Война + Корабль

Рождение мины

С давних пор военные моряки стремились затруднить движение вражеских кораблей у своих берегов. Эту проблему удалось решить с изобретением морских мин. Впервые мины стали массово применяться в годы Крымской войны. Русский флот использовал якорные мины Якоби и Нобеля. Мина Якоби оснащалась гальваническим взрывателем, замыкающим электрическую цепь при столкновении с целью. Нобель снабдил свою мину пиротехническим взрывателем. В 1854-55 годах русские моряки выставили в Финском заливе 1865 мин обеих конструкций, предотвратив высадку британского десанта.

Мины самых разных конструкций также широко применялись во время гражданской войны в США. В 1862 году на реке Язу подорвался на мине и затонул броненосец северян «Каир», став первым в мире боевым кораблем, погибшим от этого вида оружия.

Устройство мины Якоби образца 1854 года

Начало эволюции

В ходе Русско-турецкой войны русский флот в большом количестве применял якорные сфероконические гальваноударные мины системы Герца, практически парализовав действия турецкого флота на Дунае. Мины Герца оснащались новыми гальваноударными взрывателями, прозванными «рожками Герца» и послужившими образцом для подражания на многие годы вперед. Именно из-за этих «рожек» мины, оснащенные подобными взрывателями, позже получили прозвище «рогатая смерть».

Мина Герца образца 1876 года — первый представитель «рогатой смерти»

Практически все мины того времени  были якорными. Корпус мины имел положительную плавучесть. Якорь удерживал мину на месте на определённой глубине. Якорем служил любой подходящий по весу груз. Применение якоря было необходимо для обеспечения контакта мины с корпусом цели для срабатывания контактного взрывателя. Процесс установки мин был весьма длительным и трудоемким. Ставить их на виду у неприятеля было крайне рискованно. Поэтому мины могли использоваться лишь для заблаговременной постановки на оборонительных позициях.

Процесс постановки мин в ходе Крымской войны

Изобретение автоматических якорей

Сложность постановки мин заставила инженеров работать над упрощением этого процесса. В 80-х годах XIX века появились первые специальные минные якоря, оснащенные механизмом автоматической постановки. Самым распространенным механизмом стал штертовый. Ограниченное распространение получили также автоматические якоря с гидростатическим механизмом.

Подобные якоря сделали процедуру установки мин гораздо более простой и быстрой. Достаточно было с помощью грузовой стрелы сбросить мину с якорем в воду. Постановка могла производиться даже на ходу. Это давало возможность перейти к активным «наступательным» минным постановкам у берегов противника.

Схема работы автоматического штертового минного якоря

Но в качестве минных заградителей всё ещё использовались тихоходные минные плотики, оснащенные грузовыми стрелами, что ограничивало активное применение мин.

Рождение минных заградителей

В целях дальнейшего ускорения процесса постановки мин стали появляться различные конвейерные системы их постановки.

Система постановки мин Степанова. На схеме изображены мины Герца с якорями Азарова

На рубеже XIX-XX веков для российской тихоокеанской эскадры были построены два быстроходных минных транспорта, оснащенных подобной системой, — «Енисей» и «Амур». В годы Русско-японской войны «Амур» выставил на пути курсировавшей перед Порт-Артуром японской эскадры минное заграждение, на котором подорвались и затонули два японских броненосца — «Хацусэ» и «Ясима».

Дальнейшим шагом стало внедрение якорей в виде колесных тележек. Мина крепилась непосредственно на тележке. Тележка силами экипажа перекатывалась по минным рельсам, проложенным по палубе, после чего сталкивалась за борт. Подобные рельсы, в отличие от прежних систем, были предельно просты и компактны. Они могли быть легко размещены на палубе практически любого судна.

Польская мина wz.08/39, являющаяся копией русской мины образца 1908 года. Хорошо виден якорь в виде тележки на роликах.

«Пахари моря»

В годы Русско-японской войны впервые нашли широкое применение и минным тралам. Первые образцы представляли собой трос, который буксировали два корабля, движущихся параллельными курсами. С помощью специальных приспособлений трос удерживался на заданной глубине. Этим тросом тральщики зацепляли мины за минрепы, после чего оттаскивали их на мелководье для уничтожения. Более поздние модификации оснащались специальными резаками или подрывными патронами для перебивания минрепов. Всплывшие мины расстреливались из пушек. Подобные тралы оказались крайне удачными и получили широкое распространение. Позже появились различные системы змейковых тралов и параванов. В этих системах другой конец тралящего троса под напором встречного потока воды отводился в сторону приспособлением, напоминающим воздушный змей или самолет. Такие тралы могли буксироваться одним кораблем.

Устройство трала Шульца

Появление тралов породило целый класс кораблей — тральщиков. Для более безопасного передвижения по минным полям корпуса этих кораблей должны были иметь небольшую осадку, высокую прочность и живучесть. Для буксировки тяжелых тралов их двигатели должны были обладать хорошими тяговыми характеристиками. Недаром подобные корабли прозвали «пахарями моря».

Появление подводных минных заградителей

Упрощение процесса постановки мин позволило ставить активные минные заграждения у вражеских берегов с быстроходных кораблей. Но такие действия всё равно были сопряжены с риском и демаскировали месторасположение минных полей.

