Красноармейцы, попавшие в окружение, в лагере военнопленных в Вязьме.
Воспользовавшись таким грандиозным просчётом нашего командования, немцы начинают прорываться к Москве со всех сторон: запад, север, юг.
Цель понятна – захват Столицы. Гудериан её озвучил примерно так: «Сражаться будем до тех пор, пока не войдём в Москву. Даже если у меня останется один танк, то я на нём проеду по Красной Площади!».
С северо-запада они нашли слабое место нашей обороны – возле Лобни, но просто не поверили в то, что против них работает один орудийный расчёт, и отступили. А ведь между ними и Кремлём уже, кроме этой зенитки, никого не было, ни ополчения, ни регулярных войск.
С западного направления тоже немцы нащупали несколько таких участков. Первый возле подмосковного Юхнова, где по данным их разведки противостоять 57-му механизированному корпусу вермахта было некому...
В итоге, немцы не смогли одолеть своей танковой армадой группу отчаянных, у которых даже не было противотанковой артиллерии.
Мой пост об этих событиях Отчаянные
Второй возле Волоколамска. Немного севернее Юхнова.
Авангард группы армий «Центр» уже под Волоколамском, и именно (невезучую) вторую танковую дивизию вермахта отделяет от Москвы два часа по шоссе прямым ходом. Немцы уже чистят сапоги и бреются, готовясь к параду на Красной Площади, понимая, что у русских нет войск на этом направлении, кроме спешно собранной и плохо укомплектованной какой-то азиатской дивизии...
Но на это шоссе встала и закопалась 316-я стрелковая дивизия, под командованием генерала И.В. Панфилова.
«Вскоре, она стала называться «Панфиловской». Так случилось, что Генерал Панфилов погиб, но дивизия получила право сохранить его имя в своем названии. Такой чести, кстати, в нашей Армии удостоились только две дивизии, Панфиловская и 25-я гвардейская, носящая имя Чапаева»
Так вот, 16 ноября 1941 года (за два дня до гибели генерала) 4-я рота 2-го батальона 1075 полка Панфиловской дивизии приняла бой, которому суждено было стать легендой Великой Отечественной войны. В этом бою 28 панфиловцев, укрепившихся возле разъезда Дубосеково, встали на пути всё той же (невезучей) второй немецкой танковой дивизии... и остановили её!
Тогда Гитлер даёт команду прорваться к Москве с юга.
Провал нашей Орловско-Брянской оборонительной операции, и вот немец уже подходит к Туле и Серпухову. Оккупирована Калуга.
2-я танковая группа генерал-полковника Г. Гудериана, и 2-я полевая армия генерал-полковника фон Вейхса уже тоже начинает готовиться к параду – бреются и чистят сапоги...
Гудерианом получены сверхсекретные карты и приказы от Гитлера, в которых он подробно расписывает как им надо действовать, чтобы найти слабое место русской обороны, ударить в стык двух дивизий в районе Серпухова, прорвать его и направить в эту брешь все возможные резервы – тогда Москва падёт к его ногам, и принесёт ключи от неё именно он – Гудериан. Свою штабную машину он приказал усилить – чтобы в охране было не менее батальона солдат и офицеров, и придал им орудийную батарею на случай прорыва из окружения русских танков.
По стечению обстоятельств, на этом направлении воевал один из талантливых и самый результативный танкист нашей Армии за всю историю Великой Отечественной войны – лейтенант Дмитрий Лавриненко.
За три месяца осени 1941 года он со своим экипажем уничтожил 52 немецких танка. Больше него, за всю историю Великой Отечественной, никто из наших танкистов наколотить не смог.
Так случилось, что 16 октября 1941 года лейтенант Лавриненко получил приказ охранять от возможных диверсантов (своим танком Т-34) расположение штаба командования 50-й Армии в городе Серпухов, а после подхода подкрепления догнать свой полк.
19 октября подкрепление подошло, боевая задача выполнена, но на единственной дороге (куда им надо) было столпотворение войск (часть выходила из окружения, а на встречу шло пополнение), потому «стоять в пробке» он не захотел и принял решение переждать эту проблему в городе, а заодно привести себя и экипаж в порядок, когда ещё такое будет возможно. И они на своём танке поехали в центральную парикмахерскую.
Парикмахерш было трое, танкистов четверо. Командир уступил своим ребятам место и только начал читать газету, как к нему подбежал посыльный из штаба руководителя обороны города (комбриг П. Фирсов).
Вскрыв пакет, танкисты узнали о том, что немцы прорвали фронт западнее Серпухова, и по данным разведки происходит движение немецких войск в сторону города, предположительно авангард Гудериана.
Количество войск – до батальона.
В Серпухове был истребительный отряд ополченцев, офицеры штаба 50-й армии, которую и охранял Лавриненко (подразделения 50-й Армии выходили из окружения и штаб занимался как раз учётом прибывших бойцов) и ни одного противотанкового орудия, и ни одного танка, кроме экипажа Лавриненко.
Падёт Серпухов – южные ворота на Москву открыты, наши войска, которые должны закрыть этот участок обороны на подходе, но, когда они придут и займут оборону – неведомо. Может день, может два...
«Топливо есть, комплект боеприпасов имеется, вести бой с немцами готов! Покажите дорогу!»
Цитата лейтенанта Лавриненко из книги А. Семёнова «Танк, который спас Серпухов»
Лавриненко принимает решение атаковать, но с умом.
Марш-бросок на тридцать километров навстречу к врагу, тщательное изучение местности, встреча с партизанским отрядом, группой вышедших из окружения красноармейцев, и принято совместное решение навязать бой в рощице у деревни Высокиничи.
Но сначала полная маскировка, чтобы подпустить врага поближе.
Немецкая разведка на мотоциклах проскочила и не заметила наших танкистов. По всей видимости вернулись и доложили, что путь к Серпухову свободен.
Вскоре из-за поворота показалась немецкая колонна: мотоциклисты, штабная машина (что было неожиданностью для авангарда наступления немцев), грузовики с пехотой, тягачи с противотанковыми орудиями. Но анализировать было особо некогда. Враг приближался. Пятьсот метров... Триста... Сто... Пора!
Оценив ситуацию, решили начать с уничтожения артиллерии.
Два выстрела и тягачи горят. После чего танк пошёл в атаку и стреляя на ходу по грузовикам с пехотой начал давить гусеницами всё что было по ходу его движения.
Немцы в панике бросились в лес, где их уничтожали партизаны и красноармейцы.
Отправив батальон вермахта к праотцам (около триста человек), Лавриненко собрал трофеи: штабную немецкую машину, автоматы, пулемёты, мотоциклы с колясками, противотанковое орудие с комплектом снарядов, и вернулся в Серпухов.
Оружие сдал коменданту города, которое вскоре пригодилось ополченцам для отражения атак гитлеровцев, а вот в штабной машине были найдены секретные документы – карты, приказы наступления и окружения Москвы подписанные Гудерианом.
На этом участке немцы больше атаковать не пытались – посчитали, что город обороняют крупные силы нашей армии.
Лавриненко же дождался подхода нашего подкрепления и только после этого отбыл на «крупных силах» – своём танке Т-34 в полк.
Ещё хочу описать несколько боевых эпизодов из жизни этого замечательного и талантливого Человека.
17 ноября 1941 года немцы нанесли удар в стык между позициями 316-й стрелковой дивизии И. Панфилова и кавалерийской дивизии генерала Л. Доватора. Удача была на их стороне – фронт прорван.
Крупная танковая группа немцев опять пошла в сторону Москвы. Не поверите, но на пути авангарда из восьми танков опять (снова) появился всё тот же Т-34 уже старшего лейтенанта Лавриненко.
В этот раз он решил встретить немцев (для их же спокойствия) буквально в чистом поле, которое просматривалось на многие километры.
Его танк был выкрашен в белый цвет. В поле была найдена ложбинка в сотне метров от проселочной дороги, в которой спрятался танк, а перед ним было одинокое небольшое дерево – берёзка, занесенное до половины снегом. Если присмотреться, то из этого сугроба выглядывал ствол тридцатьчетвёрки, но танковая немецкая колонна шла спокойно и уверенно. Светило солнце, снег искрился, русских на горизонте не видно, красота. Позади деревня Шишкино, впереди за горизонтом Домодедово, Москва, Железные Кресты и слава.
Лавриненко был уверен, что немцы пойдут по дороге и не будут заморачиваться ездой по целине.
Когда мимо берёзки проехал четвёртый танк, то раздался выстрел и головной немецкий Т-4 вспыхнул, через 15 секунд загорелся четвёртый танк, ещё через 15 секунд закрутился на месте замыкающий.
Колонна попыталась развернуться, но глубокий снег не давал им быстро маневрировать, да и немцы не могли сообразить откуда по ним ведётся такой прицельный огонь, ведь вокруг только поле и нет ни леса, ни ДОТов, ни артиллеристов, ни танков.
Вот в последнем они ошибались. Танк был. И он уничтожил шесть немецких панцеров из восьми. Два таки сбежали.
19 ноября 1941 года Лавриненко у деревни Гусенево во встречном танковом бою семью снарядами уничтожил ещё семь немецких танков.
В докладе командиру полка после боя он доложил, что танки уничтожил лично он, но без чётких действий своего экипажа: заряжающий рядовой Федотов, стрелок-радист сержант Борзых, механик-водитель сержант Бедный, у него бы ничего не получилось. Меткая стрельба — это важно, но умелое маневрирование на поле боя (работа механика-водителя), при котором они избежали прямых попаданий в броню (десяток попаданий под острым углом – и рикошет) и в итоге не получил ни одного серьёзного повреждения. А мгновенная перезарядка орудия при тряске и движении в разные стороны, это тоже составляющая общего успеха.
