Сегодня расскажу об уголовном деле по статье, которую очень часто путают с убийством и убийством по неосторожности – ч.4 ст.111 УК РФ умышленное причинение тяжкого вреда здоровья, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. Эта статья применяется чаще всего по дракам и избиениям.
Отлично помню все обстоятельства дела, о котором хочу рассказать. Суббота, точнее, уже воскресенье - Пасхальная ночь, я только вернулся из отдела домой. На часах 03.00 часов. Я лег спать. Еще не успел я уснуть, на моем мобильном звонит веселенькая мелодия из сериала «Карпов» - звонит дежурка. Сон отменяется, поскольку я дежурный.
- «БывшийСледак, у нас тут убийство»
- «Какие обстоятельства?», - спросил я.
- «Брат убил брата, адрес такой-то».
- «Выезжаю, собирайте группу».
Взял я свой чемоданчик и поехал на место происшествия. На месте был только участковый, СОГ еще не прибыла. Участковый повел меня в квартиру в пятиэтажном доме. Уже при входе в нее я понял, что это очень неблагополучное место – входная дверь была вырвана из дверного косяка с корнями и стояла рядом, запахи стояли восхитительные – воняло перегаром, табаком, потняками, кислятиной, еще какой-то мерзостью. На полу по всей квартире, а она была трехкомнатной – повсюду валялись окурки и бутылки. В самой большой комнате были видны следы от множественных несколькогодовалых распитий спиртного, различный мусор. И как апогей всего этого 4 забулдыги алкаша, которые лежали вповалку на каких-то топчанах и спали. В одной из комнат, куда меня повел далее участковый на кровати лежал еще один забулдыга, и вот он был мертв. К этому времени приехала СОГ. Криминалист мне особо был и не нужен в таких обстоятельствах, поэтому он только фотографировал квартиру. Судмедэксперт приступил к осмотру трупа. На трупе были обнаружены телесные повреждения в виде нескольких рассечений на лице, а также переломы нескольких ребер. От чего наступила смерть эксперт сразу определить не смог, сказал лишь, что наступила она примерно в 21.00 часов субботы. (Напомню осмотр был примерно в 03.30 часов воскресенья). Направив труп на экспертизу в морг, приступил к краткому опросу забулдыг, которых к тому времени привели в чувство опера, участковый и приехавший на осмотр начальник уголовного розыска. (Пасха – это праздник, это множественные скопления людей, а значит усиления, значит начальники тоже не спят). Забулдыги толком ничего не смогли сказать, но с их слов было понятно, что якобы убил того мужика его младший брат. (Трупа назову Николаев Николай, его брата – Николаев Максим). Их все слова были разрозненны, невнятны. В общем, их всех увезли в обезъянник проспаться.
Участковый сразу установил личность убиенного – Николаев Николай – местный пьяница. И он же знал его младшего брата – Максима, который был спортсменом, характеризовался положительно. Они оба проживали в этом же районе, в соседнем доме, вместе со своими родителями.
Опера поехали за Максимом, а я вместе с экспертом в морг. В морге эксперт провел вскрытие. Смерть Николаева Николая наступила от разрыва селезенки, которую пробило одно из сломанных ребер (их было сломано 4). При этом наступила смерть не мгновенно, а с течением времени – как раз примерно в 21.00 часов.
Доложив о случившемся руководству, я поехал в отдел, куда мне уже привезли Николаева Максима. Он, как только узнал, что его брат умер, сразу во всем сознался. Ситуация следующая. Жили-были два брата. Старший (35 лет) бухал по-черному, постоянно клянчил деньги у матери-пенсионера на спиртное, иногда даже что-то выносил из квартиры и продавал, с целью купить бутылку. Младшему брату (23 года) это очень не нравилось, он с ним постоянно ругался, иногда бил старшего за это, но это не помогало.
