Необъяснимое

Всегда интересовался, особенно по молодости, тематикой сталкерства, аномальщины, околоНЛОшными темами, иногда почитывал желтую прессу. Но всё так — на любительском уровне. Потом встретил жену. Переехал, прибавилось забот, забыл увлечение. Забыл до поры до времени, так сказать.

Частенько навещал родителей, бывало затирал с мамой на вышеупомянутую тематику. Она — ярая фанатка «секретных материалов». Совершенно случайно дошло дело до обсуждения феномена ЭГ (электронных голосов), и она вспомнила деда, по отцовской линии. Мол, иди проведай дедушку, спроси у него, он что-то рассказывал.

Деда с бабушкой я видел редко, хоть и жили мы, считай, через дорогу. Дед — уважаемый во времена Союза человек, активист партии, домсовета, к тому же блокадник. После Великой Отечественной некоторое время жил в Куйбышеве, там же проходил воинскую службу. Был почти что профессиональным военным, но по состоянию здоровья — застуженные при блокаде Ленинграда лёгкие — был списан в запас, после чего успешно работал в отрасли ракетостроения, на местном полувоенном производстве. Отец, впрочем, как и я, повествующий вам, по его стопам не пошли — батя стал технологом, а я — программистом/репортёром.

Прошло несколько недель с разговора с мамой о ФЭГ. Полученная информация легко и непринуждённо вылетела из головы. И в целом ничто не предвещало ее появления, если бы родители настоятельно порекомендовали нам с женой навестить стариков, мол, у деда день рождения, обрадуется...

Семейное торжество успешно отгремело посудой и все собравшиеся начали распределяется кучками по квартире для перетирания каких-то своих тем. Мы с дедом и батей остались в гостевой комнате, общались. Собственно тут и вернулось воспоминание о маминых словах:

— Дед, слушай, а ты ведь в Куйбышеве служил?

Дед внимательно перевёл на меня взгляд:

— В Куйбышеве, в связи служил... Чего это ты вдруг вспомнил?

— Да мы с мамой обсуждали Феномен Электронных Голосов... — в комнате повисла тишина, дед и отец внимательно смотрели на меня.

— Рассказал уже? — дед глянул на отца, — хотя за сроком давности...

— Что рассказал?

— Про службу мою, — дед поправил очки.

— Мама сказала, что ты служил радистом, вот я и поинтересоваться хотел...

— Поинтересоваться? Ну что ж, я тебя «поинтересую» тогда...

«Навестить деда» в итоге растянулось далеко за полночь, но, в целом, оно того стоило. Я расскажу вам несколько историй, хотя в правдивость их мне самому не очень верится...


ИСТОРИЯ 1. ЗОВ

Дед служил в радиоцентре с документальным названием «Объект № 15». Сейчас в принципе в нём нет ничего секретного: несколько высотных антенн, бункера, еще что-то. Строился в 1939–1940 годах и, по тем временам, имел, в общем-то, солидные мощности.

Ко времени прохождения службы уже не был таким уж современным, как хотелось бы, но всё же еще функционировал. Местные говаривали, что он являлся частью системы Периметр, кто-то говорил, что он соединялся с сетью подземных бункеров под самим городом, в целом — много всякой «желтой» инфы.

Дед, как раз отучившийся на радио-технолога, после университета попал «на аппаратуру». Работа была нехитрая — чини что сломалось, а что не сломалось — протирай. Ну и неси вахту в эфире — слушай, передавай, но чаще — слушай.

Союз, холодная война, опасность глобальной ядерной катастрофы — это никуда не деться, всё строго. Иногда, бывало, наталкивались на заграничные радиостанции, слушали музыку, ничего не понимали и скакали на следующую частоту. Изредка цепляли передачи с Атлантики и Тихого океана, конечно сразу же их писали, вдруг шпионская информация.

Был вечер пятницы, дед заступил на дежурство в час дня и как обычно начал крутить ручки, жать кнопки, слушая эфир. Какие-то частоты были «белые», кроме шума не было ничего, встречались переговоры гражданской авиации.

День был скучный, тянулся медленно. Особой служебной нагрузки не было. Дед сидел на «связи» всегда с техником. В тот вечер рядом сидел Виктор, высокий худой, как сейчас бы сказали «ботан», совершенно невозмутимый и хладнокровный, «эпизодами» загробно-молчаливый.

Часы в бункере показывали 23:15, или около того, когда на стенде замигала зеленая лампа «входящая передача». Дед щёлкнул тумблерами, «навёлся» на частоту и включил мирофон:

— Пятнадцатая, на связи, приём!?

— Есть тттттут кт... — шум помех мешал передаче.

— Пятнадцатая, на связи, приём!?

Если пришел сигнал, подумал дед, то частота «наша», кто-то из армейских.

— Пшшшш шшш... Олежка! Олежка! Ты?

Деда пробило холодом по спине:

— Это пятнадцатая, говорите...

— Олежка, мой хороший, ты передал в штаб? Ты смог? Тебе удалось?

