Александр II

Повторение мать учения, или отчего человек умирает.
А на самом деле о причинах смертельных внешних болезней. Мне проще заново написать, чем старое искать. Кратенько: -- есть болезни внешние, есть болезни внутренние. Мы сейчас о внешних. Их всего пять.
Голод.
Если у вас нет еды, вы умрете. Пример -- немецкие нацисты убивали советских военнопленных голодом. Немецкие врачи на службе у нацистов применяли дозированный голод для гуманного постепенного умерщвления пациентов по программе Т-4.
Конечно же, этот способ уничтожения людей не изобретение "сумрачного немецкого гения". Просто это ближе к нам по последствиям и по времени. Англичане уничтожали буров и их детей именно этим способом. Немцы просто масштабировали и механизировали эту идею, сделав из голода Большую Берту.
Работа.
Если у вас нет отдыха, вы умрете. Пример -- у немцев была программа уничтожения людей работой. Формально это называлось истребление трудом (или "истребление через работу", немецкий: Vernichtung durch Arbeit). Все было продумано, калорийность была просчитана, чтобы человек протянул полгодика.
Припоминаются документы Нюрнбергского трибунала, где нач. цеха одного из заводов Круппа жаловался начальству на то, что ему присылают настолько истощенных людей, что они не могут переносить детали несмотря на стимуляцию побоями.
Про немцев это я не со зла. Для укрепления исторической памяти.
Опять-таки, немцы здесь не первенцы. На серебряных рудниках славные кабальеро добивались 80% смертности в течение года среди индейцев привлеченных к продуктивной деятельности. Миллионы сгинули, но дали тогдашней империи десятки тысяч тонн серебра. Комплексное решение. И выгодно и практично.
Холод.
Если у вас нет тепла, вы опять же умрете. На английском новоязе это называется "избыточная зимняя смертность". В Англии в среднем от недостатка тепла (в том числе видимо, человеческого) умирает до 20 тысяч человек в год. У нас просто замерзают насмерть многие тысячи ежегодно, в основном по причине бухла и погоды.
Что там дальше?
Изоляция.
Да. Общение. Если у вас не будет общения, вы умрете. Дети, лишенные общения умирают быстро, у взрослых это затягивается, но стариков одиночество убивает так же надежно, как и детей. Применяется в качестве пытки и усугубления тюремного содержания. Пример на памяти -- судьба Николая Александровича Морозова -- 23 года в непрерывном одиночном заключении. Из них первые два года это дополнялось пыткой голодом и холодом, из 11 его сотоварищей 7 умерло и 1 сошел с ума. Приговор и условия содержания были определены при Александре II, подтверждены Александром III и Николаем II. Впрочем он их всех пережил. Освобожден революцией 1905 года, сел опять в 1912 за стихи.
Но довольно на сегодня. Что-то я нынче и зол и политизирован.
Первоначальный текст (один из) вспомнился и нашелся. О внешних болезнях, или как лекарство без болезни ядом становится.
Написать-то хотел о пятой болезни, да что-то уже расхотелось. Потом

Сегодня мы узнали, что…

Император Александр II каждое утро начинал день с кальджубаса на двойном яблочке садился на унитаз и… курил кальян, чтобы посрать. У него были наследственные проблемы с пищеварением.

До поездки на Кавказ в 1850 году он долго страдал, пока не попробовал там чаху, после чего ему стало легче. С тех пор его утро начиналось с кальяна на унитазе. Рядом обычно были приближённые, которые развлекали его разговорами. Об этом писал князь Пётр Долгоруков.

Если срать, то только так

В северо-восточной части тихого океана, у юго-восточного побережья Аляски расположена группа островов, носящая имя "Архипелаг Александра". В двух километрах от архипелага находится столица штата Аляска - город Джуно. Да-да, именно этот город и есть ее столица, а не более известный в авиационных кругах Анкоридж.

Архипелаг был открыт в 1741 году российской экспедицией Витуса Беринга и Алексея Чирикова. В 1802-1867 на нем в Ново-Архангельске (ныне - Ситка, который также будет упомянут в нашем рассказе) находился административный центр Русской Америки, территорию которой и продал США Российский Император Александр II. А благодарные американцы и назвали эту группу островов в его честь. Вот, над Архипелагом Александра и произошла та авиаистория, о которой я хочу сегодня рассказать.

