В снежном месяце апреле 1979 года в больницы Свердловска стали поступать первые пациенты со странными симптомами. Это было похоже на грипп: высокая температура, кашель, озноб, тошнота, головокружение. Спустя день-два (а в некоторых случаях — и через несколько часов) на этом фоне стремительно развивалась пневмония, часто с летальным исходом. В течении страшной болезни были различия, но вскрытие показало, что десятки человек погибли от опаснейшей инфекции — сибирской язвы. Из официальной версии следовало, что все эти шесть десятков жертв съели зараженное мясо, но на самом деле это была явная дезинформация. Так что же произошло в крупнейшем уральском городе той весной 40 лет назад: утечка материала из секретной лаборатории, разрабатывавшей бактериологическое оружие, или диверсия неустановленных лиц, заинтересованных в том, чтобы опорочить советскую действительность?
Свердловск-19 в центре кадра
Имеющиеся на поверхности земли корпуса Свердловска-19 — лишь небольшая часть созданного за послевоенные годы комплекса. Производственные мощности центра располагаются в основном под землей. Ученые в лабораториях разрабатывали новые штаммы бактерий, в реакторах-ферментерах шла наработка их запасов, которыми потом снаряжали боеприпасы, хранившиеся на специальных складах.
Сложно сказать, что заставило заниматься этой опаснейшей работой в черте города-миллионника. К 1979 году Свердловск-19 пусть и был окружен промышленными зонами, но все же находился в непосредственной близости к жилым районам. Лишь в 1980-е, после эпидемии сибирской язвы, это производство было наконец вывезено в казахстанский Степногорск, подходящий для такого рода операций куда больше.
Эпидемия
Из-за того, что события в апреле — мае 1979 года были в итоге засекречены, точно восстановить динамику развития эпидемии сложно. В самом начале апреля (чаще всего называется дата 4 апреля) была зафиксирована первая смерть, которую потом объяснят заболеванием сибирской язвой, хотя при этом официальной причиной сперва была названа пневмония. Это было лишь начало. В течение следующего месяца количество жертв лишь увеличивалось. Случались дни, когда медики фиксировали по 4—5 смертей, и, конечно, одной случайной пневмонией объяснить это было уже невозможно. Однако первое вскрытие провели лишь 10 апреля, и оно подтвердило худшие опасения врачей. Диагноз гласил: «кожная форма сибирской язвы».
У сибирской язвы есть три формы. Кожная — наименее опасная и самая распространенная (до 90% всех случаев), она возникает, когда споры антракса попадают на поврежденные участки кожи. Через пару недель на этом месте возникает черный струп, окруженный красным валиком воспаленной кожи. Отсюда и западное название инфекции — антракс (греческое «уголь»).
Но среди погибших в Свердловске было слишком много пораженных двумя другими формами сибирской язвы. Особенно много было случаев респираторной инфекции. Ее симптомы сперва очень напоминают тяжелую простуду или грипп, что многократно увеличивает опасность. Зачастую в таких ситуациях люди занимаются самолечением, в результате чего заболевание эволюционирует в пневмонию, что в 90% случаев означает смерть. Лишь вакцинирование на первом, «простудном» этапе существенно увеличивает шансы на благополучное излечение.
Наконец, третья форма антракса — желудочно-кишечная. По опасности она занимает промежуточную позицию между легочной и кожной, приводя к летальному исходу примерно в половине случаев. Чаще всего ее причиной становится употребление в пищу зараженного сибирской язвой мяса.
Именно такое объяснение стало официальной версией произошедшего в Свердловске. Уже 13 апреля в местных газетах появились заметки о появлении в городе этого заболевания. Граждан призывали быть бдительными, не есть мясо сомнительного происхождения. Это же объяснение (зараженное мясо больных животных) фигурировало в научных статьях, посвященных произошедшему, в объяснениях, данных советскими специалистами их западным коллегам.
«В Свердловске и области участились случаи заболевания скота. В колхоз был завезен низкокачественный корм для коров. Администрация города убедительно просит всех свердловчан воздержаться от приобретения мяса „в случайных местах“, в том числе на рынках».
Это, конечно, была дезинформация, причем преднамеренная. Она никак не объясняла, как поедание зараженного мяса могло привести к развитию легочных и кожных форм заболевания. Точно так же непонятно, почему это «мясо» ели преимущественно мужчины средних лет (именно они составили основную массу умерших), при этом в абсолютном большинстве случаев в своих семьях погибали лишь они одни, а остальные члены семьи даже не заболевали. Данная версия могла объяснить лишь несколько отдельных смертей, но никак не эпидемию, продолжавшуюся больше месяца.
