Я долго приставала к нему с расспросами, что это такое было. Поначалу он придуривался, что и сам ничего не понимает. Тогда я напомнила, как и кого он велел мне предупредить. А ещё сказала, что видела этих парней на фотке у него в компьютере. Тогда он проявил вялый интерес. Показала ему эти фотки с футболом.
- А! – сказал Серёжка. – Это…
И сплёл мне сказочку про какой-то междусобойчик, который устроил форум фрилансеров, чтобы перезнакомить всех со всеми. Вот только не были похожи примчавшиеся к нам на помощь люди на тех, кто сутками торчит за компьютером. Я так и сказала.
- Ага, - согласился Серёжка и принялся цапать меня руками.
Я поняла, что расспрашивать бесполезно. Сюда он меня не пустит. И решила просто подождать случая, когда к этой теме можно будет вернуться. Случай представился только весной.
Весна в тот год была удивительная. Просто атомная весна. Много солнца, живых дождей, чистого ветра. Город вымыло и прожарило. А потом из земли ломанулась зелень. Все эти одуванчики и прочая сорная, но такая желанная в это время трава. И сирень! Господи, боже ты мой, какая была сирень! Сизо-зелёные кусты в клубах изнуряющего аромата!
Мы с Серёжкой обожали зависать на бульварных скамейках возле создаваемого ими защитного круга. Сергей щёлкал клавишам на своём ноутбуке, а я пыталась читать.
Я выиграла-таки городскую олимпиаду по биологии. Не потому что такая умная, а потому что мне больше других повезло с учителем. Жужанна быстренько учла все нюансы и детали и залатала плеши в моей подготовке. На федеральном этапе я тоже вошла в призовую группу и получила право выбора. Родители хотели, чтобы я пошла во второй мед, но я выбрала биофак. И ещё двое из группы со мной. С нами имел беседу декан факультета, вручил уведомление о зачислении и разрешил посещать кое-какие лекции и научные общества. Я выбрала генетику. Серёжка одобрил. По-моему, ему тоже было любопытно. Сам он поступать никуда не собирался, объявил нам всем, что для начала выяснит отношения с государством на предмет гражданского долга по защите родины.
Мои родители и Валерия Сергеевна хором убеждали его отложить это дело хотя бы до того времени, когда срок службы сократится до года. Но как обычно, только зря сотрясали воздух. Меня его планы почему-то не пугали, вот только расставаться так надолго очень не хотелось.
Именно поэтому я больше не отпускала его от себя. Мы теперь кочевали из дома в дом, и родители наши с этим смирились. Моим вообще было не до нас. Они ожидали осенью появления моего маленького братца и сильно носились с этой проблемой. Валерия Сергеевна наоборот, как и я, ждала разлуки и всё чаще просила насовсем перебраться к ним.
В тот день мы с Серёжкой снова надолго застряли на бульваре. Утром мы с грехом пополам пережили репетицию ЕГЭ, потом жуткий скандал между Наташкой и Артёмом. Требовалось прийти в себя. Артём бросил Наташку. Произошло это при весьма драматических обстоятельствах.
На репетицию собрали выпускников семи школ в районном детском доме творчества. Перемешали нас со страшной силой. Со мной в группе оказались только Наташка и Базиль – Васька Игошин. Наташка вела себя странно. Томно вздыхала, ложилась грудью на столик. И всё время двигала ногами - то закидывала их одна на одну, то расставляла, то скрещивала. Я даже забеспокоилась, пока не догадалась взглянуть на комиссию. С нами были учительница из спецшколы, которая всё время ходила между рядами, и инспектор из школьного департамента, пузатый дядька. Вот его-то Наташка и расстреливала глазами. Развлекалась.
Когда нас отпустили, и учительница потащила куда-то наши экзаменационные листы, дядька задержался и поманил к себе Наташку. Я решила её дождаться, но мне он повелительно указал на дверь. Пришлось торчать в коридоре целых 20 минут, пока не пришёл Артём. Когда он узнал, в чём задержка, пинком открыл дверь. Ну, и мы с ним увидели все прелести. Артём быстро закрыл дверь и пошёл прочь. Наташка выскочила через минуту, утираясь платком.
- Где он? – буквально проорала мне в лицо.
Я показала на выход. Она кинулась следом. Я тоже пошла за ней. Во дворе ко мне навстречу подался Сергей.
- Почему вы так долго? – спросил он. – Что случилось-то?
Я быстрым шёпотом рассказала. Сергей выругался и буквально потащил меня в ту сторону, куда рванула эта пара.
