YouTube + Аристотель

После падения Западной Римской империи в V веке, где варварские нашествия разрушили не только города, но и саму структуру римской жизни, Восточная Римская империя (Византия) сохранила связь с интеллектуальным наследием античности.

Ранняя византийская философия была глубоко пропитана неоплатонизмом. Фундаментальные идеи Плотина о единстве бытия и иерархии мироздания развивались такими мыслителями как Прокл Диадох, создавший строгую систематизацию неоплатонического учения, и Псевдо-Дионисий Ареопагит, соединивший неоплатонизм с христианством.

Поворотным моментом стал 529 год, когда император Юстиниан 1 закрыл Платоновскую академию в Афинах, что ознаменовало официальный отход от классических традиций. Философская мысль начала развиваться преимущественно в рамках богословия.

На равне с Афинами - Александрия оставалась важнейшим интеллектуальным центром, где трудились такие выдающиеся мыслители как Гипатия и Стефан Александрийский. Последний соединял неоплатоническую философию с христианским мировоззрением, охватывая в своих трудах философию, квадривиум и даже алхимию.

В VII веке после арабских завоеваний многие территории Византии были утрачены. В этот период Иоанн Дамаскин, служивший при дворе халифа, систематизировал христианское учение, применив аристотелевскую логику для защиты христианских истин.

В X-XI веках в византийской мысли сформировались две тенденции: рационалистически-догматическая (Михаил Пселл, Иоанн Итал) и мистически-этическая (исихазм). Первая характеризовалась интересом к внешнему миру и доверием к человеческому разуму, вторая фокусировалась на внутреннем мире человека.

Несмотря на политический и экономический упадок после разграбления Константинополя крестоносцами в 1204 году, при династии Палеологов наступил культурный ренессанс. В XIV веке разгорелся знаменитый спор между исихастами (Григорий Палама) и их оппонентами (Варлаам Калабрийский).

В первой половине XV века философ Георгий Гемист (Плифон) отстаивал идеи в пользу неоплатонического политеизма, предложив радикальную религиозно-философскую реформу. Его идеи, как и труды других византийских мыслителей (Мануил Хрисолор, Виссарион Никейский), пережили падение Византии.

После падения Константинополя в 1453 году многие византийские учёные уехали в Италию, став культурными посредниками между Востоком и Западом. Их деятельность стимулировала европейское Возрождение и интерес к античной философии.

Если вас заинтересовала история византийской философии и вы хотите узнать больше деталей о неоплатонизме, исихазме и других течениях мысли в Восточной Римской империи, рекомендую посмотреть подробное видео об этом явлении...

Аристократ, музыка The Internal Expression

Аристокра́тия (др.-греч. ἀριστοκρατία, «власть лучших»; от ἀριστεύς-«знатнейший, благороднейшего происхождения», и κράτος-«мощь, власть, вождь»)-форма государственного правления, при которой власть принадлежит знати (в отличие от единоличного наследственного правления монарха, единоличного выборного правления тирана или демократии).

В Древней Греции, откуда происходит термин, данная форма правления в исходном варианте дословно понималась как «владычество лучших», когда каждый аристократ обладает определённым набором добродетелей. Примерно похожие взгляды существовали и в средневековой Западной Европе (рыцарские добродетели), и в древнем Китае (шесть искусств), когда аристократ действительно являлся лучшим в каком-то коллективе, роду, городе, стране (крае, регионе), государстве.

Черты данной формы правления можно увидеть в некоторых городах-государствах античности (Древний Рим, Спарта и других) и в некоторых средневековых республиках Европы.

Ей противопоставляется ранняя демократия, в которой державная власть признается принадлежащей всей совокупности или большинству граждан.

Термин «аристократия» введён в употребление античными философами Платоном и Аристотелем.

Аристотель выделял аристократию как относящуюся к хорошим формам правления наряду с политией, которую он считал лучшей (власть средних), и монархией, которая шла перед аристократией после политии.

