Cat_Cat + Великая Отечественная война

Автор: Wasilij Saizev

Сравнение соединений Ваффен-СС и вермахта (армии Третьего Рейха) в боях за Курск. Перевод работы немецкого историка, доктора Романа Тёппеля.

15 апреля 1943 года Гитлер приказал провести первое наступление этого года - операцию “Цитадель”. [1]

«Цитадель» - это кодовое название по выступу, образовавшемуся вокруг российского города Курска. Цель наступления - сокрушить силы, которые Красная Армия накопила там для своего летнего наступления. Успешное осуществление операции «Цитадель» означало бы значительное сокращение фронта для вермахта и высвобождение резервов для использования их на других участках фронта. Немецкое руководство также надеялось захватить множество советских военнопленных и гражданских, для отправки на принудительную работу в Германию. [2]

Первоначально Гитлер назначил дату начала операции «Цитадель» на начало мая 1943 года. Однако наступление неоднократно откладывалось, что давало как немецким, так и советским вооруженным силам время для интенсивной подготовки к предстоящим летним боям. Когда, 5 июля 1943 года, наступление наконец началось, оно положило начало почти двухмесячной серии сражений за города Орёл, Курск и Харьков. Курская битва по сей день считается«величайшим сражением в истории». [3]

Действительно, здесь были сконцентрированы силы, которым не было равных во время Второй мировой войны: только за первые две недели друг против друга сражалось около 2 миллионов солдат. В их распоряжении было в общей сложности 5 000 самолетов, 8 000 танков и самоходных орудий и почти 39 000 пушек. [4]

Первый этап Курской битвы особенно подходит для сравнения Ваффен-СС и Вермахта в оперативных действиях. Большинство задействованных соединений постоянно сражались на одном участке, по крайней мере, в первые недели операции. Но, в ходе продолжения сражения снова и снова чередовались оборона и контратаки; к тому же соединения перемещались на другие участки фронта. Это значительно затрудняет сравнение применения войск.

Цель данного небольшого исследования - ответить на три вопроса. Первый: были ли подразделения Ваффен СС, участвовавшие в Курской битве, лучше вооружены, чем армейские дивизии? Второй: как проявили себя в военном отношении дивизии СС под Курском? Третий: понесли ли они бо́льшие потери, чем армия? Это делается для того, чтобы разобраться в истории операций Ваффен СС и оценить их боевую эффективность.

Ваффен-СС - это название боевых соединений партии национал-социалистов с 1939 года. С 1940 года они были организационно самостоятельны и подчинялись приказам лично рейхсфюрера СС. Из-за причастия к военным преступлениям после войны организация была объявлена преступной. Символика запрещена в ряде стран. На фото арест евреев служащими СС в Варшаве. https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/0/0b/Stroop_Report_-_Warsaw_Ghetto_Uprising_06b.jpg

I. БЫЛИ ЛИ СОЕДИНЕНИЯ СС ОСНАЩЕНЫ ЛУЧШЕ, ЧЕМ АРМЕЙСКИЕ?

Всего в атаке на Курск участвовали 33 немецкие дивизии: 17 пехотных, 5 танково-гренадерских и 11 танковых дивизий. [5]

Кроме того, существовал ряд танковых батальонов (Panzerabteilung), батальонов истребителей танков (Panzerjägerabteilung) и батальонов штурмовых орудий (Sturmgeschützabteilung), которые использовались в качестве «войсковых частей» (Heerestruppen). [6]

9-я армия, под управлением АОК 9 - командованием полевой армии 9, (Armeeoberkommando) атаковала с севера, из района Орла, в направлении на Курск. Ею командовал генерал-полковник Вальтер Модель. Семнадцать её дивизий участвовали в наступлении на Курск. Подразделений СС среди них не было. Наступательные бои армия Моделя вела ровно неделю, а именно с 5 по 11 мая.

12 июля 1943 года Красная Армия начала контрнаступление в направлении Орла (операция «Кутузов»). В результате 9-я армия, а значит северное крыло немецких наступательных войск, была вынуждена отказаться от дальнейшего продвижения.

С юга, из района Белгорода, атаковали 4-я танковая армия и армейская группа Кемпфа. Последняя была названа в честь её главнокомандующего, генерала танковых войск Вернера Кемпфа. Командование осуществлялось командованием полевой армии 8 (AOK 8). [7]

В операции «Цитадель» приняли участие семь дивизий Кемпфа. Им был дан приказ, поддерживать наступление на восток 4-й танковой армии главнокомандующего генерал-полковника Германа Гота (Hermann Hoth), чтобы защитить её от советских фланговых атак.

Вернер Кемпф, генерал, командующий группой войск, названной в его честь. После провала наступления на Курск был снят с должности командующего. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B5%D0%BC%D0%BF%D1%84,_%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B5%D1%80

Перед 4-й танковой армией стояла важнейшая задача южных наступающих сил: как можно быстрее прорвать глубоко структурированную систему советских позиций к югу от Курска, продвинуться на север и объединиться с 9-й армией генерал-полковника Моделя, окружив таким образом советские силы на Курском выступе. Таким образом, 4-я танковая армия, управляемая командованием танковой полевой армией 4 (PzAOK 4), была значительно сильнее, чем верховное командование группы Кемпфа. Всего во время «Цитадели» PzAOK 4 подчинялось десять дивизий. Девять из них приняли участие в атаке на Курск, в том числе армейская танково-гренадерская дивизия «Великая Германия» и танковые гренадерские дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Тотенкопф». Эти три дивизии СС были объединены во 2-й танковый корпус СС.

Даже с точки зрения номинальной численности, танковые гренадерские дивизии СС намного превосходили армейские танковые гренадерские дивизии почти во всех отношениях. [8]

Они были оснащены личным составом и техникой, превосходящими даже танковые дивизии армии. Каждая из этих трёх дивизий СС насчитывала около 20 000 пайков (мера измерения служащих в немецкой армии) и была заметно сильнее, чем большинство армейских танковых дивизий. Также к ним было придано по пять мотострелковых батальонов вместо трех. Кроме того, в каждой из трех дивизий СС было по два легких артиллерийских батальона. В танковых дивизиях армий было только по одному. [9]

Армейская танково-гренадерская дивизия «Великая Германия» разделяла эти преимущества с частями СС и была единственной дивизией, кроме «Лейбштандарта», которая имела особенно мощные мотопехотные батальоны, включавшие в себя пять рот вместо обычных четырех. [10]

Однако, для боеспособности гораздо более решающим было оснащение бронетехникой (таблица 1).

(ТД - Танковая Дивизия; ТГД - Танковая Гренадерская Дивизия) [12]

Летом 1943 года три дивизии СС и дивизия «Великая Германия» располагали техникой, о которой солдаты большинства армейских танковых дивизий могли только мечтать. К тому же каждая из четырех дивизий имела полный батальон только что введенной самоходной артиллерии. [13]

Кроме того, все четыре дивизии имели роту танков «Тигр», которых особенно опасался противник. Номинальная численность роты - 14 машин. [14]

Танк "Тигр" был особенно опасным противником, так как распространённые противотанковые средства (45 мм пушка 53-К и 76,2 мм ЗИС-3) и танковые пушки советских танков (45 мм 20-К, 76,2 мм Ф-34 и ЗИС-5) не могли эффективно с ним бороться. https://de.wikipedia.org/wiki/Panzerkampfwagen_VI_Tiger

Также не следует недооценивать оснащение трех дивизий СС и дивизии «Великая Германия», каждая из которых имела свой батальон штурмовых орудий. Летом 1943 года штурмовые орудия были одними из самых востребованных боевых машин на Восточном фронте. В боевых отчетах восхваляется их боевая мощь. [15]

Кроме того, летом 1943 года танковая гренадерская дивизия «Великая Германия» получила целый батальон «Тигров», номинальной численностью в 45 танков. [16]

Также она получила раньше, чем дивизии СС танки новейшего типа «Пантера». [17]

«Великая Германия» была исключением среди дивизий армии. Как «армейская Лейбштандарт», она имела влиятельных сторонников на самом верху и по сравнению с обычными танковыми частями армии получала лучшую технику - точно так же, как три дивизии СС, а прежде всего «Лейбштандарт СС», имевшая наибольшее количество современных танков, при атаке на Курск. [18]

ШтуГ III имели низкий силуэт и не пробивались 45 мм противотанковыми орудиями. В 1943 производились уже вариант Г (Ausführung G), имевшие длинноствольное орудие и усиленную до 80 мм броню, что отлично защищало их от 76,2 мм орудий ЗИС-3, и танковых пушек ЗИС-5 и Ф-34. Stahlkocher • CC BY-SA 2.0 https://de.wikipedia.org/wiki/Sturmgesch%C3%BCtz_III

Превосходное оснащение трех дивизий СС, участвовавших в операции «Цитадель», не значило, что летом 1943 года все «Ваффен-СС» имели материальное преимущество перед армией. Даже хорошо известная танковая гренадерская дивизия СС «Викинг» находилась в значительно худшем положении, чем три ее родственных дивизии. Летом 1943 года она больше походила на обычную армейскую танковую гренадерскую дивизию с точки зрения ее парка бронетехники. На начало июля 1943 года в её составе было 46 преимущественно устаревших танков, 6 штурмовых орудий и 14 самоходных истребителей танков. Для сравнения: дислоцированная на Донбассе 16-я танковая гренадерская дивизия вместе с «Викингом» имела 53 бронемашины и 14 истребителей танков. [19]

Лучшее оснащение дивизий СС «Лейбштандарт», «Райх» и «Тотенкопф» летом 1943 года было, безусловно, связано также с тем, что эти соединения должны были стать основой атаки на Курск. [20]

Некоторым дивизиям армии, которым предстояло участвовать в операции «Цитадель», отдавалось предпочтение при оснащении и не только «Великой Германии». Вероятно, самым ярким примером была 78-я штурмовая дивизия. Как усиленная пехотная дивизия, она имела такое вооружение, что в ходе летних боев 1943 года возникли проблемы. В отчете середины августа 1943 года пишется: "78-я штурмовая дивизия непригодна для использования в текущем состоянии. По крайней мере придется отобрать у нее батальон самоходных истребителей танков. Ведь у нее все еще есть целый батальон штурмовых орудий. В дивизии слишком много вооружения. Командование не успевает применить по назначению всю эту массу техники. При выходе из строя не успевают эвакуировать технику с поля боя, восстановить и снабдить новыми экипажами." [21]

