Воспоминания + Культура

Из моей беседы с Александром Градским (записано в юбилейном для него 2019 году, полная видео-версия здесь):

— В этом (напомню, записано в 2019 году – Е.Д.) году нас покинули несколько крупных музыкантов… Вы считаете, что каждому что-то отведено судьбой? Или мы все сами авторы этого проекта?

— Я со вторым, скорее, соглашусь. У всех когда-то кончается набор идей, и ты не знаешь, что дальше писать. Уже столько придумано, столько всего найдено интересного, что каждая следующая находка — это очень трудная работа.

— У Градского будут новые материалы в ближайшее (напомню, записано в 2019 году – Е.Д.) время?

— Не знаю. У меня нет никакого нового материала в голове. Ну, мало, очень мало.

— А если бы из того, что вы сделали, сочинили и исполнили, надо было бы один альбом выбрать?

— Я просто не стал бы этого делать. У меня, по самым скромным подсчетам, 25–30 альбомов. И они никогда не были раскручены или навязаны аудитории. Посему, как кто-то пошутил, у меня всего два хита: «Первый тайм» и «Как молоды мы были». Я хохотал. Конечно, у меня есть какие-то песни, которые более-менее известны. Штук десять. Но это песни. А большие работы — вокальные сюиты: «Ностальгия» по Набокову и «Флейта и рояль» на стихи Маяковского и Пастернака или «Русские песни». Мои «Сатиры» на стихи Саши Чёрного до сих пор продаются…

На примере футбольной премьер-лиги могу рассказать все про музыку. Там никто особо друг друга не поливает, все очень толерантно. Кто-то сыграл плохо. Кто-то что-то не то сделал, купил не того игрока. И все как-то мило. Потому что у нас общий бизнес: мы занимаемся футболом, и наша задача — привлечь людей на стадион. Мы там как бы играем через пень-колоду, поэтому нас все подряд дерут… Но иногда можем вдруг, случайно пенальти ногой отбить и получить Заслуженного мастера спорта. Хотя как раз Акинфеев один его и заслужил…

То же самое в музыке. Есть недомузыканты, недопродюсеры, недокомпозиторы, недопоэты, недовокалисты. И журналисты, достаточно профессиональные, все находятся в связи, а в результате получается продукт, который доступен людям. Другого нет. Ты можешь смотреть хоть тысячу «голубых огоньков» подряд. И в том, и в другом, и в третьем, и в пятом, и в седьмом будут одни и те же артисты. Это 40–50 человек.

Проблема в одном: они уже старые все, как я. Им всем под 70, под 60. Но я-то ещё пою (напомню, записано в 2019 году – Е.Д.)! А они не поют. И это так весело — крутить плюсовую фонограмму 20-летней давности и рот под неё, как рыбка, разевать…

— Люди в них верят.

— У нас, к сожалению, есть некая вера в этот флер. Это наша русская черта. Мы и в истории не очень хорошо знаем, что происходило. Но нам сказали, что было так, и все поверили. А дальше очень сложно что-то изменить. И человеку более-менее мыслящему, которым я себя хотел бы считать, сразу становится наплевать на то, что «общество» считает. Ибо это не общество вовсе, а скорее, «сообщество» врунов, договорившихся лгать одинаково…

Но я советы никому не даю. Я просто воспринимаю жизнь такой, как она есть. Я знаю, что может произойти все что угодно. Году в 1985-м я и представить себе не мог, что СССР скоро не станет…

Я многое не любил в Советском Союзе. Любил не любил, но мирился. Для меня было важно работать для людей, понимающих русский язык и русскую музыку, русскую культуру. Другие вынуждены были уехать. А я не уехал потому, что для меня уехать означало бы разорвать все связи с родиной. Но я же не знал, что через какое-то время можно будет возвращаться сюда с победным выражением лица!.. Да если бы и знал, никогда б не догадался, что это на самом деле произойдет. Поэтому лучше не рисковать. Лучше сидеть дома, сочинять музыку для своих сограждан.

Александр Градский: «Весь народ вслед за Сталиным внимал классическим образцам по радио с утра до вечера».

В минувший вторник был день рождения Людмилы Зыкиной, но я был в бане.

Поэтому пишу сегодня:

Тридцать лет назад публиковал у себя в «Новом Взгляде» интервью с ней, которое записал для нашей редакции лучший интервьюер страны Андрей Ванденко. Оставлю фрагмент здесь.

– Не знаю, как для кого, но для меня было большой неожиданностью даже не то, что Борис Моисеев назвал вас среди своих любимых леди, а что пригласил участвовать в собственном юбилейном шоу.

– Для меня это не стало сюрпризом. Не могу сказать, что столь уж внимательно слежу за творчеством Бориса и его трио “Экспрессия”, но что мне знакомо, позволяет с уважением относиться к этому человеку. Я догадываюсь, чем вызвано ваше недоумение. О Борисе болтают много всякого. Но, по-моему, вы уже имели возможность убедиться, что я не питаю доверия к слухам, полагаясь на собственное мнение. В Моисееве я ценю художника.

– Если не секрет, что вы испытали, когда Борис на сцене назвал вас своей мамой?

