Книги + Ницше

Я часто встречаюсь с осуждением бедолаги Ницше как философа безнравственного, безбожного и вообще вдохновителя фашизма. И теперь давайте честно: чаще всего мы знаем о какой-то философской концепции не из первоисточника. Ну вроде того, как я могу рассуждать о трудах Декарта, не прочитав ни одного из них (простите мою темноту).

В этом-то и причина, почему несчастному немцу всё время достаётся. Такой уж у него сформировался образ в культуре. Я уже писала, как над этим образом поработала сестрица философа.

Начнём с того, что из контекста, в котором жил Ницше, вполне логично следовало, что «Бог умер — это мы его убили». Веру заменили лицемерными обрядами, о всеобщей любви и гармонии в обществе, в котором стало возможно зарождение фашизма, говорить очевидно не приходится.

Своею добродетелью они хотят выцарапать глаза своим врагам; и они возносятся только для того, чтобы унизить других.

«Так говорил Заратустра»

Вообще, параллельно с Ницше я читала некоторых христианских авторов, и это интересный опыт. Хотя христианскую этику он отрицал и считал, что мораль — это способ выживания слабых людей, которые взяли контроль над сильными, всё-таки многие идеи философа на удивление глубоко христианские по своей сути.

Например, по Ницше не делать зло — это ещё не значит делать добро:

«Неспособность ко лжи далеко не есть ещё любовь к истине».

«Так говорил Заратустра»

“Они желают лишь одного: чтобы никто не причинял им страдания. Поэтому они предупредительны к каждому и делают ему добро. Но это трусость - хотя бы и называлась она «добродетелью»”.

«Так говорил Заратустра»

Но главное, что Ницше персонализировал этику. Сократ ввёл понятия, Платон идеи, и мы стали жить в обобщённом мире. Где нет конкретного человека, а есть люди в целом. Ницше с этим спорил. По его мнению, нет идеи собаки — есть конкретная собака.

Кьеркегор говорил о личности ещё раньше. При этом он был христианским философом. Приводил в пример случай, когда Авраам собирается принести в жертву Исаака. Заповедь «Не убий» существует для всех, а у Авраама личное общение с Богом. И, по Кьеркегору, только индивидуальность в общении с Богом находит своё истинное существование.

И вот по Ницше сверхчеловек — это, в первую очередь, личность, способная создавать собственные идеи.

В то время как «сегодня принадлежит толпе», и вот как он это описывает. Очень похоже на общество постправды, верно?

Чему толпа научилась верить без оснований, кто мог бы у неё это опровергнуть - основаниями? На базаре убеждают жестами. Но основания делают толпу недоверчивой.

«Так говорил Заратустра» — произведение, которое нужно читать медленно и вдумчиво. И тогда оно принесёт множество чудных открытий. Это самое известное произведение Ницше, но сам он предлагал начинать знакомство с его творчеством с книги «Сумерки идолов». Так что имейте в виду.

Читали что-нибудь у Ницше?

Из новостей сообщества vk «Таганрог – город Чехова» за 21 марта 2013 года.

«Вчера в 17:40 на пересечении 17-го переулка и улицы Театральной произошло ДТП. Маршрутное такси вылетело на встречную полосу и врезалось в расположенную на ней опору ЛЭП, предварительно сбив стоявшего у опоры пешехода (справлял малую нужду). Водитель не справился с управлением по причине завязавшейся драки между двумя пассажирами – студентом-аспирантом и женщиной пенсионного возраста. Пострадали – студент-аспирант (незначительная травма правой руки), женщина-пенсионер (перелом носа, выбиты четыре передних зуба), водитель (бил избит сбитым пешеходом). Сбитый пешеход не пострадал (был пьян).»

Объехав очередную яму шириной с полторы проезжей части, бежевый микроавтобус «Хёндай» с картонным номером 56 на лобовом стекле подъехал к остановке. В него вошел Кирилл, темноволосый молодой человек лет двадцати семи. В левой руке он держал заложенную пальцем книгу, в правой, рядом с ухом – телефон, по которому в данный момент разговаривал. На плече висела небольшая черная сумка, свидетельствующая об интеллигентном характере его профессии. Пробираясь в конец салона, откуда на него заманчиво глядели два свободных места, Кирилл энергичным голосом говорил в трубку: «Костян, вот реально – как говорил Ницше, валить этих коммерсов надо! Просто валить!». Он сел на одно из двух свободных сидений, на второе положил сумку. Телефон в его руке завибрировал, и он посмотрел на экран.