II. ПОНЕСЛИ ЛИ ДИВИЗИИ СС ПОД КУРСКОМ ПОТЕРИ ВЫШЕ СРЕДНЕГО?

Применение в качестве основной ударной силы должно было привести к большим потерям трех дивизий 2-го танкового корпуса СС. Однако возникает вопрос, насколько высоки были эти потери по сравнению с армейскими и были ли они выше среднего. Правильны ли обвинения со стороны вермахта в том, что Ваффен-СС покупала свои успехи неоправданно большими потерями? [22]

Исследования показали, что именно рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер неоднократно отмечал якобы особенно высокие потери Ваффен-СС. [23]

Тем самым он поддерживал репутацию «своих» солдат как крутых и фанатичных бойцов. Однако такая «маркетинговая стратегия» была обоюдоострой, потому что вскоре население считало, что Ваффен-СС несет неоправданно высокие потери. По этой причине некоторые молодые люди отказывались вступать в Ваффен СС. [24]

В результате, Ваффен-СС потерял авторитет в глазах армии, поскольку высокие потери не говорили о высокой боевой эффективности. Воинское соединение считалось хорошим, если оно наносило противнику большие потери при минимальных собственных потерях. Боевой опыт 18-й танковой дивизии во время Курской битвы показывает, что собственные большие потери нельзя приравнивать к высокой боевой ценности. И, хотя полных данных о потерях 18-й танковой дивизии за период операции «Цитадель» нет, можно сказать наверняка, что это соединение особенно сильно пострадало в летних боях 1943 года. Потери её были так высоки, что ее больше не пополняли, и расформировали. [25]

Эмблема 18-й танковой дивизии вермахта. До начала операции "Цитадель" дивизия получила подкрепления. 11 июля 1943, лишь несколько дней после начала операции "Цитадель", в дивизии осталось лишь 5 266 солдат и 157 офицеров, а 12 дней спустя уже 890 солдат и 30 офицеров. PimboliDD • CC BY-SA 3.0https://de.wikipedia.org/wiki/18._Panzer-Division_(Wehrmacht)

Неудачу 18-й танковой дивизии в операции «Цитадель» можно объяснить, с одной стороны, слабостью дивизии, по сравнению с другими воинскими соединениями. До начала атаки не удалось пополнить её до штатных размеров. Тактические ошибки приводили к неудачам и большим потерям. [26]

Даже в истории 18-й танковой дивизии, написанной бывшим бойцом части, открыто признается военная неудача войск при наступлении на Курск. [27]

Подразделениям СС подобные обвинения не предъявлялись. 12 июля 1943 года, в разгар операции «Цитадель», главнокомандующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих фон Манштейн посетил 2-й танковый корпус СС и обратился к трем дивизиям СС, выразив благодарность и признательность за выдающиеся и образцовые успехи в боях. [28]

Спустя несколько дней главнокомандующий 4-й танковой армией генерал-полковник Хот дал подчиненным дивизиям СС «высшую оценку» за «продемонстрированую твердость и образцовую храбрость» в прошедших боях. [29]

То, что это было больше, чем обычная пустая похвала, используемая в повседневных приказах для мотивации войск, подтверждается тем фактом, что командующий 2-м танковым корпусом СС обергруппенфюрер СС Пауль Хауссер был награжден дубовыми листьями к Рыцарскому Кресту Железного Креста после боев за Курск по предложению Хота. [30]

Пауль Хауссер, имел кличку "Папа Хауссер". Подчиненные ему войска ответственны за многочисленные военные преступления против советских и итальянских мирных жителей. После войны он развернул обширные действия в поддержку ветеранов СС. CC BY-SA 3.0 dehttps://de.wikipedia.org/wiki/Paul_Hausser

Из трех командующих генералов, подчиненных 4-й танковой армии, Хауссер был единственным, получившим награду после операции «Цитадель». Генералу Отто фон Кнобельсдорффу, командовавшему XXXXVIII-м танковым корпусом, пришлось довольствоваться грамотой от Хота. [31]

Генерал Ойген Отт (Eugen Ott), командующий LII-м армейским корпусом так же не был награждён.

Какую-же цену заплатили дивизии СС за свои успехи в операции "Цитадель"? Были ли их потери выше среднего? Простое сравнение потерь всех немецких дивизий, задействованных в «Цитадели», скажет нам мало. С одной стороны, наступление на Курск завершилось для соединений АОК 9 11-го июля 1943 года. В то же время, наступательные бои АОК 8 и PzАОК 4 продолжались до 17-го июля 1943 года. С другой стороны, недостаточно сравнивать показатели абсолютных потерь, поскольку дивизии иногда атаковали очень разными силами. Сравнение потерь возможно только при учёте задействованных сил. Такое сравнение было сделано в таблице 2 для дивизий группы армий «Юг», участвовавших в операции «Цитадель», а именно потери личного состава.

Из списка видно, что пехотные дивизии понесли самые высокие потери. Если не учитывать их и рассматривать для сравнения только танковые части, потери дивизий СС находятся в верхней части диапазона. Однако три дивизии Ваффен-СС составляли основу атакующих сил на южном участке Курска. Учитывая это, не следует рассматривать их как особо высокие. [33]

Еще отчетливее это видно по танковым потерям соединений, участвовавших в операции «Цитадель». В таблице 3 приведены потери танков «Тигр», Пц.III, Пц.IV и штурмовых орудий по данным ОКХ до 14 июля 1943 г.

Из таблицы видно, что три дивизии СС понесли поразительно низкие потери в бронетехнике. [35]

Правда, в начале наступления у этих дивизий было необычно большое количество танков, так что процент потерь был не столь значительным. Части, имевшие особенно большое количество боевых машин, также могли быстрее преодолевать сопротивление и избегать потерь техники, чем дивизии, у которых с самого начала было мало танков. Однако эти три дивизии СС несли на себе основную тяжесть танковых боев. На этом фоне можно оставить вывод: удивительно низкие танковые потери.

Эвакуацию поврежденных танков было легче осуществлять, если соединение имело высокое кол-во бронетехники. Работы можно было прикрывать огнём, а при потере участка, некоторое время сдерживать врага, пока эвакуация не будет закончена. Bundesarchiv Bild 101I 022 2926 11A

III. "ЭЛИТНЫЕ ВОЙСКА"? БОЕВАЯ ЦЕННОСТЬ ДИВИЗИЙ СС ЛЕТОМ 1943

Курская битва не закончилась с прекращением операции «Цитадель», а продолжалась, по советскому определению, до 23 августа 1943 года, дня, когда Красная Армия отбила город Харьков. Поэтому, чтобы ответить на вопрос, проявили ли дивизии СС себя в военном отношении в Курской битве, мы должны взглянуть и на другие летние сражения 1943 года на южной части Восточного фронта. «Лейбштандарт» больше не принимала участия в этих боях, так как 25 июля 1943 года после падения Бенито Муссолини была переведена в Италию. Гитлер объяснил свое решение, отправить «Лейбштандарт» в Италию, фельдмаршалу Гансу Гюнтеру фон Клюге, главнокомандующему группой армий «Центр», словами: «Я могу там чего-либо добиться только с помощью первоклассных соединений, прежде всего политически близких к фашизму». [36]

Дивизии "Райх" и "Тотенкопф" оставались и далее на восточном фронте и дрались на горячих точках группы армий "Юг". В конце июля 1943 года они участвовали в устранении советского плацдарма у реки Миус, в Донецком бассейне. В начале Августа их перевели вместе с дивизией СС "Викинг" в район Харькова и подчинили III-у танковому корпусу. Последняя фаза битвы за Курск началась.

Начальник генштаба III-о танкового корпуса, штабной полковник Эрнст Мерк (Ernst Merk) дал 13-о августа 1943 года следующую оценку трём дивизиям СС: "Дивизии СС показали хорошие результаты, что соответствует их хорошему техническому оснащению и людским ресурсам. Но управление этих соединений не соответствует их хорошему оснащению. Они нуждаются в строгом управлении и постоянном контроле со стороны вышепоставленных органов командования". [37]

Хотя соединения СС к тому моменту всего несколько дней подчинялись III-у танковому корпусу, интересен тот факт, что Мерк успел отметить их плохое командование. Даже после войны генералы армии писали о плохом командовании частей СС. [38]

Действительно, СС страдала от хронического недостатка командного состава. [39]

Причиной тому было, не в последнюю очередь,их сильное расширение за короткое время. Лишь за первую половину 1943 было приказано сформировать шесть новых дивизий СС. [40]

Последствия для уже существующих соединений были тяжким. Даже в трех особенно "привелигерованных" дивизиях "Лейбштандарте", "Райх" и "Мертвая голова" сильно не хватало командного состава летом 1943 года. Особенно страдала "Лейбштандарте", в которой, несмотря на долгую паузу от боевых действий перед началом "Цитадели", в начале июля 1943 не хватало 277 фюреров и 1 179 унтерфюреров. [41]

Причина тому лежала в формировании 12-й танковой дивизии СС "Гитлерюгенд", которая была "дивизией-сестрой" для "Лейбштандарте". Новая дивизия формировалась из людских ресурсов, предназначавшихся для подкрепления "Лейбштандарте". А офицерский состав, фюреров и унтерфюреров, уже проверенных в боях, для новой дивизии забрали прямо из её старшей "сестры". [42]

Нехватка персонала была и у двух других дивизий СС - в "Дас Райх" нехватало 286 фюреров и 734 унтерфюреров, а в "Тотенкопф" 259 фюреров и 967 унтерфюреров. [43]

Совсем по другому обстояли дела у армейских танковых дивизий, участвовавших в операции "Цитадель". [44]

Из них самый высокий недостаток офицерского состава испытывала 2-я танковая дивизия. Ей требовался 21 офицер. [45]

Наибольшую нехватку младшего офицерского состава имела 12-я танковая дивизия - целых 388. [46]

Но у большинства армейских танковых соединений эти цифры были намного ниже. У некоторых дивизий даже совсем не было нехватки, как у 6-й танковой дивизии. [47]