3 июня 1963 года авиалайнер Douglas DC-7 авиакомпании "Northwest Airlines" готовился выполнить пассажирский рейс с авиабазы Маккорд, что на западном побережье США возле границы с Канадой, на авиабазу Эльмендорф, близ Анкориджа. Самолет был зафрахтован военными для перевозки служащих Министерства обороны и работников Красного Креста. Маккорд был пунктом промежуточной посадки на пути из Миннеаполиса. После дозаправки экипаж доложил, что по самолету нет никаких замечаний и он готов к полету. На борту находились 95 пассажиров и 6 членов экипажа.

Экипаж возглавлял опытный 54-летний командир, освоивший 7 типов различных самолетов и имевший солидный налет более 15 тысяч часов, из них 3665 часов непосредственно на Douglas DC-7.

Сам четырехмоторный авиалайнер был выпущен 6 лет назад. Данная модель самолета предназначалась для авиалиний средней и большой протяженности. Лайнер зарекомендовал себя экономичным и надежным. Он выпускался с 1953 по 1958 год, всего было собрано 338 машин. Это была последняя модель именно поршневого лайнера такого класса и назначения.

Согласно прогнозу погоды на маршруте находился фронт окклюзии.

Фронт окклюзии — это область в атмосфере, где встречаются два разных воздушных потока: холодный и тёплый. Обычно он формируется в циклонах, когда один из фронтов (холодный или тёплый) догоняет другой. Холодный воздух, более тяжёлый, "подныривает" под тёплый, а тёплый воздух, более лёгкий, оказывается сверху. На этом "стыке" часто возникают облака, осадки (дождь, снег) и ветра.

Он формировал протяженную зону облаков и осадков, близ которого ожидалась умеренная турбулентность до высоты 6700 метров. А у западной границы фронта ожидалось обледенение и небольшой дождь. Облачность была различных типов и в несколько слоев с постепенным повышением высоты верхней границы.

На основании этих данных был выбран эшелон полёта 4300 метров, что позволяло выполнять полёт между слоями облачности при относительно небольшом наддуве фюзеляжа и без снижения комфорта пассажиров. Последнее связано с тем, что при использовании наддува фюзеляжа воздух для этого отбирается из двигателей, тем самым чуть снижая их эффективность. В случае уменьшения давления наддува, воздуха уже надо меньше, а значит и двигатели работают более эффективно. Выбранная высота полёта полностью удовлетворяла экипаж и пассажиров, так как была минимальной для выполнения комфортного полёта в прогнозируемых погодных условиях, а значит позволяла снизить мощность двигателей, не используя их на повышенных оборотах.

По предварительному плану полета расчетная продолжительность рейса составляла 5 часов 26 минут. При этом в баки залили топлива из расчета на продолжительность полёта 7 часов 45 минут, на случай ухудшения погоды на маршруте и обхода опасных метеоусловий, а также для обеспечения возможного ухода на запасной аэродром.

Командир, второй пилот и бортинженер были бодры и сосредоточены на предстоящем полете. Как позже вспоминали очевидцы, перед взлетом они выглядели и чувствовали себя великолепно. Технический персонал "Northwest Airlines" выполнил необходимую техническую проверку самолёта на предмет утечек топлива и масла, а также проверил комплектацию средств спасения, включая спасательные жилеты, плоты и аварийный радиопередатчик.

По плану взлет должен был состояться в 15:32. Но лайнер вылетел в 15:20, то есть даже чуть опережая расписание. При этом очевидцы не заметили ничего необычного, а экипаж не сообщал о каких-либо проблемах. В 15:52 была достигнута высота 4300 метров. Далее экипаж, в соответствии с планом, сообщал о прохождении контрольных точек. В 18:07 с самолёта доложили о прохождении точки "Аннет" и расчётном времени прохождения точки "Ситка" в 18:37. После чего, не называя причину, попросили разрешения подняться до высоты 5500 метров. Это было последнее радиосообщение с нашего Дугласа.

Канадский авиадиспетчер, под управлением которого на тот момент находился самолет, не разрешил набор до запрашиваемого эшелона, так как на нем находился другой борт, пролетающий точку "Аннет". Но экипаж Дугласа не подтвердил получение информации. В 18:09 диспетчер попытался вызвать Дуглас, чтобы дать ему разрешение подняться выше. А когда это не удалось, то связался с другим самолетом и попросил его передать эту команду Дугласу. Однако все попытки вызвать лайнер на основной и аварийной частотах оказались безуспешными.

Как позже докладывал пролетавший точку "Аннет" экипаж другого лайнера, на маршруте появились обледенение, поэтому им пришлось подняться повыше. А в районе точки "Аннет" они столкнулись с сильной турбулентностью и осадками, которые глушили радиосвязь. В 19:16 диспетчерский центр в Анкоридже получил сообщение о потере связи с Дугласом.