- Сейчас, Костян – продолжал он – Повиси, моя звонит. Алло. Ну всё, я сел. Ты подошла к остановке? Отлично. Я тебе место займу, их как раз два здесь. Да не ошибешься, они редко ходят. Ну хочешь, я перезвоню, как буду подъезжать? Ладно, перезвоню. Костян, ты здесь? Короче, я говорю - валить надо эту мр-р-разь. Почему я, нормальный человек, не могу найти работу, а эти нищеброды едут и едут сюда, и для них тут всё в шоколаде?

Чем дальше Кирилл погружался в эмоциональный монолог, тем выше становился тембр его голоса. В какой-то момент, будто бы достигнув апогея, голос вообще стал меняться через каждые несколько слов – баритон внезапно сменялся меце-сопрано и наоборот. Пассажиры уже странно косились на Кирилла.

- Нет, Костян, я знаю, что делать! – продолжал он – Нужно взять… Ствол! (при слове «ствол» он засиял от радости), и высадить в эту мр-р-разь всю обойму!!! Я тебе говорю… А как ещё? А как?! А, ну ладно, давай, звони.

Тембр голоса Кирилла при произнесении последней фразы уже пошел на понижение. Он убрал телефон в карман, всё ещё сияя безумной радостью. Затем открыл книгу и приступил к чтению. На твердой обложке было написано: «Фридрих Ницше. По ту сторону добра и зла, или как философствуют молотом». Клонясь к вечеру, мартовское солнце через забрызганные грязью стекла ласково освещало страницы книги.

«Маршрутка» остановилась. Из открывшейся двери раздался какой-то скрипяще-железный звук, и, слегка накренив микроавтобус, в салон вошла довольно крупная женщина лет семидесяти с гремящим пустым железным ведром в правой руке. Она была полновата, одета в старую дешевую фиолетовую куртку; седые, коротко стриженные волосы были выкрашены в рыжий цвет, ничуть не скрывающий седину. Автоматическая дверь, шипя, закрылась; «маршрутка», дёрнувшись, поехала. Громыхнув ведром, женщина ухватилась свободной рукой за спинку ближайшего к ней сидения. Щурясь, она начала осмотр салона в поисках свободного места. И буквально в ту же секунду обнаружила таковое в конце салона, рядом с на редкость интеллигентным молодым человеком, читающим книгу. Прямой наводкой женщина двинулась к намеченной цели, заваливаясь то влево, то вправо по причине обилия неровностей на дороге. Наконец она добралась до заднего сидения, поставила на пол ведро, и, даже не обратив внимания на лежавшую на сидении сумку, уперлась рукой в спинку, чтобы, повернувшись довольно неповоротливым корпусом, наконец-то сесть. Кирилл же, увлеченный чтением, только сейчас заметил, что здесь происходит.

- Э! Куда полезла? – резко захлопнув книгу, громко крикнул он. После чего оперся рукой о занятое им место, препятствуя мягкой посадке женщины.

- Что? – недоуменно посмотрев на него, спросила она.

- Ты слепая? Здесь занято!

- А что это мы хамим? Ты как вообще со мной разговариваешь?!

- Как надо, так и разговариваю. Не видишь, занято! Здесь будет ехать моя девушка, ясно?

- Девушка? Ишь какой! А я, пенсионерка, значит, стоять должна?! Ничего не знаю. Я буду ехать здесь, на этом месте. Занято, видите ли…

- Только попробуй… - тембр его голоса снова повысился.

- Ишь ты – повернув голову к остальным пассажирам, крикнула она, и затем возобновила попытку присесть, продолжая громко ругаться, - Он мне еще и угрожать бу…

Том Ницше с треском припечатал нос женщине. Столь неожиданным и резким ударом она была отброшена в глубь салона, сопровождаемая грохотом опрокинутого ведра. Успев ухватиться правой рукой за ближайшее сидение, а левой схватившись за нос, из которого обильно текла кровь, женщина опомнилась, и, крикнув «Ах ты…», схватила упавшее ведро, замахнулась, и со всей неизвестно откуда взявшейся силой обрушила оное на Кирилла. Кирилл же ловко отвел удар левой рукой, а правой, встав с места, со всей силы нанес удар в зубы, уже выпачканные стекающей из носа кровью. Удар оказался настолько сокрушительным, что женщина, выплюнув несколько зубов, совершила в буквальном смысле сальто назад, непроизвольно ударив водителя ногами в спину.