Версии
Итак, по официальным данным, в результате эпидемии антракса в Свердловске погибло минимум 64 человека (приводятся и данные о 68 смертях, неофициальные слухи гласят о более чем сотне жертв). В 1992 году в Свердловск, вновь переименованный в Екатеринбург, приехал профессор Гарвардского университета Мэтью Мезельсон, уже несколько лет занимавшийся случившимся на Урале и спустя два года (в 1994-м) опубликовавший в авторитетном научном журнале Science статью «Вспышка сибирской язвы в Свердловске в 1979 году». В результате многочисленных интервью с выжившими в результате эпидемии, а также с родственниками погибших ему удалось построить модель распространения вспышки. Оказалось, что в ориентировочный момент выброса практически все жертвы и выжившие находились в достаточно узкой зоне, протянувшейся от «19-го городка» на 4 километра к юго-востоку.
Подняв архивные метеоданные, удалось установить, что лишь 2 апреля 1979 года наблюдался подходящий северный ветер, который мог объяснить такую схему распространения заболевания. Представляли любопытство и характерные, четко локализуемые (согласно модели Мезельсона) очаги заболеваний: рядом с «19-м городком», расположенным к югу от него «32-м военным городком» и в жилом районе еще южнее. Наконец, крупнейший очаг антракса находился на территории завода керамических изделий, практически формировавшего южную границу распространения эпидемии.
Модель Мезельсона подтвердил и генерал Андрей Миронюк, в апреле 1979 года исполнявший обязанности начальника особого отдела Уральского военного округа (его слова опубликованы в журнале «Урал», №3 за 2008 год):
«В начале апреля мне стали докладывать, что умерли несколько солдат и офицеров запаса, проходивших сборы в 32-м военном городке. Недели две мы отрабатывали различные версии: скот, питание, сырье для заводов и так далее. Я попросил у начальника 19-го городка, который находится по соседству с 32-м и где имелась военная лаборатория, карту направления ветров, дувших в те дни со стороны этого объекта. Мне ее дали. Я решил перепроверить данные и запросил аналогичные сведения в аэропорту Кольцово. Обнаружились существенные расхождения. Тогда мы создали оперативные группы и пошли следующим путем: подробно опросили родственников умерших и буквально по часам и минутам, с конкретной привязкой к местности отметили на карте те места, в которых находились погибшие. Так вот, в определенное время, где-то в 7—8 часов утра, все они оказались в зоне ветров с 19-го городка. Точки местонахождения пациентов протянулись вытянутым овалом с длинной осью примерно в 4 километра — от военного городка до южной окраины Чкаловского района».
Согласно самой популярной альтернативной (официальной пропаганде) версии 2 апреля 1979 года (или в ночь на эту дату) на секретном заводе «Свердловск-19» произошел случайный выброс спор сибирской язвы. Полковник Канатжан Алибеков в своей книге «Осторожно, биологическое оружие» достаточно подробно рассказывает, как развивались события, называя конкретные имена. Правда, хронология произошедшего в «19-м городке» у него несколько иная:
«В последнюю пятницу марта 1979 года один из работников технического персонала завода, перед тем как уйти домой, оставил коротенькую записку своему сменщику, в которой говорилось: „Засорился фильтр, я его снял. Фильтр следует заменить“. В конце каждой смены огромные сушильные агрегаты выключались для краткой технической проверки. Забившийся фильтр, таким образом, не был каким-то необычным явлением, вот только заменить его следовало немедленно».
По словам Алибекова, начальник смены, некий подполковник Николай Чернышов, спешил домой и не сделал в специальном журнале запись о необходимости замены фильтра. Следующая смена, не подозревая ничего необычного, вновь включила оборудование, и воздух, содержавший споры антракса, вылетел во внешнюю среду, минуя фильтр. Его отсутствие было обнаружено лишь через несколько часов. Инкубационный период сибирской язвы до появления симптомов заболевания составляет 4—6 дней, далее в своей респираторной форме (после вдыхания аэрозоля) заболевание развивается стремительно, и еще через два-три дня человек, скорее всего, умрет. Версия о выбросе в пятницу, 30 марта, неплохо согласуется с первой жертвой, смерть которой была зафиксирована 4 апреля.