В 19:35 авиакомпания "Northwest Airlines" объявила чрезвычайную ситуацию в связи с пропажей авиалайнера. Вскоре американские ВВС, береговая охрана США и Канадские Королевские ВВС начали морские и воздушные поиски, которые сосредоточили в районе, где находился самолёт во время последнего радиообмена с землей. В поисках приняло участие и находящееся в данном районе японское судно "Hosel Maru".

Уже на следующий день в 03:22 канадский военный самолёт обнаружил плавающую в воде кучу мусора в 64 километрах западнее точки "Аннет". Мусор состоял из ненадутых плотов, одежды, личных вещей пассажиров и отдельных частей самолёта. Выживших обнаружить не удалось. Все 95 пассажиров и 6 членов экипажа погибли. По настоящее время по числу жертв эта катастрофа занимает второе место в истории самолётов Douglas DC-7 и четвертое среди авиакатастроф в открытых водах Тихого океана.

Первым из судов в данный район прибыло японское судно "Hosel Maru". Моряки обнаружили отдельные документы и вещи пассажиров. Проанализировав перемещение этих предметов по водной поверхности, они установили, что их дрейф происходит в северо-восточном направлении. Всего было поднято около 600 кг вещей и отдельных фрагментов тел, но идентификацию личности по ним провести не удалось. Все обнаруженные и извлечённые из воды вещи и предметы были доставлены на аэродром Аннет-Айленд, Аляска. В основном это были элементы пассажирского салона, включая спинки сидений, и неиспользованное спасательное оборудование. Глубина в месте катастрофы составляла почти 2500 метров. 7 июля в 04:00 поиски обломков были прекращены. Самолеты еще некоторое время периодически осматривали акваторию в данном районе, однако больше обломков обнаружить не удалось.

Признаков пожара или взрыва в полете не было. Также в данном районе не проводилось никаких стрельб или запусков ракет. По имеющимся документам, самолет был полностью исправен, а его вес и центровка находились в допустимых пределах. Экипаж был опытным и этот полет был для него самым обычным. В радиопереговорах с диспетчером ни о каких проблемах на борту не сообщалось.

То, что при прохождении точки "Аннет" экипаж запросил увеличение высоты на 1200 метров, можно объяснить желанием выйти из зоны турбулентности, так как снижение тряски требовалось для облегчения разноски блюд по салону. Сбой связи можно объяснить помехой от осадков. Исходя из местонахождения обломков и последней сообщенной с самолета скорости полета, лайнер, после последнего радиосообщения на землю, находился в воздухе ещё 5-9 минут. К тому же из-за помех пилоты могли неверно определить своё местонахождение, при этом погрешность могла достигать 20 км.

Спасательные средства были упакованы. То есть ситуация развивалась настолько быстро, что их не успели использовать. При этом, судя по повреждениям отделки салона, а также тому, что самолёт разлетелся на мелкие обломки, машина врезалась в воду под крутым углом на высокой скорости и почти в перевернутом положении, после чего быстро затонула.

Примечательно, что похожая история случилась 22 октября 1962 года, то есть за семь месяцев до этой катастрофы. При этом оба происшествия почти полностью совпали по ряду деталей. Похожий Douglas DC-7 компании "Northwest Airlines" выполнял точно такой же рейс с авиабазы Маккорд на авиабазу Эльмендорф. На его борту находились 95 пассажиров и 7 членов экипажа. Полёт проходил на высоте 6000 метров.

Через 3 часа полета отказал второй двигатель (внутренний левый). Но винт автоматически не зафлюгировался, то есть продолжал раскручиваться набегающим потоком воздуха, создавая сильное сопротивление. В сложившейся ситуации пилоты приняли единственно верное решение - экстренно снижаться. В итоге они успешно приводнились в бухте Ситка (Аляска). При этом никто из 102 человек на борту не погиб. По заключению комиссии, причиной происшествия стал отказ второго двигателя из-за внутреннего разрушения цилиндров.

Подробная статья про этот случай

Есть вероятность, что и на борту нашего Дугласа также произошел отказ одного из двигателей, после чего экипаж не справился с возникшей ситуацией. В те времена не существовало средств погружения, способных поднять останки рухнувшего в море авиалайнера с глубины 2,5 километра. Да и вряд ли после такого удара о водную поверхность там осталось бы что-то целое, способное рассказать об истинной причине катастрофы. Поэтому, по результатам расследования, комиссия Совета по гражданской авиации была вынуждена признать, что точную причину катастрофы установить не представляется возможным.

