С самого начала Первой мировой войны президент США Вудро Вильсон выступал против вступления своей страны в данный конфликт. В 1914 году он заявил, что хочет "сыграть роль беспристрастного посредника" между воюющими странами, а после потопления немецкой субмариной американского пассажирского лайнера "Лузитания" 7 мая 1915 года, в результате которого в американском обществе появились призывы объявить Германии войну, заявил, что "Америка слишком горда, чтобы воевать". Тем не менее, Вильсон ясно дал понять немецкому правительству, что США не собирается и дальше терпеть нападения на свои корабли, пригрозив кайзеру Вильгельму II задействовать военный флот США на стороне Антанты, в результате чего тот издал указ о запрете "неограниченных" действия немецких субмарин в море. Весь 1916 год Вильсон через своего помощника полковника Эдварда Хауза предпринимал решительные действия, чтобы привести воюющие стороны к переговорам на условиях, которые он полагал справедливыми для всех, и был весьма удручен провалом своих попыток. Однако в 1917 году миротворческие чувства американского президента отошли на второй план, чему способствовали два события.
Первым событием стала телеграмма министра иностранных дел Германии Артура Циммермана, обращенная германскому послу в Вашингтоне, в которой сообщалось, что Германия планирует начать тотальную подводную войну против судов Антанты, но постарается, чтобы от нападений германских подлодок не пострадали американские корабли, чтобы у США не было повода нарушить свой нейтралитет. В случае же, если Вашингтон примет решение о вступлении в войну, послу Германии в Мексике Генриху фон Экхарду было дано указание связаться с президентом Мексики, чтобы побудить его начать военные действия против США на стороне Четверного союза. В случае победы Германия обещала после войны передать Мексике южные штаты, Техас, Нью-Мексико и Аризону, ранее аннексированные США во время Американо-мексиканской войны. Данная телеграмма была перехвачена британской разведкой и передана американскому правительству, которое сильно возмутилось подобной игрой немцев.
Вторым событием стало фактическое возобновление Германией неограниченной подводной войны, в результате чего немецкие субмарины стали без предупреждения нападать на торговые суда в международных водах. Существующие в тот момент общепринятые правила войны сами по себе не запрещали нападения на торговые суда, но требовали от налетчиков остановить коммерческое судно, позволить команде сесть в шлюпки, обеспечить их пищей и водой и помочь им добраться до ближайшей суши и лишь потом уничтожить их судно. Неограниченная подводная война позволяла капитанам субмарин потопить судно орудийным огнем, не утруждая себя подобной процедурой высадки экипажа с объекта атаки. Столь агрессивное поведение на море обусловливалось попыткой немцев подорвать поставки продовольствия и других жизненноважных товаров в страны Антанты и особенно усложнить жизнь англичанам. Так, начальник германского морского штаба адмирал Хеннинг фон Хольцендорф, уговаривая кайзера отдать приказ на возобновление тотальной войны на море, приводил результаты статистических выкладок, из которых следовало, что если ежемесячно топить 600 тысяч тонн союзных грузов, то это должно за пять месяцев поставить Великобританию на грань голода. "Страх перед разрывом с США, - заявлял Хольцендорф, - не должен воспрепятствовать использованию нами этого оружия, которое обещает успех". В результате кайзер дал добро на старт неограниченной подводной кампании, развернувшейся в морях вокруг Британских островов, у западного побережья Франции и в Средиземном море.
15 марта немецкие подводные лодки совершили открытое нападение на группу американских коммерческих судов и потопили три из них. Для американского президента Вильсона это стало последней каплей. 2 апреля он объявил немецкую кампанию на море "войной против всех стран мира" и обратился к Конгрессу с предложением "принять статус воюющей державы, к чему нас упорно подталкивают". 4 дня спустя, 6 апреля 1917 года, американский конгресс, согласившись с доводами своего президента, принял решение объявить войну Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии.
Президент Вильсон ставит перед Конгрессом вопрос об объявлении войны Германии.
