Ничего слушать она уже не хотела. Только поскорее убраться из парка. В одиночестве.
Раньше Кирилл казался ей классным парнем, а теперь, когда всё резко усложнилось, она засомневалась, что слухи врут. А, может, и правда один мальчик из школы пропал именно из-за него?
— Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? — говорил Кирилл вслед. — Хочешь, я тебе цветы куплю? В кафе свожу. Оля, ну подожди! А хочешь… Не знаю. Хочешь, я убью себя?
Оля, наконец, обернулась.
Это был не первый раз, когда Кирилл захватывал внимание столь дешёвым способом.
“Нет, — подумала Оля, — не в этот раз”.
— Убей, — рубанула с плеча. — Сможешь?
Несмотря на тёплый осенний день, в парке было немноголюдно: женщина с коляской, одинокий пенсионер, несколько первоклашек, снующих туда-сюда. Каждый из них услышал злополучное “убей”. Каждый из них обернулся.
Лицо у Кирилла застыло в нервной полуухмылке. Он вроде хотел что-то сказать, но осёкся и резко стиснул зубы от боли.
А потом у него взорвалась голова.
Сквозь музыку в наушниках прорывался скрип тормозных колодок. Артём наблюдал за толкучкой людей со своего места на боковушке и не спешил втягиваться в очередь к выходу. Он всегда выходил последним — никто никогда не встречал его на вокзале.
Закинув сумку через плечо, он вышел из вагона.
— Счастливого пути, — пожелала молодая проводница с натянутой до ушей улыбкой.
Тёма равнодушно кивнул и побрёл дальше навстречу родным многоэтажкам. До дома было не так уж далеко, поэтому он смело отмахивался от назойливых таксистов.
Пройдя несколько улиц, он застыл на перекрестке, через который обычно возвращалась со школы младшая сестра, и взглянул на часы. Уроки уже должны были закончиться — может, здесь он её и встретит, и они пойдут домой вместе, как раньше.
Иногда во сне, когда перед глазами возникало Катино лицо, взгляд её был неизменно тоскливым и замутнённым. Будто она смотрела не на Артёма, а на привидение, стоявшее прямо перед ним, и пыталась разглядеть сквозь него настоящего брата. Но настоящим во сне он никогда себя не чувствовал. Будто был не собой, а своей копией.
О ненастоящности жизни он мог рассуждать бесконечно: искусственным казалось с давних пор всё, начиная с аварии, в которой погиб отец, и заканчивая засохшими жёлтыми листьями, хрустящими под ногами.
Счастливых воспоминаний было немного, но каждое из них всегда разделялось с Катей. Как тот тёплый летний день, когда они сидели в парке после школы и наблюдали за белками. Те стали уже настолько толстыми и привередливыми, что брали орехи только через раз, порой даже отказываясь от очередной порции. Сестра наверное никогда в жизни так не смеялась.
И почему он только вспомнил про парк? Поймал себя на мысли уже в магазине напротив стеллажа с орехами. Купил их — вдруг решат вспомнить старые дни — и вышел навстречу школе, сестре и очередным воспоминаниям.
Подул сильный ветер, всколыхнувший грязные листья. Толпа старшеклассников расходилась по домам, но некоторые то и дело на что-то оглядывались. Артём выискивал глазами Катю, а нашёл кого-то совсем иного.
Окровавленный парень с поникшей головой и мертвецки болтающимися руками неуверенно шагал в сторону перекрёстка. Артём потерял дар речи, когда тот оказался совсем близко. Парень повторял одно и то же имя:
Артём тут же почувствовал неладное и посмотрел в сторону школы.
Вдалеке послышались полицейские сирены.
Через несколько часов Артём стоял с дядей возле полицейского участка, и вместо новостей о жизни сестры, выслушивал обстоятельства дела.
— Странная штука, — говорил дядя, раскуривая электронную сигарету. Сладкий дым отдавал чем-то вроде попкорна. — Илья, пацан с которым ты столкнулся на дороге, был испачкан в крови. А пятью минутами ранее в парке, что в часе ходьбы от школы, нашли труп его обидчика — Кирилла. Они учились в параллельных классах и, судя по рассказам одноклассников, не очень друг с другом ладили.
— Он повторял Катино имя, — Тёме резко захотелось курить, — и она до сих пор не вернулась домой. Не думаю, что она настолько бы избегала меня.
