Стивена Слевина арестовали за то, что он находился за рулем машины, которая числилась в угоне. Машину он взял у друга и ничего не знал о том, что она в розыске. То, что должно было стать коротким заключением, превратилось для него в два года кошмара. 2005 год стал для Стивена Слевина настоящим испытанием. Он боролся с тяжелой депрессией, его психическое состояние ухудшалось, а неприятности с законом только усугубляли ситуацию. Несколько нарушений, связанных с вождением автомобиля, привели его к серьезным проблемам.
В поисках лучшей жизни он одолжил у друга машину и отправился прочь из Нью-Мексико, надеясь оставить неприятности позади. Но его планы рухнули в августе 2005 года, когда полиция округа Донья-Ана остановила автомобиль, в котором он ехал. На тот момент Стивен уже чувствовал, что его жизнь летит под откос, но он и представить не мог, насколько хуже всё станет в ближайшие дни.
Когда офицеры приказали ему выйти из машины, его ждала новая беда — автомобиль, который он взял у друга, числился в угоне. Стивена немедленно арестовали. По логике вещей, следующим шагом должно было стать судебное разбирательство, где ему могли бы назначить либо тюремное заключение, либо реабилитацию. Но этого не случилось. Вместо этого Стивена перевели из общей камеры в одиночную. Причины такого решения до сих пор остаются неясными. Оказавшись в крошечной бетонной клетке, он сначала думал, что это временно. Но реальность оказалась куда страшнее.
Судебное слушание так и не было назначено. Ему не предоставили адвоката. Никто не объяснил, почему он оказался в полной изоляции. Никто не дал ему возможности позвонить и узнать хоть что-то о своем положении. Его оставили наедине с его психическими проблемами без какой-либо поддержки. Каждый день он просыпался и засыпал в одиночестве, в своей крошечной камере размером 1,8 метра на 3 метра. Из удобств — лишь узкая койка и унитаз. Ни радио, ни телевизора, ни даже часов. Время потеряло всякий смысл. Для человека, уже страдающего от проблем с психикой, такое заключение стало пыткой. Особенно с учетом того, что никакого объяснения его положению не было.
Стивен умолял охранников дать ему возможность предстать перед судом. Но его отчаянные просьбы оставались без ответа. Он умолял разобраться в его деле или, хотя бы, перевести его из одиночной камеры — он просил об этом снова и снова. Но в ответ всегда получал лишь безразличие.
Недели шли, а просьбы Стивена оставались без ответа. В какой-то момент он осознал, что его слова не имеют никакого значения. Ему не помогут. Никто даже не собирается слушать. Он перестал просить, перестал надеяться. Даже если бы он был психически здоровым до изоляции, то это состояние вряд ли бы сохранилось. Без общения он начал разговаривать сам с собой, постепенно теряя связь с реальностью. Его психика рушилась, а вместе с ней ухудшалось и физическое состояние. После бесконечных месяцев, проведённых на грязном матрасе, его тело покрылось язвами. Он не имел доступа к элементарным гигиеническим средствам, его зубы начали гнить от инфекций, волосы и борода превратились в спутанные грязные клочья, а тело ослабло до изнеможения.
Охранники наблюдали за тем, как Стивен всё глубже погружался в безумие, но не предпринимали ничего. Он словно исчез в системе, и никто не пытался его оттуда вытащить. Казалось, стражи порядка были вполне довольны этим положением вещей. А время шло. Недели превращались в месяцы, месяцы — в годы. Когда зубная боль стала невыносимой, у него не осталось выбора — он вырвал один из зубов своими руками. Обычные вещи, такие как душ или прогулка, остались в далёком прошлом, как и любые признаки нормальной жизни. Единственные люди, с которыми он хоть как-то контактировал, обращались с ним как с отбросом. Надзиратели разговаривали с ним грубо, не проявляя ни малейшего сочувствия.
Хотя его держали, словно особо опасного преступника, на самом деле Стивен даже не был официально обвинён. Но в 2007 году его вдруг выпустили. Однако человек, который вышел на свободу спустя почти 700 дней, уже не был тем же самым Стивеном Слевином. Его психика оказалась сломлена до такой степени, что не было понятно, сможет ли он снова стать частью общества, не говоря уже о том, чтобы добиться справедливости за эти два года забвения. Последствия одиночного заключения, в котором провёл почти два года Стивен, были очевидны. Достаточно было взглянуть на его фотографии, сделанные при аресте в 2005 году и после освобождения в 2007-м, чтобы понять, через какой ад он прошёл.
Стивен Слевин во время задержания в 2005 году и в 2007 году, незадолго до освобождения
Прошло несколько месяцев, прежде чем он начал хоть немного привыкать к жизни на свободе. Но чем больше он адаптировался, тем сильнее осознавал весь ужас своей истории. Его лишили не только суда, но и элементарного человеческого обращения. И самое поразительное — никто даже не попытался загладить вину. Не последовало ни извинений, ни объяснений. Однажды дверь камеры просто открылась, и Стивена выпустили на свободу, предоставив ему самому разбираться с разрушенной жизнью.
В 2008 году, осознав масштаб несправедливости, он решил не молчать. Стивен подал иск против округа Донья-Ана, заявив, что его незаконно лишили свободы, подвергли жестокому обращению и бесчеловечному обращению, несмотря на то, что его единственным проступком было нарушение правил дорожного движения. Его дело стало тревожным напоминанием о том, насколько несовершенна судебная система, если она позволяет человеку просто исчезнуть в одиночной камере без суда и следствия. История Стивена показала, что подобное может случиться с каждым, кто однажды окажется не в том месте и не в то время. Он настаивал: его права были грубо попраны, а сотрудники тюрьмы сознательно игнорировали его страдания. Судебная тяжба растянулась на долгие годы и оказалась сложной, но Стивен не сдавался.
Адвокаты представили весомые доказательства безразличия и халатности тюремного персонала. Среди них были медицинские документы, подтверждающие, что он не получал необходимого лечения, показания экспертов о разрушительном влиянии длительного одиночного заключения на психику, а также неопровержимые свидетельства того, что администрация тюрьмы не сделала абсолютно ничего, чтобы облегчить его положение.
В 2012 году, после продолжительной борьбы, суд наконец признал ужасающий масштаб несправедливости. Стивену присудили 15 миллионов долларов компенсации — одну из крупнейших выплат в истории подобных дел. Это было официальное подтверждение того, через какие мучения он прошёл.
Но сам он понимал: никакие деньги не смогут вернуть утраченное. Почти два года одиночного заключения оставили неизгладимый след, подорвав его физическое и психическое здоровье. И это было то, что не купишь ни за какие миллионы.
К сожалению, во время судебного разбирательства врачи диагностировали у Стивена рак на поздней стадии. Болезнь оказалась сильнее, и вскоре после завершения процесса его не стало.
