Волшебники + Серия

Подкрепившись плотненько свиным окороком, Тахон вышел к главным воротам и стал ждать лошадку с телегой, сегодня Маруська едет не одна, Бограда отправили за отчетами в каменоломню.

— Аааа, это ты, дружок, — громко сказал высокий стражник, дежуривший сегодня на въезде, — я думаю, ты это или не ты, а это ты, оказывается.

— Это я, дядь... — и тут Тахон понял, что никогда не знал, как его зовут, — эмм...

— Да, вот так, и ты туда же, — взгляд стражника поник, — никто не знает, как меня зовут, а я всем говорил, специально подходил к каждому и представлялся, а с тобой знакомился? Не помню, ладно. Я тот стражник, который не впускал тебя, когда в первый раз пришел в замок. Ну? Вспомнил? Это мы с ребятами договорились не впускать тебя. Имя мое Стебан.

Стражник протянул руку, Тахон подал в ответ, и Стебан сжал ее так крепко, что искры из глаз полетели у гнома.

— Ну что, будем знакомы? — улыбнулся стражник, не отпуская руку. — Только ты уж запомни, пожалуйста, приятелей нужно помнить, а то с кем ни познакомлюсь, стороной меня обходят после. Странные какие-то.

— Хорошо, дядь Стебан, — прокряхтел гном, пытаясь освободить руку, но всё напрасно, кисть была зажата, как в тисках, — крепкие у тебя руки для человека, да, пожалуй, и для гнома будет чересчур.

Стебан отпустил руку и расхохотался:

— Всё время забываю, извини, понимаешь, я рос в семье без отца, с мамой, бабушкой и тремя сестричками. Так вот, мама, дабы прокормить голодные рты, брала белье стирать со всей деревни, а когда сестренки подросли маленько, то и на них брала тряпья, уже и с соседних деревень. А мне, как мужчине, доверяли только отжимать, вот я и довел технику до совершенства, через полгода так выжимал, что можно было и не сушить после.

— Понятно, — сказал Тахон и встряхнул кисть, — только давай договоримся, при встрече просто махать рукой или кивать.

— Ага, я теперь на воротах всегда буду дежурить, со сменщиком только меняться через день, капитан сказал со всеми подозрительными здороваться обязательно.

Гном постоял еще немного, лошади все не было, и только Альма, увидев его из окна трактира, выбежала на улицу:

— Тахон, ты за плотником в Скалозубку?

— Угу, и дом проверить, всё ли нормально.

— Вот правильно, дома нужно проверять и проверять, мой тоже посмотри, ключ под ковриком у порога.

Альма посмотрела по сторонам, как будто огляделась:

— Дружочек, привези мне из дома посуду, ладно? Ту, что для гостей использовала, тарелки, ложки, чашки, здесь с этим трудно. И вот еще что...

Альма подошла к Тахону близко, посмотрела на высокого стражника, стоящего в нескольких шагах у ворот, и что-то прошептала на ухо.

— Ого, — удивленно ответил гном, — ладно, посмотрим.

— Я тебе доверяю, мой мальчик, — договорила Альма и ушла обратно в трактир дорисовывать вывеску, она никак не может придумать подходящее название.

Послышалось ржание лошади, из-за поворота показалась Маруська с телегой, на которой сидел Боград и бочки с вкусной горячей кашей, мешок булок, квас и железный чан с жаренными куриными котлетами. Запах стоял такой, что когда телега поравнялась с Тахоном, тот хоть и завтракал с утра, но слюнки потекли рекой.

— Как ты с этим справляешься? — спросил гном «кучера».

— Очень просто, — ответил Боград и достал котелок, в который ему положили отдельно кашу с котлетой в дорогу, — запрыгивай, пора ехать, и так припозднились сегодня.

Гном залез на телегу с третьей попытки, в железных доспехах это делать было крайне неудобно, даже Стебан подошел подтолкнуть и по привычке протянул руку Бограду, но тот в ответ просто кивнул.

— Ну что, поехали, Боград, — сказал Тахон, хорошо усевшись на солому, снял топор со спины и удобно облокотился на одну из бочек. — Угу, поехали.

— Ну, чего стоим-то?

— Тахон, ты же знаешь, Маруська сама везет телегу, когда захочет, я не управляю ею.

— Маруська, трогай, родная, гномы в шахте устали и хотят кушать, — крикнул Тахон.

Лошадка фыркнула, повернула голову, пытаясь посмотреть назад, топнула два раза копытом о землю и потихоньку потянула телегу.

— Дорога не близкая, ехать несколько часов, раньше обеда точно не приедем, — сказал Боград и тоже прилег, прислонившись к другой бочке. — Ты как хочешь, а я обычно дрыхну в пути, сильно укачивает, видишь ли.

— Или ты можешь по дороге рассказать мне какую-нибудь историю, — улыбнулся Тахон.

— Не знаю я историй, а хотя нет, одну вот знаю, слушай, — Боград закрыл глаза.

Давным-давно, когда я был еще маленький, жила в нашей деревушке девочка, звали ее Тать. Родителей у нее не было, только бабушка. До чего бойкая девчонка была, ух... С мальчишками дралась, представляешь. Так вот, с ранних лет у этой Тать стали проявляться некие способности. Вроде как магические, вроде как и нет. Приезжали наставники с королевской школы магии, смотрели, качали головой и уезжали обратно. Нет, говорят, никакой магии, в классическом виде уж точно, даже намеков. Дело в том, что Тать могла видеть будущее, причем как на короткий срок, так и, как выяснилось, на года. Естественно, она, не будь дурой, не делала этого при королевских посланцах, прекрасно знала, куда увозят магов, бабка рассказала.

Бывало, соберутся деревенские мужики на охоту, а она прибежит, бросится одному на шею и вцепится в рубашку, да так, что не снять.

«Дядя-дядя, не ходи», — ревела девочка, никак не успокаиваясь.

Это позже к ней уже стали прислушиваться, а поначалу смеялись и недоразвитой считали. Пошли мужички в тот день в лес, да на медведицу с медвежонком набрели, та и задрала с перепугу того мужичка.

Или вот еще, все ребята в «зашвырни кота» играют, а она сидит, палочкой рисует на земле дерево и человека под ним, да так усердно рисует, по несколько раз проводит очертания. Вцепилась в палочку, ладонь расцарапала до крови, слезы ручьем, все равно рисует. И что ты думаешь? Вечером пришли мужики с лесопилки, рассказывают, как одного чуть не придавило, дерево само, ни с того ни с сего, упало рядом с лесорубом, еле успел отпрыгнуть. Главное, не гнилое, не трухлявое. Мальчишки тут же рассказали про выкрутасы Тать, и все еще долго думали, маленькая ведьмочка хотела убить или, наоборот, спасти лесоруба своими узорами на земле.

— Да много таких случаев было, она и мне предсказала, говорит, умрешь ты, глупый гном, на лошади, но будет это не скоро, — сказал Боград, вдруг замолчал, и тело его обмякло на соломе.

— Дядь Боград, ты живой? — Тахон встрепенулся и стал тормошить гнома за грудки. — Эй, не пугай меня так.

— Да живой я, живой, — очнулся гном, — закемарил просто, говорю же, укачивает.

Гномы молча продолжили путь. Боград достал котелок с едой и стал наворачивать за обе щеки.

— Так что там с девчонкой? — спросил Тахон.

— С ведьмочкой-то? А кто ее знает, не по душе она была соседям, люди не то что не любили ее, скорей боялись. Ну кому охота было знать, что умрешь не сегодня-завтра, вот и писали на нее доносы во дворец, до самого Верховного мага, говорят, дошло. Выслали за ней отряд усмиренных магов, те приехали, нашли ее на опушке леса, хотели надеть кандалы, а она возьми да и улети. Не спрашивай меня как, я не видел, а вот то, что маги уехали без Тать — это видел. Люди болтают, взяла и взлетела, маги как оцепеневшие стояли, все понимали и ничего не могли сделать, ни слова сказать, ни рукой пошевелить, и магия как будто в них иссякла на время. Так и улетела, поднялась выше деревьев и в сторону леса.

— И что, больше никто ее не видел?

— Неа, — Боград вытер нос рукавом куртки, — говорят, когда бабка ее умерла, то на кладбище видели кого-то. С дороги могилу видно, и люди, проходящие мимо, видели склонившуюся женскую фигуру. Подойти, конечно, никто не захотел, дураков нет.

