(Сцена оформлена величественно. На экране — орлы, лавровые венки, карта Европы с датами, гремящими как молнии. Из колонок звучит марш, потом гаснет. На сцену выходит Ведущий в темно-синем пиджаке, будто взятом из военного мундира. В голосе — азарт.)
ВЕДУЩИЙ
(с усмешкой, глядя в зал)
— Вот он.
Император.
Не по крови — по таланту. Не по праву — по воле.
Человек, который заставил Европу говорить по-французски, бояться по-русски и воевать по-его.
(пауза)
Встречайте. Наполеон Бонапарт.
(На сцену выходит Наполеон. Он невысокий, как и положено, но не смешной. Он точный. Как лезвие. Без ордена, но с глазами, в которых — карта будущего. Садится. Складывает руки.)
НАПОЛЕОН
(коротко)
— Спасибо, что не встретили пушками. Это… ново.
ВЕДУЩИЙ
(усмехается)
— Для вас — может.
Для нас — редкость: вести диалог с человеком, чей силуэт был крупнее его армии.
НАПОЛЕОН
(без тени иронии)
— Сила — не в численности. Сила — в ясности.
(внимательно)
Я всегда знал, чего хочу.
ВЕДУЩИЙ
— А чего вы хотели, Ваше Величество?
(нарочито подчёркнуто)
Славы? Бессмертия? Или просто — чтобы карта соответствовала вашему эго?
НАПОЛЕОН
(спокойно)
— Я хотел порядка.
(пауза)
Империя — это не только армия. Это структура. Это музыка, в которой даже барабаны подчинены гармонии.
ВЕДУЩИЙ
— Музыка, говорите?
(жест в сторону экрана — вспыхивает карта Европы, разделённая на цвета, как живопись)
Значит, вы — художник?
А войны, завоевания, кровь, сотни тысяч погибших — это… мазки?
НАПОЛЕОН
(смотрит прямо)
— Власть — искусство.
(пауза)
Но холст — живой. И если ты дрогнул — тебя перепишут.
ВЕДУЩИЙ
— Тогда вопрос прямой:
(подходит ближе)
Вы — художник или палач?
(Пауза. Зал замирает. Наполеон не мигает.)
НАПОЛЕОН
— Я — реальность.
(пауза)
А реальность всегда кого-то режет.
ВЕДУЩИЙ
— А не кажется ли вам, что художник, творящий мечом, рано или поздно станет — заложником своей же рамы?
НАПОЛЕОН
— Вопрос — кто рисует первым.
(жёстко)
Если ты не пишешь историю — ты становишься строчкой в чужой.
(На экране появляются его цитаты, битвы, границы, венки. Слова “Ватерлоо”, “Аустерлиц”, “Кодекс”, “Остров Святой Елены”. Они сменяют друг друга, будто биография в огне.)
ВЕДУЩИЙ
(мягко, но точно)
— А где в этом — человек?
(пауза)
Вы любили кого-нибудь… по-настоящему?
НАПОЛЕОН
(не сразу)
— Я любил Францию.
(в сторону)
А всё остальное — были её проекции.
ВЕДУЩИЙ
— Значит, Жозефина — тоже?
НАПОЛЕОН
(взгляд стальной)
— Она — учила меня проигрывать.
(тихо)
Это — редкий дар.
(Зал замирает. Наполеон сидит, как камень. Ведущий — движется, как мысль.)
ВЕДУЩИЙ
— Империя — это автопортрет.
(в зал)
И в каждом автопортрете есть… трещина.
(в сторону Наполеона)
Где ваша?
НАПОЛЕОН
(ровно)
— Там, где я забыл, что я — человек.
(пауза)
И начал верить, что я — миф.
(Свет на сцене становится более резким, почти клиническим. На экране — чередование триумфальных арок и пустых тронов. Камера медленно приближается к лицу Наполеона, как к экспонату в музее. Ведущий шагает медленно, будто расставляя мины.)
ВЕДУЩИЙ
(нарочито спокойно)
— Мы говорим о власти, как будто она — инструмент.
(пауза)
Но давайте будем честны: власть — это зависимость.
(в глаза)
Вы были зависимы, Наполеон?
НАПОЛЕОН
(жестко)
— Я был необходим.
(пауза)
И когда ты необходим — ты не зависим. Ты центр.
ВЕДУЩИЙ
— Прекрасная уловка.
(усмехается)
Но ведь центр тоже может быть тюрьмой.
(пауза)
Когда ты не можешь отойти в сторону, потому что всё рухнет.
(жест в зал)
А может, вы боялись быть… просто маленьким?
НАПОЛЕОН
(глухо)
— Я был маленьким.
(пауза)
Но каждый, кто смеялся над ростом — забывал, как низко потом ему приходилось кланяться.
(На экране — силуэт Наполеона на фоне огромной карты. Он крошечный, но всё вокруг — реагирует на него.)
ВЕДУЩИЙ
— Тогда вы — не человек, а функция?
НАПОЛЕОН
(резко)
— Я был фокус.