Однако решающий вопрос заключается в том, в какой степени значительная нехватка командиров в дивизиях СС чувствовалась на поле боя и были ли ненужные потери результатом плохого руководства. Несомненно, большие потери часто являются признаком плохого руководства. Можно найти примеры, когда подразделения СС несли ненужные потери из-за неправильных решений. Особенно вопиющий случай произошел в конце июля 1943 года, во время контратаки советского плацдарма на реке Миус. Как и в операции «Цитадель», основной удар должен был нанести второй танковый корпус СС. Но в первый день атака на господствующую высоту провалилась с большими потерями. Руководство 6-й армии, которой подчинялись дивизии СС, теперь настаивало на более гибкой тактике. Оно прямо подчеркнуло, что нападение не должно повторяться на том же месте на следующий день. Тем не менее на следующий день 2-й танковый корпус СС снова атаковал в том же направлении. Атака снова провалилась, и дивизия СС «Тотенкопф» понесла большие потери. Теперь руководство 6-й армии вмешалось напрямую и приказало 2-му танковому корпусу СС на третий день сместить центр атаки, чтобы обойти доминирующую и, по-видимому, неприступную высоту. На этот раз атака была успешна, и советский плацдарм был окончательно ликвидирован. [48]

Такие примеры плохого руководства и ненужных потерь никоим образом не ограничивались Ваффен СС и встречались в армии летом 1943 года на всех уровнях руководства. Так Первый офицер генерального штаба дивизии «Великая Германия», полковник Олдвиг фон Натцмер (Oldwig von Natzmer) заявил в августе 1943 года: "Командиры танковых дивизий в общем не соответствуют предъявляемым к ним требованиям". [49]

Другой пример неадекватного руководства, на этот раз на уровне полка, - это развертывание танкового полка «Великая Германия» и 39-го танкового полка в операции «Цитадель» под командованием полковника Хюазинта графа Штрахвица (Hyazinth Graf Strachwitz von Groß-Zauche und Camminetz). Он использовал танки двух полков так опрометчиво и без оглядки на потери, что вышестоящий командир бригады охарактеризовал его стиль руководства словами: «совершенно безумный» и «глупый». [50]

Случаи некомпетентности известны и на уровне рот. Командир 505-го тяжелого танкового батальона, который в ходе операции «Цитадель» должен был наступать с севера на Курск, пожаловался приехавшему из ОКХ офицеру генерального штаба: "неопытность одного из командиров роты, привела к провалу атаки батальона, и стоила в итоге нескольких тигров". [51]

Это не был единичный случай. В отчете 10-й танковой бригады, воевавшей к югу от Курска, говорится: Практически во всех частях, которые были оснащены танками новых типов "Тигр" и "Пантера", воевавших в районе действия бригады, командование рот осуществлялось слишком молодыми и неопытными офицерами. В отчете упоминается только одно исключение, а именно батальон «Пантера» дивизии СС «Дас Райх». [52]

Были и бои, в которых армейские генералы несли ответственность за ненужные потери частей СС. Например, 4 августа 1943 года, во время атаки немцев на советский плацдарм на Донце. Командующий генерал ХХХХ-о танкового корпуса, генерал Зигфрид Хенричи (Siegfried Heinrici), вопреки возражениям командира дивизии, направил подчиненную ему дивизию СС «Викинг» в безнадежную атаку, которая оказалась безуспешной и привела к большим потерям. [53]

Значит ошибки руководства, ведущие к лишним потерям случались и в армейских частях. То, что именно армия часто обвиняла Ваффен СС в плохом управлении, могло быть также из-за особого положения СС и привилегированности в войсках. Это вело к напряжённым отношениям и недоверию. [54]

20-о августа генерал Отто Вёлер (Otto Wöhler), командующий Армейской группой Кемпфа, приказал немедленно сменить командующего дивизии "Райх", СС-группенфюрера Вальтера Крюгера (Walter Krüger). Причиной этого было не легкомыслие Крюгера и, вызванные этим, лишние потери, а наоборот - Вёлер считал Крюгера слишком "беспорывным" и "медлительным" для таких первоклассных войск, как СС. [55]

Но решение Вёлера не прошло. Крюгер сохранил командование дивизией и через одиннадцать дней даже был награждён Дубовыми листьями к Рыцарскому Кресту Железного Креста. [56]

Его дивизия настолько отличилась в боях за Харьков, что была упомянута в докладе вермахта от 27 августа 1943 года. [57]

Две другие дивизии СС, подчинявшиеся Вёлеру, также доказали свою значимость в военном отношении в заключительной фазе Курской битвы и сыграли решающую роль в боях. В середине августа дивизия «Мертвая голова» настолько успешно контратаковала в районе Харькова, что генерал Херманн Брайт (Hermann Breith), командующий III-го танкового корпуса, предложил упомянуть её в докладе вермахта. [58]

Сам генерал Вёлер дважды в течении нескольких дней высказывал дивизиям СС свою благодарность. 17 августа он превознес дивизию "Мертвая голова". Через три дня он снова хвалил это соединение, наряду с дивизией "Викинг". [59]

Насчет последней также имеется дополнительное свидетельство от начала ноября 1943, показывающее беспочвенность обвинений плохого управления дивизий СС. В "Оценке боевой ценности дивизий" от III-го танкового корпуса о "Викинге" говорится следующее:

"Див. отлично зарекомендовала себя в тяжелых оборонительных боях, а также при выполнении атакующих задач. В ней состоят жёстко дерущиеся бойцы, с опытом войны на Востоке в почти два с половиной года. При больших потерях достижения дивизии удаются в значительной степени благодаря постоянному боевому применению немногих оставшихся хороших фюреров и унтерфюреров. Командование энергичное и находчивое, но из-за своего своенравия оно испытывает трудности в отношениях с соседями и вышестоящими органами управления". [60]

Из этого следует, что несмотря на значительную нехватку фюреров и унтерфюреров, соединением можно было хорошо управлять. Как это часто бывает, важно не количество, а качество. И летом 1943 года оно было явно хорошим для танковых гренадерских дивизий СС как в материальном, так и в плане персонала. Соответственно, бронетанковые части Ваффен-СС неоднократно кидались на самые горячие точки. Американский историк Джордж Штайн изложил это в своей работе о Ваффен-СС 1960-х годов, которую и сегодня стоит прочитать: "Там, где, по мнению Гитлера, опасность была наибольшей, туда направлялись танковые дивизии Ваффен-СС". [61]

Штайн имел ввиду соединения «Лейбштандарт», «Дас Райх», «Тотенкопф», «Викинг», «Гогенштауфен», «Фрундсберг» и «Гитлерюгенд». В конце 1943 года эти семь соединений были переименованы из «Танковых гренадерских дивизий СС» в «Танковые дивизии СС».[62]

Для Штайна они представляли собой «элитные подразделения». Но можно ли называть Ваффен-СС «элитными войсками»?

Концепция военной «элиты» в последнее время подвергается критике и отвергается, особенно в отношении Waffen-SS.[64]

Действительно, ввиду значительных качественных различий между 38-ми дивизиями СС нельзя обобщать. Ни в коем случае нельзя назвать «Ваффен-СС» военной «элитой». Кроме того, можно поспорить, следует ли вообще описывать большие военные соединения как «элитные войска» или термин «элита» не совсем подходит в качестве аналитической категории для исследования военной эффективности.[65]

Однако выражение «элитные войска» существует как исторический термин. Он использовался в отчете вермахта для некоторых особенно мощных войск противника, например в уведомлении от июня 1941 г. о греческих соединениях и в сентябре 1944 г. о британских десантниках, высадившихся около Арнема.[66]

Гитлер использовал этот термин, описывая собственные войска. Например, в марте 1943 года, в разговоре о двух немецких десантных дивизиях. [67]

В военно-исторических исследованиях также постоянно используется термин «военная элита», когда речь идет об особенно сильных, высокомотивированных, успешных и хорошо оснащенных частях. Если концепция военной «элиты» основана на этом классическом историческом определении операций, то дивизии СС, дислоцированные в Курске, несомненно, принадлежали к «элитным войскам». Так считали и их противники: в советских документах лета 1943 года подразделения «Лейбштандарт», «Дас Райх», «Тотенкопф», «Викинг» и «Великая Германия» именуются «отборными дивизиями».[68]

Итоги

В принципе, очень сложно сравнивать боевую эффективность частей в бою. Потому что всегда были большие различия с точки зрения тактической ситуации, местности, погодных условий, поддержки с воздуха, а также в отношении силы и мотивации собственных войск и боевой мощи противника. Учесть все эти факторы практически невозможно, поэтому многие вопросы остаются открытыми. Тем не менее, можно назвать некоторые явные результаты летних боев на Восточном фронте в 1943 году. Во-первых, дивизии СС под Курском не понесли непропорционально высоких потерь, что говорит против обвинений в особенно плохом руководстве. Во-вторых, несомненно, что дивизии СС хорошо себя проявили в Курской битве. В-третьих, солдаты трех дивизий СС «Лейбштандарты», «Дас Райх» и «Мертвая голова» летом 1943 г. имели преимущество в оснащениии, соответственно, более высокой боевой мощи своих подразделений. Однако у этого была и обратная сторона: они постоянно использовались на самых горячих участках сражения. Это также сформировало их самооценку. Бывший член дивизии «Мертвая голова», который был призван в Ваффен СС в 1942 году и до конца войны воевал на Восточном фронте, в интервью на вопрос: «считали ли солдаты его дивизии себя военной элитой?» ответил: «Мы не чувствовали себя элитой. Нас сделали элитой». [69]

К боевым действиям летом 1943 года на Восточном фронте это утверждение подходит безоговорочно.

Список источников

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Так, да не совсем так.

