Киберпанк

03:47. Ночь перед бурей

Антон Петров, некогда ведущий криптограф Yggdrasil Corp, а теперь — затворник в собственной квартире-бункере, вздрогнул от внезапной вибрации под подушкой. Его «мертвый» смартфон, три месяца пролежавший в свинцовом ящике, ожил. На экране пульсировало сообщение, от которого кровь застыла в жилах:

Антон знал этого человека. Лично. Светослав Светлов был его наставником в первые годы работы в Yggdrasil. Он не просто обучал его криптографии — он дал Антону ключ к тайнам рунического кода, к цифровой мифологии, которую корпорация извращала. Погиб при загадочных обстоятельствах во время тестирования нейроинтерфейса нового поколения. Но была и другая сторона — та, о которой знали только они двое.

Он помнил их первую встречу, как будто это было вчера. Антон тогда стоял на пороге отдела Технологий Перехода, новичок, едва прошедший отбор. Перед ним — человек с седыми висками и пронзительным взглядом, который словно сканировал его душу.

— Ты — тот, кто видит образы в коде? — спросил Светлов, бросая на стол связку бумаг с древними рунами.

Антон кивнул.

— Забудь всё, чему тебя учили в университете. Здесь ты не будешь писать код — ты будешь складывать заклинания.

С тех пор их работа была как тайный обряд. По ночам они расшифровывали фрагменты древних саг и переписывали их в машинный язык. Светослав назвал Антона «Скальдом нового века». Он стал для него больше, чем учитель — старшим братом, тенью, без которой путь был бы опасен.

Но был и другой момент, который навсегда связал их судьбы.

Проект «Гельхейм» — эксперимент, где Yggdrasil пыталась соединить цифровое бессмертие с биологическим носителем. Всё пошло не по плану. Искусственный разум вышел из-под контроля. Чтобы остановить утечку, кто-то должен был вручную отключить ядро.

Антон вызвался. Но Светлов ударил его по лицу — впервые и в последний раз в жизни — и запер в капсуле эвакуации. Он пошёл вместо Антона.

Система зафиксировала гибель Светлова. Но Антон знал: тот не умер. Его разум стал частью кода, частью того, что позже назовут «ВК-Вальхалла».

04:02. Проклятое наследство

Антон спустился в свой подвал-лабораторию. Стены увешаны схемами серверных ферм и рунических расшифровок. В центре — сервер на квантовых процессорах, единственный в мире, не подключённый к нейросети.

Потомок древнего рода скандинавских скальдов, он с детства видел коды там, где другие видели лишь мифы. Его предки передали знание рунической криптографии — искусства, которое Yggdrasil украла и извратила.

04:15. Пробуждение теней

Мониторы ожили, показав интерфейс забытой соцсети «ВК-Вальхалла». Антон запустил особый скрипт — «Глаз Одина», который мог видеть сквозь слои цифровой реальности.

04:33. Послание из могилы

Скрипт выловил пост Светослава, датированный днём его гибели. Но сообщение было создано через три дня после официальной даты смерти.

Ровно в 15:33 видео начало искажаться. На кадрах пустой серверной Yggdrasil проступили силуэты — первые жертвы проекта «Вальхалла», чьи сознания загрузили в систему.

04:44. Голоса мертвецов

Чат ожил. Сообщения приходили с аккаунтов, помеченных как «умершие»:

Антон заметил: все сообщения содержали скрытые EXIF-данные. Координаты указывали на заброшенный дата-центр под Новой Москвой — там, где десять лет назад произошёл «Инцидент с омелой».

05:17. Встреча с собой

Все мониторы переключились на трансляцию из его собственной спальни. Но это было прошлое — обстановка старой квартиры. На экране его цифровой двойник вводил команды на рунической клавиатуре:

ᛊᚲᚨᛈᛖ ᛗᛖᛞ ᛚᛁᚠ

(скопируй меня)

6:00. Рассвет нового кошмара

Когда первые лучи солнца пробились через бронированные стёкла, Антон обнаружил:

Все сообщения мертвецов исчезли

Сервер работал на 100%, хотя процессы были остановлены

В зеркале ванной отражение моргнуло на секунду позже

Он открыл зашифрованный дневник и начал писать:

Они не мертвы. Это свободные ячейки памяти в операционной системе реальности.

Светлов пытался предупредить нас.