Американская наземная армия в апреле 1917 года насчитывала всего лишь 108 тысяч человек, а значит, не представляла собой серьезной силы. Для помощи союзникам американцы решил сформировать экспедиционные войска в составе одной дивизии и двух морских бригад и немедленно направить их во Францию, а также объявить ограниченную мобилизацию, в результате которой армия должна была пополниться 2 млн. мужчин в возрасте от 21 до 31 года. Больным местом американской мобилизации стал вопрос о службе чернокожего населения, которое, по мнению американского командования, состоявшего практически целиком из белых офицеров, начисто было лишено боевого духа, а поэтому подавляющее большинство чернокожих солдат было решено задействовать не в боевых операциях, а на таких работах, как строительство дорог, разгрузка судов и т. п.
27 июля 1917 года 3-й батальон полностью чёрного 24-го пехотного полка был направлен охранять строительную площадку лагеря Логан в Хьюстоне, в котором мобилизованные солдаты должны были проходить подготовку перед отправкой в Европу. В Хьюстоне действовал закон о расовой сегрегации, в результате чего прибывшие в город чернокожие солдаты сразу подверглись дискриминации. Белые рабочие, приходившие в лагерь и выходившие из него, демонстрировано отпускали в сторону черных охранников ехидные шутки в самом городе черным солдатам не разрешалось ездить на трамваях, а пить воду они должны были из бочки с надписью "для черных".
К концу лета ситуация в лагере накалилась до предела, и в воздухе повисла угроза мятежа, который вскоре был спровоцирован действиями хьюстонской полиции. 23 августа двое полицейских на одной из городских улиц решили арестовать группу молодых чернокожих мужчин, которые играли там кости. Заметив полицейских, мужчины разбежались, а те бросились за ними в погоню. В поисках подозреваемых один из офицеров ворвался в дом местной чернокожей женщины Сары Трэверс, и, несмотря на то, что никого в нем не нашел, он арестовал невиновную женщину за "пособничество преступникам". Когда офицеры повели арестованную Трэверс к патрульной машине, к ним подошёл чернокожий рядовой Алонзо Эдвардс и выразил обеспокоенность тем, как полицейские обращаются с бедной женщиной. В ответ на это один из офицеров несколько раз ударил его пистолетом, а затем арестовал. Чуть позже к этим злосчастным офицерам подошел чернокожий капрал Чарльз Балтимор, который уже, в свою очередь, хотел узнать о дальнейшей судьбе арестованного Эдвардса. И вновь полицейские ответили агрессией - офицер Спаркс ударил капрала пистолетом и трижды выстрелил в него, когда тот убегал в ближайший дом. Далее офицеры зашли в дом, в который забежал Балтимор, нашли его под кроватью, после чего вытащили его улицу, где избили и арестовали.