— Приём! Кто это?

— Олежка! Это же я... — голос осёкся. — Олежка, какая дата?

Дед взглянул на Виктора, тот кивнул:

— Записываю на магнито-ленту.

— Это пятнадцатая! Приём! Если правильно вас понял, сегодня 17 мая. Кто говорит?

— Пшшшш... шшшш — белый шум застилал эфир.

— Олежка... это снова случилось... ты не помнишь... ты ещё же не знаешь...

Зелёная лампа входящего сигнала погасла. Дед, помедлив несколько секунд, набрал по внутреннему телефону командиру части. Через полчаса приехал командир, шесть солдат и два «НКВДшника». Запись изъяли, послушали. Виктора отправили в соседнюю часть. С деда подписку о неразглашении на 25 лет.


ИСТОРИЯ 2. ЗВОНОК НА ПОЛУОСТРОВ

Вероятно, дело было в конце 70-х–80-х. Дед успешно служил на Объекте.

В Куйбышев приезжали какие-то шишки из Кремля, то ли с проверкой, то ли еще зачем. День был тихий, не суетной.

Дед Олег сидел «на связи», когда загорелась зеленая лампа входящего сигнала. «Звонили» с севера, взволнованный голос представился полковником Широковым и сообщил, что звонит с городка «Заполярный», поинтересовался, не приехал ли кто из кремлёвских.

— Во дела... — подумал тогда дед. — Неужто проверка!?

Не прошло пять минут, как герма со скрипом открылась, и в помещение узла связи ворвался командующий части:

— Смирно! Стройсь!

Дед и его напарник вскочили, отдавая честь. Вошли какие-то люди в форме:

— Солдат! Ты принимал с Заполярного?

— Так точно...

— Соедини!

Дед включил передатчик и запросил адресата:

— Широков!

Человек в погонах отодвинул деда от микрофона:

— Широков! Что у вас за хрень творится?

— Я не знаю, что вам ответить... На СГ произошло ЧП, 6 двухсотых, 7 пропало без вести. Мы оцепили место, ждём приказа.

— Исполняйте, — человек в погонах «положил трубку».

Вся делегация быстро покинула бункер, оставив кучу вопросов и приказ «не разглашать».


ИСТОРИЯ 3. ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ

Служба есть служба, ничего не поделаешь, должен сохранять спокойствие даже тогда, когда надо уже нервничать. Иногда вопросов было больше, чем ответов.

Было лето, середина июля, жарища. Половина служивших были на хозяйственных работах, когда часть подняли по тревоге. Все заняли свои места, в бункер забежал командир, явно взволнованный:

— Слушай приказ, солдаты! Тревога боевая, но нет повода для паники, это не война... Срочно слушать Тихий океан, о всех передачах докладывать.

Бункер «листал» частоты, то и дело натыкаясь на гражданские.

— Слышу передачу! Шифрование союзное! Передаёт бортовой номер...

— Проверить сигнал!

— Тащ. командующий, номера нет в списке кораблей...

— Слушать дальше! Вывести сигнал на динамики!

Дед обернулся через плечо: странный приказ, не по уставу...

— Есть устойчивый сигнал!

— Всем тихо! — проорал командир.

Передача велась на чистом русском. Транслировались координаты и сигнал о помощи.

— Приём! Приём! Это Союз! Веду бой! Прошу помощи у авиации.

— Приём! Приём! Это Союз! Мы запустили ракеты! Визуально подтверждаю детонацию боевой части! Взрывная волна пришла на 14 секунде после вспышки. Повреждения термические, минимальные, по правому борту. Потери команды — 12 со стороны вспышки.

Командир напряженно слушал.

— Меня кто-нибудь слышит? Это атомный линкор Советский Союз! Прошу помощи! Веду б... — передача скрылась в волне шума.

Вы спросите что странного в этой истории? Линкор проекта 23 Советский Союз не построен вообще и уж точно не был атомным. Не меньше вопросов оставили слова «про вспышку».


ИСТОРИЯ 4. БЕЗ ПРИЧИН

Ближе к зиме дед получил пневмонию на левое легкое — последствия блокады.

Успешно лечился в госпитале, шёл на поправку. Около обеда в коридоре началась какая то суета, врачи и персонал метался взад-вперёд. Дед выглянул из палаты и оцепенел. По коридору бежали несколько солдат, один точно был с пятнадцатой, за ними врачи катили каталку с чем-то или кем-то... Накрывавшая простыня была багровая от крови. Солдаты орали, чтоб все покинули коридор.

Когда «делегация» пробегала мимо палаты, дед с ужасом увидел свисавшую сине-серую руку, с которой ручьём стекала кровь.

В палатах наметилось оживление, все обсуждали произошедшее: несчастный случай на стрельбах? Дебош с оружием?

Дверь в палату открылась вместе с главврачом:

— Товарищи отдыхающие! — глав был юморным мужиком, но выражение лица говорило о не самом хорошем настроении. — Мы вас переводим во второй корпус, к травмам, полежите там...