— Она очень хотела тебя увидеть, несмотря даже… — он пытался найти слова повежливее, — на твой, так скажем, импульсивный отъезд.
Артём бросил курить, но всегда хранил в скрытом кармане рюкзака “аварийную” сигаретку на крайний случай. Там же была и зажигалка.
— Так она была знакома с этим Ильёй? — спросил он, прикуривая сигарету и ощущая иллюзию небывалого облегчения.
— Не знаю, — покачал головой. — Её имя он повторяет или нет, но они из одного класса. Сейчас он под наблюдением психолога. Что-то сильно шокировало его.
— Это что-то связанное с Катей. Иначе почему он звал её? И почему он был весь в крови? Неужели это её…
— Вот тут самое интересное, — дядя сделал пару затяжек и продолжил: — Кровь на его одежде принадлежит Кириллу, труп которого нашли в парке без головы.
— Без головы? — медленно переспросил Артём.
Дядя кивнул и даже не поморщился:
— Очевидцы заявили, будто его голова взорвалась. Буквально. Среди них и девушка Кирилла, которая тут же упала в обморок. Сейчас приходит в себя.
— Ничего не понял, — закашлялся Артём. — В него выстрелили что-ли? Илья его убил?
Небо заволокло тучами. По крыше миниатюрной курилки накрапывал дождик.
— Понимаю, — кивнул дядя, — это первое, что приходит на ум, особенно, когда выясняется, что кровь на одежде Ильи принадлежит Кириллу. Однако за пять минут до смерти Кирилла Илья только-только вышел с урока. Он просто физически не смог бы добраться до парка и убить Кирилла. И показания очевидцев это подтверждают.
— Откуда тогда на Илье кровь Кирилла? И почему он повторял Катино имя?
— Ты можешь ещё хоть сотню раз задать один и тот же вопрос, но смысла от этого не будет. Как и ответа.
— Бред, — разочарованно протянул Артём. — Это всё полный бред.
— Да успокойся ты, всё с Катей в порядке. Такое бывало, что она где-то задерживается и не отвечает на звонки. Возраст. А Илью уже психолог допросил. Тот ничего не помнит и ничего не знает. Его скоро отпустят.
— Что? В смысле “отпустят”? А как он объяснил кровь на одежде?
— Что-то бессвязное болтал, мол, порезался где-то. Анализ крови тоже соврать мог.
В небе ударила молния. Дождь заметно усилился.
— Ты только поспешных решений никаких не принимай, — предупредил дядя. — Ты уже сорвался один раз и уехал на целый год. Мог бы хоть иногда сестру навещать.
— Я и приехал навестить. А после экзаменов заберу навсегда, так что больше мы тебе не помешаем.
— О, самостоятельный какой стал. Ну давай, заберёшь так заберёшь, мне дела нет. Только смотри не увязни тут.
Лицо дяди сильно переменилось. Тёма не собирался прощаться, хотел сразу шагнуть под дождь.
— Постой, — остановил его дядя, — есть ещё кое-что.
Голос его заметно помрачнел, хотя и до этого не отличался особой теплотой:
— Я раньше не говорил тебе, потому что ты был ещё слишком мал, но… — он чуть замешкался, — твоего отца нашли в разбитой машине без головы. Поверь, такого не могло произойти даже после обычной аварии на дороге. Но так произошло. И происходит снова.
Он хорошо помнил тот день.
Отец ушёл на работу, и они с Катей решили поиграть на улице. Когда она вдруг исчезла, Тёма искал её целый час, пока не нашёл сильно уставшую и напуганную.
Они пришли домой, и Артём сразу же потащил сестру в ванную. Вытащил аптечку: приготовил бинты, перекись, — думал у Кати порезаны руки.
— Ты где была? — спрашивал он, осматривая её запястья. Никаких ран не было. — Ты меня сильно напугала, слышишь?
Катя молчала. Она словно не видела ничего перед собой, а ноги её дрожали, как у отца с сильного похмелья.
— Ты чего, Кать? — по щекам сестры текли слёзы. — Ты где была?
— Я видела, — взгляд её блестел в темноте. — Видела вчера, как папа снова бьёт тебя. И маму.