С появлением подводных лодок их стали пытаться применять для скрытных минных постановок. Перед Первой мировой войной в России был построен первый в мире специальный подводный минный заградитель «Краб». В кормовой его части располагались специальные минные трубы, через которые производилась постановка мин в подводном положении.

Первый в мире специальный подводный минный заградитель «Краб»

В этот же период Германия также активно использовала большое количество подводных минных заградителей различного водоизмещения.

После Первой мировой войны специальные подводные минные заградители некоторое время продолжали строиться, пока не были созданы мины, приспособленные для установки из торпедных аппаратов. После чего развитие этого подкласса подводных лодок сошло на нет.

Воздушные постановщики

С появлением авиации стали предприниматься попытки использовать её для активных минных постановок. Самолёт подходил для этих целей лучше других носителей. Надводному кораблю или подводной лодке требовалось значительное время на то, чтобы дойти до места постановки. Самолет же мог долететь до цели очень быстро. Это придавало минным постановкам небывалую оперативную подвижность.

Ранние авиационные мины создавались, как правило, на основе обычных якорных мин. Поэтому для снижения нагрузок на корпус мины при приводнении зачастую приходилось снабжать её парашютом.

Советская авиационная парашютная мина МАВ-1

Существовали также и беспарашютные образцы. Беспарашютные мины позволяли осуществлять постановку быстрее и с большей точностью.

Подготовка авиационной беспарашютной мины АМГ-1 к погрузке на самолет

Из-за необходимости нести тяжелый громоздкий якорь, якорные авиационные мины обладали излишним весом и габаритами. Поэтому широкого распространения они не получили. Подлинный расцвет авиационного минного вооружения произошел лишь с появлением донных неконтактных мин.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией Мира Кораблей

Вторая мировая война переосмыслила всю систему боевых действий на море, продемонстрировав огромную значимость авиации. В военно-морском флоте США за развитием этого аспекта следили очень внимательно, а наличие ресурсов позволило, резко нарастив производство, добиться лидерства в авианосном флоте. И количественно это во многом обеспечивалось типом Casablanca.

С началом активных боевых действий на Тихом океане в 1942 году американское Морское министерство пришло к необходимости резкого увеличения количества авианосцев. После того, как были утверждены проекты эскортного авианосца типа Bogue, стартовала разработка более качественного корабля. Это было обусловлено в первую очередь тем, что тип Bogue должен был строиться из подержанных транспортников путём их переоборудования в небольшой авианосец, тогда как требовался корабль, изначально приспособленный для такой службы.

Специалисты министерства, создавая новый тип эскортного авианосца, отталкивались от идей, заложенных в основу типов Bogue и Sangamon. Требовался компактный, но вместительный корабль, который мог бы выполнять функции полноразмерных ударных авианосцев и в то же время служить в качестве самолёто-транспорта или сопровождать конвои.

Особенно важным был и фактор времени. Корабли требовались немедленно, а потому в проект закладывали такие решения, которые как сократили бы время постройки, так и не слишком сильно обременили военную экономику. Так что проектируемый тип Casablanca стал выглядеть следующим образом.

Длина составляла 156,14 м; ширина полная — 32,94 м, на ватерлинии — 19,9 м; осадка — 6,32 м. Водоизмещение выдавало наиболее заметное различие с «основными» авианосцами — стандартное всего 8188 т (при полном в 10 902 т) против более чем 20 000 тонн нормального. Первоначально вооружение состояло из 1×5-дюймовых (127-мм)/38 пушек двойного назначения Mk.12, 8×40-мм зенитных орудий Bofors и 12×20-мм автоматических пушек Oerlikon, хотя впоследствии на различных авианосцах количество порой сильно менялось в сторону усиления ПВО.

Что касается авиационного вооружения, то ангар мог принять до 27 самолётов, был оборудован двумя лифтами, а на палубе имелась одна катапульта. Зачастую на авианосцах этого типа служили только Grumman F4F Wildcat.

Отличительной особенностью кораблей типа Casablanca была энергетическая установка — четыре водотрубных котла Babcock & Wilcox boilers, выдававших мощность 9 000 л.с., работали на две прямоточные поршневые машины Skinner Unaflow. Ещё со времён ввода в строй британского HMS Dreadnought, крупные боевые корабли оснащались только паровыми турбинами. Теперь же ввиду нехватки зубчатых редукторов, инженеры решили «поэкспериментировать».

Такие «эксперименты» вызвали беспокойство у принимавшей проект комиссии министерства. Не меньше их заботило и то, что верфь Kaiser Shipbuilding Company обещала построить 50 кораблей этого типа меньше, чем за два года. Конечно, их уверенность в собственных силах основывалась на опыте сокращения постройки как авианосцев типа Essex, которые строили за 20 месяцев, так и транспортников типа Liberty, которые строили вместо проектного года всего за 90 дней.

Для получения разрешения на постройку верфи пришлось обратиться к советникам президента Франклина Рузвельта. И, ориентируясь в первую очередь на положение союзников, — Великобритании и СССР — было решено дать Kaiser Shipbuilding Company шанс.