Гномы молча ехали дальше, Боград уснул, а Тахон смотрел на деревеньки, мимо которых проезжала их телега, после отклонил голову назад, долго смотрел на небо, облака и тоже уснул.

Проснулся Тахон от ржания Маруськи, она остановилась возле Скалозубки и ждала, пока гном слезет.

— Вот это да, чуть не проехал свою остановку, — сказал Тахон. — Ну, Маруська, с меня морковка.

Гном спрыгнул с телеги, взял свой топор, закинул его на спину и пошел в сторону деревни:

— На обратном пути дождись меня обязательно, я с тобой поеду.

— Лады, заеду за тобой, — ответил Боград и тихо добавил: — Если не усну.

Тахон направился в сторону своего дома. В деревне было как-то по-странному тихо, такой глухой тишины он не слышал ни разу в жизни. Ни гномов, ни людей не было видно и слышно. Да что там гномы, ни пения птиц, ни шелеста листвы деревьев, и даже скрипа старой сосны не было слышно.

«Не к добру всё это», — подумал Тахон и погладил ручку топора за спиной, он почему-то слегка завибрировал, чего раньше не случалось, — «Тише, Брок, всё хорошо, папа рядом».

Гном дошел до дома, где жил с дедом Архидом, и открыл калитку. Она запиралась только изнутри на задвижку, но можно было снаружи отпереть, если знать, как просунуть руку. Во дворе было тоже тихо, кур дед раздал соседям, так как уезжал срочно и некогда было их рубить. Хряка с поросятами, по той же причине, отдали Исашке, у него нет отца и пять сестричек.

Тахон обошел дом, все вроде как раньше, погреб без крыши на месте, кузня стоит. Открыл дверь дома, вроде никого не было, замок на месте, дома чисто. Вышел снова на улицу.

«А где все соседи? Обычно ребятня бегает по деревне, визг девчонок, крики мальчишек, даже собаки не лают, с роду такого не было», — подумал Тахон. — «Надо дойти до дома тетки Альмы, она просила всё проверить».

Гном шел по деревне, заглядывая через забор на соседские дворы, пытался вглядываться в окна, никого не было, все как будто взяли и ушли куда-то.

Калитка Альмы открывалась так же, один мастер делал засов, Тахон без проблем ее открыл. Достал ключ под ковриком и открыл висячий замок на бывшем трактире. Дверь открылась, в доме все по-прежнему, уезжая, Альма все оставила, взяла только одежду и самое необходимое. Тахон прошелся по комнатам, потом расстелил на столе скатерть, сложил железные тарелки, ложки, кружки, половник и всю кухонную утварь, что попалась под руку. Завернул скатерть узлом, сделав таким образом импровизированный мешок.

«Ну, вроде всё», — подумал Тахон, взял узелок и вышел во двор. — «Оставлю-ка я пока посуду на крылечке, тетка Альма просила к бабке Клавьете зайти, и дядьку Мича пора найти, лошадка недолго в каменоломне разгружается».

Гном перешел на другую сторону деревни и двинул к дому бабки. Топор не переставал вибрировать, то тише, то чуть сильней. Калитка у Клавьеты не запиралась, не было нужды, соседские детишки прибегали к ней каждый день, она рассказывала им сказки и угощала пирогами или плюшками, которые сама пекла. А самый ее вкусный пирог был с черникой, никому рецепт не рассказывала, говорила, семейный секрет, как ни просили соседки — ни в какую.

Вот этот рецепт-то и просила добыть тетка Альма, когда шептала Тахону на ухо у ворот: в трактире должно быть главное блюдо, которого нет нигде в других местах, люди должны сходиться со всей округи, чтобы его попробовать.

— Эй, тетка Клавьета, ты дома? — дверь дома была тоже не заперта, Тахон постучал три раза и вошел, не дожидаясь ответа. — Это я, Тахон, ты тут?

Гном осмотрел единственную комнату в доме и увидел, что бабка спит на кровати. Только как-то странно спит, лежит на покрывале, одетая, да еще и в обуви. Как дышит тело, тоже не было видно, точно мертвая. Тахон подошел к кровати, нагнулся над телом и повернулся левым ухом ко рту бабушки, дыхание есть.

Гном подумал:

«Раз бабка спит, поищу-ка я пока рецепт пирога среди ее записей».

Тахон тихонько, стараясь не разбудить, подошел к тумбочке, аккуратно открыл, хорошо, та не скрипела, и стал рыться среди кучи разных бумажек. Клавьта была травница, от своей бабки научилась, где какая травка растет и чего лечит, а к старости лет забывать начала. И либо чтоб самой не забыть, либо чтоб не пропали зря знания, стала записывать, передать учение некому. Своих детишек у нее не было, а те, что навещали старушку, больше сладкими плюшками интересовались, чем лечением.

Гном перебирал бумажки толстыми пальцами и никак не мог найти нужную.

— Положь на место, — раздался голос за спиной, Тахон почувствовал холодок по коже.

Гном обернулся, бабка сидела на кровати и смотрела на него, не моргая.

— Ты чего там потерял? М? — продолжила Клавьета.

— Я?

— Ну не я же! — улыбнулась бабка. — Правду говорят про вас, охранников.

Тахон закрыл ящик и подошел к бабушке:

— Что в деревне происходит? Где все? Почему ты спала? От чего такая гробовая тишина?

— Так ты что, ее не видел? — сказала Клавьета.

— Кого?

— Старуху с растрепанными волосами, одетую в лохмотья, — бабка снова легла, — глаза у нее черного цвета и без белков, я подумала, смерть ко мне наконец-то пришла, говорю: «Подожди минуточку, причешусь да губки свеклой накрашу, надо же платье красивое надеть, когда гномы хоронить будут, должна хорошо выглядеть». Столько ее ждала и на тебе, пожалуйста. Пришла, когда я не в настроении.

— Дальше-то что? — заволновался Тахон.

— Да ничего, взяла меня за плечо и спросила что-то, я не расслышала, тогда она завизжала так громко, что я сознание потеряла, вон кровь даже из ушей текла, оказывается, смотри. Просыпаюсь, а в моем ящике роется толстый гном. Ты чего хотел-то?

— Понимаешь, тетка Альма...

— Всё понятно, можешь дальше не продолжать.

— Выслушай, она открывает в замке лорда новый трактир, — вдохновенно продолжил гном, — нам жизненно необходимо главное блюдо в сие заведение. Лучше твоего пирога мы ничего не пробовали. Ты только представь, все жители в округе будут приезжать, только чтобы его отведать. Как тебе такое?

— Ладно, уговорил, только назовите пирог в меню «Клавьета», а то я знаю Альму, — бабка встала с кровати и пошла к столику, — сейчас тебе запишу на бумажке.

— Договорились, я пока дядьку Мича поищу.

Тахон вышел из дома, прошел в калитку и обратил взгляд на дом напротив, это был его с дедушкой дом, и там кто-то был во дворе.

— Эй, — крикнул гном.

В калитке родного дома вдруг появилась старуха, вся в черных лохмотьях и длинными седыми волосами, развевающимися на ветру. Она смотрела прямо на Тахона. Гном взялся за ручку топора и был готов прямо со спины резким движением рубануть, он тренировал такой удар не раз. Ведьма завизжала на всю деревню, исчезла и вдруг появилась прямо перед лицом гнома. Тахон не мог пошевелиться, руки его стали весить тысячу булыжников, и по всему телу была дрожь. Топор сильно вибрировал.

— Где он? — проскрипела ведьма, темно-синие вены проступили через бледную кожу ее лица.

Продолжение следует...

Если интересно, еще книги тут.

— Краму уже на пенсию пора! — вступил в разговор Костя. — Мой папа говорит, что его держат только за старые заслуги. Ему уже лет сто!

— Ну и что! Все равно никто не поймал столько снитчей, сколько он! Все рекорды принадлежат ему.

— Фу! Болгария — мужланы. Ни одной девушки в составе. Потому они даже из группы не вышли, — громко сказала Катя.

Семен слушал этот яростный спор и чувствовал себя чужим, ничего не понимая в тонкостях спортивной игры мира волшебников. Рядом стоял Антон, который, видимо, тоже не интересовался спортом.

Когда на распалившихся от спора ребят стали оглядываться студенты из беседок, из замка выскочил мужчина маленького роста, едва выше первокурсников. Крепкий, с коротко стриженной головой и сверкающими синими глазами, он бодро, вприпрыжку подбежал к ученикам.