На кухне вместо люстры висела голая лампочка. Скатерть на столе была в крошках, где-то виднелись прожжённые сигаретой дырки, которые оставил пьяный отец. На стене возле раковины висела магнитная стойка с ножами. Самым большим из них мама угрожала отцу, чтобы тот отпустил Артёма, случайно пролившего чай на пол. На плите стояла пустая кастрюля и сковородка, которой отец выбил маме несколько зубов.
Она громко кричала, плевалась кровью. Тёма знал, что сестра всё слышала и видела: запомнил её силуэт, выглядывающий из дверного проёма в конце коридора.
— Не волнуйся, — он прижал Катю к себе, словно мягкую игрушку. — Тебя он не тронет.
— Я знаю, — прошептала Катя. — Не тронет.
Артём не понимал, к чему она это вдруг вспомнила и куда пропала на целый час. Неужели хотела убежать? Конечно же, нет. Сестра не могла так поступить. Она же такая маленькая…
— Всё будет хорошо, — прошептал он и почти поверил в свои слова.
Под вечер никаким мыслям не осталось места. Мама рассказала Артёму, что отец разбился в аварии.
Она громко плакала, пока Артём и Катя молча лежали под одеялом в соседней комнате.
— Тебе совсем не грустно? — спросил Артём, обжигая дыханием Катю.
— Папа… Он был злой человек, но я не хотела, чтобы он умирал. Почему он избивал тебя?
— Не знаю. Наверное, потому что я не его сын.
— Но твоя… Наша мама ведь любит нас одинаково.
Артём не сомневался в этом, пока не настало утро.
Мама уже тогда выглядела плохо: бледная и ослабевшая, она едва стояла на ногах. Артём думал, это всё из-за частых конфликтов с отцом, но оказалось всё гораздо банальнее. Она просто была больна.
Через месяц её положили в больницу. Ещё через два — её не стало.
Артём и Катя остались одни.
Илья тем временем так и оставался единственной зацепкой.
Его забрала из участка мать. Артём проследил за ними до самого дома — обычная серая пятиэтажка недалеко от школы — и рискнул подойти.
— Что вам нужно? — грузная женщина почему-то приняла его за полицейского. — Вы же сами сказали, что к мальчику больше нет никаких вопросов.
Несмотря на то, что Илья учился с Катей в одном классе, выглядел он на порядок младше, будто только-только паспорт получил, когда Катя уже сама могла ходить за сигаретами.
— Это не касается убийства. И я не из полиции, я брат Кати.
— Какой ещё Кати, молодой человек?
— Ма, я скоро буду, — вмешался наконец Илья, — иди без меня.
Она бросила на Артёма недоверчивый взгляд, чуть замешкалась, но всё же оставила их наедине. Как только её силуэт скрылся за дверью подъезда, Илья обеспокоенно спросил:
— Катя так и не вернулась домой?
Артём громко вздохнул. Кажется, только дождь мешал ему загореться синим пламенем:
Тот стоял весь потерянный:
— Боже, я надеялся, что это сон. Что я просто заснул где-то под деревом
Артём шагнул к Илье и крепко взял его за воротник:
— Я… Я всё расскажу, — испуганно заговорил он. — Я собирался пойти туда и всё проверить, но я… Я боюсь. Это место не похоже ни на что.
— Я покажу тебе. Катя сама привела меня туда.
Тёма разжал пальцы и оглянулся: ветви деревьев качались в разные стороны. Поднялся нешуточный ветер.
— Почему ты не рассказал обо всём полиции?
— Я не надеялся, что мне кто-то поверит, они ведь в собственных экспертизах уже засомневались. А я… Я и сам себе не верю. Хочу пойти и убедиться, что всё было по-настоящему.
— У меня сейчас башка взорвётся от всей этой чуши! — воскликнул Артём. — Расскажи мне всё!
И Илья рассказал всё, что знал.
Илье было не по себе в зелёном школьном коридоре — слишком он был похож на тот, что вёл в кабинет стоматолога в детской поликлинике. Страхи с возрастом почему-то никуда не исчезали, только накапливались, как снежный ком, и давили, покрывшись крепким слоем тяжёлого льда.
Свои переживания Илья изливал в дневник, в котором скопилась целая череда личных страхов: от осознанных, вроде боязни врачей и темноты, до необъяснимых, вроде осознания себя жалкой копией человека.