Извращённой аристократией Аристотель считал олигархию-власть богатых, при которой учитываются в большей степени интересы самих правящих лиц, нежели интересы государства в целом.

В основании аристократии лежит идея, что государством должны управлять только лучшие из всех, избранные. Но на деле вопрос об избранничестве находит различное разрешение: в одних аристократиях определяющим началом является знатность происхождения, в других воинская доблесть, высшее умственное развитие, религиозное или нравственное превосходство, наконец, также размеры и род имущества (имущественный ценз). На многочисленных примерах можно проследить дрейф критериев от обладания реальными добродетелями к простой принадлежности знатному семейству. Впрочем, в большинстве аристократий несколько этих факторов, или все они вместе соединяются для определения права на государственную власть.

Помимо государственной формы, аристократами называются ещё высшие аристократические классы. Принадлежность к ним может обусловливаться рождением и наследованием известных недвижимостей (родовая аристократия, знать в тесном смысле), или же она связана с приобретением особых, предполагающих её условий (денежная и чиновная аристократия, noblesse financière, noblesse de la robe), или, наконец, достигается избранием. К последнему роду принадлежала народная аристократия древнего Рима. Родовая и поземельная аристократия достигла полного своего развития в феодальной организации нового европейского общества, явившегося на смену античной цивилизации; в борьбе с этой средневековой аристократией вырос и укрепился принцип современной монархии. Решительный, смертельный удар нанесла ей Великая французская революция, положив начало господству денежной олигархии, утвердившей теперь своё владычество во всех европейских государствах.

В России на рубеже XIX-XX веков сущность аристократического принципа заключалась в том, что господство должно принадлежать «лучшим людям по наследству» и влекла за собою три важных последствия:
-Даже в конституционных монархиях аристократические элементы участвуют если не прямо в обладании верховной властью, то в её отправлениях, и притом фактически везде, а в так называемых представительных монархиях - в силу государственно-юридических полномочий. Последнее осуществляется преимущественно в форме избрания членов верхних палат парламентов £(например, Палата пэров в английском Парламенте); но и нижние палаты, или палаты представителей, равно как вообще всякое народное представительство, в свою очередь, тоже покоятся на аристократическом принципе.
-Самая широкая демократия не только терпит у себя аристократические элементы, но в действительности есть не что иное, как расширенная аристократия, так что оба они - понятия относительные и представляют лишь различные степени развития одной и той же государственной формы одного и того же определяющего её начала.
-Наконец, третье последствие заключается в том, что во всех образующихся внутри государства общественных союзах, политических, социальных и даже церковных, равно как в международных союзах государств, везде выступает аристократический принцип. Источник. Аристократия из Википедии - свободной энциклопедии

Aristocracy

Aristocracy (from Ancient Greek ἀριστοκρατίᾱ (aristokratíā) 'rule of the best'; from ἄριστος (áristos) 'best', and κράτος (krátos) 'power, strength') is a form of government that places power in the hands of a small, privileged ruling class, the aristocrats. The term derives from the Greek αριστοκρατία (aristokratía), meaning 'rule of the best'.

At the time of the word's origins in ancient Greece, the Greeks conceived it as rule by the best-qualified citizens—and often contrasted it favorably with monarchy, rule by an individual. The term was first used by such ancient Greeks as Aristotle and Plato, who used it to describe a system where only the best of the citizens, chosen through a careful process of selection, would become rulers, and hereditary rule would actually have been forbidden, unless the rulers' children performed best and were better endowed with the attributes that make a person fit to rule compared with every other citizen in the polity. Hereditary rule in this understanding is more related to oligarchy, a corrupted form of aristocracy where there is rule by a few, but not by the best. Plato, Socrates, Aristotle, Xenophon, and the Spartans considered aristocracy (the ideal form of rule by the few) to be inherently better than the ideal form of rule by the many (politeia), but they also considered the corrupted form of aristocracy (oligarchy) to be worse than the corrupted form of democracy (mob rule). This belief was rooted in the assumption that the masses could only produce average policy, while the best of men could produce the best policy, if they were indeed the best of men. Later Polybius in his analysis of the Roman Constitution used the concept of aristocracy to describe his conception of a republic as a mixed form of government, along with democracy and monarchy in their conception from then, as a system of checks and balances, where each element checks the excesses of the other.