– Что может чувствовать женщина в такую минуту? Словом «мама» не бросаются… Говорить о том, хотела ли бы я иметь такого сына, как Борис, наверное, в данной ситуации несколько смешно, поэтому я просто отвечу вам, что подобное отношение людей к себе нужно завоевать. Равно, как и ценить его.

Чтобы закончить “моисеевскую” тему, скажу, что не надо торопиться записывать меня в старорежимные ханжи. Я в состоянии воспринимать новое, современное (напомню, «нововзглядовское» интервью 1993 года – Е.Д.).

– Словом, нынешний шоу-бизнес вас не шокирует?

– Я говорила сейчас о другом. Если же касаться темы шоу-бизнеса, то я не приемлю сам этот термин, его внедрили те дельцы, которые стремятся поскорее любой ценой набить свои карманы. Для них нет специальной разницы, торговать ли колготами в коммерческом киоске или женским телом на сцене.

Речь нужно вести о культуре. Её теперешнее положение меня действительно шокирует, больно ранит. Голова кругом идет от засилья бездуховности, безвкусицы, непрофессионализма. Куда ни глянь – или орущие патлатые юнцы с гитарами, или обнаженные девицы…

Еще раз повторю: я не ханжа. Помню, смотрела стриптиз в Лондоне. Это было настоящее искусство. Я, женщина, с интересом и волнением следила, как красиво на сцене раздеваются пять артисток – ни намека на пошлость! Была и в парижском “Лидо”, где измученные девушки отрабатывают по нескольку сеансов в день. Но то, что происходит у нас, ни с чем не сравнимо.

По моему разумению, настоящая женщина вообще никогда не должна показывать свою наготу мужчине. Даже любимому. Даже мужу.

– Людмила Георгиевна, вы это серьёзно?

– Могу вам сказать, что я ни разу в жизни не видела голыми ни мать, ни отца. А ведь мы долгое время жили в одной комнате! Родители никогда не позволяли себе появляться обнаженными не только передо мной, но друг перед другом.

– Теперь я начинаю понимать, почему так долго твердили, что в СССР ХХХХа (Дзен считает это слово из четырёх букв возмутительным, поэтому сами догадайтесь, что это такое – Е.Д.) нет. Под ним, очевидно, подразумевалось нечто позорное и грязное, чем можно заниматься только в темноте, плотно укутавшись одеялом.

– Никогда нельзя раскрываться полностью, должна оставаться в женщине какая-то загадка, таинственность.

– А как же древние, ваявшие обнаженную женскую натуру? Неужели кто-то разгадал тайну Венеры или Афродиты? Впрочем, оставим эту тему. Я хоть и обескуражен, все же рискну задать вопрос о ваших поклонниках.

– Да, я нравлюсь мужчинам, у меня было много почитателей. Но я любила немногих. Те, кто нравился мне, почему-то меня боялись и стали признаваться в любви лишь много лет спустя. Такова, наверное, судьба всех сильных женщин. Я всегда все делала сама, не рассчитывая ни на чью помощь. Хотя, конечно, временами так хотелось почувствовать себя слабой и зависимой…

– У вас очень уютно в квартире. Можно спросить, с кем вы живете, Людмила Георгиевна?

– Одна. К сожалению, у меня нет родных братьев и сестер, а сводный брат, для которого я очень много сделала, повел себя непорядочно. Ради него я разменяла квартиру, он получил отдельную, в этом же доме, и сдал ее каким-то людям. Своих детей отвез за пятьсот километров от Москвы, в деревню, где купил дом… (напомню, «нововзглядовское» интервью 1993 года – Е.Д.)

Я забрала от этого пьяницы племянницу в интернат, на выходные девочка приходит ко мне.

– Хозяйством вы занимаетесь сами?

– Готовить очень люблю. А вот убирать в квартире – не моя стихия, поэтому несколько раз в месяц домработница делает генеральную уборку.

Ещё мне нравится вышивать картины. На даче есть копия Ренуара, которую, говорят, даже трудно отличить от подлинника.

Сплю я мало, не больше пяти часов. Встаю очень рано, по утрам мне хорошо работается.

– Материальных затруднений, надо полагать, вы не испытываете?

– Если б жила на пенсию, наверное, сталкивалась бы с проблемами, а так… Я никогда не гналась за богатством. На гастролях нередко суточными довольствовалась, за рубежом часто вообще за гроши выступала. Правда, однажды в Австралии мне решили платить по тысяче долларов за концерт. А концертов было семьдесят. Представляете? Я не знала, что делать с такой кучей денег. До сих пор все не потратила, что-то ещё осталось (напомню, «нововзглядовское» интервью 1993 года – Е.Д.).

– Потихоньку продаете, наверное, валюту, меняете на рубли?

– Что вы! Я в жизни ничего не продавала. Натурально! Мне иногда пишут: Людмила Георгиевна, пришлите, пожалуйста, какое-нибудь свое старое платье. Увы, не могу. У меня много двоюродных сестер, племянниц, все им отдаю. А вы говорите “продаете”…

– Людмила Георгиевна, кажется, все темы обговорили, а ощущение недосказанности остается.

– Это потому, что вы не задали вопрос, без которого раньше не обходилось ни одно интервью: счастливы ли вы? Могу вам честно ответить: да, счастлива!

– Эмма Евгеньевна Язова показывала мне семейные фотографии, где вы запечатлены в обществе одного из главных ГКЧПистов.