Когда до лагеря Логан дошли слухи, что полиция застрелила Балтимора, солдаты немедленно начали собираться небольшими группами, чтобы выплеснуть свой гнев и в конечном итоге спланировать защиту от полиции. Однако когда уже солдаты были готовы поднять мятеж, Балтимор вернулся в лагерь раненый, но живой, что на время охладило пыл солдат. Впрочем спокойствие продлилось недолго. Вскоре после возвращения Балтимора по лагерю поползли слухи о том, что на их лагерь собирается напасть толпа разъярённых белых хьюстонцев. Чернокожих быстро охватила паника, и, опасаясь расправы над собой, солдаты ворвались в склад оружия и вооружились винтовками. Начался настоящий хаос. Сначала солдаты начали беспорядочно стрелять по окружающим лагерь зданиям, а затем вооруженный отряд из 150 человек направился в сторону Хьюстона. Солдаты прошли через районы на окраине города, где обстреляли дома и машину с двумя белыми пассажирами. Вскоре они наткнулись на группу из шести полицейских, в который был и офицер Дэниелс, один из тех двоих полицейских, из-за действий которых и начался весь сыр бор, попытавшихся остановить их продвижение. Солдаты смертельно ранили трех полицейских, включая Дэниелса, и двинулись дальше. Через несколько километров они наткнулись на автомобиль с открытым верхом, в котором ехал мужчина в оливково-зелёной форме. Посчитав его полицейским, они открыли огонь и мгновенно убили его. Этим мужчиной был капитан Джозеф У. Мэттес из Национальной гвардии Иллинойса. Когда мятежники увидели, что они убили военного офицера, их охватила паника, и, по всей видимости, наконец, осознав, что они натворили и какие последствия их за это ждут, часть солдат разбежалась, а часть вернулась в лагерь. Всего в результате мятежа погибли 17 человек (пять полицейских, девять гражданских лиц и три солдата). На следующее утро в Хьюстоне было введено военное положение. Чернокожих солдат в лагере Логан разоружили. Большинство из тех, кто разбежался после убийства офицера нац. гвардии, были найдены во время обысков в Хьюстоне и арестованы. В результате последовавших военных трибуналов 19 солдат были казнены, а ещё 110 приговорены к тюремному заключению за мятеж, убийство и нападение. Хьюстонский мятеж лишь утвердил американское командование в мысли, что чернокожие полки не стоит использовать в боевых операциях из-за их недисциплинированности.
Военный трибунал для солдат лагеря Логан.
Перспектива переброски в Европу двух миллионов американских солдат заставила Германию форсировать деятельность подводных лодок, чтобы обречь своих врагов на голод. Всего немецкие субмарины потопили 520 412 тонн британских грузов в феврале, 564 497 тонн в марте и 860 334 тонны в апреле, тем самым даже превысив необходимый для победы в войне уровень, обозначенный Хольцендорфом, в 600 тысяч тонн грузов ежемесячно. В свою очередь, неограниченная подводная война вынудила Великобританию, не способную предотвратить массовое потопление своих торговых судов, перейти в наступление на земле, чтобы сломить сопротивление немцев раньше, чем страну настигнет угроза голода.
В июле 1917 года на территории Бельгии началась кампания, вошедшая в историю под названием Третья битва при Ипре (или Битва при Пашендейле, по названию деревни, расположенной рядом с полем боя). В ходе первого сражения при Ипре в октябре-ноябре 1914 года английскому экспедиционному корпусу удалось закрыть разрыв между открытым крылом французской армии и фламандским берегом и таким образом сомкнуть Западный фронт. Вторая битва в апреле 1915 года была отмечена первой за время войны газовой атакой на Западном фронте, которая была проведена против англичан, которые, хотя и потеряли критический участок перед городом Ипром, удержали позиции.
В 1917 году военная ситуация в секторе британской армии была совершенно новой. Немцы, несмотря на успехи, достигнутые в операциях против войск Антанты, и прогрессирующее ослабление русской армии, были уже не в состоянии, как в год Верденского сражения, предпринимать наступательные операции. Силы их армий были перенапряжены, и немецкое командование ждало изменения стратегического баланса, к которому должны были привести успехи подводной войны, а также окончательный крах русской армии, который явно наметился из-за начавшейся смуты внутри Российского государства ( Революция 1917 года. ), что позволило бы немцам перебросить основную часть своих войск с Восточного фронта на Западный. Британцы же надеялись в ходе кампании срезать 15-километровый Ипрский выступ немцев, вдававшийся в английскую оборону, чтобы в дальнейшем начать контрнаступление, которое должно было прорвать линию германской обороны, в то время как атака десанта должна была очистить берег, лишая немцев их морских баз в Бланкенберге и Остенде, что, как они надеялись, нанести сокрушительный удар по немецким подводным лодкам.