In modern times, aristocracy was usually seen as rule by a privileged group, the aristocratic class, and has since been contrasted with democracy.

The concept evolved in ancient Greece in which a council of leading citizens was commonly empowered. That was contrasted with representative democracy in which a council of citizens was appointed as the "senate" of a city state or other political unit. The Greeks did not like the concept of monarchy, and as their democratic system fell, aristocracy was upheld.

The concept of aristocracy according to Plato has an ideal state ruled by the philosopher king. Plato describes "philosopher kings" as "those who love the sight of truth" (Republic 475c) and supports the idea with the analogy of a captain and his ship or a doctor and his medicine. According to him, sailing and health are not things that everyone is qualified to practice by nature. A large part of the Republic then addresses how the educational system should be set up to produce philosopher kings.

In contrast to its original conceptual drawing by Aristotle in classical antiquity, aristocracy is not in modern times understood in opposition to oligarchy or strictly as a form of government, with entitled nobility as in monarchies or aristocratic merchant republics. Its original classical understanding has been taken up by the modern concepts that can be loosely equivalent to meritocracy or technocracy.

Aristocracies dominated political and economic power for most of the medieval and modern periods almost everywhere in Europe, using their wealth and land ownership to form a powerful political force. The English Civil War involved the first sustained organised effort to reduce aristocratic power in Europe.

In the 18th century, the rising merchant class attempted to use money to buy into the aristocracy, with some success. However, the French Revolution in the 1790s forced many French aristocrats into exile and caused consternation and shock in the aristocratic families of neighbouring countries. After the defeat of Napoleon in 1814, some of the surviving exiles returned, but their position within French society was not recovered.

Beginning in Britain, industrialization in the 19th century brought urbanization, with wealth increasingly concentrated in the cities, which absorbed political power. However, as late as 1900, aristocrats maintained political dominance in Britain, Germany, Denmark, Sweden, Austria and Russia, but it was an increasingly-precarious dominion. The First World War had the effect of dramatically reducing the power of aristocrats in all major countries. In Russia, aristocrats were imprisoned and murdered by the communists. After 1900, liberal and socialist governments levied heavy taxes on landowners, spelling their loss of economic power. Sources. Aristocracy, from Wikipedia, the free encyclopedia

Представьте: перед вами три девушки. Мария, Светлана и Ирина. Мария смотрит на Светлану (и только на неё), Светлана смотрит на Ирину (и только на неё). Мария замужем, Ирина нет. Смотрит ли кто-то замужем на кого-то незамужнюю? Вы можете ответить: да, нет и недостаточно данных. Подумайте над задачей, это сделает прочтение статьи ещё интереснее.

Биолог Жак Моно однажды сказал, что «удивительное свойство эволюции заключается в том, что она всем кажется понятной». К сожалению, никто не повторил того же самого о логике, но я исправлю это упущение. Практически каждый человек знаком с этим словом, и всем оно кажется понятным. Наш язык пропитан выражениями вроде «логичная мысль», или «звучит логично». В бытовом использовании логика выступает буквально синонимом здравого смысла и ума. Почти под каждым роликом про логику на ютубе есть комментарий про то, что введение логики в школе, наконец, заставит всех мыслить правильно (правильно это по-видимому так же, как автор данного комментария). Так или иначе, логика обладает в обществе огромным авторитетом, и апелляция к ней имеет статус сильного аргумента. Но откуда у неё такой авторитет?

