Родион Яковлевич Малиновский (1898–1967) — маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, народный герой Югославии.
Родион Яковлевич Малиновский по праву считается одним из Маршалов Победы – тех советских военачальников, которые выиграли самую страшную войну в истории человечества. Меня всегда интересовало начало жизненного пути подобных личностей, те истоки, которые привели этих людей, на самую вершину военной карьеры. Тем более большинство из них происходили из слоёв населения, с военным делом никак не связанных. И если бы не Первая Мировая война и последовавшая за ней революция, мы, скорее всего, никогда бы об этих полководцах не услышали. Не стал исключением и будущий маршал Малиновский.
Однажды на глаза мне попалась автобиография, написанная 28 Декабря 1938 г. тогда помощником кавалерийского инспектора Белорусского Военного Округа по оперативному отделу комбригом Малиновским. Надо сказать, что Родион Яковлевич обладал не только военным, но и литературным талантом – официальный документ читается буквально ”на одном духу”, как приключенческая повесть . Да и вся его жизнь – жизнь одесского мальчишки-байстрюка, ставшего министром обороны ядерной сверхдержавы порой действительно напоминает авантюрный роман, особенно на раннем этапе. Но дадим слово самому Родиону Яковлевичу:
Комбриг Малиновский , 1938 г
Малиновский Родион Яковлевич.
Родился в 1898 г., 23 Ноября по новому стилю в г. Одессе. Отца своего не знаю, в моей метрике было написано “незаконнорожденный” (Существует несколько версий о том, кем был его отец. Как говорил сын Малиновского Роберт, «военный корреспондент лондонской „Санди Таймс“ Александр Верт, встречавшийся в 1943 году с командармом Малиновским, писал со слов маршала: „Красивая девушка Варя влюбилась в караима-землемера Якова, намного лет старше её. Он хотел на ней жениться, но его убили в Одессе ещё до рождения её сына“. По другим данным, моим дедом был не землемер, а сапожник Янкель (Яков), не пожелавший узаконить свои отношения с Варей» (Прим. Авт.)). В моей памяти отложился лишь период 1903 г, когда моя мать – Варвара Николаевна Малиновская, жила у своей замужней сестры Елены на станции Слободка Юго-Западной железной дороги, где муж её – Михаил Данилов, служил весовщиком в товарной конторе. Затем, в 1904 г, моя мать переехала в село Сутиски, недалеко от станции Гнивань Юго-Западной железной дороги – ныне Винницкой области – и поступила в этом селе кухаркой в земскую больницу, купила себе в рассрочку швейную машинку у кампании “Зингер” и немного занималась шитьём. В 1908-09 гг. её забрала к себе местная помещица, которая иногда навещала больницу с благотворительной целью, графиня Гейден. Мать у графини Гейден работала экономкой и, очень часто поварихой, т. к. повар был запойный пьяница. Здесь она познакомилась с молодым лакеем и за это была уволена с работы, поселилась в этом же селе Сутиски и занималась швейным делом, чем и добывала средства к существованию. В этом же селе я стал ходить в сельскую школу. К осени 1910 г она вышла замуж за этого лакея, и я, с мамой, переехали к нему, Сергею Залесному, в село Клищев (в 7 верстах от Сутиски), и мать стала носить фамилию Залесная, а я остался Малиновским, так, как не был усыновлён. Здесь, в Клищеве, весной, я закончил церковно-приходскую школу, и в эту же весну меня этот Залесный выгнал из дому, после продолжительных скандалов на этой почве с моей мамой. Я ушёл, вместе с другими мальчуганами, из села на фольварк Мендеров, помещика Ярошинского и стал работать батраком на всевозможной работе (больше всего работал погонщиком и плуготёром при глубокой пахоте под сахарную свёклу, а зимой стал работать в воловне и по вывозу навоза в поле). Так я проработал до Августа 1913 г, за это время списался с тётками своими и по приглашению тётки Елены, муж которой был переведён со станции Слободка на станцию Одесса-товарная и работал весовщиком, осенью 1913 г приехал в Одессу, и при помощи этого дядьки – Данилова, поступил в галантерейный магазин купца по Торговой улице № 29. Этот купец часто выкупал товары в товарной конторе, и весовщики его знали. Я получал 5 рублей в месяц на всём своём. В Мае 1914 г я заболел скарлатиной и по выходе из больницы уже застал другого подростка, принятого на моё место. Мне купец сказал, что бы я после болезни погулял месяца два, а там видно будет.