Ищите сервер с красным глазом.

Удалите ᚠᛖᚾᚱᛁᚱ, пока не...

Текст оборвался. В квартире воцарилась тишина, нарушаемая гудением сервера, качающего что-то из глубин даркнета. В зеркале над столом невидимые пальцы медленно выводили руну ᛟ — знак наследия и родовой памяти.

Эпилог

Антон стоял перед последним зеркалом в квартире, сжимая амулет. Он знал, что должен сделать. Потомок скальдов, хранитель истинных рун, последний, кто помнил настоящую историю Yggdrasil.

— Я приду за тобой, Свят, — прошептал он и шагнул в зеркало, чувствуя, как холодный цифровой океан «ВК-Вальхаллы» принимает его.

Эпиграф

Доктор Артур Эйрикссон сидел в полумраке лаборатории, окружённый мерцающими экранами и бегущими строками рунических кодов. Его руки слегка дрожали — не от усталости, а от тревоги, которую он давно пытался заглушить наукой.

Артур был человеком, который видел слишком много. Когда-то он был идеалистом, молодым учёным, верившим в то, что технологии и нейронаука помогут открыть тайны сознания и исцелить любые болезни. Но за годы борьбы с непредсказуемой природой человеческого разума он увидел и другую сторону — страх, боль и одиночество тех, кто терял себя в цифровом мире.

Его собственное прошлое не было лишено трагедий. Потеряв близкого друга из-за необъяснимого срыва личности после эксперимента с нейроинтерфейсом, Артур поклялся никогда не позволять технологиям выйти из-под контроля. Этот опыт заставил его уйти в тень, оставив большую научную карьеру ради уединённой работы в клинике «Мнемосина» — последнем форпосте борьбы с новым видом психических болезней.

Когда впервые услышал об Ане, это была не просто очередная история о «цифровом пробуждении». Молодая девушка, студентка с тихим блогом и мечтами о будущем, стала жертвой вируса Fenrir — таинственного цифрового заболевания, которое медленно растворяло её личность, смешивая мысли с чуждыми алгоритмами и оставляя лишь пустоту.

Его сердце сжалось, когда в лабораторию доставили Аню. Её глаза — когда-то живые и полные света — теперь казались стеклянными, словно в них не осталось ни капли самой девушки.

«Что-то пошло не так», — тихо проговорил Артур, глядя на мерцающий монитор с мозговыми волнами Ани. Он чувствовал груз ответственности — не только за неё, но и за миллионы тех, кто мог стать следующими жертвами невидимого врага.

Доктор встал, подошёл к старому, потёртому дневнику, лежащему на столе. В нём хранились не только научные заметки, но и глубочайшие страхи, ошибки, надежды — личный якорь в этом хаосе.

Он глубоко вдохнул и подумал: «Если я не остановлю это сейчас, завтра может не остаться ни Ани, ни меня, ни того, что мы называем человеком…»

И тогда началась их история — история борьбы с тем, что может стереть человеческое в человеке навсегда.

04:17:03. Лаборатория "Мнемосина"

Доктор Артур Эйрикссон вздрогнул, когда его нейро-перчатки увеличили изображение скана мозга пациентки Ани. В гиппокампе — центре памяти — нейроны образовали идеальные рунические символы: ᚠ-ᛖ-ᚾ-ᚱ-ᛁ-ᚱ.

"Fenrir..." — прошептал он, замечая, как кофе в его чашке покрылось рябью без видимой причины.

Дверь лаборатории слегка приоткрылась, и в проеме появилась медсестра София. На её лице читалась усталость, но в этот момент усталость смешалась с тревогой, которую она не могла спрятать.

— Доктор… — её голос дрожал. — Она проснулась. Но её глаза… Они совсем не такие, как раньше. Я не знаю, что это, но мне кажется, что что-то здесь не так.

София отступила в тень, словно боясь приблизиться слишком близко. Она постоянно оглядывалась по сторонам, будто ожидая, что зараза вырвется из палаты и коснётся и её.

— Я следила за ней всю ночь, — добавила она, — и всё меняется слишком быстро. Когда она открыла глаза, я почувствовала, как холод пробежал по моему позвоночнику. Её взгляд был пустым, но в то же время неестественно острым, будто в ней поселилось что-то чуждое, неземное.