- Да пусть сами, - начала было я.
- Он её убьёт! – крикнул Серёжка, перепугав меня до смерти.
Мы догнали их в парке. Наташка буквально валялась в пыли, обнимая его за колени. А Артём пытался стряхнуть её с себя. При этом у Наташки уже вкровь были разбиты губы.
- Уйди, тварь! – цедил Артём. – Грязная потаскуха!
- Прости! – завывала Наташка. – Пожалуйста, прости!
Артём вырвался и ударил её ногой. Пинок пришёлся опять в лицо. Сергей сходу обхватил его сзади и потащил в сторону, Наташка поволоклась следом.
- Убери её, - процедил мне Сергей.
Кончилось тем, что мальчишки долго курили и разговаривали, а я приводила в божеский вид рыдающую Наташку. Потом Артём пожал ему руку и ушёл один, а мы отвели домой эту несчастную и присели на бульварную скамейку. Сергей пересказал мне свой разговор с Артёмом, которого волновали уже даже не измены, а перспектива обзавестись однажды какой-нибудь модной болезнью. Я сказала, что это понимаю, но зачем было бить, да ещё так.
- Я бы вообще убил, - хмуро сказал Сергей. – В нашем классе она обсосала каждого.
Я не поверила. Сергей хмыкнул и погладил меня по голове.
- Да не хотел тебе говорить, - пробормотал он. – Но парни ей групповуху устраивали. Помнишь, когда Тёмка сидел дома с гриппом?
- И ты не вмешался? – неприятно удивилась я.
Он коротко рассмеялся.
- Так она мне не позволила. Я еле сам от неё ноги унёс.
- По-моему, ей в дурку пора, - определила я.
- Уже скоро, - успокоил Сергей.
Мне было так тошно от этого происшествия и разговоров, что я попросилась на какой-нибудь хороший фильм. Серёжка вытащил мобильник и некоторое время изучал афишу, потом вдруг захохотал. Я вопросительно уставилась на него, и он принялся зачитывать:
- Трупорубы, Ночная резня, Кровавое такси…
Мне тоже стало смешно.
- Вот разве что «Вавилон», - сказал он. - Пошли посмотрим, за что хоть хвалят…
Мы уже поднялись, чтобы идти, когда перед нами возник этот человек – Харьков.
- Мы спешим, - вместо приветствия объявил ему Сергей.
- Я слышал, - сказал этот Харьков. – Присаживайтесь.
- Она ничего не знает, - хмуро сообщил Серёжка.
- Значит, пришло время сказать, - Харьков выглядел даже весёлым. - Ты подумал?
- Подумал. Нет.
Тогда Харьков обратился ко мне:
- Видишь ли, Полина, весь последний год Сергей работал на нашу фирму. Причём хорошо. Мы – серьёзная государственная организация. Наше руководство сделало ему предложение. Обучение в цивильном вузе за наш счёт. И никакой армии…
Я вскинулась и посмотрела на Серёжку.
- Их контора – не армия, - подтвердил Сергей. – Гораздо хуже. Нет.
- Последнее слово обычно остаётся за женщиной, - ухмыльнулся Харьков. – Я позвоню завтра. Не буду вас задерживать.
И он ушёл.
- Вот влип, - пробормотал Сергей.
- Они кто? – шёпотом спросила я. – ФСБ?
- Нет, - поморщился Сергей. – Они больше по внешним… имперским замашкам…
- Цивильный вуз это что?
- Что захочу. Любое гражданское заведение.
- Так это же здорово! – обрадовалась я.
- Ты не понимаешь! – разозлился Сергей. – Это будет означать, что я стану их человеком. На всю жизнь!
- Тебе какая разница для кого за компьютером сидеть? – я тоже рассердилась.
- Большая, - сказал он. – Нет. И не только в компьютере дело.
- А в чём ещё? – не сдавалась я.
- Да во всём, - с досадой буркнул он. – В хорошем испанском, например. Полька, вида миа, поверь, я принял правильное решение. Просто поверь. И ничего не говори маме.
И я поверила. Я привыкла ему верить. Знать бы тогда, как всё обернётся. Только вот не знали мы ничего, мы просто были счастливы друг с другом.
А потом началась вся эта армейская суета. Сергей решил отправиться с весенним призывом. В военкомате согласились дождаться, пока он получит аттестат. Наш выпускной был одновременно его проводами.