Существует и информация о том, что уже 2 апреля 1979 года военный городок №32, расположенный непосредственно к югу от «Свердловска-19», был переведен на казарменное положение. По этим же данным, уже 4 апреля в Свердловск прибывает начальник 15-го главного управления Генштаба, курировавшего военно-биологическую программу СССР, генерал-полковник и академик Ефим Смирнов. В это же время в город приезжают главный государственный санитарный врач страны академик Петр Бургасов (затем на протяжении долгих лет своим несомненным авторитетом поддерживавший версию о «зараженном мясе»), а также главный инфекционист Минздрава СССР Никифоров. Такое внимание властей весьма характерно, но, правда, оно никак не помогло остановить свердловцев, по официальной версии, продолжавших в течение следующего месяца с лишним поедать отравленную антраксом говядину, несмотря на предупреждения властей.
Более того, версию о выбросе в результате нарушения техники безопасности в «19-м городке» подтвердил и Борис Ельцин, бывший во время эпидемии первым секретарем Свердловского обкома КПСС, то есть фактическим хозяином города и области. В своих мемуарах 1990 года «Исповедь на заданную тему» он упоминает о тех событиях, объясняя их «утечкой с секретного военного завода». А в 1992 году в интервью «Комсомольской правде» уже президент России Ельцин прямо говорит: «Когда случилась вспышка сибирской язвы, в официальном заключении говорилось, что это какая-то собака привезла. Хотя позже КГБ все-таки признал, что причиной были наши военные разработки. Андропов позвонил Устинову и приказал ликвидировать эти производства полностью. Я считал, что так и сделали. Оказывается, лаборатории просто перебазировали в другую область, и разработка этого оружия продолжалась».
4 апреля 1992 года Ельцин подписал закон «Об улучшении пенсионного обеспечения семей граждан, умерших вследствие заболевания сибирской язвой в городе Свердловске в 1979 году», в 13-ю годовщину начала эпидемии, по сути, признав ответственность государства за случившееся.
Но был ли выброс?
Казалось бы, даже президент Ельцин, бывший, судя по занимаемой в то время должности, непосредственным участником событий, признал факт выброса, произошедшего в результате нарушения техники безопасности, халатности и/или какой-то другой цепочки событий. Однако существует и третья версия произошедшего в Свердловске, указывающая на очевидные (или кажущиеся таковыми) нестыковки в версии выброса. Что характерно, ее защитниками в основном являются люди, имеющие непосредственное отношение к советской военно-биологической промышленности, вовсю работавшей в условиях подписанной еще в 1972 году (за год до создания НПО «Биопрепарат») Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов биологического и токсинного оружия.
НПО «Биопрепарат» в Степногорске
Сторонники этой версии обращают внимание на странный, по их мнению, очаговый характер эпидемии. Максимальное количество зараженных должно приходиться на непосредственные окрестности места выброса и уменьшаться по мере удаления от него. Согласно же исследованию американского профессора Мезельсона, во время вспышки сибирской язвы было несколько четких очагов заболевания, причем крупнейший из них находился в районе завода керамических изделий в 2,5—3 километрах от «19-го городка».
Далее обращается внимание на длительность эпидемии, не согласующуюся с коротким инкубационным периодом антракса и стремительным его развитием после проявления симптомов. Утверждается, что вспышка продолжалась до середины июня, то есть больше двух месяцев, хотя тот же Мезельсон писал, что основная масса жертв погибла до 15 мая. Кроме того, защитники этой версии подвергают сомнению сам факт случайного снятия фильтра (они представляли собой достаточно габаритные тяжелые конструкции) и подчеркивают имеющуюся многоступенчатость очистки воздуха (то есть «Свердловск-19» был оборудован сразу несколькими каскадами фильтров). Еще одним доводом является то, что свердловчан убивала смесь из четырех штаммов антракса канадского и североамериканского происхождения. Наконец, отмечалось, что западные «голоса» («Голос Америки») сообщили об эпидемии почти сразу после ее начала, 5 апреля, в то время как первое вскрытие с установлением диагноза было проведено 10-го числа.
Смысл же этой версии был в следующем. Никакого случайного выброса не было. Вместо него в апреле — мае 1979 года в Свердловске в нескольких местах, соответствующих очагам распространения заболевания, произошли теракты. Диверсанты (происхождение штаммов антракса намекает на их спонсоров) два с лишним месяца распыляли аэрозоль со спорами сибирской язвы, убивая мирных жителей.