Точка, в которой сошлись страх, надежда, ревность, свобода, дисциплина, хаос и расчёт.
(пауза)
И всё это — вы называли «нацией».
(Пауза. Наполеон впервые молчит. Смотрит в сторону. В зале — звенящая тишина.)
ВЕДУЩИЙ
(тихо)
— После, когда вы упали.
Когда вас изгнали.
Когда вас предали.
Когда Франция — отреклась.
НАПОЛЕОН
(вздох, не то печаль, не то яд)
— Я понял, что люди не любят величие.
(пауза)
Они его терпят — пока оно побеждает.
(пауза)
А потом — растаптывают. Чтобы не чувствовать вины.
ВЕДУЩИЙ
— Значит, вы знали, что падение — неизбежно?
НАПОЛЕОН
— Нет.
(пауза)
Но я знал, что оно возможно.
(в сторону)
И всё равно — шёл наверх.
(в зал)
Потому что даже падать с Олимпа — достойнее, чем жить в подвале.
(На экране — кадры острова Святой Елены. Письменный стол, чернильница, карта, которую никто уже не передвигает.)
ВЕДУЩИЙ
— И всё же…
(смотрит в глаза)
Вы бы снова пошли тем же путём?
НАПОЛЕОН
— Конечно.
(пауза)
Потому что я — жил.
(медленно)
А не просто просуществовал в рамках приличий.
ВЕДУЩИЙ
— Даже если знали, чем закончится?
НАПОЛЕОН
— Это было не конец.
(твёрдо)
Это было апогей.
(пауза)
Я был велик, потому что не прятался от величия.
Даже когда она обернулась проклятием.
(Свет меняется. На экране — глаза Наполеона, превращающиеся в зеркало. Ведущий смотрит в них — и видит себя.)
ВЕДУЩИЙ
(тихо)
— А может, вы просто хотели, чтобы вас боялись?
НАПОЛЕОН
— Боялись?
(улыбка едва видна)
Нет.
(пауза)
Я хотел, чтобы мой страх — стал чужим уважением.
(Молчание. Зал затаил дыхание. Свет гаснет. Конец акта)
(Темнота на сцене сменяется холодным светом, будто освещение допросной комнаты. На экране — фрески с изображениями Наполеона: в короне, на коне, на троне. Затем — их копии, искажённые, размытые. Ведущий подходит ближе. Между ним и Наполеоном — едва заметное напряжение.)
ВЕДУЩИЙ
— Вы окружили себя генералами, художниками, чиновниками…
Но кто из них мог сказать вам правду?
НАПОЛЕОН
(спокойно)
— Я слушал только одного.
ВЕДУЩИЙ
(подозрительно)
— Кого?
НАПОЛЕОН
(ровно)
— Себя.
(пауза)
Потому что только я знал, что хочу услышать.
(Молчание. В зале лёгкий нервный смех. Ведущий улыбается — это он и ждал.)
ВЕДУЩИЙ
— Значит, вы создавали не империю.
Вы создавали эхо.
(с вызовом)
Вы не лидер. Вы зритель спектакля о себе.
НАПОЛЕОН
(спокойно)
— Все великие лидеры — архитекторы мифа.
(пауза)
Я строил не Францию. Я строил Наполеона.
(в сторону)
И, поверьте, он вышел убедительным.
ВЕДУЩИЙ
— Убедительным — да.
(пауза)
Но выжившим — нет.
(жест в зал)
Может быть, вы просто были фанатом себя?
НАПОЛЕОН
(внимательно)
— Не фанатом.
(пауза)
Проводником.
Я верил в того Наполеона, которого сам же создал.
(тише)
И иногда — он был сильнее меня.
(На экране — автопортрет Наполеона, глазами художников, глазами народа, глазами врагов. Все разные. Все — не он.)
ВЕДУЩИЙ
— Значит, миф вами овладел?
НАПОЛЕОН
— Миф — это защита.
Когда ты у власти — реальность становится слишком хрупкой.
(пауза)
А миф — держит форму.
ВЕДУЩИЙ
— Но цена?
(повышает голос)
Цена — доверие. Близость. Человечность.
НАПОЛЕОН
(твёрдо)
— И победа.
(Пауза. Ведущий поворачивается, затем резко возвращается к Наполеону.)
ВЕДУЩИЙ
— Но вы проиграли.
(в упор)
Вы остались один.
(голос обостряется)
Вы — не победили даже самих себя.
НАПОЛЕОН
(неожиданно тихо)
— Возможно.
(в сторону)
Но я заставил миллионы поверить, что можно стать чем-то большим, чем тебе велели быть.
(пауза)
Пусть даже — на время.
(На экране — юный Бонапарт, сидящий над книгами, южный акцент, идущий против французской элиты. Затем — коронация. Зал глух. Все слушают.)
ВЕДУЩИЙ
— И всё же…
(взгляд проникающий)
Кто был настоящий Наполеон?
НАПОЛЕОН
— Тот, кто не знал, что маленький.
(пауза)
Пока весь мир не начал ему это доказывать.