Он был уверен, что вся его человеческая суть заключена в потрёпанном дневнике, в котором Илья мог по-настоящему смеяться, общаться и любить. Там концентрировалась подлинная реальность.
Илье даже не понадобилось оборачиваться, чтобы узнать, кто оборвал мысль. Противный голос Кирилла угадывался сразу.
В крыло младшей школы никто никогда не заходил из старшеклассников. Только те, кто искал тишины — дети давно уже были дома во время пятого урока.
— Чего тебе? — прошипел сквозь зубы Илья.
Он помнил, как в прошлом году пропал Лёва — такой же неприметный пацан, как и сам Илья — его очень долго искали, ходили по городу, опрашивали людей, расклеивали плакаты. Никто, конечно же, ничего не видел.
Многие в школе считали, что это целиком вина Кирилла, но никаких доказательств не было, и тот на какое-то время залёг на дно. Даже девушку себе нашёл — одну из новеньких, кто вообще был не в теме.
— А ты не слишком борзо базарить стал, а? — Кирилл толкнул его, и дневник упал на пол.
Илья тут же нагнулся к нему, но Кирилл оказался проворнее.
— Да не кипятись ты, — с усмешкой проговорил он, открывая тетрадь. — Кому нужны твои секреты?
Илье было плевать, если бы Кирилл просто прочёл дневник или выставил на всеобщее обозрение, но он мог его порвать, или чего хуже, сжечь.
— Какой дерьмовый день. Какой дерьмовый я! — зачитывал он случайную страницу. На миг оторвал взгляд: — А ты у нас кладезь позитива, а?
Илья хотел отдать дневник Кате. Так она бы узнала его настоящего, без тщетных попыток живого диалога. Так она бы сразу решила, общаться ли с ним, или до конца дней считать психом. Илья принял бы любой из этих вариантов, но случился третий: где Кирилл заливает красным энергетиком.
Илья неумело бросился на него с кулаками, но тот повалил его ловкой подсечкой. Для надёжности, пнул его пару раз по рёбрам и животу. Бросил мокрый дневник на пол и разлил ещё немного энергетика на раскрытые страницы. Видимо, тоже для надёжности.
— Вот так нужно поступать с плохими мыслями, — твердил Кирилл. — Считай, я тебя спас от них. А то ещё пропадёшь где-нибудь и опять в меня все камни полетят.
Он обернулся на выход из коридора, где в дверях его ждала напуганная Оля.
— Ладно, — бросил Кирилл перед тем, как уйти, — поблагодаришь позднее.
Он скрылся из виду, а Илья дрожащими пальцами принялся перебирать влажные липкие страницы с растекшимися чернилами. Почти всё оказалось нечитаемо. В таком виде не было смысла показывать Кате свои мысли. Теперь это были лишь грязные обрывки бумаги. Ничего более.
Может, это и к лучшему, подумал Илья и встретился с Катей лицом к лицу у входа в класс. Они чуть не столкнулись на пути: замерли на расстоянии двух пальцев друг от друга. Катя держала потёкшую ручку, а Илья потёкший дневник. В углу возле двери стояла мусорка. Ненужные вещи синхронно отправились на дно.
— Я видела, как он тебя ударил, — вдруг сказала Катя. Илья и не надеялся, что она когда-нибудь первая с ним заговорит. — Такие люди, как он, никогда не меняются.
С этими словами она быстро проследовала к себе за парту, а Илья так и остался стоять в лёгком недоумении.
Прозвенел звонок, вырвавший из оцепенения. Илья сел на своё место и весь следующий урок не сводил с Кати глаз.
Нежно-каштановые волосы были аккуратно собраны в пучок и заколоты карандашом. Иногда, когда она поворачивала голову, он любовался её тонко очерченным профилем: аккуратным носом, губами и подбородком. Забывал обо всём на свете, когда считал родинки на шее и спине, где сквозь белую блузку просвечивал лифчик.
Он вдруг вспомнил, как Кирилл распустил грязный слух, мол, Катя спит с родным братом, после того, как увидел, что тот поцеловал её не в щёчку или в лоб, как свойственно старшему брату, а в шею и в губы. Илья сам этого не видел — никто не видел — но Кирилл упорно продолжал говорить об этом, пока не переключил всю злость на Илью и Лёву, которого так до сих пор и не нашли.
После звонка, Илья набрался смелости и сам подошёл к Кате.
— Привет, я хотел… Ты как, свободна после школы?
— А ты хотел о чём-то поговорить?
— Да, я насчёт той драки в коридоре. Если ты переживала за меня, то Кирилл не сильно меня ударил, — Илья вдруг пожалел, что произнёс это вслух, — так что всё в порядке…
— К чёрту его, — резко оборвала Катя, — подонка этого. Я до сих пор удивляюсь, как он вообще ещё учится здесь после всего случившегося. Люди вокруг словно с ума посходили, и никто не хочет ничего замечать. Вот так, я пропаду — всем безразлично будет.
— Мне не будет, — подал голос Илья, — я бы искал тебя.
— Да ладно тебе, ты же совсем меня даже не знаешь.
— И пусть. Мне достаточно того, что ты всегда готова помочь.
— С чего ты взял? Я… — Катя прицельно посмотрела на него, словно охотник на жертву. — Хотя ладно. Я могу помочь. Ты бы… хотел отомстить?
Илья никогда не хотел никому мстить. Но общее дело могло сблизить их с Катей, поэтому он ответил:
— Тогда слушай, — Катя приняла сугубо деловой вид. — После этого урока давай встретимся возле школы. Я кое-куда тебя отведу, где ты сможешь сделать с Кириллом всё, что душе угодно. Но только… Держи всё в секрете. Сможешь?
Илья ничего не понял, но всё равно кивнул.
— Хорошо — тогда после школы во дворе, договорились?
Следующий урок шёл мучительно долго. Илья всё гипнотизировал стройную Катину спину, и сосед по парте даже пару раз пихнул его локтем, чтобы тот хотя бы делал вид, что работает.
Когда часы наконец пробили сорок пять минут, Илья был первым, кто покинул класс, даже не записав домашнее задание. Он побрёл в раздевалку и принялся ждать Катю.
— Быстрый ты, — улыбнулась она, накинув лёгкое пальто. — Пойдём?
Они минули коридор и прошли через массивные двери навстречу свежему ветру.
— Холодно сегодня, — заметил Илья, выходя на улицу, — и пасмурно.
— Есть такое, — ответила Катя, поднимая воротник. — Но ты не переживай. Нам недолго идти.
За школой через дорогу виднелся заброшенный детский сад, а за ним — только лес и череда серых промзон.
Илья и Катя перемахнули через массивные трубы, по которым в своё время гулял каждый мальчишка, и вышли на тропинку.
— Сюда редко ходят, — говорила Катя, сворачивая к мрачной поляне, окружённой кривыми деревьями, — поэтому мне здесь нравится.
Она обошла дуб, окутывающий пространство толстыми корнями. Под ними виднелось что-то вроде трещины, в которую мог пролезть разве что котёнок.
— И что ты хотела мне показать? — недоумевал Илья. — Дерево?
Катя провела рукой по коре дуба, словно на нём вырезано памятное сердце с инициалами, и явно о чем-то вспомнила.
— Ты очень похож на моего брата, — сказала она с доброй улыбкой, — он тоже всегда задаёт не те вопросы.
Катя наклонилась к основанию дерева, и начала шарить руками по поверхности, пытаясь найти то ли потайную кнопку, то ли рычаг. Потом встала на четвереньки и отворила древесные шторы, открывая путь прямиком внутрь.
Катя ничего не ответила и, подобно Алисе из сказки, поползла в страну чудес. Илья ошарашенно оглянулся по сторонам и только потом двинулся следом.
Туннель уходил в несуществующее пространство и, казалось, пульсировал изнутри, будто вёл куда-то глубоко в утробу этого мира. Или, если вспомнить, что вход находился за шторами, за его кулисы.
На выходе Илью встретил пластиковый пол с текстурой земли, пластиковые стены с текстурой деревьев и пластиковый потолок с текстурой неба. Он осмотрелся в коридоре, и первое, что ему захотелось сделать, это постучать кулаком по стене — он был уверен, что все они полые.
“Голые”, — промелькнула в голове мысль.
Илья увидел вдалеке голых людей. Совсем без одежды, стоявших, как манекены. Он инстинктивно подался назад.
— Спокойно, — Катя поспешила его остановить, — они не настоящие. Сейчас ты всё поймёшь.
Слова не внушали доверия. Как можно было успокоиться в этом богом недоделанном месте? Коридор напоминал ему низкополигональное пространство, будто с игры времён первого плэйстэйшн, что создавало ощутимый контраст с “живыми” людьми.
Подойдя ближе, Илья вспотел с головы до ног. На него не моргая смотрели голые люди самых разных возрастов, и чем дальше он шёл по коридору, тем их становилось больше.
— Что это за место? — недоумевал он. — Для чего оно создано, и каким образом… Ой, это же…
Он сам не заметил, как текстуры стен, пола и потолка стали напоминать зелёный школьный коридор, а люди-манекены стали сплошь знакомыми учениками и учителями. Только в неприглядном виде.
— На самом деле, я мало что знаю про это место, — начала Катя, обходя беспорядочно расставленные “манекены”. — Однажды мы с братом играли на улице и, когда я побежала в кусты за улетевшим мячом, то провалилась куда-то, и раз… Я уже здесь. В таком же коридоре, только имитирующем нашу квартиру. Там была копия брата, мамы, папы. Копия кухни и даже копии кухонных ножей. Очень острых ножей.
— И что ты сделала потом?
— Я? А я очень долго ходила по коридору. Плакала, звала брата, но никто не отвечал. Здесь есть очень много развилок, и я, в конце концов, окончательно заблудилась, пока не набрела на “лесной” коридор. Там и нашла выход за шторами через огромный дуб. Хотела сначала брату это место показать, но потом подумала, что он испугается. А я меньше всего на свете хочу, чтобы он боялся.
— Жесть, — только и смог вымолвить Илья. — Это место. Оно будто пытается скопировать наш мир и людей, но делает это как-то… — он щёлкал пальцами перед глазами одноклассницы, — примитивно что ли.
В коридоре можно было заметить ещё одну странную особенность: несмотря на полное отсутствие источников света, всё было хорошо видно, будто вдоль стен стояли панорамные окна, впускающие в коридор солнечный свет.
— Я не задумывалась, зачем это место, — Катя тоже рассматривала бесконечные лица, — но оно может помочь в твоей мести. Найти Кирилла и оторваться на нём за себя и за Лёву. Он ведь вас двоих постоянно донимал? И Лёва, говорят, даже с собой покончил.
— Он не… — Илья осёкся. — Погоди-ка. Вот же он!
Лёва стоял один посреди коридора. Немигающий взгляд был устремлён в стену.
— Может, он жив тогда? — спросил Илья.
Катя пожимала плечами. Вопросов становилось всё больше.
Они прошли ещё дальше, сквозь череду голых тел, которые уже не воспринимались как настоящие. Среди них стоял и Кирилл, сохраняя отсутствующее выражение лица.
— Я никому этого не рассказывал, — начал Илья, — но Кирилл однажды затеял с дружками опасную игру. Вывел нас с Лёвой на крышу девятиэтажки и заставил шагать по краю. Было страшно. Очень страшно. Потом все вроде как расслабились, не собирались же они нас до смерти там гонять. А то они, конечно, придурки, но не маньяки же, верно? Чутка отвлеклись, а потом вдруг послышался резкий шорох. Лёвы не было на карнизе, хотя он уже давно должен был сойти. Все перепугались, поняли, что это уже не шутки. Про меня забыли, спустились, всё тщательно проверили, а его нет нигде. Думали, может убежал. А он и дома потом не появился. Тогда и начались всякие проверки, допросы. Кирилл с тех пор как шёлковый ходил. До этого дня, конечно.
— А почему ты этого никому не рассказывал? — спросила Катя.
— А я-то что, — развёл руками Илья, — мне даже если бы поверили, всё равно никого бы не наказали. Весь город, считай, под отцом Кирилла, и тот себя тоже королём считает. Я бы ничего не добился, а отца бы с работы турнули в два счёта.
Рассказ получился путаным, но события того дня чётко выстроились у Ильи в голове. Теперь он смотрел Кириллу в глаза и не боялся. Пытался найти в них что-то человеческое, но безуспешно: что копия, что оригинал — всего лишь тела.
— Представляю, как тебе хочется его ударить, — спокойно заметила Катя.