– Для меня Дмитрий Тимофеевич никакой не ГКЧПист, а большой друг. Он им был и останется. Если вы рассчитывали, что я стану сейчас отрекаться от этого человека, то глубоко ошиблись.

С Язовым я познакомилась, когда он был всего лишь майором, служил на Дальнем Востоке. Потом на время наши пути разошлись, а снова мы встретились в Чехословакии, когда Дмитрий Тимофеевич носил уже генеральские погоны. С той поры мы уже не теряли связь.

Помню первую встречу в Москве. Был какой-то прием в Кремле. Язова только-только перевели в Министерство обороны. Вижу, ко мне через весь зал летит Эмма Евгеньевна с распростертыми объятьями…

– Вы навещали Дмитрия Тимофеевича в “Матросской тишине”, носили ему передачи?

– В этом было бы что-то демонстративное, показушное. Наша дружба не нуждается в каких-то публичных доказательствах. Не проходило недели, чтобы я не перезванивалась с Эммой Евгеньевной, не узнавала новости из “Тишины”. На тот период, считаю, этого было вполне достаточно. Язовы знают: если от меня потребуется конкретная помощь, я окажу ее не задумываясь.

– Известие об освобождении Дмитрия Тимофеевича из следственного изолятора стало для вас неожиданностью?

– В минувший вторник с утра я разговаривала с Эммой Евгеньевной (жены министра обороны СССР Язова – Е.Д.), и она еще ничего не знала о предстоящем событии. А вечером, услышав сообщение по телевизору, я бросилась звонить Язовым.

Конечно же, я обрадовалась, что Дмитрий Тимофеевич дома. Уверена, что, если суд будет объективным, он полностью оправдает всех обвиняемых по делу ГКЧП. Это достойнейшие, порядочные люди!

– Слушаю вас, Людмила Георгиевна, и удивляюсь тому, что вы никогда не состояли в КПСС. Этакий беспартийный коммунист.

– Я трижды подавала заявления о приеме в партию. Но в первый раз написала тушью, что оказалось нарушением каких-то там правил. Я делала это, естественно, не специально. Просто переписывала ноты и забыла перезарядить ручку. Очень тогда обиделась, что из-за какой-то формальной придирки меня “завернули”. Когда решилась на второй заход, отвод был иным. Меня обвинили в аморальщине из-за того, что я разошлась с мужем. И говорил мне это человек, который за несколько лет до этого бросил жену с маленькими детьми.

А ведь никто не знал, что уже после развода я четыре месяца кормила на свою зарплату заболевшего бывшего мужа… Еще у меня был выговор по комсомольской линии: я направила в колхоз на картошку хористов, а скрипачей из оркестра не пустила, пожалела их руки. В райкоме мне сказали, что я слишком бережно отношусь к пятому пункту: мол, евреев защищаешь. Я сказала: не евреев защищаю, а людей ценю.

Третий раз мне отказали из-за того, что я только год проработала на новом месте. Все. Больше я и не пыталась. После сорока, считаю, поздно вступать в любые политические организации.

А кроме того, время наглядно показало, что не партбилетом в кармане определяется сила убеждений. Разве среди бывших членов КПСС, занимавших видные посты, мало таких, кто поспешил вывернуться наизнанку?

– Когда вы говорите об этом, у вас даже выражение лица меняется, оно становится каким-то твердым, если не сказать злым.

– Я не могу с любовью говорить о предателях, извините уж. Почему я должна скрывать свое отношение к тем, кто втаптывает в грязь то, чем я гордилась?

Я народная артистка не только Советского Союза, но и Азербайджана, и Узбекистана, и Казахстана и некоторых других бывших советских республик. Но это же сегодня заграница!

Моя подруга Мария Биешу живет в Кишиневе, прикажете теперь брать визу в посольстве Молдовы?

– А может, тут еще и личная обида? Вы – лауреат Ленинской премии, Герой Соцтруда, а вас от 2-й поликлиники открепили…

– При чем тут поликлиника? Это рабочие моменты, я и без этого проживу. Льготами я никогда не пользовалась, звездой Героя не щеголяла.

– Служебная “Волга” тем не менее у вас есть.

– Министерство культуры выделило.

Если же действительно говорить, о чем я еще жалею, так о том, что не могу в Крым поехать. Я привыкла там каждое лето отдыхать, а вот уже три года пропускаю.

– Почему?

– Бывшие санатории 4-го управления теперь ведь принадлежат Украине… Ничего, я у Ким Ир Сена в Корее хорошо время провела.

– Какими судьбами там оказались, неужто специально на отдых?

– Да, так получилось. Ансамбль “Россия” был на 80-летии главы корейского государства. Ким Ир Сену так понравилось, как мы исполнили несколько корейских народных песен, что он предложил мне самой выбрать себе подарок. Тогда я и сказала, что давно по-человечески не отдыхала. Сказала – и забыла. Но не забыли в Корее. В прошлом году я замечательно там отдохнула.

– Почему-то кажется, что вы и с Фиделем Кастро должны дружбу водить.

– Дружбой это не назову, но когда была на Кубе, встречалась. Приятный мужчина.

София Ротару: Из-за того, что я пою на русском, меня обвинили чуть ли не в измене украинскому народу.

