— Глупое выражение «строить отношения». Представляется такая мужланская сила, которая расчистит от всего ненужного площадку и начнёт возводить здание. Разве в отношениях так? Да, ещё есть архитектура, и вы мне сейчас напомните, что это есть «музыка, застывшая в камне». Согласна, музыка, но ведь застывшая. Но бывает, что, когда созерцаешь шедевры, например, Гауди, все представления рушатся. И начинает казаться, что дома, как и отношения, можно выращивать. Скажите, глупые ассоциации? — Яра вскинула туманные глаза.
Виктор пожал плечами. Он почти ничего не понимал из того, что ему говорила эта светловолосая маленькая женщина с томным взглядом. Но ему хотелось её слушать. Ему нравилось, что, ведя диалог, она сама же отвечала на задаваемые ему вопросы, тем самым, не заставляя его краснеть и чувствовать себя невеждой. С ней было интересно, и этот интерес сейчас конкурировал с Антонининым борщом и, кажется, перевешивал. Это доказывало, что путь к его сердцу всё-таки лежит не через желудок, а через мозги. Думать так ему нравилось, и потому он внимательно вслушивался в то, что говорила Ярослава Милонова.
— И я не буду спорить, потому как совершенно ничего не понимаю во фрактальной геометрии.
— Вообще-то, я тоже, — облегчённо выдохнул Виктор и улыбнулся. Он был благодарен этой милой женщине за то, что своим «непониманием» она сравняла их уровни образованности. — Но я про Фриду…
— В отношениях с Передвигиным Гауди была Фрида. Она, как архитектор, выстраивала замок любви, а потом появилась эта девица, и оказалось, что замок был из песка, который снесло набежавшей волной по имени Аллочка.
— И Фрида в отместку решила их убить?
— Вы не считаете это достаточным основанием? — Дымчатый взгляд обволакивал.
— Это вы из мужской солидарности так говорите. Вы женаты?
— Да, — смутился Виктор. — Уже много лет.
— Если только в виде борща, — усмехнулся Котов.
— Борщ — это банально. Слава богу, не все мужчины столь примитивны, чтобы купиться на кусок хлеба и тарелку борща. — Голос Яры зазвенел пустотой ледяного неба.
Виктор поёжился, стало обидно за мужчин, а особенно за себя.
— А на что ведутся не примитивные мужчины?
— Хм… — Ярослава кокетливо отбросила со лба белую прядь. — Вы меня подловили, Передвигин повёлся на смазливую мордашку и на юные годы. Ах! — Она потянулась к шкатулке, вынула оттуда длинную дамскую сигару, но не закурила, просто зажала между пальцами. Красивыми, тонкими пальцами с идеальным французским маникюром. — Он променял Фриду, умницу и талантище, на какую-то пустышку. Конечно, Фрида решила отомстить. Я ничего не знала о её намерениях, она умеет молчать, хотя по глазам я видела, что она что-то задумала. Фрида, конечно, поступила жестоко, но красиво, на такое способен только настоящий художник.
— Ремонт?! — Виктор удивлённо вскинул брови.
— Ну да. — Ярослава снова полезла в шкатулку и вынула зажигалку — узкий цилиндрический тюбик, инкрустированный золотом. — Но перед этим она отправилась в путешествие, откуда привезла то, что на вашем языке называется орудием преступления.
Опустившиеся на миг брови Котова снова взлетели. Яра зажала губами сигару и щёлкнула зажигалкой. Синее пламя подрагивало, но женщина с дымчатыми глазами не торопилась прикуривать, она задумчиво смотрела на огонёк, потом вынула изо рта сигару и защёлкнула зажигалку.
— В институте Фрида писала диплом по истории красителей. Она изучила тему досконально, даже не догадываясь, что это ей когда-нибудь пригодится. Защитилась, кстати, блестяще.
— Она что, убила Передвигина краской? — Брови Котова, наконец, устало опустились, а уголки губ, наоборот, приподнялись.
— Недоверие на вашем лице слишком явно говорит о пробеле в ваших представлениях об изощрённых способах убийства, впрочем, тут вас обвинить нельзя, потому что додуматься до такого мог только человек с умом и вкусом Фриды.
Виктор хотел было обидеться, но передумал.
— Чтобы разобраться, необходимо вникнуть в суть вещей. Вы настроены слушать?
— Я для этого сюда пришёл.
— Ну что ж, тогда приготовьтесь — на это уйдёт часа два, не меньше.
Виктор глянул на часы, в музей Оружия он уже точно не успеет, хорошо бы на электричку поспеть.