— Первокурсники, тихо! — громко произнес он, подойдя к ученикам. — Мешаете заниматься другим!

Дети тут же притихли. Мальчик с Голубого факультета отбежал к своим. Катя с Костей и Сашей подошли к Семену, продолжая тихо препираться.

— Меня зовут Никита Сергеевич, фамилия — Филатов. Я — преподаватель квиддича в нашей чудесной школе Колмевар. Сегодня у вас ознакомительный день! Правильно?

Ребята закивали.

— Как, удалось уже познакомиться с нашим замком?

Ребята хором ответили «да».

— Чуть было не заблудились в этих коридорах! — сказала девочка из группы студентов Голубого факультета, чей отец был ученым Университета третьей степени. Семен не обратил внимания, когда они стояли перед кабинетом профессора Нагого утром, а сейчас заметил, что у девочки были очень яркие голубые глаза. Один чуть-чуть косил, но это было даже красиво.

— И ничего не заблудились. Я вот запомнила схему и легко ориентируюсь! — заявила Катя, демонстративно не глядя на девочку.

— Молодец! Как тебя зовут? — спросил профессор.

— Катя, — выпятив острый подбородок, ответила Катя.

— Какой факультет?

— Белый!

— Думаю, такая память достойна первых призовых очков Белому факультету! — Преподаватель достал из кармана палочку и махнул ей в сторону замка. — В общей гостиной замка на первом этаже стоит счетчик баллов, можете смотреть за ним. А вообще теряться в наших лабиринтах не зазорно. Я до сих пор никак не могу запомнить как дойти до мужского туалета. Вечно к женскому выхожу.

Дети захихикали.

— Ладно! Что, готовы отправиться на поле для квиддича?

Ученики согласно закричали.

— Тогда за мной!

Гомонящая толпа первокурсников отправилась за преподавателем, который с помощью заклинания сделал свой голос громче. Он вел учеников и заодно рассказывал о зданиях, которые они проходили. Справа в хаотичном порядке были расставлены беседки, соединенные тропинками.

— А здесь у нас теплицы.

Никита Сергеевич показал налево, где на выглянувшем из-за облаков солнце серебрилось полностью стеклянное здание в три человеческих роста. Стекла были в каплях дождя, которые красиво искрились в солнечных лучах.

— Теплицы — вотчина Анны Сергеевны Цветковой, преподавателя ботаники и биологии. Вы с ней еще познакомитесь, чудесная женщина. Вы ее полюбите. На счет ботаники — не уверен, — Филатов обернулся и заговорщицки улыбнулся детям. Затем продолжил экскурсию. — За теплицами, дальше — наш заповедник. Там живут десятки разных животных и существ, птиц, змей и всяких там лягушек. Брррр. Вы любите животных? — спросил преподаватель не оборачиваясь. Дети в разнобой прокричали «да».

— Вот и славно. Вам надо будет поладить с ними. Уверен, вы справитесь.

Группа прошла теплицы и чуть вдалеке, за ними, стали видны разной высоты постройки, разделенные обширным пространством.

— Видите, сколько там вольеров и свободного пространства? Животным в Колмеваре живется вольготно. У каждого свой дом, свой пруд или что там кому нужно для создания естественных условий. Десятки, сотни разных тварей!

— А совы там есть? — спросил мальчик с Голубого факультета, который болел за Болгарию.

— Конечно есть! Самые разные. Что, уже собрался кому-то письмо отправлять? — Никита Сергеевич подмигнул мальчику.

— Нет, — смутился парень, — я так, просто.

— Хорошо. Давайте поторопимся пока дождь снова не собрался. Вот, уже виден наш стадион.

Профессор кивнул вперед, где из-за деревьев виднелись трибуны стадиона и торчащие над ними кольца на шестах.

— Здесь вы можете гулять после того, как закончите заниматься.

Никита Сергеевич обвел рукой парк, по которому они проходили. Здесь густо пахло зеленью, хвоей и чем-то цветочным. Деревья росли рядом друг с другом и затмевали дневной свет.

— Чувствуете сладковатый запах? Это цветет лесная ягода. У нее есть какое-то научное название, не помню. Вам, опять же, Анна Сергеевна об этом расскажет все в подробностях. Я же от цветочных дел далек, в свое школьное время все больше на поле пропадал. С детства, знаете ли, квиддичем жил. С тех пор ничего не изменилось. Хлебом не корми, про цветы не рассказывай — дай метлу в руки, выпусти бладжеры и все, ваш Никита Сергеевич самый счастливый человек на свете. Ну разве что после Анны Сергеевны, когда она цветущий папоротник разглядывает. Он, кстати, тоже в нашем парке растет. В июне цветет, раз в год, в день летнего солнцестояния. Пахнет — закачаешься. И для каждого по своему. Но голову сносит, я вам скажу, огого! А мы, собственно, пришли.

Дети, слушающие сплошной поток рассказа профессора, резко остановились. Семен врезался в Сашу, который шел впереди него. В спину самого Семена толкнула Катя. Те кто шел сзади, навалились на передних.

— Аккуратнее, ну! Давайте, построимся по группам. Белый факультет слева от меня. Тут, по центру, Голубой и правее ученики с Зеленого. Давайте, давайте, — хлопнул в ладоши профессор.

Студенты засуетились. Построение заняло несколько минут.

— Молодцы! За мной вы видите наш стадион. Вот тут хранятся метлы и прочий спортивный инвентарь.

Никита Сергеевич указал на небольшую пристройку у стены стадиона. Сам стадион был большим, овальным — стена слева и справа заворачивала и терялась из виду. Чтобы посмотреть на верхний край стены, надо было задирать голову.

— Внутри стадиона, под трибунами — душевые и комнаты, где можно переодеться в спортивную форму. Все купили себе двойной комплект, как было указано в списке?

Дети все дружно закивали. Только Антон ойкнул и вжал голову в плечи.

— Кто не купил, советую сегодня же отправить письмо домой родителям и попросить прислать. Тренироваться будем много, падать и вставать тоже. Форма быстро изнашивается. Даже заклинания починки не работают. Теперь краткий инструктаж перед тем, как мы с вами попробуем полетать. Кто-нибудь уже летал на метле?

Вверх взметнулось несколько рук. Катя с Сашей тянули выше всех. Мальчик с Голубого факультета, который болел за сборную Болгарии и лично за Виктора Крама, которому уже пора было уходить на пенсию, аж подпрыгивал.

— Отлично! Молодцы. Покажете сегодня свои умения. Итак, инструктаж. Первое, без разрешения преподавателя, то есть меня, никто метлы не берет. Особенно, пока не научились чувствовать метлу. Второе, с метлами обращаться как с самым ценным, что у вас есть — они уже не новые, желающих летать много. Если есть возможность — можно завести личные и хранить в гараже для метел. Третье, все кто захочет записаться на уроки по квиддичу, которые, к сожалению, относятся к факультативным, подходите к своим старостам и говорите им об этом. Они передадут мне списки. Всем все ясно?

И снова дети хором произнесли «да».

— Ну что же, в таком случае, идем на поле. Метлы уже ждут нас там. За мной!

Группа прошла через узкий, сумрачный проход под трибунами и оказалась на широком поле с зеленой-зеленой травой. Поле овалом окружали трибуны со скамьями. Прямо напротив, над верхнем краю стадиона на фоне плывущих по небу облаков темнело прямоугольное графитовое табло.

Семен раскрыв рот озирался по сторонам — стадион был не просто большим, он казался огромной, нависающей над ним махиной.

— Впечатляет, да? — радостно спросил Никита Сергеевич у ребят. — Времени у нас на сегодня остается не много. Не будем задерживаться, если хотим успеть полетать. Идем.

Он подвел учеников к метлам выложенным на поле в ряд.

— Я подготовил десять штук. По очереди будем летать. Подходите поближе, не стесняйтесь.

Но дети и не стеснялись, окружив метлы и с нетерпением глядя на них. Семен выглядывал из-за спин своих однокурсников. Он боролся с желанием совершить свой первый полет и страхом перед ним. А вдруг не получится? А вдруг он свалится или даже не сможет взлететь? Он вспоминал кадры из фильма, где Гарри Поттер вскочил на метлу и так лихо летал, что ему удалось стать самым молодым игроком сборной Гриффиндора за последние сто лет.

— Не устраивайте давку. Давайте, давайте, разойдитесь чуть-чуть. Встаньте полукругом. Хорошо! Ну что, кто первый? Первые десять студентов шаг вперед.