Валентина Толкунова: «Я не очень люблю, когда поют мои песни».

Почему уехала из страны Лариса Мондрус.

  Ярким событием молодежной культуры 70-80-х годов были дискотеки. Танцы под магнитофон, первая цветомузыка, усилители, ударники...  В  подмосковье «впереди планеты всей» был Дом культуры  «Машиностроитель»  города  Климовска, где дискотеки организовывал  сотрудник  кафедры  РПУ(сейчас ФОРС),  радиофакультета  МЭИ  Александр Маслов. Сегодня Александр Августинович – солидный человек, занимающийся отопительными системами. Но молодости не забывает и музыкальные вечера для знакомых  и на кафедре  иногда проводит. Чтобы яркий пласт жизни минувшего века не исчез в забвении, он поделился с нами своими воспоминаниями.

- Александр  Августинович, расскажите, с чего все начиналось?

- Я увлекался радиоэлектроникой с 9 лет. В 12 стал дома на коленке собирать приёмники,  цветомузыку – фонарики всякие. В 14 лет стал заниматься радиолюбительством, а точнее – радиохулиганством. Приехала милиция, надавали по заднице, все забрали – ну, я начал снова. Перед армией пошел работать на военный завод по ремонту радиолокационных станций. Там меня натаскивали: в течение двух месяцев я целыми днями паял два проводка. Требования были строжайшие. Зато до сих пор я могу паять хоть утюгом! Изучал разъемы, провода,  ламповую технику. И параллельно в ДК «Машиностроитель» ремонтировал музыкантам чудо-технику 70-х годов – усилители «Электрон-10». А потом в армии меня в качестве младшего специалиста отправили в Дрогобыч на Западной Украине, в радиомастерскую. В ней, в личное  время,  я делал усилители, цветомузыки и все остальное, что нужно для армейских клубов и не только. Ремонт «Электронов-10» продолжался в Доме офицеров во время увольнительных. Под Новый год паял всевозможные «приставки» к гитарам: работал в связке с гитаристом, он играл, а я паял эти приставки. Естественно, что, придя из армии в 1976 году, уже в 1977  впервые применил  цветомузыку на сцене Дома культуры в своем родном Климовске.  К тому времени в 1976г. я поступил в Московский Энергетический институт на  радиофакультет. Утром работа, вечером учёба, а в выходные – Дом культуры с музыкантами и цветомузыкальными установками. ДК стал для меня вторым домом. Кстати, первое выступление у нас было на патриотическую тему. Ребята из ВИА «Молодость» под руководством Николая Морозова пели: «Шел в атаку яростный сорок первый год, у деревни Крюково погибает взвод»– а позади них полыхал пожаром экран, на который я направил фонари – это была3-х канальная фазовая цветомузыка с проекцией  на киноэкран. Настоящий полет. Динамический (не цифровой!!!) эффект цвета превзошел все ожидания. Яркость  зависела от  силы звука, а цвет – от частоты. Весь зал слушал, в полном молчании, затем буря оваций. Вот с этого все и началось. 

- А потом «музыка пошла в массы»...

- В 1978 году директор Дома  культуры  Саморуков  Владимир Алексеевич, возглавивший ДК в 1977, году решил открыть музыкальные танцы под магнитофон. Музыкальные коллективы к тому времени стали «сходить на нет», требовалось что-то новое. Директор был человеком молодым, прогрессивным и понимал это. И вот – у меня на столе два магнитофона «Маяк», один из которых мой личный, две колонки 35АС 1 с усилителем и цветомузыка. Часть прожекторов приводились в работу выключателями  на  деревянном  основании. Было очень забавно щелкать  выключателями в  такт музыке. Когда я все это врубал, на первом этаже гасла люстра – сеть проседала. И с 1979 года по 1988-й я проводил дискотеки. Редкие выходные проходили без мероприятий. С началом проведения дискотек ДК фактически превратился в место сбора молодежи города. А также молодежи соседних городов. В то время милиция не приветствовала эти мероприятия и всячески старалась их прикрыть. Директору ДК даже пришлось пойти на конфликт с милицией. Свою позицию он, с нашего общего мнения обозначил так -  Если мы закроем дискотеки, то вся молодежь будет искать увеселения на чердаках, подвалах и в подворотнях, а это потянет за собой более серьезную нагрузку на милицию. Нашу позицию поддержал городской  Совет депутатов и мы продолжили наши вечера, но уже при поддержке самой милиции. 

- Мероприятия пользовались успехом?

- Не то слово! Люди, которые никогда не видели, что такое цветомузыка, когда свет и звук работают синхронно, были в неописуемом восторге. На первой дискотеке, которая состоялась 6 сентября 1979 года, в зале, рассчитанном на 600 человек, уместилось 800! Вода текла по стенам! А на Новый год с 1979-го на 1980-й у нас гулял завод им. Доенина.  Сначала все чинно праздновали цехами – каждый в своей комнате. Но к 11 часам ночи под главную елку в зале собрались все – и так отплясывали до 3 часов, что аж ноги до потолка взлетали, во главе с директором завода. Вот такие дела у нас происходили.  Мое же дело было, чтобы все это работало.

- Вы организовывали дискотеки в одиночку?