Ребёнок приходит в садик. Его спрашивают: молоток, пила, топор, бревно. Что лишнее? Подобные задачки называют логическими, а их решение подразумевает наличие логического мышления (по крайней мере, по мнению составителей тестов). Ребёнок может сказать, что лишнее здесь бревно, ведь остальное - инструменты. И это интуитивно кажется нам логичным. Он может сказать, что лишний - молоток, ведь он единственный не участвует в обработке дерева или убрать пилу, потому как в этом слове в единственном нет буквы О. Эти ответы мы тоже признаем обоснованными. Но если он уберёт топор, никак это не аргументируя, мы назовём такое решение «нелогичным».

Люди довольно давно озадачились вопросом о том, можно ли подобную интуицию облечь в форму правил. Одним из первых, кто добился результатов в этом, был Аристотель. Ему удалось собрать раннюю донаучную версию логики в своём труде под названием «Органон», с древнегреческого - инструмент. И этот инструмент имел настолько удачную конструкцию, что с минимальными правками дожил аж до конца девятнадцатого века. Давайте поближе взглянем в сущность этого инструмента.

Волшебный инструмент

У вас есть набор утверждений, называемых аксиомами, вы можете применить к ним некоторые правила, и получить в результате выводы. Так вот, логика (по Аристотелю), это такие волшебные правила, при применении которых если изначальные утверждения верны, то вы волшебным образом получаете однозначно верные выводы.

Давайте покажу на примере. Для этого вернёмся к задачке из начала.

У нас три девушки, и каждая из них может быть как замужем, так и незамужней. Во всяком случае мы можем «помыслить» такие миры до того как посылки были озвучены.

Потом мы видим первую предпосылку: Мария у нас замужем. А значит, 4 мира мы можем сразу убрать и сосредоточить внимание на оставшихся.

Затем мы видим вторую предпосылку, Ирина не замужем, а значит, мы можем смело «выкинуть» ещё два мира.

Осталось всего две конфигурации - два мира, и мы не знаем точно в каком из них мы находимся. Но присмотритесь, в них есть кое-что общее. В первом мире Светлана замужем смотрит на Ирину не замужем, а во втором Мария замужем смотрит на Светлану не замужем. То есть кто-то замужем смотрит в кого-то не замужем в любом из оставшихся миров.

Убедительно?

Спорить с этим не получится. Поэтому логика чудовищно убедительный аргумент. В мета-анализе Йоса Хорникса (про который я рассказывал в статье про доказательства здесь же на Пикабу) сравнивали различные типы доказательств по их убедительности. Логика оказалась самым убедительным способом аргументации. Я провёл опрос, и мнения изначально разделились.

Но если запереть этих людей в одной комнате и попросить обсудить этот вопрос, то мы получим толпу людей думающих одинаково. Волшебный инструмент.

Но магия на этом не заканчивается. Если мы последовательно заменим имена девушек, вывод останется верен. Если мы заменим статус в браке на, например знает английский, то вам не составит труда решить эту задачку. Если мы изменим действие со смотрит на передаёт ручку, решение все так же останется актуальным.

То есть мы можем кристаллизовать подобные волшебные конструкции, убрав из них содержание и оставив лишь форму. Помните, в гонках в детстве были сокращалки (объездные пути)? Логика подобно им позволяет вам, увидев знакомую конструкцию, сократить время на размышление. Кроме того, она позволяет размышлять о самих конструкциях и их свойствах, находя правильные и неправильные.

Правильные конструкции

Перед вами лежат четыре карты: 3, 8 красная и зелёная.

С одной стороны у карт цифры, а с другой —  красная или зелёная рубашка. У вас есть правило: если карта чётная, то рубашка у неё красная. Вам нужно проверить соблюдается ли это правило для всех четырёх карт. Какие карты необходимо перевернуть для проверки этого правила? Как и в прошлый раз предлагаю вам немного подумать, чтобы было интереснее.