Расследования авиакатастроф в Telegram:

https://t.me/rumayday

Начало: часть 1.

РАССТАНОВКА ФИГУР.
Отплыв от берегов султаната Ачех после провала первой военной экспедиции в апреле 1873 г., эскадра Королевского флота Нидерландов оставила несколько не самых новых кораблей для поддержания морской блокады. Однако голландские моряки несли брандвахтенную службу с прохладцей. В порты султаната сумели проскользнуть мимо них и быстроходный американский клипер, доставивший нанятых в Истамбуле турецких военных специалистов, и несколько британских частновладельческих парусников (пароходы могли быть замечены по дыму), на которых прибыл груз оружия и боеприпасов.

Султан Алауддин Махмуд Сайах II, разумный правитель, трезво оценивал последствия эпизодической победы и прекрасно понимал: голландцы скоро вернутся "в силах тяжких". Султанат активно готовился к обороне.
"Между тем, ачинцы отлично укрепили берег и Кратон (столичную цитадель), достав пушки и ружья у английских купцов", - свидетельствует статья генерального штаба полковника В.Ф, Новицкого "Ачин" в российской имперской "Военной энциклопедии" (Т.3, Петербург, 1911).
Султан Алауддин Махмуд Сайах собрал феодальное и племенное ополчение, доведя численность войск до нескольких десятков тысяч человек. Он также наладил мобильную оборону побережья Ачеха, чтобы неприятель, где бы он ни высадился, был встречен "у кромки воды". Известно, что султан никогда лично не участвовал в бою (правильно, чтобы не стеснять инициативу военных вождей присутствием начальства), однако как организатор обороны он достоин высокой оценки.
Второе пришествие "тяжких сил" Королевской Нидерландской Ост-Индской армии несколько задержалось из-за "подковерной борьбы" вокруг поста командующего экспедиционным корпусом. Генерал-губернатор Голландской Ост-Индии Джеймс Лоудон сначала вроде бы назначил генерала Верспика (Gustave Marie Verspyck), однако под влиянием своего адъютанта де Рошмона (молва связывала их не только служебными отношениями) "передумал" и поставил командующим и - одновременно - правительственным уполномоченным в Ачехе отставного 65-летнего генерала Ван Свитена (Johannes Jan van Swieten). Верспик отчаянно интриговал, чтобы вырвать командование "у пенсионера", но в итоге сам ушел в отставку, надолго став для голландского общественного мнения "компетентным экспертом по колониальным делам" и яростным противником как Лоудона, так и Ван Свитена.

Генерал-лейтенант Ван Свитен, быть может, несколько устарел для руководства войсками, однако имел ряд важных черт для успешного колониального командующего: он умел не жалеть своих людей, умел договариваться с туземной знатью и, что важнее всего, умел посылать "наверх" именно такие реляции о боевых действиях, которых от него там хотели.
Пока генералы выясняли отношения, а офицеры пьянствовали, не ожидая от похода ничего хорошего, солдаты ждали приказа к выступлению, собранные в ужасной тесноте и антисанитарии на стоявших в портах Батавии и Сурабайо военных транспортов. Недолечившиеся после первой Ачехской экспедиции нижние чины занесли на борт ту самую "желудочную инфекцию". Военные врачи только теперь идентифицировали ее как холеру. Еще до отплытия умерли более 80 человек, лазареты были переполнены больными. По-хорошему, самое время было объявлять карантин и выгружать войска, однако генерал Ван Свитен в ноябре 1873 г., ничем не беспокоясь, дал приказ к отплытию.
Но свирепствовавшая на эскадре "холера ясна" вскоре заставила этого жестокого старика уважать себя. В Педанге Ван Свитен был вынужден остановить эскадру и списать на берег, по разным данным, от 5 до 6.5 тыс. больных солдат, матросов и туземных "ауксилариев", до трети численности экспедиционного корпуса. Армейские острословы с мрачным юмором окрестили эту высадку "Педангской бригадой". Действительно, излечившихся от холеры военнослужащих впоследствии использовали в качестве резервов действующей армии, но таковых оказалось только 1 500 чел.

ВТОРАЯ ГОЛЛАНДСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
Когда голландское корабельное соединение прибыла к побережью Ачеха, генерала Ван Свитена ждал еще один неприятный сюрприз: его стратегические планы продолжала корректировать "мадам холера", которая никуда не ушла из переполненных солдатами трюмов. Остановить эпидемию запоздалой высадкой больных не удалось и, кроме того, на кораблях истощались запасы питьевой воды (сказывалась "холерная жажда"). Генералу пришлось отказаться от идеи десантирования второй колонны на западном побережье Суматры и наступления на столицу султана Ачеха с двух сторон. Ван Свитен был вынужден назначить высадку всей своей измученной холерным поносом армии в точно том же месте, где голландцы высаживались в прошлый раз - в устье реки Ачех, под огнем двух фортов защитников султаната. Кроме того, береговую оборону теперь занимали значительные силы ополченцев, не уступавшие голландцам по численности, да еще и с несколькими вполне современными полевыми орудиями.