- Что Вы! У нас была прекрасная команда! Все записи и  музыкальную часть обеспечивал Илья Лукьянов, который был и остается до сих пор фанатом музыки и имел огромный выбор различных направлений музыкальных записей и пластинок. В ведении танцевальных вечеров принимал участие Сергей  Шаганов, который к нашему сожалению недавно трагически погиб – с ним мы проводили, в частности, нашу первую дискотеку. В зале у нас была ударная  установка, и Гена Елисеев с ее помощью здорово увеличивал громкость ударных из записей! Так что, мы проводили  первую в  регионе танцевальную программу под магнитофон с цветомузыкой и ударником. Общее руководство коллективом осуществлял  Владимир Алексеевич Саморуков.  Неоценимый вклад внес художник Владимир Тюрькин, который создавал оригинальные, яркие афиши. Это было незабываемо. К новогоднему празднику 1979-80 гг. музыкальной аппаратуры 

у нас стало больше. Появился комплекс «Солист» с двумя колонками, весивший под 60 кг. В феврале 1980 года у нас появилось название: «ПАНАРАМА». Ошибку с буквой «О» сделали во время изготовления пленки для диапроектора. Так и оставили, поскольку переделывать было дорого. В это же  время в наш коллектив влился мастер своего дела Юрий Репин. Ему не требовалось долго объяснять, что нужно сделать. В течение 2-3 дней он приносил необходимые изделия, например крепления под прожектора. Они и сегодня стоят на колоннах при входе в зрительный зал ДК «Машиностроитель».

- Дискотеки проводились для всех или для организаций?

- Разные. Дискотека могла быть цеховая – для предприятия, еще мы проводили выпускные вечера, свадьбы и конечно, в ДК были открытые для всех дискотеки. Кстати, билет у нас стоил рубль. Конечно, деньги шли администрации Дворца культуры, мы же получали небольшую зарплату. А то, что зарабатывалось частными вечерами, в основном, уходило на аппаратуру и записи. Я никогда не гнался за деньгами и не требовал денег за продление танцевальных вечеров. Люди оплатили до 10 вечера, а потом просят разрешения остаться еще на часик – да хоть на два! И так вместо 10 мы почти всегда заканчивали полпервого, полвторого. Я никогда не делал так, чтобы людям было неприятно. И ко мне соответствующее отношение было.

- Свадьбы – это всегда событие... Случались и забавные истории?

- Случалось разное. Однажды жених забыл, как зовут невесту! То Таней ее назовет, то Светой... Она уже бледнеет, каменеет – я вижу, сейчас драка начнется. А если жених с невестой подерутся – то и гости с двух сторон тоже накинутся друг на друга... А жених-то был тренером женской команды по гимнастике, невеста же – гимнасткой. Вот у него в голове  все и спуталось... Я отвел их в сторону, как-то разговорил,  помирил. Самое интересное, что эта история имела продолжение. Некоторое время спустя меня пригласили с музыкой на новоселье. Там я стал рассказывать забавные случаи, которые происходили у нас на дискотеках: «У нас разные приколы происходят. Например, однажды жених не мог вспомнить, как звали невесту – вот это был концерт!» И вдруг – мертвая тишина! Я спрашиваю:  «Ребят, что случилось?» – А мне отвечают: «Да вот они, напротив тебя сидят!»

- А драки все-таки бывали на ваших мероприятиях?

- Представьте себе, за 10 лет у нас на дискотеке не было ни одной драки! Я даже сам этому удивлялся. И только годы спустя узнал, почему у нас было так мирно. На юбилее завода, к которому относится наш ДК, директор ДК мне сказал: «Саш, а знаешь, почему у вас не было ни одной драки? Это я обеспечивал». –  И что он делал? Он встречал ребят, которые возле клуба всю «малину» регулируют, и говорил им: «Ребята, одна драка – и я никого из гостей не буду трогать, я вас отвожу, а вы уж сами выбирайте, куда: в милицию или в психушку». Вот так все было отработано, и я спокойно проводил дискотеки.

- На дискотеках вы не только отвечали за технику, но и были в роли тамады?

- Слова «тамада» тогда не было. Я беру микрофон и погнал. Помню, как-то под Новый год гуляли у нас представители торговли, человек 200-250. Они актовый зал сняли, 

столы расставили. Женщины в бархатных платьях, с прическами, мужчины им под стать. Выхожу, говорю: «Я вас всех поздравляю с наступающим Новым годом и желаю в новом году никого не обсчитывать, не обманывать... А теперь – вам посвящается танцевальная программа!» Врубаю музыку, и все заплясали! А у меня в гостях на этой дискотеке знакомый парень был – из института. Смотрю, он  удивился. Я говорю: «Ты что, Сереж?» – А он отвечает:«Да я думал, тебе за эти слова морду набьют».

- Но Вам позволялось многое...

- Да, меня ведь и после больших городских партсобраний приглашали с музыкой. Все начальство эти мероприятия любило. Поэтому меня все знали, и я мог чудить, как хочу.

- И чудили?