Все обещания верфь исполнила. За период с 3 ноября 1942 года по 8 июля 1944 года американский флот получил все 50 эскортных авианосцев типа Casablanca. Это была самая большая построенная серия авианосцев в истории. За время постройки первых кораблей рабочий процесс был отлажен таким образом, что последние авианосцы выходили на боевые задания спустя всего четыре месяца после закладки.

Конечно, быстро проявились недочёты — и в конструкции, и те, которые образовались из-за спешки. Так, скорость авианосцев не превышала 19 узлов, что ограничивало возможность их участия в конвоировании транспортов. Кроме того, запас хода был недостаточен. Короткая взлётно-посадочная палуба осложняла взлёт и посадку самолётов, а теснота ангара и помещений на корабле вызывала недовольство экипажей. Уже после войны паровые машины стали настолько некачественными, что это предопределило судьбу всех кораблей.

Как уже говорилось выше, было построено 50 единиц — от CVE-55 Casablanca до CVE-104 Munda. Имена кораблям сначала присваивались по названиям заливов в архипелаге Александра, а затем по названиям крупных сражений американской истории, в том числе и шедшей войны.

Боевое крещение авианосцев состоялась в сражении у Самара — части большой битвы в заливе Лейте. Шесть авианосцев типа Casablanca и сопровождение в составе 3 эсминцев и 4 эсминцев сопровождения вследствие ошибки командования оказались в соприкосновении с японским флотом, куда входило 4 линкора, 8 крейсеров и 11 эсминцев. Авианосцы смогли не только отразить атаку, но и заставили японцев отступить после того, как с них были успешно поражены из универсальных орудий японские корабли.

Американский флот за всю Вторую мировую войну потерял 11 авианосцев различных типов, из которых 6 эскортных, а из этих эскортных пять потерянных единиц приходятся именно на тип Casablanca. Так, Liscome Bay потоплен 24 ноября 1943 года подлодкой I-175 к юго-западу от Бутаритари, Gambier Bay — 25 октября 1944 года у Самара огнём орудий главного калибра тяжёлого крейсера Chikuma.

Кроме того, три авианосца погибли вследствие атак самолётов-камикадзе — St. Lo 25 октября 1944 года в заливе Лейте, Ommaney Bay 4 января 1945 года в море Сулу и CVE-95 Bismarck Sea 21 февраля 1945 года у Иводзимы.

После окончания войны Морское министерство США начало разрабатывать проекты перепрофилирования эскортных авианосцев. Их недостаточная скорость и малый ангар значительно сокращал варианты, а служба на флоте большого количества таких некачественных кораблей при наличии совершенных ударных авианосцев была невозможна даже по меркам американцев. Среди прочих вводных США рассматривали передачу всех или хотя бы части кораблей этого типа Королевскому флоту Великобритании, но Адмиралтейство отказалось их принимать из-за некачественной энергетической установки.

Первые авианосцы пошли на слом уже в 1946 году. Затем, в 1947-1961 годах на металл порезали большую часть имевшихся кораблей. Thetis Bay был переделан в десантный корабль, но и его в 1966 году списали — последним из собратьев.

Так, меньше чем за двадцать лет не стало 50 кораблей крупнейшего из построенных в истории типа авианосцев. Их быстрая разработка и ещё более быстрое строительство способствовали недолговечности службы. Ни один из них не сохранился даже в качестве корабля-музея, что так характерно для США. Это, несомненно, говорит о том, что поставленные во главу угла скорость разработки нового вооружения и требование момента, особенно политическое, зачастую не согласуется с тем, что будет актуально в мирное время.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией Мира Кораблей

После окончания войн многие склонны изучать крупные боевые действия и ставить исход каждого конфликта в прямую зависимость от успехов или неудач на фронте. Но что способствует этим успехам или неудачам кроме вооружения и качеств личного состава? Конечно же снабжение. Во Второй мировой войне линии снабжения, особенно нефтяные, шли через многие страны мира, и естественным стремлением противника было их разрушить.

Нефть была одним из самых главных ресурсов, постоянно необходимых союзникам. При этом одни из крупнейших нефтяных месторождений находились в Венесуэле в районе Панамского канала. Более того, крупнейший нефтеперерабатывающий завод в мире был рядом, на голландском острове Кюрасао, а по соседству находился крупнейший британский нефтеперерабатывающий завод Пуэнт-а-Пьер на острове Тринидад.

Также важную роль играли бокситы, добываемые в различных районах Гвианы и на Малых Антильских островах. Всё это делало карибский район крайне важным как для выживания британской метрополии после перекрытия итальянцами линий поставок с Ближнего Востока, так и для наращивания военного производства в США.

Однако, как бы ни был важен регион, его удалённость от основных театров боевых действий действовала успокаивающе. Великобритания в июне-июле 1940 года ограничилась небольшим наращиванием численности авиаэскадрилий и оккупацией владений Франции и Нидерландов в этом регионе. США же организовали ряд авиабаз в Британской Гвиане и на Пуэрто-Рико, Грейт-Эксуме, Тринидаде, Антигуа и Сент-Люсии.

