Реакция советской критики
Как на эту повесть реагирует буржуазная интеллигенция мы уже знаем: с благоговением и щенячьим восторгом. Но что же про эту повесть сказали советские критики? Раскритиковали ее с научных позиций, прошлись по посредственной литературной форме или, как современные литераторы, лишь пропели дифирамбы?
Рассмотрим критику данной повести за двухлетний промежуток, после ее выхода в свет.
Повесть была опубликована в 1964 году. В этом же году выходят отзывы:
– Р. Нудельмана [6] (в послесловии к книге с повестью), который расхваливает произведение, никаких подвохов в нем не замечает, и попутно пинает проклятый «сталинизм»:
“Противоречия этих книг – отражение противоречий нашей эпохи. Величайшая победа разума над силами ядра – и бессмысленное безумие Хиросимы. Чудовищное, зверино иррациональное зло Освенцима – и трезвый, педантичный технический расчет душегубок и крематориев. И, быть может, острее всего величественные пятилетки – и лагеря Воркуты, Колымы, Норильска.”
– В. Ревича [7], в газете «Вечерняя Москва»:
“Фантастика Аркадия и Бориса Стругацких завоевала неизменную и заслуженную любовь читателя (можно было бы добавить — при одновременном равнодушии или даже несправедливо неприязненном отношении критики).”
Примеры «несправедливой критики», правда, он не приводит.
“Эти писатели сравнительно недавно появились в литературе, и легко заметить, как от книги к книге растет их литературное мастерство, утверждается собственный почерк, как все более усложняются, становятся весомее и масштабнее задачи, которые они ставят перед собой. «Молодая гвардия» издала недавно новую книгу братьев Стругацких, состоящую из двух повестей — «Далекая Радуга» и «Трудно быть богом». И, пожалуй, это лучшее из того, что выходило в свет за их подписями.”
От Ревича же мы узнаем, что Румата в повести совершает некий подвиг:
“А вот подвиг, который должен совершить главный герой «Трудно быть богом» — Антон, требует ежедневного, ежечасного напряжения всех его духовных сил.”
Румата в конце повести убил несколько десятков людей, а за пять с лишним лет пребывания в Арканаре избил несколько сотен человек, кроме того, он вступил в половую связь с восемнадцатилетней местной девчушкой, но от придворных дам его, вдруг, воротило. Не гуманизм, а лицемерие и ханжество – вот высшая ценность Руматы.
Каких-либо недостатков в произведении Ревич не замечает.
Братьев поддерживает своим непререкаемым авторитетом автор “Туманности Андромеды”, самый известный и почитаемый советский писатель-фантаст того времени – сам Иван Ефремов [8].
“Читателю полюбились их повести «Попытка к бегству», «Далекая Радуга», «Трудно быть богом». В них авторы на фоне схематически обрисованных технических деталей пытаются представить морально-этические проблемы, разрешаемые людьми будущего коммунистического общества, и тем самым показать их психологический облик как результат коммунистического воспитания и жизни на высокой ступени общественного сознания.”
К сожалению, Ефремов ошибается. Коммунары, которых рисуют Стругацкие в «Трудно быть богом», подвергались явно иному воспитанию, совсем не коммунистическому. Коммунист никогда не будет считать себя богом, по сравнению с другими людьми. Герои же повести делают это регулярно.
В журнале «Знание – сила» выходит положительная рецензия Р. Кологривова [9], а в «Литературной России» повесть нахваливает А. Громова [10].
Кстати, Громова отмечает, что повесть могут попрекнуть за «ненаучность», но это будет ошибкой, дескать, не стоит воспринимать средневековый антураж за настоящий феодализм. Стругацкие, как утверждает Громова, рассматривают некую «обобщенную модель такого рода событий в истории человечества».
Мы бы ответили на это, что Стругацкие переборщили, встроив фашизм в антураж средневекового феодализма. Громова же предлагает Стругацких за это не критиковать. Странная позиция – не критиковать авторов за откровенный ляп. И если они строят некую «обобщенную модель», то, очевидно, модель должна походить на оригинал – иначе это не модель. И где же мы в нашей истории наблюдали фашизм без капитализма?
