При детальном изучении приговора от 16 мая 2025 года, вынесенного Богучанским районным судом Красноярского края в отношении моей сестры, установлено следующее (выдержки из приговора, с полным сохранением текста)
1. Свидетели дали разные показания о количестве леса, а именно:
«Д. – два штабеля леса (стр. 10), а П.– три штабеля леса (стр. 14)»
2. Свидетели дали разные показания в отношении составления расписок:
«Д. – на месте были рукописно составлены две одинаковые расписки (стр. 11), расписку от 02.09.2021 они писали совместно с К. от руки, распечатать ее не могли (стр. 16) а К. – расписка была выполнена на напечатанном бланке (стр. 13)»
При этом суд признает недопустимым доказательством протокол допроса Д., в котором указано, что она не печатала расписку, а расписка составлялась на базе К., в связи с тем, что данные показания не подтверждены после его оглашения (стр. 22), при этом отказав в ходатайстве, стороне защиты, в принудительном приводе Д. для дачи новых показаний, с целью устранить данное противоречие.
3. Свидетели дали разные показания в отношении порядка принятия решения о передаче леса И.
«Д. – во время телефонного звонка К. сообщила, что И., при решении вопроса, можно ли забрать лес, необходимо это узнать у следователя, который ведет дело, так как она это не выясняла (стр. 11), а К. – что позвонил Д., которая сказала, что принято решение отдать лес и он отдал лес (стр. 13)».
При этом суд, в данной части, не усматривает существенных противоречий, поскольку, по его мнению, каждый из свидетелей рассказал об этом по своему фактическому восприятию обстоятельств и воспоминаниям, поэтому дословно воспроизвести диалог, никто из них не может, но при этом делая вывод, по своему внутреннему убеждению, что по сути показаний разрешение на возврат леса И. было получено не у Д., что она такое решение не принимала, поскольку дело не у нее в производстве (стр. 21)
4. Свидетель обвинения К. не узнал мою сестру.
«К. – показали фотографию моей сестры, и он сообщил, что не может узнать девушку (стр. 14)».
Суд же критически относится к показаниям свидетеля К. в части того, что подсудимую он не видел (стр. 14), что видит ее впервые (стр. 20), обосновывая данный факт возрастом К., которому было более 70 лет (стр. 20) и своими внутренними убеждениями.
5. Все свидетели подтверждают невозможность фактического изъятия Урала по причине его неисправности.
«П. – подтвердил, что автомобиль «УРАЛ», был в неисправном состоянии(стр. 14), Н., Р., В., также подтвердили, что у «УРАЛа» были спущены колеса и неисправен манипулятор (стр. 14 )».
При этом, суд, в приговоре, считает доводы стороны защиты о том, что данный автомобиль невозможно было фактически изъять, являются несостоятельными и основаны на субъективном восприятии (стр. 25).
При этом, сам же суд говорит о том, что данные действия моей сестры не являются незаконнными, с учетом разъяснений, содержащихся в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24. (стр. 27), следовательно, она не превышала свои должностные полномочия.
6. Очная ставка со свидетелем обвинения.
При очной ставке Д. подтвердила, что моя сестра просила ее не пересоставить протокол осмотра места происшествия, а исправить ошибки, в чем выражались неточности, Д. не уточнила, моя сестра не просила ее изменить количество изъятого леса (стр. 16)
Суд, в части оговора И. моей сестры, счел, что не усматривает причин для оговора, так как он не был лишен свободы, а только лишь получил условное осуждение и приговор в отношении себя не обжаловал, поэтому оснований для оговора у него не имелось (стр. 21).
8. При сдаче дела в прокуратуру по обвинению .И:
«моя сестра с 11.10.2021 по 24.11.2021 находилась в отпуске, 18.10.21 улетела в Дагестан (в 03 час. 07 мин. прошла регистрацию на рейс самолета – стр. 24)»
При этом суд счел, что само по себе данное событие не свидетельствует об отсутствии преступлений (стр. 22).
В период нахождения моей сестры в отпуске, уголовное дело, от ее имени, (якобы, сдавала данное дело она) с составом всех документов (в том числе сфальсифицированных), находящихся в материалах уголовного дела И, было сдано в прокуратуру 18.10.2021, суд не установил кто именно данное дело сдавал – Д. либо кто-то иной, при этом отказав в ходатайстве, стороне защиты, в принудительном приводе Д. для дачи новых показаний с целью устранить данное противоречие.
Также судом установлено, что согласно экспертному заключению № 15 от 22.04.2025 подпись в обвинительном заключении, сданном в прокуратуру, сделана не моей сестрой (стр. 24).
При этом суд, непонятно на каких доказательствах и обстоятельствах, показаниях каких свидетелей, делает вывод о том, что уголовное дело было направлено в прокуратуру до 18.10.2021, обосновывая это: «с учетом рабочего графика обеих указанных структур», какой-либо конкретной даты направления не указав.
Судом также признана опечатка в дате изменения файла, найденного в моноблоке, который был осмотрен 06.02.2024 (стр. 23), при этом в протоколе датой изменения файла – четко указана дата 13.10.2024, тем не менее, прошло несколько лет, как изъяли моноблок, с содержащимися в нем файлами, в том числе папкой с именем моей сестры, при этом эксперт для устранения данного противоречия не привлекался,
Суд самостоятельно сделал вывод, на основе своих внутренних убеждений, что данный факт является ошибочным и указал, что данный файл изменялся 13.10.2021.
Данное обстоятельство также подтверждает вывод о том, что файл мог быть изменен после увольнения моей сестры, в том числе подтверждает вывод стороны защиты о том, что со стороны сотрудников правоохранительных органов, в части ФСБ, было создание искусственных условий для привлечения моей сестры к уголовной ответственности (стр. 21), но суд счел данный довод голословным и не подтвержденным.
Суд пришел к выводу, что исследовался один моноблок, несмотря на то, что в материалах дела имеются противоречия, а именно, указаны два разных моноблока, с разными наименованиями и, разными серийными номерами - протокол проведения ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности».
Суд, на основании внутренних убеждений, делает вывод о том, что данные моноблоки не были разными, а были одним моноблоком на основании того, что у каждого лица, проводившего соответствующее процессуальное действие, «имеется субъективное восприятие имеющегося буквенно-цифрового значения на моноблоке в качестве его серийного номера» и названия, и. по своему внутреннему убеждению, не устранив противоречие (эксперт не привлекался), суд сделал вывод, что оснований для признания данных доказательств недопустимыми и их исключения, в том числе моноблока «СинкЦентр» из числа вещественных доказательств не имеется.
Суд, исключил допрос И. от 05.09.2021, как обстоятельство, в котором он давал показания относительно изъятого леса и его последующей судьбы. При этом, счел, что исключение данного допроса (на основании того, что моя сестра данный допрос не производила, о чем свидетельствует заключение № 110 от 03.03.2025 о том, что подпись в нем не принадлежит ей) не свидетельствует об исключении из предъявленного обвинения предложения моей сестры И. дать ложные показания (стр. 25), но именно в данном допросе указано об этом.
Приговор пестрит фразой «По своему внутреннему убеждению», получается, Богучанский суд, вынес приговор моей сестре не по закону, и по имеющимся доказательствам, а именно «по внутреннему убеждению судьи», любые доказательства, которые говорят о невиновности моей сестры, были судом отвергнуты и не приняты, так как у судьи имеется «внутреннее убеждение».