Вперед шагнули семеро: Катя, Саша, Костя, девочка с голубыми глазами, мальчик с Голубого факультета и еще двое ребят.

— Самые смелые! Молодцы! Но метел десять. Хорошо, одна моя. Нужны еще двое. Ну, кто?

Вперед шагнула еще одна девочка и удостоилась одобрительного хлопка по плечу от профессора.

Саша стал махать рукой Семену, чтобы тот тоже выходил. Но у Семена ноги будто стали каменными и не хотели двигаться.

— Ну, выходи, тебя друг приглашает, — Никита Сергеевич засмеялся и подошел к Семену. — Как тебя зовут?

— Семен, — сглотнул парень, глядя в зеленые глаза преподавателя.

— Никогда прежде не летал, да?

Семен покачал головой.

— Не беда. Я тоже когда-то не летал. Но научился. В этом нет ничего страшного. Все когда-то делают первый шаг. Это, как раз, самое сложное. Готов? Сделать первый шаг?

Семен посмотрел на Сашу и на Катю, которые ободряюще закивали ему. Он вздохнул и кивнул. И отправился к вызвавшимся студентам.

— Отлично! Отряд первых покорителей метел готов! — Никита Сергеевич хлопнул в ладоши. Выглядел он так, будто сейчас лопнет от восторга. — А теперь вставайте каждый напротив своей метлы и поставьте левую ногу вперед. Если кто левша, то правую. Ага. Остальные сделайте шаг назад на всякий случай. Всякое бывает.

Студенты выполнили указ.

Преподаватель подошел к Семену и оценочным взглядом окинул парня. Довольно кивнул и взъерошил тому волосы на голове.

— Теперь поднимите противоположную выставленной ноге руку. Если нога левая, поднимите правую руку, — добавил он, глядя на Сашу, который растерялся, не разобравшись какую руку поднять. — Отлично. Метла должна быть ровно под вашей рукой! — Никита Сергеевич обошел всех учеников и проверил правильность стойки. Чуть поправил положение девочки с голубыми глазами.

Семен часто дышал, с ужасом глядя на свою метлу под ногами. Нервно облизнул губы.

— Ну и черед заклинания. Оно очень простое. Как в фильмах про Гарри Поттера, если смотрели. Просто громко скажите: «Вверх».

— Еще надо внимательно смотреть на метлу и мысленно представлять, как она прыгает в руку! — громко добавила Катя.

— Все верно! Заслуженный балл Белому факультету! — Никита Сергеевич небрежно махнул палочкой в сторону замка и подошел к своей метле. Девочка с голубыми глазами яростно посмотрела на Катю и поджала губы.

— Давайте, дружно. Вверх!

Семен судорожно стал представлять, как ловит правой рукой метлу за рукоять. Потом выкрикнул нужное слово. Метла затряслась на траве, запрыгала, словно сопротивляясь чему-то и не желая покидать мягкую траву.

Семен посмотрел на других ребят — все уже стояли с метлами в руках и с любопытством глазели на него. У Саши в глазах отразилось сочувствие, от чего Семену стало дурно. Он еще раз представил, как ловит метлу и прокричал: «Вверх!».

Не перестававшую дрожать метлу отбросило в сторону.

Сзади раздались смешки.

Семен покраснел, с гневом и слезами глядя на не подчиняющуюся метлу.

Никита Сергеевич подбежал к парню.

— Так-так, не переживай. Давай я тебе помогу. — Он направил на метлу Семена палочку и та замерла. — Давай еще разок. Встань напротив, — он подвел парня к метле, — ногу вперед, так. Теперь рука. Умница. Сосредоточься и представь, как ловишь ее. Оп, и готово. Закрой глаза, если тебе так будет проще. Давай.

— Вверх! — крикнул Семен и на этот раз метла, скакнула ему в руку. Он почувствовал, как та вибрирует в руке, отдаваясь дрожью по телу. Словно котенок, которого Семен однажды подобрал в библиотечном дворе и принес в читальный зал к маме. Они тогда напоили его молоком. Котенок пил и все время мелко дрожал. Позже сбежал. Семен искал его весь день, но так и не нашел. Проплакал весь вечер, чувствуя себя несчастным. Теперь же он чувствовал страх, что у него не получится и его засмеют. В груди закипала злость. Он изо всех сил вцепился в рукоять, сжав при этом зубы.

— Отлично! Все готовы. Теперь садимся! Метлы между ног! Для того, чтобы взлететь, поднимаем рукоять немного вверх. Вот так.

Никита Сергеевич ловко перекинул ногу через метлу и поднялся на два метра в воздух, наблюдая за действиями учеников.

Восемь первокурсников успешно оседлали метлы и поднялись на уровень преподавателя. Только Семен стоял на земле и мешкал.

— Давай, Семен, это не страшно! — крикнул Саша, паря в воздухе.

— Аккуратно переставь ногу через нее и после, без резких движений, плавно, приподними рукоять, — сказал профессор.

Семен облизал губы. Метла вибрировала, будто сопротивляясь наезднику. Семен понимал, что это ненормально и у других метлы ведут себя совершенно спокойно и надо сказать об этом преподавателю. И тем не менее сделал, как было сказано — перекинул ногу, плавно, еле-еле направил конец рукояти выше.

Никто не успел и вскрикнуть.

Метла резко рванула ввысь мимо отпрянувших учеников и преподавателя. Понеслась к самым тучам.

— Стой! Стой! Плавно! Направь метлу вниз! — кричал откуда-то снизу Никита Сергеевич. Но Семен не слушал.

Он чувствовал, что метла будто ожила. Он ощущал ее гнев, ярость и желание избавиться от седока.

Метла сделала крутой поворот влево, потом вправо, пытаясь сбросить Семена. Но парень всеми своими силами цеплялся за деревянную рукоять. Он не собирался уступать взбесившейся деревяшке с прутьями.

Неуправляемая метла носилась по воздуху, делая крутые пируэты и при этом поднимаясь все выше. Семен почувствовал, что воздух вокруг становится холоднее. Поднялся ветер. Темнеющие облака над самой макушкой сгущались.

От каждого резкого толчка метлы у мальчика сбивало дыхание. Порыв ветра сорвал слезы, выступившие из глаз. Семен закричал. Не от страха, а от злости. Внутри него поднялось нечто, заворочалось. Что-то, что заставляло испытывать чувство ненависти к этой метле.

Семен зарычал сквозь стиснутые зубы и попытался направить метлу в нужную ему сторону. Но та еще больше задрожала и резко сиганула вниз, потом в сторону, потом вверх и снова вниз. Метла так вибрировала, что казалось — она сейчас развалится на кусочки.

Мальчик цеплялся за нее руками и ногами. Вжался в нее всем телом. Ветер стал такой сильный, что ему пришлось закрыть глаза и прижаться щекой к плечу. Он ничего не видел.

Тут метла перевернулась и парень оказался висящим в воздухе вверх тормашками. Она продолжала носиться, делая все более резкие повороты. После очередного резкого толчка Семен не удержался и сорвался.

Падая, он подумал о маме. О том, как она будет рыдать, когда узнает, что ее сын умер, не сумев совладать с самой обычной летающей метлой. От отчаяния и обиды он закричал.

И почувствовал, как упал на что-то теплое. И это что-то понесло его.

Марат снова чертыхнулся, схватил с вешалки в прихожей плащ и вышел на порог дома. Достал палочку, произнес заклинание и исчез,

оказавшись перед дверью в кабинет начальника.

Глубоко вдохнул и выдохнул. Еще раз. И еще. Положил руку на дверную ручку и нажал. Дверь открылась.

— Наконец-то! Заходи. Закрой дверь, — раздался хриплый бас.

Начальник Марата сидел в большом кожаном кресле за столом, заваленном папками с документами и книгами. Чуть раскосые глаза его были покрасневшими, две верхних пуговицы рубашки расстегнуты. Пиджак комком валялся на стуле для посетителей.

Тимур, не вставая, махнул палочкой в сторону двери, вслух произнес заклинание, потом еще — запечатал дверь и наложил заклятие оглушения.

— Так надежнее, — уставшим голосом прохрипел он. — Садись. А, это. Кинь куда-нибудь.

Марат повесил пиджак начальника на вешалку рядом с дверью и после сел на стул.

«Что тут случилось? Неужели проступок Игоря настолько тяжел, что Тимур провел ради этого всю ночь на работе?»

— Сразу к делу. Твой друг — Быстров, кажется? Который разведчик?

