Алкоголь + Память

Его лицо — как страница из старой книги, которую все листали, но не все дочитали. Виктор Сухоруков — не просто актер. Он — человек, который прошел через ад, но сумел вынести из него не только шрамы, но и силу.

Детство в пьющей семье, ночевки на вокзалах, роли подлецов и маргиналов — всё это могло бы сломать. Но он выжил. И стал легендой.

«Знаете, как я первую пиццу готовил? Собрал объедки со стола — вот вам и шедевр», — смеется он в интервью.

Так же, как и эта импровизированная пицца, его жизнь — сборная солянка из боли, стыда, отчаяния и надежды.

Детство: Побег в кино, чтобы не сойти с ума

Орехово-Зуево, конец 50-х. В доме Сухоруковых скандалы были привычнее, чем ужин. Отец и мать, рабочие ткацкой фабрики, выясняли отношения так, что, казалось, стены дрожали. Виктор, старший из троих детей, быстро понял: если не он, то никто.

«Я их кормил, укладывал спать, сказки сочинял. Родители орали, а я придумывал, как отвлечь малышей», — вспоминает актер.

Спасение он нашел в кино. В 12 лет начал сбегать в Москву, пробирался на «Мосфильм», прятался от сторожей. «Меня гоняли, но я лез снова. Кино казалось единственным выходом из этой серости»

После школы — провал в цирковом училище («Сказали — маловат. А я подумал: может, просто бездарен?»), вечерняя школа, фабрика. Станки гудели, руки кровили, но он копил каждую копейку. «Мечтал о Москве. Даже когда пальцы стирались в кровь, верил: когда-нибудь выйду на сцену»

Армия стала неожиданной передышкой. В Астраханской области он впервые увидел жизнь без драк и водки. «Дисциплина, порядок — это меня зацепило»

Но после дембеля — новый удар: родители спустили все его сбережения. «Не ругался. Просто понял: пробиваться придется самому»

Алкоголь: Как бутылка чуть не похоронила его талант

В ГИТИС он поступил с третьей попытки. Жил в общаге с Юрием Стояновым (да-да, тем самым из «Городка»), грелся мечтами о славе.

Педагог Петр Фоменко разглядел в нем то, чего не видели другие: «Он выкладывался так, будто от этого зависела его жизнь»

В 1978-м — первая большая роль в театре. Казалось, вот оно, признание! Но триумф длился недолго.

После спектаклей Сухоруков начал захаживать в пивные. «Пил со всеми, кроме партийных активистов. Естественно, в театре это не оценили»

Через четыре года — увольнение с «волчьим билетом». «Меня выгнали за дело. Сам накосячил — не оправдываюсь»

Начались годы скитаний: грузчиком на рынке, посудомойкой, ночевки на вокзалах. Алкоголь стал единственным способом заглушить стыд. «Бутылка давала иллюзию тепла. Но это был тупик»

Дно наступило в психиатрической клинике. Галлюцинации, панические атаки. «Врачи сказали: следующая рюмка — последняя в твоей жизни. Я поверил»

Балабанов, «Брат» и роль, которая чуть не добила его

Алексей Балабанов стал для него и спасителем, и испытателем. После «Брата» (где Сухоруков сыграл киллера Татарина) режиссер дал ему роль в «Про уродов и людей».

И это стало ловушкой.

«Я ненавидел своего героя. В нем были все мои пороки. После съемок смотрел в зеркало и думал: «Какой же ты мерзавец!»

Он снова начал пить — теперь уже на площадке. «Водку носил в пакете из-под кефира. Пил, чтобы заглушить отвращение к себе»

Организм не выдержал — белая горячка, клиника Бехтерева. «Из психушки меня отпускали на съемки. Врачи предупредили: следующий срыв будет последним»

И он завязал. Навсегда.

Бодров: Джемпер, обида и вечное раскаяние

Сергей Бодров-младший стал для него не просто коллегой — почти братом. На съемках «Брата-2» в Чикаго они жили в одной квартире.

«Прилетел я, мы пошли гулять. Зашли в магазин, я джемпер приметил. Сережка запомнил — и через две недели подарил на день рождения»

Тот самый джемпер Сухоруков хранит до сих пор.

