Разбитое сердце

- Это лишнее, - сообщила мне мадам Люси, не удержавшаяся и явившаяся проверить меня. – Доброе утро, Полиночка.

Мы с ней обсудили скверный характер Карины и я рванула домой, чтобы перекусить перед тем, как идти в университет. По какому-то наитию я позвонила Артёму. Ответили только на двенадцатый вызов.

- Ну чего? – простонал лицедей.

- Ёлки! – напомнила я. – А у Лариски зачёт. Пусть идёт ко мне.

По дыханию было слышно, что Артём вскочил и мечется по квартире. Голос, тем не менее, у него не изменился.

- Пусть ещё поспит…

- Суворин! – яростно выдохнула я. – Убью! Лариска – староста!

- Да хоть председатель правительства, - буркнул Артём и отключился.

Лариса прибежала минут через пятнадцать.

- Спасибо, что разбудила, - сказала она.

Я кивнула и налила вторую чашку кофе. Лариска была сонная и невероятно красивая. Она осунулась, в глазницах залегли восхитительные сиреневые тени. Скулы заметно подтянуло. Да и вся она теперь была хищно гибкая и томная, как Царица Савская. Я улыбнулась в чашку. Так вот как выглядит это со стороны…

- Дать тебе что-нибудь переодеться? – спросила я.

Лариска умоляюще взглянула на меня. Я отправила её в душ и устроила налёт на свой гардероб. Блузки отпадали сразу. У Лариски грудь была не в пример пышнее моей. Я перебрала трикотаж и остановилась на ещё не ношеной вещи. Я опасалась только, что подаренный мне бабкой Лидией пуловер утопит Лариску в своих недрах. Она была на полголовы ниже меня. Но как ни странно, пуловер отлично подошёл. Рукава только пришлось подвернуть. Лариска сделалась похожей на задиристого подростка. Я не удержалась и щёлкнула её мобильником.

- Все меня фотографируют в последнее время, - удивилась Лариса. – Вчера замучили просто.

Я кивнула. Накануне в общаге очень много фотографировались. Девчонки просто сдурели от счастья, заполучив в своё общество Артёма, и буквально висли на нём, позируя для портретов. А парни под предлогом фотосессии старались потискать Ларису. Утомительный был вечер.

Я показала Лариске снимок. Реакция оказалась неожиданной.

- А это кто? – спросила меня Лариса.

Я засмеялась и повернула её к зеркалу.

- О-ой, - сказала Лариса. – Что это со мной? О, я похудела, а?

Я с ухмылкой согласилась, и мы отправились в универ.

Юрка пришёл, когда мы с Манерой ещё спали. Я выползла в прихожую с закрытыми глазами и в лёгком халатике на голое тело. Юрка полез, было, сходу целоваться, но следом за мной в прихожую приковыляла Манера.

- А, - желчно сказала она, - спящий красавец пробудился!..

Юрка психанул.

- Что она здесь делает?! – рявкнул он громким шёпотом.

- Обломись, Марков! – громко сказала Манера из кухни. – Свой шанс ты упустил!

- Что она имеет в виду? – грозно спросил у меня Юрка.

Я зевнула во весь рот, закрываясь обеими ладонями, и переадресовала вопрос Манере. Машка имела в виду Ларису. Она вернулась в прихожую и подробно расписала Юрику Артёма Великолепного и Лариску Счастливую, явно наслаждаясь его реакцией. Юрка пошёл пятнами, но я не дала разгореться ссоре и велела ему раздеваться и проходить в дом.

- Манера, - спросила я, - где твои манеры?

Юрка принёс с собой шампанское и апельсины.

- Ты и правда проспал новый год? – спросила я, включая чайник.

Юрка уселся к столу и сокрушённо кивнул. Манька залилась идиотским хохотом. А Юрик нехотя признался, что алкогольный подвиг, совершённый им в обществе Артёма, оказался ему не по силам. Мы с Манерой выпили по чашке чаю, и я оставила однокурсников в обществе друг друга. Следовало переодеться. Пока я умывалась и красилась, пришла мама. Она притащила кучу еды и подарки.

На кухне я застала уже накрытый стол и дёргающуюся Машку. Она быстро заняла моё место в ванной. А я поняла, что её так смутило. Мама как обычно просчитала ситуацию. Сейчас она ненавязчиво в повествовательной манере впаривала Юрке правила обращения с веществами, изменяющими сознание. В качестве примера фигурировал алкоголь. Я бы лопнула от ярости, затей она такой разговор со мной, а Юрка внимал с крайне заинтересованным видом. Я демонстративно заткнула уши. Мама засмеялась и сказала, что больше не будет.

- Кстати, - сказала мама. – Вчера, когда ты уже ушла, позвонил некий юноша. Хотел с тобой поговорить.

- Кто? – зевнула я.

Мама пожала плечами.

- Сказал, что ты знаешь его как Соло Хана.

Сон окончательно слетел с меня. Этот парень не должен был знать номер моего телефона!

- Что он говорил? – спросила я.

- Ну, поздравлял с праздником… Кажется, - пробормотала мама. – Ты знаешь, у него такой жуткий акцент. Я половину из того, что он говорил, просто не поняла. И потом весь этот ваш киберсленг – тоже тот ещё иностранный язык! По-моему, он просил передать тебе, чтобы ты проверила почту. Дословно: полюбовать на милё…

Я улыбнулась и кивнула.

- А кто этот Соло? – спросил Юрка.

Я объяснила и добавила, что именно благодаря советам этого парня у нас так здорово прошла последняя серия опытов. Юрка кивнул и потерял интерес к моему виртуальному знакомцу. Он был уверен, что все хакеры – маленькие толстые прыщавые очкарики, то есть никакие нормальному человеку не конкуренты.

Из ванны выбралась Манера. Она была уже в боевой раскраске.

- Открывай шампанское! – велела я Юрке.

Марков заговорщически улыбнулся маме и выполнил мою просьбу.

- Еда, - блаженно сказала Манера. – Много еды.

- Дитя общаги, - со смешком прокомментировал Юрка, передавая ей бокал с вином.

- Я тебя не слышу, Марков, - буркнула Машка.

Мама поставила перед ней тарелку с изрядным ломтём гусятины.

- А вас, Алина Михайловна, - сказала Манера, - я просто обожаю!

- Дети должны быть накормлены, - рассеянно сообщила мама и посмотрела на часы.

Она ещё немного посидела с нами и отправилась домой. А на смену ей явились Лариска и Артём.

- Братцы, - сказал Тёмка. – У меня сегодня две ёлки. Доверяю вам самое дорогое - свою любимую женщину. Я вернусь!