Эта задачка называется задача выбора Уэйсона, по имени психолога Питера Уйсона, который придумал её в 1966 году, чтобы мучить своих студентов. Я выбрал её, потому что в ней люди под влиянием искажения подтверждения достаточно часто используют неправильную конструкцию.

В классической логике для разделения правильных и неправильных конструкций существует штука под названием таблицы истинности.

Сейчас я покажу как ими пользоваться. Буква А - это первая посылка (или параметр функции). Она может быть верна («+») или неверна («—»). Буква Б - это вторая посылка. Далее в табличке идут значения некоторых конструкций (или функций): отрицание, конъюнкция (логическое И), дизъюнкция (логическое ИЛИ), импликация (логическое ЕСЛИ, ТО). Соответственно когда значение «+» это значит, что при таких значениях посылок конструкция верна.

У нас в условии прозвучала фраза «если, то». Подобная конструкция в классической логике называется «импликация». Табличка говорит нам, что импликация ложна («—») только в одной комбинации: когда ЕСЛИ верно, а ТО неверно.

Что же это сообщает нам о задаче с картами? А то, что нас интересует только верное ЕСЛИ - то есть только чётные цифры, и только неверное ТО - то есть зелёная рубашка. Если это очевидно, то перескочите следующий абзац.

Поясню. Если мы откроем тройку и она окажется красной - это вроде как подтвердит правило (но мы не пытаемся его подтвердить). Если же она окажется зелёной, то... это не подтвердит и не опровергнет правило. Это вообще не касается правила, ведь речь в нём шла только о чётных картах. Та же ситуация с красной рубашкой. Если там чётная карта - это вроде как подтверждение. Нам это не интересно. Если же там нечётная карта, то нам это так же индифферентно, ведь про нечётные карты в правилах не было. А вот восьмёрка нам интересна, ведь она сможет опровергнуть наши убеждения, если окажется зелёной. То же верно и для зелёной рубашки, которая может оказаться чётной.

Неправильные конструкции

Неправильные конструкции называются логическими ошибками. Вообще, конечно, надо сказать, что логическими ошибками мы называем не только неправильные конструкции. Но это тема для отдельного разговора, про это ещё будет статья (и ролик). Эти нелогические и не всегда ошибки мы сейчас опустим. Дальше по тексту под логическими ошибками я имею в виду конструкции, в которых делается неправильный вывод, несоответствующий таблице истинности.

К примеру, мы можем сказать:
Если пойдёт дождь, на улице будет мокро.
На улице мокро.
Следовательно, шёл дождь.

Это очень заманчивый вывод, который выглядит логично. Как будто мы просто перевернули конструкцию ЕСЛИ, ТО и получили верный вывод. Однако это данная конструкция - неверная. За её вредность ей даже дали специальное название «утверждение по следствию» (впрочем, название есть у многих логических ошибок). На улице может быть мокро не только от дождя (от поливалок или наводнения), и при этом «Если пойдёт дождь, на улице всё же будет мокро».

Логика критерий истины?

Если конструкция неверна (и не соответствует таблицам истинности), то её вывод не соответствует реальности. Эй! Не спешите. Не всё так просто. Несмотря на своё название — табличка истинности, как и логика ничего не говорит об истинности своих выводов по отношению к реальности. Если у вас возникает вопрос, что я имею в виду под словом «реальность», то на эту тему я недавно публиковал статью (здесь же на Пикабу).

Давайте я поясню на примере. Вернёмся к нашим девушкам. Если речь про реальных девушек (как в ролике снятом по этой статье), то у них могут быть совершенно другие имена и статусы. Реальность может не соответствовать ни одному из миров, которые мы рассматривали. Несмотря на это наши рассуждения о конструкции логически верны.

Утверждение: Если бы посылки были реальны, и их звали так как я озвучил вначале, и если бы они имели такие же статусы как в условиях задачи, то тогда вывод был бы реальным.

