко взвизгивая, вздёрнув губы, как Джокер, или долго громко крича - мы с мужем потом ледяным покрывались.

Ничего похожего не было раньше никогда! Мы всё проверили в кресле, до набивки, до винтика; с мальчиком были у невропатолога.. Я и в церкви, и у одной "бабушки" побывала втихаря. Списалась даже с православным экзорцистом - мошенник первостатейный, но хоть выдал себя сразу, попросив 50К в залог обряда изгнания...

Нет, поведение ребёнка было чётко связано с посадкой в это устройство. Только разместим его, отъезжаем - и начинается. Дома, на улице, в играх, на развивающих занятиях не происходило ничего аномального. Да, вот вспоминали с мужем всю историю и вспомнили, что сын всегда подходил к нашей машине, когда гуляли во дворе. С появлением и установкой этого кресла перестал.

Купили новое в магазине. Это, в ужасе от поведения ребёнка (в третьей адской поездке), выбросили прямо у дома. Утром его принесла соседка!! Пыхтя и отдуваясь.. Видела, говорит, что вы его у контейнеров забыли, небось с сыночком захлопотались, молодёжь?!

Муж сам взвыл, да и я за ним. Оставили кресло внизу, в подъезде, где, бывало, поворовывали разный инвентарь. Спёрли, ну хоть тут наши надежды оправдались.. Не знаю уж, на что. На риск чьим-то ещё ребёнком, наверное.

У той женщины, что нам автокресло продала, несколько аккаунтов на разных площадках. Продаёт всё детское: от вещей и игрушек в "хор.состоянии" до ватрушек, надувного бассейна..

Как и тысячи других, чьи дети выросли. Да вот как мы сами теперь.

Котяра Августин был хозяином дома как бы "всегда" и точно задолго до нас.

Капризный негодяй вёл себя как заправский жиголо: кушал у всех, спал у кого хотел, душой отдыхал в одиночестве. Этой созависимостью от туманно-сливочного "мяупулятора" наслаждались постоянные жильцы винтажного домика. Пожилая учёная чета, балетмейстер на пенсии и чья-то заслуженная вдова. Они совершенно срослись с Августином и между собой, сообща не жалуя чужаков.

Но с четвёртой площадью им не повезло.. Квартира, куда мы после своих жилищных мытарств заехали, регулярно сдавалась. Только за год то озорной молодёжи или семейству с шумными детьми, то отставнику с самогонным аппаратом и скороваркой. (Оба агрегата разорвало - и мы, следующие арендаторы, получили вынужденную свежую отделку. Правда, от такой минимальной реновации жалкая старая двушка в "просторные обновлённые апартаменты" из объявления всё же не превратилась.)

После чинного знакомства с соседями (и чаепития во дворике с тарталетками-мембранами, испаряемыми воздухом) мы поняли, почему тут никто надолго не задерживается. Нас до печёнок проняло от разговоров о домашнем взаимоуважении и любви к Августину. Балетмейстер, резковатая дама с янтарным мундштуком, так прямо и заявила под кивки прочей интеллигенции: "Главное, чтобы вас принял Кот". Оказалось, что все, кто с треском вылетели из нашей квартиры, его обижали. Молодёжь чем-то не тем накормила, дети решили с ним поиграть, а мерзкий самогонщик - пнул...

Мы впечатлились и поклялись, что обожаем Августина заранее, но настолько устали от своих хлопот, что просим отпустить нас поспать. Милостиво добившись позволения на отдых, заснули и проснулись от такого "мяу!!" за дверью, что муж побежал сперва проверять водопровод..

Кот зашёл вовсе не к нам - он по-царски проследовал к себе. Когда я его впускала, три двери в парадном закрылись следом за нашей.. Все наблюдали за нами, от этого было до тарталеточного привкуса неприятно и совсем не смешно. С глуповатой улыбочкой я пропела "ах, мой милый Августин" - и нарочито красивое чудовище обернулось. Леденцово-мятные глаза смотрели уничижительно, будто тигр на суслика. Что ж ты, мелочь, мешаешься-то под ногами...

И тут муж, проверивший все коммуникации, обогнул меня, пройдя в спальню. Завопил "брысь, пошёл отсюда!", сгоняя кота с нашей кровати. Кот кинулся на его руки, угрожавшие перехватом наволочкой, царапнул как надо и пробежал в кухню. Шипел со свистом из-под стола, выжидая наши ноги. Особенно ноги мужа. Мы единогласно его вытурили. Не без преступного, каемся, содействия веника, забытого кем-то из бывших жильцов.

Истекло восемь дней. С нами не здоровались, проходя сквозь нас и не глядя. Нашу почту теперь перекладывали на коврик под дверь, и Августин регулярно гадил на удобные бумаги. (Хотя его туалет теперь в принципе осуществлялся у нашей двери. В парадном быстро стало отвратно, раньше запахов и грязи не было вообще.)
На самой нашей двери здоровый котяра подолгу висел, явно презирая это занятие не по чину, зато успешно раздирая перетянутую мягкую обивку. Только проволочки издавали фатальное "пау-у-у" да падали латунные кругляши..
Ручку нам, каждый раз успешно, пачкали мелом с ваксой "под цвет" - не ототрёшь.