Он расшаркался с нами прямо в дверях и помчался вниз по лестнице. Я попыталась накормить Ларису, но она лишь клевала носом за столом. Пришлось взять её за руку и отвести в спальню. Наевшаяся Манера, встрепенувшаяся было при появлении Артёма, принялась зевать и в конце концов тоже сбежала от нас на диван. Некоторое время она пыталась смотреть телевизор, но в итоге благополучно уснула. Я бы не отказалась составить ей компанию, но Юрка смотрел так грустно и потерянно, что приходилось торчать за столом. Говорить мне не хотелось. Юрка тоже помалкивал, только возил ложкой по тарелке.

В конце концов, я взмолилась:

- Пожалуйста, не скрипи! У меня глаза из-за этого вылазят!

От неожиданности Юрка засмеялся.

- Пойдём погуляем, - предложил он.

Мне совсем не хотелось на мороз, но и сидеть вот так в тупой дрёме было глупо.

- А куда? – спросила я.

- Просто, - сообщил Юрик. – Сегодня в городе тихо-тихо и спокойно-спокойно…

- Ладно, - решила я. – Знаю одно место…

Я имела в виду ледяную горку в соседнем дворе. Её соорудили папашки чуть ли не со всего микрорайона. Горка получилась великанская. А именно этот двор был избран потому, что в нём очень удачно размещались автомобильные проезды. Детям, ради которых сооружение и создавалось, попасть под колёса ни в коем случае не грозило. Ко всему прочему стараниями общественности во дворе была установлена ёлка, на которую скидывались путём поквартирного обхода ближайших домов. Я тоже внесла свою лепту, рассудив, что обязательно приведу в наряженный и облагороженный двор маленького братца, когда мне его доверят.

Юрка пришёл в неописуемый восторг от всего этого веселья, что царило во дворе. Оказалось, что там построили ещё и снежную крепость. Мы подоспели к самому разгару штурма. Снежки летели густо с обеих сторон. Визг стоял и смех. Счастливый Юрка кинулся в свалку, потому что участвовали не только подростки, но и папашки совсем мелкого народа. Я отошла к двум молоденьким мамочкам с толстыми кульками в колясках. Мамочки дружно дымили тонкими дамскими сигаретами.

- Жители как, - спросила я, поздоровавшись, - не возмущаются шумом?

- Да только что одна коза вопила в форточку, - сообщили мне.

- И что? – полюбопытствовала я.

- А во-он её окно, - показали мне мамашки сигаретками.

Да, имелось в одном из домов окно, густо уляпанное снежными кляксами. Я испугалась. Могли ведь и разбить.

- Она же милицию вызвать может, - сказала я.

- А они там, - ответили мамашки. – В крепости…

И тут я углядела в сторонке милицейскую бело-голубую машинку с пустым салоном. Со стороны крепости тем временем раздался дружный рёв. На стену чьими-то руками был выметнут десятилетний пацанчик с флагом.

- Мы победили! – звонко завопил он.

Из крепости показалась кучка снеговиков. И среди них – Юрка. Потом комендант крепости поблагодарил гарнизон и раздал ордена. Марков оказался кавалером Розового Банта за своевременный ввод последнего резерва. Потом комендант наградил аналогичным образом атакующий отряд. Короче, я так и не поняла, кто победил. Но счастливы были все.

Милиционеры вернулись в свою машину, а народ потянулся по домам. Осталось только десятка полтора детей на горке и кучка нянек в сторонке.

Юрка предъявил мне награду, и мы долго обсуждали сражение, направляясь греться в ближайшее кафе-стекляшку. По дороге встретилась мадам Люси. Она спросила, готова ли я с завтрашнего дня приступить к работе. Я заверила её, что да, получила ключи и наставления.

- А зачёт? – потрясённо спросил Юрик.

Я сказала, что всё успею. Мы раскланялись с хозяйкой, поздравились и разошлись в разные стороны, довольные друг другом. Юрка же принялся меня допрашивать, что за работа мне предстоит, да как я дошла до жизни такой. Я хихикала и отговаривалась необходимостью приобрести бриллианты.

- Мне нужны друзья, - сказала я.

- А я? – спросил Юрка.

- А ты – Розовый Бант! – фыркнула я.

У Юрки вытянулась физиономия. О господи, оказалось, что он никогда не слышал попсовый хит про то, что «лучшие друзья девушек – это бриллианты». Пришлось объяснять, что я пошутила и всё такое.

- А я тебе подарок принёс, - грустно сказал Юрик и вытянул из кармана пропуск-абонемент на vip-каток в центре города. – Сойдёт вместо бриллиантов?

Я обрадовалась и не стала скрывать.

- А пошли сейчас! – загорелась я.

- Да там вечером вся тусовка соберётся, - сообщил он.

- Ну вечером, так вечером, - решила я. – Пошли тогда домой.

Дома было очень тихо. Девчонки спали. Мы с Юркой устроились на кухне, потому что обе комнаты оказались занятыми. Сначала пытались пить кофе, а потом Марков полез целоваться. Юрка был такой трогательный и славный, что я наплевала на все мамины предупреждения. Но в самый ответственный момент поднялся трезвон. Это черти принесли развесёлого и пьяного Артёма в костюме – о ёлки-палки – оленя! Пробудившиеся девчонки кинулись открывать ему дверь, обниматься и хихикать. А мы с Юркой тем временем лихорадочно приводили себя в порядок. Ну, вот будто весь мир ополчился против нас двоих!

Поганец Артём притащил с собой бутилированное море шампанского. Я рассердилась и напомнила девицам про завтрашний зачёт.

- Полька, - проникновенно сказал Суворин. – Новый год. Будет достаточно одного того, что вы туда вообще явитесь. А уж я об этом позабочусь! Юрка, ты виноват! – добавил он. – Бросил меня вчера одного с тремя девицами! Хоть сейчас-то поддержи!

Юрик поддержал, проявив хвалёную мужскую солидарность. Короче говоря, накрылся медным тазом наш каток и под большим вопросом оказался завтрашний зачёт. Зато Артём, оставивший свои рога в прихожей, устроил нам целое представление. Сначала он дурацким голосом исполнял песенки про ёлочку, которой холодно зимой. Мы чуть не лопнули, выслушивая его козлиное блеяние по поводу «ро-озовых пряников, ши-ишек золотых». Потом ему надоело, и он со вкусом вполне серьёзно исполнил какой-то средневековый мадригал, адресуясь к нам троим по очереди. Отвоёвывая себе девичье внимание, Юрик похвастался орденом Розового Банта.

- Биологи! – вскричал Артём. – Я вас люблю! Идёмте танцевать!

Я осталась на кухне под предлогом мытья посуды и быстро спрятала часть принесённого Сувориным вина. Но и того, что оставалось, было, на мой взгляд, слишком много. Кончилось всё тем, что выпив это, мы отправились на каток, а оказались, наоборот, в общаге. Там было уже полно народу. Но блистал всё равно Артём. Он перещеголял даже Вовку Баринова. Девицы млели. Парни старались перед ними и друг перед другом. Вот только перепить и перепеть Артёма оказалось совсем непросто. По очереди соперники отваливались. В какой-то момент спасовал так и не наученный горьким опытом Юрик и был отнесён Вовкой и Костей к ним в комнату в виде бесчувственного бревна. Потом кончилось-таки вино.