А еще я нашёл вот такое упоминание о нашем герое:
Сталин выехал посмотреть на то, как работают «Катюши» по скоплениям немецких войск, и после залпов он с охраной при отходе с позиций застрял в снегу и если бы не мимо проезжавший танковый взвод Лавриненко, который вытащил машину главнокомандующего из снега с помощью троса, то неизвестно чем бы это всё закончилось...
Дмитрий Фёдорович Лавриненко описывался сослуживцами, как добродушный, интеллигентный и остроумный офицер, но на учениях или в бою это был жёсткий, расчётливый и уверенный в своих действиях командир, который не давал спуску ни своим солдатам, ни врагу.
Смерть легенды того времени – генерал-майора Панфилова произошла на глазах старшего лейтенанта Лавриненко (18 ноября 1941 года). Генерал выходил из штабного блиндажа вместе с военными корреспондентами, рядом с ними разорвался снаряд и осколок попал в голову генералу убив его на месте.
Слева генерал-майор Иван Васильевич Панфилов, посередине начальник штаба Иван Серебряков, комиссар Сергей Егоров. Снимок сделан за несколько минут до его гибели.
Оказалось, что это было начала немецкой боевой операции по окружению населённого пункта Гусенево, где и находился командный пункт Панфиловской дивизии.
Двадцать немецких танков в сопровождении пехоты и авиации начали атаку на деревню.
С правого фланга Лавриненко увидел восемь немецких танков и без раздумий направил свой Т-34 навстречу врагу. Расстояние между ними сократилось до минимального, немцы, возможно, подумали, что русский танк идёт на таран, но это была очередная хитрость талантливого танкиста. Когда до головного танка оставалось с десяток метров прозвучал выстрел, панцер встал как вкопанный и задымился. Танк Лавриненко подкатился к уничтоженному немцу в упор и прячась за ним, как за бронированной стеной с эффектной дымовой завесой начал расстреливать оставшиеся семь немецких танков.
Он сдавал назад, вперёд, маневрировал, двигал уничтоженный танк перед собой и стрелял до тех пор, пока у Лавриненко не заклинило от перегрева то ли затвор орудия, то ли спусковой механизм...
На поле боя чадили семь танков с крестами из восьми.
Оставшийся (восьмой) – удирал с поля боя на всех парах.
Вторая группа немецких танков пришла на помощь первой – начала вести обстрел танка нашего героя с другого края деревни. Ответного огня не было – орудие всё ещё было неисправно. Один из снарядов попал в наш Т-34. Экипаж погиб, Лавриненко выжил, потому что находился на броне и стрелял в выбирающихся из подбитых им танков немецких танкистов.
18 декабря 1941 года на подступах к Волоколамску Лавриненко уничтожил свой 52-й немецкий танк, несколько противотанковых орудий и до роты немецких солдат. В тот же день командир танковой роты Дмитрий Фёдорович Лавриненко погиб от осколка мины, когда шёл из штаба к своему танку.
Его могила находится в деревне Деньково Волоколамского района Московской области.
22 декабря 1941 года старший лейтенант Лавриненко был награжден орденом Ленина, хотя был представлен к званию Героя Советского Союза, и только 5 мая 1990 года он стал Героем Советского Союза (посмертно).
Генерал Панфилов похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Те секретные карты с детальными планами операции по окружению и взятии нашей Столицы, которые Гудериан «подарил» Лавриненко, попали в Ставку. Каким образом штабная машина попала в авангард наступления мы уже не узнаем никогда.
Тулу и Серпухов отстояли, правда к концу ноября войска Гудериана смогли подойти к Кашире, Зарайскау и Рязани, но 5 декабря 1941 года (дата начала контрнаступления по Москвой – День Воинской Славы в России), были отброшены назад.
Немцам, в итоге, Москву так взять и не удалось.
Гудериан через месяц был вызван в Берлин к Гитлеру, где его отстранили от командования 2-й танковой армией.
Он был отправлен в резерв, а после служил в Берлине (штаб 3-го армейского корпуса). С русскими он больше не встречался.
Экипаж легенды – старшего лейтенанта Лавриненко. Дмитрий Фёдорович крайний слева. Следующий – заряжающий рядовой Федотов, потом стрелок-радист сержант Борзых, и механик-водитель сержант Бедный
А наши мальчики вернулись в парикмахерскую, подстриглись, побрились и отправились громить фрицев дальше.
Они и их подвиги будут жить всегда, но только до тех пор, пока мы их помним...
Отрывок из документального военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах, который стал в этом году лауреатом международной литературной премии имени П. Ершова!
Том 2 – "Без вести погибшие"
Том 3 – "Война, которой не было"
Краткое описание романа здесь
Вышлю всем желающим жителям этого ресурса
Пишите мне на электронную почту с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), и я вам в ответном письме отправлю электронные книги в трёх самых популярных форматах. Пока два тома, третий на выходе, даст бог.
Завтра выезжаю поездом в Ишим – родина петра Ершова (Тюменская область) на награждение, потому буду высылать роман по мере возможности, заранее простите за задержку!
Предыдущие посты и отрывки из романа на Пикабу:
