А начиналось все замечательно: «У ангара толпа рабочих. Все с нетерпением и любопытством жмутся к ангару. Ворота раздвигаются и детище тульского пролетариата, блестящий „Конек Горбунов“, выбегает на площадку»…
Туле довелось одной из первых в СССР получить свой собственный аэроплан. Страна стремительно преодолевала последствия разрухи, олицетворением чего был этот алюминиево-фанерный красавец, явленный публике: длина — 7,8 метра, размах крыльев — 11,5, мощность 100 л. с. С таких «Коньков-Горбунков» начиналась история советской сельскохозяйственной авиации, всего было выпущено 30 машин.
Первый полет
В тульское небо аппарат впервые поднялся 29 апреля 1925 года, испытания прошли в 7 часов утра. «Полет дал весьма хорошие результаты. Устойчивость в воздухе хорошая, мотор работает прекрасно»,— рапортовал «Коммунар» в № 96 (2028) от 30 апреля 1925 г.
Газета анонсировала: «Первым пассажиром „Конька Горбунка“ будет пред[седатель] Г.И.К. (Губернского исполнительного комитета. — С. Т.) тов. Степанов». Полет Сергея Ивановича запланирован сразу после первомайской демонстрации. Событие знаменует собой также и открытие на тульском аэродроме летного сезона. Управлять «Горбунком» поручено старому опытному летчику, орденоносцу тов. Веткину.
Сергей Иванович Степанов (7 октября 1876 (25.09)—14 август 1935). Фото ГА ТО.
1 мая 1025 года тов. Степанову повезет. Полет пришлось отменить: «Помешал порывистый ветер», — сожалел «Коммунар», рассказывающий о первомайских торжествах в № 98 (2030) от 5 мая 1925 г. Председатель губисполкома ограничился произнесением речи на сверхмалой высоте капота автомобиля. Внимание публики оратор всецело обратил к авиации, тем более повод для гордости был наилучший — самолете У-8 куплен для нужд губернии на пожертвования рабочих. Машина со сказочным названием, кстати продолжающим традицию еще царского авиастроения (вспомним «Святогор», «Русский витязь», «Илья Муромец»), должна была крепить смыку между городом и деревней, во всяком случае так считал ее первый несостоявшийся пассажир.
В 2-х верстах от с. Теплое
Первомайские праздники закончились и о железном «Коньке Горбунке» забыли. Недобрый повод вспомнить о нем случился 18 мая.
По иронии судьбы точно под рапортом на передовице вышеназванной газеты о передаче идущему в Москве III Съезду Советов эскадрильи самолетов им. Ф. Дзержинского помещалась строка об аварии тульского аэроплана «в 2-х верстах от с. Теплое, Богородицкого уезда, — «Коммунар», № 110 (2042) от 19 мая 1925 г. — По неполным телеграфным сведениям, мотор разрушен совершенно. Летевший на самолете председатель Губернского отделения ОДВФ (Общество друзей воздушного флота. — С. Т.) тов. Матсон ранен. Летчик отделался сравнительно легче».
Подробности трагедии вышли в №№ 111 (2043), 112 (2044), 114 (2046) «Коммунара» от 20, 21, 23 мая 1925 г. и на страницах «Деревенской правды» в № 38 (390) от 30 мая 1925 г. Газеты пытались — насколько это было тогда возможно — разместить и «фотографии» с места крушения, картина которого представлялась следующей.
Коммунар № 112 (2044) от 21 мая 1925 г.
Восстановлению не подлежит
«Мощный автомобиль „Фиат“ несет нас к месту аварии, — вспоминал корреспондент главной губернской газеты. —
… Щекино… Лапотково, свертываем с большака на шоссе.
За Марьиным на 62-й версте от Тулы замедляем ход.
Видим глазами равнинную гладь.
Справа от дороги, в полуверсте от деревни на черном картофельном поле высится серая куча.
Выскакиваем из машины, „бегом бежим“ по пашне, по свеже взрытым грядам чернозема.
Тяжело громоздятся полусмятое правое крыло; подломилось, упало беспомощно другое; нос крепко ушел в землю.
Пропеллер разбит в мелкие щепы».
Вся передняя часть самолета от удара о землю «перекоробилась, перекривилась». От передней кабинки не осталось и следа. Место пилота цело, ремни порваны под тяжестью тела, на стальной обшивке переда след от переносицы тов. Веткина. Верхняя обшивка самолета в крови.
Двигатель «Fiat» смят, сплющен и представляет собой бесформенную груду стали. Кругом проволока, щепы, куски фюзеляжа и крыльев. Цел только хвост, в 10 метрах валяются шасси.
«Не успели мы подбежать, как из соседнего Марьина (деревня в Тепло-Огаревском районе существует и поныне. — С. Т.) начал сбегаться народ. Мужики, бабы, целая стая ребятишек». Они и рассказали, что «часа в 2 дня самолет показался со стороны Ефремова. Верст за 6 от деревни стало заметно, что с ним что-то неладно.
„Горбунок“ летел нервно, дергался, как подстреленная птица. У деревни он несколько раз пробовал снизиться. Долго планировал около ветряка, цеплял колесами лозинки у пруда, потом вновь взмыл саженей на 40 (примерно 85 метров. — С. Т.). И камнем грохнулся о землю».
Воспоминания пилота
Более-менее поправившись, летчик тов. Веткин рассказал «Коммунару» свою версию произошедшего. Будучи еще замотанный с ног до головы бинтами, он даже шутил: «Как видите, отделался благополучно». На вопрос, был-ли исправен аппарат, отвечал уверенно — в полной исправности. Перед отлетом самолет сделал два рейса с пассажирами без каких либо проблем.
Из Ефремова «Конек-Горбунок» вылетел в 11 ч. утра 18 мая. «Ветер был до 16 метров в секунду. Летели на высоте 500-600 метров. Решили спуститься в Теплом, где собирались катать крестьян.
Над Теплым появились воздушные смерчи. Ветер крепчал. Выбрали площадку и пошли на посадку... Когда снизились до пределов приземления, вдруг показались крестьянские подводы... Резко вымчали вверх, чтобы не сесть на подводы... Пыль от ветра силой 18 метров в секунду застилала горизонт... Самолет швыряло, как щепку.
При вторичной же попытке спуститься, порыв смерча ударил под крыло... Самолет перешел в „штопор“ и перестал слушаться руля и начал падать.
— Упасть, еще так сяк, — говорит т. Веткин, — но еще сгореть после этого, совсем неприятная штука... Поэтому первой моей заботой было в момент падения выключить зажигание и бензин во избежание воспламенения...
В последний момент летчик успел еще „положить самолет на крыло“, чтобы не было удара на мотор... Это смягчило удар при падении».
При столкновении Веткина выбросило из кабины, он сильно ударился лицом о фанерный борт носовой части. Боли сразу не почувствовал, кровь шла сильно. Председатель тульского ОДВФ тов. Матсон лежал рядом без сознания, «чуть придя в себя, он стал жаловаться на боль в ноге и груди».
Первая помощь
Жители деревни поспешили оказать пилотам первую помощь: Веткина перевязали у себя в Марьине, а Матсона на телеге повезли в Теплое. Вскоре прибыл автомобиль из Ефремова, вышедший в одно время с „Коньком Горбунком“. На нем пострадавших доставили в Лапотковскую больницу. К 6 часам вечера из Тулы прибыл доктор Дагаев, взявшийся за лечение основательно.
Заслуженный врач РСФСР, известный организатор лечебного дела в Туле Владимир Федорович Дагаев (1872–1958) вспоминал:
«Немедленно пострадавшим были сделаны впрыскивания морфия и камфоры.
Тов. Мэтсон в 1 ч. ночи был доставлен в Тулу на носилках, укрепленных в автомобиле. По дороге т. Мэтсон бредил.
… в больнице имени Семашко было сделано исследование его общего состояния здоровья: у т. Мэтсона оказались переломы обоих ног, помята грудь, сломан один зуб, ссадины и кровоподтеки по всему телу.
… У летчика Веткина раздроблены кости носа. 19 мая ему сделана операция. Есть незначительные ушибы других частей тела. Тов. Веткин все время находился и находится в сознании. Операцию перенес легко».
Одним словом, оба тульских «Иванушки» в этой, увы, печальной не сказки, а были выжили. Погиб лишь главный неодушевленный герой.
Через 10 лет, избежавший демонстрационного полета на «Коньке-Горбунке» Сергей Иванович Степанов попал в автомобильную катастрофу, последствия которой преодолеть не смог. Легендарный тульский революционер, член РСДРП с 1895 года, участник ее исторического II съезда, лично знавший Ленина туляк умер в возрасте 58 лет 14 августа 1935 года.
* Публикации цитируются с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.