Спорить было трудно. Илья размахнулся и ударил Кирилла в лицо. Тот пошатнулся, но остался на ногах — манекены, как оказалось, могли держать равновесие.
Илья посмотрел на свой покрасневший кулак:
И разразился новой волной ударов. Он пробовал по-разному: в челюсть, в глаз, даже ногой хотел попасть, но получалось скорее смешно, чем устрашающе.
Он пару раз обернулся: Кате нравилось, как он избивает Кирилла. Но неужели она его так ненавидела? Держала обиду из-за слухов про брата?
Заехал ещё пару раз по зубам, но злость никуда не девалась. Мерзкая ухмылка манекена, что привиделась ему при ударе, только раззадоривала Илью.
“Вот бы у меня был кастет, или…" — он нащупал в кармане перочинный нож.
Илья не задумался, насколько это гуманно — резать живую плоть — ведь перед ним стоял не человек, а лишь его подобие.
В импульсивном порыве он вытащил лезвие из кармана, и рванул им по шее обидчика. Тонкая красная линия прорезалась сквозь кожу.
А потом хлынула кровь, и тело увесистым мешком упало на Илью.
— Боже, — приговаривал он, выползая из-под обмякшего тела, — какого чёрта это у него… Кровь?
Он переглянулся с Катей: она, похоже, не была удивлена. Вздрогнула, только когда по коридору прокатился гул, похожий на свист гигантской бутылки.
— Что это? — Сердце забилось чаще.
За гулом, в глубине коридора, послышались шаги — кто-то бежал.
— Нужно уходить, — вскрикнула Катя, — быстрее!
Она побежала первая, Илья — как только встал на ноги — сразу за ней. Он пару раз обернулся на бегу: ничего. Однако топот всё усиливался.
Бесконечный коридор распадался на абстракции: калейдоскоп тел рифмовался с однообразными текстурными стенами. Необъяснимый ужас преследовал, дышал в спину. Илья больше не рисковал оборачиваться, чувствовал, что если хоть чуть-чуть затормозит, то его поглотит невидимое нечто.
Гул будто нарастал прямо над ухом. Топот приближался с оглушительной силой.
Илья узнал “лесной” коридор, где был выход во двор. Вырвался вперёд и свернул к шторам, чтобы поднять их и помочь Кате скорее забежать.
Нечто маслянисто-чёрное схватило Катю за голову и держало, погрузившись жидкими пальцами ей под кожу.
Илья ринулся прочь сквозь пульсирующий туннель, навстречу естественному свету.
Оказавшись наконец на свежей улице, он не мог поверить, что всё случилось именно так, как случилось.
Шёл по дороге вдоль школы и судорожно повторял:
Дождь и не думал прекращаться — всё молотил по крыше веранды на детской площадке.
Артём выслушал историю Ильи до конца, попутно складывая в голове мозаику.
— Звучит ещё бредовее, чем рассказ придурка, что решил тебя отпустить, — заявил Артём. Ему вновь захотелось курить.
— Понимаю, как это звучит, — поспешил оправдаться Илья, — но мы можем прямо сейчас отправиться туда, и ты… Ты всё увидишь своими глазами.
— Да, но… Допустим, что всё тобой рассказанное — правда. Тогда получается, что ты убил Кирилла и бросил Катю.
— Нет, всё не так, — взмолился Илья, — я не знал, что настоящий Кирилл умрёт после убийства копии. А Катя… Кате я никак не мог помочь.
— Ладно, пошли, — бросил Артём.
— Как куда? В тоннель твой волшебный.
Без лишних слов они отправились к тому дереву на мрачной поляне.
Артём всю дорогу вспоминал о том дне, когда сестра потерялась, а отец чуть позже разбился в аварии. Если сопоставить эти события с рассказом Ильи и дяди, то получалось, что Катя…
— Вот, — указал Илья, — вход где-то здесь.
Корни мертвыми когтями вцепились в чёрную землю. Под ними расходилась трещина, словно можно потянуть за её края, она и откроется.
— Где вход? — спросил Артём.
— Должен быть где-то тут.
Илья водил руками по корням, и вдруг нащупал шторы. Раздвинул их, открывая проход в закулисье.
Сердце Артёма забилось быстрее.
“Значит правда?” — с подозрением подумал он. А вслух произнёс лишь короткое:
— Ты первый.
продолжение следует...
