Попутчик Историю эту я неоднократно слышала от своего покойного деда, Александра Андреевича. Дед мой особо в мистику не верил, окромя домового и «черта». Вот про «черта» история особая. Родился мой дед в деревне Садилово Татарской АССР, в начале 30-х годов, в семье деревенского кузнеца. Когда началась война, его отец, несмотря на бронь, ушел добровольцем на фронт. Был контужен и попал в плен. А после возвращения в 1946 году снова угодил в лагерь, так называемую «шаражку», да еще и всей семьей. «Шарага» находилась где-то под Горьким, ныне Нижегородская область. Прямо за лагерем находилось огромное кладбище погибшей военной техники, которую свозили сюда на утилизацию со всех концов СССР, где прогремели бои. Работники этой «шараги» как раз и занимались тем, что разбирали эту технику, а заодно и перенимали опыт немецких конструкторов, который бы мог пригодиться нашим разработчикам, поэтому основной контингент был технари–инженеры, слесари, токари как наши, так и пленные. Моему деду в то время было лет 12. Пайку выдавали только на работающих, то есть на моего прадеда, а вот на прабабушку и четверых детей – нет. Поэтому дед в 12 лет тоже встал к станку в токарном цеху, а в свободное от работы время они с такими же пацанами лазили по свалке техники в поисках уцелевших консервов в сгоревших танках и взрывчатки. Взрывчатка была нужна для того, чтобы взрывать авиационные двигатели, а цветной металл из них сдавали за день в пункт приема, который был на другой стороне леса при другом цеху. Однажды дед пошел сдавать алюминий, который удалось добыть за день. Идти было километров 6-7 через лес в самом его узком месте. Когда он возвращался обратно, уже темнело, но дед испугался ночевать в поселке, так как там рядом была колония для беспризорников, если им попасться, то они отбирали пайку, могли и убить. Страх встретить местную шайку малолетней шпаны пересилил страх идти по сумеречному лесу. Однако буквально через сотню метров на тропе деда догнал парень, по виду не местный, городской, одетый как с иголочки да в новых модных ботинках. Парень был веселый, о чем-то говорил, рассказывал анекдоты, травил байки. Единственная странность, которая, однако, никак не насторожила деда, – парень не давал себя обгонять, но и вперед не шел, все время маячил где-то сбоку. Дед не помнил, как они прошли большую часть дороги, дальше весь путь расплылся, как в тумане. Очнулся он лишь от ощущения холода и обнаружил, что стоит почти по пояс в болоте, а кругом совершенно дикий незнакомый лес. Он закричал и рванул из трясины, а в ответ услышал противный смех. Поискав глазами своего спутника, дед обнаружил его стоящим на болотной кочке, и этот хохот издавал именно он. Но вместо городского паренька там стояло нечто, заросшее шерстью, которое приходило все в больший восторг, когда дед кричал и пытался выбраться. – Как же ты спасся? – спрашивала я у деда. – Сначала боженьке молился, но болото тянуло, тогда стал просить мамку покойную и братиков, чтоб спасли. По какому-то чуду дорога оказалась недалеко, и по ней проходила припозднившаяся артель мужиков из соседней деревни. Они услышали крики и вытащили моего деда. А тот мохнатый пропал, как сквозь землю провалился.