— В начале XIX века немецкий химик Карл Шееле изобрел удивительно красивый изумрудно-зеленый краситель. Дамы шили зеленые платья, вешали зеленые шторы и украшали стены зелеными обоями. Однако вскоре общество всполошила страшная смерть британской мастерицы, которая делала искусственные цветы и использовала шеельский зеленый для листьев. Девушка слегла с сильной тошнотой, белки глаз у нее сделались зеленые, и она жаловалась на то, что весь мир залит изумрудной зеленью.
— Звучит как настоящая страшилка из пионерского лагеря!
— Между тем всё это была суровая правда. Дело в том, что в основе прекрасного зелёного цвета был мышьяк. В те времена уже знали, что его нельзя есть. Однако то, что даже дотрагиваться до него или вдыхать пары при нагревании окрашенных стен очень вредно, ещё не знали.
— Интересно. Не знал, что краски могут быть столь опасны.
— Ещё как. Киноварь, например, или «кровь дракона». Её добывали, перемалывая одноименный минерал. Свежий скол минерала — кроваво-красный, отсюда и название. Это очень старая история. В основном на добыче трудились рабы. В те времена редко задумывались, почему они так быстро умирают. Красная краска ценилась слишком высоко, чтобы волноваться об издержках производства. В Китае киноварь быстро стала одним из самых популярных цветов для декорирования посуды, окраски домов и одежды, изготовления чернил. На 85% киноварь состоит из ртути, которая начинает активно выделяться при нагревании, а также при обработке покрашенных поверхностей кислотными жидкостями.
— И она до сих пор используется.
— В настоящий момент киноварь не используется, но древние картины и посуду, изготовленную с использованием киновари, хранят в музеях, хотя можно найти и у коллекционеров.
— Свинцовые белила. Как оказалось, вдыхать мелкодисперсную краску крайне вредно для здоровья. Накапливаясь в организме, свинец разрушает печень и повреждает мозг. Однако догадались об этом только в XX веке. С тех пор свинцовые белила запретили использовать для строительных работ и выпускают только ограниченным тиражом со строгим предупреждением об опасности.
— Ещё одна история произошла в XVII веке. В Европу из Камбоджи привезли краску, которая стала очень популярной у художников. Ею пользовались Рембрандт и Тернер. Неизвестно, кто из живописцев однажды поделился со знакомым английским аптекарем Джеймсом Моррисоном интересным наблюдением: стоит порисовать камбоджийским желтым, как немедленно хочется в туалет! Аптекарь быстро смекнул, что на этом можно сделать хорошие деньги: слабительное испокон веков пользовалось большой популярностью. Так появились «замечательные таблетки Моррисона», а вскоре выяснилось, что в больших дозах гуммигут смертелен для человека.
— М-да, выходит, права моя тёща, когда говорит, что лекарства — это яд, лучше лечиться народными средствами. — Не удержался от комментария Виктор.
Ярослава улыбнулась и продолжила:
— В 1936 году американская компания Fiestaware выпустила очень красивую линейку керамики ярко-оранжевого цвета. Посуда вскоре сделалась настоящим хитом. Продажи росли с каждым годом, пока в 1959-м компания неожиданно не закрыла производство. Красивый оранжевый цвет достигался за счет использования оксида урана! В настоящий момент эта посуда считается коллекционной ценностью, хотя ее владельцев предупреждают, чтобы они не использовали её по назначению: тарелки могут слегка «фонить».
У Котова остановилось дыхание. Антонина! Тарелка! Ярко-оранжевая! Подарок француза! Чёртов борщ, и путь к сердцу…
Желудок ответил резкой болью. Виктор скривился:
— Я, кажется, начинаю понимать.
— В общем, есть масса историй, когда люди умирали от воздействия токсичных красителей. Болезнь и смерть Наполеона, который в последние годы очень любил длительные ванны, а стены в его ванной комнате были окрашены модным шеельским зеленым. Или «Египетский коричневый» — продукт беспечной доядерной эпохи в истории человечества, когда радиоактивные изотопы уже были обнаружены и активно исследовались, однако их влияние на человеческий организм было неизвестно. На протяжении многих лет он убивал туристов.
— И это всё было в дипломной работе Фриды?
Ярослава затянулась сигарой и медленно выпустила белое облачко дыма.
— За три дня Фрида продала через интернет все свои картины, а заодно и старинную китайскую вазу Передвигина и отправилась на эти деньги в путешествие. Первым делом она посетила Францию, потом Египет, затем Китай. Слетала на пару дней в Америку. Ей хватило десяти дней, чтобы привезти всё, что ей было нужно. Краски для ремонта, картину, посуду, новую вазу и белила для Передвигина.
На Литрес, Ридеро, Амазон