В еще одной хвалебной рецензии за авторством К. Андреева [11], помещенной в журнале «Литературная газета», мы встречаем схожее мнение:
“Конечно, подлинное средневековье было не совсем таким. Но авторы правы, когда создают свое собственное средневековье, сотканное из всего жестокого и отвратительного, что породило прошлое. Ведь это не объективное историческое исследование, а яростный памфлет. И авторы в нем пристрастны, как должен быть пристрастен суд, который судит отвратительное родимое пятно, оставшееся нам в наследство от капитализма, – живучее мещанство!..”
Очень удобно устроились критики Андреев и Громова: где хочется Стругацкие у них то изобличают реальные явления общества и даже строят модели, то они эмоциональные изобличители, которых нельзя судить с научных позиций…
Итак, две восхваляющих повесть рецензии в 1964 году, плюс еще четыре в 1965. Отрицательных или адекватно-критических отзывов в данный период не наблюдается, хотя повесть выпущена уже как полтора года.
Спустя два года о повести упоминает уже знакомый нам своими высказываниями в 1964 г. Всеволод Ревич. Так, Ревич в предисловии [12] к книжке с произведениями «Трудно быть богом» и «Понедельник начинается в субботу» слово в слово повторяет фрагменты из предыдущего своего высказывания в газете «Вечерняя Москва», и добавляет:
Кто сможет упрекнуть и Антона, в конце концов обнажающего свой меч?
Видимо, “коммунары-гуманисты” упрекнуть его в этом не способны. Ну и еще немного о «глубине» произведения:
“это книга-притча, у которой есть свой философский подтекст, трактующий понятия гуманности и бесчеловечности, разума и чувства, благородства и подлости…”
В. Немцов в своей заметке «Для кого пишут фантасты». Опубликованной в «Известиях» [13], наконец-то дает более-менее адекватную критику повести. Это первая статья, которая относится к произведению с позиции критики, а не простой рекламы и выражения восторга. Он отмечает, что тезис Нудельмана, из уже разобранного нами предисловия к книжке с повестью [6], неверен
“Вы не можете не полюбить иронически грустного Горбовского и страстного Румату Эсторского” – и Немцов вопрошает: “но за что их можно полюбить?”
“Вторая повесть – “Трудно быть богом”, как и первая, скорее может дезориентировать нашу молодежь, чем помочь ей в понимании законов общественного развития…
“… К герою повести Румате приходит “главарь мятежников” Арата, который борется за свободу и, зная, что Румата “бог”, прилетевший из счастливого мира, просит у него помощи оружием. Памятуя указание ни во что не вмешиваться, Румата отказывает Арате. Румата думает о возможности “массовой гипноиндукции”, “позитивной реморализации”, с помощью которых можно положить конец произволу, сделать так, чтобы труд и знание стали единственным смыслом жизни людей, но отвечает отказом на просьбу доктора Будаха.
– Я бы мог сделать и это, – говорит Румата. – Hо стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Hе будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
Hасколько же мы, граждане сегодняшнего социалистического общества, человечнее, гуманнее героев, созданных Стругацкими? Мы вмешиваемся в ход истории, мы помогаем народам, которые борются за свою свободу и национальную независимость. И будем помогать, пока живет в нас революционный дух.”
Развивая свою мысль далее, Немцов, хоть и благосклонно настроенный к Стругацким, своей критикой предупреждает их вырождение в то, во что они выродились к 90-м годам.
“Я так много места уделил повестям братьев Стругацких потому, что, во-первых, среди писателей-фантастов, сравнительно недавно пришедших в литературу, это наиболее одаренные авторы, обладающие развитым воображением, необходимым профессиональным мастерством. Во-вторых, из опасения, что в восторженном хоре критиков, а также отдельных снобов, ищущих в литературе нечто такое, что может пощекотать нервы и потешить воображение, эти одаренные писатели могут не услышать дружеских предостережений. А предостережения эти имеют основания. Ведь упоминавшиеся выше повести, вышедшие после интересных и нужных первых книг Стругацких “Страна багровых туч” и “Путь на Амальтею”, к сожалению, не свидетельствуют об идейном и художественном росте авторов.”