Ещё 13 сентября 1939 года США для осуществления «патрулей нейтралитета» устроили базы на Пуэрто-Рико, вдоль Малых Антильских островов и на Кубе. Тем не менее «нейтралитет», во многом благодаря усилиям британских дипломатов и убеждениям президента Франклина Рузвельта, трактовался очень широко, что не могло не раздражать Берлин. Действительно, США делали всё возможное для поддержки оказавшейся в одиночестве Великобритании и мешали немцам установить блокаду метрополии. Сюда входила и передача 50 эсминцев, и оккупация Исландии, и объявленная зона безопасности для британских конвоев, что шла на много миль от берегов  США вглубь Атлантики, в конце концов, достигнув в апреле 1941 года 2300 миль — то есть, включая даже Азорские острова.

Такое положение вещей, особенно с того момента, когда американский флот взялся сопровождать конвои в Великобританию, неизбежно приводило к столкновениям подлодок и рейдеров Германии с кораблями США. Однако немцам приходилось следовать приказам Гитлера, запрещавшим даже отвечать на применение силы со стороны американцев, что раздражало их ещё сильнее. Поэтому, когда 11 декабря Германия объявила войну США, все устремления немецких подводников оказались направлены на американцев, а точнее на самый лёгкий и важный участок — на Карибы.

Командующий подводным флотом Германии Карл Дёниц разработал план атак на судоходство в Америке. Субмарины класса IX должны были преодолеть около 4000 миль от своих баз в Бискайском заливе до Карибского района. При этом, в целях создания эффекта внезапности, им было приказано воздерживаться от атак на мелкие суда по пути к точкам назначения.

Первая атака произошла в районе Нью-Йорка и оказалась очень удачной, поскольку за прошедшее время американцы не предприняли ровным счётом никаких мер предосторожности. Вторая группа из 5 лодок, между тем, подошла к Карибам в начале февраля 1942 года и рассредоточилась, обнаружив очень плотное судоходство, но при этом без охраны и организации конвойной системы. Близилась операция «Neuland».

Первые атаки были предприняты 16 февраля. U-502 потопила три танкера между озером Маракайбо и Арубой, U-67 у Кюрасао один танкер, а U-156 вошла в гавань Сан-Николас на Арубе, потопила два танкера и обстреляла берег из палубного орудия. В ответ американцы усилили воздушное патрулирование и начали проводить затемнение, что в целом не принесло какой-либо пользы.

Тем не менее Дёниц решил дать подлодкам свободу действий, дабы они не слишком привязывались к определенным районам. Успехи не заставили себя ждать. Так, U-161 зашла в гавань Порт-оф-Спейн на Тринидаде, в порты Кастри и Санта-Люсия и потопила там 4 судна. U-129 дошла до Гвианы, где торпедировала 7 судов, U-67 и U-156 потопили по два судна, а U-502 — два судна и одно повредила. Охота была признана успешной, и в начале марта начался отход в Европу. Но даже после начала отхода U-156 из орудия смогла потопить ещё два судна, а U-161 пустила на дно или повредила три судна и маяк береговой охраны США у берегов Гаити.

Таким образом, всего за месяц немцы потопили и повредили огромное количество судов. U-156 потопила или повредила 7 судов под флагами Великобритании и США, U-67 три судна под флагами Норвегии, Панамы и Нидерландов, а U-502 — 6 судов под флагами Великобритании, США, Панамы и Венесуэлы, чем вызвала полную остановку судоходства в районе Маракайбо. U-161 оказалась удачливой, имея на счету 8 потопленных и повреждённых судов под флагами Великобритании, Канады, Южной Африки и США и вышеупомянутый маяк. Кроме того, U-129 имела на счету 7 судов под флагами Канады, США, Норвегии и Панамы и заслугу в остановке судоходства, а действовавшая в Наветренном проливе U-126 добилась попаданий в 9 судов под флагами США, Норвегии и Панамы.

Немалую роль сыграли и союзники немцев, итальянцы. В рамках операции «Neuland» было задействовано пять подлодок, находившихся в районе Малых Антильских островов. Субмарина Morosini потопила три танкера — голландский и два британских, а Leonardo da Vinci потопила два судна под флагами Латвии и Бразилии. Luigi Torelli добилась попаданий в британское и панамское судна, Giuseppe Finzi потопила 3 судна под флагами Великобритании, Швеции и Норвегии.

Самой удачливой из итальянских подводных лодок оказалась Enrico Tazzoli под командованием одного из лучших подводников своей страны, Карло Фесия ди Коссато. На её счету 6 судов под флагами Великобритании, Греции, Уругвая, Нидерландов и Норвегии.

Таким образом, успех операции «Neuland» был очевидным. В ходе этой первой операции на Карибах удалось потопить около 10% всех танкеров союзников, часть повредить, а остальную часть заставить остаться в портах. Остановка судоходства имела двоякую причину. С одной стороны, ни Великобритания, ни США не желали рисковать ценными судами и нефтью, с другой — экипажи этих танкеров, в основном китайцы, взбунтовались и отказались выходить в море без боевого сопровождения. Подобные остановки создавали большие проблемы для британской метрополии, поскольку она нуждалась в ежедневных поставках нефти.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией Мира Кораблей

В военной доктрине на Тихоокеанском ТВД Филиппины играли для США важнейшую роль. Захват архипелага позволил бы американскому флоту получить удобный плацдарм для действий во всем регионе, а японцы, лишившись оного, были бы вынуждены действовать непосредственно из метрополии. 