1) По нашей артиллерии: "Бог войны" получил свое прозвище не просто так. Однако ставка на артподготовку и сверхмощный первый удар артиллерии, о котором тут написано - ошибка. Это из первой мировой. Во второй всё было гибче. С осени 1942 всё выглядело примерно так: начинается артиллерийская подготовка атаки. За первым массированным ударом артиллерии выдвигалась пехота, кое-где прикрытая танками от пулеметного огня. Начинается огневая поддержка атаки. В момент перехода в наступление плотность огня возрастала, а затем, когда до линии укреплений оставалось метров 200, переносился вглубь вражеских позиций, чтобы подавить позиции в тылу и не дать им оказать поддержку переднему краю огнём и маневром. Начиналось огневое обеспечение атаки. Сидящие на наблюдательных пунктах корректировщики видели всё и давали данные для ведения огня. Связь, в отличии от немцев, сильно хромало, но командир взвода всегда мог указать стреляя ракетами неподавленный пулемет или противотанковую пушку, и корректировщик мог запросить примерно по ней 1-2 залпа его батареи. Сопровождающие пехоту танки открывали огонь осколочно-фугасными по переднему краю врага. Это был чистый огонь на подавление. Т-34, с его командиром-наводчиком практически не мог реагировать на внезапное появление угроз, поэтому всё что могли танки - это долбить по каждому подозрительному кусту, в котором могла быть укрыта противотанковая пушка или способный прижать пехоту пулемет. Идущие чуть сзади штурмовые САУ выбивали ДОТы, огнем прямой наводкой. Да, наши САУ были тяжелыми, бронированными и более проходили по классу "штурмовые орудия" и "самоходные противотанковые орудия". Полноценной самоходной артиллерии у нас считай что и не было, зато было много подвижных крупных калибров в 122 и 152 мм способные прикончить огнем прямой наводкой практически всё. В общем к зиме 1942 СССР научился компенсировать малую подвижность артиллерии эффективным маневром огнём.

Коючевой особенностью тактики артиллерии был ее вывод поближе к переднему краю перед наступлением. Наши рисковали, делая ее более уязвимой к контрбатарейному огню - но это позволяло вести огневое сопровождение на всю глубину поставленной задачи. После занятия передовых позиций корректировщики выдвигались вперед - и всё повторялось. Бой переходил в фазу связок - " огневое сопровождение" и "Артиллерийское обеспечение наступления". Работа в таком стиле давала глубину возможного наступления километров в 20. Затем пехота занимала последний рубеж, артиллерию начинали подтаскивать ближе к позициям, ну и так далее,

2) Автор радикально забыл про работу авиации, а именно - непосредственную поддержку на поле боя. Немцы в этом были очень сильны. Их подвижные силы потому и могли в 1941-43 отрываться от артиллерии и идти в прорыв, что танки поддерживали не только САУ, но и авиация - в основном пикировщики Ju-87 и Ju-88 Самолеты висели над наступающими частями, имея радиоканал связи с командирами танковых рот и батальонов - и атаковали помехи для наступающих сил - минометные позиции, позиции противотанковой артиллерии, пулеметные гнезда по запросу с земли или по инициативе. Мы не смогли скопировать эту схему - Ил-2, основной самолет поддержки в РККА, уж больно много горючки жрал, но могли использовать Илы для того, что они хорошо умели - разносить всё, что те могут заметить. Когда пехота начинала движение к вражеской линии вперед уносились штурмовики - подавлять и уничтожать. Запас топлива был невелик, самолеты летали в перегрузе, но они могли много - могли вывалить десяток противотанковых бомб на позиции окопавшихся танков, ударить с пикирования РС-ами по позици минометов, высыпать на наблюдательный пункт, миномет или пулеметное гнездо и окрестные траншеи две сотни ампул с зажигательной смесью или сотню-другую небольших бомб по 1-2 кг. Немцы обычно успевали занять укрытия - но оружие и техника всё равно повреждались, боевая работа нарушалась и эффективность обороны падала. С 1944 Илы так же активно били в ближний тыл, ведя поиски уничтожение артиллерии. Возросло и взаимодействие с землей - и Илы начали оказывать поддержку по запросам с земли - хотя в этом мы до последнего отставали от немцев и союзников.

Автор: Виталий Илинич (@Logical.Toad).

Я бы хотел взглянуть на вопрос танков несколько с иной стороны. Мы привыкли рассматривать строго их ТТХ в сравнении друг с другом. Но танки всё же делаются не для чистой дуэльной войны, да и вообще скорее для действий в составе подразделений. И по моему мнению эта сторона одновременно очень важная, и при этом обычно обходится стороной при рассуждениях о танковых силах. Давайте посмотрим на концепцию.

Смотря на Т-34 в самом начале войны, мы видим либо его мощную броню и вооружение плюс подвижность, либо его технические недостатки. И многие, кто их отмечает, прав. Там и низкая надежность, и слепота, и отсутствие выделенного командира, что я считаю одной из важнейших проблем – почти до самого конца войны в Т-34 командир исполнял также функции наводчика орудия. Массово Т-34 с выделенным командиром пошли в бой только летом 1944-го.

Смотря же на немецкие танки 1941-го года, мы можем сказать, что они, наоборот, были слабее вооружены и бронированы, многие были менее подвижными, но при этом для немцев уже было нормально иметь выделенного командира, да и с приборами наблюдения было в какой-то мере получше.

Еще больше чаша весов может склониться в сторону немцев, когда мы посмотрим на организацию и оснащение их танковых дивизий. С этим балансом артиллерии, саперов, танков и мотопехоты, с вездеходными полугусеничными тягачами, с полноприводными грузовиками, с БТР, на худой конец, хоть на начало ВОВ их еще было не очень много, – всё это было решительным шагом вперед в сравнении с организацией и оснащением РККА.

А уж с появлением весной 1942-го года длинноствольной четверки можно подумать, что у немцев появился свой аналог Т-34, пусть и не такой скоростной. Так, да не совсем. И дело тут далеко не только в миллиметрах. В чем же разница?

В чем концептуальность Т-34, с моей точки зрения? Она состоит из двух частей. Организационной и технической. С одной стороны, это один из первых танков, сочетавших в себе мощное вооружение, одинаково хорошо работающее по броневым и неброневым целям. На лето 1941-го года уже по этому параметру можно отсеять немалую часть танков. Здесь требуется длинноствольная 75-мм пушка. 75-мм потому, что при меньших калибрах мощность ОФС (осколочно-фугасного снаряда) будет недостаточной для эффективного поражения целей на поле боя – собственно это мнение выражается в калибрах «танков поддержки» и прочих подобных машин что у немцев, что у нас, да и во Франции такие мнения, насколько я знаю, высказывались.

А длинный ствол нужен потому, что с ним обеспечивается высокая бронепробиваемость и, что особенно важно при стрельбе по танкам, настильность траектории – снаряд летит «прямее», и становится просто легче попасть. И пусть вас не смущает всё это в отношении Т-34. Это в сравнении с Пантерой у нее баллистика не очень, а для лета 1941-го года там пушка – огого! При этом это был шаг вовсе не на далекое будущее, он понадобился уже в 1941-м. Немцы уже к началу войны с СССР имели в серии танки с 50 мм лобовой броней, которую наши 45-мм пушки если вообще пробивали, то только практически вплотную – как показали советские же испытания. 76-мм пушка справлялась с этими же деталями не в пример лучше.

Да и сам Т-34, помимо орудия, отличался мощным бронированием. Оно очень хорошо защищало от распространенных в то время 37-мм пушек и коротких 75-мм пушек, хотя и не было совсем непробиваемым. Типичные немецкие танковые 50-мм пушки длиной ствола 42 калибра в тот период хоть и были мощнее 37-мм, но всё же для уверенной борьбы с Т-34 их было недостаточно. Даже более мощные 60-калиберные 50-мм пушки не обеспечивали такой пробиваемости, которую показывала пушка Т-34 против немецких танков того периода. Еще раз повторюсь, броня Т-34 не была непробиваемой и имела слабые места (а у кого их нет?), но была очень значимой для периода начала войны.

Ну и последнее – подвижность. Пусть и тут у Т-34 были свои проблемы, тем не менее установка реально мощного дизельного двигателя В-2, а также ходовая на катках большого диаметра с индивидуальной подвеской и широкие гусеницы дали новому танку и довольно высокую скорость, и значительную дальность хода, и проходимость. Пусть не всё удалось реализовать прям сразу, но потенциал был огромный.

И вот это всё вместе являлось технической стороной концептуальной новизны танка. Танк, сочетающий в себе мощное универсальное вооружение, значительную силу бронирования и огромный потенциал подвижности, при этом являясь серийной и массовой машиной, был во многом новым словом в танкостроении тех времен. Но не только это сделало его настолько концептуальным. Вторая сторона была за организацией.

Важное отличие состояло в том, что советские военные приняли решение сразу делать новый танк основой танковых сил. Не «танком поддержки». Не элитным танком при обычных. Не танком усиления. А именно «базовым», «основным» танком танковых соединений. Поэтому штат танковой дивизии подразумевал, что Т-34 там будет в подавляющем большинстве – больше половины вообще всех танков в дивизии должны были стать Т-34. При этом непосредственно в батальоне средних танков они по штату вообще были единственными именно танками. Другие танки состояли в других батальонах – в батальоне тяжелых танков (КВ), в батальоне химических танков (Т-26) и в разведбатальоне (БТ), не считая еще радийных танков в частях связи.

То есть мы видим, что не только создан новый вид танка – универсальный, основной или единый, как я мог бы его назвать. Нет, помимо этого еще была осознана и принята новая организационная структура, в которой из этих «единых» танков формировались танковые батальоны, а дивизия в своей танковой составляющей основывалась именно на этих «единых» или «основных» танках (термин «основной» я применяю по своему желанию, потому что термин «средний» говорит лишь о массе танка).

Да, разумеется, реальность войны затем наложила свой отпечаток – пришлось временно разбавлять части новых танков всякими заменителями: Т-60, Т-70 и прочими легкими машинами. Тем не менее, это не изменило саму концепцию того, что Т-34 является танком в своей роли самодостаточным, по крайней мере для базовых задач. Что и было доказано в дальнейшем, когда рост выпуска Т-34 позволил снова формировать единообразные батальоны.

А что же у немцев? У немцев было очень иное видение танкового полка и батальона. Разумеется, значимый отпечаток на него наложили ограничения, из-за которых танкостроением массово они смогли заняться только в середине 30-х. Однако, по известным мне данным, нормальным они считали иметь несколько ролей в танковом батальоне.

Не буду заострять внимание на проблемах роста, имевшихся к началу ВМВ – в сентябре 1939-го года основу Панцерваффе составляли пулеметные танки Pz.I, их разбавляли почти пулеметные Pz.II (немцы прям сами порой называют их 2-cm M.G.-Panzerkampfwagen – танк был вооружен автоматической 20-мм пушкой, к которой, по некоторым данным, даже не сразу появились осколочные боеприпасы). Танки Pz.III с 37-мм пушками были в следовых количествах, и при этом не оснащались штатно осколочными боеприпасами. Они были своеобразной противотанковой составляющей, хотя, разумеется, могли атаковать пехотные цели из пулеметов, а огневые средства, имеющие броневой щит, бронебойными снарядами.