Наступил канун Пасхи. Старший брат в очередной раз набухался и ушел бродить. Младший брат, примерно в 17.00 часов проходя в соседнем от своего дома дворе, увидел брата Кольку сидящим на лавке вместе с еще одним забулдыгой. Максим подошел к ним и стал орать на брата, что он его достал, когда же тот перестанет бухать. Ну, а Колька взял и послал братишку во все веселые места. Максимка не выдержал и дал «отеческого леща» брату. Такого леща, что тот аж слетел с лавки. Колька бросился на Максима, чтобы ударить в ответ, но Максим ударил его еще несколько раз по лицу кулаком, а потом и несколько раз прошелся по ребрам. Да хорошо так прошелся. Колька стал стонать и Максиму стало жалко брата. Он пошел в аптеку, купил там лейкопластырь и минералку. Вернулся к Коле, смыл с того кровь, залепил рассечения на лице пластырем и ушел. Он не придал значения тому, что Коля стонал от боли, держался за свой бок. Он думал, что ничего страшного не произошло. Товарищ Николая, который сидел с ним на лавке стал выговаривать Максиму, что как же так, он нехороший бил брата. Максим отвесил и ему хорошего леща и ушел домой. Всё это наблюдали сидящие на соседней лавочке лучшие друзья следователя – две местные бабули. Утром к Максиму пришли домой из полиции, сообщили, что он задержан по подозрению в убийстве брата. Он вспомнил, что бил его и бил достаточно сильно, и понял, что натворил. Потому он и признался в содеянном.
Я все показания Николаева Максима занес в протокол допроса подозреваемого, который проводился с участием приглашенного государственного защитника. Далее я сделал самый правильный шаг в этом деле. Не отходя от кассы, «по горячему», провел проверку показаний на месте, в ходе которой в присутствии понятых (обычных людей проходивших мимо), Николаев Максим подтвердил все свои показания уже на месте, показал на манекене куда и как бил брата. Всё, он был мне не нужен в этот день, потому его увезли в ИВС (КПЗ).
Когда проводил «выводку» (проверка показаний на месте), увидел сидящих на лавке бабуль. Подошел к ним и спросил, кто из них видел, что произошло вчера во дворе. Две из них сказали, что видели, как «вон тот здоровый лоб, которого увезли в наручниках» бил вчера и руками и ногами мужика на «вооон» той лавке. Я допросил их в качестве свидетелей, показания записал от руки своим корявым почерком в бланках протоколов допросов, который в моей машине были всегда, где бы я ни был. Они по итогу и были у меня основными свидетелями.
Вернувшись в отдел, я попросил, чтобы мне привезли на допрос всех алкашей с квартиры. Пока их везли, наконец-таки распечатал постановление о возбуждении уголовного дела, заполнил стат.карточку, назначил экспертизы: судебно-медицинская по трупу и Николаеву Максиму и генетическая по одежде трупа и преступника (я изъял одежду Николаева Максима, поскольку на ней были видны следы крови – и кровь впоследствии оказалась Николаева Николая).
Примерно через час ко мне привезли 4 мужиков в той квартиры. Все они уже были протрезвевшими, всем им было очень плохо, от них ото всех жутко воняло. И все они дали чуть ли не слово в слов одинаковые показания – сидели на хате (квартире принадлежала одному из этих пьяниц), бухали, примерно в 18.00 часов пришел Николаев Николай, который выпил с ними полстакана и пошел спать, потому что сказал, что его избил его брат Максим, что ему надо отлежаться, а то «чего-то бочина сильно болит». Ночью около 02.00 часов один из них пошел в комнату к Николаеву Николаю, потому что у него могли быть деньги на бухло, а у них не было, хотели попросить у него. На слова Николаев не отзывался, а когда он его стал пытаться разбудить, понял, что тот мертв. После этого позвонили в полицию, сообщили о случившемся. Больше они ничего не знали.
Далее ко мне в кабинет пришла мать Николаевых. Я сразу же разъяснил ей, что она будет признана потерпевшей по этому делу, что мне нужно допросить. На допросе она показала, что ничего не знала. Что она не верит, что ее младший сын мог забить до смерти старшего. Что старший был хорошим сыном и никогда никого не обижал.
Жалко было их мать – один сын мертв, другой сядет в тюрьму за то, что убил первого. Но поделать я ничего с этим не мог – просто делал свою работу, расследовал дело, собирал необходимые доказательства.
На следующий день я вышел в суд для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу Николаеву Максиму, которую судья без колебаний избрала ему. Далее предъявил первичное обвинение ему, а затем его увезли в СИЗО, он мне был пока не нужен.
Основной пакет следственных действий был сделан. Оставалось дождаться результатов экспертиз, предъявить обвинение повторно Николаеву Максиму, ознакомить его с материалами дела и можно направлять дело в суд.
И тут на сцене появляется одна модная адвокатесса. Не знаю я, кто надоумил мать нанять своему сыну адвоката, но сделала она ему этим только хуже.