По этой причине в японском Морском генеральном штабе был разработан план «Сё-1» («сё» с яп. — «победа»), целью которого было остановить любой ценой американскую операцию «Кинг-2», подразумевавшую как раз вторжение на Филиппины. В связи с тем, что японский флот потерял большую часть своих самолетов, для противодействия вторжению привлекли линейные силы, в том числе столь оберегаемые суперлинкоры Yamato и Musashi, а также все оставшиеся в строю авианосцы.

Итогом операции «Сё-1» стала битва в заливе Лейте, длившаяся с 23 по 26 октября 1944 года и ставшая наиболее масштабным морским сражением Второй мировой войны. Сражение разделяется на несколько операций, одной из которых стал бой возле мыса Энганьо между 3-м флотом адмирала Дзисабуро Одзавы и 38-м оперативным соединением адмирала Хэлси.

Обстановка перед боем

Согласно плану «Сё-1», японский флот должен был наступать тремя оперативными соединениями. 3-му флоту адмирала Одзавы отводилась роль приманки — он должен был выманить на себя часть сил американского флота и позволить 2-му флоту адмирала Куриты, соединившемуся с 5-м флотом адмирала Симы, уничтожить десант в проливе Сан-Бернардино. Фактически соединение Куриты должно было ценой своей жизни защитить Филиппины, так как командующий Императорским флотом адмирал Тоёда считал, что в случае утраты архипелага потеря южных коммуникаций станет неизбежной и создаст в будущем проблемы с топливом.

План был самоубийственным и очень опасным, хотя и не лишенным права на существование. Правда, лишь в случае очень чётких и согласованных действий всех флотов. В реальности же именно отсутствие координации и привело к тому, что битва в заливе Лейте стала не просто самым масштабным морским сражением Второй мировой войны, но и самим громким поражением японского флота.

Три флота

Адмирала Одзава командовал 3-м флотом, базировавшимся в Хиросиме и включавшим в себя мощную авианосную группировку — тяжёлый авианосец Zuikaku (последний из тяжелых авианосцев Японии) и три лёгких авианосца Chiyoda, Chitose и Zuihō. В состав основных сил входили однотипные линкоры-гибриды Hyūga и Ise, лёгкие крейсеры Isuzu, Tama и Ōyodo, а также восемь эсминцев.

Хотя в распоряжении Одзавы находились все оставшиеся авианосцы, они не могли выполнять роль полноценных боевых единиц, так как флот испытывал острую нехватку самолётов палубной авиации. В составе авиагруппы имелось всего 116 самолётов вместо положенных по штату 159 на авианосцах и еще 40 на линейных кораблях типа Ise. Лётчики не имели достаточной подготовки, поэтому получили приказ после окончания боя не пытаться приземлиться на палубы авианосцев, а отходить к острову Лусон и садиться на наземные аэродромы. После того, как самолёты 3-й дивизии авианосцев атаковали авианосец USS Princeton, в составе авиагруппы осталось только 29 боеспособных самолетов.

Корабли «Быка» Хэлси

В подчинении адмирала Хэлси были силы 3-го флота, и его задачей было прикрытие десантной операции, проводимой 7-м флотом адмирала Кинкейда. В его распоряжении имелось 16 авианосцев, 6 линейных кораблей, 15 крейсеров и около 50 эскадренных миноносцев.

Эскадра-приманка

Выполняя поставленную задачу, корабли Одзавы выдвинулись к мысу Энганьо к середине дня 24 октября и делали всё, чтобы обнаружить себя. Они вели активный радиообмен в эфире, пускали густой дым, чтобы максимально себя демаскировать и беспорядочно маневрировали. 

Несмотря на это, американская разведка получила информацию об авианосной группировке на севере только поздно вечером. Когда Хэлси стало известно об этом, самолёты с авианосцев 38-го соединения вступили в бой со 2-м флотом адмирала Куриты. Поэтому адмирал Хэлси принял решение направиться на перехват Одзавы.

Около 02:20 самолёты-разведчики обнаружили соединение Одзавы примерно в 200 милях на северо-востоке от мыса Энганьо. По приказу Хэлси было сформировано 34-е ударное соединение, включавшее в себя 6 линкоров, 7 крейсеров и 17 эсминцев. Соединению была поставлена задача выдвинуться к северу на расстояние 100 миль, а основную часть своих сил Хэлси сосредоточил южнее для защиты авианосцев. Ряд его подчиненных офицеров, в частности адмиралы Боган и Митчер, настаивали на том, что не следует уводить весь флот из залива Лейте, так как соединение Куриты, несмотря на потерю нескольких единиц, всё ещё было боеспособным.