Гордый Артём забрал нас с Лариской, и мы отправились домой через ночной город.

- Санта Клаус бы тебя побрал, Суворин! – злилась я. – На фига было тратить все деньги на алкоголь?!

- Не рычи, - сказал Артём. – Дыши лучше свежим воздухом!

Нас подобрал случайный автобус, а на нашей остановке я бросила их обоих, заявив, что обойдусь без провожатых.

- Ты такая добрая, - проникновенно сообщил мне Артём. – Тебя я тоже люблю!

Дома было хорошо. Я наконец-то вылезла из джинсов и блаженно растянулась на диване. Мне даже удалось немного поспать. А потом начались звонки. Родителям я сказала, что готовлюсь к зачёту. Сестре Юрика сообщила, где именно находится тело её братца. Потом позвонила мадам Люси, и я пообещала, что завтра всё будет просто замечательно. Потом вообще раздался вызов от кого-то незнакомого. На этот звонок я отвечать не стала. Самое обидное было то, что спать после усиленной болтовни и беспрестанного трезвона не хотелось совсем. Я со вздохом взяла конспекты и начала читать материалы к завтрашнему зачёту. Было ужасно неинтересно. Оказалось, что я всё помню.

Я немного попереключала телеканалы, ничем не вдохновилась и полезла в интернет. Было любопытно, что же там такое написал Соло Хан, но выказывать секретный ящик из-за какой-нибудь рождественской открытки я не стала. Завтра в универе можно было зайти в библиотеку и с лёгкостью проделать всё оттуда. Тамошний комп был проходным двором. На форумах знакомых тоже не образовалось. Я бездумно понабирала строчки в поисковых окошках. Ничто не грело. Ну и случилось то, что случилось.

Я открыла свой фотоальбом и чуть не умерла перед экраном, вглядываясь в Серёжкины глаза и пытаясь понять, почему же мне так беспокойно, чего я жду и чего опасаюсь. Я наугад кликнула мышью в список плейера, загадав, что песня и будет мне ответом на все мучения. Чего я ожидала, не знаю, но точно не этого. Из динамика полились звенящие струнные переборы, а потом голос: «Дай мне с дороги вдоволь напиться чистой водицы…»

Ну, и я ударилась в слёзы. А потом позвонил Игорь, которому было ещё хуже, чем мне. Мы поговорили, и жизнь сделалась не такой уж беспросветной. Кстати, и я тоже забыла сказать Игорьку, что зверь его обитает у соседской девочки. Впрочем, вспомнила я об этом только рано утром, отпирая двери кошачьего рая мадам Люси.

- Ты не понял что ли? – спросила я. – Если тебе запрещено пить и есть тяжёлую пищу, значит, тебя готовят к операции!

Игорь ещё больше побледнел и схватился за мою руку.

- Не бойся, - сказала я. – Когда будет можно, папа всё тебе расскажет.

Заглянула вредная нянечка баба Юля и сварливым голосом принялась нас выпроваживать.

- Поль, - попросил напоследок Игорь. – Ты не могла бы на время взять к себе Рыжика? Он там вопит в пустой квартире. Соседи говорят, у них сердце разрывается…

- Легко! – сказала я. – С наступающим, Игорёк! Держись!

Во дворе больницы я выдержала лёгкую битву с подогретым Юркой, который снова желал идти со мной, куда угодно, только со мной. В конце концов, я сделала квадратные глаза и замогильным шёпотом простонала:

- Люба! Ты хочешь довести сестру до инфаркта?

Юрик как-то смешался и что-то забормотал. Под это дело мы разбежались, договорившись, что Юрка зайдёт за мной, и мы отправимся к Артёму. Я проверила время и рванула бегом. Во-первых, мне нужно было забрать кота. Во-вторых, я должна была забежать домой, оставить кота и взять подарки. В-третьих, мама и бабка Лидия и в самом деле поддерживали весьма официальные отношения. В чём там у них было дело, я не понимала, да и не особо старалась. Важно было то, что в моём присутствии напряг прекращался. Ну, и в-главных, требовалось привести в порядок себя.

Я забежала за ключом в квартиру, где жила девочка, которая любила Гарри Поттера. Выяснилось, что Рыжик давно переселился к ним, только они всё время забывают сказать об этом Игорю. Меня не захотели отпустить без чашки чаю, несмотря на активные приготовления к новому году. Пока чайник подогревался, я всё же выпросилась в квартиру Игоря, сообразив, что давно не проверяла почту в своём секретном ящике. Меня впустили.

От Соло Хана пришло целых три письма. Он меня очень сильно благодарил за снимки наших заснеженных двориков, рассказывал о том, что рождественские каникулы проводит в путешествии по Европе, и ещё он поздравлял меня с новым годом. Я отстучала ему пламенный привет, всё выключила и отправилась давиться чаем и отвечать на вежливые вопросы о том, как там себя чувствует Игорёк и что, наконец, говорит мой папа. Вырвалась я только через полчаса. Во дворе к тому времени уже сгустились лёгкие сумерки.

Дома мне навстречу рванулись сразу три страждущие души. Маме я сходу всучила пакеты, бабке Лидии – коробку с тортом, а Егор с разбегу повис у меня на шее. Сразу стало шумно. Лидия принялась рассматривать торт через прозрачную крышку и расспрашивать меня, стандартное это изделие или же выполненное на заказ. Мама запричитала, зачем я потратила на подарки всю свою стипендию. Егор, перекрикивая их обеих, тащил меня в комнату показывать игрушечную железную дорогу, которую ему, наконец, купили. Я отвечала телеграфно всем по очереди, параллельно стягивая зимнюю одежду и распихивая её по гнёздам в гардеробе.

В какой-то момент мама потянула носом и ахнула что-то про гуся в духовке. Лидия засеменила следом за ней на кухню, прижимая к себе коробку с тортом. Хе! Она ещё не знала, что ей предстоит слопать его практически в одного. Ну, с небольшим участием Егора.

Маленький братец повлёк меня в комнату. Железная дорога была смонтирована под ёлкой. Ах, как я обрадовалась этой ёлке! Когда я училась в старших классах, мы уже не утомляли себя подобными излишествами, потом в доме появился гений-разрушитель, и от ёлки тоже отказывались до поры. И вот теперь в привычном углу стояло маленькое чудо с игрушками, памятными до боли, и переливалось крошечными огоньками. По телевизору Барбара Брыльска снова поливала из чайника актёра Мягкова. В комнате оглушительно пахло хвоей, мандаринами и вообще – праздником.

- Давай играть! – потребовал Егор. – Я, чур, машинист!

- Идёт! – согласилась я. – Я буду заказчик на перевозку грузов.

- Не! – сказал Егор. – Ты будешь пас-са-жир!

- Пассажир будет бабушка, - решила я. – Разводи пары, а я пошла за грузом!

Мама и Лидия спасали слегка припалившегося гуся.

- Какой здоровый, - уважительно сказала я.

В мисочках и плошечках на кухонных поверхностях лежали ингредиенты для салатов. Я ухватила несколько горстей «птичьего корма» в виде изюма и всяких разных орехов, загрузила их в пустую банку из-под йогурта и вернулась к Егорке. Братец облизнулся и поинтересовался, может ли он попробовать груз. Я разрешила и переключила телек на детский канал. О, там крутили обожаемые мною «Новогодние приключения Маши и Вити». Баба Яга как раз пела, как она любит мальчиков и девочек.

Мы немножко поиграли с Егором, потом пришла бабушка. Братец важно сообщил ей, что пассажирский состав подан.

- Замечательно, - сказала бабушка. – Извольте, господин машинист, погрузить мой багаж.

И понеслось: дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж… Я немножко понаблюдала, как хохочет Егорка, и тихонечко ретировалась к маме. Сооружая салаты, я рассказала ей, какое нашествие случилось на меня вчера. Мама улыбалась.

- Хороший мальчик этот Юра, - сказала она.

Я пожала плечами. Мама вопросительно мне кивнула. Пришлось добавить про его алкогольные приключения. Мама понимающе улыбнулась.

- Ожидания твои, выходит, не оправдались…

Я хихикнула и подтвердила. Про мои сны и тихие истерики рассказывать маме не следовало. Чтобы она ни о чём не догадалась, я принялась просить совета, как нейтрализовать влияние алкоголя в случае чего. Мама принялась хохотать. Кончилось тем, что она ударилась в воспоминания о том, как однажды набравшийся папенька вообразил себя суперменом и пожелал достать какой-то приз со столба. Дело было на ярмарке по случаю масленицы ещё до моего рождения. Мамина мама сопровождала молодёжь на этой прогулке, и ужасно конфузилась, когда папа снова и снова съезжал со столба, не добравшись до верха. Потому что собралась огромная толпа и потешалась над попытками.

- Чем кончилось-то? – полюбопытствовала я.

- Ну как же! – улыбнулась мама. – Приз в итоге был наш.

- Папа его достал? – обрадовалась я.

- Нет! – сообщила мама. – Лезть пришлось мне.

Я прыснула, представив себе это. Мама поддержала меня, но вдруг насторожилась.

- А чего это в комнате так тихо?

Я сходила проверить. Бабушка дремала в кресле. Егор тоже спал, прямо на полу, и ему в щёку уткнулся вагончик. Я выключила железную дорогу и телевизор, перетащила братца на диван, укрыла его и Лидию пледами и вернулась к маме. Мама заулыбалась, услышав о причине тишины, и предложила выпить по глоточку вина.

- Я с вами сопьюсь, - сказала я.

Мама тихо засмеялась и вытащила из закромов что-то неземное из числа папиных презентов. От этого отказываться не стоило, и я приняла бокал. Так мы и сидели, составляя салаты и потягивая вино. Маму интересовали мои планы насчёт Юрика. Я изо всех сил попыталась увести разговор в сторону маминых отношений с бабушкой Лидией, но мама была настроена решительно.

- Видишь ли, Полина, - сказала она. – Этот юноша ходит за тобой как хвостик и смотрит тебе в рот. Боюсь, что он совсем иначе воспитан в отличие от тебя.

- Не понимаю, - искренне сказала я.

- Видимо, у него очень властная матушка, - сообщила мама. – Если ты решишь связать судьбу с Юрой, то должна быть готова к этому.

- Он говорил, что мать его оставила и уехала за границу, - пробормотала я.

Мама наморщила лоб.

- Ты бывала у него дома?

- Он не приглашал, - сказала я, умолчав о своей телефонной ссоре с сестрой Юрика.

- Будь крайне осмотрительна, - сказала мама.

Потом она пояснила свои слова, сообщив, что по её наблюдениям Юрка всячески стремится вырваться из-под власти какой-то женщины, которая имеет на него сильное влияние, но выбрал он себе для этого странный способ – меня. Видимо, решил «клин клином».

- Ты хочешь сказать, - обалдела я, - что он видит во мне менторшу?

- Ну, по крайней мере, существо мудрое и решительное.

- Я такая? – спросила я слабым голосом.

Мне этот разговор очень не нравился. Дело всё заключалось в том, что маминым наблюдениям доверять можно было процентов на тысячу. Мама в своё время получила специальное образование и работала сейчас по профилю - профессиональным психологом. Правда, со спортсменами, но это нисколько не умаляло её квалификации.

- Чего ты испугалась? – сказала мама. – Ты сильная самостоятельная девочка. Юра привык, чтобы рядом была именно такая женщина. Но будь готова к тому, что вся ваша совместная жизнь может оказаться борьбой за лидерство. При этом, когда ты станешь уступать ему эту роль, он будет вести себя аналогичным образом… Скорее всего. Это классика. Хотя…

Я взвыла.

- Мама! Скажи, что ты это придумала!

- Могу подробно описать, на чём я основывалась, делая такие выводы.

- Верю, - буркнула я и вдруг вздохнула с неимоверным облегчением.

Короче говоря, мама помогла мне разобраться в себе. Замуж за Юрку я точно не хотела, а мама подвела под это дело теоретическую базу.

Она заметила, что я повеселела.

- Иди прими душ, - сказала она. – Я закончу сама.

Короче говоря, Юрка за мной не пришёл. Примчались весёлые и счастливые Артём с Лариской в сопровождении Манеры, которую Лариска не решилась бросить одну в общаге. Девчонки обалдело уставились на меня. Дело в том, что родители осчастливили меня вечерним платьем цвета красного вина, а бабушка Лидия преподнесла фамильные длинные серьги с рубинами. Выглядела я во всём этом по выражению Егора «как Моргана из Авалона». Братец в последнее время как раз смотрел соответствующий мультсериал.

- Не бойтесь, я сейчас переоденусь, - сказала я.

- А н-не, - начал было Артём.

Но папа быстренько взял его под руку и увёл на кухню пить коньяк, как я подозревала. Мама и Лидия зазвали девчонок к столу для поедания торта. Я ухватила заранее заготовленные джинсы и блузку и укрылась в ванной. Оттуда я и позвонила Юрке. Ответила Люба и сочащимся ядом голосом любезно уведомила меня, что «мальчик спит».

- А, - сказала я. – Ну привет ему тогда.

Я не могу ситуацию отпустить ту, с изменой. Тяжело мне, больно ужасно, иногда бывают прям периоды просветления какого-то психоэмоционального, а иногда прям с головой ухожу в депрессивное состояние. Любой ассоциативный ряд во мне выбивает пробку какую-то, злость с беспомощностью мешается, ничего с собой поделать не могу. И кидалась, и кричала, и рыдала. Никак не уляжется в общем, это самое скверное предательство любимого человека в моей жизни. Человека, которого я уважала, но не уверена, что уважение осталось сейчас. В общем, суть в том, что последние эпизоды я просто плачу, я пытаюсь объяснять свои чувства, пытаюсь объяснять, почему я к ним прихожу, прошу прямым текстом, чтобы меня поддержали и уберегли от этого всего. Всякий раз, когда всё хорошо, то у нас и впрямь всё хорошо. Спокойно, душевно, весело, тепло и уютно. А когда всё плохо и я ныряю опять в это болото, то по первости мне говорят "я всю жизнь буду исправлять эту ошибку, я поступил ужасно, я люблю тебя и ты нужна мне", потом это сменяется тирадой "да что я сейчас сделал, что ты ко мне приебалась" и заканчивается фразами "ты заебала, хочешь ругаться - ругайся сама с собой".

Я и вправду ищу подвоха, везде ищу, подвоха, но никак не повода. Мне страшно. Потому что я в тот ебучий раз ничего не ждала, я была абсолютно уверена в человеке, я даже в себя поверила, что мол, неужели, я теперь как-будто целая, нашла свою опору, нашла своего мужчину.

У нас есть доступы к телефоном друг друга, то есть, вопрос недоверия или наоборот "доверия" встал остро. Каждый может взять и посмотреть, что там происходит. К сути, взяла телефон, зашла в менеджер паролей, а там все пароли с именем бывшей. С именем бывшей, не которой он изменял, а которая его самого из армии не дождалась. А мне он изменил в командировке, спустя 2 месяца, когда я дома, как ебанашка, никакого алкоголя, никаких тусовок, за всё время только с подругами раза 3 встретилась вроде работы и тренажёрки. А бывшая ему изменила спустя полгода армии. Разница событий 7 лет, но мне эта история покоя не даёт, неужели я хуже, чем она? Неужели меня любить не за что? Или он вообще меня не любил никогда? Вроде бы детскость такая, но так больно...

Я написала, не ищу никакой поддержки, мнение ищу, неужели я такой мудак, если я много раз просила уберечь меня от напоминания это ситуации, уберечь меня от рассказов о бывшей, уберечь меня от воспоминаний, которые разрушили мой внутренний мир. Неужели так сложно взять телефон и проверить, а есть ли там что-то? Ведь он прекрасно знал, что я могу поискать, что я найду, если что-то есть и тд.

Я понимаю, что я мучаюсь с ним, но так хочется, чтобы просто всё наладилось. Никогда не хотелось вернусь себе гармонию и внутреннюю уверенность, веру в себя и в близкого человека. Но как я могу это сделать, если он меня не бережет?

Просто жить не хочется.

У Ларисы лицо сделалось растерянным и несчастным.

- А что такое ваша высшая биология? – поспешно спросил Артём, взяв её за руку и вкладывая в ладонь конфету.

Лариса улыбнулась ему и опять стала рассказывать. Её, как и всех нас, привело на факультет неуёмное любопытство. Сейчас она перечисляла Артёму все самые главные загадки нашего века. Половина из них имела отношение к биологии.

- Сознание, разум, - пробормотал Артём. – А собственно, почему такой интерес?

- Потому что, - веско сказал Юрик, - генотип человека на 99 процентов такой же, как у шимпанзе. Только человек летает в космос, а шимпанзе…

- Тоже летает в космос! – поспешно сказал Артём. – Я где-то читал!

Мы с Лариской фыркнули. Юрка кинулся, было, объяснять, что имел в виду, но я положила свою руку на его локоть и заставила замолчать.

- Что, Тёмочка, - спросила я, - ощутил себя шимпанзе?

Артём шумно это признал и в восхищении уставился на Ларису.

- А что интересует тебя?

- Регенерация, - пробормотала наша староста. – Представляешь, как было бы здорово. Прооперировали язву желудка, отрезали прободной участок, а он потом раз – и восстановился здоровым!

- Биологи! – застонал Артём. – О! Все эти низменные материи! – и снова наклонился к Лариске. – Вот послушай…

Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?

С отравой жгучих слез и яростью без сил?

К вам приводила ночь немая из могил

Месть, эту черную назойливую гостью?

Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?

Выдав четверостишие, Артём выжидательно уставился на Ларису. Юрка вдруг шумно вздохнул и продолжил:

О, ангел счастия, и радости, и света!

Бальзама нежных ласк и пламени ланит

Я не прошу у вас, как зябнущий Давид...

Но, если можете, молитесь за поэта

Вы, ангел счастия, и радости, и света!

- Жадина! – сказал ему Артём.

- Юра, ты о чём? – спросила Лариска. – О чём вы оба?

Юрка ухмыльнулся.

- Наш киношный друг хотел хлестануться тонкой душевной организацией и страстной натурой… В пику нам, таким приземлённым.

Ох, как мне всё это не нравилось! Я тянула вино из бокала маленькими глотками и тупо страдала. Больше всего мне сейчас хотелось остаться одной и выреветься. Вот только надо было выбирать. Между этими двумя претендентами на моё тело. Не хватало ещё, чтобы они сцепились! Проще всего было выставить их на улицу, но не факт, что они не выдадут Лариске концерт по дороге, а без неё вообще свалка неминуема.

Вся проблема была в том, что существовал внутренний барьер. Связь с Артёмом я вообще воспринимала как инцест. А Юрик слишком торопился. И кроме того, ну, не чувствовала я себя свободной, вот хоть ты тресни! Тем более в этом доме. Я в отчаянии уставилась на Артёма.

- Пьянствуем в одиночку? – тут же спросил он.

Я очнулась. Оказывается, всё это время они о чём-то говорили. А теперь смотрели на меня. Пришлось признаваться, что я задумалась и не слышала ничего.

- Тебя спросили, где ты празднуешь новый год, - опять помог мне Артём.

Я пожала плечами.

- С семьёй.

- А я не успею съездить домой и вернуться до следующего зачёта, - грустно сказала Лариса. – А в общаге как назло остаётся только Манера и ещё эти… засранцы-иностранцы…

Парни захохотали.

- Приходи к нам, - великодушно пригласила я.

- Что ты, неудобно, - отказалась Лариса.

- Я бы пригласил, - сказал всё ещё ухмылявшийся Артём, - но я уже обещал тут одним…

Он поморщился, но вдруг вдохновился:

- А давайте соберёмся у меня! Вот так, вчетвером. Родители мои снова в отъезде. Квартира в полном нашем распоряжении…

Я сказала, что не могу, что папа не простит. Юрка помялся и выдал, что тоже обещал сестре, что будет в новогоднюю ночь дома. Артём выжидательно уставился на Ларису. А она отчаянно колебалась. Ей так хотелось принять приглашение, но сильно мешали рамки приличия. Я пожалела её и дотянулась до телефона.

- Привет, па, - сказала я. – Насчёт нового года…

Я предложила отцу компромисс. До полуночи я с ними, а после уйду к Артёму.

- Да делай, что хочешь! – буркнул отец.

Я положила мобильник на стол. Артём подставил ладонь для хлопка, и мы тут же скрепили договор. Юрка немедленно сказал, что он придёт тоже.

- Отлично, - широко заулыбался Артём. – Наливай!

- А как же твоё собственное приглашение? – спросила Лариса.

- Отменю, - ухмыльнулся Артём. – Скажу, что у меня месячные начались!

Лариска подавилась вином, и он шумно и заботливо стал хлопать её между лопаток. Юрка весело сморщился, оценив шутку.

- Как уже насчёт того, чтобы украсить ёлку? – предложил Артём. – Зря я что ли её к половицам приколачивал?

- Какой кошмар! – сказал Юрка.

Я поднялась и ушла в комнату. Там стояла раскрытая коробка, а всё, что вываливалось с антресолей, было заботливо убрано обратно. Я запоздало сообразила, что шла целенаправленно ещё раз посмотреть на фото.

Мама специально поубирала Серёжкины фотографии. Раньше их было много в доме. Теперь остался только большой и очень удачный снимок Валерии Сергеевны. Я посмотрела на него и мысленно попросила прощения за всё, что тут происходит. Серёжкина мама улыбалась мне со снимка понимающе и лукаво.

- Юра, ты посмотри, какие здесь игрушки! – услышала я Ларискин голос и обернулась.

Они разбирали ёлочные украшения. Игрушки были действительно старинные и редкие, все эти шары, звёзды и ангелы. А ещё - явно самодельный, но на редкость изящный ракушечный домик, золотая рыбка с хвостом из органзы и маленькая фарфоровая фея со слюдяными крыльями. Я испугалась, что игрушки поломают. Лариска, например, уже была заметно пьяненькая, а Артём вообще пришёл сюда с бокалом.

- Оставь, - сказал Юрка. – Давайте электрическую гирлянду повесим…

Гирлянда тоже была древняя и практически рассыпалась. Юрка взялся чинить и паять. Артём сосредоточенно помогал. Лариска пристала ко мне насчёт музыки. Но в этом доме на дисках имелась только инструменталка, преимущественно струнная. Я пошла за ноутбуком. Там у меня хранилась недавно вытащенная из сети подборка французов прошлого века: Пиаф, Азнавур, Мирей Матье и Джо Дассен.

Лариска плавно поплыла по комнате. Очень красиво. Одно удовольствие было за ней наблюдать. Артём бросил своё занятие и присоединился к ней. Удивительно, но они неплохо смотрелись – длинный Артём и маленькая Лариска. Я вдруг сообразила, кого они мне напоминают. Да моих родителей же! Артём так хорошо улыбался, надеюсь, не играл.

- Полька, иди помоги, - позвал Юрик.

И я отправилась разбирать с ним проводки и лампочки, навинчивать колпачки в виде звёзд и протирать пыль. Юрка поднял на меня глаза.

- Ты странная сегодня, - сказал он.

Я пожала плечами.

- Мы и в самом деле помешали с Лариской? – вдруг спросил он.

До меня доходило медленно, а когда дошло, я уставилась на него.

- А какое, - начала я и сбилась, - да с чего вы…

- Понятно, - ухмыльнулся Юрка. – Я тебя ему не отдам!

Я вздохнула. Такой, видимо, сегодня был день.

- Сперва я сама себя должна отдать, - буркнула я. – Нечего меня делить!

Юрка заметно повеселел.

- Ну, всё, пошли вешать гирлянду!

Когда мы с Юркой закончили, Артём картинно принялся восхищаться и всплёскивать руками. Поганец.

- Завидовать плохо, - объявила я и кинула в Суворина бумажным комочком.

- Я молодец? – тут же спросил Юрка.

- А как же, - сказала я и чмокнула его в подставленную щёку.

Артём стал звать всех выпить ещё по глоточку, а Лариса вдруг всполошилась, что уже поздно, общагу закроют, её не пустят.

- Я провожу! – загорелся Артём

Юрка нахмурился, оглянулся на меня, посмотрел на Артёма, который усиленно ухаживал, помогая Лариске одеваться, и решительно направился в прихожую.

- Мы вместе проводим, - решил он.

Лариса просияла и виновато глянула на меня. Я показала рукой: всё нормально. Артём перехватил мой жест и скривил рот.

- Поздравляю с ролью, - поспешно сказала я. – Всё просто замечательно. Мне понравилось.

Артём пренебрежительно дёрнул плечом.

Потом они шумно укатились, а я отправилась убирать остатки застолья. Только теперь я разглядела вино, которое принёс Юрка. Это был аргентинский совиньон из Мендосы, любимое вино Валерии Сергеевны. Я плюхнулась на табурет и наконец-то расплакалась. Короче говоря, я поняла, почему не хотели меня сюда отпускать мои родители. Поэтому вот, а вовсе не из-за тех причин, что я навоображала!

Я слила в бокал остатки из бутылки и решила, что сейчас выпью это и усну. А подумаю утром. Хорошо подумаю! Я надеялась, что наступит тупое опьянение. Не наступило. Более того, голова сделалась отчаянно ясной. Я навела порядок на кухне и отправилась заканчивать ёлочный убор.

Работа неожиданно увлекла. Мысли потекли по другому руслу. Сначала я жалела, что не знаю истории этих хрупких вещиц. Наверняка, у каждой из них имеется великолепная легенда. И я начала придумывать сама. Будут же у меня когда-нибудь дети и внуки, и надо ведь будет их чем-то этаким занимать. У меня родилось несколько здоровских сюжетиков в духе Леонида Андреева. Я расслабилась. Вот тут они меня и достали.

Сначала позвонил Артём, а потом – Юрка. Подозреваю, стояли мерзавцы друг напротив друга и спорили, кого я позову. Я быстренько отбрила обоих, потом вспомнила, что не спросила про Ларису, и перезвонила Юрке. Марков мне долго рассказывал, как они шли, преодолевая бурю и мороз, как по очереди замерзали среди торосов. Я уловила, наконец, что хвалёный Марков пьян в дымину.

- Юрка, ты где? – спросила я.

Он мне принялся описывать чугунную решётку и фонари. Господи, каким-то образом это чудо природы снова оказалось в нашем районе, в парке, и блуждало теперь по нему в поисках выхода. Я подхватилась и помчалась его выручать. Успела вовремя. Юркой уже заинтересовалась бригада ППС. Мне сделали внушение. Я пустила слезу, мысленно обещая негодяю Маркову припомнить этот свой позор.

Я приволокла его к себе и сгрузила на диван. Юрка был практически овощ. Я злобно раздела его до трусов и закидала пледами. В довершение всего на его мобильник позвонила какая-то тётка, и мы с ней разругались. Злая, как тысяча разъярённых фурий, я приняла душ и ушла спать в другую комнату.

Что интересно, очнулся Марков только к полудню. За утро я трижды успела по его мобильнику обменяться колкостями с мадам по имени Люба. О себе я узнала много интересного. И столько же сообщила ей о Юрке и о ней самой. А нечего обзываться!

В полдень же пришли Тёмка и Лариса, которая ночевала ни в какой не в общаге. Блин!

- Обидел её – убью! – яростно сказала я, пока Лариска, что-то счастливо щебеча, разгружала сумку на кухне.

Артём принял заносчивый вид. А я быстренько сбила с него спесь рассказом, в каком виде был брошен Юрик. Артём психанул и принялся громко выражаться на тему, что кто ж знал, что этот нежный салатик совершенно не умеет пить. Выяснилось, что мерзавец Суворин влил в них бутылку текилы. Это после того, что было выпито у меня.

- Убью, - безнадёжно сказала я. – Артём! Богема ты несчастная!

- Но я же позвонил! – вскричал перепуганный Артём.

- Да, но ЧТО ты нёс при этом! – разозлилась я.

- Ну я ведь тоже, - сдался он. – Был нетрезв!

Поганец включил всё своё обаяние, и сердиться на него сделалось невозможно. Тем более, что пришла Лариса, которая буквально лучилась счастьем и была невероятно красивой. Я вздохнула и смирилась со своей судьбой.

Вот тут и проснулся Юрка, больной и помятый. Я кинула ему мобильник и велела перезвонить этой Любе. А сама ушла на кухню готовить горячее моим несчастным алкоголикам. Уж не знаю, кто и чем загрузил его за эти пятнадцать минут, но на кухню ко мне он явился всё в тех же трогательных семейных трусах-парусах в цветочек и принялся умолять о прощении. Господи! Этот дурачок вообразил, что совершил надо мной чуть ли не насилие. Пришлось его жестоко разочаровать, всучить полотенце и отправить в ванну. Артём и Лариска, фиксируясь за столом, мерзко при этом хихикали. От них я узнала, что Люба, оказавшаяся старшей сестрой Юрика, устроила ему вселенский разнос, и что когда он скулил в телефон, то напоминал осьминога в крайней степени мимикрии по поводу активированной защитной реакции…

Ах, как переменилась за ночь моя Лариска! Теперь это была не девочка-провинциалка, мямля и растеряшка, теперь передо мной сидела уверенная в себе столичная штучка, красавица. Правда, прежний наивный вид никуда не делся. Я любовалась этим сочетанием и загружала в булькающую солянку лук, специи и другие потребные по рецепту приправы. Любопытнее всего было то, что и Артём переменился со вчерашнего дня неузнаваемо. Он напрочь забыл о своём лицедействе, и теперь я с удовольствием наблюдала знакомого и родного Тёмку, доброго и открытого, будто вернулась на четыре года назад. Если я хоть что-то ещё понимала в этой жизни, то стала я свидетельницей зарождения истинного чувства. Я мысленно взмолилась, адресуясь одновременно ко всем мировым богам, действующим и давно забытым, чтобы не отнимали этого у них.

В какой-то момент я спохватилась и отнесла Юрке в ванну его одежду. Отнаблюдала панически вылупленные глаза над ворохом пены. И хихикала потом до самого его появления на кухне. Марков был полностью деморализован провалами в памяти, которые свели на нет его самодовольный вид и неприкрытую гордыню. Юрка сел за стол и обхватил руками больную голову. Артём быстренько плеснул ему чего-то прозрачного из расписной бутылки. Юрка цапнул рюмку как робот и опрокинул в себя. Я быстро протянула кусок хлеба. Но Марков гордо отвёл мою руку. История грозила повториться.

- А-ар-ртём! – грозно рыкнула я.

- Ну чего ты, - заныл Артём. – Нормально всё. Давай уже скорее. Есть до смерти хочется! Вчера ведь только шоколад жрали!

Я возмутилась до крайности. Это он-то ел один шоколад?! А кто, спрашивается, опустошил у меня холодильник?! Потом я посмотрела на Юрку и исполнилась жалости и заботы. Короче говоря, первая же благоухающая миска была водружена перед ним. Юрка шумно втянул носом ароматный пар и поспешно схватился за ложку. Спасение рядового Райана состоялось.

Артём попытался и меня напоить этой подозрительной жижей из своей бутылки, но я не далась, предпочтя хорошо заваренный чай с лимоном и сахаром. Лариса последовала моему примеру. Так что мальчишки уговорили эту дрянь на двоих, пришли в хорошее настроение и вполне боевой вид.

- Даже и не думай! – сказала я Юрке. – И вообще, проваливайте. Я иду к Игорю.

Юрка возликовал и напросился со мной.

Между прочим, происходило это всё 31 декабря.

- Молодец, что пришёл, - сжалилась я. – Не обижайся, всё классно…

Не удержалась и снова принялась хохотать.

- Вот дура, - обиделся Артём и вдруг, притиснув меня к стене, попытался поцелуем закрыть мне рот.

Но я никак не могла остановиться. Хохот по-прежнему меня душил.

- Я хочу, как вон ту рыжую! Вот сюда и сюда!

Артём ушёл на кухню, плюхнулся на табурет и уткнулся лбом в сложенные руки. Я перепугалась.

- Тёмка, ты чего?

- Все или плюются или смеются, - глухо сказал он. – Я бездарность!

Опс! Всё было куда как серьёзнее, чем я подумала. А подумала я о том, что Тёмка решил похвастаться своей первой по-настоящему крупной телевизионной работой.

- Артём, - осторожно позвала я.

Он вдруг вскинулся, остро глянул на меня и пружинисто поднялся. На губах у него возникла мучительно знакомая ассиметричная улыбка. Когда он двинулся ко мне, я даже не попыталась уклониться, так и стояла, как загипнотизированная. Артём по-хозяйски притянул меня к себе и, прихватив затылок растопыренной пятернёй, стал целовать. Я испытала смутное ощущение дежа вю. Артём некоторое время терзал мой рот вдруг затвердевшими, напряженными губами. Потом на секунду оторвался и непривычным для себя полузнакомым глуховатым голосом пробормотал:

- Эстрелла моя…

И всё встало на свои места. Я решительно отстранилась.

- Признаю, - сообщила я ему. – Ты – талантливый лицедей. Только он говорил кьерида…

Я видимо изменилась в лице, потому что Артём тут же принялся просить прощения. Но я не злилась. Удивительное дело, я испытала что-то вроде восхищения. Проделано было великолепно.