Пришлось будущему маршалу поработать "мальчиком" в купеческой лавке.
Так я остался без работы, тут подоспела война, а я, как раз в больнице прочитал брошюру про войну 1812 года, и проникся желанием так же воевать геройски, как воевали под Бородином в 1812 году, кстати, был без дела, и часто пропадал у дядьки, в товарных пролётах на станции, откуда грузились воинские эшелоны. В один из эшелонов я залез тайком и уехал вместе с солдатами на фронт. Уже в Вильно меня представили начальству, и я был зачислен официально добровольцем в пулемётную команду 266-го пехотного Елисаветградского полка. ( В 15 лет! (Прим. Авт.))
Русские пулемётчики, 1914 г
В команде я отличался строптивым характером, мало оказывал почтения начальству, за что оно меня не любило. Я всё время был в строю – сперва подносчиком патронов, потом наводчиком и начальником пулемёта. Разумеется, участвовал абсолютно во всех боях, а наград всё же не получал, был награждён Георгием IV степени, да и то по представлению чужого командира батальона, кажется 290-го Валуйского полка, на поддержку которого был брошен один батальон нашего полка и наш пулемётный взвод, во время прорыва немцев в Марте 1915 г. у Кальварии (севернее Сувалки).
Георгиевский кавалер Родион Малиновский, 1915 г.
В Октябре 1915 г. я был ранен под Сморгонью (два осколка попали в спину, один — в ногу), лечился в г. Казани в 66-м городском госпитале. По излечении прибыл в 1-й запасной пулемётный полк, в г. Ораниенбаум, в 6-ю роту, командиром отделения. В конце Декабря 1915 г был назначен в маршевую пулемётную команду особого назначения, и попал вместе с командой в г. Самару, во вновь формируемый 2-й полк, который в Январе 1916 г был отправлен через Маньчжурию на погрузку на пароход в порт Дайрен, а оттуда через Индийский океан, Суэцкий канал в Марсель, во Францию, куда прибыли в Апреле 1916 г.
Прибытие Русского Экспедиционного Корпуса Во Францию, 1916 г.
Нас в порту вооружили и привезли в лагерь Майенн, где целый месяц производили все короли и президенты беспрерывные смотры и парады, а в Июне 1-я бригада (1-й и 2-й полки) была направлена на фронт, под Мармелон – недалеко от Реймса, потом были переброшены под Силери, а затем под форт Бримон, там нас захватила Февральская революция. Там же на фронте, с выходом приказа № 1 я был избран председателем ротного комитета (В 18 лет! (прим. Авт.)).
Парад Русского Экспедиционного корпуса в лагере Майенн.
17 Апреля 1917 г. после долгих дебатов на собраниях и делегатских совещаниях бригада всё же приняла решение участвовать в общем наступлении союзников. Мы пошли в атаку на этот форт Бримон. В первый же день наступления я был ранен разрывной пулей в левую руку с раздроблением кости и очень долго лечился в госпиталях в г. Бордо, Сен-Серван и Сен-Мадьо – где так же избирался в госпитальные комитеты.
Солдаты Русского Экспедиционного Корпуса готовятся к отражению газовой атаки немцев.