Марат кивнул и почувствовал, как сердце бухнулось об пол, подпрыгнуло и врезалось ему в кадык.

— Как он? Чем занят?

— Я… не знаю. Он… дома, думаю.

— Дома? Это хорошо. Тут такое дело… а черт! Кошмар тут одним словом!

Тимур разгреб нагромождение книг, бумаг и папок и вытащил из-под них графин с водой и стакан. Налил, отпил. Сморщился и посмотрел с отвращением на воду. Потом поднялся, достал из массивного застекленного шкафа бутылку виски. Выплеснул остатки воды в горшок с растением — растение тут же благодарно зашевелило листьями — и налил напиток в освободившуюся тару. Тут же махнул в себя всю порцию.

— Будешь?

Марат покачал головой.

— Как хочешь. Второго стакана, впрочем, все равно нет. Разбился. Давно.

Тимур снова сел в кресло.

— В общем. Нужен мне твой друг. Ты мне присылал на днях отчет, что он нашел очередного юнца?

Марат сглотнул и кивнул. Хотелось зажмуриться и просто исчезнуть куда подальше.

— Это уже четвертый за год. У него лучшие показатели среди всех разведчиков. Он хорошо знает мир иных, я полагаю?

— Да, — в горле мужчины пересохло. — Можно я, все-таки? — он кивнул на бутылку.

Тимур налил виски и протянул стакан Марату. Тот выпил его в два глотка. Вытер рукавом губы. Поставил обратно на стол и кивнул начальнику.

Тот спросил:

— Ты слышал о некой группе волшебников, которые кличут себя Архитекторами?

— Мммм. Что-то, может быть. Мельком. Думаю, нет.

Марат не понимал, как это все касается Игоря и иной, которую тот притащил в мир волшебников. Кажется, нависшая над ними буря проходила мимо. Впрочем, судя по виду начальника, шла другая, похлеще первой.

— Неудивительно, что не слышал. Так, мелкие сектанты, — разъяснил Тимур, — ничего особенного. Что-то там о восстановлении величия волшебников, союза с иными и прочая чепуха. После гибели того темного мага в Англии этих секточек по всему миру расплодилось уйма. Мелкие фанатики всегда были и будут. У нас тут тоже, вот.

Тимур скосил взгляд на бутылку, но сдержался.

— Мы следили за ними вполуха, вполглаза. Дальше листовок они не никогда не продвигались. Мы ловили их распространителей, штрафовали да отпускали. Вообще всерьез не ставили. И похоже, зря.

Тимур все-таки налил себе добавки и снова выпил. Налил и протянул Марату. Тот взял, но пить не стал.

— Два дня назад группа людей в черных мантиях, человек двадцать, судя по рассказам очевидцев, появились на каком-то спектакле в театре иных. Поначалу иные радовались, веселились — посчитали, что это часть представления. Люди в мантиях — это я тебе пересказываю слова очевидца, иного, которого мы допросили, прежде чем стереть память — разошлись по зрительскому залу и встали молча в рядах. Потом на сцену вышел еще один, тоже в мантии, но пурпурной, в полумаске, скрывающей пол лица. Иной удивлялся, что тот говорит без микрофона, но его в большом зале отлично слышно, при чем не просто эхом, а будто тот говорит рядом, чуть ли не в ухо.

Тимур замолчал, переводя дыхание. Руки его мелко дрожали. Он достал платок и вытер лоб. Промокнул губы.

— Он сказал, что явился сообщить, что людей обманывают. Что в мире существуют волшебники, элита которых правит и обычными людьми тоже. Говорил о всяких ужасах, смертях волшебников, которые живут среди иных и мучаются от собственного разрушения. Должно быть, имел ввиду обскуров. Говорил, что виноваты в этом аристократы-консерваторы, которые боятся себя обнаружить и бросают себе подобных медленно умирать без возможности и умения применять свою врожденную силу. В общем, все в таком духе. Ты понимаешь. После вывел на сцену какого-то человека.

Тимур замолчал, часто и тяжело дыша. Будто после пробежки. Пересказ давался ему не просто.

— Что было дальше, Тимур?

— Да. Да. Он сказал, что это один из членов мелкой аристократии. Назвал прислужником более могущественной части элиты. Заявил, что месть и справедливость настигнет свех. Заставил встать того на колени и…

Тимур трясущимися руками схватил бутылку, посмотрел на стакан в руке Марата и сделал долгий глоток прямо из бутылки. Потом, глядя мимо Марата, в стену, продолжил сдавленным голосом:

— Убил он его. Заклинанием. Запретным. Тот повалился мешком. Очевидец говорил, что в зале раздались мелкие хлопки. Он сначала испугался, что это какие-то взрывы, но потом понял, что часть присутствующих аплодируют. То ли они все еще думали, что смотрят представление, то ли выражают тем свое согласие. Думаю, первое, конечно. Но черт его знает.

Марат с ужасом смотрел на начальника, позабыв о своем страхе, с которым пришел изначально.

— После волшебники в мантиях стали раздавать людям листовки. Вот одна из них.

Тимур из вороха бумаг на столе вытащил плотный лист бумаги и протянул Марату.

На черном фоне была изображена полуразрушенная башня из серого камня с обломками у основания. Над ней крупным шрифтом: «Архитекторы». Под рисунком еще надпись, более мелкая: «Перестроим разваливающийся мир руками волшебников и иных! Восстановим древние союзы. Смерть прогнившим аристократам!» Марат перевернул листок. На обратной стороне был изображен символ, черный на белом фоне: змея, обвившаяся вокруг нижней части буквы «Х».

— Древний символ, — кивнул Тимур на рисунок. — Ученые считают, он был в ходу еще во времена первых цивилизаций. Не знаю. Во всяком случае, самое ранее его изображение было найдено на камне где-то на территории Дании. Долгое время считали его рунной надписью, символом эпохи викингов. Но дальнейшие исследования, анализы всякие, показали, что изображение куда старше, вероятно, каменный век или что-то вроде того. Я это все этой ночью прочитал, — невесело усмехнулся Тимур, кивнув на бумаги на столе. — Символ этот означает единство жрецов и простых людей. Змея символизирует магов, крест — тех, кто не владеет магической энергией, не волшебников, иных, типа человеческий силуэт. Давно, очень давно, наши миры не были разделены. Потом произошел раскол. Ну, это ты знаешь из истории.

— Угу.

Мужчины замолчали, смотря каждый на свои ладони. Марат чувствовал себя вдавленным в стул, придавленным чем-то сверху. Наконец, Тимур тихо произнес:

— Прошляпили мы что-то. Что-то серьезное и жуткое, Марат.

— Но… Это же просто секта. Можем найти их, обезвредить, изолировать. Такое уже было и…

— Мы не знаем, где они, — перебил Тимур Марата. — Не знаем, сколько их. Я отправил запросы по Министерствам других стран, может, у них там есть что-то подобное. Надеюсь, что нет, разумеется, иначе… Не знаю. Ответ жду на днях. Проблема в том, что они точно не в нашем мире. Они живут среди иных. Прячутся. Прятались…

Марат взглянул на начальника, начиная догадываться, зачем тот его вызвал. Поставил стакан с не выпитым виски на стол.

— Пополитов велел действовать скрытно. Старинные семьи волшебников, Морозовы, Мушниковы, Александровы и прочие — настаивают, чтобы мы нашли сектантов, отправили агентов в мир иных, но никак не проявили себя. Они боятся огласки. Знаешь же, как они трясутся над своей изоляцией. Тот человек, которого убили, был каким-то там двоюродным племянником Константина Морозова. Седьмая вода на киселе, но Константин в ярости. Считает случившееся ударом по репутации, — Тимур усмехнулся. — Он был вчера у Пополитова. Велел разобраться и всех причастных наказать. Угрожал министру отставкой. Кричал, что распустит все Министерство к чертовой матери. Когда Пополитов вызвал меня и других руководителей отделов к себе, он выглядел испуганным. Представляешь себе Пополитова испуганным?

Марат покачал головой, глядя на начальника.

— Никакой огласки, — повторил Тимур. — Это все усложняет. Потому мне и нужен твой друг.

Марат кивнул, глядя перед собой.

— Судя по отчетам, он уже больше семи лет чуть ли не безвылазно проводит время среди иных. Так?

— Да.

— Он знает их лучше прочих. И профессиональная подготовка на уровне. У него лучшие шансы найти их, оставшись незамеченным.