— Товарищ доктор? — спросил старшина с гриппом. — ЧП, что ли, какое-то?

— Вам знать не положено...

Дед первым собрал вещи, оделся и вышел в коридор. Пол уже был подтёрт сестрой, необычно мрачной и нервной.

По дороге к выходу был Т-образный перекрёсток коридоров, уходивший в операционную метров через 10. Вот тут-то и ожидал «сюрприз». Стены в операционную были измазаны кровью и... какой-то желчью или хим. реагентом...

— Видать что-то серьёзное — подумал дед, невзначай бросив взгляд в приоткрытые двери операционной. И замер. Замер сам, замер взгляд. Замерло дыхание.

За дверьми шла операция, и судя по крикам, «на живую». Весь пол был залит кровью, бегали врачи. Но самое главное, что перед дверьми на стуле сидела и плакала в голос медсестра, прижимая к груди... то, что осталось от руки!!! То место, где должна была быть кисть правой руки, было замотано в марлю или тряпку, через которую сочилась багровая жидкость. Дед стоял как вкопанный, пока его не подхватил солдат.

«Палата» в составе деда и 3-х других солдат вышла на улицу, где творилось необычайно оживление. Вход для каталок был залит кровью, рядом дежурил УАЗ с военными. Не прошло и 2 минут, как со стороны операционных послышались крики, а затем выстрелы из АК.

— Что за херня тут происходит?

Из центрального входа выскочил главврач и побежал к военным, бормоча себе под нос:

— Дослушались, №лядь!.. пять двухсоток, пять двухсоток...

Деда и ко подхватили врачи, прибежавшие с травмы и отвели в корпус. Всем сообщили, что произошел несчастный случай, у служившего умерла сестра и тот тронулся умом, убил сослуживца и двух ранил. Сарафанное же радио говорило о 9 мешках в части, 4-х в больнице и о медсестре, умершей через 3 дня.

Ты когда-нибудь проводил часы, проверяя телефон в ожидании сообщения от кого-то особенного, только чтобы снова и снова ощущать разочарование? Это чувство знакомо каждому — стремление получить внимание и заботу от человека, который кажется всегда вне досягаемости. Но хорошая новость в том, что существуют психологические техники, которые могут заставить этого особенного человека действительно начать скучать по тебе.

Один из ключевых принципов, который помогает в этом, — загадочность. Человеческий разум устроен так, что его привлекает то, что остаётся немного недосказанным. С древних времён неизвестность обладала магнетической силой, и в личных отношениях это правило тоже работает. Если ты не раскрываешь всё о себе сразу, а даёшь информацию постепенно, создаётся ощущение головоломки, которую хочется разгадать. Загадочность создаёт глубокую эмоциональную связь, потому что мысли человека будут снова и снова возвращаться к тому, чего он ещё не знает. К тому же, это помогает сохранить твою автономию, делая тебя более независимым и интересным.

Следующий важный принцип — это сила дефицита. Люди больше ценят то, что трудно получить или представлено в ограниченных количествах. В отношениях это означает управление своим временем, вниманием и энергией так, чтобы их нельзя было воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Когда ты постоянно доступен, тебя могут начать воспринимать как должное. Но если ты вводишь элемент дефицита — не отвечаешь мгновенно, не всегда соглашаешься на встречу, уделяешь время своим делам, — это заставляет человека ценить моменты, проведённые с тобой.

Третье правило — аутентичность. В мире, где люди привыкли подстраиваться под ожидания общества, быть собой — это редкость и огромная ценность. Когда ты показываешь свою настоящую личность, без попыток угодить, ты выделяешься из толпы. Это требует смелости, потому что всегда есть риск быть непонятым, но именно аутентичность привлекает и делает отношения более глубокими.

Ещё одна мощная техника — оставлять с желанием большего. Это психологический принцип, который используется в кино, литературе, маркетинге — и, конечно, в человеческих отношениях. Если завершить взаимодействие на эмоциональном подъёме, человек будет мысленно возвращаться к этим моментам, переживая их снова и снова. Это создаёт ожидание следующей встречи, усиливая привязанность.

Не менее важна харизма и уверенность. Они формируют магнетическое притяжение. Уверенность — это не громкие слова или демонстрация превосходства, а внутренняя стабильность и осознание своей ценности. Харизма, в свою очередь, делает взаимодействие с тобой приятным и вдохновляющим. Когда люди чувствуют, что ты уверен в себе и привносишь позитивную энергию, им хочется быть рядом.

Последний принцип — это отказ от постоянного поиска одобрения. Желание быть признанным — это естественно, но когда оно превращается в зависимость, это делает тебя менее привлекательным. Люди тянутся к тем, кто не нуждается в постоянном одобрении, кто живёт полноценной жизнью и остаётся верен себе. Когда ты не стремишься всё время привлекать внимание, наоборот, внимание начинает приходить к тебе само.

Все эти стратегии не только помогают заставить кого-то скучать по тебе, но и делают тебя более осознанным, уверенным и независимым. Ведь настоящая привлекательность начинается изнутри.