Генералу Ван Свитену было самое время пересчитать свои силы. Пехоту экспедиционного корпуса составляли те же самые подразделения, что и в первую высадку - три с половиной батальона. Также имелись батальон "егерей ван Клееренса", батальон Корпуса морской пехоты (Korps Mariniers), а боевая репутация морпехов в колониях была очень высока, сводный полубатальон просто моряков, и инженерный батальон, необходимый на пересеченной местности Суматры. Значительно усилилась артиллерия - пять полевых батарей и две роты крепостной артиллерии с осадной полуротой, всего - 20 полевых орудий, 12 90-мм пушек, 4 осадных мортиры и 2 митральезы. Был еще эскадрон колониальной кавалерии, который никто всерьез не воспринимал - а зря, как показали последующие события! Всего, за вычетом "выбывших холерою", насчитывалось пехоты, сухопутной, легкой и морской - 233 офицера и 6 354 "прочих чинов", артиллерии - 28 офицеров и 656 нижних чинов, инженерных войск - 17 и 306 соответственно, кавалеристов - 4 и 75. Для переноски воинского снаряжения, строительных работ и тому подобных вспомогательных функций имелось около 4,5 тыс. туземных "кули", нанятых на Яве.

9 декабря 1873 г. голландские войска начали грузиться в десантные баркасы и высаживаться на берег. Корабли эскадры поддерживали их интенсивным артиллерийским огнем. На начальной стадии боя гарнизоны двух ачехских береговых укреплений допустили серьезную ошибку: они ввязались в перестрелку с голландскими кораблями, вместо того, чтобы сосредоточить огонь по высаживающимся солдатам. В итоге старые медные и чугунные орудия просто не добивали до шлюпов и транспортов Королевского флота Нидерландов, а те, в свою очередь, игнорируя пальбу фортов, прикрыли бортовыми залпами продвижение десанта. Понеся потери, ачехские ополченцы были вынуждены отойти в холмы, а голландцы успешно вступили на берег. Началось сухопутное сражение.

Неожиданно важную роль сыграл единственный голландский эскадрон. Лошади, как известно, меньше страдают от морской болезни и не подвержены холере; голландские кавалеристы сели в седло, едва выгрузив их из баркасов, и бросились в атаку в конном строю. У ачехцев была сопоставимая по численности конница на хороших конях, которых знатные воины выписывали из Китая. Однако она не приняла удара регуляров в сабли и ушла с поля сражения.

Смутившись, ачехская пехота сначала перестала атаковать, а затем, отряд за отрядом, тоже начала отступать. Последними отошли гарнизоны фортов. Защитники Ачеха вынесли с собою знамена, полевую артиллерию и раненых; убитые и османские пушки прибрежных укреплений достались захватчикам. Голландцы потеряли в сражении до 200 чел., в т.ч. 5 офицеров, но десантная операции увенчалась полным успехом.

После победы на побережье голландцы, вместо того, чтобы атаковать столицу султаната Кутараджу, очень медленно двинулись вдоль прибрежной линии в Пенахоенг, где приступили к строительству укрепленного лагеря и продолжили страдать от холеры.

В то же время защитники Ачеха также оттянули свои силы от побережья на защиту Кутараджи и принялись активно укреплять город. На этот раз они пренебрегли партизанской тактикой, которая могла быть очень эффективной против захватчиков, и сделали ставку на фронтовое противостояние. Немаловажную роль в этом сыграли советы, которые давали султану Алауддину Махмуду Сайаху II турецкие добровольцы, мыслившие и действовавшие как офицеры "правильной" армии.
Но, пока голландские солдаты ворочали лопатами и исходили холерным поносом в лагере Пенахоенг, их командующий генерал Ван Свитен начал действовать в собственном стиле. Своим первым приказом по корпусу он запретил под страхом смерти сжигать кампонги (деревни), чтобы поставить себя в глазах местных "цивилизованным гуманистом". Нескольких незадачливых солдатиков, запаливших хижины, генерал без жалости приказал расстрелять. "Казнь рядового Яна Левена была тяжелой, - записал солдат Карл Янссенс. - Когда вся расстрельная команда из жалости выстрелила мимо, старик (Оudeman) распорядился повесить беднягу".

