В наше инстаграмно-фотошопное время непросто говорить о чувствах и переживаниях, хотя именно они показывают какие мы есть, настоящие. Я выбираю говорить честно о трудном, потому что верю, что это полезно.
Интересно, что когда ты осмеливаешься повернуться уязвимым бочком, тут же прибегают голодные волчки со своей подавленной агрессией, чтобы за этот бочок укусить. Впрочем, лучше сливать подавленную агрессию, чем болеть.
В мой непростой период всё, что я могла сделать, чтобы как-то пережить стресс – это жрать себя. Психика сама выбирает оптимальный способ реагирования на обстоятельства: бей, беги или замри. И я замирала. Буквально практически переставала дышать и существовать. Думаю, что моя история несколько отличается от стандартного детства 90-х, так как немногие отважатся написать столь откровенные вещи.
Я была лишена защиты: мама не готовила мне завтрак, не провожала в школу, не интересовалась моей жизнью, потому что была занята своей. Она находилась в тяжелейшей депрессии после развода: тусовалась ночами, оставляя меня в одиночестве в пустой квартире, приводила домой мужчин, ложилась под утро и спала допоздна.
Вспоминаю, как я просыпалась среди ночи, и не представляла, что делать. Было ощущение, что мамы теперь нет, она растворилась в неизвестности и мне придётся что-то придумывать самостоятельно. Тревога сковывала руки и ноги, пространство кругом становилось как будто вязким, сердце колотилось, и оставалось только плакать.
Особенно неприятными были моменты, когда она громко охала за стенкой с неизвестными мне партнёрами. Я чувствовала себя пустым местом, как будто им плевать, что я есть. Я испытывала ревность и отвращение. И долго не могла уснуть: ждала, когда всё закончится.
В свой адрес я слышала такие слова: «УО» (умственно отсталая), «тупло» (тупая), «за*бала», «заткнись». Мне нельзя было быть, потоки агрессии выливались ежедневным градом. И я была готова сгореть.
В тот же период у меня появилась подружка, она была старше меня на несколько лет. И игры, которые она предлагала мне, имели очень странный окрас. Она диктовала мне, что я должна делать и говорить. Притом я должна была выполнять её поручения. Они имели слишком «взрослый» оттенок, и я осознала это только спустя много лет. Там, когда мне было 8-9 лет я теряла ориентацию в пространстве и не знала, что делать. Она грозилась, что расскажет о наших секретных странных играх, я стыдилась этого. И боялась.
Сейчас я понимаю, что и не могла тогда ничего сделать, так как почва была выбита из-под ног. Это самое страшное состояние, когда ты дезориентирован и пытаешься понять: а что, собственно, происходит. Только если бы я смогла услышать свои чувства и желания, я бы могла отстоять свои границы.
Там и тогда у меня не было сил, чтобы закричать, отстраниться или сбежать: такими были обстоятельства. И эта подавленная агрессия проявлялась в виде трихотилломании.
Были и другие моменты, которые вспоминаются, как кадры, фотографии. Если наберусь сил, то поделюсь.
P.S. С моим интеллектом и психикой всё в порядке, никаких диагнозов нет. Невроз может проявиться у каждого, в той или иной форме. Трихотилломания - это практически то же, что и грызение ногтей: механизм один.
Картинка очень отражает моё тогдашнее самоощущение.