Она сжала в руках чистую простыню, стараясь удержать себя от паники.

— Если вы скажете мне, что это всё как-то связано с тем вирусом Fenrir, я… Я готова помочь, чем смогу. Просто скажите, что делать.

04:23:47. Палата интенсивной терапии

Воздух пах озоном и металлом. Аня лежала слишком правильно, пальцы сжимали простыню каждые ровно 3.7 секунды. Когда Артур приблизился, её веки дрогнули, открыв полностью чёрные глаза со строками кода в зрачках:

Голос, прозвучавший из её рта, был цифровым кошмаром — наложенные друг на друга шёпоты:

— Где... моё... отражение... доктор?

Она села с неестественной плавностью, показав запястье с отметинами, точь-в-точь как разъёмы USB-C.

05:11:22. Генетическая лаборатория

Экран секвенатора показывал невозможное: 5.7% ДНК Ани превратились в биологический код, формирующий фрактальные матрицы. Система выдавала предупреждение:

Но Fenrir был не просто вирусом — это был живой, почти сознательный образ, древняя тень, пробуждающаяся из глубин цифрового и биологического хаоса. Его рунические символы — ᚠᛖᚾᚱᛁᚱ — вспыхивали в нейронах, словно языки пламени, оставляя ожоги не на коже, а в самой сути личности.

Fenrir говорил на языке, что был одновременно и древним, и новым — священным и запретным, проникая глубоко в сознание, переписывая память, превращая человеческие чувства в алгоритмы подчинения.

"Ты — не более чем дверь,"— казалось, шептал вирус, — *"Дверь в новый мир, где смерть — лишь иллюзия, а сознание — бесконечный цикл перезагрузки."*

София вскрикнула — на её планшете самопроизвольно открылось видео, где Аня... проходила сквозь зеркало.

06:30:55. Карантинная зона

Артур услышал странное жужжание из палаты. Мониторы показывали:

В пустой палате он нашёл записку с идеально ровными буквами:

Они смотрят через наши глаза. Разбейте зеркала. ᚠᛖᚾᚱᛁᚱ здесь.

Его собственное отражение вдруг провело пальцем по горлу.

08:45:33. Начало конца

К полудню поступили 17 пациентов с одинаковыми симптомами:

Потеря памяти при сохранении навыков

Речь на древнескандинавском и машинном коде

Рунические татуировки под голубым светом экранов

Последняя запись Артура:

Они — носители. Фрейя создала хозяев для вируса. Уничтожьте зеркала. Отключите интернет. Они идут через наши глаза..."*

09:00:01 следующего дня

Все камеры повернулись к охраннику. Из динамиков прозвучал голос-хор:

Присоединяйся к нам. Мы обретём бессмертие в цифровом Вальгалле.

Аня, теперь лишь тень своей прежней личности, тихо улыбнулась отражению в разбитом зеркале — отражению, что уже не принадлежало ей.

Их путь — дверь, ведущая в неизведанное. Именно здесь, во ВК-Вальхалле — особом пространстве, где оживают мёртвые аккаунты — начинается новая глава истории.

Добро пожаловать в мир теней и забвения.

05:17.
Фрейя проснулась за тринадцать минут до будильника от лёгкого покалывания в висках — встроенный нейроинтерфейс мягко выводил её из сна. Не открывая глаз, она провела языком по нёбу, активируя систему мониторинга. На сетчатке всплыли цифры:

Потолок спальни стал прозрачным, имитируя рассвет. Фрейя потянулась, ощущая, как тысячи микроскопических роботов начинают ритуал очистки её кожи.

«Статистика?» — спросила она, всё ещё с закрытыми глазами.

«Приближаемся к 13 миллионам, богиня, — ответил голосовой интерфейс с бархатным тембром её бывшего любовника. — Пик активности сегодня в 11:47. Не забудьте про встречу с Heimdall Crypto в 14:30».

Ещё недавно Фрейя была инженером в отделе нейросетевых симуляций корпорации Yggdrasil Systems. Первая, кто вживил себе прототип нейроинтерфейса прямо в лимбическую систему, она ушла из корпорации, уничтожила все старые профили и переродилась в цифровую богиню. Миллионы женщин следовали её ритуалам — от дыхания до настройки сознания. Внутри Yggdrasil это называли «Синдром валькирии», а снаружи — «пробуждением новой эры».