Ну и венчали всё это танки поддержки – Pz.IV с 75-мм короткими пушками. Это был единственный, по моему мнению, хоть сколько-то универсальный танк в Вермахте на тот момент. Он имел полноценные ОФС, при этом его бронебойный снаряд мог поражать практически любой танк противника из тех, что ему довелось встретить в 1939-м году. Да, баллистика была не супер, но и дистанции боя танков тогда были меньше, чем, например, в 1942-м году.

Сразу хочу еще раз напомнить всем любителям рассказывать, что немцы переключились на борьбу танков против танков только с появлением Тигров и Пантер – на начало ВМВ танк, предполагавшийся в будущем как основа легких рот танковых батальонов, то есть Pz.III, вообще не имел штатного осколочного боеприпаса. Только бронебойный. И, что характерно, немецкие наставления по использованию танков, имевшиеся в 1939-м году, во всю рассказывают о бое танков с танками, и как его правильно вести.

Но не будем ставить немцам в вину проблемы их промышленности, как не ставим мы их в вину РККА на рубеже 1941-1942 гг. Посмотрим на то, как они видели наполнение танковых батальонов, если б всё было хорошо. И что же там? А там двоетанчие. Танк-основа – это Pz.III с 37-мм пушкой (осколочный снаряд он получил в начале 1940-го), а при нем есть танк поддержки Pz.IV с 75-мм пушкой и нормальным ОФС. А пока «полноценных» танков недостаточно, их будут заменять всякие Pz.II. А где не хватает и Pz.II, там их будут заменять Pz.I. Помимо этого Pz.II еще существуют в каждой роте в легком взводе для всяких вспомогательных и дополнительных задач. Также легкие взводы были при штабах батальонов и полков. Да, понятно, что там есть куча мелких деталей и перемен штатов, но я рассматриваю картину в общем.

С чем же немцы пришли к лету 1941-го? Наконец-то штат, принятый еще в сентябре 1939-го, мог быть заполнен реальными танками. И многие дивизии имели более-менее то наполнение батальона, которое планировалось – две-три «легких» роты, состоящих из танков Pz.III (только теперь уже в основном с 50-мм пушками) и «средняя» рота, состоящая из танков поддержки Pz.IV с 75-мм пушками. При каждой роте имелся легкий взвод с Pz.II (c 20-мм автоматической пушкой, но к ней уже точно были осколочные снаряды, их применение отмечается еще в 1940-м году). А всего в танковом полку таких батальонов обычно было два, если дивизия была на немецких танках.

Здесь мы рассмотрим несколько вещей, которые могут быть непонятны. Во-первых, а почему же четверка – танк поддержки? Дело в том, что немецкое наставление по применению предполагало следующую роль и место «средней» роты – позади наступающих танков «легкой» роты для прикрытия передовых подразделений огнем и поражения тех целей, которые требуют вмешательства мощной 75-мм пушки. Да, «средняя» рота, разумеется, тоже идет в атаку, она должна держаться близко за наступающей легкой ротой. В некоторых случаях они могут двигаться даже вместе. Но базовый вариант – «средняя» рота поддерживает «легкую».

Во-вторых, а чем нам не нравится Pz.III с 50-мм пушкой? Чем он не аналог Т-34? В первую очередь двумя вещами. У него слабоватая по неброневым целям 50-мм пушка, которая еще и не очень-то стала сильна против танков – поди ты еще доковыряй Т-34 из нее. Ну и он не является «единым» танком – к нему всё еще нужен танк поддержки, как раз по причине «ущербности» его орудия. Снаряжение взрывчатыми веществами 50-мм осколочного снаряда отстает от 75-мм ОФС раза так в три с лишним.

Технически немцы создали танк, в самых общих чертах аналогичный Т-34, весной 1942-го года. Когда поставили на Pz.IV длинноствольное 75-мм орудие. Таким образом они получили танк с реально универсальным вооружением, способный хорошо бороться как с танками, так и с неброневыми целями (кто не в курсе, 75-мм снаряд короткой и длинной пушки Pz.IV идентичен, а «закидывать» в окоп с учетом считанных градусов угла падения снаряда непросто и для короткой пушки). При этом его бронирование было значимым – 50 мм лоб всё ещё сложно пробивался 45-мм пушкой. Подвижность, правда, была так себе, но закроем на это глаза.

Самое главное-то в другом – это всё ещё оставался танк поддержки. Штат и место его в дивизии не поменялось в 1942-м году. Это всё ещё был «большой дядя» при Pz.III, вот только теперь он был еще и противотанковой рукой батальона. Да, 50-мм длинноствольные пушки новых троек играли свою роль, но всё же реально эффективной при лобовом столкновении была именно 75-мм пушка. Можно отметить дивизию «Великая Германия», которая имела батальон из трех средних рот. Но это отдельные случаи.

И только к лету 1943-го года состоялось пришествие немецкого «основного» танка. Весной 1943-го ввели новые штаты, по которым в батальонах больше не было разделения – теперь все танки были основными. Вместо прошлого деления на «легкие» и «средние» роты, в которых разные танки друг друга поддерживали в тесном взаимодействии, теперь было два батальона на «основных» танках (еще раз напомню, термин «основной» я применяю для удобства, так как термин «средний» говорит только о весе). Один батальон полностью на четверках, второй батальон полностью на Пантерах. Оба варианта имели универсальные 75-мм пушки, пусть и отличающиеся (для орудия Пантеры был свой ОФС с чуть меньшим содержанием взрывчатки). Остававшиеся в частях танки Pz.III теперь служили наравне с Pz.IV, в том числе прям в одном взводе, и постепенно заменялись поступающими от промышленности новыми танками с длинноствольной 75-мм пушкой.

Пусть Pz.IV сильно отличался от Т-34, всё же теперь это были танки-аналоги. Оба с универсальной пушкой, оба со значимым бронированием, ну и подвижность немецкого танка хоть и не блистала, всё же была выше, чем у некоторых специализированных «пехотных» машин, и позволяла ему решать задачи танка подвижных соединений. Но чтобы занять концептуально ту же ступень, что и Т-34, мало было технической части. Надо было преодолеть еще и административно-организационную ступень эволюции танкового батальона.

Таким образом, с моей точки зрения, танк Т-34 был огромным шагом вперед не только вследствие сочетания характеристик, но и вследствие роли, определенной для него руководством Красной Армии. И именно эти факторы вместе создали танк-легенду в том виде, в котором мы его знаем. При всей своей технической развитости немцы именно в этом плане отстали от нас более чем на два года. Однако при всей концептуальности танк Т-34 поначалу получился с немалым букетом неудачных или устаревших решений, в значительной степени смазавших эффект от его концептуальной новизны.

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте Cat.Cat на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Автор: Виталий Илинич (@Logical.Toad).

Как часто мы видим заявления, что какие-то вещи возможны только у нас. Обычно это связано с каким-то героизмом или, наоборот, негативными примерами. Дескать, вот немцы не такие как мы, они как автоматы, как роботы, это их и сгубило, а вот наши-то. Или наоборот – что наши все такие неумехи, что всякие ужасы возможны только в РККА, в Вермахте такого, конечно, не бывает – с деланной скорбью говорят всёпропальщики, и им вторят рейхофилы. А на деле?

А на деле в армиях служат люди. Что у нас, что у них. И людям свойственны более-менее одинаковые свойства. Конечно, на людей влияют и внешние факторы, поэтому они могут вести себя по-разному. Но многие вещи для людей как вида в принципе довольно характерны, вне зависимости от страны происхождения.

Это касается и героизма, хотя в большей степени я бы хотел поговорить о негативных сторонах. Но всё же. Знакомясь с описанием действий итальянских и немецких торпедоносцев в годы ВМВ я живо представлял себе картины из одноименного советского кинофильма. Когда герои, держась из последних сил, на горящем самолете прорываются к кораблям, чтобы сбросить торпеду. Похожие описания, когда торпедоносцы стран Оси прорываются, в том числе к линкорам, и даже попадают в них, но сами гибнут. Встречается и «с горящего самолета всё же сбросили торпеду».

Или «огненный таран», называемый у нас еще «подвиг Гастелло», когда на сбитом самолете летчик выбирает врезаться в технику противника или его живую силу. Оказывается, они совершались и немцами на Восточном фронте. Но это ладно. Героизм, проявляемый противником, был для меня удивителен в основном на контрасте. Интереснее тут со всяким головотяпством.

О, вот тут прям некоторые «певцы» неостановимы в воспевании недостатков РККА. Да чего греха таить, проблем у нас было много. Иное дело, что, когда люди узнают о каких-то проблемах в Красной Армии, они предстают перед ними в вакууме. Если не знать, что происходит в целом в армиях, то можно пребывать в уверенности, что там служат машины. Как часто мне приходилось слышать, мол, «солдат же не может не понимать, что от этого зависит его жизнь, он не будет так (неправильно) делать».

Будет, черт побери. Кто, если не солдат, порой не носит броник или вынимает из него плиты, потому что тяжело? С закономерным результатом при прилете. А ведь, казалось бы, явно от этого зависит его жизнь, да и это не ВОВ, он образованный человек! Да не то, что солдат, и унтера, и офицеры такую дичь творили в ВМВ, что хоть стой, хоть падай. Порой вообще на ровном месте. А порой от безысходности. А порой в слепой уверенности, что прокатит, что «и так сойдет». Как вам, например, случай с немецким командиром танка Тигр, который в июле 43-го на Южном фасе, если я правильно помню, в полосе действий 3-го ТК обрушил 24-тонный мост? А почему он это сделал?

Ну потому, что там же пацаны гибнут, а он тут прохлаждается, я думаю, ход мыслей примерно такой был. В итоге он не стал дожидаться наведения более прочной переправы (а Тигр, я напомню, весил порядка 57-ми тонн), и поехал по 24-тонному мосту для обычных танков. Закономерно провалил его к черту, чем сильно затруднил переправу других частей корпуса. Свидетелями этого события были другие танкисты Тигриного батальона, которые, с их же собственных слов, скрыли этот факт от начальства, сославшись на огонь артиллерии РККА. А выяснилось это уже почти в наше время, когда немецкий историк опрашивал оставшихся в живых ветеранов-тигристов. Они и рассказали, что там реально произошло.