Затем генерал Ван Свите отправил окрестным феодалам и племенным вождям послания, в которых напоминал о "притеснении их прав тиранией султана" и, в обмен на верность голландской короне, обещал богатую награду. Разумеется, потом почти никто почти ничего не получил, как и верность короне Нидерландов не сохранил, но на данном этапе это сработало. Польстившись на посулы, некоторые аристократы, к тому же деморализованные поражением на побережье, начали уводить из Кутараджи свои отряды. Когда голландский экспедиционный корпус выступил на столицу султаната Ачех, у ее защитников уже не было численного преимущества.
6 января главные силы голландских колониальных войск форсированным маршем, но без какой-либо предварительной разведки подошли к Кутарадже. С ходу они атаковали мечеть Байтуррахман Рая, стены которой еще с прошлого штурма носили следы работы артиллерии. Защищавшие этот ключевой пункт обороны султанские гвардейцы с тех пор окопали его дополнительным земляным бастионом и оказали яростное сопротивление. Только после больших потерь захватчикам удалось взять мечеть; отличился батальон морской пехоты, который первым ворвался в укрепление и выбил ачехцев штыками.
Однако на этом успехи дня для голландцев закончились. Защитники столицы Ачеха азартно палили по ним с цитадели Кратон и городских укреплений из старых и новых орудий, а морпехам пришлось до вечера отражать упорные контратаки гвардии султана на занятую ими столичную святыню.

К фото - Гвардейцы султана периода Ачехской войны, в мундирах поверх национальных костюмов, за поясами - кинжалы ренчонг с рукоятками характерной формы. На второй фотографии, возможно, они же, если пережили войну, запечатленные американским журналистом спустя полвека.

В итоге генерал Ван Свитен приказал окапываться, подтягивать осадную артиллерию и начинать регулярную осаду. Она продлилась до 24 января 1874 г. и сопровождалась ежедневными артиллерийскими перестрелками, в ходе которых ни одна из сторон не могла подавить огонь другой, но постоянно прилетало по домам несчастных мирных жителей.

В качестве дополнительного дара цивилизации, голландцы принесли местным эпидемию холеры. Впрочем, жители Суматры в силу специфической микрофлоры организма переносили ее легче, чем европейцы. Население Кутараджи массами бежало из города. Покинул город и заболевший султан Алауддин Махмуд Сайах II. Возможно, это был разумный шаг, но гоноровые воинственные ачехцы не простили бегства своему монарху и начали упрекать его в слабости и даже в измене. Покинутый большинством приближенных, султан вскоре скончался не столько от холеры, сколько от тяжелого огорчения.
24 января 1874 г. оставшиеся силы защитников столицы Ачеха скрытно покинули ее и укрепились неподалеку в селении Лампо Оек. Голландцы заметили уход противника только когда на их артиллерийский барраж за несколько часов не ответило ни одного выстрела. Войска Нидерландской короны с сомнительным триумфом вступили в покинутую Кутараджу. Генерал Ван Свитен на радостях приказал армейскому оркестру сыграть торжественный марш "Wien Neêrlands bloed spelen" и раздал офицерам шампанское. В тот день его приказ войскам гласил: «Кратон (султанская цитадель) наш, и гордый народ Ачеха должен был уступить вашему мужеству и вашим военным навыкам». Капитан артиллерии Борель (Borel), участник событий и военный корреспондент, парировал: "Ван Свитен проигнорировал факт, что война заканчивается только тогда, когда обе стороны согласны".