- Давай своё шампанское, - сказала я. – Голодный?

- В некотором смысле, - буркнул Артём.

- Бутербродами обойдёшься? – поинтересовалась я.

Он усмехнулся.

- Полька!

- Да поняла я, поняла! – разозлилась я. – Тебе что, женщин целого мира не хватает? На тебя после сегодняшнего эфира станут пачками вешаться!

- Всякие шалавы, - пожал он плечами. – Нормальные женщины от меня шарахаются как от чумного.

Я засмеялась от неожиданности.

- Это что ещё за чушь такая?

- Да уж какая чушь, - буркнул он. – Наташка меня сглазила!

Артём цветисто выругался в Наташкин адрес и сказал:

- Давай свои бутерброды!

Поедая их с отменным аппетитом, он поинтересовался, почему я не пью шампанское.

- Желаю отметить свой дебют! – развязно добавил Артём.

- Ну, тогда открывай, - вздохнула я.

Короче говоря, мы уговорили с ним эту бутылку, и Артём снова принялся поглаживать мои коленки. В этот раз он был упорный и без конца менялся, будто примеривал на себя разные образы.

- Вернись, - попросила я. – Хочу нормального Артёма.

Эти мои неосторожные слова послужили спусковым механизмом. Он брякнулся передо мной на колени, обхватил за талию и принялся, чуть ли не мурлыкая, обцеловывать мои руки и кожу в расстёгнутом вороте блузки. Но, в конце концов, Артем психанул:

- Какого чёрта ты такая ледяная, дева?!

- А нечего меня так пошло домагиваться! – отрезала я.

Он яростно выдохнул и сел на пятки.

- Ну не может быть, чтобы ты была совсем фригидная, Полька! Что он делал такое, что ты от одного взгляда на него заводилась, как пропеллер?

От неожиданности я засмеялась.

- Это было так заметно?

- Не то слово! – пробурчал Артём. – Мы все буквально погибали от зависти…

У него были такие шальные глаза, что я поспешно попросила помочь мне установить ёлку. Артём тяжело вздохнул и велел принести инструменты. Мы с ним долго канителились, сооружая крестовину и придавая новогоднему дереву устойчивое положение. Когда всё было сделано, Артём уселся на пятки и сообщил:

- Услуга была платная!

- Так нечестно! – рассердилась я.

- Я такой, - объявил Артём и опрокинул меня на палас здесь же возле ёлки. – Говоришь, так же как рыжую тебя? Сюда? И сюда?

Он поцеловал меня сначала в шею, потом в ухо. Это было приятно. Я начала потихоньку отвечать на поцелуи. В процессе несколько раз звонил телефон, но Артём пресекал мои рывки. Он уже почти ничего не говорил. Его руки были уже где-то у меня под юбкой и сражались с нижним бельём. В это время сначала позвонили, а потом сильно застучали в дверь. Ощутимо запахло паникой. Я начала вырываться.

- Тихо, не дергайся! – рыкнул Артём.

- Идиот! – завопила я. – А если с кем-то беда? А если это Егорка? Или родители?!

Кончилось тем, что я непроизвольно, но точно попала ему по самому больному месту.

- Вот дура, - простонал Артём, скатываясь с меня.

Я вскочила и, поправляя на ходу одежду и волосы, помчалась к двери. Это были всего лишь Лариска и Юрик.

- Что с тобой? – завопил Юрка. – Мы звоним, ты не отвечаешь! А свет горит! Мы испугались!

- Мы помешали? – тихо спросила Лариска.

Я оглянулась. Артём приковылял в прихожую и теперь растопырился в дверном проёме, огромный какой-то и крайне недовольный. Вместо ответа я представила его Лариске, но она уже узнала и залепетала что-то невнятное. У неё был такой счастливый вид, что Артём снизошёл. Он сложил своё артистичное тулово в полупоклон, чмокнул Ларискину ладошку и что-то заворковал. А Юрка немо и яростно уставился на меня.

- Раздевайся и проходи, - сказала я.

- А зачем? – нагло спросил он. – За мою задачку ты ведь не бралась…

- Нет, - сказала я. – Мы устанавливали ёлку.

- Что? – не понял Юрик.

Артём, который стаскивал с Лариски её пальтишко, повернулся к нему и отчётливо произнёс:

- Ель. Дерево такое праздничное.

- А, - сказал потрясённый Юрка.

- Слушай, - пристал к нему Артём. – Давай-ка сбегай за вином и…

Он обернулся к Лариске.

- Ты любишь шоколад? – и когда она часто закивала, добавил. – И коробку шоколада купи.

Я с интересом уставилась на Юрку, будучи в полной уверенности, что он сейчас откажется идти. Но Юрик неожиданно покорно развернулся к двери.

- Стой!

Артём всучил ему деньги и что-то прошептал на ухо.

- Я сейчас вернусь! – с тихой угрозой в голосе сказал Юрик. – И объясню в деталях.

Артём запихнул руки в карманы и просвистел какую-то музыкальную фразочку. Когда за Юркой хлопнула дверь, Артём снова переключился на Лариску. Она уже избавилась от шарфа и всяких других утеплителей и теперь прихорашивалась перед зеркалом. Она здорово смотрелась в своих джинсиках в обтяжечку и пушистой тоненькой кофточке. Цвета на ней были хороши, они постепенно перетекали из синего в розовый.

Я пошла на кухню строгать бутерброды. Всё-таки Артём был стихийным бедствием. Он активно убалтывал Лариску, по всей видимости, травил какие-то байки. Лариска смеялась до упаду. Через некоторое время она пришла ко мне, стирая слезинки в уголках глаз.

- Какой он замечательный! – сказала Лариска. – Где ты с ним познакомилась?

- Артём – одноклассник, - пояснила я и предупредила. – Ты с ним поаккуратнее. Он тот ещё ловелас.

- Мы хотим ёлку украсить, - сказала Лариска. – Есть чем?

Я задумалась. Когда мы с мамой прибирались здесь после поминок, я видела что-то похожее на ёлочную канитель. Я прошла в комнату и велела Артёму открыть дверцу на антресоли. Та самая коробка стояла в самом низу, а сверху были пакеты и альбомы. Я указала Артёму, что надо достать. Он потянул. Естественно, обрушилось и всё остальное.

Сверху на кучу спланировала папка с нашего выпускного.

Артём отложил коробку и цапнул её. Я подошла поближе. Это была традиционная раскладушка: на одной стороне имелась общая фотография, на другой – портрет. Я уставилась на него. Серёжка был здесь очень серьёзный и щурился. При этом волосы у него стояли торчком, а ворот рубашки сбился на сторону.

- Это Васька нам тогда приём с захватом показывал, помнишь? – сказал Артём. – Я тоже получился помятым…