- Экспериментировал. Помню, как я впервые применил ультрафиолетовое стекло – такого еще нигде не было. Сейчас ультрафиолет используется при освещении сцены, чтобы у артиста рубашка светилась, пуговицы и т.п. – все делается очень продуманно. А я взял стекла, которые используют сварщики в экранах для защиты глаз, и вставил их в фонарь. Включил – а свет в зале погасил. Думал, что меня сразу убьют. Но, как видите, не убили. Дело в том, что у девушек сквозь хлопчатобумажные платья стало видно синтетическое белье. В зале полная темнота – и видны только эти светящиеся детали. Конец 70-х, девушки тогда были неиспорченные, и реакция возникла, мягко говоря, эмоциональная. Вот такие эксперименты я проводил, о которых вообще никто нигде не слышал.

- Откуда же Вы брали технические ноу-хау?

- У меня было мощное подспорье – я работал и сейчас работаю в  Московском  Энергетическом институте. А там есть кафедра  Радиоприёмных  устройств (сейчас ФОРС). Ребята инженеры всегда могут помочь и по схеме, и по электронике. Я там заимствовал самые современные наработки,  вез к себе в Дом культуры, и был на шаг впереди всех районных и областных ДК. Все сам придумывал, паял и на публике отрабатывал.

- Мы рассказали про свадьбы, про, как сказали бы сегодня, корпоративы  и про обычные дискотеки. Осталось вспомнить о выпускных вечерах.

- По всей стране выпускные проходят 25 июня, а у нас в Климовске три школы, и вечера проводились три дня подряд: 24, 25, 26-го – дискотека перетекала из школы в школу. Это надо было видеть! Когда школьники входят в раж, в кураж, они начинают всей толпой прыгать так, что из щелей все вылетает. Один раз полы от стены оторвались – отошли на полтора сантиметра! Минут 15 детки потанцуют, потом я музыку выключаю, и они полчаса приходят в себя. Вот так весело отмечали вхождение во взрослую жизнь.

- Александр Августинович, благодарим Вас за то, что раскрыли такую яркую и самобытную историю – страничку жизни 70-80-х годов.

- Да, это история. Почему-то во многих местах можно прочесть, что дискотеки в СССР возникли в 1980-х, но мы были гораздо раньше! В 1979 году мы стали, не побоюсь этого слова, первыми в Московской области открывателями этого направления! Мы имели идею и желание быть нужными людям и особенно молодёжи прекрасного города  Климовска. Конечно, хотелось бы в стенах родного ДК «Машиностроитель» отметить юбилей нашего коллектива.

Александр Августинович Маслов посвятил жизнь музыке. Нет, он не скрипач, не певец. Он специалист по звуковому оборудованию. В 1970-80-х годах он с друзьями и единомышленниками организовывал первые в Подмосковье, а может быть, и во всем СССР дискотеки. Магнитофон, цветомузыка, усилители, ударники – все это было так ярко, ново, смело! Александр Августинович молод душой и до сих пор иногда проводит музыкальные вечера. А еще – делится своими воспоминаниями, которые уже стали историей. Далее – его текст.

О своей жизни я могу рассказать с 1955 года. Почему именно с него? – Я родился 6  сентября этого года в подмосковном  городе Климовске (сейчас это микрорайон Климовск  города Подольск). Это произошло ровно в 12 часов дня, когда на  заводе раздался гудок к обеду. Отец тогда был  слесарем в 12 цехе, а  мама до моего рождения трудилась на фрезерном станке. Завод специализировался на выпуске ткацких  станков. Сегодня  это уже история. Через год в нашей семье произошло новое пополнение: появилась на свет весёлая  девочка  Таня. 

C большим трудом мы поступили в детский  сад.  Для  этого маме пришлось перейти с завода на  работу в этот садик, где ее обязанностью стала стирка детского постельного  белья.

После детского сада, как и полагается, последовала  школа. Принимали в нее тогда очень строго! Когда родители привели меня поступать в первый раз, до 7 лет мне не хватало всего шести дней, и меня отправили  годок подождать. Таковы были законы.

Наконец, и для меня наступила  школьная пора. Классным  руководителем у меня стал Григорий  Иванович Дьячков. Этот педагог обучал ещё мою маму. Ему было уже около 80 лет, но энергии его не было  предела, как и строгости. Например, крутиться  за партой ученикам позволялось только на  переменах. Во время уроков каждый поворот  пресекался  смачным подзатыльником. Если что-то сказал – получаешь второй. На третий  раз отправляешься в угол. Так шло наше воспитание до конца 4 класса – почти с розгами. Самое интересное, что все ученики 1 Г класса сохранили к Григорию Ивановичу самые теплые чувства и искреннюю благодарность. Кстати, для него наш выпуск был последним: после него он ушёл на заслуженную пенсию.

Классы с пятого по девятый пролетели в жизненном  потоке – всё  как у всех. Наша школа №3 находилась почти в самом центре города, в 30 минутах ходьбы от дома. Из  ярких  воспоминаний того времени осталась маленькая «военная хитрость», к которой мы, мальчишки, прибегали, чтобы не носить в школу сменную обувь. За этим следили, требовали предъявить «сменку» на входе и без нее не пускали в школьное здание. Я решал этот вопрос кардинально. Подходя к школе, доставал из портфеля обувной  мешок и клал в него пару камешков, которые выбрасывал в окно, миновав контролёров. Зато какая свобода была идти без мешка в школу и обратно! 