Водитель, увлечённый преодолением очередной дорожной ямы с торчащей из неё спиленной толстой веткой, даже не успел понять, что происходит в салоне. Поэтому толчок в спину оказался настолько неожиданным, что руль сам выскользнул из его рук. Тормоза жалостно завизжали, и раздался звук удара, скрежета металла и разбития стекла. Пассажиров от резкого толчка буквально раскидало по салону; затем наступила тишина, через секунду прерванная различными репликами:

- Бл….

- Все живы?

- Да вроде.

- Ааааааа!!!

- Сука! Мр-р-разь!

- Я сейчас милицию вызову!

- Да хоть полицию! Я тебе просто башку продырявлю!

- Нет, вы это слышали?! Вы слышали? Хамло!!!

- Заткни свою пасть, тварь!!!

- Хорош разборки устраивать тут, никто не пострадал?

- Пассажиры все целы?

- Да вроде.

- Я пострадала! Этот подонок мне нос сломал!

- Да таких как ты отстреливать надо!

- Так, где этот водитель, бл…?!

- Я водитель, вы не пострадали?

- Слышь ты, Шумахер ё…ый, ты меня сбил, с..ка! Иди сюда!

- Э, спокойно.

- На, с..ка, получай, гнида!

- Да что ж это делается… – раздался надрывистый женский стон.

Весеннее солнце через разбитые окна по-прежнему ласково освещало салон маршрутного такси «Хёндай».

Заканчиваем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2 3 4 5 6

Коротко: теория Дарвина сделала сотворение мира ахиллесовой пятой теологии. Маркс оказался очередным пророком для бедных. Ницше сказал, что бог умер. Наци заботились о чистоте расы, уничтожая тех, кого считали биомусором. Молодёжь после войны захотела любви, совсем, как апостол Павел. Сегодня, когда церкви пусты, люди продолжают ходить под лозунгами, заимствованными у христиан.

Амбиции исследовать далёкое прошлое всегда казались естественными для христианина. Особенно одержимым этим было британское духовенство. Мир в своём проявлении был для священников статичным. Но по мере изучения ископаемых далёкого прошлого стало ясно, что минералы у нас под ногами гораздо старше Ноева ковчега. С появлением теории эволюции естественная теология перестала "иллюстрировать славу Божью в познании дел природы", а стала ахиллесовой пятой церковников. Дарвин, будучи продуктом своего окружения и поначалу христианином, не смог обнаружить божественный замысел в существовании ихневмонид, откладывающих свои яйца в тела гусениц. Он стал копать. Обнаружилось, что всё это великолепное многообразие развилось само. Без Бога.

Смятение было велико. Оказывается, человек не был создан Богом по своему образу и подобию. Теперь, когда нищий и проститутка больше не были равноправными творениями, как быть с благотворительностью? Ведь выжить должен наиболее приспособленный. Зачем кормить неспособных?  Это лишает средств достойных. Здесь великий учёный был согласен со спартанцами, бросавшими больных младенцев в пропасть:

Никто из тех, кто имел отношение к разведению домашних животных, не будет сомневаться в том, что это будет крайне вредно для человеческой расы.

Предположение о неравенстве рас встало во весь рост перед самим Дарвиным. Великий учёный был свидетелем, как белые проникали во все углы земного шара, неся смерть другим расам. В этом с ним был согласен и Эдвард Коп, бывший квакер. Тот говорил, что белые достигли новой ступени сознания.

Дарвин пустил козла в огород. Учёные стали исследовать "человеческое спаривание". Крафт-Эбинг описал гомосексуальность. Она оказалась не грехом, а неизменным состоянием. Эти люди стали "жертвами своих склонностей". А потому к ним надо относиться с честностью и состраданием. В то же время воспитанный в католической вере учёный был убеждён в превосходстве христианской модели брака.