Британская атака началась на рассвете 7 июня 1917 года. Ее предваряли почти три недели бомбардировки, в течение которых было выпущено три с половиной миллиона снарядов. Когда волны нападающих достигли позиций противника, расположенных на Мессинском хребте, оказалось, что выжившие защитники уже не способны оказать сопротивление, и они с незначительными потерями заняли то, что оставалось от немецких окопов. Одним ударом британцы отбросили неприятеля от южного крыла Ипрского выступа. Следующая фаза британского наступления началась в июле. "Фламандская позиция", как называли свою систему обороны сами немцы, была одной из самых укрепленных на Западном фронте и представляла собой сеть бетонных дотов и бункеров, имевших девять слоев в глубину. Также за немцев играло и географическое положение болотистого района Ипра, лежавшего ниже уровня моря. В результате постоянных обстрелов здесь была окончательно разрушена дренажная система, и начавшиеся дожди превратили поле боя в настоящее болото, что сильно осложняло наступательные действия британцев.
Как и всегда, британскую атаку предвещала артподготовка, в этот раз длившаяся 15 дней и в ходе которой было выпущено свыше четырех миллионов снарядов. 31 июля в 3:50 утра атакующие войска британцев двинулись вперед. По началу пехоте удалось развить устойчивый темп продвижения, однако вскоре между ней и артиллерией произошел обрыв связи, что фактически остановило британское наступление. Кабели оказались всюду перебиты, а низкая облачность делала невозможным аэронаблюдение, поэтому новости от атакующих удавалось доставить только курьерам, которым иногда требовались целые часы, чтобы доставить сообщение обратно - если им вообще удавалось это сделать. В два часа заработала германская система контратаки, и на британцев обрушился столь мощный артобстрел, что людей в первых рядах подбрасывало в воздух. К граду немецких снарядов прибавился проливной дождь, который мгновенно превратил разбитое поле боя в жидкую грязь. Дождь продолжался на протяжении трех последующих дней, в течение которых британская пехота возобновляла атаки, а их артиллерия была перетащена на новые позиции, чтобы поддержать пехоту. 4 августа командир британской батареи Белхэвен писал о "просто ужасной грязи. Земля разбивается зачастую на глубину трех метров и превращается в каше, а в центре орудийных воронок она настолько мягкая, что в ней можно утонуть с головой". В результате разразившейся непогоды британское наступление практически в буквальном смысле захлебнулось.
В течении всего августа британцы предпринимали новые попытки атак, однако все они оканчивались неудачей. До нас дошло множество воспоминаний участников Битвы при Пашендейле, ярко описывающие, какой ужас им пришлось пережить. Так описывает попытку его части продвигаться вперед офицер 1-го Уорвикширского полка Эдвин Воэн: "Мы шли, шатаясь, вокруг нас взрывались снаряды. Один человек встал передо мной как вкопанный, и я в раздражении выругался и толкнул его коленом. Очень мягко он сказал: "Я слеп, сэр" повернулся ко мне, и я увидел, что его глаза и нос вырваны осколком. "О Боже! Прости, сынок, — сказал я, — держись твердой земли", и он остался позади, шатаясь в своей темноте... Когда уже почти стемнело и неприятель не стрелял, я, пропахивая последний отрезок грязи, увидел, как гранаты рвутся вокруг вражеского дота, а с другой стороны в него вбегает группа наших. Как только все мы подошли, гарнизон немцев вышел с поднятыми руками. Мы послали 16 пленных назад через открытое поле, но не успели они пройти и сотни метров, как очередь немецкого пулемета скосила их". Позади дота Воэн наткнулся на еще одну группу пленных немцев: "Я не мог выделить человека, чтобы отправить их в тыл, поэтому пришлось собрать их в воронке от снаряда вместе с моими людьми. Из других воронок в темноте со всех сторон раздавались стоны и крики раненых - слабое, долгое рыдание, агонии и отчаянные вопли. Было до отвращения очевидно, что дюжины людей с серьезными ранениями заползали в поисках безопасности в новые воронки, а теперь вода поднималась, заливая их, бессильных куда-либо переместиться, и они медленно тонули. Эти крики вызывали в воображении ужасные картины — искалеченные люди, лежащие там в надежде, что друзья должны найти их, и теперь умирающие ужасной смертью одни среди мертвых в чернильной темноте. И мы ничего не могли сделать, чтобы помочь им".