А теперь – самое интересное: путь к музыке! Главным культурным достоянием  нашего города по сей день является дом культуры «Машиностроитель». В 1969 году  на его афише появилось  объявление о  наборе в танцевальный  ансамбль. Кружок танцев открылся чуть ранее. Поступившие в него получали царские по тем временам льготы! Для участников художественной самодеятельности во время всевозможных представлений выделялись первые  три ряда в зрительном зале, причем цена билета составляла всего 20 копеек. А еще у нас были удостоверения – солидные «корочки», тешившие душу подростка.

Организатором и педагогом нашего народного ансамбля «Климовчанка» был Ефим Наумович Штейнберг – человек, который всегда знал, чего добивается. Занятия представляли собой 2 часа упражнений у станка, затем мы разучивали танцы  народов  мира и не только. Некоторые были весьма оригинальны и актуальны для советской действительности. Например, танец «Прялочка» являлся продолжением жизни завода и иллюстрировал замену традиционной русской прялки на современное оборудование.

Дисциплина в ансамбле была железной. После первого аккорда баяна вход на репетицию запрещался, а опоздавшего ожидал дежурный стул в фойе и два часа разогрева на его спинке. Ефим Наумович замечал всё. Если у кого-то что-то не получалось, он всегда подходил и терпеливо объяснял, как выполнять движение.  Учил, что при репетиции, а тем более при исполнении танца улыбка – основной закон. Всегда  говорил, что ноги и сами станцуют, а за лицом нужно следить.

Сцена давала нам то, чего не даст обычная жизнь: огромную радость полёта в пределах  земли. На концертах,  где зрителями были родственники  выступающих, происходил настоящий выплеск творческой энергии. Казалось, ей не было предела!  

Сейчас я понимаю, какой жизненный заряд вложил в нас Мастер своего дела. Я не случайно написал это слово с большой буквы. Огромное ему спасибо! Буду очень рад, если Ефиму Наумовичу понравятся  мои  воспоминания. 

Хочу вспомнить и виртуозов своего дела — баянистов Николая и Виктора. Во время  концертов  они были  основными ведущими танцев. Особенно запомнился Николай – веселый, неунывающий человек.

Большим событием для меня стало награждение знаком почёта «За достижения в самодеятельном искусстве». Много воды утекло с тех пор, но полученная в детстве награда до сих пор греет душу теплыми воспоминаниями. 

Стоит рассказать о еще одном моем увлечении, которое слилось в гармоничное единство с любовью к музыке. С девятилетнего возраста я увлекался радиоэлектроникой. В двенадцать лет начал собирать дома радиоприёмники, цветомузыку. 

С четырнадцати занялся радиолюбительством, которое часто граничило с радиохулиганством, из-за чего у меня даже случались проблемы с милицией.

Потом было окончание школы, первая работа. Я устроился на военный завод по ремонту радиолокационных станций. Обучение молодого специалиста там было суровым: в течение двух месяцев я целыми днями паял два проводка. Требования предявлялись строжайшие. Зато с тех пор я могу паять хоть утюгом! Изучал разъемы, провода, ламповую технику. Применял знания на практике и вне производства: уже в то время в ДК «Машиностроитель» я ремонтировал музыкантам их незаменимое оборудование – усилители «Электрон-10».

В  1974 году меня призвали в ряды Советской армии. Служил я в Дрогобыче на Западной Украине, причем основной моей деятельностью там стала работа в радиомастерской. Свободное время использовал, делая усилители, оборудование для цветомузыки и прочие принадлежности культурного отдыха для армейских клубов. Это оказалось хорошей базой для моей дальнейшей работы!

Отслужив, в 1976 году я возвратился в родной Климовск, где продолжил свою кипучую деятельность. При ДК «Машиностроитель» стали проводиться тематические программы, посвященные музыке и ее исполнителям. Возникла потребность и в современном формате молодежных вечеров танцев. Директор дома культуры Владимир Алексеевич Саморуков  принял решение начать проводить танцы под  фонограмму. Всё «железо» поручили мне. Мы начали активно готовиться, и 6 сентября 1979 года в доме культуры Климовска состоялась первая  танцевальная  программа без гитар.

К тому времени я уже был студентом радиофакультета Московского Энергетического института. Времени и молодой энергии хватало на все: днем работал, вечерами учился, а все выходные проводил в доме культуры: с музыкантами и цветомузыкальными установками. Он стал для меня вторым домом!

Помимо музыкальных вечеров, у нас было и то, что сегодня назвали бы просветительскими, культурно-патриотическими программами. На одном из первых вечеров артисты ВИА «Молодость» под руководством Николая Морозова исполняли известную песню: «Шел в атаку яростный сорок первый год, у деревни Крюково погибает взвод» – а позади них полыхал экран, на который я направил фонари трехканальной фазовой цветомузыки. Яркость зависела от силы звука, а цвет – от частоты. Эффект превзошел все ожидания! Зал внимал в полном молчании, а затем разразился бурей оваций.

Люди, которые никогда до этого не видели цветомузыки, когда свет и звук работают синхронно, приходили в восторг от наших ноу-хау. На первой дискотеке, состоявшейся 6 сентября 1979 года, в рассчитанном на 600 человек зале уместилось 800!