— Не уверен, что он согласится.

Тимур громко вздохнул и поджал губы.

— У него нет выбора. Я не хотел прибегать к этому, но… Ты должен понять, ты не первый день в Министерстве, знаешь какие тут порядки. Знаешь, что нам всем грозит, если аристократия решит, что им угрожает опасность. Потому, я… Ты уж прости, но… Знаю, низко. Но он же навещает свою бывшую семью?

Марат с удивлением и испугом посмотрел на начальника, который сбивчиво продолжал говорить.

— А это категорически запрещено. Я закрывал глаза. На его вольности, на то, что ты его прикрываешь. Да, это мне тоже известно. И я все понимаю. Но если твой друг станет возражать, мне придется, придется прибегнуть к шантажу. Прости, — Тимур покачал головой. — Надо выполнять свою работу. Я жду вас обоих завтра в полдень. Здесь, у себя. Договорились?

Марат кивнул.

— Уговори его. Расскажи о том, что узнал от меня, если посчитаешь нужным. Найди аргументы. Не давай мне повода идти на шантаж. Я сам этого не хочу.

Марат снова кивнул, нервно сжимая пальцы рук.

— Можешь идти. Но только больше никому!

— Я понял, — произнес Марат и встал. Тимур взмахнул палочкой, снимая заклятие с двери. Марат вышел.

Оказавшись в коридоре, он почувствовал, как немеют ноги. Слабость мурашками прокатилась по всему телу. Он сглотнул.

***

Вернувшись домой с Ярмарочной улицы, Игорь сразу прошел к себе в спальню и прикрыл дверь. Сел на край кровати и достал листок, который передал ему мужчина со шрамом в туалете в кафе. Долго смотрел на него, не желая отчего-то знать, что там написано. Потом вздохнул и развернул.

На нем наспех был изображен странный символ: буква «Х» и овивающая ей «ноги» то ли веревка, то ли лента, то ли… Игорь присмотрелся — змея. Он увидел утолщение с одного конца и змеиный язык, высовывающийся из предполагаемой пасти. Рисунок был выполнен топорно, будто рисовался наспех.

Под рисунком был лишь адрес.

Игорь нахмурился, вспоминая где это. Мысленно прошелся по наизусть выученной карте волшебных болот, в которых было упрятано их поселение. Название улицы и обозначенная постройка было явно не здешним. Тогда, на всякий случай, Игорь припомнил карту города, где он работал. Тоже ничего.

Странно, подумал Игорь, где этот адрес? Ему явно предлагают отправиться туда. Иначе зачем было передавать послание с адресом? Интересно, что это за символ такой?

Мужчина внимательнее вгляделся в рисунок, но неровные линии больше ничего не могли ему сообщить.

Он пожал плечами и убрал листок в шкатулку на полке, в которой хранил старые письма и записки. Поставил шкатулку среди книг и вышел из комнаты. Он обещал Татьяне, что займется ужином. А этот адрес… Он поговорит о нем с Маратом, завтра. Или послезавтра.

Игорь покачал головой — он уже порядком устал от нескончаемой болтовни Семена, но терпел. И, что уж там, был рад такому гвалту в своем доме, отвыкшем от детской беззаботной радости.

— Все учебники хранятся в школе. В библиотеке. Тебе их выдадут, — сказал Игорь, откусывая кусок белого хлеба, который Татьяна также нашла в кладовой. Удивительно мягкий, будто только сегодня утром испеченный. Игорь посмотрел на часы на стене гостиной-кухни. — Надо отправляться, чтобы успеть. Готов?

— Конечно! — Семен быстро доел суп, который прежде еле хлебал, не успевая и говорить и есть.

— А ты?

— Я? — Татьяна растерялась. — Я думала, мне… лучше не стоит.

— Ерунда. Будешь со мной. Главное, не веди себя как турист на римских развалинах. Не глазей особо по сторонам. Не все же тебе сидеть тут взаперти.

— Даже не знаю.

— Мам, идем с нами! Посмотришь, как я выберу себе волшебную палочку!

— У нас даже нет денег.

— Я, как наставник, получаю средства на обеспечение своих подопечных всем необходимым. Не беспокойся.

— Кстати. А какая у вас тут валюта?

— В мире волшебников валюта единая. Вот в этом «Гарри Поттер» ни в чем не приврал. Сикли, галеоны, кнаты. 1 сикль это 29 кнатов. 17 сиклей — 1 галеон.

Игорь достал из кармана горсть монет и достал по монете каждой величины.

— Ты мне объяснишь как ими пользоваться? — попросила Татьяна, разглядывая неизвестные монетки.

— Разумеется. Ну что? Готовы?

Татьяна с Семеном кивнули. Игорь взмахнул палочкой, которая всегда была при нем, и грязная посуда поплыла к раковине, где щетка сразу же принялась намыливать тарелки и чашки.

— Мне кажется, я никогда к этому не привыкну, — улыбнулась Татьяна, глядя на «танцующую» посуду.

— Привыкнешь. Берите меня за руки. Следующая остановка…

— Ярмарочная улица!

Все трое материализовались на пешеходной улице, вымощенной брусчаткой. По обе стороны улочки тянулись одноэтажные магазины с самыми разными вывесками — яркими новыми и выцветшими, грозящими вот-вот развалиться от любого дуновения ветра. Вдоль улицы ходили волшебники всех возрастов. Кто-то просто прогуливался и глазел по сторонам, посасывая из трубочки напитки неаппетитного серо-мышиного цвета, кто-то спешил в какое-то определенное место, озабоченно бурча что-то себе под нос.

— Мы с вами здесь уже были, — шепнул Игорь Татьяне на ухо. Та кивнула, действительно узнав место, куда они попали через Омут Памяти в воспоминаниях Игоря пять дней назад. В животе  женщины что-то неприятно, тревожно зашебуршало. Татьяна посмотрела вперед, где, как она уже знала, за поворотом, находилась детская площадка.

— Туда мы не пойдем, — Игорь уловил мысли Татьяны, — ограничимся этой улицей,  — произнес он так, чтобы слышно было только ей и после громко сказал. — Ну что, за волшебной палочкой?

— Даааа! — радостно пропел Семен и рванул к ближайшему магазину, на яркой вывеске которого было написано: «Волшебные палочки».

— Стой! Стой, Семен. Нам не туда.

— Но здесь же написано…

— Да, да. И там тоже, — Игорь показал на магазин напротив, где в витрине мелькало целое голографическое шоу, презентующее силу волшебных палочек. Вспышки, блеск, взрывы, яркие фейерверки и волшебники с белоснежными улыбками, эффектно выбрасывающими руки вперед. Они беззвучно произносили заклинания и на стеклянной витрине вспыхивал дракон, вырывающийся из конца палочки через стекло объемной фигурой.

— Вау! — произнес Семен, завороженно глядя на представление.

— Впечатляет, — пробормотала Татьяна.

— Именно. И там еще один такой же. И там, — Игорь поворачивался и показывал на магазины, которые, казалось, соревнуются, кто ярче прорекламирует свой товар. — Волшебные палочки нынче товар не просто необходимый, но еще и модный. Есть волшебники, кто покупает палочку не по ее содержимому, а ориентируясь на дизайн. Иногда внутри подобных безделушек напиханы просто куриные перья или даже сушеная трава. Чушь, одним словом. Мы же будем покупать там.

Семен с Татьяной повернулись на невзрачный магазинчик, который терялся среди феерии шоу. Семен сразу как-то погрустнел и оглянулся на магазин, куда он хотел пойти сначала. Оттуда как раз выходили три девушки в ярких, розовых и голубых мантиях и громко хвастались друг перед дружкой обновками.

— Пойдем. Не ведись на обертку, Семен. За самым ярким фантиком чаще всего скрывается посредственность. Ты же должен показывать свое мастерство на деле, заклинаниями, а не разноцветными искорками. Понял?

— Угу, — промычал Семен и поплелся за взрослыми.

Они подошли к двери магазина с деревянной дощечкой, висевшей на веревочке. На ней было написано: «Волшебные палочки Караваевых. Нутро важнее обертки. Открыты с рассвета и до последнего посетителя». Игорь уверенно открыл дверь. Звякнул колокольчик.

— Заходите, — мужчина пропустил Татьяну с сыном и зашел сам.

Внутри не было ни одного покупателя. Пахло затхлостью и сухим деревом и было темно. Людской гам прекратился, будто выключили звук, как только за Игорем закрылась дверь. Вдоль стен были сотни узких полочек, забитых узкими коробочками темно-синего цвета с белым узорчиком.