Их последняя встреча стала для Виктора источником вечной боли. В 2002 году в кинотеатре «Пушкинский» он увидел Бодрова с беременной женой.

«Поздоровались формально. А я потом специально прошел мимо, будто не заметил его»

Через месяц Сергей погиб в Кармадонском ущелье.

«Я злился, что он не позвал меня в «Сестры» и «Связную». Думал: друг бы предложил. А он, видимо, считал, что я не подхожу…»

Теперь Сухоруков корит себя за ту обиду. «Он был настоящим — чистым, честным. А я повел себя как последний дурак»

Даже спустя годы он избегает говорить о Бодрове в прошедшем времени. «Он мог бы взять меня с собой в тот злополучный Кармадон. А я бы отказался? Не знаю…»

Эпилог: Одиночество, дача и стихи у костра

В 73 года он все такой же — колючий, едкий, неуловимый.

«Шепчут: «Жены нет, с женщинами не видится — может, он не наш?» А я плечами пожимаю. Доказывать что-то? Не вижу смысла»

Свободное время проводит на даче под Москвой. Колодец, баня, огород. «Природа — лучший психотерапевт. Сидишь у костра, стихи пишешь — и всё лишнее уходит»

Выглядит на десяток лет моложе. Держится бодро, шутит резко.

Но в глазах — та самая боль, которую не скроешь.

И джемпер Бодрова, который он так и не смог выбросить.

_______________________________________

Ребят, спасибо, что дочитали до конца. Очень признателен всем тем, кто делится моими статьями, ставит лайки и оставляет комментарии. Я всегда только «ЗА» конструктивную критику или оправданные замечания. Благодаря этому, становлюсь лучше и лучше с каждым разом.

Вы также всегда можете поддержать автора канала (исключительно по вашему желанию и порыву)

Также буду рад, если присоединитесь к нашему уютному сообществу, где мы обсуждаем великих людей прошлого, делимся интересными фактами и эпизодами из их жизни

➡️ Сообщество

Всем добра и тепла, до скорых встреч❤️

Алкоголь — коварный соблазн. Он манит, обволакивает теплом, обещает забытье, но слишком часто забирает взамен всё: карьеру, любовь, саму жизнь. Особенно безжалостен он к тем, кто живет эмоциями, — к творческим людям. Советские актрисы, кумиры миллионов, блистали на экранах, но за кадром их судьбы порой складывались трагично. Они искали спасения в вине, но находили лишь гибель.

Это истории не осуждения, а сожаления. О талантах, загубленных бутылкой.

1. Ольга Бган: отвергнутая звезда

Её могли бы помнить как одну из самых ярких актрис 1960-х. Но вместо этого имя Ольги Бган стало символом сломанной судьбы.

Родилась она под именем… Конституция — так решил отец-революционер. Но насмешки одноклассников заставили сменить его на «Ольгу». В 19 лет она случайно попала в кино, заменив саму Людмилу Гурченко в фильме «Человек родился». Ирония судьбы: озвучивать её героиню поручили… Гурченко. Обида, разочарование — первые трещины в её душе.

Потом был взлёт: главная роль в «Рожденные бурей». Но карьера рухнула в одночасье. По слухам, влиятельный режиссёр Иван Пырьев предложил ей «сделку» — роли в обмен на близость. Она дала ему пощёчину. После этого двери киностудий для неё закрылись.

Личная жизнь тоже не сложилась: три брака, алкоголь, одиночество. В 41 год её нашли мёртвой. Что это было — несчастный случай, убийство, самоубийство? Тайна осталась нераскрытой.

2. Изольда Извицкая: роковая «Марютка»

Она была звездой одной роли — Марютки в «Сорок первом». После этого фильма её боготворила вся страна. Но слава оказалась недолгой.

Изольда вышла замуж за актёра Эдуарда Бредуна, но тот пристрастился к алкоголю и втянул в это жену. Вскоре он бросил её, а кинематограф забыл: вместо главных ролей — эпизоды, вместо аплодисментов — пустота.

Последние месяцы она жила в нищете: хлеб и водка — вот и весь рацион. В 38 лет её сердце остановилось.

3. Наталья Кустинская: красота, не вписавшаяся в систему

Она была слишком сексуальной для советского кино. Её типаж — роковая красотка — не вписывался в каноны «скромных тружениц».