Когда вызвали людей тянуть интернет, им сказали, что мы живодёры. И банкроты, "это всем известно". Домик вставал раньше нас, суетился вовсю, успевая досадить в любых мелочах, пока мы работали, и, кажется, не спал ночами. Шебуршал, возился, скрипел и шумно дышал. Ситуация напрягала всё сильнее, мы и терялись, и злились, и сомневались...

Владелец жилья по телефону сказал, что его задолбали проблемы с этой квартирой, а "вам не надо угождать старческим причудам". И ещё: у вас времени свободного много, это видно, раз из-за ерунды названиваете, так заведите ребёнка! Или лучше добермана, я разрешаю, "сломайте систему, чтоб они там все в шоке ходили".

В мистическую девятую ночь мы проснулись - от хождения по нам. Августин топтал нас беспощадно, вуально припустив веки и распушась, как большой туманный ком. Конечно, мы его не впускали, а кто там когда менял замки..

Мы скинули великолепного монстра на пол общими усилиями. Его светлая на концах шерсть встала дыбом, растопорщилась колючими иглами дикобраза. Он прижал тело, подняв хвост, и всё шире раскрывал почерневшие от гнева глаза. Прыгнул на край кровати, оттолкнулся и на паркуре - по стенкам - выскочил в коридор. Мы подорвались за ним.

Мощное животное уже спокойно и независимо вышло в дверь, подпёртую деревянным бруском. Муж рванул эту злосчастную дверь на себя, и все встретились взглядами. Шесть пар глаз видели, как Августин растворился в парадном.

Исчез там, где темно и с лампочкой: у самого начала лестницы, на первой ступеньке. Квартиры захлопнулись, точно от порыва ветра, ну и мы вернулись к себе. Собираться. Утром ушли на работу с самым необходимым, чтобы в хостеле где-нибудь заночевать.

Рабочие потом вещи наши привозили на другую квартиру, рассказывали: ну кот там, барин, всё за нами ходил, проверял, что мы делаем. А потом в одну коробку залёг клубочком и заснул.. Случайно заметили по дороге, парень в кузове увидел, что коробка шевелится. Раскрыли, а он на книжках полёживает. Назад отвезли, вы не волнуйтесь так!!!

Но след вам оставил - все книжки тут мокрые.

Надо мной в ванной погиб мужчина. В воду уронил включённый в сеть фен. Нелепица трагедии из топа самых тупых смертей.. Потому как сосед был совершенно лыс, его голова своим свечением конкурировала с дворовыми фонарями. Молоденький участковый даже глуповато хохотнул, стесняясь, но не совладал с собой.

Подо мной живёт глубоко пожилая пара. Какой год об их присутствии в мире я узнаю по прерывистому смеху, рэгтайму из "кхе-кхе-кх" и женскому противному "хи-хи".. Но недавно хихиканье прервалось на звонкой нотке и перешло в исступлённый вой. Бабульку ошпарило гольным кипятком из холодного крана. А дедушка поскользнулся на мокром кафеле. Повзрослевший от испытаний участковый попортил несколько бланков протокола, не понимая, откуда взялся такой нагрев. В местной котельной ещё "белые" в Революцию прятались. Может, они и сейчас там, а чего - пригрелись.

В нашей живой этажерке есть ещё ярус, ещё ванная - не моя. В ней вредная женщина с "химией" (и диалектным говором, намекающим на все деревни сразу) что-то отбеливала. Отбелила так, что родная дочь признала в ней Майкла Джексона после пересадки кожи. Исчезла в теле не пигментация, а цвет в принципе.

Последний случай повлиял не только на мою репутацию во дворе и у поседевшего участкового, который смотрел на меня будто на привидение. В моей спальне упала икона. Среди ночи, шумно и вдрызг. Следом в спальне за стенкой загорелась проводка.. Участковый пил у меня чай до пяти утра и мечтал о переводе в тихий район, с кражами, вандалами и скандалами по пьяни. Я кивала и подбивала объявление о "продаже квартиры от собственника".

После визита каких-то по счёту покупателей я нашла в своей ванной ключ. Возле слива лежал мощный такой металлический ключ с кучей бороздок. Очевидно, старинный или умело стилизованный под старину. В объявлении я подписала, если кто из осматривающих потерял, что обнаружила ключ. Но ещё показала его участковому с уставшими глазами. Он повёл меня по опустевшему стылому подъезду к чердачному люку, ключей от него нигде так и не нашли.

На чердаке, спелёнутое младенцем, помалкивало тело. Одинокой соседки с первого этажа (я живу в типовой пятиэтажке), вышедшей за булочкой с год тому назад. Под слоями тугой тепличной плёнки растёрлась тошнотворная кашица от раны на её голове, нанесённой тупым предметом. Участковый, покачиваясь, доложил и о находке, и о том, что подаёт рапорт. Пили коньяк, за которым он сбегал.

Покойницу старожилы, тоже теперь покойные, не любили за что-то. Я не вникала в давнишние сплетни, прояснить ничего не могу. Супруг считает, что они, если и не погубили её сами, то знали о преступлении. Ведь в спальне, что с нашей стена в стену и где проводка вспыхнула, тоже домовой старожил обитал.

Муж, как бывший участковый, верный долгу, надеется - злодеяние раскроют. Я (ему-то не признаюсь, а вам скажу) думаю, что справедливость уже восторжествовала. И большего тут не сделать.