В подобных засекреченных историях, когда стороны оперируют данными, верифицировать которые на сто процентов невозможно, на любые доводы найдутся контраргументы. Нашлись они и у сторонников версии случайного выброса. Совсем не обязательно, утверждают они, максимальное количество заболевших должно быть сконцентрировано у места выброса. Во-первых, непонятна высота, на которую произошел этот выброс (от нее и от силы ветра зависит, на каком расстоянии осядут споры). Во-вторых, для любой эпидемии нужен не только ее источник, но и носители. Вполне возможно, очаговый характер вспышки соответствует местам концентрации людей в момент, когда их накрыло облако со спорами. Например, особенно большое количество пострадавших на керамическом заводе может быть связано с работой приточной вентиляции, через которую споры проникли внутрь цехов предприятия.
Длительность эпидемии может быть объяснена повторным распространением спор после их оседания на деревьях, почве или зданиях. Канатжан Алибеков говорит о «вторичных аэрозолях», поднятых в воздух в результате неверных мер по дезинфекции пораженной территории, хотя при этом надо отметить, что полковник при всей его очевидной осведомленности после эмиграции в США незаинтересованным лицом считаться не может. Впрочем, его ангажированность ровно такая же, как и у апологетов «диверсионного» объяснения событий.
Осведомленность «Голоса Америки» о произошедшем ничем документально не подтверждена, а утверждения о том, что кто-то что-то слышал по радио, неубедительны. Даже в иностранном происхождении штаммов свердловской сибирской язвы нет ничего удивительного. Наоборот, легко представить, что советские специалисты могли активно работать с ними, ведь их задачей была разработка не только биологического наступательного оружия, но и мер противодействия аналогичным вооружениям противника, то есть, к примеру, создание соответствующих вакцин.
Но главное — в другом. Сложно представить, как диверсия, подобная свердловской, могла быть в принципе осуществлена на практике. Как могли проникнуть в Советский Союз 1979 года вражеские агенты? Как они смогли затем оказаться в закрытом для иностранцев городе, напичканном секретными производствами? Даже если это были завербованные советские граждане, как они смогли получить нужные им штаммы (обязательно иностранные, чтобы, вероятно, проще было установить причастность к теракту «заокеанских спонсоров») антракса? Куда смотрели со всем горячим сердцем и холодными руками советские разведка и контрразведка? Как в принципе смогли диверсанты два месяца осуществлять целую серию (!!!) терактов на ограниченной территории вблизи стратегического военного предприятия? И при этом не попасться после первого «распыленного на остановке баллончика с сибирской язвой», когда в окрестности «19-го городка» наверняка уже были стянуты все соответствующие службы и специалисты? И наконец, зачем могла быть осуществлена вся эта сложнейшая операция? Получается, что агенты условного ЦРУ или, страшно представить, «Моссада» шли на серьезный риск разоблачения, поимки, показательного суда, невиданного скандала планетарного масштаба, рисковали собственными жизнями, убивая несколько десятков мирных жителей, чтобы «нанести удар престижу СССР перед Олимпиадой-1980», получить возможность «нагнетать психоз» и «причислить Советский Союз, а потом и Россию к странам-изгоям», спровоцировать «враждебность населения к собственным Вооруженным силам», а затем и пролоббировать расширение собственной программы биологического оружия? Все это было организовано и проделано ради этих материй?
И почему в таком случае про это не стало известно еще в 1979 году? Чем занимались следственные органы? Почему вместо разоблачения коварного врага была придумана совершенно смехотворная версия с «зараженным мясом»? Даже во время острых конфликтов СССР с США в 1980-е годы, во время войны в Афганистане, гонки вооружений, программы «звездных войн», сбитого южнокорейского «Боинга», даже после того, как Рональд Рейган с трибуны во Флориде объявил Советский Союз «империей зла», СССР не воспользовался возможностью нанести ответный удар и разоблачить подлые действия американских империалистов в сердце социалистической родины, жертвами которых стали минимум 64 ни в чем не повинных человека. Этого не происходит даже сейчас, в период новой холодной войны.
Похоже, этого не происходит только потому, что на все многочисленные вопросы может быть только один ответ. Возможно, дело не в конспирологии, а в обычной халатности, головотяпстве, нарушении техники безопасности, наплевательском отношении к собственным гражданам, результатом чего стало размещение опаснейшего производства посреди миллионного города, а не в среднеазиатской пустыне. Может, дело все-таки в этом? Тогда становятся объяснимыми и неуклюжая дезинформация, и похороны в оцинкованных гробах, и оперативный перенос производства сибирской язвы из Свердловска в казахстанский Степногорск.