Эндрю Карнеги был иного мнения касательно помощи ближнему. Он считал, что обогащение приносит с собой ответственность. Благотворительность бессмыслена только тогда, когда она не может помочь бедняку спасти себя самому.

Лучшее средство принести пользу обществу - поместить в зоне досягаемости лестницы, по которым может подняться стремящийся.

Но не только он, открывая лондонской публике своего диплодока, был уверен, что правильное понимание науки поможет человечеству достичь мира.

Церемония открытия в музее естествознания (1905).

В музее был ещё один иностранец, который думал сходным образом. Но счастья он предполагал достичь, противостоя капитализму. Для Ленина было ясно, что человеческим обществом руководили законы Маркса. Первобытный коммунизм сменился классами и эксплуатацией, которая с течением времени только усиливалась. Результат борьбы классов должен был быть только один: уничтожение буржуазии своим могильщиком. Внук раввина Маркс не верил в религию, которая опиум для народа.  И в то же время провозгласил:

От каждого - по способностям, каждому - по потребностям.

И хотя он сам был уверен, что этот лозунг выводится из законов природы, происхождение его было очевидно любому, знакомому с Деяниями Апостолов. Коммунизм ранних христиан тысячелетиями будил воображение радикалов. Сам язык произведений Маркса ("эксплуатация", "порабощение", "алчность") выдаёт с головой божественное вдохновение библейского пророка.

Конечно, Ленин сотоварищи отнеслись бы с презрением к такому толкованию. Долой угнетение. Долой религию. Цель оправдывает средства. Большевики с их неприятием сосуществования с буржуинами породили раскол в марксистском движении. Они были законными наследниками донатистов, таборитов и диггеров (Ленин, кстати, восхищался анабаптистами Мюнстера и Кромвелем). Стрела времени летит неотвратимым курсом. Капитализм обречён. Потерянный рай должен быть восстановлен. Впоследствии большевики, искореняя церковь, проявили такие же миссионерские рвение и бескомпромиссность, какие проявляли и Григорий Седьмой, и Иннокентий Третий, и Лютер. Безбожие Советов было не столько опровержением Церкви, сколько тёмной пародией на неё.

По следам де Сада шёл Ницше. Этому близорукому философу-инвалиду головные боли не мешали восторгаться античными красотой и силой. Ницше восхищался древними не вопреки, а благодаря их жестокости. Апостол Павел был для него "снедаемым ненавистью фальшивомонетчиком". Который превратил в жизнь ненависть низших к своим господам. Который внушил сильным мира сего пресмыкание перед их естественными жертвами. Христиане - кровососы на шее общества. Но теперь бог умер. Пришло время Сверхчеловека. Грядёт великая борьба.

Тысячами мостов и тропинок пусть стремятся люди к будущему, и все сильнее должны произрастать меж ними вражда и неравенство: так внушает мне великая любовь моя.
Призрачные образы и символы пусть изобретут они во вражде своей, и величайшее сражение состоится тогда между ними.

Бюст Ницше работы Отто Дикса

Эти слова оказались провидческими. Настало время борьбы между звездой и свастикой. Нацисты, сочетая античные брутальность и красоту, заявляли, что нет универсальной морали. Что судьба человека заключена в его крови. Немецкая кровь оказалась засорена. Её следовало чистить по рецептам древних хроник и учебникам дарвинистов. Уничтожать тех, кто стоит на пути - не преступление, но долг. То, что при этом можно брать на вооружение ореол мученичества, как это было в случае с Хорстом Весселем - не отменяло презрения наци к христианам. Библии сжигались на кострах. Гиммлер разработал пятилетний план искоренения Церкви. Иначе белокурой бестии пришлось бы несладко.

Христианство было для наци бациллой, которую принесли паразиты-евреи. От гуманизма, как от болезни, нужно было избавиться, а смертельно опасного паразита, которого даже к какой-то расе опасались причислять  - безжалостно уничтожить. Церковь со своей стороны пыталась как-то уберечь евреев. На территории летней резиденции Папы нашло укрытие полтысячи евреев. Венгерские священники спешно выпускали свидетельства об обращении в христианство. Папские дипломаты надавили на румынское правительство, и то задержало депортацию своих евреев. Но не повсюду так было. Не все забыли обвинения евреев в предательстве Христа. Даже в двадцатом веке польские ксендзы не решались опровергнуть байки о крови христианских младенцев в еврейских ритуальных хлебах. Многие сделали выбор между фашизмом и коммунизмом в пользу первого. В Словакии и Хорватии "еврейский вопрос" был практически решён известным способом. Что уж говорить о самой Германии, не забывшей антисемитизм Лютера.