Тысячу раз оказывается прав Немцов. Стругацкие по мере дальнейшего своего творчества все-таки разменяли свой талант на глупые пасквили.
Кстати, стоит еще отметить, что Немцов проходится катком критики и по произведениям знакомой нам уже А. Громовой, также писателя фантаста.
Статья Немцова вызвала бурную реакцию в среде писателей данного жанра. В прессе поднялась настоящая дискуссия, все кому не лень начали писать свои ответы.
Так, пишет свою заметку И. Ефремов [14]. Он спорит с Немцовым по поводу предназначения фантастики – мы в этот спор погружаться не будем, поскольку это большая, отдельная тема. Приведем лишь избранные тезисы Ефремова в защиту Стругацких:
“В. Немцов же бросает Стругацким обвинение в неверной идеологической направленности их последних (лучших!) произведений, объявляя, что они пошли назад от своих ранних вещей.
Но ведь всякому, кто читал упомянутые произведения, ясно, что обвинять героев “Трудно быть богом” в безучастном отношении к угнетенным, – значит, попросту искажать истину. Именно марксистско-ленинский взгляд на помощь странам, пусть даже с устарелыми и тираническими формами общественного устройства, заставил писателей так живо и сильно представить тяжкий моральный конфликт встречи и борьбы коммунистов Земли с угнетателями некоей планеты.”
Придали ли Стругацкие своим героям марксистко-ленинский характер своих взглядов, поступков и мыслей? Это, конечно, риторический вопрос: большевики не называли себя богами по отношению к крестьянской бедноте. Или Ефремов что-то путает или он фатально ошибается.
“Мне думается, что смысл безапелляционных выводов статьи В. Немцова заключается в том, что ему вздумалось критиковать современную фантастику с позиции своих давно скомпрометировавших себя взглядов, основанных на вкусовщине и непонимании сложности современных процессов общественного развития.”
Историческая правда оказалась на стороне Немцова. Стругацкие, в конце своего пути окончательно предали идеалы революции, идеологически поддержав реставрацию капитализма в России.
В этом споре также отметились известные критики того времени и исследователи фантастики: Е. Брандис и В. Дмитревский, в статье “Фантасты пишут для всех!” [15], размещенной в «Литературной газете». Дуэт рьяно поддерживает тезисы Ефремова, выступает против мнения Немцова, и с «барского плеча» делает признание, что все-таки некоторые стилистические «шероховатости» у Стругацких есть. Видимо, одинаковые, шаблонные персонажи почти во всех произведениях (вышедших на тот момент) – это всего лишь «шероховатости», по мнению дуэта.
Забавно, что используя слова Брандиса и Дмитриевского можно критиковать и защищаемых ими Стругацких. Воспользуемся этим приемом:
“В некоторых произведениях чувствуется недостаточная философская подготовленность авторов. Разумеется, знание закономерностей общественного развития и философии научного коммунизма в одинаковой степени обязательно для каждого советского писателя, в каком бы жанре он ни выступал. Но чтобы рисовать будущее, надо быть и экономистом, и историком, и, конечно, философом. Следовательно, писатель-фантаст должен быть социологом-марксистом.”
Как же так?! Выходит, что Стругацкие не знают марксизма, запихивают фашизм в феодализм, игнорируют классовую борьбу, но при этом они остаются одними из лучших писателей-фантастов!
В том же году, в «Известиях» выходит статья Ю. Францева «Компас фантастики» [16], содержащая некоторые интересные замечания:
“Правомерно ли такое слияние различных по социальной, классовой сущности эпох, убеждает ли картина феодального деспотизма, перерастающего в фашистскую диктатуру, как пишут критики об этом романе? …Фашизм был в известном смысле возвращением к средневековому варварству, но феодализм в истории не был и не мог быть провозвестником фашизма. Страдает и наше понимание феодализма, и наше понимание фашизма. При такой социологической или философско-исторической концепции от фашизма остаются штурмовики, но исчезают породившие фашизм капиталистические монополии. Фашизм становится какой-то извечной, “космической” категорией. К чему это? А картина самого феодализма очень напоминает взгляды просветителей XVIII века, рисовавших средневековье как царство беспросветного мрака. Как же тогда обстоит дело с законом прогрессивного развития общества? Может быть, этот закон отменяется? Ведь в своеобразном феодальном обществе, как оно нарисовано в повести, зарождающаяся буржуазия уже заклеймена печатью вырождения, в этом обществе не видно могучих и здоровых сил, которые могли бы вести его вперед.”