Атака первой волны

25 октября в 7:20 утра самолёты с американских авианосцев поднялись в воздух и направились к японской эскадре. Одзава приказал поднять в воздух истребители, но воздушный бой был скоротечным — пара десятков малоопытных японских пилотов ничего не смогла противопоставить превосходящим силам американцев.

Атака американской авиации с авианосцев Lexington, Intrepid, Independence и San Jacinto шла волнами, чтобы самолёты не мешали друг другу. 80 самолетов первой волны, в которой шли пикирующие бомбардировщики, истребители и пара эскадрилий торпедоносцев, устремились к японским авианосцам, считавшимися приоритетными целями. Zuihō в 07:35 получил прямое попадание в палубу 1000-фунтовой бомбой, что привело к взрыву на лётной палубе нескольких самолетов и цистерны с авиационным топливом. Корабль получил крен на левый борт, но пожар удалось ликвидировать и сохранить ход.

Однако главной целью был тяжелый авианосец Zuikaku — флагман адмирала Одзавы и участник нападения на Пёрл-Харбор. Примерно в 7.58 он получил три попадания бомб в полётную палубу, а также торпеду в центральную часть корпуса по левому борту, что привело к крену в 6 градусов. Плавучесть и ход удалось сохранить, поэтому Одзава приказал авианосцам выйти из ордера под прикрытием эсминцев и отходить на север.

В 08.35 бомбардировщики атаковали авианосец Chitose. Корабль получил сильные повреждения с левой стороны корпуса, что привело к разрушению части борта, затоплению котельного отделения и крену в 27 градусов на левый борт. Больше часа аварийные команды боролись за живучесть корабля и даже смогли несколько выровнять крен путём затопления части отсеков правого борта, но их усилия оказались тщетны. Примерно в 09:28 крен на левый борт резко усилился, через 9 минут авианосец перевернулся и затонул.

В 08:42 в эсминец Akizuki попала авиабомба, после чего взорвался торпедный аппарат. В корпусе образовалась сплошная дыра, и через пять минут славившийся феноменальной живучестью эсминец пошел ко дну.

Из-за близких разрывов бомб получил повреждения и лёгкий крейсер Tama. Взрыв повредил винто-рулевую группу и силовую установку, а через пробоины в корпусе корма начала наполняться водой. Это привело к тому, что скорость хода упала до 13 узлов, и капитан крейсера получил приказ отправляться на Окинаву. В 19:48 крейсер заметила и торпедировала американская субмарина, после чего он затонул.

Следующие волны

В 09:45 вторая волна из 50 самолетов взлетела с американских авианосцев и направилась к потрёпанной японской эскадре. Без повреждений на плаву остались только линейные корабли Hyūga и Ise, лёгкий авианосец Chiyoda, крейсера Ōyodo и Isuzu, а также эсминцы, кроме погибшего Akizuki. По приказу Одзавы они отходили на север, увлекая за собой корабли противника.

Основная группа самолетов атаковала легкий авианосец Chiyoda. На полётной палубе взорвалось несколько бомб, вызвавших многочисленные пожары. Три из них сдетонировали прямо у правого борта, что привело к резкому крену. Когда очередное попадание вывело из строя машины, авианосец потерял ход.

К полудню расстояние между японским и американским флотом составляло менее 100 миль. Поэтому пилоты третьей волны получили приказ нанести повреждения как можно большему количеству кораблей противника, чтобы замедлить их и позволить добить огнём артиллерийских орудий.

В авианосец Zuihō попали две торпеды и несколько бомб. Кроме того, около десяти разорвалось в непосредственной близости от корпуса. В 14:26 корабль пошёл ко дну, а из всего экипажа удалось спасти только 160 человек.

Тяжёло повреждённый Zuikaku практически час подвергался массированным атакам американских бомбардировщиков и торпедоносцев. Одна торпеда попала в носовое машинное отделение, ещё одна в румпельное отделение левого борта, две поразили правый борт в районе командного пункта. В дополнение к этому, три авиабомбы попали в центральную часть палубы, ещё одна уничтожила кормовую батарею универсальных орудий. 

Несмотря на тяжелейшие повреждения и крен в 20 градусов на левый борт, флагман какое-то время оставался на плаву, что позволило спасти основную часть экипажа. После того, как кромка полетной палубы ушла под воду, корабль еще 13 минут находился на поверхности и затонул в 14:14.

Финальный аккорд

В 16:10 самолёты пятой волны атаковали линейные корабли Hyūga и Ise, которые до этого не получили ни одного повреждения, хотя около них взорвалось не менее десятка бомб. И в этот раз авианалёт не увенчался успехом — линкоры отчаянно маневрировали, а их мощная ПВО не позволила ни одному из американских самолётов произвести прицельное бомбометание.

В 16:45 лёгкий крейсер Isuzu, пытавшийся защищать потерявший ход авианосец Chiyoda, подвергся атаке американских крейсеров и эсминцев. Он был вынужден отступить перед превосходящими силами и получил незначительные повреждения, а оставшийся без прикрытия авианосец был расстрелян главным калибром крейсеров и отправился на дно.

В 18:53 эскадра адмирала ДюБоуза, отправленная в качестве авангарда на север, натолкнулась на эсминцы Hatsuzuki, Wakatsuki и Kuwa. В ходе скоротечного боя первый был потоплен, но дал возможность спастись остальным в наступивших сумерках.

