Я всегда любила этот старый подъезд, непрошибаемый ветрами осени и с запахом, который не спутаешь ни с чем — смесь кофе, книг, картошки — и немного старины. В эти выходные я приехала к маме. Кому-то покажется — зачем, ведь город тот же, но у меня свои традиции: раз в месяц возвращаться, садиться на кухне с чаем и делать вместе дела. Маме это важно. А мне… теперь тем более.
— Танюша, на столе лягушка сидит, боюсь к ней подойти! — мама шутит, уже зная, что я первым делом полезу к её письменному. Письменный стол! Там целая жизнь, зарытая под платками, бумажками, фотографиями, странными закладками и квитанциями. Вот и сейчас — бумажный водоворот, а посередине аккуратная, совсем новая стопка, перевязанная бежевой тесёмкой.
— Бог его знает… Наверное, опять чего-то нашли или ты мне принесла?
Я села, развязала тесёмку. Бумага плотная, чуть пожелтевшая по краям, почерк аккуратный, но не машинный — настоящий, чернильный. Ни на одной странице — ни имени, ни даты. Только короткие рассказы — иногда смешные, иногда вдруг до слез пронзительные.
— Кирпичи какие-то, а не истории, — пробормотала мама, — лишь бы место на столе занимать…
Но одна всё же привлекла внимание. Прочитала вслух:
“Раз в год бабушкино окно светилось всю ночь. Значит — ждёт гостей.”
Мама молчит. Я тоже. Потому что стиль? Потому что чувство тепла… и будто изнутри разливается по комнате. Кто написал? Мы обе не знаем.
Вечером мы, как обычно, устроились на кухне с пирожками — и с этими самыми рассказами третьим участником разговора.
— Мама, у кого мог быть такой стиль? Посмотри, тут обороты… Вот тут даже нашёлся анекдот, который только в нашей семье рассказывают!
Мама смеётся, отмахивается.
— Танюша, что ты всё выдумываешь! Мало ли кто писал, может, соседка Люда — она ж библиотекарь, с фантазией. Или Васька из шестнадцатой, помнишь, носил портфель в детстве мой?
Нет, мне так неинтересно. Я беру лупу, я разбираю дату на обороте листа — простая чернильная клякса. Но снова и снова возвращаюсь мыслями: ни Люда, ни Василий не знали таких подробностей бабушкиных вечеров. Не смеялись бы с нашего “домашнего хулигана”, не вспоминали бы о “борще на костяшках”.
Я читаю ещё один рассказ — а там про дедушку, как он тайком подкармливал голубей семечками. Только… ведь это и мы, и никто другой.
Мама тем временем уходит мыть посуду — явно не хочет обсуждать. Может, ей просто скучно. А может…
Вечером я лежу в бывшей своей комнате. Окно наполовину раскрыто, звуки города убаюкивают, а мысли — наоборот, будоражат. Кто автор?
Рабочая неделя пролетела вперёд — как всегда, горизонт наполнился суетой, делами, звонками, маршрутами метро. Но эти рассказы не оставляли в покое. Я обещала самой себе “не думать”, но как тут забудешь… Вечером, забравшись под плед с кружкой ромашкового чая, я вновь достала ту пачку.
Вчитывалась в строчки — одну за другой.
В одном рассказе дочка спорит с матерью за учебники, упрямится, топает ногой, а потом тайно лепит пирожки из супер-клея и мучного теста. Смех и слёзы — как у нас было…
В другом — история про соседский сад, где яблоки воровать считалось делом чести, а возвращаться с шишкой на лбу — чуть не медалью. Всё это знакомо до дрожи, будто не прочитано, а вспомнилось.
— Ты точно не знаешь, кто это мог быть?
— Таня, да брось ты! Писали в семье и стихи, и сказки — у кого что на уме, — отмахнулась она. Разговор быстро ушёл в другую сторону: кот нагадил в тапок, хлеб подгорел…
Но внутри — назойливая мысль: бытовое — да, но только свои расскажут именно так. С тем весёлым и чуть грустным взглядом, который бывает лишь у тех, кто любит без оглядки.
