Чиновник – он классный парень. Не знаю, как другие, а вот этот чиновник – он красавчик! Хотя, бывает и подворовывает маленько. Но это только когда сильно нервничает. И вот, он пытается не нервничать.
Он стоит у зеркала, сосредоточено смотрит на своё отражение и поправляет галстук.
Красный галстук. Красный, как закат на морском побережье; как «кирпич» на одностороннем движении; как его лицо в ночь на первое января после речи Путина. Очень красный галстук.
Брови его нахмурены, а губы сжаты. Хоссспади, да если взглянуть на его лицо, то кажется, что его губы сжались вместе со скулами и лбом.
Он где-то слышал, что если в уме считать шаги, то нервы успокаиваются.
И вот он выходит на улицу. Он считает:
- Раз, два, три, четыре…
Выходит на тротуар и идёт на работу – это рядом, 10 минут ходу. Ему навстречу проходит какой-то молодой пацан. Причёска, как у ощипанного попугая, клочьями торчит из разноцветной головы. Взгляд, как у зомби, слепо упёрся в экран телефона. Уши наглухо запечатаны наушниками.
Галстук считает:
- Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть…
Заблудившись глазами и мозгами в мире альтернативной цифровой реальности, молокосос случайно налетает на чиновника.
Всё происходит само собой. Непроизвольно. Машинально. И как-то, совершенно непонятно как, в кармане у галстука оказывается проездной молокососа, папина кридитка и пачка презервативов. Чиновник перекладывает их в толстый портфель с бумагами и продолжает считать:
- Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок…
Он переходит дорогу и сосредоточенно смотрит под ноги. Губы беззвучно что-то шепчут. Ему навстречу идёт женщина. Она толкает перед собой детскую коляску. В коляске лежит ребёнок и отчего-то громко кричит.
Он считает:
- Семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три…
Ребёнок смотрит на него и кричит ещё сильнее. Ребёнок смотрит на его красный галстук и внезапно замолкает. В его младенческом взгляде отражается красный галстук и густое тягучее презрение.
Всё происходит само собой. Непроизвольно. Машинально. И как-то, совершенно непонятно как, в кармане у чиновника оказывается погремушка, фантик от жвачки и даже недожёванная жвачка.
Он перекладывает их в толстый портфель с бумагами и продолжает считать:
- Сто двадцать три, сто двадцать четыре, сто двадцать пять…
И вот, наконец, галстук добирается до работы. Он поднимается на второй этаж дома №18 по улице Советов и заходит в свой кабинет. Кладёт портфель на стол, поправляет галстук и вытирает со лба пот.
Начинается рабочий день. Тут, самое главное, не сорваться. Для этого всего лишь надо не нервничать. Ведь, когда он нервничает, он всегда ворует.
И вот галстук сидит за столом, откинувшись на кресле и представляет, что он на песчаном берегу Чёрного моря. Где-то ласково шепчут прохладные и манящие волны, в небе кричат чайки, а тёплый летний ветерок играет листвой в густых кронах деревьев.
Его брови расслаблены, а на губах играет едва заметная улыбка. Хоссспади, да если взглянуть на его лицо, то кажется, что его губы расплылись в улыбке вместе со скулами и лбом.
Внезапно дверь кабинета распахивается. В комнату влетает начальник управления имущественных и земельных отношений. Она в гневе. Она кричит, что какой-то коммерс хочет оттяпать кусок муниципальной земли под ЖК. Она что-то говорит про местного депутата. Она в чём-то обвиняет его друга.
Он считает:
- Триста пятьдесят восемь, триста пятьдесят девять, триста шестьдесят…
Она требует, чтоб какой-то там участок не выделялся под коммерцию, а оставался под школу, которую они обещают району уже 17 лет.
Он говорит ей, чтоб она заткнулась. Он говорит ей, что из-за неё он сильно нервничает.
Она спрашивает:
- А вы не пробовали считать до десяти?
Всё происходит само собой. Непроизвольно. Машинально. И как-то, совершенно непонятно как…