Но это отдельный танкист, а всякие интересные вещи могут творить и более старшие офицеры. Например, исследователь Цеттерлинг приводит данные об атаке немецкого танкового батальона в январе 44-го в Коруснь-Шевченковском сражении. Немцы собрали довольно сильный танковый кулак – примерно 60 боеготовых Пантер. Казалось бы, сейчас как вдарят, и … ничего. По разным причинам им не дали ни пехоты, ни артиллерии, не говоря уж про авиацию. Естественно, атака не дала особого успеха.

Тогда немцы решили дать танкистам поддержку артиллерии и авиации. Вот только забыли увязать это с атакой танков – в целом сказать танкистам как им будет оказана поддержка и как долго будет проводиться артподготовка. Поэтому, да, по позициям противника прошлись огнем, вот только танкисты не знали, когда он начнется и закончится. А арт- и авиа-подготовка особенно хороши, когда их результат использован сразу же, пока противник не отошел и пребывает в подавленном состоянии. Если немного опоздать, то эффект уйдет, и атака будет встречена огнем. Это и случилось. Не зная, когда подготовка будет закончена, танкисты слишком поздно пошли в атаку. Противник уже не был подавлен.

Но и это еще не всё. Танкисты должны были провести атаку на высоту, выбить оттуда советские силы и дождаться подхода пехоты. Мало того, что сама по себе задача «выбить силы» с некоей местности для танков не совсем подходящая, потому что они не умеют зачищать местность. Мало того, что атака на оборону противника танками без поддержки пехоты чревата для танков потерями. Так еще и пехота в итоге вообще не подошла. Начало темнеть, и танкисты были вынуждены отойти с занятых позиций – начала подходить советская пехота.

Этот день, по данным Цеттерлинга, стоил батальону 10 танков в безвозврат и еще 34 – в ремонт, правда, часть из них сломались сами (Пантеры в тот период еще были очень ненадежны). Нормально? Я очень сомневаюсь, что это был единственный случай. В целом мне встречались в отчетах второго полугодия 1943-го года и в 1944-м жалобы на то, что пехоты нет, танкистам приходится действовать чуть ли не самим. Но танки без пехоты в бой отправляет только РККА, да, конечно.

Имелись проблемы и у довольно высокого командования – командиров дивизий, например. По данным, приводимым В. Замулиным в его книге о первых днях битвы на Южном фасе Курской дуги, можно сделать вывод о наплевательском отношении командования дивизии «Великая Германия». Да и в целом в 48-м танковом корпусе Вермахта в июне-июле 43-го года, похоже, не всё шло гладко. То «снабжение артиллерии поставлено на самотек», из-за чего она испытывает нехватку снарядов, то видимый на снимках авиаразведки противотанковый ров вдруг оказывается почти сюрпризом для наступающих, то командиры танковых полков (в подчинении дивизии ВГ их было два: свой и пантерный) начинают творить какую-то дичь и исчезать в трех деревнях.

Нет, разумеется, я не считаю, что я бы действовал лучше фон Кнобельсдорфа (командир корпуса) или Вальтера Хёрнляйна (командир панцергренадерской дивизии ВГ), я бы вообще не хотел оказываться на месте немецких военачальников. Не говорю я и о том, что они были в принципе негодные. Однако то, что у нас принято озвучивать как проблемы только РККА, так или иначе встречается и в других армиях. Может быть где-то в меньшей степени, тем не менее армии везде состоят из людей с их слабостями. И это не конец 44-го и не 45-й год.

Кто рассказывает о том, что в Вермахте что-то было невозможно, тот просто не читал их отчетов. А я вот читал их немало. Вечно там тупые командиры, пехотные офицеры ни черта не смыслят в применении танков и могут отправить их ночью прочесывать лес (это касается танковых рот и батальонов, обычно тигриных, приданных пехоте). Атаки без плана, без разведки, а порой и без разведки местности. Местами какое-то полное непонимание того, что вообще положено делать. Никакого «образцового немецкого взаимодействия». Это не значит, разумеется, что его вообще не существовало. Немецкая армия во многом была очень высоко квалифицирована, особенно если не брать последний год войны. Но всё же не надо забывать, что она состояла из людей.

Да, наш враг был силен. Да, во многом по организации, техническому оснащению, подготовке офицеров и личного состава он нас превосходил. Однако посыпать голову пеплом, считая, что всё негативное возможно только для РККА, и удивляться, видя, что происходят в общем-то довольно обычные для армии вещи – это просто глупость. Бои, во многом, несут в себе изрядную долю хаоса, а вовсе не происходят строго по командам некоего кукловода. Просто потому, что в армии служат люди, и их очень много. Управлять ими как роботами не получится.

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте Cat.Cat на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

2 февраля 1885 года родился Михаил Васильевич ФРУНЗЕ — выдающийся русский революционер-большевик, советский государственный деятель, один из организаторов Красной Армии, военачальник Красной Армии во время иностранной интервенции и Гражданской войны, военный теоретик.

Михаил Васильевич познакомился с революционными идеями в кружке самообразования в гимназии в г. Верном (ныне Алма-Ата).

В 1904 году поступил в Петербургский политехнический институт, вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию. В ноябре за свои революционные идеи был впервые арестован.

В Кровавое воскресенье 9 января 1905 года участвовал в манифестации на Дворцовой площади в Петербурге, был ранен в руку. Позже Михаил Васильевич признавал, что именно это событие привело его в «генералы от революции».

В период Первой русской революции 1905—1907 гг. вёл партийную работу в Москве, с мая — в Иваново-Вознесенске и Шуе (под псевдонимом «Товарищ Арсений»), член комитета РСДРП. Один из руководителей Иваново-Вознесенской всеобщей стачки текстильщиков (май — июль 1905 года). Во главе боевой дружины иваново-вознесенских и шуйских рабочих участвовал в Декабрьском вооружённом восстании 1905 года в Москве.

В 1906 году — делегат IV съезда РСДРП в Стокгольме от Иваново-Вознесенской окружной организации, где познакомился с В. И. Лениным (Ульяновым).

В 1907 году был избран делегатом V съезда РСДРП, но был арестован и осуждён на 4 года каторги.

24 марта арестован в Шуе и привлечён по делу о вооружённом сопротивлении полиции. За покушение на убийство дважды (27.1.1909 и 22-23.9.1910) приговорён к смертной казни, заменённой усилиями присяжного поверенного А. А. Эрна и под нажимом общественного мнения на 6 лет каторжных работ.

После заключения во Владимирской, Николаевской и Александровской каторжных тюрьмах в марте 1914 отправлен на вечное поселение в село Манзурку Иркутской губернии.

В августе 1915 года, после ареста за создание организации ссыльных, бежал в Читу, где проживал по паспорту В. Г. Василенко, работал в статистическом отделе переселенческого управления и в редакции еженедельной газеты «Забайкальское обозрение». В 1916 переехал в Москву, а затем в начале апреля с паспортом на имя Михаил Александрович Михайлов и направлением от Всероссийского земского союза — в Белоруссию.

В апреле 1916 года Фрунзе по заданию партии под фамилией Михайлов поступил на должность статистика в комитет Западного фронта Всероссийского земского союза (тыловая, преимущественно снабженческая организация).

4 марта 1917 года приказом гражданского коменданта города Минска Михаил Александрович Михайлов был назначен временным начальником милиции Всероссийского земского союза по охране порядка в городе Минске. Эта дата считается Днём рождения белорусской милиции.

В ночь с 4 на 5 марта 1917 года руководимые М. В. Фрунзе (Михайловым) отряды боевых дружин рабочих вместе с солдатами приданных частей минского гарнизона разоружили полицию города, захватили городское полицейское управление, а также архивное и сыскное отделения и взяли под охрану важнейшие государственные учреждения. Кроме милицейских дел (Начальник минской городской милиции), к лету 1917 года Фрунзе занимал следующие посты:

председатель исполкома Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, редактор «Крестьянской газеты», один из редакторов большевистской «Звязды», организатор и член Минского городского комитета РСДРП, член солдатского комитета Западного фронта, член исполкома Минского совета рабочих и солдатских депутатов (председатель — Любимов, И. Е. с 8 (21) июля по август 1917). В Минске Михайлов прослужил до сентября 1917-го года.

Затем партия перебросила его в город Шую. Здесь М. Фрунзе

создавал подпольные партийные ячейки в 3-й и 10-й армиях Западного фронта.

С конца августа председатель Шуйского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, председатель уездной земской управы и городской думы; представитель Шуи на Всероссийском демократическом совещании в Петрограде.

В дни восстания в Москве в октябре 1917 г. участвовал в боях у здания гостиницы «Метрополь». Депутат Учредительного собрания от большевиков Владимирской губернии.

В первой половине 1918 года — председатель Иваново-Вознесенского губкома РКП(б), губисполкома, губсовнархоза и военный комиссар Иваново-Вознесенской губернии. С августа 1918 — военный комиссар Ярославского военного округа. Участвовал в подавлении Ярославского восстания.

С февраля 1919 года М.Фрунзе последовательно возглавлял несколько армий, действующих на Восточном фронте Колчака. В марте он стал командующим Южной группой этого фронта. Во время контрнаступления Восточного фронта весной-летом 1919 года провёл ряд успешных наступательных операций против главных сил белогвардейских войск Колчака, за что был награжден орденом Красного Знамени. С июля 1919 года командовал войсками Восточного фронта.

В годы Гражданской войны неоднократно давал гарантии безопасности от себя лично тем противникам Советской власти, кто добровольно сложит оружие и явится с повинной в ЧК (зауральским казакам, офицерам армии в Крыму, бухарским «басмачам», махновцам).

С 15 августа 1919 по 10 сентября 1920 года Фрунзе командует войсками Туркестанского фронта. С октября 1919 по июль 1920 член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК; сторонник «организации» революции в Бухарском эмирате путём вторжения Красной армии, руководил штурмом Бухары 30 августа — 2 сентября 1920 (см. Бухарская операция).

В сентябре 1920 г. Фрунзе назначили командующим Южным фронтом, действующим против армии генерала П. Н. Врангеля. Он руководил руководил операцией по разгрому войск Врангеля в Северной Таврии, взятием Перекопа и захватом Крыма.

