Баязет

10 июля 1877 года завершилась героическая оборона русским гарнизоном крепости Баязет. Малочисленный русский гарнизон, изможденный голодом, жарой и жаждой, отбивал все попытки намного превосходивших турецких сил захватить крепость. Самая большая проблема у защитников крепости была жажда. "По случаю неудавшейся вчерашнего числа вылазки за водой выдать больным по крышке воды, а остальным - по ложке", - говорится в одном из распоряжений коменданта крепости. Турки неоднократно требовали от русских сдать цитадель. "Если вы так сильно желаете взять крепость, берите нас силою. Русские живыми не сдаются. По первому же переговорщику прикажу стрелять!" - предупреждали осаждающих. 23 дня полторы тысячи человек удерживали крепость, пока не пришла помощь. Российские войска смогли прорвать турецкое кольцо, и изнуренные защитники цитадели первым делом бросились к ручью, чтобы напиться вдоволь.

Сегодняшний Догубаязит — маленький город на самом востоке Турции, возле границы с Арменией. Дни его славы и богатства давно позади, но века назад там кипела жизнь. Первое поселение и крепость появились там ещё в эпоху Древнего мира. Почти неузнаваемые руины укреплений времён царства Урарту можно видеть и в наше время. Позднее там стояла крепость Армянского царства, а в Средние века турки возвели очередную цитадель, которая простояла сотни лет. К XIX веку эта крепость, конечно, давно устарела.

Построенная, чтобы защищаться от обстрела из катапульт, она не могла защитить от огня артиллерии. Однако на благополучии городка, раскинувшегося у подножия крепости, это не слишком-то сказывалось. Баязет удачно расположился на торговом пути. Правда, в середине XIX века торговые маршруты изменились и Баязет превратился в дерево без корней. Из города уехали многие купцы и простые обитатели, Баязет обеднел. Однако крепость по-прежнему возвышалась среди скал. Теперь это была в первую очередь цитадель. Правда, турки не очень-то заботились о фортификационных работах.

В 1877 году Россия начала войну против Турции за освобождение балканских христиан. На Баязет наступал эриванский отряд русской армии. Боёв около города тогда не случилось. 19 апреля город, уже оставленный турецкими войсками, заняли солдаты генерала Тергукасова. Тергукасов, не найдя в городе неприятельских солдат, ушёл с основными силами на запад, а в Баязете оставил небольшой гарнизон и госпиталь.

Служба в Баязете не обещала ничего интересного. Пыльный городишко, сонная тишина оглашается только ежедневными песнопениями муэдзина. Однако в конце весны по городу поползли смутные слухи о появлении в окрестностях турецких отрядов. Подполковник Ковалевский, командовавший отрядом русских войск в Баязете, послал тревожный рапорт начальству, а в горы ушёл разведывательный отряд.

Разведчики никого не обнаружили и вернулись в благодушном настроении. Самого же Ковалевского вскоре должен был сменить подполковник Пацевич, так что старый комендант уже мысленно сидел на чемоданах. Между тем турецкие отряды накапливались в окрестностях Баязета. В городе действовала турецкая агентура. Русские арестовали некоторое количество агентов, изъяли телеграфный аппарат и оружие, но всех лазутчиков переловить не удалось.

Григорий Пацевич

Именно в этот момент в Баязет приехала жена Ковалевского, Александра. В отличие от романной героини реальная супруга коменданта не крутила никаких интрижек и вела себя, по общему мнению, образцово.

Приехавший принимать дела Пацевич решил устроить рекогносцировку в направлении Вана. Выход на разведку состоялся — и кончился окружением слабого отряда Пацевича и Ковалевского турками. Благодаря храбрости и дисциплине солдат и офицеров отряд пробился назад к Баязету, но Ковалевский получил две раны пулями в живот и быстро умер.

Русские проявили несколько странную беспечность: в цитадели Баязета не было сделано запасов еды и воды. До последнего момента в город всё доставлялось в текущем режиме. Лишь за несколько дней до полного окружения цитадели командиры озаботились создать хотя бы небольшие склады, а положение с водой с самого начала было почти катастрофическим. Однако почти всех людей успели отвести за стены, включая часть отряда эриванского ополчения под командованием полковника Исмаил-хана Нахичеванского.

Исмаил-хан Нахичеванский

В романе он наделён разнообразными пороками, но в реальности Исмаил-хан оказался храбрым и распорядительным командиром, одной из ключевых фигур дальнейшей обороны. В Баязете вместе с ним находился сын, получивший тяжёлую рану во время прорыва в цитадель.

С гор скатилась османская кавалерия. В отряде, осаждавшем полуторатысячный гарнизон Баязета, насчитывалось 11 тысяч сабель. Более того, по ходу осады к Баязету подходили новые отряды. У осаждённых имелось всего на девять дней продовольствия. Настроения царили самые мрачные. Вдова подполковника Ковалевского даже условилась с одним из медиков, что, если турки ворвутся внутрь, доктор застрелит её.

Комендантом цитадели являлся капитан Штоквич, кроме того, войсками в целом руководил подполковник Пацевич. Крепость, занятая русскими, давала слабую защиту. На стенах даже не было парапетов. К счастью, крайняя слабость артиллерии осаждавших не позволяла им просто разбить стены огнём.

Федор Штоквич

Русские вовсю совершенствовали своё нехитрое укрепление. Ворота забаррикадировали, окна закладывали камнями, на всех позициях сооружались брустверы для людей и орудий. Ночь прошла в тревоге: в самом городе турки резали иноверцев. Заодно они убили нескольких не успевших укрыться в цитадели ополченцев. Шли перестрелки и с самим гарнизоном.

19 июня турки и курды принялись обстреливать цитадель из небольших пушек и винтовок. Гарнизону выставили ультиматум, который не был принят. А на следующий день последовал штурм.

Турки активно, но без особого результата вели пальбу, а в полдень бросили людей на штурм цитадели. В этот момент у подполковника Пацевича сдали нервы, и он велел выбросить белый флаг. На крышу забрался солдат с полотнищем. Это был критический момент осады. Воцарился хаос. Взбешённые офицеры кричали друг на друга, выясняя, выполнять приказ или продолжать бой. Многие просто не поверили в то, что белый флаг можно поднять всерьёз, и продолжали вести огонь.

Стрельба из крепости то стихала, то вновь начиналась. Флаг сорвали. Пацевич бегал по двору цитадели, пытаясь под угрозой револьвера остановить стрельбу. Казачий старшина Кванин без затей отобрал белый флаг у ещё одного солдата, посланного Пацевичем. Несколько офицеров уже решили спускаться со стены и пробить путь штыками, если всё-таки будет капитуляция. Иррегуляры начали было ломать баррикаду перед воротами, но за ней уже стояла пушка, наведённая на проём. Артиллеристы собирались ударить картечью любого, кто войдёт внутрь, а затем драться холодной сталью, но в этот момент кто-то смертельно ранил Пацевича.

Воспоминания Исмаил-хана и присутствовавшего при событии казачьего урядника не дают сомневаться, что незадачливого подполковника уложили изнутри: Пацевича ранило в спину. Кто сделал выстрел, установить не смогли, да и не хотели. Общий итог подвёл Исмаил-хан: "В семье не без урода".

Хаос продлился лишь несколько минут, после чего на топтавшихся под стенами турок и курдов обрушился вал огня. Скорострельные винтовки проделывали бреши в плотной толпе, вопли умирающих смешивались с проклятиями и грохотом. Атака захлебнулась. По заявкам русских, под стенами осталось три сотни тел.

Жертвами с русской стороны стало некоторое число кавказских иррегуляров-ополченцев. Эти несчастные начали было сдаваться, когда Пацевич поднял белый флаг, но турки даже не стали ждать, когда капитулирует весь гарнизон, и убили их на месте. Легко представить, что произошло бы, если бы русские всё же открыли ворота и капитулировали все.

После этого оборону возглавили Штоквич и Исмаил-хан. Первый формально был ниже в чине, но занимал должность коменданта и, таким образом, имел право руководить действиями гарнизона. Одним из первых распоряжений была отправка парламентёра к туркам. Тем предложили убрать трупы своих солдат из-под стен.

Штурм провалился, теперь предстояло устоять против более страшного врага. Людей мучила жажда. До реки было рукой подать, но берег простреливался. Добровольцы с вёдрами и кувшинами постоянно спускались по верёвкам или вылезали через брешь в стене. Турки пытались перестрелять водоносов, а из бойниц били уже по ним самим. Эти вылазки были невероятно рискованным делом, иные заплатили жизнью за попытку спасти товарищей. Однако добровольцы всегда находились.

Награда состояла в возможности напиться из реки. Штоквич, видя успех этих походов, устроил вылазку. Русские бились с турками врукопашную, на шашках и штыках и отошли, только как следует запасшись драгоценной водой. После этого взбешённые турки завалили реку выше по течению трупами. Русские добавили им тел: по городу ходили мародёры, но они становились уязвимы, когда пытались отогнать оттуда ишаков с награбленным добром. Этих возчиков отстреливали снайперы из крепости. Хотя турки не лезли на решительный штурм, обмен огнём шёл постоянно.

В один из дней защитники Баязета заметили вдалеке русский отряд. Какое разочарование, это была просто разведка! Вскоре в цитадель явился новый парламентёр — перебежчик. Он заявил, что если русские не сдадутся, то их перевешают. Исмаил-хан объявил, что повесят как раз посланника и белый флаг не даст избежать наказания за измену. Предателя вздёрнули, а туркам после новых попыток прислать ультиматум пообещали, что новых делегатов перестреляют.

Однако Исмаил-хана и Штоквича беспокоил вопрос: знают ли снаружи о бедственном положении крепости? Первые посыльные не смогли добраться до главных сил, но троица казаков во главе с урядником Сиволобовым пробралась ночью через аванпосты и смогла донести до своих весть о положении крепости. А оно ухудшалось. Из-за плохой воды, которой к тому же недоставало, в гарнизоне медленно разгорались эпидемии. Правда, с боя взять крепость турки не могли. Попытка притащить под стены тяжёлое орудие кончилась дуэлью с пушкой русских на стене. Русские вторым выстрелом подбили турецкую пушку. Обескураженные турки отступили, новый штурм не состоялся.

В ночь на 7 июля произошло одно из самых счастливых событий за время осады: над Баязетом пошёл проливной дождь. Водой наполнили все ёмкости, какие могли, вплоть до сапог. Жажда несколько отступила, однако турки возобновили яростные обстрелы. Османы старались как можно быстрее склонить крепость к сдаче. В отличие от осаждённых, они уже прекрасно знали, что помощь идёт.

9 июля в Баязете услышали раскаты вдалеке. Сначала не могли точно сказать, свои ли это идут. Но 10 числа с рассветом перед Баязетом заблестели штыки отряда Тергукасова. Это было спасение. Турки по-прежнему сохраняли некоторый численный перевес, но эриванский отряд полностью состоял из дисциплинированной, хорошо вооружённой пехоты, которой иррегулярная турецко-курдская конница не могла ничего противопоставить.

Наконец, из крепости сделал вылазку отряд из наиболее стойких солдат. Бой продлился недолго. Осада стоила жизни 116 бойцам гарнизона, но все были крайне измождены болезнями, голодом и жаждой. Вышедшие из цитадели бойцы сразу же бросились к воде. Спасители и спасённые перемешались. Кто-то совал товарищам сухари и мясо, кто-то переодевался в чистое после осады. Не радовались только пленные турки. Им досталась неблагодарная работа — разбирать мертвецов и прибираться в крепости. Из цитадели вышла, опираясь на руку офицера, вдова погибшего командира — Александра Ковалевская. Так закончилась оборона цитадели Баязета и началась легенда.

Оборона Баязета с самого начала оказалась в фокусе внимания общества. Первым отчёта о защите цитадели потребовал император Александр II. Во время этой осады не всё было организовано идеально, но в конечном счёте твёрдость духа и воинское искусство защитников привели к полному успеху. Впоследствии история обороны крепости многократно описывалась в документальной и художественной литературе и сама по себе превратилась почти в легенду. Между тем супруги Ковалевские, Штоквич, Кванин, Исмаил-хан, Сиволобов вполне реальны и вписали в русскую военную историю одну из её героических страниц.

P.S. Исмаил Хан Эхсан Хан оглы Нахичеванский (азерб. İsmayıl xan Ehsan xan oğlu Naxçıvanski; 5 января 1819 — 10 февраля 1909) — российский военачальник, генерал от кавалерии (18.08.1908). Награды российские:

Орден Святого Станислава 3 ст. с мечами (1856)

Орден Святого Владимира 4 ст. с бантом за 25 лет в офицерских чинах (1867)

Орден Святого Станислава 2 ст. с императорской короной (1872)

Орден Святого Георгия 4 ст. (31.12.1877)

Орден Святого Владимира 3 ст. (1883)

Орден Святого Станислава 1 ст. (1888)

Орден Святой Анны 1 ст. (1901)

Орден Святого Владимира 2 ст. (1907)

иностранные:

Персидский Орден Льва и Солнца 3 ст. с алмазами (1846)

Персидский Орден Льва и Солнца 2 ст. со звездой (1868)

Персидский Орден Льва и Солнца 1 ст. (1903)

Фёдор Эдуардович Штоквич (10 сентября 1828; Тифлис, Российская империя — 15 марта 1896[1]; Царское Село, Санкт-Петербургская губерния) — русский полковник, участник Кавказской, Крымской и Русско-турецкой (1877—1878) войн, герой обороны Баязета.

Награды отечественные

орден Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость» (1854)

бронзовая медаль «В память войны 1853—1856 гг.» на Георгиевской ленте

орден Св. Станислава 3-й ст. (1867)

орден Св. Владимира 4-й ст. с бантом (1875)

орден Св. Георгия 4-й ст. (от Имп. Александра II, 1877)

золотая драгунская сабля с надписью «За храбрость» (от В. К. Михаила Николаевича, 1878)

серебряная медаль «В память русско-турецкой войны 1877—1878» (1878)

иностранные

медаль «За храбрость» (Черногория; 1878)

орден Льва и Солнца 2-й ст. со звездой (Персия; 1878)

орден Красного орла 2-й ст. с мечами (Пруссия; 1879)

Турецкий генерал Ахмед-Фаик-паша был лишен всех чинов, званий, орденов и знаков отличия, уволен из военной службы и получил 6 месяцев тюремного заключения.

Баязет был занят русскими частями в самом начале русско-турецкой войны, причем турецкий гарнизон бежал и сдал крепость без боя.

В Баязете был оставлен небольшой по численности русский гарнизон (около тысячи человек), и войска двинулись дальше. Поскольку появилась информация, что вскоре турки попытаются отбить город, на подмогу гарнизону послали казаков, но большие силы выделить было затруднительно. Через месяц после ухода из Баязета основных сил турки попытались овладеть городом.

Вышедший на рекогносцировку гарнизон был атакован многократно превосходившими по численности турецкими отрядами. С боем русские части отступили обратно в крепость. Командовал гарнизоном подполковник Пацевич.

Началась осада. Гарнизону не хватало воды — летом в тех краях очень засушливо, а турки отвели воду. Удалось успеть наполнить все возможные емкости водой, но этого всё равно было мало. С едой тоже были проблемы, поскольку внутренними ресурсами крепости невозможно было обеспечить полуторатысячный гарнизон. Турки же имели, с учетом иррегулярных соединений, около 20 тысяч человек и небольшое число орудий.

Турки, не сумев захватить крепость, устроили бойню армян в городе, перебив практически всех. Тем временем в гарнизоне закончилась вода, добывать ее приходилось тайными вылазками к ручью. Узнав об этом, турки закидали его трупами, чтобы отравить воду.

После этого была проведена достаточно крупная вылазка, чтобы с боем отогнать турок от источников воды и заодно разведать обстановку. Хотя отряд понес в бою потери (около 20 человек погибло), ему удалось найти воду и пополнить запасы.

На помощь гарнизону был направлен кавалерийский Чингильский отряд, но отступил из-за огромного превосходства турок.

Благодаря тому, что гарнизон крепости не сдался, крупные турецкие силы были отвлечены на его осаду и не могли помешать действиям русских войск на других направлениях. Кроме того, турки не смогли вторгнуться в Эриванскую губернию, что планировалось изначально. Осада Баязета продлилась почти месяц.

Все регулярные соединения, принимавшие участие в обороне, были награждены особыми знаками отличия или наградами. Каждый участник обороны был награжден серебряной медалью «В память русско-турецкой войны», самой престижной из них (серебряные давали только участникам обороны Баязета и Шипки).

18 июня 1877 года началась беспримерная оборона небольшим русским гарнизоном крепости Баязет

Русский солдат за многовековую историю России явил миру множество ярчайших примеров стойкости духа и воли, готовности отдать жизнь за свое Отечество, но не посрамить звания его воина и защитника. Нет ни одной войны, которую довелось вести нашей стране, в которой не нашлось бы места примерам подобного воинского мужества. В уходящей в глубь веков череде таких героических примеров особое место занимает Баязетское сидение — оборона крепости Баязет, которую осажденный в ней русский гарнизон начал 18 (6 по старому стилю) июня 1877 года. 21 день, страдая от голода и жестокой жажды, неполные две тысячи русских солдат и офицеров вместе с бойцами кавказской милиции сопротивлялись вдесятеро превосходящим силам противника — и выстояли!

Город Баязет — ключевой пункт на пути наступления русской армии на Эрзерум в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 годов — был занят нашими войсками 30 (18 по старому стилю) апреля 1877 года. Комендантом города Баязета и командующим войсками округа, оставленными в тылу наступающего Эриванского отряда генерала Арзаса Тергукасова, стал командир 2-го батальона 74-го пехотного Ставропольского полка подполковник Александр Ковалевский, а комендантом цитадели — командир тифлисского местного полка капитан Федор Штоквич, поступавший ему в подчинение. Вскоре, когда появились сведения о намерении турок вернуть Баязет силой, его гарнизон был усилен двумя ротами 73-го Крымского пехотного полка, а прибывший с ними подполковник Григорий Пацевич сменил Ковалевского на посту коменданта города. А 6 числа турки, не смирившиеся с потерей ключевого города и крепости, накопив 11-тысячный отряд, начали наступление на Баязет и захватили город, осадив русский гарнизон в Баязетской крепости (во время этого боя погиб подполковник Ковалевский).

О том, какими лишениями сопровождалась беспримерная 21-дневная оборона крепости, лучше всего расскажут документы и воспоминания коменданта Баязетской цитадели Федора Штоквича. В 1878 году в Санкт-Петербурге была опубликована книга «23-дневная оборона Баязетской цитадели и комендант Федор Эдуардович Штоквич (материалы к истории Баязетской осады)». Ее на основании подлинных рапортов и приказов времен обороны и рассказов самого Штоквича подготовил его бывший сослуживец — полковник Валериан Антонов.

Из «Рапорта коменданта города Баязета. Командующему Эриванским отрядом на Турецко-Кавказской границе. Сел. Игдырь, 8 июля» (по старому стилю; 20 июля по новому; орфография и пунктуация подлинника здесь и далее сохранены. — РП): «Гарнизон, 6 числа, до вступления в крепость состоял из 5 штаб-офицеров, 30 обер офицеров, 126 унтерофицеров и 1461 рядоваго. Выбыло из строя с 6-го по 29-е июня: убитыми: 2 штаб-офицера, 9 унтер-офицеров; 108 рядовых. Ранеными: 8 обер-офицеров, 17 унтер-офицеров, 142 рядовых. Осталось в строю: 3 штаб-офицера, 21 обер-офицер, 100 унтер-офицеров, 1211 рядовых».

Против такой горстки людей турки выставили сначала 11 тысяч человек, а затем довели численность осаждающих войск до 21 тысячи. Кроме того, в распоряжении турецких войск были 27 орудий — против двух пушек у осажденных. «Все дни осады были похожи один на другой, — пишет в своем рапорте .Штоквич. — Целый день с высот окружающих крепость с трех сторон, сыпались пули, а с 8 июня ежедневно от 40 до 80 орудийных снарядов. Первые четыре дня действовали горныя орудия, остальное же время — полевыя шестифунтовыя. <…> К орудийным снарядам противника гарнизон скоро привык, и даже, когда их снаряды пролетали мимо, то некоторые из солдат, смеясь, говорили: «что мимо, то спасибо»; солдаты положительно полюбили орудие, которое было внесено в комнату, и которые вскоре прозвали его «старушкой», и когда открывалась канонада, то некоторые весело говорили: «постой, кашлянет наша старушка, так тебе, осман, не поздоровается».

Но главным оружием осаждающих были не пули и ядра — а голод и жажда. Из рапорта капитана Штоквича: «Сильнее всего ощущался недостаток воды: запаса, сделанного мною, хватило только на 5-6 дней выдавая людям два дня по крышке, а 4 (дня. — РП) — по ½ крышки в день; на больных-же по 2 крышки в день. При вылазках, делаемых за водой, приносимое каждый раз небольшое количество воды обходилось каждый раз в от 5 до 20 человек ранеными и убитыми: вода-же, добываемая из текущаго в 300 шагах от крепости ручейка, в первый день имела особый неприятный вкус, а на другой день имела запах разлагающагося мертваго тела; по выходе из крепости я мог убедиться лично, что поперек этого ручья положено было неприятелем в равных разстояниях несколько мертвых человеческих тел и дохлаго рогатаго скота».

В «Эпизодах из 23-дневной обороны Баязетской цитадели (дословный рассказ майора Штоквича, 30 апреля 1878 года)» комендант крепости описывает это положение более эмоционально: «На 12-й день осады ни у одного из нас не было почти ни крошки хлеба, ни капли воды; больные только довольствовались ¼ ф. хлеба в день; голод и жажда напоминали о себе ежеминутно: мучения были страшныя, невыносимыя. О палых лошадях нечего было и думать, они давно были съедены. Жажда при жаре доходила до того, что всякая жидкость не пренебрегалась нами, жидкость, о которой и помышлять даже нельзя…». Эта «жидкость» — моча: измученным жаждой людям приходилось пить и ее, чтобы хотя как-то напиться. А вот как все это выглядит в сухих словах приказов, изданных комендантом крепости Баязет: «Приказ №2. Июня 6-го. § 10. Все гг. офицеры и чиновники, находящиеся в крепости, по неимению запасов в пище, поступают на сухарное и водяное довольствие наравне с нижними чинами. №18. Июня 23. По случаю неудавшейся вылазки за водой, выдать больным по крышке воды, а на остальной гарнизон по четверти крышки. №19. Июня 24. По случаю неудавшейся вчерашняго числа вылазки за водой, выдать больным по крышке воды, а остальным по ложке». Можно лишь представить себе, каким благословением Божьим для осажденных стал ливень, пролившийся на крепость 24 июня (6 июля), за три дня до освобождения. По крайней мере, люди смогли напиться вдоволь, а раненым даже вновь, после многодневного промежутка, сварили горячую пищу.

Именно раненые и больные, как отмечает в своем рапорте капитан Штоквич, страдали сильнее прочих защитников цитадели: «Положение больных во время осады было самое жалкое: по недостаточности помещения для прибавляющихся ежедневно и прибавившихся в большом количестве 6 числа раненых, была теснота; при недостатке воды, больные не всегда имели горячую пищу, раны промывались только первые два дня; бинты, при невозможности их мыть, переменялись реже чем следовало; но при всем том заботливость докторов и чинов госпиталя изобретала средства заменять недостаток в пище, подкрепляла больных разными средствами и вследствие этого устранила, могшую развиться какую либо эпидемию; и при всем том, за все 23 дня осады открылась гангрена только у 4 человек».

Но никакие лишения не смогли заставить русских воинов сдаться. Хотя в истории Баязетского сидения есть прискорбный эпизод, связанный с попыткой сдачи крепости. На третий день осады, во время самого жестокого штурма, подполковник Пацевич приказал прекратить огонь и подготовиться к сдаче, а на стене крепости появился белый флаг. Но большинство солдат и офицеров гарнизона отказались выполнить этот приказ, и после того, как Пацевич был смертельно ранен (в спину; по некоторым свидетельствам, стреляли в него изнутри крепости), новых попыток сдачи не было. Несмотря на то, что, как отмечает в своем рапорте Штоквич, «За все время осады мне было сделано 8 предложений о сдаче: в первых трех письмах, в случае отказа — обещание уничтожить нас, не щадя никого, а в последних было все мягче и мягче, но во всех требовали сложить оружие». И продолжает: «На первое предложение я отвечал письменно только позволением убрать их мертвыя тела; на 2-е и 4-е (так в тексте; явная ошибка, должно быть «3-е». — РП) отвечал вежливым поклоном паше; на 4-е письмо я не отвечал вовсе и повесил переговорщика, так как это оказался бывший на жаловании у прежняго коменданта, подполковника Ковалевского, лазутчик. На 4 следующия предложения я также отвечал поклоном паше, с просьбою не безпокоиться об нас; на последнее, самое выгодное предложение, я отвечал письменно: «Если вы так сильно желаете взять крепость, берите нас силою. Русские живыми не сдаются. По первому же высланному переговорщику прикажу стрелять».

Григорий Пацевич.

Деблокировать осажденных героев удалось только 28 июня (10 июля), после 21-дневной обороны. В своих воспоминаниях Штоквич так описывает этот день: «День 28 июня 1877 года был днем безпредельной радости всего баязетскаго гарнизона. Трудно описать восторженныя чувства каждого из нас, когда мы увидели приближающуюся выручку. Все в цитадели встрепенулось; все высыпали из полуразрушенных домов, чтобы удостовериться лично, посмотреть собственными глазами блиставшие на солнце штыки колонн нашего генерала Тергукасова. <…> Мы радостными криками приветствовали своих избавителей, не смотря на то, что роковыя пули и ядра продолжали бороздить землю и вычеркивать из списка живых то одного, то другого из осажденных. О моей радости и говорить нечего; сознаюсь при этом, что у меня не осталось терпения выждать вступления войск в цитадель; я выбежал им навстречу и, едва переводя дыхание от усталости и волнения, безсвязно отрапортовал генералу Тергукасову о положении Баязетскаго гарнизона и о его высоком, нравственном духе. Град слез был ответом мне со стороны доблестнаго генерала». При этом весь способный стоять на ногах гарнизон приветствовал своих освободителей в строю: как сказано в § 1 приказа коменданта №23 от 28 июня, «При приближении прибывших вчера наших освободителей, выставить около флага знамя 2-го батальона 74 пехотнаго Ставропольскаго полка и значки казачьих сотен. Всем частям, расположенным на 2-м дворе, быть выстроенным на крепостных верках; около флага пропеть Боже, царя храни и прокричать ура!». Что и было сделано.

Россия высоко оценила подвиг защитников Баязетской цитадели. В июле 1877 года майору Штоквичу и полковнику Исмаил-хану Нахичеванскому (он командовал милиционерами, наравне с регулярными войсками защищавшими крепость) «за отличное мужество, храбрость и распорядительность, оказанные ими во время блокады крепости Баязета» император Александр II пожаловал ордена Св. Георгия 4-й степени. Поскольку это решение принималось спешно и не получило поначалу подтверждения Георгиевской думы, формально датой награждения стало 31 декабря 1877 г. Такой же награды 26 декабря удостоился поручик Николай Томашевский — выдающийся артиллерист, под началом которого находились две пушки осажденных, действовавшие с удивительной эффективностью. Кроме того, коменданту Штоквичу командующий Кавказской армией великий князь Михаил Николаевич в апреле 1878 года вручил золотую драгунскую саблю с надписью «За храбрость». Всем подразделениям, участвовавшим в обороне, вручили наградные знаки — знамена, рожки или знаки на головные уборы — с надписью «За героическую защиту Баязета с 6-го по 28 июня 1877 года».

Так что совершенно прав был комендант Баязета капитан Федор Штоквич, который еще 6 июня в своем приказе №3 написал: «Славные русские воины! 25 000-ный неприятель окружил нас со всех сторон и лишил нас возможности сообщаться со своими, т.е. держит нас в осаде. Всякая выдержанная стойко, с перенесением всяких трудов и лишений, осада прославляет наше отечество, веру и оружие и в особенности радует нашего Батюшку Государя, который никогда не забывает героев. Вы-же, выдержавши эту осаду, будете истинными героями, прославляемыми всей Россией, потому что стойко держась в этой крепости, удерживаете хищническия полчища варваров неприятеля от вторжения в пределы Эриванской губернии, где он, в случае взятия крепости, предавал-бы все огню и мечу, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей. По полученным прежде сведениям, вся цель этой хищнической орды была: взять крепость Баязет и двинуться грабить Эриванскую губернию, которая осталась почти без войск, и вышло бы то, что другие отряды наши одерживают блистательные победы, а мы-бы, напротив, посрамились на веки, допустивши этих хищников в пределы нашего отечества. Не забудьте и того, солдаты, что в 1828 году деды ваши защищали эту же самую крепость 12 дней, перенося геройские труды и лишения; память о них не умерла и не умрет вовеки».

Да, не умерла и не умрет — так же, как и память о второй обороне Баязета. И о множестве иных оборон, сидений, осад — и других подвигов, которые русские солдаты совершали не ради славы и доблести, а ради долга и чести. И наверняка будут совершать.

Всего за четыре месяца, начиная с 9 июня (28 мая по старому стилю), Всероссийскую художественную и промышленную выставку в Нижнем Новгороде посетило чуть менее миллиона человек, из которых 50 тысяч были учащимися, и еще 6500 — преподавателями и учителями народных училищ. Она оказалась крупнейшей из дореволюционных — своего рода вершиной технических достижений империи.