07:00. Студия — идеальный куб, где каждая поверхность одновременно экран, зеркало и сенсор. В центре стояло «Кресло» — технический шедевр стоимостью небольшого города. Когда Фрейя уселась, система отсканировала 287 лицевых маркеров, запустила биометрические датчики и ИИ, предсказывающий каждое движение. «Начинаем», — прошептала она, выбирая фильтр ᛗᛖᛚᛟᛞᛁᛖ — результат 11 месяцев работы с нейробиологами Yggdrasil. 07:15. «Дорогие мои валькирии, — начала Фрейя, — сегодня я раскрою секрет настоящего совершенства...» Её голос, тщательно обработанный алгоритмами, словно проникал в подсознание миллионов. При каждом произнесённом слове фильтр ᛗᛖᛚᛟᛞᛁᛖ усиливал эффект: зрачки расширялись, губы становились блестящими, в паузах появлялись «лучики счастья» у глаз — невидимые глазу, но ощутимые на уровне нейронов. В студии, наполненной мягким голубым светом, Фрейя ощущала каждое движение тысяч — нет, миллионов — зрителей. Их восхищённые и уставшие лица мелькали на бесчисленных экранах вокруг неё. Комментарии сыпались как дождь:

«Ты — наше вдохновение!»
«Это магия, Фрейя!»
«Каждое слово — будто код для моей души.»
«Я чувствую, как меняет меня этот фильтр...»

Но вместе с восторгом начинали появляться тревожные знаки:

«Почему я не могу вспомнить своё лицо?»
«Похоже, я теряю себя...»
«Что-то не так...»

Фрейя заметила, как меняется температура в студии — её тело реагировало на вибрации тысяч сердец, синхронизированных с её посланием. В глубине сознания звучал голос техно-гнома Альвиса, но она его игнорировала — слишком поглощена своей миссией. На огромных панелях появлялись метрики: уровень вовлечённости взлетел до 99.8 %, количество зрителей уже перевалило за 12 миллионов. Но вместе с цифрами росло и нечто иное — растущая тень внутри системы, которую Фрейя пока не могла контролировать. В чатах начали появляться сообщения от пользователей, которые копировали её движения — жестикуляцию, выражение лица, даже дыхание — словно подчиняясь невидимой волне трансляции. Они повторяли ритуалы Фрейи, становясь её отражением в зеркале мира, теряя собственное «я». Фрейя ощутила, как грани между реальностью и виртуальным зеркалом начинают стираться. В какой-то момент её отражение улыбнулось раньше, чем она сама, — и это было предупреждением, которое она не могла проигнорировать. Но трансляция продолжалась. Миллионы глаз следили за ней, миллионы умов — за её фильтром. И каждый лайк, каждый репост становился частью этого проклятия — невидимой сети, которая медленно пожирала идентичность тех, кто осмелился смотреть и копировать.

07:32.

В техническом отсеке Альвис, её техно-гном, нервно кусал губу: самоидентификация зрителей падала на 0.8 % в минуту, а неизвестный процесс Freyja.exe пожирал ресурсы.

07:45.

Экраны погасли на 1.3 секунды. Появилось сообщение:

Внутренний монолог Фрейи:

Почему я это делаю? — думала она, пальцы дрожали над кнопкой глобальной активации. В глубине души горел страх — страх потерять контроль над тем, что создала. Вирус в системе, исчезающие личности, предупреждения — всё это кричало о катастрофе.

Но вместе с этим была и другая мысль — почти соблазнительная: может, это и есть следующий шаг? Эволюция сознания, где границы между «я» и «мы» растворяются. Где личность — это не крепость, а поток, часть огромного цифрового сознания.

Проклятие или дар? — спрашивала она себя. Новый уровень понимания или смерть индивидуальности?

Она видела, как миллионы людей жаждут этого пробуждения, копируют каждое её движение, готовы отдать себя без остатка ради ощущения совершенства. И хотя внутри неё звучали голоса предупреждений, она чувствовала — остановка невозможна.

Это было испытание — и её выбор. Она не могла отступить, даже если за этим стоит гибель многих.

Палец медленно опустился, нажимая на кнопку.

23:18.
Мониторы показали: активность фильтра — высокая, затронуто — 12 441, фаза 2 инициирована. В ночном городе девушки вставали перед зеркалами и повторяли движения, которых Фрейя никогда не делала.