Вторая Мировая совпала со временем написания "Властелина колец", в котором Холланд тоже находит много параллелей с христианством - и в историческом периоде раннего Средневековья, и в борьбе добра и зла. Толкиен, сам посидев в окопах Первой мировой, мастерски описал зловещую Тень. Он же, как христианин, верил, что настоящая мощь проявляет себя не в применении насилия, но в готовности этого не делать. Он написал в последний год войны:

Мы пытаемся завоевать Саурона с помощью Кольца. И, похоже, мы сможем это сделать. Но наказанием будет, как вы знаете, воспитание новых сауронов.

Так и получилось. Вторая мировая война закончилась. Началась холодная. Всё более смертоносное оружие появлялось на свет. Человек оказался в силах сам устроить себе Конец Света. И в это время появились люди, говорящие, что на самом деле всё, что нам нужно для достижения цели - это Любовь. Конечно, Мартин Лютер Кинг был не первым. И Джон Леннон - не последним. Но оно работало! Да, хиппи считали за неразборчивых в сексе наркоманов, но движение за гражданские права набирало силу. Уходит притеснение не только по расе, но и по полу, и по сексуальной ориентации. И пусть Леннон с Маккартни порвали с церковью и стали сравнивать себя с Христом. Пусть Леннон пел о равенстве и братстве, сидя в своём внушительном особняке. Ведь о том говорили уже и диггеры за три сотни лет до него. Да и Маккартни стал петь на Live Aid , как к нему приходит Мать Мария. Были ли это Богоматерь или просто мать Пола - поди догадайся. Микрофон отказал, никто не услышал Пола. Парадокс, достойный эпохи.

Благотворительные концерты не были изобретены западными рок-звёздами. Они шли по стопам святых Павла и Василия. Хит Do they know it's Christmas? в пользу голодающим Эфиопии оказался не просто ложью, но гротескной ложью. Эфиопы уже семнадцать веков христиане. По мере продвижения вглубь Африки европейцы, неся цивилизацию и религию, несли и угнетение. И всё же Христианство продолжает пускать корни на чёрном континенте. Сегодня в Африке 582 миллиона христиан. Наследие эфиопского православия сберегли и в Южной Африке. Там опровергли уверения сторонников апартеида, что сегрегация соответствовала представлениям Кальвина - религиозного вдохновителя африканеров. Мандела после выхода из тюрьмы не стал уничтожать своих врагов, а простил их. Вряд ли он так бы себя вёл, не будучи христианином. История лишний раз продемонстрировала, как европейцы, мысля себя Избранным народом, вдохновлялись библейским примером. И как угнетаемые ими аборигены воспользовались идеями, взятыми тоже из Библии, доказывая, что они созданы тем же Богом и имеют равные права.

Конец апартеида был афтершоком развала системы социализма. Многим на Западе это показалось триумфом их социально-политической системы, которая отныне будет господствовать на планете. Секуляризм, либеральная демократия, права человека. Всё это - уже не западные, а мировые ценности. Наступил конец истории.

Думали некоторые, ага. После терактов 9/11 мир стал свидетелем возрождения миссионерского рвения Запада. Буш-младший понёс "универсальные" ценности в Ирак, Афганистан и далее по списку. Если Ислам - мирная религия, воспитывающая самоуважение, то американцев должны были встречать в Багдаде с цветами. Ага, как же. Только в 2004 году янки разбомбили свадьбу, сровняли с землёй целый город и пытали заключённых. За такое вряд ли кто полюбит.

Корни антиколониализма лежат тоже, как ни парадоксально, в христианстве. Его теоретик Франц Фанон, воспитанный в католичестве, дал определение деколонизации словами Иисуса:

Так будут последние первыми, и первые последними...