Уже 29 января генералу представился шанс убедиться, что, по словам того же капитана Бореля, "власть в Ачехе находилась не в руках султана, а местных вождей, лишь немногие из которых были на стороне голландцев, остальные вожди продолжали партизанскую войну". В этот день произошло несколько боев вышедших из Кутараджи голландских патрулей "не понятно с кем". 11 апреля оправившееся после падения столицы ачехское ополчение штурмовало голландский лагерь в Пенахоенге, правда, неудачно. А 16 апреля высланный для преследования партизан отряд майора Ромсвинкеля (Romswinckel) натолкнулся на главные силы защитников Ачеха в укрепленном селении Лампо Оек, атаковал, и был отбит с потерями. В "картину победы" генерала Ван Свитена это явно не укладывалось, и он принял "мудрое стратегическое решение" - запретил все выходы голландских подразделений из мест расположения.
26 апреля 1874 г. генерал Ван Свитен отправился в Батавию, чтобы быть официально увенчанным лаврами победителя. Дабы было кому играть на параде верные легионы триумфатора, старый честолюбец захватил с собой солидную часть своих сил: батальон морпехов и эскадрон кавалерии, действительно отличившиеся в компании, а также два пехотных батальона - для массовки. 1 мая мнимых "доблестных победителей" торжественно встречал генерал-губернатор Голландской Ост-Индии Джаймс Лоудон.
За время командования Ван Свитена экспедиционными силами в Ачехе 1 700 солдат и офицеров погибли или умерли от болезней, еще более тысячи больных и раненых были эвакуированы.
Ачехцы ни в коем случае не были побеждены. Завоеванная территория составляла лишь небольшую часть султаната Ачех, фактически это были только личные владения султана - Далам. На место почившего Алауддина Махмуда Сайаха II "партия войны" ачехской знати избрала внука предпоследнего султана по иной династической линии, 9-летнего Алауддина Мухаммада Дауда Сайаха, 2-го своего имени, 35-го султана Ачеха. 4 марта 1975 г. его интронизация прошла в мечети Лам Теунго в городе Анук Галонг, расположенном в труднопроходимых горах Пиди и ставшим новой султанской резиденцией (Кота-Далам). Воинственные вожди были довольны: пока мальчишка не достигнет зрелости, никто не будет мешать им поступать, как они хотят.
Зато очень недовольны были голландские войска, оставленные своим сбежавшим за лаврами генералом под командованием полковника Пейля (Peil). Cогласно приказу, оставленному Ван Свитеном, наступательные действия не разрешались. Голландцы сидели на скудном пайке в завоеванной Кутарадже и в лагере Пенахоенг, пока холера и ачехские партизаны собирали среди них обильный урожай смерти. В сезон дождей после наводнения трупы похороненных солдат всплыли из размытых могил, отравляя воду и наполняя окрестности зловонием. Спустя годы после второй Ачехской экспедиции несколько ее участников - капитан Борель, колониальный чиновник Ньювенхейзен и рядовой Янссенс - в своих мемуарах были едины в характеристике этого периода: "на грани между жизнью и умиранием". К маю 1874 г. в строю оставалось не более 2,5 тыс. человек...

РУБИНЫ ВМЕСТО ПАТРОНОВ.
Победные салюты в честь генерала Ван Свитена смолкли, однако над Голландской Ост-Индией все громче звучали рассыпная стрельба ачехских партизан по голландским опорным пунктам и последние проклятия умирающих от болезней солдат. В метрополии королевское правительство поняло, что старый интриган Ван Свитен одурачил всех со своими фальшивыми победными реляциями, быстрее, чем генерал-губернатор Лоудон на месте. Результат: в 1875 г. "облажавшийся" генерал-губернатор был вынужден оставить свой пост, его место занял менее внушаемый Йохан Вилем Ван Лансберге (Johan Wilhelm van Lansberge). В Ачехе голландцы полностью сменили стратегию. Не имея сил для широкомасштабной войны с разрозненными, но многочисленными и высоко мотивированными силами местного сопротивления, колонизаторы до поры перешли к глухой обороне своих фактических завоеваний: столицы Кутараджи с территорией Далама и важной гавани Уле Лей. Измученные войска экспедиционного корпуса были сменены новым контингентом в составе 22 гарнизонных рот, большая часть которых была сформирована из регулярно обученных туземных солдат, набранных среди враждебных ачехцам племен Суматры и Явы, хорошо знавших местность и приспособленных к жаркому влажному климату. Разумеется, под командой голландских офицеров и сержантов (постепенно на командные должности стали продвигать самых надежных туземцев, голландцы были в этом отношении "толерантны"). Голландским был и личный состав артиллерии, которая увеличилась до полусотни стволов.

Основную роль на новом этапе войны предстояло играть эскадре Королевского Нидерландского флота из 18 винтовых шлюпов, вооруженных клиперов и быстроходных парусно-паровых сторожевых судов. Они замкнули берега султаната Ачех в жесткой блокаде, не давая проскочить ни одному "купцу" с современным оружием и боеприпасами для ачехских ополченцев. Зачем султану все его рубины и алмазы, если за них не купишь и горстки патронов, а наличные запасы легкомысленные партизаны расстреливают каждый день в бесконечных стычках с голландцами и друг с другом, а то и просто для развлечения? Эта тактика сработала. Вскоре султанская гвардия была вынуждена проводить рейды против собственных ополченцев для изъятия "излишков боеприпасов".