Кое-кто напился, кое-кто потерял девственность. Евген всю ночь нарывался на неприятности, громогласно рассуждая, как он будет действовать, когда наступит завтра, и я останусь одна. Серёжку его бравада только смешила, а вот Артём заводился. Он, кстати, пытался составить Серёжке компанию, но его забраковала медицинская комиссия. Артём чувствовал себя несвободным и ущербным и ещё и поэтому казался опасным.
Мы удрали от них, когда всем надоело танцевать и потянуло бродить по городу.
- Все улицы забиты ментами, - пробормотал Сергей. – Кого охраняют – непонятно. Нас от города или город от нас. Обязательно кто-то прискребётся…
Мы потихоньку отстали от своих и укрылись в маленьком парке между нашей школой и стадионом. Там было темно и совсем пусто. Мы пошли к летней эстраде, уцелевшей ещё с советских времён. Это было секретное место нашей школы. Многие поколения учеников прятались здесь, когда случалось сбегать с уроков, а учителя старательно делали вид, что не знают об этом.
Не только нас с Серёжкой потянуло сюда. На скамейках мы увидели несколько пар, а потому укрылись за эстрадой. Здесь с незапамятных времён лежало старое дерево, поваленное одной из бурь. За долгие годы оно превратилось в причудливую корягу, лишилось коры, и было отполировано многими поколениями седалищных мышц. Мы уселись на спину этому старику и просто обнялись. Мне было грустно.
- Я тебе оставлю свой ноутбук, - сказал Серёжка. – Будем общаться. Каждый день. Ты и не почувствуешь, что меня нет.
Я хмыкнула. Он тоже засмеялся.
- Вояки сказали, что определили меня к ракетам. Что им нужны грамотные хакеры. Это где-то на севере.
- Постарайся ничего там себе не отморозить, - буркнула я.
Он засмеялся.
- Э т о будет в сохранности, куэрида.
Мне тоже стало смешно. Серёжка повёл рукой по моему колену, сдвигая вверх платье, и за пять минут довёл меня до лихорадки, даже температура подскочила на несколько градусов. Я знала уже, где в следующий момент окажутся его руки, губы, но всё равно вздрагивала, как от неожиданности. Конечно, можно было пойти и домой и проделать это всё в комфортных условиях, но там бы мы были не одни. Чувствовалось бы присутствие любящих и любимых нами людей. Но нам в тот момент хотелось только друг друга. В результате мы оказались на уже влажной от росы траве, среди терпких запахов измятой зелени и земли. И было наплевать, если кто увидит. И все ощущения были острее от того, что нас могут увидеть. Когда я получила наконец-то свой торпедный аккорд до дна, когда, выгибаясь навстречу, запрокинула голову, с тоской поняла, что небо на востоке совсем светлое. Наше время кончилось. Я всё ещё цеплялась за него, но он уже был не со мной.
- Вставай, куэрида, - сказал Серёжка. – Я ещё должен попрощаться с мамой. Вставай, идём.
Следующие три часа пролетели так, будто их не было вовсе. Мы долго смотрели на уезжающий автобус, Валерия Сергеевна и я. Я прижимала к груди тяжёлый ноутбук. Прощаясь, Серёжка сказал, что оставил мне там какое-то послание и что пароль для входа – снова моё лицо. Он вскочил на подножку автобуса и оглянулся в последний раз. Таким я его и запомнила на всю жизнь – в движении на взлёте, с кривоватой усмешкой и грустными потемневшими глазами.
Целый год потом я была девочка, живущая в сети. Сделалась ревностной фанаткой военных новостей. Даже воображала себя такой дамочкой в форме иногда. Родители время от времени с трудом выгоняли меня пробежаться с девчонками по клубам и кинотеатрам… Короче говоря, я его не дождалась. Де ла вида, как сказал бы Серёжка…
Собственно, я тут не причём. Его погубили там, в этой армии. Ничего военного, обычная бытовуха. Были замешаны несколько сослуживцев и младший офицер. Говорили, что Серёжка даже сам был виноват. Нам с Валерией Сергеевной сказали, что там была какая-то мерзкая история с алкоголем. Применительно к Серёжке прозвучала она неправдоподобно. И ящик, который нам выдали, чтобы увезти и похоронить дома, был запаян наглухо, даже взглянуть на него в последний раз не пришлось. А на тех обломов, которые сотворили с ним это, я, да, взглянула. Быки. Не потому, что здоровые, а потому что обычный рогатый скот. Тупые жалкие уроды. Затоптали моё счастье, единственную мою любовь, всю мою жизнь.