Последующая катастрофа

Хотя американцы одержали безусловную победу в сражении у мыса Энганьо, с точки зрения стратегии японский 3-й флот полностью выполнил поставленную задачу, пусть и ценой гибели всех авианосцев. Цель Одзавы — выманить американский флот из залива Сан-Бернардино — была достигнута, адмирал Хэлси повёл себя именно так, как предполагало японское командование. Он ошибочно оценил потери 2-го флота адмирала Куриты и устремился на север, оставив 77-е оперативное соединение Кинкейда без прикрытия.

Ничего не подозревавший Кинкейд отправил оперативную группу адмирала Олдендорфа на перехват эскадры Нисимуры, серьёзно ослабив своё соединение. Утром 25 октября эскадра Куриты вышла на оставшиеся без прикрытия линкоров авианосцы. В сражении японцы потопили два американских авианосца и серьёзно повредили ещё четыре. 

Итоги боя у мыса Энганьо выглядят несколько противоречиво. С одной стороны, победа американцев бесспорна — после 25 октября 1944 года японские авианосцы перестали существовать, как серьёзная сила. С другой стороны, действия 3-го флота США в сражении трудно назвать безоговорочно успешными, а его командующий Хэлси незамедлительно оказался под огнём критики, не утихающей и по сей день. Непонятно, почему Курита отдал приказ эскадре выйти из боя и не решился развивать полученный успех, ведь ни Хэлси, ни Олдендорф не могли оказать помощь Кинкейду. 

Тем не менее случилось то, что случилось — сражение в заливе Лейте стало разгромным поражением японского флота и окончательно поставило крест на попытках реванша на Тихоокеанском ТВД. Парадоксально, но обстоятельства последнего боя японских авианосцев сложились так, что, погибнув и потеряв свои корабли, матросы и офицеры адмирала Одзавы выполнили поставленную перед ними задачу.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией Мира Кораблей

В истории войн на море регулярно появлялись и исчезали разные типы кораблей. Мало кому известно сейчас корабельное значение слова «монитор». Так называли не устройство для вывода изображений, а низкобортный боевой корабль для действий у берега. Во время Первой мировой войны в Великобритании имелась весьма необычная серия мониторов, названная в честь воевавших против англичан полководцев. Тип назывался Marshal Soult, и эта статья именно о них.

Накануне и в самом начале Первой мировой войны в Королевском флоте Великобритании состояло большое количество мониторов различных типов. Если считать находящиеся на реальной службе, строящиеся и стоящие в резерве единицы, то общее число их доходило до 33. Значительно больше, чем наличный штат кораблей типа «монитор» в различных флотах стран мира. Однако уже к концу первого года войны британское Адмиралтейство пришло к заключению, что Королевскому флоту недостаёт мониторов для действий у побережья Бельгии.

Адмиралы поручили управлению военно-морского строительства разработать проект монитора под эту крайне узкую задачу. Новые корабли должны были заниматься обстрелами и поддержкой войск. Директор военно-морского строительства сэр Юстас д'Энкур перепоручил разработку одному из своих помощников, сэру Чарльзу Свифту Лилликрапу.

Сэр Лилликрап был жёстко ограничен в сроках сдачи готовых чертежей. Поэтому при разработке нового типа мониторов за основу были взяты основные характеристики предшествующего типа Lord Clive. Главным требованием было увеличение главного калибра с 305 мм до 381 мм за счёт установки на мониторы орудий, предназначавшихся для линкоров.

Длина новичков составляла 108,4 м, ширина — 27,5 м, а нормальное водоизмещение доходило до 6670 тонн. Бронирование выглядело следующим образом: пояс — 100 мм, башня — до 330 мм, её барбет — 203 мм. Броня палубы также достигала 100 мм.

Первые проблемы не заставили себя ждать. Изначально предполагалось, что на мониторы поставят орудия, которые снимут с линейных крейсеров Renown или Repulse после модернизации.  Их стволы ещё не выработали свой ресурс и находились в неплохом состоянии. Но эта идея успехом не увенчалась. Пришлось использовать старые орудия в плохом состоянии от линкора Ramillies.

Мониторы M13 и M14, заложенные в январе 1915 года на верфях Palmers Shipbuilding and Iron Company Limited, получили имена HMS Marshal Ney и HMS Marshal Soult. Это было весьма странное решение, возмутившее некоторых флотских офицеров. Ещё бы — назвать британские корабли в честь наполеоновских командиров! Имена маршалов Мишеля Нея и Николя Жана де Дьё Сульта не пользовались особым почётом у английских военных. В одной бульварной газете кораблям даже предрекли неудачную службу. Отчасти оно так и сложилось.

HMS Marshal Ney вступил в строй уже 31 августа 1915 года. На тот момент монитор нёс одно спаренное спаренное 381-мм орудие, два 76-мм и ещё два 40-мм зенитных орудия. Главным источником проблем на корабле был дизельный двигатель немецкой фирмы MAN. Он часто ломался, вдобавок из-за войны для него невозможно было достать запчастей.