В какой-то момент меня осеняет: а вдруг… Нет, ерунда. Хотя…
Откровение за вечерним чаем
— Мам, если я что-то узнаю — ты не рассердишься? — начинаю издалека.
— Да с чего бы мне сердиться? — обижается она, складывая варёные яйца в вазочку.
— Просто в одном рассказе — помнишь, как ты мне про юность свою рассказывала, про то, как у тебя платье порвалось прямо на танцах?..
— Ну, было дело. Ну и что?
Я распечатываю на принтере странице рассказа. Читаю слух. Детали — мельче муки: пуговицу пришили нитками не туда, туфля соскользнула, а в волосах застрял бантик. Я слышу — мама вдруг как бы вздыхает:
— Мам, это ведь ты писала?
Молчание. Тихое. Потом мама вдруг коротко смеётся, как в детстве:
— Ох, Таня… Было, было. В молодости я записывала всякое — наболтает что сердце, а потом и спрятать стыдно. Вот так и лежали эти бумажки.
Я — поражена. Оказывается, всё это время “безымянная” пачка — наш семейный клад.
Тот вечер был особенным. Мы с мамой вдвоём — на кухне, как и много лет назад, когда я ещё училась в школе и делала уроки под её бормотание, а потом засыпала, слушая, как она что-то переписывает в тетрадку.
А теперь всё иначе, всё по-настоящему. Я держу в руках её рукописи и вместо обычных домашних хлопот — разговор о реальных, подлинных чувствах.
— Мам, а почему ты никому не рассказывала? — осторожно спрашиваю.
— А зачем? — мама кладёт ложку сахара в чай, долго мешает, смотрит на меня поверх очков. — Всё равно ведь кому нужны эти истории? Я писала для себя. Иногда от тоски, иногда — чтобы не сойти с ума от скуки. Ну и, может быть, чтобы запомнить, как было…
Её голос дрожит, но она улыбается.
Я тоже улыбаюсь — понимаю: совсем неважно, для кого и почему. Главное — ТАКОЕ нельзя прятать.
— Мам, а давай ты их нам вслух прочтёшь? На выходные всех соберём — будет семейный вечер, оладьи, пироги…
— Да ну тебя! — улыбается она с притворной строгостью. — Но если ты и правда хочешь — попробую…
Я уже живу этой мыслью: мама-автор, семейный вечер, мы все в кругу, шумно, тепло, и — рассказы из детства, на которых мы вовсе не выросли, а продолжаем расти до сих пор.
Связь поколений. Или… как не оставить свой талант на потом
С тех пор многое изменилось. Я часто ловлю себя на том, что перебираю в голове истории детства: как мама сажала меня на колени, рассказывала про своих дедушек, бабушек… как легко и просто у неё получалось переносить тревоги на бумагу, делать из них живых, смешных, порой даже необыкновенных героев.
Под её влиянием я сама начала писать. Сперва — пробовать для себя, потом уже осторожно публиковать короткие заметки и эссе в интернете. Не ради лайков — а чтобы сказать: я тоже что-то чувствую и помню, и не хочу это терять.
Мама теперь настоящий “гуру” семейных чтений. Иногда вечером звонит:
— Танюша, новое сочинилось, записывай!
Главное — не класть свои мечты “в стол”. Пусть даже немного неловко, пусть страшновато — вдруг подумают не то… Но когда твой рассказ, твоя память и нежность способны согреть кого-то — это же и есть счастье. Ведь дом строится не только из кирпичей и мебели, а из слов, воспоминаний и доверия.
Простые слова на прощание
Если у вас остались дома забытые рукописи — достаньте их. Если хочется написать — пишите, не стесняясь. Человек никогда не бывает “слишком взрослым” для творчества или мечты. Главное — начать и не прятать своё тепло “в стол”.
А я всё чаще думаю: сколько вокруг нас незамеченных рассказчиков, сколько внутри — историй…
Если вам откликается эта история — оставайтесь здесь. Впереди ещё много тёплых воспоминаний и простых, настоящих рассказов о нас и для нас.
Пусть ваши истории не теряются! Подписывайтесь на канал!