Автор верно подмечает, что Стругацкие забывают, например, что и феодализм, и капитализм в свое время были прогрессивными явлениями, и показывают только отрицательную сторону классового общества, совершенно забывая о его относительной прогрессивности в различные периоды.
Таким образом лишь в 1966 году выходят по-настоящему критические заметки о произведениях Стругацких.
Помимо нескольких откровенно «выгораживающих» повесть статей, в этом году мы встречаем еще две, которые уже содержат адекватную критику. Причем, несмотря на заверения защитников Стругацких, критические статьи написаны в довольно доброжелательном ключе, их авторы желают лишь исправления творчества братьев, указывают им правильный путь.
Интересно, что 5 марта 1966 года очнулась и партия, соизволив заметить что-то неладное в литературе. Так, в «Записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС о недостатках в издании научно-фантастической литературы» [17] приводятся следующие тезисы:
“Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС считает необходимым доложить о серьезных недостатках и ошибках в издании научно-фантастической литературы.
Особого внимания, по нашему мнению, заслуживают произведения так называемой “социальной” или “философской” фантастики, в которых моделируется будущее общество, его политические, моральные, человеческие аспекты.”
Далее в записке приводится разбор некоторых произведений Стругацких, как наиболее наглядный пример такого рода литературы. Нельзя не отметить некоторое запоздание реакции: повесть «Трудно быть богом» опубликована в 1964 году, при этом другие спорные произведения Стругацких публиковались и ранее ( «Попытка к бегству» в 1962 г.), и позже: например, «Хищные вещи века» в 1965, но отдел пропаганды замечает эти работы только через несколько лет после их выхода.
Далее, отдел пропаганды отмечает, что произведения научной фантастики “начали все дальше отходить от реальных проблем науки, техники, общественной мысли, их идеологическая направленность стала все более притупляться”, что некоторые писатели пользуются этим жанром для “протаскивания в нашу среду чуждых, а иногда и прямо враждебных идей и нравов”.
Среди прочего, в записке разбирается и интересующая нас повесть:
“Знакомство с другой повестью “Трудно быть богом” убеждает, что проблема вмешательства или невмешательства в развитие других цивилизаций есть вполне продуманная и обоснованная авторская концепция.
На этот раз действие повести происходит на планете, где существует средневековье. Оно по воле авторов уживается с элементами фашизма. При этом фашизм у Стругацких внеклассовый, он противопоставляется земному историческому фашизму, иначе говоря, это “необыкновенный фашизм”, о возможности возникновения которого стало модно говорить в последнее время, проводя различные аналогии, делая весьма прозрачные намеки.”
Также в записке отмечается и критикуется некоторый биологизм авторов, по отношению к жителям Арканара:
“Земляне не могут вмешаться в жизнь инопланетной цивилизации не потому только, что им дана жесткая директива не вмешиваться в дела жителей планеты, оставаться беспристрастными исследователями, но и потому, что это совершенно бесполезно, ибо жители Арканара даже биологически еще не дозрели до уровня человека в общепринятом понимании”.
Далее в записке говорится о слабости произведений Стругацких с художественной точки зрения. Среди прочего отмечается: смакование непристойных и неприятных сцен, излишнее огрубление характеров персонажей, неудовлетворительный язык, на котором говорят персонажи.
“Говорят они на какой-то тарабарщине, в которой смешались арго уголовников с заумью снобов и развязностью стиляг”.
Сложно с этим не согласиться. Вспомните, например, многочисленные напыщенные монологи в головах у главных героев Стругацких, или чрезмерную тупость большинства персонажей: от низов общества до окружения короля.