Я проводил дискотеки с 1979 года по 1988-й годы. Благодаря им наш дом культуры превратился в излюбленное место сбора молодежи Климовска и соседних городов. Бывали у нас и «цеховые» мероприятия – для организаций, как сказали бы сегодня, корпоративы. Со временем они стали  регулярными. Участвовали мы и в досуге ребятишек в пионерском  лагере «Дружба», подведомственном заводу. Мы ночевали в палатках, которые устанавливали в лесочке около лагеря, под теплыми одеялами – чтобы не замерзнуть. Спалось  прекрасно. Нашу дискотеку в обязательном порядке 

приглашали и на комсомольские собрания – естественно, мы никогда не отказывали. Стали мы и почти непременными участниками школьных  мероприятий. Вспоминается забавный случай, который произошел в школе №4 при подключении световой  аппаратуры. Наш Саша Игумнов решил повесить провода на бутафорский забор, находившийся позади сцены, и кинул их на него. После  первой попытки провода упали. Все взгляды обратились на незадачливого метальщика. Он сделал  вторую  попытку. Провода снова рухнули, а взоры стали пристальнее. Ничего не понимая, он  хотел повторить свое действие, но тут раздался детский голос: «Забор нарисован!» Александр опешил и подошёл к забору – проверить. Проведя рукой по гладкой стене, он ошеломленно произнес: «Да, как  настоящий!» Ответом ему был дружный  хохот присутствующих.

Я отвечал за техническую часть мероприятий: на столе два магнитофона «Маяк», один из которых мой личный, две колонки 35АС 1 с усилителем и цветомузыка. Часть прожекторов приводились в работу выключателями на деревянном основании. Было очень забавно щелкать выключателями в такт музыке. Но конечно, я был не один: подобралась замечательная команда! Все записи и музыкальную часть обеспечивал Илья Лукьянов, у которого была огромная коллекция музыкальных записей и пластинок разных жанров. В проведении танцевальных вечеров принимал участие Сергей Шаганов, к сожалению, недавно трагически погибший – с ним мы проводили, в частности, нашу первую дискотеку. В зале у нас стояла ударная установка, и Гена Елисеев с ее помощью здорово увеличивал громкость ударных из записей! Так мы проводили первую в регионе танцевальную программу под магнитофон с цветомузыкой и ударником. Общее руководство коллективом осуществлял Владимир Алексеевич Саморуков. Неоценимый вклад внес художник Владимир Тюрькин, который создавал оригинальные, яркие афиши. На мероприятиях  всегда  находились  люди, готовые при необходимости помочь в любой момент. Вспоминаю Риту Гусеву, которая неизменно приходила на все танцевальные  вечера. Постоянно слышался её  задорный  смех! При своем веселом характере Рита любила порядок и по первой просьбе приходила  на  помощь.

Иногда в нас приходили коллеги из ДК Первого Мая. Там бессменным  диджеем был  Павел  Перовский. Он запомнился мне как очень порядочный человек и знаток своего дела. При встречах мы обсуждали новинки музыки, света, радиотехники.

Через  полгода, в феврале  1980 года, для нашей  дискотеки  подобрали  имя: она  получила  название «Панорама». Впереди было еще много выступлений, и каждое становилось праздником.

Дом  культуры  был в эти  годы  местом  притяжения  практически  всех  жителей города.  Все мероприятия  заканчивались  танцами  с  участием  «Панорамы».  Очень  немало  сил  на  становление  дискотеки  потратил  директор  ДК  Саморуков  В.А.  Благодаря  его  энергии,  танцы  проходили без проблем.  Беззаветно,  с  самого  начало,  дискотекой  руководил  администратор  ДК  Шаганов  Сергей.  Эти два  человека  внесли огромные усилия  для  организации  отдыха  целого  города  в позитивном  направлении.  Многих  хочется  отметить.  Это и Репин  Юрий. У него золотые руки и 

продуманные решения.  Всего  достаточно  один  раз  сказать и к  сроку  было  готово.  Даже  на сегодня превосходные  стойки  для  прожекторов  стоят  в фойе  2этажа  восхищая  своей  элегантностью.  Постоянная  помощь была и от  Игумного  Александра.  Творческий  был  человек.  Прекрасно  владел  системой  управления  светом. Также нельзя  не  вспомнить  и Кураншина  Владимира. По ремонту  электрических  цепей  и проводов  ему  не  было  равных. Всё  делал добротно и основательно, даже если это  было временно.  О  Башкатове Игоре  можно писать легенды. Всегда  помогал  и делал всё основательно. С его подачи была проведена танцевальная  программа в лагере г.Ступино. Там он  работал  водителем. Очень  любил  выступления и музыку.  Не  отказывался не от какой  работы. Всегда  выполнял всё в  срок  или  досрочно.  Отдельно  надо  выделить Лукьянова  Илью. Он  как  капитан, стоял  у  истока  начала  первых  дискотек  в 1979г. и  полностью  обеспечивал музыкальный ряд  качественной  музыкой. Ему  не  было  равных.  Знал  все  новости музыки, и делал  музыкальный ряд.  На танцах это  было  просто  необходимо.

Большая  благодарность всем  кто помогал  в  становлении  культурной  жизни  того  времени. Заслуга директора Саморукова  Владимира  Алексеевича --- самая первая.  Спасибо.

(Воспоминания от  Маслова  Александра  Августиновича) 

Советские мультфильмы - основа воспитания молодого поколения, они учат многим положительным качествам! А цитаты из наших мультфильмов будут жить вечно!