Это утверждение верно, вне зависимости от реального положения дел в любом мире. Это суть логики. Переформулирую: соблюдая логику, мы можем получить верный вывод, но не факт, что он будет соответствовать реальности. А соответствие реальности зависит от того, соответствуют ли ей посылки. Вот только логика сама по себе на этот вопрос не отвечает.

Но это не самое интересное. Мы можем получить вывод соответствующий реальности, нарушая логику. И на самом деле это не такая уж редкая ситуация. Дело в том, что мы довольно часто приходим к какому-то убеждению на основании разрозненных фактов и обрывочных сведений. Иногда нам везёт и это убеждение довольно точно соответствует реальности. Но когда нас спрашивают, мы не способны восстановить цепочку своих неосознанных рассуждений и интуиций. И тогда мы пытаемся представить свой вывод как результат логического размышления. У логики-то вон какой авторитет. При этом мы нередко ошибаемся в подобной аргументации, совершая грубые логические ошибки, мы же люди.

Вдумайтесь, то есть в такие моменты мы приводим неверные логические обоснования для убеждения, которое соответствует реальности. То есть, иногда допуская логическую ошибку, собеседник всё же прав. А отрицание этого является, внезапно, логической ошибкой под названием «Апелляция к ошибочности».

Именно поэтому нельзя вот так просто сказать: «ты допустил логическую ошибку, а значит, ты неправ». Не потому что это инициирует драку. Просто это логически неверно. Более корректным будет сказать, ты не мог прийти к этому выводу по этой причине, может у тебя есть другие основания? И вот если собеседник с этим не согласен, вот тогда можете начать драку во имя рациональности.

Но в чём тогда волшебство?

Но если, соблюдая логику, мы можем ошибаться, а нарушая оказаться правы, то, в чём же ценность логики? Логика сама по себе не устанавливает реальное положение дел. Но она является мощнейшим инструментом для этого. Если мы имеем некоторый набор убеждений о том, как работает какая-то штука, мы можем взять их в качестве посылок, применить волшебные правила логики и получить логические следствия в виде прогнозов. Эти прогнозы логически верны в любом случае в любом мире в котором верны посылки. И если наш прогноз сбывается, то есть хороший шанс, что мы как раз в таком мире.

Логика неспособна нам сказать в каком мире мы находимся, и какие посылки являются правильными. Но логика способна указать, чего нам следует ожидать исходя из посылок у нас в голове, и, таким образом, установить их полезность.

Вообще, немного упрощая, примерно этим и занимается современная наука. Как сказал Ричард Фейнман:

«Сначала мы пытаемся угадать, как работает реальность. Потом мы вычисляем последствия догадки, чтобы понять, что вытекает из нашей гипотезы, если предположить, что она верна. И далее мы сравниваем эти предполагаемые последствия с реальностью»

Вот все эти последствия и вытекания работают на движке логики (или, точнее, логик). То есть научный метод (как и рациональность) не сводится к логике, но логика является их необходимой деталью. Инструментом, как верно подметил Аристотель.

Берём мы законы термодинамики в качестве посылок (или аксиом). Применяем к ним волшебные правила логики и получаем прогноз того, как должен работать двигатель Стирлинга у меня на столе, если предположить, что посылки соответствует реальности. И если эта штука не работает так, то проблема: в аксиомах, вычислениях или в погрешностях измерения. Но не в правилах, согласно которым мы получали прогноз.

Но почему мы так уверены в том, что проблема в чём угодно, только не в логике? Это можно как-то логически обосновать? Может ли логика доказать сама себя? Почему мы считаем, что волшебные правила выбраны правильно, и как мы их выбрали? Помните, в начале ролика я сказал о том, что изобретение Аристотеля продержалось до конца 19 века? Возможно, у вас возник вопрос, что же произошло дальше. Вот дальше люди задались именно этими вопросами, которые составляют суть увлекательнейшей истории, но её я расскажу в другой раз.