Кустинская могла сыграть Тосю Кислицыну в «Девчатах», но роль отдали Надежде Румянцевой. В её фильмографии — десятки картин («Три плюс два», «Иван Васильевич меняет профессию»), но настоящей славы так и не случилось.

Шесть браков, трагическая гибель сына, одиночество… Алкоголь стал её последним «утешителем».

4. Валентина Малявина: гений и безумие

Она сыграла в «Ивановом детстве» Тарковского — и была исключена из МХАТа за «слишком откровенную игру».

Её жизнь — череда катастроф:

• Выкидыш, устроенный ей без ведома мужа (им был Александр Збруев).

• Смерть новорождённой дочери.

• Тюрьма за убийство любовника.

• Алкоголь, нищета, слепота…

Когда-то её называли гением кино. Умерла она в забвении.

5. Елизавета Никищихина: «королева эпизодов»

Помните Нину Орлович из «Покровских ворот»? Это была её звездная роль. Но за кадром — другая история.

Родители запретили ей быть актрисой. Она сбежала из дома, и тогда же впервые напилась. Алкоголь стал её спутником на всю жизнь.

Три брака, дочь, десятки ролей — но счастья не было. Пила до последнего. Умерла в 56.

6. Татьяна Самойлова: журавль, который не улетел

Две легендарные роли: Вероника («Летят журавли») и Анна Каренина. Казалось бы — слава, успех. Но…

Она рожала и тут же отдавала детей (одного — в интернат). Мужья пытались спасти её от зависимости — безуспешно.

К старости она не узнавала близких и умерла в психиатрической клинике.

7. Валентина Серова: муза, которую сгубила война

Её обожали миллионы. После «Девушки с характером» (1939) она стала иконой стиля.

Но всё изменила гибель мужа, лётчика Анатолия Серова. Она запила — и не смогла остановиться.

Даже любовь Константина Симонова не спасла её. Умерла в нищете, забытая всеми.

8. Инна Ульянова: «Маргарита Павловна» навсегда

Она проснулась знаменитой в 48 лет — после роли в «Покровских воротах». Но этот образ стал её проклятием: больше никто не видел её в других амплуа.

Брак распался, ролей не было. Пила, появлялась пьяной в людных местах. Умерла от цирроза — одна, в пустой квартире.

В конце хочется добавить...

Эти женщины могли бы жить долго и счастливо. Но судьба распорядилась иначе.

Их истории — не просто «звёзды, спившиеся». Это предостережение. О том, как легко потерять себя. О том, что слава — не защита от боли.

А ещё — напоминание. Они были талантливы. Они были любимы. Они заслуживают памяти.

_______________________________________

Ребят, спасибо, что дочитали до конца. Очень признателен всем тем, кто делится моими статьями, ставит лайки и оставляет комментарии. Я всегда только «ЗА» конструктивную критику или оправданные замечания. Благодаря этому, становлюсь лучше и лучше с каждым разом.

Вы также всегда можете поддержать автора канала (исключительно по вашему желанию и порыву)

Также буду рад, если присоединитесь к нашему уютному сообществу, где мы обсуждаем великих людей прошлого, делимся интересными фактами и эпизодами из их жизни

➡️ Сообщество

Всем добра и тепла, до скорых встреч❤️

Шагая по знакомому маршруту, я внезапно замер, охваченный странным ощущением. Ноги сами несли меня вперед, но сознание вдруг отчаянно сигнализировало - я не помню, куда именно иду. В голове всплывали обрывки воспоминаний о работе: смутный силуэт офисного здания, размытые лица коллег, звук принтера в соседнем кабинете... Но все это было похоже на сон - тот самый, что с жадностью пытаешься ухватить сразу после пробуждения, когда образы еще яркие, но уже рассыпаются при попытке их осмыслить. Чем сильнее я напрягал память, тем быстрее ускользали детали, оставляя после себя лишь тревожное ощущение пустоты. Будто кто-то стер важную страницу из моей жизни, оставив только смутное понимание: "Ты должен быть там. Но где находится это "там" - неизвестно".

"Да, совсем праздники мозги отшибли. Пора завязывать с алкоголем", - усмехнулся я про себя. Но смех получился нервным, с какой-то фальшивой ноткой.

Странное дело - я ведь вроде бы никогда не пил много. Всегда знал свою норму, всегда контролировал ситуацию. Или... или просто так казалось? Может, в этот раз случайно перебрал? Или водка была палёной - такое ведь случается ближе к концу гулянки, когда в ход идёт всё, что осталось в барах и на полках.

"Или может, я вообще не пил?" - мелькнула вдруг абсурдная мысль. Но тогда откуда это ощущение пустоты в голове, эта странная дрожь в руках?

Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Ветер вновь ударил по лицу. В этот раз он принес другой запах - не то лекарств, не то чего-то прогорклого.

"Неважно. Главное - добраться до работы", - твёрдо сказал я себе, хотя в глубине души понимал, что это самообман. Что-то было не так. Что-то шло не по плану с самого утра.

Дойдя до киоска, я купил пачку сигарет, зажигалку и бутылку минералки. Закурил и сделал глоток прямо из горла. Вода оказалась тёплой и имела какой-то привкус - металлический, с горьковатым послевкусием.

"Наверное, просроченная", - подумал я, но всё равно сделал ещё глоток, чувствуя, как тёплая жидкость неприятно скользит по горлу.

Посмотрел на часы: 8:45. "Неужели я так долго шёл?" - мелькнула мысль. Возможно, слишком сильно погрузился в свои мысли и не заметил, как пролетело время. Хотя... нет, расстояние до киоска я обычно преодолевал минут за пять, не больше.

"Однако опаздываю", - пробормотал я, чувствуя, как в груди зашевелилась тревога.

"Так, если сейчас вызвать такси..." Я полез в карман за телефоном, но вдруг осёкся. Адрес-то я не помню. Телефон в руках казался чужим. Я лихорадочно листал приложения, пока не нашёл историю заказов такси.

"Карла Маркса, 4/1", - прочитал я. Этот адрес был помечен как "Работа"

Облегчение сменилось новой тревогой - приложение не могло определить моё местоположение. Собственный адрес, который я твёрдо знал лет с шести, как и многое сегодня, тоже выскользнул из памяти. В голове всплывали названия улиц, номера домов, но всё было не то, словно я пытался собрать пазл, не видя исходной картинки.

Я обернулся к киоску, намереваясь спросить адрес у продавца, но... на его месте теперь стоял заколоченный досками, будто его не открывали уже годами, старый газетный ларек.

Я начал подходить к домам, пытаясь найти таблички с названиями улиц, но все они были либо стёрты, либо настолько выцвели, что разобрать что-либо было невозможно.

Нужно спросить прохожих... Их было мало, и все они спешили куда-то, опустив головы, будто боялись поднять глаза и увидеть что-то ужасное.

- Извините! - окликнул я мужчину в сером пиджаке.

Он резко остановился, замер на пару секунд, бессмысленно озираясь по сторонам мутным, невидящим взглядом, затем развернулся и буквально побежал прочь, не оглядываясь.

Женщина средних лет, к которой я попытался подойти, внезапно перешла на другую сторону улицы — делала она это механически, не глядя в мою сторону, словно повинуясь какому-то инстинкту.

Часы показывали 13:30. Я уже должен был быть на обеде. И снова я не заметил как пролетело время. Достал из кармана пачку - осталась одна сигарета.

"Что происходит?" - прошептал я.

Город вокруг будто замер. Машины стояли с выключенными двигателями. В окнах домов не было ни одного огонька.

Я достал телефон и начал листать список контактов, пытаясь вспомнить хоть что-то связанное с работой: имена коллег, телефоны клиентов, номер главного бухгалтера... В тот момент я был бы рад любой зацепке.

Странно, но почему-то мысль позвонить родным даже не возникла. Хотя, если быть честным, я и их не помнил.

Павел Семёнович (начальник) - гласила запись в контактах. Я чуть не выронил телефон от волнения. Наконец то.

Палец дрожал, когда я нажимал кнопку вызова.

Гудки. Долгие, протяжные.

"Алло? Павел Семёнович? Это я... - голос мой дрожал и предательски срывался, - Я, кажется, не смогу сегодня попасть на работу..."

Тишина в трубке растянулась в мучительную вечность. Сердце бешено колотилось, а в голове пульсировала единственная мысль: "Чёрт, да я даже собственное имя вспомнить не могу..."