В ноябре 1920 года Фрунзе обратился к офицерам и солдатам армии генерала Врангеля с обещанием полного прощения в случае, если они останутся в России. После занятия Крыма всем этим военнослужащим было приказано зарегистрироваться (отказ от регистрации карался расстрелом). Затем солдаты и офицеры Белой армии, поверившие Фрунзе, были арестованы и расстреляны прямо по этим регистрационным спискам. Всего во время красного террора в Крыму было расстреляно или утоплено в Чёрном море 50–75 тыс. человек.

3 декабря 1920 года назначен уполномоченным Реввоенсовета на Украине и командующим вооружёнными силами Украины и Крыма, одновременно избран членом Политбюро ЦК КП(б)У, с февраля 1922 года — заместитель председателя СНК УССР.

По распоряжению из Москвы руководил разгромом Повстанческой армии Махно (за что в 1924 году награждён вторым орденом Красного Знамени) и отряда Ю. О. Тютюнника.

В ноябре 1921 года возглавлял Чрезвычайное посольство в Анкару для установления отношений с Турцией, вёл переговоры с Ататюрком.

С марта 1924 года — заместитель председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам, с апреля 1924 года — одновременно начальник штаба Красной Армии и начальник Военной академии РККА.

С января 1925 года председатель Реввоенсовета СССР и нарком по военным и морским делам.

Под руководством Фрунзе проводилась военная реформа 1924—1925 гг. — сокращение численности армии, введение принципа единоначалия, реорганизация военного аппарата и политического управления Красной Армии, сочетание в структуре Вооружённых сил постоянной армии и территориальных-милиционных формирований. Автор ряда военно-теоретических работ.

Военная доктрина, разработанная Фрунзе, строилась на применении марксизма к военной теории и отводила особое место в армии политическим отделам и коммунистическим ячейкам.

Благодаря усилиям М.Фрунзе, молдованина по национальности, Политбюро ЦК РКП(б) в 1924 г. принимает решение о создании на юге Украины МАССР (сейчас Приднестровская Молдавская Республика) в ответ на оккупацию Бессарабии королевской Румынией и геноцида молдавского этноса.

Член ВЦИК, президиума ЦИК СССР. С 1921 года — член ЦК РКП(б), с 1924 года — кандидат в члены Политбюро ЦК, кандидат в члены Оргбюро ЦК РКП(б).

Сразу после смерти Фрунзе по Москве поползли слухи, что он был убит по заказу Троцкого, которого Фрунзе сменил на посту Наркомвоенмора и противником которого Фрунзе был при жизни.

Сам Фрунзе писал своей жене Софье Алексеевне в Ялту: «Я всё ещё в больнице. В субботу будет новый консилиум. Боюсь, как бы не отказали в операции». Михаил Васильевич пишет жене, что этим решением удовлетворён и надеется, что врачи «раз и навсегда разглядят хорошенько, что там есть, и попытаются наметить настоящее лечение».

Примечательна история болезни советского военного наркома Михаила Фрунзе с подробным и скрупулёзным анализом ситуации. М. В. Фрунзе был оперирован из-за язвенной болезни желудка. Проблема возникла уже в процессе анестезии, когда больному, плохо засыпавшему после эфирного наркоза, был добавлен хлороформ, что значительно усугубило кардиотоксическое действие обоих анестетиков. Ещё в самом начале XX века фармакологи и хирурги знали, что совместное использование эфира и хлороформа резко усиливает не только их наркотическое, но и токсическое действие, поэтому при комбинации данных препаратов их дозы уменьшали. Тем не менее, расход эфира и хлороформа в единицу времени у Фрунзе явно превосходил максимальные пределы, не говоря уже о факте самой комбинации наркотических средств. Как пишет В. Д. Тополянский, смерть при использовании хлороформа наступает вдвое чаще, чем при анестезии эфиром, и «жертвой хлороформного наркоза» нередко становятся «по странной игре судьбы люди во цвете лет и сил».

Неблагоприятный исход обусловлен чаще всего неумением или невниманием анестезиолога и, в первую очередь, небрежным обращением с хлороформом, который льют на маску бесконтрольно, как безобидное вещество, так что расход препарата в начале наркоза превышает 1 г/мин. Так и случилось с советским наркомом.

Ему было 40 лет...

У него остались сын Тимур и дочь Татьяна.

Похоронен 3 ноября 1925 года на Красной площади в Москве у Кремлёвской стены.

В память о М.Фрунзе в советское время были названы столица Киргизии (ныне Бишкек), горная вершина Памира, корабли военно-морского флота, военная академия, улицы во многих городах, поселках и сёлах.

Установлены памятники, бюсты и мемориальные плиты.

О М.В.Фрунзе написаны книги, научные исследования и сняты фильмы.

Драсьте, котаны и котанессы, сегодня с вами будут верблюды, снег и горы – пока железный вал танков Манштейна катился к Волге, из далёкой Монголии собиралась выдвинуться помощь воюющему советскому народу. И нет, я не про степные тумены во главе с Чингисханом, которые пришли на помощь русским на пятый день с востока с первым лучём рассвета – ах, если бы! Я про, пожалуй, крупнейший из задокументированных караванов, что шли по земле Азии – проход Борондонгийна Лувсана из Ховда в Бийск.

Казалось бы, чем вообще могла помочь в современной войне такая страна, как Монголия? Монголами? Вообще, в первую очередь – продуктами сельского хозяйства: шерстью, мехом и мясом. Хотя, конечно же, не только ими. Что характерно, уже 22 июня 1941 года, ̶к̶о̶г̶д̶а̶ ̶з̶а̶ж̶г̶л̶и̶с̶ь̶ ̶с̶и̶г̶н̶а̶л̶ь̶н̶ы̶е̶ ̶о̶г̶н̶и̶ ̶Г̶о̶н̶д̶о̶р̶а̶,̶ Улан-Батор принял решение о всесторонней помощи Советскому Союзу, а на следующий день провёл огромный митинг в поддержку воюющего северного соседа, тем самым начав широкую народную кампанию по организации самого что ни на есть степного ленд-лиза. Учитывая размеры той помощи, которая за всю войну поступила в СССР, Монголию можно смело называть 16-й союзной республикой – шутка ли, что, например, за годы войны Степь дала около полумиллиона лошадей на нужды советской армии? Сюда же можно добавить, что уже в декабре 1941 года, когда началось наше контрнаступление под Москвой, несколько пехотных дивизий были одеты в зимние комплекты, сделанные полностью из монгольской шерсти. А дальше? А дальше было больше, конечно.

И вот в августе 1942 года, когда Фридрих Паулюс с трудом, но всё же смог разбить этих чёртовых русских у Калача-на-Дону, администрация аймака Хобд поручила главе сомона Манхан крайне необычную миссию. Нужно было доставить через границу в качестве братской помощи всего ничего: 5 тысяч фуфаек и 10 тысяч полушубков, 22 тысячи пар носков и варежек из верблюжьей шерсти, семь тонн сушеного мяса джейрана, кабана и различной дичи. Делов на выйти и дойти. Вон Мунгальский тракт на север существовал столько, сколько монголы себя помнят. Потом поверх него русские проложили Чуйский тракт – направление одно, идёшь да идёшь.

Выбрали героя, что всё это добро проведёт северным маршрутом, как я понимаю довольно быстро – им оказался девятнадцатилетний Борондонгийн Лувсан, секретарь местной ревсомольской ячейки, участник битвы на Халкин-Голе. Трудолюбивый, справедливый, терпеливый, имевший серьёзную личную выдержку, ответственность и дисциплину, а ещё умевший читать и писать, что также было крайне важным элементом – именно этому человеку надо было пройти ̶Т̶р̶о̶п̶о̶й̶ ̶М̶ё̶р̶т̶в̶ы̶х̶,̶ ̶ч̶т̶о̶б̶ы̶ ̶п̶р̶и̶з̶в̶а̶т̶ь̶ ̶к̶ ̶п̶р̶и̶с̶я̶г̶е̶ ̶м̶е̶р̶т̶в̶е̶ц̶о̶в̶ ̶Д̶у̶н̶х̶а̶р̶р̶о̶у̶ Чуйским трактом до Бийска, всего каких-то 920 км. Но всей этой затее придавало щепотку безумия и нотку хтоничности состав каравана: просто так на паре верблюдов и десятке ишаков весь собранный груз не увезти, а потому Борондонгийн примерно месяц собирал и готовил 108 погонщиков для 1200 верблюдов. Нет, это не опечатка, верблюдов было именно, что много. Притом даже не просто, а ОЧЕНЬ МНОГО, не зря этот караван считается крупнейшим, что ходил по дорогам Азии. Чтоб вы понимали, если бы поставить всех этих животных друг за другом, то одномоментно караван растянулся бы на 3,5 километра – как от Кремля до Белорусского вокзала по прямой.

И вот 17 сентября 1942 года монгольская помощь двинулась в Советский Союз.

Иногда в этих ваших интернетах звучит идея, что русские – это истинный народ Севера, что с зимой они на короткой ноге, а всех недругов побеждают в том числе своим ̶Б̶е̶л̶ы̶м̶ ̶Х̶л̶а̶д̶о̶м̶ ̶и̶ ̶Б̶е̶л̶ы̶м̶ ̶С̶в̶е̶т̶о̶м̶,̶ ̶Ч̶а̶с̶о̶м̶ ̶Б̶е̶з̶у̶м̶и̶я̶ ̶и̶ ̶Ч̶а̶с̶о̶м̶ ̶П̶р̶е̶з̶р̶е̶н̶и̶я̶ климатом. Можно по-разному к этому относиться, но факт остаётся фактом – наш монгольский караван на территории СССР попал в крайне суровые погодные условия, не смотря на то, что совершенно не был враждебным. Зима 1942-1943 годов была суровой, и от морозов одинаково страдали, как союзники, так и враги русских солдат.

За Ташанту и советскую границу монголы перевалили уже по первому снегу, и сразу ощутили на себе гостеприимство местного населения. Как вспоминал Борондонгийн, их приветливо встречали в ойратских алтайских селениях, что караван встречал по дороге, наливали чай, привечали к очагу. Но это всё не могло сильно облегчить прохождение пути – когда повышение температуры до -30 градусов считается оттепелью, а тебе нужно вести по горам верблюдов с поклажей, даже самая простая дорога становится труднопроходимой, что же говорить о пути каравана монгольских товарищей?