Это означало то, что любой человек, правитель, торговец, ремесленник, вдруг выходил за пределы своей компетенции и действовал в своей жизни прикрываясь высшими философскими понятиями справедливости, добра и так далее так, как он понимал их сам. Однако, согласно Сократу, такой человек не дейстовал во имя их, а лишь с точки своего собственного представления о них, в то время как реально и объективно существующие добро и справедливость, познаваемое не собсвенной верой и мнением, которое у всех разное, а логикой, которая везде одинакова, и потому повзоляет познать и то и другое в их истинном свете, оставалось за кадром.

Под конец уж пошел я к ремесленникам. Про себя я знал, что я попросту ничего не знаю, ну а уж про этих мне было известно, что я найду их знающими много хорошего. И в этом я не ошибся: в самом деле, они знали то, чего я не знал, и этим были мудрее меня. Но, о мужи афиняне, мне показалось, что они грешили тем же, чем и поэты: оттого, что они хорошо владели искусством, каждый считал себя самым мудрым также и относительно прочего, самого важного, и эта ошибка заслоняла собою ту мудрость, какая у них была...

"Апология Сократа"

Тем не менее, Сократ лишь указывал на своё и чужое незнание этих вещей, и поэтому вряд ли сам что-то них знал кроме этого, да и сам не скрывал этого факта:

Я рассуждал сам с собою, что этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего в совершенстве не знаем, но он, не зная, думает, что что-то знает, а я коли уж не знаю, то и не думаю, что знаю. На такую-то малость, думается мне, я буду мудрее, чем он, раз я, не зная чего-то, и не воображаю, что знаю эту вещь.

<...>
Присутствовавшие каждый раз думали, будто если я доказываю, что кто-то вовсе не мудр в чем-то, то сам я в этом весьма мудр. А в сущности, афиняне, мудрым-то оказывается бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вовсе даже ничего.
"Апология Сократа"

У Сократа был величайший и талантливый ученик Платон, который кое-чего узнал и построил на этом всю свою философию.

Прежде всего, Платон показал, что софисты, утверждавшие о том, что "у каждого человека своя истина", потому что "человек - есть мера всех вещей" и никакой объективной высшей истины, общей для всех нет, глубоко ошибаются, потому что их рассуждения содержать в себе логическую ошибку. Действительно, если мы примем за истину утверждение о том, истина у всех субъективна и нет никакой объективной истины, то сам этот факт "субъективна и нет никакой объективной истины" уже будет объективной истиной, не зависящей от нашего мнения о ней.

Если же мы уточним высказывание софистов "у каждого человека своя истина и нет никакой объективной истины кроме этой", то опять же мы будем неправы. Ведь есть ещё материальные предметы такие как Солнце. Поэтому высказывание "Днём в ясном небе всегда светит одно и только одно Солнце" - объективная истина, причём очевидная для всех.

Воображаемый софист-оппонент, тем не менее, может возвразить "так это же сфера материи, куда относится весь мир, познаваемый органами чувств, зрением, слухом, вкусом, прикосновением и так далее. Психическое же у каждого субъективно"

Однако, во-первых, сам материальный мир не так уж объективен, как нам кажется. Так, если мы будем есть сладкую сахарную вату, которая материальна, она действительно будет казаться нам сладкой по вкусу. Но если мы дадим попробоавть ту же вату коту, то если бы он мог говорить, он бы не смог правдиво сказать, что она сладкая, потому что у котов генетически нет самих вкусовых рецепторов, улавливающих сладкий вкус.

Во-вторых, есть математические числа, которые очевидно имеют нематериальную природу (так как их нельзя потрогать рукой, услышать ухом и увидеть глазами) и которые существуют и работают везде: хоть в Африке, хоть на Марсе, иначе вся математика была бы бесполезна и не несла бы в себе никакого праткического смысла для окружающей нас действительности.

