Память

Многие из нас не слышали тех сирен, не видели первых взрывов, не прощались с близкими перед уходом на войну с нацистами. Но День памяти и скорби — это и наш день. Мы — потомки тех, кто выстоял. И боль утраты, пусть переданная через рассказы и фильмы, жива и в нас.

На рассвете, в 4 утра, нацистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Так началась Великая Отечественная война — крупнейший, самый кровопролитный конфликт на территории СССР, ставший частью Второй мировой войны. Вдоль огромной линии фронта, от Балтийского до Чёрного моря вермахт перешёл границу и нанёс ряд ударов по советским аэродромам, городам и военным частям.

Это событие стало шоком: Германия вторглась на территорию СССР, нарушив пакт о ненападении 1939 года. С первых минут начались ожесточённые бои в небе, на земле и на море.

Германия спланировала операцию "Барбаросса" — за несколько месяцев немецкое командование рассчитывало дойти до Москвы, уничтожить Красную армию и установить полный контроль над западной частью СССР.

К такому удару Советский Союз не был готов. Многие части Красной армии в то время находились в процессе реорганизации, войска не были приведены в полную боевую готовность.

Первыми под удар попали пограничные округа — Белоруссия, Украина, Прибалтика. Несмотря на мужественное сопротивление, советские войска поначалу несли тяжёлые потери.

После нападения телефоны замолчали, началась воздушная тревога, были слышны взрывы. Лишь в полдень 22 июня, по радио к народу обратился нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Он сказал:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких - либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…

Позже, 3 июля, с обращением выступил и сам Иосиф Сталин. Впервые с начала войны прозвучали слова: "Братья и сёстры!", что стало символом мобилизации всей страны. Люди добровольцами шли на фронт, вставали в очередь в военкоматы, заводы переходили на круглосуточный режим работы.

Немецкая авиация уничтожила тысячи советских самолётов. Огромные части Красной армии были окружены или поспешно отступали. Города бомбили с воздуха — Брест, Минск, Киев, Севастополь и десятки других стали ареной жестоких боёв или были оккупированы.

Мирное население также страдало с первых же дней. Гибли мирные жители, рушились дома, люди в панике покидали свои дома, спасаясь от наступающего врага. В первые недели погибли и попали в плен сотни тысяч солдат и офицеров, многие из которых так и не вернулись домой.

Во время Великой Отечественной войны навсегда изменились или оборвались миллионы жизней. Чтобы почтить их память и ввели День памяти и скорби — символ боли и мужества, утраты и сопротивления. Это молчаливое напоминание о том, насколько хрупкий мир, и о том, какой ценой его вернули.

22 июня определило судьбу всей страны на десятилетия вперёд. Война унесла более 27 миллионов жизней советских граждан — на фронте, в оккупации, в блокаде, в концлагерях, в тылу.

Для остального мира 22 июня — момент коренного перелома во Второй мировой войне. С вступлением СССР в боевые действия против нацистской Германии, масштаб войны вырос в несколько раз. Стал понятен масштаб агрессии — и началась долгая борьба за освобождение.

22 июня — это день памяти и скорби по миллионам погибших и вместе с тем — день единения. Его отмечают в тишине и воспоминаниях.

Впервые я взял в руки автомат в 13 лет. Это был настоящий армейский «калаш», тяжелый, с большим деревянным прикладом. Мне вручил его офицер с погранзаставы. Два! Два автомата вручил. Один я повесил на плечо, а другой - на грудь. Чтобы можно было на ходу дергать затвор и спускать курок. Но один автомат у меня вскоре забрали. Потому что такую ношу - 2 армейских «калаша», я бы долго нести не смог.

Это из серии сочинений «как я провел лето». Артек, июль, 1964 год. В том возрасте я был уже опытным «лагерником». Мне не составило труда заморочить голову женщине, которая распределяла прибывших москвичей по отрядам в соответствии с их возрастом. И, к своему удовольствию, был определен в отряд с ребятами на год-два старше себя. Со старшими ведь общаться интереснее. Да и жизнь в пионерлагерях у старших поинтересней.

Артек - удивительная страна детства. Все расписано по минутам, дисциплина почти военная. Но каждый день - неповторим, каждый час увлекателен. Удивительно, как тщательно был проработан сценарий детского отдыха, какими опытными были вожатые.

В конце смены проводилось одно из главных идеологических мероприятий: конкурс инсценировки патриотической песни. Наш отряд выбрал песню про защитников Севастополя. Мелодию еще помню, слова забыл. В общем, они все геройски погибли. За пару-тройку репетиций спелись мы неплохо. Но, на мой взгляд, выступлению не хватало изюминки.

К таким конкурсам обычно придумывали и изготавливали какую-то нехитрую декорацию. Мне такая самодеятельность показалась кустарщиной. И я решился.

Примите к сведению, за почти месяц нахождения в Артеке я был уже в полной уверенности что все, что меня окружает в моей стране, существует для меня. Чтобы мне было интереснее жить. Странное ощущение, правда?

В нескольких километрах от нашего лагеря в сторону гор, на возвышенности, располагалась небольшая крепостца. Пограничная застава. Ну и приключение я себе придумал! Нужно было незаметно покинуть лагерь. А это не просто - каждый пионерский отряд по очереди охранял лагерный периметр. И поймать нарушителя было делом чести - игра в «шпионов-диверсантов», пожалуйте! Правда, я уже пару раз сам дежурил в «секрете», располагавшемся в глубоком овраге, тянувшемся по краю территории. И уже давно умел прокрадываться через овраг к магазину, находившемуся по ту сторону. Где покупались печеньки-ириски. Так что, этот этап не составлял для меня трудности.

Дальше надо было пройти через парк старинного дворца, в котором почти всегда гуляли туристы. И обойти по склону горы Гурзуф. А после меня ждало самое сложное: соседний артековский лагерь. Уже не вспомню: Лазурный или Кипарисный? Который, конечно, тоже выставлял свои «секреты». Мне не известные. И вот за ним-то, еще метров двести по лысому склону - застава.

Опасность для меня начиналась уже в дворцовом парке. Ведь туда водили на экскурсию пионеров из всех артековских лагерей. Если там окажутся ребята из другого лагеря и я пройду мимо, то буду заметен. Меня может остановить их вожатый - и привет! Потому что каждый лагерь имел свою форму, одинаковой модели, но отличавшуюся от других цветом.

Но мне повезло: вместе с туристами в парке топтался какой-то отряд мелюзги из моего лагеря. Увидев устремленные на меня глаза (малявки всегда узнают старших), мне достаточно было сделать страшное лицо, провести ребром ладони по шее и показать кулак. После этой пантомимы я скрылся в кустах лавра.

Путь до соседнего лагеря я преодолел трусцой, а увидев его ограду - ровную линию колючего кустарника, я залег за каким-то укрытием и стал наблюдать. Лагерь этот находился на ровном месте. На их территории не было таких оврагов, как на территории нашего. Поэтому через прорехи в кустарнике и через оставленные в нем проходы можно было наблюдать за тем, что происходило по ту сторону ограды. Через какое-то время я дождался того, ради чего ползал по укрытиям, иногда меняя место. Вдоль ограды шел вожатый с ребятами. Он менял дежурных на постах.

Вдавив в пол педаль с надписью «наглость», я выскочил из своего укрытия, стянул с себя форменную рубашку, скомкал ее в руке, чтобы была меньше заметна. Цвет формы моего лагеря был зеленый. А этого - синий. Но одни выцветшие на солнце шорты, в купе с загорелым телом, не так уж отсвечивают, как рубашка. Преодолев пару десятков метров до двигающейся группы, я пристроился в хвост. Ребята все время менялись - кто-то вставал на пост, кто-то с поста сменялся. И на меня достаточно времени никто не обращал внимания.

Так дошли мы до угла территории, от которого открылся вид на заставу. Приличное расстояние по лысому косогору мне предстояло пробежать быстрее, чем меня заметят из лагеря. Небольшое преимущество давало мне то, что во время смены постов никто не станет смотреть вдаль. Обычно пара минут уходили на отдачу рапорта вожатому и взаимные приветствия.

Отстав от группы, я развернулся в сторону заставы и побежал. Запыхавшийся, я перешел на шаг метрах в пятидесяти от заветной будки КПП. Оглянувшись назад, увидел, что меня заметили из лагеря, но пока не преследуют. Видимо, не могли издали разглядеть артековский я или местный мальчишка. Зато на пороге КПП уже ждал меня пограничник. Настоящий, в гимнастерке, фуражке и с автоматом.

Думаю, на этой заставе, окруженной территориями «детской республики Артек», привыкли ко всякому. Пограничник, когда я встал перед ним тяжело дыша, лишь отодвинулся в сторону, открыв мне проход в дверь. Я вошел. Внутри меня стоя ждал дежурный офицер. Я поспешно надел рубашку и только после этого обратился к нему со своей просьбой. Говорил я длинно. Нужно же было объяснить про конкурс песни. Офицер прервал меня жестом и велел другому солдату отвести меня внутрь заставы. Мы прошли небольшим двором в центральное здание, и здесь мне пришлось повторить свои объяснения старшему офицеру.

- Ждите! - приказал офицер и скрылся за дверью. Я присел на деревянную скамью в длинном прохладном коридоре.

Прошло сколько-то времени, и в коридоре появился вожатый. Не из нашего, из ближнего лагеря.

- Привет! Ты откуда, беглец? - спросил он меня.

- Неужели напрасно? - сник я. Но тут же появился вновь старший офицер. Он протянул вожатому два автомата. Пока вожатый расписывался за них в разлинованном журнале, я успел подергать затвор и примерить оружие в руке.

Мы с вожатым покинули заставу и спустились в лагерь.

- Сейчас обед - сказал мне сопровождающий - Отведу тебя в столовую, а после передам тебя твоему вожатому. Его уже вызвали.

Тут только на мгновение мелькнула у меня мысль о грядущем наказании. Но, мысль эта тут же ушла, замененная тем, что нынче зовется «понтами»: я шел через чужой лагерь, все эти «синие» смотрели на меня, на мою зеленую форму и на большой, настоящий автомат, висевший у меня на груди!

Только я закончил обедать, появился мой вожатый. Боже, до сих пор помню, как тряслись его руки и дрожала челюсть. Он был хорошим парнем. Я сильно подвел его!

Последнюю репетицию мы провели с автоматами. Получилось удачно. На конкурсе мы заняли какое-то призовое место.

На следующий день Совет пионерской дружины лагеря решал вопрос о моем досрочном отчислении из Артека за нарушение дисциплины. Но, не отчислили. Наверное, потому что до конца смены оставалось несколько дней. Да и сопровождать меня одного в Москву на поезде - не великое удовольствие.

Когда в следующем десятилетии я и сам на пару сезонов стал старшим вожатым одного большого пионерского лагеря, мой детский опыт подсказывал мне, что «от этих мелких говнюков можно ожидать всего!». Я внушал это своему вожатскому коллективу и не ленился придумывать мероприятия, хорошо выпускавшие пар из сорви-голов.

https://t.me/thetrinityy

Мы привыкли думать, что время — это прямая линия: прошлое → настоящее → будущее. Но что, если оно — бесконечный цикл, где ты уже был и ещё будешь?

Время — не линия, а петля
Ты уверен, что эта реальность — единственная? Что прошлое исчезло, а будущее ещё не наступило? На самом деле, всё уже существует — просто в других слоях.

После смерти ты не исчезаешь. Ты перезагружаешься в другом времени, в другом теле, в другом сценарии.

- Возможно, в 2788 году ты уже живёшь среди инопланетян.
- Или в эпоху Спартака ты пал в бою, так и не узнав, чем закончилась война.
- А может, в следующей жизни ты проснёшься в мире, где гравитация — миф, а люди летают силой мысли.

Сверхразум vs. Сверхсознание
Сейчас мы живём в эпоху логики и технологий, но раньше доминировало сверхсознание — высшая духовность, где время воспринималось иначе.

Возможно, ты уже знаешь, что будет дальше. Просто ещё не вспомнил.

Как это проверить?
- Дежавю — не сбой памяти, а вспышка прошлой жизни.
- Сны — не фантазии, а фрагменты других реальностей.
- Интуиция — не догадка, а остаток знаний из иного времени.

Ты не просто существуешь — ты путешествуешь.

Следующая остановка — неизвестна. Но ты там уже был.

Следующий пост — о сверхсознании и о том, как люди раньше видели время.

Мой телеграм канал
https://t.me/thetrinityy

Позднее мой товарищ стал работать в кино, с хорошими режиссерами. На последней фотографии перед трагедией он - в розовой рубашке. Сегодня ему исполнилось бы 68 лет.