Авторы записки задаются вопросом:
“Как же могло случиться, что в научно-фантастическую литературу проникли идейно-чуждые влияния, идеалистические философские концепции, пессимистические настроения? “
И отвечают на него следующим образом:
“Все дело в том, что ни партийная печать, ни литературная критика никогда всерьез не занимались анализом научной фантастики. А это привело к тому, что издательства и редакции журналов, главным образом, издательства “Молодая гвардия”, “Детская литература”, журналов “Техника – молодежи”, “Знание – сила”, “Молодая гвардия”, “Смена”, редакции сборников по фантастике и приключениям, крайне невзыскательно стали подходить к отбору произведений писателей-фантастов. Стремясь получить дополнительные прибыли, любой ценой увеличить тиражи своих изданий, печатают почти все, что приносят авторы и переводчики”.
То есть, из слов авторов записки можно сделать вывод, что книги в СССР того периода печатались ради прибылей издательства, а не ради просвещения читателей. Выходит так, что проблемы в культуре своими корнями уходят в экономический базис.
В записке поднимается и вопрос “своячничества” в писательской среде
“При издательстве “Молодая гвардия” сложилась группа молодых писателей и критиков, которые напрочь отбрасывают все, что было сделано, советскими фантастами прежде, стоят в фарватере современной западной фантастики. Эта группа монополизировала издание литературы и публикации статей в газетах и журналах по проблемам научной фантастики. Парнов и Емцов хвалят Стругацких, Стругацкие – Парнова и Емцова. Нудельман хвалит Громову, Громова – Нудельмана. А все они вместе взятые взахлеб расхваливают Айзека Азимова, Рея Брэдбери, Станислава Лема, монолитно и беспощадно выступают против советских писателей старшего поколения А. Казанцева, В. Немцова и других.”
Стоит только заметить, что, говоря про старшее поколение писателей, авторы забыли упомянуть Ефремова, которые тоже выступил против Немцова и активно продвигал практически все произведения Стругацких.
Но самая “маковка” ожидает нас в конце документа. Оказывается, одним из авторов записки выступил А. Яковлев – тот самый будущий “архитектор перестройки”, а ныне – скромный заместитель заведующего Отдела пропаганды и агитации.
Стоя на страже марксизма, по крайней мере, на словах в середине 60-х годов, позднее он будет говорить совершенно противоположные вещи. Называя “политические выводы марксизма” неприемлемыми.
А критикуемый в записке Борис Стругацкий позже будет подпевать поднявшему голову антикоммунизму в собственном стиле:
“Я дожил до конца великой и страшной Империи (которая казалась вечной и горделиво обещала быть вечной) … С нашим-то прошлым, с нашей холопской ментальностью, с нашим насквозь милитаризованным хозяйством и проспиртованным модус вивенди? Нет уж: без большой крови обошлось – и слава богу! [18]”
Выходит совершенно карикатурная ирония. Критик и критикуемые, сейчас выступающие на совершенно разных позициях, по разные стороны литературного фронта через некоторое время будут петь в едином хоре буржуазных пропагандистов.
Сам же Яковлев (по словам В. Ревича [19]), годы спустя, так прокомментирует эту записку:
“Боже, сколько же ерунды мы тогда понаписали. Но историю, увы, не исправишь. … Только вы не думайте, что каждая из таких записок равнялась постановлению секретариата ЦК. Многие из них, к счастью, писались только для галочки и ложились под сукно, чтобы мы могли со спокойным сердцем сообщить наверх, что меры по сигналам общественности приняты.”
Несмотря на все вышеизложенное и дальнейшее развитие взглядов Яковлева, стоит отдать записке должное.
Она имела немало вполне верных тезисов, указывающих на недостатки Стругацких: как с идейной стороны, так и с художественной. Это выгодно отличает ее на фоне большинства “критических” комментариев и статей тех лет.
Однако эта записка не увидела свет, а сами верные по своей сути тезисы не были донесены до широких масс читателей. Сама же записка, если верить Яковлеву, “писалась для галочки”.