Матфей, 20-15

Фанон служил контрастом для пацифиста Мартина Лютера Кинга. Только с оружием в руках можно добыть себе свободу, считал он. Оружие в руки взяли и исламские фундаменталисты. Они, подобно протестантам, отбросили многовековую традицию толкования Корана. Они руководствуются не духом, а буквой священной книги. Для них законы, по которым живут мусульманские страны, даны не Аллахом, а ненавистным Западом, вписавшим свои представления в Декларацию Прав Человека ООН. Подчинённая роль женщин, угнетение по религиозному признаку, рабство - всё это есть в Коране. Салафисты воспользовались шансом в Ираке и Сирии и вернули кресту его первоначальное значение: снаряд для казни преступников. Подобно Ницше, ИГИЛ видел сострадание и права человека источником ужасной и болезненной силы. Подобно де Саду, они решили противостоять этому верным способом - непримиримой жестокостью. Головы летели долой, трупы гнили на крестах.

Наследие Христианства проявилось и в кризисе с беженцами в Европе. Меркель милосердно согласилась принять их, Орбан в духе защитников веры - был против. Приняв их, европейцы в своём отношении к ним были тоже насквозь христиане. Они ожидали, что те будут разделять духовную и общественную жизнь. При этом общественная должна управляться светскими законами, а не судом Шариата. Нарисовали карикатуру на Пророка - мало ли кто их рисует? Чего обижаться? Сама традиция сатиры имеет корни в Реформации. В век Шарли Эбдо Европа имеет новые идеи, новые ожидания и идентичности. Но все они не являются нейтральными. Они все выросли из Христианства.

Раз конец истории не наступил, не кончились и культурные войны. Сексуальная революция выпустила на свободу инстинкт, который Церковь сдерживала два тысячелетия. Люди радовались свободе секса, забывая, что в античности ею пользовались лишь сильные для насилования слабых. Зевс, Дионис и Апполон подтвердили бы. Подъём MeToo заставил вспомнить о словах Апостола Павла о теле, как о священном сосуде. Марш женщин на следующий день после избрания Трампа поставил президента в один ряд с сластолюбивым Зевсом.

Те, кто воюют по разные стороны баррикад, черпают своё вдохновение в церковном прошлом. Против абортов? Значит ты помнишь, как Макрина собирала брошенных младенцев на обочинах. За аборты? Значит верна христианскому положению о принадлежности тела женщины ей самой, и никому больше. Сторонник гомосексуальных браков? Значит помнишь воодушевление Христа моногамной чистотой. Противник? Помнишь о Содоме и Гоморре! Оскорбляешь ли Господа, когда ставишь трансгендерные туалеты? Ведь он создал мужчину и женщину. Но с другой стороны, Христос учил быть милостивыми к преследуемым...

Так во всём. Бог мёртв, но тень его охладевшего трупа продолжает мерцать, сказал бы Ницше. В этой тени находятся не только наследники христиан, но и всё человечество. Сегодня, когда влияние Запада идёт на убыль, многому из того, что казалось универсальным, находится альтернатива. Агностицизм с его приматом частного мнения вырос из Реформации. Светскость обязана своим существованием средневековому папству. Гуманизм вырос из утверждения, что Господь создал всех людей по образу своему и подобию и пожертвовал своим Сыном для всех, среди которых для него нет ни эллина, ни иудея.

Святой Павел принёс революцию в умы, затем последовали афтершоки в виде кристаллизации католичества в XI веке, Реформации, и "убийство Бога". Все эти революции стремились стать универсальными. Равенство, права человека - всё это раньше были не самими собой разумеющимися понятиями. Наци знали об этом. И пусть коммунисты уничтожили тоже много людей, они не могут видеться столь же ужасными хотя бы потому, что выступали на стороне угнетаемых.

Две тысячи лет назад старой идее о господстве сильнейшего был брошен вызов. Да, с тех пор многие из самих христиан стали агентами террора и были осуждены. Но понятия, по которым их осуждали, были тоже христианские. Они остаются в умах людей в виде ценностей, как бы ни были пусты церкви сегодня.

немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное
I Коринфянам, 1-27

В этом смысле Христианство продолжает жить.

---

Нельзя не признать высочайшую эрудированность и последовательный подход автора. Мне доставило большое удовольствие знакомиться с историей современной мысли Запада. Благодаря таким книгам мы становимся способны постичь что-то в этом малопонятном мире.