Семен, позабыв, что хотел пойти в другой магазин, с открытым ртом глазел на тысячи упаковок с волшебными палочками внутри, гадая, какая совсем скоро будет его.

— Добрый день!

Из двери, ведущей куда-то в подсобное помещение выглянула пожилая женщина с кудрявыми  желтоватыми волосами в форме шара.

— Здравствуйте, Ангелина.

— Оооо, — протянула женщина и лицо, довольно пухлое, еще больше расползлось в улыбке. — Игорь! Давно я тебя не видела. Неужели удалось вырвать из рук этих невеж еще одного будущего волшебника?

Она подошла к мужчине и протянула морщинистую руку. Игорь галантно взял ее и поднес к губам.

— Да, вроде того.

— Это он? Рада тебя видеть в нашем магазине. Как тебя зовут?

Женщина чуть наклонилась к Семену и посмотрела ему прямо в глаза, сощурив свои.

— Семен, — смешавшись, ответил мальчик.

— А эта прекрасная дама? — Ангелина выпрямилась. — Игорь, неужели?..

— Нет, родственница. Дальняя. Из Австралии.

— Хм, а выглядит совсем по-нашенски. Ангелина, — кивнула она Татьяне и тут же отвернулась. Татьяна почувствовала, как у нее «загораются» щеки. Быть дальней родственницей Игоря ей почему-то не понравилось.

Ангелина же переключилась на Семена.

— Проходили уже собеседование в школу?

Семен кивнул, боясь смотреть женщине в глаза.

— И куда же?

— Колмевар, — ответил вместо мальчика Игорь.

— К Крицюку?! Единственный достойный директор единственной достойной школы в этом захолустье! Прими мои поздравления, юноша. Это огромная, огромнейшая честь учиться в Колмеваре. Вся наша семья выпустилась с трехцветным шарфом.

— Выпускникам Колмевара дарят шарфы в цветах трех факультетов, — пояснил Игорь.

— Именно! И на какой факультет тебя определил Владислав? Уже известно?

— Он сказал: Белый, — наконец ответил сам Семен.

— Прекрасно! Чудесно! Сама-то я училась на Голубом. Но это не имеет значения! Каждый выпускник Колмевара, на каком бы он факультете ни учился, достоин уважения. Ну что, молодой человек, будущая звезда, приступим к выбору палочки?

Живот Семена сковало от волнения. Наконец-то! Он активно закивал. Ангелина резво подбежала к столу рядом с дверью в подсобное помещение и раскрыла журнал, куда что записала.

— Записываю всех своих клиентов, — объяснила женщина. — Игорь тут тоже есть. Искать долго, где-то в середине, так бы показала. Твоя первая палочка, да дорогой?

Игорь кивнул.

— Что с ней стало?

— Потерял, — сказал Игорь, но Татьяна, которая посмотрела на него в этот момент, заметила, что мужчина будто стыдится.

— Потеряяяял. Ага, как же. Ладно, не о тебе речь. Семен, дорогой!

Парень вздрогнул и сцепил перед собой опущенные руки.

— Подойди! — Ангелина поманила его рукой. Мальчик подошел к ней, боязливо оборачиваясь на мать. — Посмотри на меня. Вот сюда, на свет. — Она пальцем показала на лампу с застывшим пламенем, какой Семен уже видел сегодня в школе. — Ага. Серые, холодные глаза.

Женщина взяла мальчика за подбородок. Очень мягко, нежно и повернула голову Семена влево-вправо.

— Будто бы… Хм, дела. Да, занятно. Нда. Что ж. Давай примерять!

Она скрылась за дверью и через пару мгновений вышла оттуда, держа в руках стопку узких коробочек синего цвета с серебристым узором — таких же, что заполняли полки по стенам.

— «Гарри Поттера» читал?

Семен бодро кивнул.

— Так вот чушь все это, что палочка выбирает волшебника!

Семен растерянно заморгал.

— Запомни, волшебник выбирает палочку и никак иначе! А кто заявляет обратное — лишь ищут оправдания своим ошибкам и дилетантству. Палочка — это инструмент, проводник той энергии, которую ты черпаешь из пространства. Думаю, австралийская родственница Игоря это подтвердит, — Ангелина ехидно посмотрела на Татьяну и усмехнулась, что-то пробурчав себе под нос. — С помощью палочки, ты как бы укрощаешь эту энергию, не даешь ей бить фонтаном из самого себя и вызывать разрушительные ураганы. Некоторые волшебники, по-настоящему талантливые волшебники, такие как Владислав Крицюк да и, что говорить, Игорь тоже, владеют энергией магии так виртуозно, что могут обходиться и без дополнительных проводников, работая одними руками. И головой, разумеется. Ты, раз уж Владислав взял тебя к себе в ученики, тоже, без сомнений, станешь таковым. Но пока необходимо помогать себе. Вот, держи.

Ангелина достала из одной из коробок палочку и протянула Семену.

— Нравится?

— Да.

— А если подумать? Взмахни.

Семен взмахнул. Почувствовал боль в плече. Ойкнул.

— Все еще нравится?

— Нет. Больно.

— А я о чем! Подходить к выбору палочки спустя рукава не имеет смысла. И ждать какого-то чуда от нее тоже не стоит. Надо выбирать. С чувством, с толком, с расстановкой. Опля!

Ангелина забрала первую палочку у Семена и тут же сунула ему в руку другую.

— Эта?

— Я… Думаю нет. У меня будто спина от нее чешется.

— Она из корня Муландии, ядовитое растение. Не каждому подойдет. Но надо было попробовать. Давай. Заодно запомни, что яд Муландии для тебя скорее всего смертелен. Будешь с ним экспериментировать — лучше не экспериментируй. Вот, давай эту.

Татьяна покосилась на Игоря, но тот взглядом показал, что все в порядке.

Семен махнул тем временем третьей палочкой. За дверью в подсобное помещение кто-то ойкнул.

— Тааак, тоже не пойдет. Марк, извини! У меня тут юноша, выбираем ему палочку!

Из-за двери донеслось что-то ругательное и явно недовольное.

— Это мой какой-то там родственник, подозреваю, что тоже из Австралии. Или еще откуда подальше, — она снова ехидно взглянула, на этот раз на Игоря.

Подбор палочек продолжался еще минут тридцать. Игорь с Татьяной, заскучав, стали ходить по помещению и разглядывать полки с коробками. Но это занятие быстро им наскучило — все коробки были абсолютно одинаковыми. Тогда Татьяна, пока Игорь привалился плечом к дверному косяку и бурчал, что могли бы уже наконец поставить стулья для посетителей, стала смотрела через пыльное стекло витрины на улицу — разглядывала прохожих. Те, если не считать подростков в мантиях, ничем не отличались от обычных людей. Разве что у некоторых в руках были волшебные палочки. И еще мимо пролетели пара сов с подвязанными к лапам мешочками.

— Ну наконец-то!

Татьяна вздрогнула от крика Ангелины.

— Ну, что сейчас чувствуешь?

— Мне тепло. И… хорошо. И мурашки. Ух!

Семен улыбался и поводил плечами, будто сгоняя с них кого-то.

— Нашли! Игорь, поздравляю, тебе удалось отыскать удивительный экземпляр! Выбрал себе двойную! — Ангелина, казалось, сейчас захлебнется от восторга. — Первый слой — осина, второй — дуб, двойная прочность. Внутри перо лебедя и вдобавок сушеный цвет папоротника — уникальное сочетание. Ее еще мой дед смастерил. Говорил, что ее никогда никто не купит, потому что слишком сложна. Делал ее уже под старость лет, просто для себя, интереса ради. Несколько лет по болотам местным ползал, ждал, когда папоротник цветущий найдет, который и не цветет-то вовсе. Так ведь нашел! Ну я, признаться, поражена!

Игорь с Татьяной подошли к Семену, который вот-вот готов был вспыхнуть от счастья.

Ангелина обратилась к Игорю.

— А сейчас ты, мой милый, тоже будешь поражен, во сколько тебе эта палочка обойдется. Почувствуешь весь груз наставничества. Нет, ну это блеск! Сто двадцать галеонов, мой дорогой.

— Сколько?!

— И пятнадцать сиклей. Ладно, сикли тебе скощу по старой памяти. Сто двадцать! Во славу и память моего дедушки, который все колени стер себе на болотах. Прошу, денежки на стол. Закроюсь сегодня пораньше. Слышь, Марк, закрываемся сегодня пораньше! Сейчас!