Эта история характерна для третьей битвы при Ипре: постоянная доступность вражескому наблюдению на открытой местности, лишенной строений и растительности, размокшей от дождя и на обширных пространствах просто затопленной водой, почти без перерыва прицельно обстреливаемой артиллерией превращали поле боя в гибельную ловушку для британцев, в которой за все месяцы сражения было убито и ранено более полумиллиона человек (немецкие потери оцениваются в цифру 360 тысяч человек). С наступлением осени район Ипра окончательно превратился в непроходимые болота, что остановило боевые действия противников. Формально победу в Битве при Пашендейле одержали британские войска, так как в конечном итоге им удалось захватить ряд немецких позиций. Однако достичь главной стратегической цели - прорвать вражеский фронт и захватить побережья Бельгии, британцам так и не удалось.
У британского командования оставалось еще одно средство наступления против немцев, применить которое не позволила грязь фламандских позиций. Командир Танкового резерва генерал-майор Элле предложил командующему Третьей армией Джулиану Бингу устроить сюрприз неприятелю в виде танковой атаки на участке фронта близ французского города Камбре. Согласно плану, свыше 300 танков, сгруппированных на участке фронта протяженностью 10 тысяч метров, должны были наступать плотной группой со следующей за ними пехотой, которая должна была брать в плен людей, захватывать орудия и закреплять занятую территорию. Танки обеспечивали пехоте доступ к неприятельским позициям, прорывая проходы в проволочных заграждениях, в то время как пехота давала танкам возможность перебраться через окопы, бросая им под гусеницы связки хвороста, которые работали как мосты. Три немецкие линии обороны располагались одна за другой на глубину более шести километров. Все это планировалось преодолеть одним рывком в первый же день.
Утром 20 ноября на немецкие позиции обрушилась ураганная бомбардировку, вслед за которой на поле боя появились плотные колонны танков, ползущие перед рядами пехоты. В течение четырех часов атакующие на флангах продвинулись на глубину больше шести километров, не понеся почти никаких потерь. Однако в центре атаки, где в наступление шла 51-я Горная шотландская дивизия, все пошло не плану британского штаба. Командующий дивизией генерал Харпер недолюбливал танки, считая, что они привлекали внимание немецкой артиллерии и ставили под огонь его пехоту. Вместо того, чтобы приказать свои солдатам следовать вплотную к танкам, он отдал приказ держаться от них на расстоянии 150 - 200 метров, тем самым лишив танки какого-либо прикрытия, когда они оказались на возвышенности у деревни Флескьер, в результате чего вскоре одиннадцать машин были выведены из строя обстрелом, а ещё пять уничтожены немецким сержантом Куртом Крюгером, который был убит шотландскими пехотинцами, когда они, наконец, поравнялась с танками. К тому времени, однако, было слишком поздно, чтобы достичь цели, которая должна была быть взята в течение дня. В итоге, пока слева и справа от поля боя в Камбре немецкие позиции были полностью уничтожены, в центре перед рядами британцев выпячивался выступ. Когда британская кавалерия решила двинуться через поле боя вслед за танками в сумерках 20 ноября, она наткнулась на неразрезанные проволочные заграждения и повернула обратно. Пехота повторила этот путь 21 ноября и в последующие дни.
Британский танк свалившийся в германскую траншею.
30 ноября немецкая армия перешла в контратаку, в результате которая она не только вернула все потерянные в результате британской танковой атаки территории, но и захватила дополнительный участок, который раньше удерживали британцы - используя оставшиеся 73 танка, британские войска отразили германское контрнаступление, однако были вынуждены отступить, оставив Маркуэн Кантен и Бурлонский лес.
На Западном фронте вновь восстановился статус-кво.