Таким образом в действительности всё оказывается наоборот: материальный мир переменчив, тогда как некие умопостигаемые нематериальные объекты, такие как числа, явно куда более устойчивы.

Это заметил также уже вышеупомянутый Парменид. Диоген Лаэртский так передаёт его философию: «Критерием истины называл он разум; в чувствах же, — говорил он, — точности нет».

За такие специфические свойства пифагорейцы считало вездесущее и всепроникающее число "Богом" и буквально молились на него, утверждая, что "Всё есть число". Эта любовь к математике и дружба с пифагорейцами отразилось и на вывеске перед входом в акакдемию Платона "Не знающий геометрии да не войдёт". Таким образом, чтобы понять философию Платона, современному человеку, к счастью, будет достаточно обычного школьного курса математики (или хотя бы, как минимум, простого умения считать и пользоваться натуральными числами).

Именно этот факт, а также дружба Платона с пифагорейцами навела его на мысль, что материальный мир неустойчив и подобен призраку, тени и иллюзии и кроме него есть ещё второй мир - вечный мир вечных "идей" эйдосов. Эйдосы, воспринимаемые исключительно разумом "умозрительно", и есть прообразы материальных вещей, которые мы можно увидеть обычным невооружённым глазом.

Коротко о философии Платона хорошо рассказано тут.

У Платона имеются так же довольно интересные открытия в области эпистемологии. По его утверждению, знание есть припоминание ἀνάμνησις (анамнезис), того, что душа всегда знала и созерцала в мире идей. После воплощения в материальном теле душа позабыла идеи. И чувственный мир помогает "вспомнить" некоторые из них.

По словам выдающегося ученика Платона, Аристотеля, теория идей

имеет своим источником беседы с Сократом, с одной стороны, и общение с учеником Гераклита Кратилом — с другой. От Кратила Платон усвоил, что все чувственно воспринимаемое постоянно течет и знания о нем нет, а беседы с Сократом привели его к убеждению, что те общие определения, которые мы даем чувственно воспринимаемым вещам, на самом деле относятся не к ним, а к неким другим — вечным и истинным сущностям, которые он назвал идеями (эйдосами). Именно благодаря идеям и в силу причастности им существует чувственно воспринимаемое сущее.
СВ. МЕСЯЦ  УЧЕНИЕ ПЛАТОНА ОБ ИДЕЯХ ЧИСЛАХ

В конце своей жизни Платон стал преподавать лекцию "О высшем благе", как часть так называемого "неписанного учения", преподаваемому ограниченному кругу избранных учеников.

О реальном сущестовании этой лекции мы можем судить, так как её сущестование в качестве неписанного учения упоминается, во-первых, в комментариях Аристотеля. Во-вторых, другой современник Аристотеля Артаксеном, сообщает нам о некогда прочитанной Платоном в Афинах публичной лекции "о высшем благе", в которой, вопреки ожиданиям большинства, речь шла не о счастье, здоровье, богатстве и других общепризнанных благах, а о числах, математике и астрономии, и где высшее благо отождествлялось с единым.

Что это за "высшее благо" Платона современным исследователям остаётся лишь гадать. Однако есть смелая гипотеза о том, что Платон под "высшим благом" имеет никого иного как самого Бога, Всемогущего и Всеблагого Творца этого мира, который поэтому и является первопричиной существования всей Вселенной, а также высшим эйдосом, высшей идеей, которая превосходит все прочие идеи.

Спасибо что дочитали эту часть до конца. Если пост вам понравился, ставьте плюс и если этот пост наберёт 10000 рейтинга, то я сделаю вторую часть (а возможно даже и третюю), в которой расскажу, как философия Платона через труды неоплатоников повлияла на религиозную мысль средневековых философов-схоластиков, как они объясняли существование Бога и зла в этом мире (вопросы теодеции) и почему они начали некий странный спор об универсалиях и почему христианский император Юстиниан I в конце концов был вынужден закрыть Платоновскую Академию в 529 году нашей эры.