Данная адвокатесса сразу же потребовала ознакомить ее со всеми материалами уголовного дела. Ее ходатайство было удовлетворено частично – знакомьтесь сколько угодно, но только с теми материалами дела, в которых принимал участие ее подзащитный. Далее она потребовала провести повторный допрос. Окей, провели повторный допрос Николаева М. – на этом допросе он «переобулся» - он подтверждал, что бил брата, но был не сильно и только по лицу, а по ребрам не бил. Потребовала повторную «выводку» - отказал ввиду нецелесообразности. Больше ходатайств не было.
Через месяц пришло заключение экспертизы. Как я уже говорил ранее – на одежде Николаева Максима, в том числе и на джинсах, и на обуви, обнаружены следы крови Николаева Николая.
Для проведения последующих следственных действий по моему ходатайству в ИВС г.Энска привезли из СИЗО Николаева Максима. О том, что я планирую провести следственные действия с ним, уведомлена его адвокат в надлежащий срок. Приезжаю я в ИВС в назначенный день, а ее на месте нет. Николаев Максим отказывается что-либо подписывать без ее участия. В общем, сорвала она мне следственные действия, и весь тот день у меня ушел насмарку.
По новой уведомляю ее, приезжаю в ИВС – она на месте. (Просто решила нервы мне сделать). Ознакомил с заключениями экспертиз, предъявил новое обвинение. С заключениями они не согласны, с обвинением тоже. Пишут ходатайство о проведении повторных экспертиз в платном учреждении. Отказываю в удовлетворении таких ходатайств – нецелесообразно, нет оснований не верить этим заключениям.
Снова уведомляю адвокатессу, что буду знакомить ее подзащитного с материалами уголовного дела. Снова она не является в назначенный срок. Повторно уведомил – явилась. Знакомились они с 3 томами уголовного дела трое суток (750 листов в общей сложности). Написала она мне ходатайство на 2 листах – Николаев не виноват, эксперты не правы, свидетели врут. Отказал в удовлетворении и направил дело в суд.
И вот вроде бы всё, работа следователя по делу окончена. А вот хрен вам, товарищ лейтенант юстиции (на тот момент им был), по всей роже. Пока приговор не вступил в законную силу, ты должен думать и переживать о каждом своем деле. (Так мне говорил мой руководитель).
Через 2 месяца меня вызывают в суд для дачи показаний. На суде судья задает мне вопрос, почему бабушки свидетели говорят, что вас не видели, что они ничего не подписывали, что не видели, что кто-то кого-то бьет. Я, естественно, удивлен, объясняю, что вон в деле лежат их допросы, ими же подписанные. Судья назначает проведение очной ставки в суде – я против бабулек.
Проходит три дня, снова суд – бабули и я в суде. Судья спрашивает у меня: «Вы допрашивали данных гражданок?». Я: «Да, Ваша честь, допрашивал».
Судья: «Гражданки такие-то, вас допрашивал вот этот человек в форме?»
Бабули в один голос: «Да, допрашивал, он еще что-то писал на бумажке, а мы потом подписывали.»
Судья: «То есть вы не читали, что подписывали?»
Бабули: «Так мы не видим без очков, а он нам прочитал вслух каждой.»
Судья читает вслух подписи каждой в протоколе: «С моих слов записано верно, прочитано вслух следователем» (такое допускается по УПК).
Судья: «А вы видели, что происходило в тот день?»
Бабуля номер 1: «Ну вон тот здоровый, который сидит за решеткой, бил другого худого такого, сначала руками по голове, а потом тот упал, он его и руками и ногами по телу стал бить»
Бабуля номер 2: «Я тоже видела, как он его бил. Мне было еще так страшно, я потом сразу домой пошла».
Моя торжествующая улыбка очень бесила адвокатессу, которая, как позже я узнал, ходила домой к бабулям и уговаривала их, чтобы они молчали, а то вон молодой хороший парень ни за что сядет в тюрьму. Письменно они отказались мне дать такие показания, я хотел, чтобы за давление на свидетелей адвокатшу хотя бы лицензии лишили, но они отказались, мотивировав это тем, что им надоели суды.
Судья дала Николаеву Максиму семь лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. А изначально, прочитав дело, хотела дать 4 года, потому что стало жаль парня. Но когда адвокатесса стала затягивать судебное следствие, когда стала придумывать нелепые ходатайства, её это немного взбесило, и она дала наказание более строгое.
Вот вам и результат работы платного адвоката, у которого такса была 50000 рублей за участие в следствии до суда и по 10 000 рублей за каждое судебное заседание, а их было не менее десятка.