И, когда почти угасла последняя надежда на ответ, сквозь помехи прозвучал голос - неестественный, словно записанный на старую аудиокассету, которую сотни раз перематывали:

"Знаю. Никто не сможет."

Вообще до крепкого спиртного я не очень, особенно до водки. И первый более менее серьёзный запой я прочухал на себе лет в 25. А вот друг Мишка уже детства бы тихим алкашиком, первую рюмку ему налил отец в 11 лет. Мол, пусть лучше он пьёт со мной, чем где-то в подворотне и потом станет нариком. Времена были тяжёлые, я только-только купил себе чёрную Audi A6, армия уже была позади, работал офисным планктоном. Мишка трудился на севере, каждый раз возвращался с хорошими деньгами, но красиво жить не умел и не стремился туда. Типа, есть что попить и поесть, да х с ним. Часть денег отдавал родителем, часть бывшей жинке, часть куда-то откладывал под проценты. Одевался тоже просто, одни и те же туфли мог носить годами. Быстро хмелел и приставал к девушкам и женщинам. Недалеко была женская общага, мы часто шастали туда, там были студентки Кристина и Оля. Для деревенских девок, вполне себе были неплохие, мы приходили с фруктами, едой и выпивкой. Консьержке что бы не рычала отдельно покупалась бутылка водки. Привёл как-то Мишку, он залил шары и стал требовать любви и интима, сначал у Оли, потом у Крис, к консьержке я его не пустил. Хватал девушек за руки и пытался схватить ещё за другие интересные места, немного взбодрил его подзатыльниками. Бил как Папанов, аккуратно, беззлобно, но ощутимо. Он притих, а потом и вовсе куда-то исчез, убежал на Набережную и долго сидел там один. А тут я ещё позже машину купил, ну сам бог велел отметить..

Мишка угощал, накрыл небольшую полянку у себя дома, я принёс две бутылки водки, другое бы он всё равно пить не стал. Сели, выпили, говорили о чём-то, тут звонит Жанна-риэлторша, очень полезный для меня был человек. Она могла найти для меня квартирку в любом районе, за копейки, а то и вообще бесплатно. От денег могла отказаться, мол, сводишь меня потом в ресторан, хиханьки-хаханьки, да и не нуждалась они в бабках. Помимо этого, она ещё выделялась яркой внешностью и огромными дынями 4-5 размера, в общем было на что посмотреть. Тут звонит, значит, напрашивается в гости, скучно ей и выходной в пустую проходит, лето было. Мишку сразу инструктирую - это деловой партнёр, что бы вёл себя прилично, он заметно помрачнел, только оживившись на бабский голос. Жанна была шумной девушкой, особенно когда выпьет, на проходило всё весело, Михуил держался джентельменом. Однако всё же я проморгал, пока умывался в ванной он что-то ей видимо нецензурное то сказал. Жанка дала ему такую пощечину, что зазвенела посуда, а он улетел на диван и захрапел. Мы снова выпили, непонятно откуда появилась Жанкина подруга, полная её противоположность. Тихая, худенькая, много пила и почти ничего не ела, позволяла себя щупать. Очень жарко было, мы все разделись до нижнего белья, играли в какую-то настольную игру типа Монополии и беспощадно бухали. В итоге Михе всё же удалось уедениться с подругой, правда на том этапе они уже мало что соображали, пили больше всех и почти не закусывали. Мы с Жанной уехали в караоке, потом куда-то к её приятелем и ещё куда-то ездили, я домой только через два дня вернулся. А Мишка и его новая знакомая продрыхли несколько часов, затем он её беспардонно выставил за дверь. Опохмелившись, он долго шумер у себя в квартире, потом в подъезде, сосед, бывший афганец выбил ему зуб, который правда итак шатался, по его словам. Потом приехал батя и тоже дал пизды, не давал опохмеляться, Миша почти еле дополз на балкон, до канистры с бензином. Потом оклемался, звонил мне и клялся всеми богами, что больше капли в рот не возьмёт..

А тут вот на Рождество к нему приезжал, сперва из подъезда выходит его соседка, старушка-божий одуванчик, причитая:

-Господи, господи!

За ней показался в дверях Мишель, пьяный, глазки диковатые, рубашка не застёгнута, в квартире какая-то пьяная баба, всё как в старые добрые))