Первым серьёзным испытанием был перевал Чике-Таман. Даже сейчас, проезжая его серпантин, есть некоторый шанс получить проблемы с гравитацией, а тогда при прохождении этого места, ещё по маршруту старого Чуйского тракта, караванщики потеряли на крутых склонах несколько верблюдов, но получили своего собственного героя. Чёрный бактриан, горбы которого сгибались на обе стороны, заслужил быть символом перехода через Чике-Таман – он принял на себя груз с погибших животных и вынужден был спать, стоя на коленях, потому что он рисковал сломать хребет, вставая с лежачего положения. Когда же в итоге его разгрузили, то вся поклажа полностью заняла трёхтонный грузовик ЗИС-5.

Преодолев верхотуру Чике-Тамана монголы упёрлись в более пологий Семинский перевал, находящийся всего в 78 километрах дальше по тракту. Теперь их противником стали двухметровые сугробы, вставшие на пути. Неделю погонщики пробивали путь в этой снежной толще, стремясь доставить по назначению тот груз, который им поручили. А уже через 90 километров перед караваном встало новое испытание – переправа по подвесному мосту через Катунь в Усть-Семе. По этому, раскачивающемуся над бездной проходу упрямые животные отказывались идти, оттого погонщикам потребовалось много сил и энергии, чтобы заставить верблюдов миновать препятствие.

В пути на многих участках плохо приспособленные для перемещения по льду мягкие ступни верблюдов скользили и разбивались, оставляя за собой кровавые следы, так что монголам пришлось шить для них специальные калоши их шкур, брезента и тряпья, которые им подсказали делать местные алтайцы. При переходе рек по льду или просто на сложных горных участках перед животными раскладывали ветки деревьев, доски или одежду, посыпали дорогу золой и песком – только так этот великий караван мог двигаться дальше к заветной цели на севере. В день погонщики в условиях суровой алтайской зимы могли делать лишь 20-30 километров пути и зачастую ложились спать, не раздеваясь, между верблюдами, чтобы хоть как-то сохранить ускользающее из их тел тепло.

Борондонгийн Лувсан смог довести свой караван до Бийска лишь к началу февраля 1943 года, но и на этом его путь был не окончен. Благодарные советские граждане монголов в обратный путь снарядили караванщиков мукой, пшеницей, растительным маслом — теми товарами, которые в Монголии были дефицитом, и в которых очень нуждались степные кочевники. Уже в мае они вернулись в родные земли, чтобы вновь помогать Советскому Союзу в его борьбе, собирая необходимую помощь.

Так, несмотря на перенесённые тяготы, монгольский народ оказался важным союзником СССР в Великой Отечественной, вклад которого по тем же продуктам сельского хозяйства, вроде мяса и шерсти, был сопоставим с помощью от крупнейших держав Антигитлеровской Коалиции.

Автор: Виталий Илинич (@Logical.Toad).

Легкий (малый) плавающий танк. Интересная машина, но зачем она нужна? Может это всё глупости и не нужно было даже заморачиваться? Ну какой же это танк? У него и брони толком нет, и вооружения! Ну и что, что плавает? Главное – броня и пушка, остальное – фигня. Но почему-то в армии требуется не только основной танк, но и какие-то дополнительные машины. Наверное, потому что задачи разные есть. Вот с этим и разберемся.

Танк Т-40 вызывает у читателей двоякие чувства. С одной стороны – это однозначно достижение советской промышленности. Полноценный плавающий танк, который нормально едет, нормально плавает, даже может переправлять на себе на плаву небольшой груз (несколько сот килограмм) и вооружен чем-то больше простого пулемета – для 1940-го года был если не чудом техники, то значимым шагом вперед. Это нужная машина для разведподразделений.

А с другой стороны – он же очень слабый! Шутка ли, его в некоторые бронедетали скорее всего винтовка Мосина может бронебойной пулей пробить, пусть и с близкой дистанции! А вооружение? Че толку, что у него в пару к обычному пулемету идет крупнокалиберный, если всё равно он танки не пробивает, и осколочных снарядов к нему не бывает. В общем, как на таком идти на оборону немцев, ну решительно непонятно. И зачем такой танк?

На самом деле как бы правы обе стороны, но важно учитывать один нюанс. Если мы говорим «танк» - мы подразумеваем определенный вид машины, но не ее назначение. А назначение у танков может быть разным. И у Т-40 назначение – разведка. А в разведке намного важнее небольшой размер (позволяет укрываться за складками местности), малый вес (что важно при прохождении мостов), возможность плавать (что важно, если мостов нет), тихий звук двигателя, сравнимый со звуком грузовика (тут, я думаю, понятно).

Как бы, у тех же немцев в разведке были бронеавтомобили, часть из которых (довоенных выпусков) и в 41-м году сохраняла бронирование в 8 мм (с углами наклона) со всех сторон, в том числе и со лба. Иные могли иметь 8 мм со всех сторон, а в лобовой части 14,5. 30 мм лбы у легких БА появились только весной 1942-го. Причем в 41-м году еще ряд машин не имели пушки. Так что тут они у Т-40 не то, чтобы сильно выигрывают. Но разведка – это не штурм укрепленной обороны.

А в РККА во второй половине войны какая машина применялась для разведки? М3 Скаут кар, например. А какая у нее защита? У нее защита везде слабее, кроме одного участка – «ветровое стекло» имело толщину 12,7 мм и наклон. В остальных местах броня была в основном 6,35 мм, причем во многих случаях даже без наклона. Это вообще из винтовки пробивается метров с 300. Еще и шасси колесное. В то время как у Т-40 защита в основном 9 мм с наклонами, а в некоторых деталях доходила до 10 и даже 13 мм. В общем, конечно, не КВ, но от пуль и осколков более-менее защищать должен.

Теперь что касается вооружения. Почему крупнокалиберный пулемет – это такое важное преимущество? Банально, потому что он пробивает ту броню, которая предназначена защищать от винтовочных пуль. Ведь разведке порой приходится вступать в бой с небольшими группами противника. Доведется наткнуться на батарею ПТА? Щит орудия пробивается из ДШК. Значит расчет может быть надежнее подавлен. Противник укрылся в бревенчатом доме? Для пуль ДШК это так себе препятствие (бревна пробиваются и пулями винтовки, но с меньшей дистанции).

В конце концов, с кем могут встретиться при отсутствии сплошного фронта наши передовые разведдозоры? С разведдозорами немецких подвижных соединений! А на чем они ездят? На БА и БТР, защищенных противопульной броней. И если 14,5 мм наклонную броню лба немецкого БТР ДШК скорее всего не пробьет, то вот 8 мм бортовую пробьет. И это не какие-то там мои выдумки, мне попадались отчеты о столкновениях наших Скаут каров с немецкими БТР-ами или БА. В одном из случаев наши успешно поймали немецкий «патруль» в засаду и расстреляли из крупнокалиберных Браунингов.

Проще из ДШК поражать также и автомобили (ведь мало просто пробить), легкие полевые укрытия, рассчитанные на защиту от винтовочной пули. В принципе, если очень повезет, может даже поразить в борт легкий танк, типа Pz.II. У него в борту 15 мм (в отличие от БТР тут броня отвесная), но если угол встречи пули с броней будет небольшим (близким к прямому), то пробить можно. В общем, ДШК – это не пустой звук. Он реально добавляет следующий уровень к возможностям боевой техники в сравнении с обычным пулеметом. А учитывая, что у Т-40 они есть оба (ДШК и ДТ), так и вообще отлично!

Однако суть действий таких машин не в пробитии обороны, не в попытках убивать ими танки, и даже не в стычках с дозорами противника. Суть по большей части, вы не поверите, в разведке. Небольшой танк, с его проходимостью гусеничной машины, с его тихим мотором, с его, черт побери, плаваньем (он же плавающий!), способен вести разведку на острие удара танковой армии! Когда армия входит в разрыв фронта, когда устойчивого фронта уже нет, он прорван, тогда и вероятность встретить в условной «пустоте» что-то типа ПТА или танков противника очень невелика, по крайней мере какое-то время. Зато вот встретить реку, через которую будет мостик, выдерживающий 10 тонн, но не выдерживающий 30 (вес Т-34) – да запросто! Бывали случаи, что и под Т-70 мост обрушивался, а Т-40 весит сильно-сильно меньше.

И вот если разведка не встанет перед таким мостиком, а плавающая разведка во многих случаях не встанет и перед отсутствием мостика, то осведомленность командарма и комкора будет намного выше. Это просто позволит быстрее переправляться, и выяснять, что на другом берегу, есть ли там уже противник, есть ли там, на рубеже следующей реки, целые мосты, пригодные для переправы тех же Т-34, есть ли там нормальные дороги, заняты ли населенные пункты и рубежи гарнизонами, или уже все разбежались. А многие и разбегутся при виде танков – больно там тыловики будут разбираться, че это за танки. Вот при виде мотоциклистов тыловики еще могут пострелять из винтовок, а танк одним своим видом может выбить всю спесь.

Однако, Красная Армия оказалась такого средства лишена. Я могу понять руководство в тот тяжелый период. Приходилось очень сильно выбирать, нужны были хоть сколько-то ценные основные танки, о действиях в разрывах фронта пришлось на время забыть. Из танков-разведчиков сделали заменители основных танков – Т-60. Это был именно заменитель основного, по моему мнению, так как принципиально их положение от остальных не отличались, это не были уже «специальные» танки разведки – служили в бригадах наравне с Т-34. Но буквально уже через полгода – зимой 1941-42 началось контрнаступление, которое страдало из-за отсутствия у нас инструментов для маневренных действий: самостоятельных танковых соединений масштаба дивизии. И вот для них уже как раз нужны такие разведывательные машины.

Разумеется, я не говорю, что Т-40 был каким-то идеальным, и нужно было его обязательно оставить. Я не осуждаю советское руководство. Просто ввиду неполного понимания читателями его реальных сильных и слабых сторон, а также сути применения разведывательной техники в принципе, я посчитал нужным объяснить эти вещи. Возможно, какие-то не в первый раз. Пусть даже и в небольших количествах, но такие танки могли принести значимую пользу в наступлениях Красной армии последующих периодов.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен