Археология + Вера

Крепость занимала вершину холма, на котором вырос город со сплошной стеной, воротами и башнями, жилыми постройками, хранилищами, большими центральными дворами и святилищем. Жертвенник последнего располагался в центре двора, в глубине которого был обнаружен вход в длинное узкое помещение со следами скамей вдоль стен. Во втором — очень небольшом — помещении (не более 2 кв. м) с приподнятым полом и ступенями, ведущими к нему, найдены крупные сосуды ритуального назначения и — на специальной мощеной платформе — каменный красный столб высотой до 1 м, в котором можно видеть рецидив культа камней, существовавшего уже многие тысячи лет. Вода из облицованного камнем глубокого колодца у подножья холма доставлялась в канал, а далее к вырубленным в скале бассейнам [Mazar. 1990. P. 439]. В слое Арада найдены остраконы — многочисленные, многообразные по содержанию, но в большинстве своем относящиеся к политическим и военным событиям последнего периода существования Иудеи (Aharoni, 1981): конфликту с Эдомом и соответствующим военным мероприятиям — перемещениям войск, усилению крепостных гарнизонов, инструктированию кипрских и греческих наемников, распределению продовольствия — муки, масла и вина, присланных из смежных районов (возможно, в качестве царского налога). „В целом, — заключает А. Мазар, — арадские письмена чрезвычайно богаты различными данными относительно исторической географии региона, роли крепостей, иудейской военной иерархии, лингвистической специфики, структуры частных имен Иудеи, количества пищи, потребляемой войсками, и аспектов повседневной жизни, таких как чиновная система, меры весов, метрология и пр.“. [Mazar. 1990. P. 441]. Большинство писем составляли архив крупного военного сановника, командовавшего крепостью на последней фазе ее существования. И касаются они не только местных дел. Есть письмо от одного из последних иудейских царей, связанное с международными событиями и упоминающее египетского фараона». [Мерперт Н. Я. Очерки археологии библейских стран. М., 2000. С. 310—311]. Так в возведенной крепости были сооружены языческие алтари в виде больших камней. Удивительно, но обитатели крепости, в том числе и её последние защитники, изливавшие в найденных письмах свою боль, почему-то не догадались посмотреть на эти языческие капища и подумать: не служение ли в них привело их к духовной деградации и политическому падению. Но любимым детищем Иоакима была постройка великолепного дворцового комплекса в Рамат Раэле, вблизи Иерусалима. [Райт. Указ. соч. С. 194]. Но радость от этого строительства была только у самого царя и его ближайшего окружения. Простой народ, и без того обременённый выплатой огромной дани Египту, буквально надрывался над царскими стройками, за работу на которых люди ничего не получали. Восстать тоже никто не смел, ибо в распоряжении царя была не только его собственная армия, но и помощь Египта, который восстание против его наместника расценил бы не иначе, как восстание против него самого. И потому народ тихо стенал, падая замертво при удовлетворении тщеславных амбиций Иоакима. И вот среди этих стонов людей и хмельных криков царского окружения возвышает свой голос Иеремия, которого посылает Сам Бог с особой вестью к Иоакиму. «Так сказал Господь: сойди в дом царя Иудейского и произнеси слово сие и скажи: выслушай слово Господне, царь Иудейский, сидящий на престоле Давидовом, ты, и слуги твои, и народ твой, входящие сими воротами. Так говорит Господь: производите суд и правду и спасайте обижаемого от руки притеснителя, не обижайте и не тесните пришельца, сироты и вдовы, и невинной крови не проливайте на месте сем. Ибо если вы будете исполнять слово сие, то будут входить воротами дома сего цари, сидящие вместо Давида на престоле его, ездящие на колеснице и на конях, сами и слуги их и народ их. А если не послушаете слов сих, то Мною клянусь, говорит Господь, что дом сей сделается пустым. Ибо так говорит Господь дому царя Иудейского: Галаад ты у Меня, вершина Ливана; но Я сделаю тебя пустынею и города необитаемыми и приготовлю против тебя истребителей, каждого со своими орудиями, и срубят лучшие кедры твои и бросят в огонь. И многие народы будут проходить через город сей и говорить друг другу: „за что Господь так поступил с этим великим городом?“ И скажут в ответ: „за то, что они оставили завет Господа Бога своего и поклонялись иным богам и служили им“. Горе тому, кто строит дом свой неправдою и горницы свои беззаконием, кто заставляет ближнего своего работать даром и не отдает ему платы его, кто говорит: „построю себе дом обширный и горницы просторные“, — и прорубает себе окна, и обшивает кедром, и красит красною краскою. Думаешь ли ты быть царем, потому что заключил себя в кедр? отец твой ел и пил, но производил суд и правду, и потому ему было хорошо. Он разбирал дело бедного и нищего, и потому ему хорошо было. Не это ли значит знать Меня? говорит Господь. Но твои глаза и твое сердце обращены только к твоей корысти и к пролитию невинной крови, к тому, чтобы делать притеснение и насилие. Посему так говорит Господь о Иоакиме, сыне Иосии, царе Иудейском: не будут оплакивать его: „увы, брат мой!“ и: „увы, сестра!“ Не будут оплакивать его: „увы, государь!“ и: „увы, его величие!“ Ослиным погребением будет он погребен; вытащат его и бросят далеко за ворота Иерусалима» (Иер. 22:1—9, 13—19). Сегодня нам, сидя в креслах, легко читать эти стихи. Но представим себе картину, когда пророк их говорит в лицо мстительному и амбициозному монарху, говорит даже не один на один, а в присутствии всех — народа, его окружения. Это был открытый вызов, открытый укор царю, забывшему о своём народе. Иеремия прямо говорит царю: «Ты думаешь быть царем потому, что одел себя в кедр». Дело в том, что кедр широко использовался при строительстве царского дворца. Ведь это было открытое обвинение, которое царь мог принять за издёвку. Ведь Иоаким как раз и считал, что роскошь и дворцы — это истинные атрибуты величия, а здесь какой-то священник посмел ему сказать, что этим богатством он лишь имитирует царское достоинство. Следующие слова — это вообще оскорбление царского величия: «Но твои глаза и твое сердце обращены только к твоей корысти и к пролитию невинной крови, к тому, чтобы делать притеснение и насилие» (Иер. 22:17). Ведь любой убийца, бандит, диктатор больше всего не любит, когда ему и говорят, что он убийца, бандит или диктатор. И, наконец, пророк открыто предрекает ему смерть. Причём смерть позорную. Ибо на Древнем Востоке не быть погребенным в гробнице — считалось огромным несчастьем. Более того, Иоаким не собирался скоро умирать, он только почувствовал вкус власти, всю её сладость. А здесь ему предсказывают скорую смерть. И причём говорят, что погребён он, царь, будет ослиным погребением, и тело его вытащат и бросят за ворота его же собственной столицы. Царь был взбешён. Но руки на Иеремию все же не поднял. Вообще отношение Иоакима к пророку было весьма необычным. С одной стороны, это была, безусловно, ненависть и неприятие всего того, что он говорил, а с другой — какой-то полупанический страх, почтение к этому человеку, осмелившемуся его клеймить. История знает ещё несколько подобных примеров. Так, русский царь Иван Грозный (1533—1584), славящийся своей кровожадностью и не прощающий никому ничего, всегда молчал, когда его сурово обличал Василий, простой странник, прозванный народом Блаженным. В честь него царь даже строит собор, высящийся до сих пор на Красной площади в Москве. Иудейский царь Ирод слушал обличительные речи Иоанна Крестителя. Всех этих царей объединяло то, что они признавали правоту тех обличений, которые им высказывали эти люди. Они знали, что это правда, понимали, что Бог говорит через этих людей, но принять их обличения и измениться они не хотели. Они слушали эту правду, предсказывавшую их смерть из-за их отступлений. Слушали с трепетом, страхом, но не могли ни принять этой правды, ни убить обличителя. Долгие одиннадцать лет Иоаким будет слушать обличения Иеремии. Он будет видеть исполнение его пророчеств, но так и не примет Божью весть. Сегодня миллионы людей читают Библию, признают правоту написанного в ней, видят свои грехи в её свете, но ничего не делают для того, чтобы изменить свою греховную жизнь. Но в то же время не сжигают и Библию, обличающую их. Иоаким понимал, что спасение для него — в словах Иеремии. Он боялся, что убив пророка, он сразу же погубит и себя. Он ненавидел, но боялся и уважал Иеремию. Однако слова пророка обращены не только к давно умершему царю, но и к нам, живущим сегодня. Спросим себя, на чём свой дом, карьеру сооружаем мы, на каком строительном растворе. Не на обмане ли и плаче других людей, не на неправде ли? Как мы и с помощью чего заняли тот пост, который имеем; средства, которые приобрели? Бог уверяет нас, что даже если что-то основано на неправде, то счастья нам не будет. Как мы сегодня разбираем дела? Смотрим ли на подарки, взятки? Не считаем ли мы, что наш авторитет зиждется «на кедровых досках дворца», которыми сегодня являются дорогие автомобили, роскошные кабинеты, прекрасные особняки и вооружённая до зубов охрана? Мы забыли народную мудрость, уходящую корнями в библейскую философию: «не место красит человека, а человек место». К чему сегодня обращены наши глаза, не к той ли самой корысти и насилию, что и у Иоакима? Чего мы хотим добиться в жизни: денег, красивых женщин, роскошного отдыха…, чего? Обличения Иеремии — это не обличения аскета и фанатика. Обращаясь к Иоакиму, он подчёркивает очень важную деталь: «Отец твой ел и пил, но производил суд и правду, и потому ему было хорошо» (Иер. 22:15). Бог никогда не призывал людей к нищенству и фанатизму. Христос говорит: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин. 10:10). В хорошей одежде, еде, машине нет ничего плохого. Бог хочет, чтобы Его дети жили в достатке. Вопрос лишь в том, что первично в нашей жизни — материальное или духовное? «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33). Бог советует нам иметь правильные ориентиры в жизни, искать духовного, Христа, жить по Его Закону, а всё остальное нам приложится. Бог обещает нам Небесный Иерусалим — это будет роскошный город, где спасённые будут иметь целые особняки, виноградники (Ис. 65:21—22). Они всё это будут иметь потому, что они искали в первую очередь духовных ценностей. А что же сегодня в первую очередь ищем мы? Спасённые будут в Небесном Иерусалиме не потому, что искали золотых особняков и виноградников, а потому, что искали властителя этого города — Христа. Среди тех, кто слышал обличения царя, сказанные Иеремией, было и духовенство, духовные вожди народа, взирающие на окружающий их мир с высоты своих санов, и потому они были весьма смущены, когда по прошествии небольшого времени Иеремия пришёл во двор храма и начал говорить к теснившим его массам народа. Священники подошли ближе и их лица исказились в ярости…

И только после того, как большая половина города была превращена в руины, император, казалось, одумался и почувствовал ужас перед своим народом и нависшей угрозой гражданской войны. Ему нужно было срочно что-то предпринять, чтобы дать разумное объяснение случившемуся. И Нерон, чтобы отвести от себя подозрение, объявил, что Рим подожгли… христиане, эти взбунтовавшиеся сектанты, отступники от традиционной языческой религии римлян, почитатели Какого-то Христа, Которого казнил прокуратор Понтий Пилат при императоре Тиберии! «…подавленное на время это зловредное суеверие (христианство) стало вновь прорываться наружу и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное, и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, а затем и великое множество прочих…, их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц».

Людей, проповедующих любовь и нравственность, обвиняли в ненависти к людям и самых отвратительных грехах, причем обвиняли как раз те, кто сам убивал и предавался отвратительнейшим порокам. Христиане были объявлены вне закона, как представители зловреднейшей секты! Пытки и мучения, которым они подвергались, вызывали сочувствие даже у тех римлян, которые категорически не принимали их учения.

По образному сравнению одного из современников Нерона, каждая капля крови этих безвинных мучеников приносила своими плодами десятки вновь обращенных в христианство граждан империи, которые, взирая на веру и мужество христиан, зная их беспорочную жизнь, принимали Христа в свое сердце. Апостол Павел был свидетелем, а затем стал и жертвой этих страшных гонений на христиан. В дни перед тем, когда он писал Письма-Послания к Галатам, Ефесянам, Евреям, Послания любви и поддержки, он был свидетелем страшных факелов, полыхавших в садах обезумевшего в своей жестокости Нерона. Вдумаемся, что именно благодаря мужеству и стойкости этих людей, уничтоженных по приказу императора, сегодня существуем и мы с вами, ибо если бы христианство не победило, то в конечном счете, древний языческий мир давно бы исчез, уничтожив сам себя, а остатки человечества давно бы выродились. Именно там, в садах Нерона, пригвожденные ко крестам в качестве живых факелов узники, дали нам, людям 21 века, право на жизнь и время на тот главный выбор, который должен сделать в своей жизни каждый человек на нашей планете: сказать Господу «да» или «нет».