В конце Июня 1917 г произошло разделение бригад по приказу генерала Зенкевича в лагере Ля-Куртин. Я, не закончив хорошенько лечения, поторопился в полк и прибыл в Ля-Куртин, когда 1-я бригада была объявлена взбунтовавшейся, но на деле бунта никакого не было, просто бригада отказалась сдавать оружие, и отказалась идти на фронт, а требовала отправки в Россию. По прибытию в роту я опять был избран в ротный комитет и делегатом отрядного комитета. В конце Августа отрядный комитет не хотел доводить дело до вооружённого подавления и вынес решение сдать оружие. С этим не согласились солдаты на митинге всей бригады, и был избран, тут же на митинге, новый состав от ротного комитета. В этот период у меня открылась рана, и я с большим трудом был отправлен в госпиталь в Сен-Серван (лагерь уже был в это время сильно изолирован и прибывали французские части на обложение лагеря Ля-Куртин). 15 Сентября в этот же госпиталь прибыли раненые русские солдаты, и мы узнали, что 13 Сентября лагерь Ля-Куртин был расстрелян (то есть по лагерю был открыт огонь и лагерь сдался).
Солдаты Русского Экспедиционного Корпуса в лагере Ля-Куртин.
По выходе из госпиталя был направлен в лагерь Курно (там была другая половина русских войск, реакционно настроенных) Был подвергнут аресту, хотели учинить даже суд надо мной, как и над всеми куртинскими комитетчиками, но успели только допрос провести, как произошла Октябрьская революция. Французское правительство, ввиду этого, издало приказ о разоружении всех, без различия русских войск и об отправке их на работы, так, как , дескать, во время войны нечего даром хлеб есть. А кто не захочет работать, тот будет направлен в Африку, на принудительные работы. Я попал на работы в район Бельфора. Ссылаясь на свою раненую руку, я манкировал работой, пока не был заключён под стражу. После расстрела двух наших товарищей - одного товарища Ушакова, а другого фамилии не помню, это мне показало нашу полную беззащитность с одной стороны, и всё же я чувствовал моральную необходимость побить немцев - они, в это время оккупировали Украину, издеваясь над народом. Я решил пойти на фронт, и был направлен в Иностранный Легион 1-й Марокканской дивизии французской армии, куда попал в Январе 1918 г.
В Марте дивизия была брошена навстречу немецкому мартовскому прорыву в Пикардии, и с этого дня дивизию безжалостно избивали во всех тяжёлых боях 1918 года. Я был наводчиком, а затем начальником пулемёта вплоть до перемирия.
В Январе 1919 г нас, всех русских, изъяли из Иностранного Легиона, кроме тех, кто подписал контракт служить 5 или 10 лет независимо от войны - за это давалась единовременная денежная премия - и на эту удочку многие попались. Нас собрали в деревне Плёр, недалеко от города Сюзана. Первоначально думали отправить всех к Деникину, но встретили отпор – мол, мы подписывались воевать только против немцев, о чём делалась пометка в наших солдатских книжках. Всё же им удалось отправить в Новороссийск одну стрелковую роту – человек 200, остальные – ок. 300 человек – так и остались в деревне до подписания Версальского договора. В июле стали записывать - кто куда хочет ехать в Россию – писали уже по городам, нас человек 20 записалось ехать в Одессу.
В Августе 1919 г нас направили в Марсель и, погрузив 14 Августа на пароход “Поль Лека”, оказалось, что повезли не в Одессу, а во Владивосток, куда мы и прибыли 7 или 9 Октября 1919. Нас сразу хотели забрать в белую армию. Мы начали бросаться, куда попало, что бы нас прежде пустили по домам. Этого мы добились в комитете “Пленбеж” (Пленные и беженцы), над которым держало гегемонию американское общество АРА. Получив разрешение ехать по домам, на побывку, мы двинулись на Омск. В Иркутске, на станции, нас стали задерживать – мы кинулись наутёк, кто куда, - все были из центральных губерний и из Украины. Кое-как добрались до Омска (в кондукторских бригадах товарных поездов – железнодорожники, почти все, поголовно были настроены против колчаковцев, и охотно оказывали содействие). Дальше Омска трудно было пробираться – поезда ходили только воинские, лёд на Иртыше регулярно ломали.
Вот такие поезда ходили по Транссибу в годы Гражданской войны.
Через несколько дней, когда Петропавловск уже был взят Красной Армией, я, на рассвете, перебрался через Иртыш, перед проходом ледокола, и пошёл по целине, по снегу, держась телеграфных столбов железной дороги на зрительное расстояние. По дорогам нельзя идти было – по ним тянулись бесконечные колонны отступающих колчаковцев. Пройдя весь день, к вечеру, я совершенно выбился из сил и выбрался на дорогу, к тому времени опустевшую от колчаковских колонн. Немного пройдя по дороге, я наткнулся на разведку 240-го стрелкового полка 27-й дивизии (той самой, Чапаевской ! (Пр. авт.)), был остановлен и обыскан. Разведчики нашли у меня в кармане французский Военный Крест (за бои в 1918 г. я был трижды награждён французским орденом Круа де Гер с мечами). Вот в этих мечах всё зло и заключалось – разведчики решили, что я не солдат, а офицер, потому, что в русской армии солдатам никогда не давали крестов с мечами и решили просто меня расстрелять, к стати недалеко от дороги как раз были кусты. “Тащи его в кусты и крышка” – услышал я возгласы. Мной овладела такая обида и злость, что я стал ругаться так, как никогда в жизни не ругался. В это время один из разведчиков подал голос: “ А то, ребята, давайте доведём его до штаба”, а ему в ответ: “Охота тебе возиться, ну и веди!” Так меня этот разведчик довёл до ближайшего села, в котором расположился штаб батальона на ночлег. Командир батальона выслушал меня и позвал доктора, что бы тот, как учёный человек, проверил мои французские документы. Доктор проверил и подтвердил, что документы на самом деле французские – это солдатская книжка и продовольственный аттестат, выданный в Марселе, при погрузке на пароход – они у меня и сейчас есть.
Наутро в это же село подошёл штаб 240-го стрелкового полка. В штабе я встретил ещё трёх товарищей из группы в 20 человек, с которыми я прибыл из Франции - это тов. Василий Ермаченко, Сергей Трофимов и Иван Цыб. С нами четыремя имел беседу кто-то из подива-27, выяснял условия нашего прибытия из Франции и предложил, что если мы хотим ехать домой, то можем поехать - мы, все четыре выразили желание служить в рядах РККА. Тогда он с запиской направил нас к коменданту штадива, а последний с препроводительным документом направил нас на службу в 240-й Тверской стрелковый полк. Так мы попали в полковую пулемётную команду и вечером, вместе с командой выступили по направлению на Омск - это было 10 или 11 Ноября 1919 г.
Вступление Красной Армии в Омск.
На второй день, к вечеру, мы вступили в Омск, после небольшой перестрелки. Затем продолжили преследование колчаковцев - были небольшие бои под Канском, Новониколаевском, и сильный бой под станцией Тайга, с поляками и воткинцами. После занятия Мариинска наша дивизия стала на отдых, а 30-я дивизия преследовала колчаковцев дальше. Наша пулемётная команда разместилась в селе Собакино (его называли ещё Дмитриевское), недалеко, верстах в 30-ти от Мариинска. Там мы получили пополнение и стали заниматься. В начале Февраля я заболел сильно тифом, меня отвезли в госпиталь, в Мариинск. Держали всех тифозников вместе и я, будучи больным возвратным тифом, заболел и сыпным тифом - болел в очень тяжёлой форме, из Мариинска нас перевезли, в более благоустроенный госпиталь, там даже уже были простыни и одеяла. В Апреле я уже выписался из госпиталя, но был настолько слаб, что еле ходил.
Взятие Красной Армией Новониколаевска.
Прибыл к коменданту города, для отправки в свою часть. Началась оттепель, потекли ручьи по улицам, а у меня (как и у всех, которые накопились у коменданта), были только валенки. Мы требовали хоть опорки, но комендант не имел, всё обещал, что вот-вот придут ботинки. Так мы прождали дней 20, а там комендант объявил, что тифозников направлять в свои части запрещено и в Мае-месяце уже направили в Канск-Енисейский, в 137-й отдельный батальон обороны железной дороги Сибири. По прибытии в Канск-Енисейский мне стало известно, что 27-я дивизия из района Минусинска (куда она во время моей болезни ушла) убыла на польский фронт. Я никак не мог пробраться за дивизией и так и остался в 137-м батальоне. Затем был направлен в школу подготовки младшего комсостава при 35-й отдельной стрелковой бригаде обороны железной дороги Сибири, которую и окончил в Августе месяце 1920 г и был назначен начальником пулемёта во 2-ю роту 137-го батальона.
3-го Декабря 1920 г 137-й отдельный батальон слился с ещё одним батальоном и сформировался 246-й полк, я был назначен командиром пулемётного взвода 2-й роты, а 1-го Февраля 1921 г - начальником пулемётной команды. 28 Февраля этот полк переименовали в 3-й Сибирский стрелковый полк, и он был переброшен в Забайкалье, на охрану туннелей Забайкальской железной дороги и на охрану монгольской границы. В Декабре 1921 г, когда уже были ликвидированы банды Унгерна в Монголии, после боёв в районе станции Мысовая, 3-й полк был расформирован, и я был назначен в 309-й полк 35-й стрелковой дивизии, сперва помощником начальника пулькоманды, а с 17 Декабря 1921 г - начальником пулемётной команды.
Родион Малиновский (В центре) - начальник пулькоманды 309-го полка.
В Августе 1922 г 35-я дивизия прибыла в Иркутск и переформировалась из 9-ти полкового состава в 3-х полковой. Я был назначен председателем ликвидационной комиссии 309-го полка, а 23 Августа 1922 г стал начальником пулемётной команды 104-го стрелкового полка этой же 35-й дивизии. 1 Августа 1923 г я назначен помощником командира 1-го батальона этого же полка, а в середине Октября мы были выделены из 35-й дивизии, как второочередной кадр и прибыли в г. Калугу, на формирование 81-й стрелковой дивизии. 18 Ноября 1923 г был назначен командиром 1-го батальона 243-го стрелкового полка, в этой должности работал до 1 Октября 1927 г. Потом учился в Академии им. Фрунзе и окончил её весной 1930 г. По окончании военной академии стал начальником штаба 67-го Кавказского кавалерийского полка (хотя никогда не чуствовал кавалерийских наклонностей). 25 Января 1931 г назначен помощником начальника 1-го отдела штаба Северо-Кавказского Военного Округа (СКВО), а 15 Февраля 1931 г помощником начальника 3-го сектора 1-го отдела штаба Белорусского Военного Округа (БВО), с 14 Марта 1933 г - начальником 2-го сектора этого же отдела. 10 Января 1935 г назначен начальником штаба 3-го кавалерийского корпуса. 19 Июня 1936 г назначен помощником кавалерийского инспектора БВО по оперативному отделу (В январе 1937 — мае 1938 годов полковник Малиновский находился в Испании в качестве военного советника во время испанской Гражданской войны (псевдоним «полковник Малино»), где разрабатывал боевые операции против франкистов (Прим. авт.)).
Мама моя и её муж – Залесный, с детьми, которые пошли от Залесного – Нина, Александр, Вера и Анна Залесные - жили до революции очень бедно: на трёх братьев Залесных было всего три четверти десятины земли, никогда не было лошадей и только с моей помощью мать приобрела корову, с 1931 г состоят в колхозе, в этом же селе Клищев Тывровского р-на Винницкой области. Муж матери Сергей Залесный умер в 1937 г, мать теперь живёт одна, я ей систематически помогаю.
Тётка Елена уже давно умерла, её муж, Михаил Данилов, живёт теперь у своих детей, в Одессе на Пионерской улице, д. 69 . Дочь его вышла замуж за Ясинского – рабочего Одесского механического завода, а сыновья работают на этом же заводе - один слесарем, а другой инженером. Никто из них у белых не служил и не репрессирован. Вторая тётка – Лидия ещё в 1910 г вышла замуж за Наготчука, село Роговино (11 километров от Клищева), а теперь живут в городе Немирове, муж её где-то там служит – связи с ней не имею.
Третья тётка – Наталья Николаевна Малиновская замуж не выходила – приобрела сына в девушках, до революции работала санитаркой в детском приюте в Киеве, где живёт и сейчас – по улице Кирова дом 11, кВ. 11 – сама теперь работает сортировщицей на Киевской обувной фабрике, а сын её работает сверловщиком в Киевском Арсенале – стахановец, к Первому Съезду стахановцев дал рекорд производительности труда, выполнив норму на 1200 %, о чём писали в “Известиях”. С ним поддерживаю связь, бываю у них, а они у меня, так, как с давних пор тётя эта мне оказывала мне внимание и помощь, а теперь я ей. Дядя мой – Яков Николаевич Малиновский был смотрителем зданий на станции Бирзула Юго-Западной железной дороги, я его видел проездом в Одессу в 1913 г, с тех пор связи с ним не имею и где он сейчас не знаю, знаю, что на станции Бирзула он перестал работать с 1913 г. Дед мой – Николай Малиновский, служил приказчиком у помещика в местечке Ворошиловка (7 км от станции Гнивань Юго-Западной железной дороги) и умер в 1902 г. Брат его – Василий Малиновский сидел на каторге в период японской войны и ещё раньше, за что – не знаю, в 1913 г приезжал в Жмеринку Юго-Западной железной дороги и в этот же год уехал опять, но куда – я не знаю.
Родственники жены: женился я в 1925 г в г. Иркутске, для чего специально ездил из гор. Калуги, на Ларисе Николаевне Шарабаровой 1904 г. р, с которой познакомился в 1923 г, когда она работала машинисткой в штабе 104-го стрелкового полка. Она воспитывалась у своих дедушки и бабушки в гор. Иркутске по улице Степана Разина, д. № 3. Дед её был печником и каменщиком, а потом завёл себе в тайге кирпичный завод, где работал сам и нанимал рабочих. Под конец сделался подрядчиком – брал подряды на строительство домов. Умер в 1920 г, был старик и белой армии не служил. Бабушка её – домохозяйка. Мать её родила в девушках (вот совпадение! (Прим. Авт.)), поэтому она воспитывалась у дедушки и бабушки. Мать её стала жить без брака с почтовым чиновником Пучковым – он умер в 1916 или 1917 г, сама она работала на почте телеграфисткой и умерла после операции в 1919 г, в Иркутске. Оставшиеся от неё дети – Евлогий и Андроник так же перешли на воспитание к бабушке, поэтому жена стала работать с 16 лет, бросив учиться . Младший брат жены – Евлогий – примерно 1909 г. р. будучи мальчиком стал торговать мелочью с лотка, а теперь служит заведующим складом Иркутской обувной фабрики, в Красной армии не служил. Самый младший брат жены – Андроник Шарабаров рождённый так – в 1914-15 гг, работает сейчас бухгалтером в системе совхозов на периферии в Иркутской обл, в Красной армии не служил (освобождён по болезни – ярко выраженное косоглазие). Сейчас в Иркутске, на ул. Степана Разина д. №3 живёт дядя жены Фёдор Михайлович Шарабурин (сын дедушки, у которого жена воспитывалась), теперь уже пенсионер, до этого был печником, каменщиком, а в последнее время – проводником почтовых вагонов. Бабушка жены умерла в 1928 г.
В партию я вступил кандидатом в 1923 г, в 243-м стрелковом полку, в члены переведён в 1926 г. Принят парткомиссией 81-й дивизии в г. Калуге. № партбилета 1040884. Партвзысканий не имею и не подвергался. Работал два года членом выездной сессии военного трибунала 81-й дивизии. В других партиях не состоял. Отклонений от генеральной линии партии не имел, во время троцкистской оппозиции 1925-27 гг разобрался во всей контрреволюционной сущности троцкизма во время развернувшейся дискуссии в академии им. Фрунзе. Осенью 1927 г, в этой борьбе я твёрдо стоял за линию ЦК нашей партии. В белых армиях не служил. Службу в старой армии и французской армии закончил ефрейтором. Под судом и следствием не состоял. Родственников за границей не имею. Владею французским и испанским языками - самостоятельно изъясняюсь, читаю и пишу со словарём. В 1937 г, Постановлением ЦИК СССР от 17 Июля награждён орденом Ленина, а постановлением Президиума ЦИК от 22 Октября награждён орденом Красного Знамени (оба за Испанию (Прим. авт.)).
Комбриг Малиновский. 28 Декабря 1938 г.
Дальнейшая карьера Родиона Яковлевича развивалась так: 15 июня 1938 г. присвоено воинское звание - комбриг. С Сентября 1939 г. - старший преподаватель военной академии им. Фрунзе. В Июле 1940 г присвоено звание генерал-майора. В Марте 1941 г. стал командиром 48-го стрелкового корпуса ОдВО, расположенного в местечке Бельцы Молдавской ССР. В этой должности встретил Великую Отечественную Войну. В Августе 1941 г принял под своё командование Резервную армию Южного фронта, переименованную 25 Августа в 6-ю армию и во главе её принял участие в тяжёлых оборонительных боях при отходе от Днепропетровска к Изюму, где в Октябре фронт стабилизировался.
Генерал-майор Р. Малиновский
18 Декабря назначен командующим Южным фронтом, и в этом качестве организовал успешную наступательную операцию, в результате которой был образован так называемый "Барвенковский выступ". В Мае 1942 г Южный фронт потерпел поражение под Харьковым, а в Июле вновь был отброшен во время летнего наступления вермахта. Во время этого отхода, будучи глубоко охвачен с фланга и тыла Южный фронт не сумел удержать Новочеркасск и Ростов, и оставил их без разрешения ставки, что послужило одной из причин выхода знаменитого приказа Сталина № 227 " Ни шагу назад!" (Существует мнение, что Малиновский отвел войска на свой страх и риск, и тем самым спас оставшиеся войска Южного фронта от окружения, которое грозило им после форсирования немцами Северского Донца). В результате Южный фронт был слит с Северо-Кавказским, командующим был назначен маршал Будённый, а Малиновский его Первым заместителем.
Генерал-лейтенант Р. Малиновский и маршал Советского Союза Тимошенко на Харьковском направлении, 1942 г.
После ряда новых поражений Донской группы армий, которой командовал Малиновский и сдачи Ворошиловска (Ставрополя), будущий маршал был назначен с понижением, командующим 66-й армией и сражался севернее Сталинграда. 14 Октября он становится замкомандующего Воронежским фронтом.
С ноября 1942 года Малиновский — командующий войсками 2-й гвардейской армии. Членом Военного совета армии (с 1 ноября 1942) был назначен дивизионный комиссар И. И. Ларин — личный друг Малиновского с довоенных времён. Зимой 1942 года Ларин застрелился, оставив записку, которая кончалась словами: «Да здравствует Ленин!». Сталин усмотрел в этом демарш и намеревался провести проверку в отношении Малиновского. Однако за Малиновского поручился член Военного Совета фронта Н. С. Хрущев, взявшийся по поручению Верховного Главнокомандующего присматривать за ним (Возможно именно тогда возникли тесные дружеские отношения между Малиновским и Хрущевым.)
Н.С. Хрущёв и Р. Я. Малиновский на фронте.
В конце Декабря 2-я гвардейская армия преградила путь "бронированному кулаку" Манштейна, пробивавшемуся к окружённой в Сталинграде армии Паулюса, на реке Мышкова и отбросила его назад (таким образом, Родион Яковлевич послужил прототипом генерала Бессонова из романа Бондарева "Горячий снег"). Малиновский вернул доверие Сталина и 29 Января 1943 г. был назначен командующим вновь образованного Южного фронта, а 22 Марта, после назначения генерала Ватутина на Воронежский фронт, принял командование Юго-Западным (с Октября 1943 г - 3-м Украинским). В Апреле 1943 г. стал генералом армии. Освобождал Донбасс, Левобережную Украину, Никополь. 10 Апреля 1944 г вошёл в родную Одессу, где разыскал своего дядю Михаила Данилова - мужа тётки Елены.
Одесса наша! 10 Апреля 1944 г.
15 Мая 1944 г. назначен командующим 2-м Украинским фронтом, руководил им в ходе Яссо-Кишинёвской операции, за которую 10 Сентября удостоен звания Маршала Советского Союза. Далее войска Малиновского двинулись в Венгрию и в Октябре 1944 г подошли к Будапешту. Битва за столицу Венгрии была ожесточённой и завершилась в Феврале 1945 г. взятием города и разгромом фашисткой группировки. В Марте-Апреле 1945 г. 2-й Украинский фронт, совместно с 3-м Украинским провёл Венскую наступательную операцию. Малиновский за неё был удостоен высшего советского полководческого ордена "Победа". В Мае войска Малиновского приняли участие в завершающем аккорде Великой Отечественной Войны - Пражской операции, наступая на столицу Чехословакии с юга.
В Июле 1945 г Родион Яковлевич был назначен командующим Забайкальским фронтом и отправился на Дальний Восток. В Августе его войска преодолели пустыню Гоби, перевалили через хребет Большой Хинган и разгромили японскую Квантунскую армию, поставив тем самым точку во Второй Мировой войне. 8 Сентября 1945 г Маршалу Малиновскому было присвоено звание Героя Советского Союза.
Переход Советских войск через Большой Хинган в Августе 1945 г.
После окончания войны Родион Яковлевич остался на Дальнем Востоке, командуя Забайкальско-Амурским военным округом, а в Мае 1947-го назначен Главнокомандующим войсками Дальнего Востока. После того, как в Июне 1953 г Главное Командование расформировали, возглавил Дальневосточный военный округ.
В 1956 г Малиновский становиться Заместителем министра обороны – командующим Сухопутными войсками. По свидетельствам очевидцев, отношения с министром – маршалом Жуковым у него были натянутыми, зато с Хрущёвым – практически дружеские. Неудивительно, что именно Малиновскому Хрущёв поручил выступить с докладом на Пленуме ЦК о “бонапартистских устремлениях” министра обороны. После отставки Жукова, с подачи Хрущёва Малиновский занял его место. В 1958 г ему была вручена вторая Золотая Звезда. Он возглавлял советское военное ведомство во время Берлинского и Карибского кризисов (В результате которых его отношение к Хрущёву поменялось на отрицательное). Участвовал в отстранении Хрущёва от власти в 1964 г и сохранил свой пост при Брежневе. Скончался от рака поджелудочной железы 31 Марта 1967 г. Похоронен в некрополе у кремлёвской стены. Его имя было присвоено академии бронетанковых войск в Москве.
Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский.
Как уже говорилось, Родион Яковлевич послужил прототипом генерала Бессонова в бессмертном романе В. Бондарева “Горячий снег”. М. Веллер вывел его одним из героев в новелле “Романс о влюблённых” в сборнике “Легенды Арбата”. В кинематографе, несмотря на известность, Малиновскому не так повезло, как Жукову или Рокоссовскому. Маршал показан в фильмах: “Третий удар” (1948 г), “Солдаты свободы”(1977 г), “Блокада”(1974-77 гг), “Через Гоби и Хинган” (1981 г), “Серые волки”(1993 г) и американском фильме “К-19”(2002 г).
В. Головин в роли Р. Я. Малиновского в Х\ф "Третий удар"
Евгений Шальников в роли генерала Р.Я. Малиновского в х/ф "Солдаты свободы"
Евгений Быкадоров в роли министра Обороны Р. Я. Малиновского в х\ф " Серые волки"/
Всеволод Ларионов в роли Р. Я. Малиновского (второй справа) в х\ф "Через Гоби и Хинган".
Удивительный человек. Удивительная судьба. Сколько раз его жизнь могла оборваться на взлёте: в болотах Сморгони, полях Шампани, в сибирской тайге. Он мог погибнуть в бою, быть расстрелянным (Дважды! Во Франции и в Сибири!), умереть от тифа. Но провидение хранило Родиона Малиновского, что бы он стал одним из маршалов Победы. Тех, кто одолел фашизм. Кто защитил мир от того мрака, что готов был обрушиться на человечество и уничтожить его. Вечная память Героям!