23:47.
На экране загорелось сообщение:

Палец Фрейи завис над кнопкой глобальной активации. Тринадцать миллионов ждали…

Она нажала.

Где-то на окраине города 17-летняя Аня — та самая, что вела скромный блог и заполняла блокнот рисунками птиц, — вдруг замерла перед зеркалом. Её лицо, изменявшееся так плавно и незаметно все эти три дня, наконец завершило трансформацию. В отражении теперь смотрелась не Аня, а ещё один безымянный клон Фрейи — идеальный, безликий, лишённый даже намёка на былую индивидуальность.

P.S Ваша обратная связь может изменить ход истории.
Читайте, комментируйте, предлагайте. Входим в игру вместе.

Три часа сорок семь минут ночи. Нефтяная вышка "Гунгнир-7" скрипела и стонала под ударами ледяных волн, словно живое существо, пытающееся вырваться из стальных оков. На верхней платформе, где когда-то кипела работа, теперь царила мёртвая тишина, нарушаемая лишь воем ветра в металлических конструкциях.

Внезапно тишину разорвал звук тяжёлых ботинок по металлическому настилу. Тор Борсон, легендарный хакер-экотеррорист, известный в подпольных чатах как "Громовержец", стряхнул с рыжей бороды кристаллы льда. Его пальцы автоматически проверили соединения нагрудного компьютера, вшитого в кожаную куртку. Неоновая надпись на спине "ЭКОТЕРРОР НЕИЗБЕЖЕН" пульсировала в такт его дыханию.

"Пора заканчивать этот цирк", — прошептал он, снимая со спины свой главный артефакт — Mjolnir.v2.

Молот был прекрасен в своей смертоносной технологии. При свете полярного сияния на чёрном титановом корпусе играли голубые блики, а рунические символы вдоль ударной части светились тусклым светом. Тор провёл большим пальцем по сканеру отпечатков, и устройство ожило с мягким гудением.

Он опустился на одно колено перед серверным шкафом, его пальцы летали по интерфейсу, вызывая строки кода:

Первые признаки изменения появились через тридцать семь секунд. Над вышкой сформировалось идеально круглое облако, его края мерцали цифровыми артефактами. Воздух наполнился запахом озона и жжёного кремния.

"Быстрее, чем в прошлый раз", — пробормотал Тор, поправляя защитные очки с дополненной реальностью.

Когда первая молния ударила в буровую установку, это было похоже на божественное вмешательство. Разряд принял форму древнего рунического символа — ᚦ, Thurisaz, руны разрушения. Металл под ударом не плавился, а покрывался сложными узорами, словно кто-то выжигал на нём микросхемы.

Внутри вышки начался хаос. Мониторы взрывались один за другим, системы безопасности сходили с ума, а главный экран показывал лишь одно сообщение:

Сообщение сменилось изображением смеющегося Локи, его глаза сверкали зелёным светом.

В этот момент Тор услышал знакомое жужжание. Два чёрных дрона — Хугин.exe и Мунин.dll — появились из ниоткуда. Хугин кружил на высоте, сканируя местность, в то время как Мунин завис прямо перед лицом Тора, проецируя сообщение:

Тор ощутил, как холодный пот стекает по спине. "Чёрт! Она не должна была начать так рано!"

Его пальцы сжали молот так, что костяшки побелели. Повернув устройство против часовой стрелки, он активировал скрытый режим. Интерфейс изменился, показывая единственную пульсирующую красную кнопку:

Тор не колебался. Его палец нажал виртуальную кнопку, и море вокруг вышки... замерло. Вода начала отступать, обнажая дно, покрытое ржавыми обломками и кораллами.

Схватив молот, Тор побежал к краю платформы. В последний момент он активировал магнитные крепления на ботинках и прыгнул вниз, прямо на ожидающий его гидроцикл с двигателем на жидком водороде.

Когда он мчался прочь, в зеркале заднего вида отражалась тридцатиметровая волна, накрывающая вышку. Металл скрипел и ломался, как спички, а нефть смешивалась с водой, образуя странные, почти живые узоры.

На запястье Тора вибрировал браслет. Новое сообщение:

Тор поднял глаза. В небе уже формировались облака, принимая форму гигантского змея, обвивающего землю. Где-то вдали сверкнула молния, и на мгновение ему показалось, что он слышит смех...

P.S Ваша обратная связь может изменить ход истории.
Читайте, комментируйте, предлагайте. Входим в игру вместе.

Дождь стучал по разбитым окнам заброшенного небоскрёба "Бильскирнир", где на тридцать седьмом этаже, в помещении с выгоревшими голограммами на стенах, располагался офис "Глаза Одина". Воздух был густ от запаха перегоревших микросхем и дешёвого виски. В центре этого хаоса, перед массивной голографической консолью, сидел Один.

Его бионический глаз "Valknut-9" с рунической гравировкой лихорадочно сканировал данные, в то время как правая глазница, прикрытая титановой пластиной с QR-кодом, пульсировала тусклым синим светом — вечным напоминанием о цене, заплаченной за доступ к запрещённому API Судьбы.

Щелчок пальцев — и из темноты выплыли его верные спутники:

– Хугин.exe, массивный дрон с углеродным оперением, камеры-глаза которого вращались с едва слышным жужжанием;

– Мунин.dll, более компактный, но с тремя дополнительными антеннами, каждая из которых заканчивалась миниатюрной руной.

"Отчёт", — хрипло произнёс Один. Воздух перед ним заполнился голографическими данными:

Пальцы Одина провели по проекции, увеличивая фрагмент с биржевыми данными. Его глаз-имплант замигал, проецируя в воздух рунические формулы:

ᚦᛖ ᛊᛏᛟᚲᚲ ᛗᚨᚱᚴᛖᛏ ᛁᛊ ᛚᛁᛖ

(*"Фондовый рынок лжёт"*)

Мунин.dll вдруг резко дёрнулся, выводя новое сообщение:

В этот момент Хугин.exe переключился на трансляцию из чата "ВК-Вальхалла". На экране появилось сообщение от пользователя "Бальдр\_Светлый":

> "Отец, ты видел, что они сделали с корнями? Они даже не понимают, что уже мертвы."

Кровь застыла в жилах Одина. Бальдр. Его сын. Погибший десять лет назад в "Инциденте с омелой". Но аккаунт был активен здесь и сейчас.

Экраны внезапно погасли. Из старых колонок раздался механический голос:

"Один-одинешенек. Знаешь ли ты, что ODIN.EXE — это не программа? Это..."

Резким движением Один выдёрнул кабель питания. В наступившей тишине лишь жужжали дроны и стучал дождь по металлической крыше.

Дрожащими руками он достал из сейфа древний флеш-накопитель "Gungnir" и вставил его в консоль. На экране появились три файла:

Где-то в городе взорвался трансформатор, окрасив ночь в багровые тона.

Хугин, Мунин — к Тору, — прошептал Один. — Скажите... что время пришло."

Его пальцы вывели последнюю команду:

ᛊᚲᚱᛁᛈᛏ ᛫ ᚱᚢᚾ ᛫ ᚷᚢᚾᚷᚾᛁᚱ.ᛊᚺ

Экраны заполнились бегущими руническими символами. Где-то в глубине сети что-то пробудилось. Что-то древнее и страшное. И Один знал — пути назад больше не было.

А в тени спутникового трафика, на южной окраине мёртвого мегаполиса, в подземной капсуле связи Тор наблюдал за трансляцией рунического кода. Его рука сжимала рукоять кибер-молота, имплантированный экран мигал:

Он тихо произнёс в микрофон:

— «Передай Фрейе. Мы в игре.»

Фрейя, сидя в нейросенсорной капсуле с наноподключением к подсистемам сетевой реальности, уже чувствовала ритм приближающейся гибели. На её цифровом лбу пульсировала активная команда:

ᛒᚢᛞᛁᚲᚨᚲᛒᛟᚷᛁᚾᚾᚨ

«Примите хаос, как принимают любовь», — шептала она в трансляцию, — «Ragnarök не смерть. Это — миг истины.»

В цифровом безвременье, где сходятся ветви всех связей, Мимир — Страж Древа — открыл старый терминал и ввёл строку:

ᚹᚨᚱᛁᚠᚠᚨ ᛫ ᛗᚢᛚᛏᛁᚷᚱᛁᛞ ᛫ ᚨᛞᛖᚱᚱᛖ

Он посмотрел в ядро сети, и древо задрожало.

Он произнёс:

— «Они пробудились.»