Конечно, с чем-то можно поспорить. Я не стал бы любое эгалитарное стремление приписывать наследию Христа. В конце концов, есть и восточные культуры со сходной моралью.

Когда-то давно я купил вот такую красивую книжку:

В ней знаменитый философ говорит, что если Бога нет, то основа морали может быть найдена в человеческой сострадательности. Человек по природе хоть бы чуточку, но добр. Такого мнения были не только Пелагий и Мэн-Цзы, но и многие современные исследователи. Я писал об этом здесь и здесь.

Но в главном автор прав. Не будь Христа и его последователей, наше настоящее было бы более сумрачным. И я думаю, мы будем благодарны Христу и в будущем.

Немецкий философ, которому принадлежит цитата "Бог умер". Если пояснить, то Ницше пишет о том, что умер тот бог, которого люди выдумали сами. Идея, в той форме, какой она была, изжила себя. Пора человеку перестать объяснять свои несчастья и неудачи словами "Бог послал". Пора перестать терпеть, искупая таким пассивным образом свои грехи. Да и вообще, перестать купаться в иллюзии, что заповеди были даны людям просто для того, чтобы их выполнять, что ад и рай - это определенное место, а не метафоры твоего внутреннего душевного состояния. Пора перестать верить, что если ты купил иконку и поставил ее в уголок, то этого достаточно, чтобы обвинять других в безбожии. Почему не покрестить ребенка - страшно, а не потрудиться научиться выстраивать отношения с ним - это нормально, все так живут, главное придумать понятие "переходный возраст" и смело оправдывать свою родительскую несостоятельность. Важнее не говорить плохого другому и выглядеть хорошим в глазах других, чем не осуждать и не обсуждать за спиной. Пора повзрослеть и понять, что оправдания - удел слабых, которым нужен могучий взрослый за спиной, а сильные осознают, что сами являются частью этого взрослого. Пора понять, что Бог, если он существует, гораздо выше идеи о некоем контролере.

"Делайте, пожалуйста, все, что вы хотите, - но прежде всего будьте такими, которые могут хотеть" - пишет Ф. Ницше. Идея проста, но не очевидна. Человек, который живет в гармонии с самим собой, которого не терзают внутренние ограничения, противоречия, комплексы и обиды, повзрослел и ему захочется правильных вещей: развиваться, сохранять свое здоровье, достигать своих целей и так далее, а не пытаться самоутвердиться, не стремиться к вредному сиюминутному удовольствию в обмен на радость в долгосрочной перспективе. Грубо говоря, если не стал еще тем, кто ведет здоровый образ жизни перманентно, не надо тебе есть все, что ты хочешь.

Очень интересным мне показались рассуждения о женщине. Он отмечает такую проблему, как потеря женственности. Женщина потеряла вкус и побежала сражаться с мужчинами за права. Она перестала развивать свои сильные стороны и нахватала себе мужских, не красящих ее, качеств. Белочка решила стать хищником и стала отращивать клыки. Женщина полезла доказывать, что она умнее, что она готова воспитывать и учить мужчин. Но боже, как красиво Ницше пишет, что заявляя о своем равенстве с мужчиной, объявляя себя умной, женщина просто примеряет для себя новый наряд. Ох уж это женское искусство наряжаться. И как при попытке доказать свою ученость, женщина теряет из вида свою глупость на кухне. "Женщина не понимает значения пищи - и хочет быть кухаркой. Если бы женщина была мыслящим существом, то она, будучи кухаркой в продолжение тысячелетий, должна бы была открыть величайшие физиологические факты, а также должна была бы овладеть врачебным искусством". Радует, что сегодня мы все-таки стали додумываться до этого и поняли, что еда должна быть лекарством. Но в ведической культуре, например, это было давно открыто и известно.

На мой взгляд, Ницше недооценил женский ум и его гибкость в стратегиях.Дело в том, что он приравнивает стремление женщины к равенству с мужчиной и потерю женственности. Однако некоторые женщины сегодня достаточно мудры для того, чтобы в элегантном костюме станцевать на мужской территории, сохранив свою женственность.

И главное, за что топит Ницше - это критическое мышление. Никто не знает, как правильно. Думай своей головой. И как писал Рене Декарт "Сомневайся во всем".