Из-за двери в подсобное помещение выглянул усатый мужчина с красным лицом и маленькими глазками, которые удивленно хлопали на посетителей.

— Беги к Ростовым, бери вина, то, которое я хотела купить сто лет назад, но денег не было. Сегодня гуляем!

Усатый мужчина скрылся на мгновение и после выбежал, напяливая на себя куртку. Звякнул колокольчик над входной дверью.

Игорь, ворча, достал из кошелька горсть монет. Высыпал на стол. Потом достал еще и еще.

— Сдачи не надо, — угрюмо произнес он.

— Конечно не надо. Тут всего сто восемнадцать! — быстро пересчитав золотые монетки, сказала Ангелина. — Гони еще два. Вот, умничка! Все, а теперь выматывайтесь из моего магазина! Удачи в первом учебном году, привет Крицюку и заодно Австралии. Приятно было увидеться и все такое.

Ангелина рассмеялась и жестами стала подгонять посетителей к выходу. Они вышли, снова звякнул колокольчик и дверь захлопнулась.

— Нда, — хмуро произнес Игорь и спрятал кошелек во внутренний карман пальто, где также хранились часы на цепочке, волшебная палочка и, вероятно, что-то еще.

— Может, не стоило такую дорогую? — извиняющимся тоном произнесла Татьяна.

— Нет, все в порядке. С палочкой действительно нельзя экономить. Тем более если такой случай. Особенному ребенку особенная палочка.

Татьяна как-то с волнением посмотрела сначала на сына, который держал на ладошках палочку и не спускал с нее диких восторженных глаз, потом на Игоря. Сердце тревожно сжалось. Но она отмахнулась от этого чувства.

— Да. Цветущий папоротник. Надо же. И ведь не врет. Она странная, конечно, но в честности ей не откажешь. Что ж, идем дальше? Что там у тебя по списку, Семен? Палочку убери в карман. Лучше во внутренний, чтоб не выпала.

Семен бережно спрятал покупку и достал из кармана брюк сложенный листок. Протянул Игорю.

— Так. Идем за письменными принадлежностями и бумагой. К Карлу.

— Ты тут всех знаешь? — спросила Татьяна.

— Нет, не всех. Но кого знаю, тому доверяю на все сто. А мошенников в последнее время развелось, палец в рот не клади. Даже карандаши умудряются подделать. Мучаешься с ними потом. Нам сюда.

Они зашли еще в три магазина: канцелярии, где купили письменные принадлежности и бумагу; ателье, где Семену подобрали два комплекта школьной формы, два спортивных костюма и три пары обуви; в магазин «Зельеварение на все случаи жизни», в котором приобрели котел и пробирки. Все покупки сложили в заколдованный мешок размером со средний шопер, но куда влезло все.

Также Игорь решил сделать Татьяне подарок — купил новые туфли, помня о прохудившемся старом сапоге. Татьяна поначалу отнекивалась, но все же приняла подарок. И по ее загоревшимся глазам, Игорь видел, что женщина очень довольна. А от этого и сам Игорь почувствовал себя счастливее.

Тем временем воздух уже стал окрашиваться в рыжий — солнце спадало к горизонту, подсвечивая желто-красную листву деревьев.

— Это что, метлы? — Семен подбежал к витрине, где на подставке была выставлена метла. — У меня нет в списке метлы! А мне можно метлу? Мы будем играть в школе в квиддич?

— Будете, конечно. Но метлу мы сейчас купить не можем, извини, — сказал Игорь. — Палочка вышла слишком дорогой. Но мы обязательно купим тебе метлу. На Новый год. Договорились?

Игорь присел на корточки перед Семеном и заглянул ему в глаза.

— А как же я буду учиться летать? Без метлы? — всхлипнул парень.

— В школе целый склад метел для учеников. Вполне годных. Во всяком случае, отработать базовые навыки полета ты сможешь. А в следующем году будешь гонять на своей собственной, новенькой. Не расстраивайся.

— А Хэдвиг? — Семен хлюпнул носом, кончик которого чуть покраснел.

— Хэдвиг?

— Ну сова! У Гарри Поттера была сова. Хагрид подарил ему.

— А. Сова. На этот счет в Колмеваре строгие правила: у учеников никаких сов. И вообще животных. В школе большой заповедник, где вы будете изучать самых разных животных, птиц и… да. Некоторые из обитателей очень резко реагируют на запахи незнакомых сов, крыс, и прочих питомцев. После пары случаев животных запретили.

— Сынок, зато у тебя отличная палочка. Уникальная, как я поняла. Ни у кого такой больше нет, да?

— Точно, — подтвердил Игорь слова Татьяны, которая вслед за Игорем села перед сыном и принялась успокаивать его. — Знаете что, — Игорь поднялся, — а давайте-ка съедим по волшебному мороженому! Как вы?

— Я буду! — Семен тут же забыл о расстройстве.

— И я, — улыбнулась Татьяна.

— Я обожаю со вкусом ели.

— Ели?

— Ага. Есть и другие. Можно даже испытать свою удачу и взять мороженое с сюрпризом. Вкус может быть самым неожиданным.

— Соплей? — Семен зашептал от восторга.

— И даже козявок, — рассмеялся Игорь. — Тут как повезет. Ну что, идем? Тут рядом отличное кафе.

— Ну как?

Татьяна с Семеном уплетали мороженое с сюрпризом. Судя по их довольным лицам, вкусы им достались вполне пригодные. Оба закивали на вопрос Игоря.

— Отлично. Я отойду. Вы не против?

Татьяна с Семеном снова покрутили головами, не в силах оторваться от десерта.

Игорь пошел в туалетную комнату.

Стоя у раковины, он мыл руки. Справа к соседней раковине кто-то подошел и включил воду.

— Игорь Быстров?

Игорь с удивлением повернулся к мужчине, который назвал его по имени. Лицо было смутно знакомым, но он не мог вспомнить этого человека.

— Мы знакомы?

— Не важно.

Игорь поднял в удивлении брови.

Голос мужчины был низким, манера говорить — грубой. Да и сам он не вызывал симпатии — короткий ежик, прямоугольный подбородок. Под левым глазом розоватый шрам. Мужчина стоял рядом с раковиной. Из крана бежала вода.

Игорь выключил воду на своей раковине и сложил руки на груди.

— Что-то хотели?

— Если бы не хотел, меня бы здесь не было.

Лицо незнакомца оставалось непроницаемым и будто равнодушным.

— Так что же?

Игорю становилось неуютно. В груди будто заскреблись когтями кошки — неприятное ощущение, появлявшееся каждый раз, когда назревала опасность.

— Меня просили передать тебе это.

Мужчина протянул сложенный лист бумаги. Игорь взял.

— Сейчас не разворачивай. Когда будешь один.

— Кто просил передать?

— Узнаешь.

На лице мужчины появилась мерзковатая ухмылочка. Он добавил.

— Подумай. Хорошо подумай, — произнес он и вышел из туалетной комнаты, оставив воду включенной.

Игорь сглотнул. Выключил воду. В подмышках было неприятно липко. Он вытер взмокший лоб и посмотрел на бумагу в руке. В туалет вошел мужчина низкого роста в круглых очках и жилетке в горошек. Отшатнулся от Игоря.

— О, простите! Задумался, не ожидал, что тут кто-то будет. Извините.

— Да, — кивнул Игорь, спрятав бумагу в карман штанов. — Да. Доброго вечера.

— Все в порядке? — спросила Татьяна, когда Игорь подошел к столику.

— Угу.

— Твое мороженое тает.

— Я. Что-то с животом. Наверное, воздержусь, — выдавил он из себя улыбку. — Может, Семен доест?

— Ему уже хватит. Простудится. На улице, кажется дождь начинается.

За окном действительно резко стало пасмурно. Поднялся ветер, трепавший грязно-желтые листья на деревьях. По небу быстро ползли сизые тучи.

— Тогда домой?

Татьяна кивнула. Семен вздохнул, не желая уходить с полной волшебства Ярмарочной улицы.

— Точно все в порядке?

— Все хорошо. Надо просто отдохнуть. Насыщенный день получился, — Игорь сунул руку в карман и нащупал бумагу. — Выйдем на улицу. Трансгрессируем оттуда, чтобы не привлекать к тебе внимание.

А сам думал о странном мужчине со шрамом и записке в кармане.