Основная «критика» повести “Трудно быть богом” Стругацких, за двухлетний период после ее выхода, велась от их же хороших знакомых и, в основном, имела целью прорекламировать повесть. На тех критиков, которые вскрывали недостатки повести, общим скопом набрасывались доброжелатели братьев, не гнушаясь грязноватыми приемами полемики.
В самой же повести “Трудно быть богом” имеется ряд грубейших, с точки зрения марксистской теории, нарушений:
– неоправданное, наивное возвеличивание интеллигенции;
– отрицание классовой борьбы, как движущей силы истории и т. д.
Не говоря уже о посредственной художественной форме.
Исправились ли Стругацкие в своих более поздних произведениях? Нет. Идеализм братьев прогрессировал от повести к повести, от романа к роману, принимая, порою, лишь не столь пошлые и явные формы.
Вне зависимости от помыслов и идеалов автора, он всегда представляет в своем творчестве интересы того или иного класса. И в случае с братьями Стругацкими в их произведении “Трудно быть богом”, эти идеи и интересы вполне соответствуют буржуазным, контрреволюционным.
Они не только опошлили марксизм, искажая положения исторического материализма, не развили его творчески, не проиллюстрировали художественно положения марксистской теории, а напротив – исказили. Стругацкие положили в основу сюжета враждебную марксизму идею пустой созерцательности, невмешательства в исторический процесс мира и народов, по сути – буржуазный предрассудок.
И дальнейшее их развитие как писателей лишь усилило тенденции в этом направлении.
[1] Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений, т.3. Издательство «Текст» 1992 г.
[2] С. Бондаренко, В. Курильский. Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники. 1942–1962 г.г. Издательство «АСТ» 2008 г.
[3] С. Бондаренко. В. Курильский. – Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники. 1963–1966 г.г
Издательство АСТ, 2009 г.
https://www.rulit.me/books/neizvestnye-strugackie-pisma-rabo...
[4] “Быков о творчестве Стругацких”.
[5] Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений, т.1. Издательство «Текст» 1991 г.
[6] Р. Нудельман – «…И вечный бой!»
http://www.fandom.ru/about_fan/nudelman_2.htm
[7] В.Ревич, “Прекрасно быть человеком!”
https://www.rulit.me/books/neizvestnye-strugackie-pisma-rabo...
[8] И. Ефремов. Предисловие к повести А. Стругацкого и Б. Стругацкого «Хищные вещи века»
http://www.i-efremov.ru/sochineniya/predislovie-k-povesti-st...
[9] Р. Кологривов – Человек не хочет быть богом
http://www.fandom.ru/about_fan/kologrivov_1.htm
[10] А.Громова, “Молнии будут служить добру”
http://www.fandom.ru/about_fan/gromova_8.htm
[11] К.Андреев, “Почти такие же…”
http://www.fandom.ru/about_fan/andreev_6.htm
[12] В. Ревич – Трагедия и сказка
http://www.fandom.ru/about_fan/revich_9.htm
[13] Немцов Владимир – Для кого пишут фантасты
https://royallib.com/book/nemtsov_vladimir/dlya_kogo_pishut_...
[14] И. Ефремов – Миллиарды граней будущего
http://www.fandom.ru/about_fan/efremov_2.htm
[15] Е. Брандис, В. Дмитревский – Фантасты пишут для всех!
http://www.fandom.ru/about_fan/br_dm_9.htm
[16] Ю. Францев – Компас фантастики
http://www.fandom.ru/about_fan/frantsev_1.htm
[17] Записка отдела пропаганды ЦК КПСС, 5 марта 1966
http://www.fandom.ru/about_fan/kpss_1.htm
[18] Дарко Сувин — Критика творчества братьев Стругацких
http://fan.lib.ru/a/ashkinazi_l_a/text_2200.shtml
[19] В. Ревич – Дон Румата с проспекта Вернадского
https://royallib.com/book/revich_vsevolod/don_rumata_s_prosp...
[20] Интервью Бориса Стругацкого “Жить трудно, но интересно”, 2000 г.
https://biography.wikireading.ru/130155