За последующие несколько лет "позиционной" войны положение защитников Ачеха существенно ослабло, тем более, что многие из их вождей сами не осознавали этого. Поэтому новый командующий голландскими колониальными войсками в Ачехе, энергичный и амбициозный полковник Карл Ван Дер Хейден ( Karel van der Heijden) решил, что настал час для контрнаступления.

Летом 1878 г. в Ачех были переброшены значительные подкрепления с Явы и Паданга: три колониальных пехотных батальона и несколько рот морской пехоты, а также горноартиллерийский и кавалерийский дивизионы - по 2 батареи и эскадрона соответственно.

Решающее сражение состоялось при Самаланге. Ачехцы сначала успешно остановили продвижение всех голландских колонн... Но тут у них закичились боеприпасы. Оставалось только атаковать противника со знаменитыми мечами клевангами и копьями, а в полевых условиях это было равносильно самоубийству. Во время этих отчаянных атак погибли большая часть султанской гвардии и почти все из еще служивших Ачеху иностранных офицеров.

После сокрушительного поражения остатки ополчения султаната надолго перешли исключительно к партизанской борьбе, а многие феодалы и вожди племен выстроились в очередь "замиряться".

МИССИЯ "ВСАДНИКА".
"Народ ачинский и соседние с ним племена доведены до отчаянного положения, но..., истощаясь в военной борьбе с голландцами, они ни под каким видом не хотят покориться их тяжкому и суровому владычеству; ... берега их острова находятся в тесной блокаде со стороны голландских крейсеров, вследствие чего подвоз оружия и военных запасов становится невозможным, но, несмотря на все это, ачинцы решились скорее погибнуть все до последнего с одним холодным оружием в руках, чем счесть себя побежденными", - вот как описывал положение султаната Ачех известный русский писатель и военный журналист Всеволод Владимирович Крестовский.

Весь мир с отстраненным интересом следил за экзотической колониальной войной, но некоторые дипломатические телодвижения в поддержку султаната Ачех сделала только Франция, опасаясь усиления голландцев под боком у своего Индокитая. Для русской общественности и, тем более, для правительства Российской империи эта война оставалась очень далека. Тем не менее, именно к далекой северной империи ачехцы в 1878 г. обратили мольбу о помощи.
Считается, что идея просить протектората Российской империи исходила от руководителя "партии войны", регента при подростке-султане знатного аристократа Таунку Хасима. Регент полагал, что Россия, не имевшая заморских колоний, лучше всего подойдет на роль международного защитника для свободолюбивого султаната. Его поддержали ачехские улемы, мусульманские вероучители, свидетельствовавшие, что Белый царь добр к правоверным.
В ноябре 1878 г., когда стало известно, что в Пенанге встал на ремонт клипер Российского императорского флота "Всадник", полномочная ачехская делегация прибыла туда и просила командира корабля капитана 1-го ранга Андрея Павловича Новосильского довести до своего правительства просьбу султаната Ачех о покровительстве.

"Подумав, каким бы образом удобнее перевести это дело на практическую почву, Новосильский предложил посланцам приложить к петиции английский перевод ее текста, скрепить то и другое именными печатями султана ачинского и всех прочих владетельных князей Суматры и переслать на его имя до востребования в Неаполь. На все это он дал им трехмесячный срок, так как рассчитывал к марту месяцу быть со своим клипером на неаполитанском рейде. При этом было условлено, что какой бы оборот не получило это в Петербурге, он уведомит о его результате проживающего в Пенанге агента султана ачинского (бывшего в числе уполномоченных) условною телеграммой.
К назначенному сроку петиция была прислана в Неаполь, и А. П. Новосильский представил ее при рапорте по начальству для передачи в министерство иностранных дел."
(Крестовский В.В. В дальних водах и странах, 1882)
Так во внешнеполитическое ведомство Российской империи поступил телеграммой рапорт военно-морского командира, заверенный русским консулом в Неаполе и дублировавшийся обращением к императору Всероссийскому Александру II. "Ачинцы, жители Суматры просят Ваше Величество о подданстве России..."

О том, насколько серьезно рассматривался в России этот вопрос, достоверных сведений нет. Предоставим слово для дальнейшего рассказа В.В. Крестовскому:
"По прошествии некоторого времени ему было отвечено, что прошение султана Ачинского и прочих не может быть принято во внимание, так как Россия находится с Голландией в дружественных отношениях. Тогда Новосильский телеграммой на имя султанского агента ответил, как было условлено, двумя словами: «No chance» (не идет), и на том дело было покончено {Рассказ записан со слов А. П. Новосильского, тогда же ему прочтен и одобрен им относительно верности.}".
________________________________________________Михаил Кожемякин.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.