Сам по себе этот двигатель приводил в движение 2 вала и выдавал мощность всего в 1500 л.с., что позволяло кораблю развить скорость в 6 узлов. Конечно, с такой скоростью никуда далее бельгийского побережья Marshal Ney уйти не мог.

О ненадёжности немецкого двигателя на этом мониторе ходили слухи практически по всему Королевскому флоту. Адмирал Реджинальд Бэкон позднее вспоминал, что энергетическая установка редко заводилась без взрыва, а потому внутренности корабля были изрешечены дырами, как после шрапнельного обстрела. Если же её удавалось завести, впоследствии техники совершенно не горели желанием её останавливать. Единственным плюсом этого двигателя было то, что он работал на мазуте. Таким образом, Marshal Ney стал одним из первых британских кораблей, работавших на этом виде топлива.

Боевые качества Marshal Ney оказались также не на высоте. Уже после первого похода в Бельгию Адмиралтейство приняло решение сменить всё вооружение, что и прозошло в начале 1916 года в Элсвике. 381-мм орудие было впоследствие установлено на монитор Terror. На Marshal Ney же поставили одиночное 234-мм орудие с бронепалубного крейсера HMS Terrible. Дополнительно вооружение монитора усилили вспомогательной батареей из четырёх 152-мм орудий.

После ряда походов на континент кораблю потребовался очередной незапланированный ремонт. В ходе него вооружение монитора опять было полностью заменено. Теперь в комплект входило шесть одиночных 152-мм орудий, снятых с линкора HMS Hibernia, два 76-мм и два 40-мм зенитных орудия. Поскольку главный калибр оказался непригоден для обстрелов побережья, Marshal Ney стал пришвартованным сторожевиком в Даунсе.

В начале апреля 1917 года монитор прибыл на охрану гавани Рамсгейта и уже 19 апреля подвергся атаке самолётов-торпедоносцев. Одна торпеда попала в цель и вывела монитор из строя. Будучи ещё на ремонте, 27 апреля корабль принял участие в успешном отражении атаки немецких эсминцев на гавань. Потом Marshal Ney вновь вернулся в Даунс, где и стоял до 1919 года.

В 1919 году монитор стал штабным кораблём на базе в Квинборо. В следующем году его разоружили и перевели в Форт-Блокхауз. В 1922 году состояние Marshal Ney стало абсолютно непригодным для плаваний. Адмиралтейству не оставалось ничего, кроме как превратить его в жилой корабль при школе кочегаров в Девенпорте. Тогда же монитор переименовали в Vivid. Затем, в январе 1934 года, название сменили на Drake, а в 1947 году — на Alaunia II.

Бывший монитор служил жилым кораблём вплоть до 1957 года, когда его состояние было признано аварийным. 6 октября того же года Alaunia II продали и привели на верфь Thos. W. Ward для разделки на металлолом.

HMS Marshal Soult вступил в строй несколько раньше собрата — 24 августа 1915 года. Его дизельный двигатель был не менее проблемным, чем на Marshal Ney. Но у него было одно существенное преимущество — он был английским, фирмы Vickers. Таким образом, обслуживание и ремонт этого двигателя были проще. Мощность его составляла 1898 л.с., что разгоняло корабль до скорости 6,6 узла.

До 1917 года Marshal Soult практически не уходил от берегов Бельгии. По эффективности обстрелов он оказался лучшим монитором Королевского флота. А в апреле 1918 года после небольшого ремонта корабль принял участие в рейде на Остенде. После рейда он прослужил ещё некоторое время у берегов Бельгии и Франции, после чего был признан износившимся.

В октябре 1918 года монитор прибыл в Портсмут, где стал учебным кораблём в школе артиллеристов HMS Excellence, а в марте 1919 года принял на себя аналогичную роль в Девенпорте. С марта 1921 по 1924 год Marshal Soult стоял там на приколе в резерве. Затем его вновь передали местной школе артиллеристов, но уже в апреле 1926 года перевели в Чатем в качестве учебного судна.

В начале Второй мировой войны с Marshal Soult было снято всё вооружение и передано на оснащение новейших мониторов типа Roberts. Сам корабль уже не мог служить учебным кораблём для артиллеристов и стал плавучей базой для траулеров в Портсмуте.

В начале 1946 года флотилия траулеров получила новую базу. Устаревший монитор списали, и 10 июля он прибыл в Трун для разделки.

Таким образом, британские мониторы с французскими названиями хоть и претендовали на статус технических новинок своими дизельными двигателями на мазуте, но в реальности от них были одни проблемы. Возможно, свой отпечаток наложило то, что эти двигатели как немцами, так и британцами разрабатывались для торговых судов. Низкие дымовые трубы, призванные снизить заметность, вообще не сыграли своей роли.

Тем не менее мониторы типа Marshal Soult послужили по прямому назначению и не только. В отличие от многих более успешных серий мониторов 1910-х годов, они дожили до конца Второй мировой войны, принеся определённую пользу Королевскому флоту Великобритании. А значит, свою задачу они так или иначе выполнили.

#монитор #Великобритания #война #вооружение #корабль #Бельгия

Материал подготовлен волонтёрской редакцией Мира Кораблей