ВЕДУЩИЙ
— А теперь вы знаете?
НАПОЛЕОН
(взгляд — прямой)
— Теперь — я выше, чем когда-либо.
(пауза)
Потому что больше не должен побеждать.
(Свет гаснет. На экране — лишь слово “НАПОЛЕОН”, исчезающее, как дым. Конец акта).
(На сцене — тёплый золотистый свет. В центре — два кресла. Ведущий сидит, в руке у него тонкий лист бумаги. На экране — отрывки писем Наполеона к Жозефине, написанные каллиграфическим почерком. Наполеон стоит, не двигаясь. Он молчит. Ведущий читает.)
ВЕДУЩИЙ
(чтение почти интимное)
— “Жозефина, ты не пишешь мне. Ты забываешь своего Наполеона. Но он живёт тобой. Я не могу дышать без твоей тени.”
(поднимает глаза)
Красиво.
(пауза)
Но ведь это — не любовь. Это… зависимость.
НАПОЛЕОН
(не сразу)
— Любовь — это и есть зависимость.
(тихо)
Жозефина была тем, кто напоминал мне: я — не только меч. Я — кожа. Я — пульс.
(пауза)
Именно поэтому я её и изгнал.
ВЕДУЩИЙ
— Изгнали — потому что любили?
НАПОЛЕОН
(твёрдо)
— Потому что любил империю больше.
(пауза)
Жозефина — не могла родить наследника.
А я не мог позволить себе быть мужчиной, а не системой.
ВЕДУЩИЙ
— Но ведь вы уничтожили сами себя, когда отрезали себя от неё.
(в упор)
Жозефина была вашим голосом разума.
А после неё осталась только — амбиция.
НАПОЛЕОН
— Возможно.
(пауза)
Но разум не выигрывает сражений.
А амбиция — да.
(На экране — сцены из битвы при Ваграме, Аустерлице, затем — Жозефина в саду. Противопоставление молчаливое, но жестокое.)
ВЕДУЩИЙ
— Давайте сыграем.
(садится удобнее)
Я — Жозефина. Вы — тот, кто уже проиграл.
(в глаза)
Что вы мне скажете?
НАПОЛЕОН
(долго молчит, затем медленно, почти шепотом)
— Я выбрал Францию.
А потом Франция выбрала забвение.
(пауза)
Ты была — домом.
А я мечтал стать землёй.
ВЕДУЩИЙ
(спокойно, будто изнутри)
— Ты не умел быть любимым.
Ты умел только — быть нужным.
НАПОЛЕОН
— А разве это не одно и то же?
(Тишина. Ведущий встаёт. Смотрит Наполеону прямо в глаза.)
ВЕДУЩИЙ
— А если бы тебя не изгнали?
Если бы ты продолжал править, побеждать, расширяться…
(тихо)
Ты бы стал чудовищем?
НАПОЛЕОН
— Я уже был им.
(пауза)
Но чудовище, которое знает, что оно чудовище — опаснее, чем то, что верит в своё величие.
(в сторону)
Я видел грань.
И переступил её — ради формы.
(На экране — ледяная сцена из Москвы. Сгоревшие улицы. Французские солдаты в снегу. Потом — лицо Жозефины. Не обвиняющее. Смотрит, как будто знала всё заранее.)
ВЕДУЩИЙ
— Значит, вы проиграли не в Ватерлоо.
А тогда, когда перестали быть… любимым?
НАПОЛЕОН
(ровно)
— Я проиграл, когда поверил, что можно заменить любовь — поклонением.
(пауза)
И построил храм, в котором было холодно даже мне.
(Молчание. Экран гаснет. Свет становится тусклым. Ведущий медленно уходит за кулисы. Наполеон остаётся. Один. Конец акта).
(Сцена без декораций. Только одна белая линия на полу — как черта жизни. Наполеон сидит. Ведущий стоит напротив. На экране за их спинами — чередуются статуи, надгробия, обложки книг. Всё — про одного человека: Наполеона. Но образы — разные. Противоречивые. Несовпадающие.)
ВЕДУЩИЙ
(смотрит в зал)
— Как умирает власть?
(поворачивается)
С выстрелом?
С подписью?
Или… когда больше некому подчиняться?
НАПОЛЕОН
(вслух, себе)
— Власть умирает — когда ты становишься символом.
(пауза)
Символ больше не командует.
Он — на стене. На купюре. В учебнике.
(пауза)
Он — безопасен.
ВЕДУЩИЙ
— А вы были опасны?
НАПОЛЕОН
(твёрдо)
— Я был неудобен.
(пауза)
И все неудобные однажды становятся либо иконами, либо проклятием.
(жест на экран)
Иногда — и тем, и другим.
(На экране — сравнение: “Герой Франции” / “Палач Европы”. Цитаты Чёрчилля, Толстого, Стендаля, Меттерниха.)
ВЕДУЩИЙ
— Но если убрать все фанфары, статуи, легенды…
(в упор)
Что останется?
НАПОЛЕОН
— Человек.
(пауза)
Который хотел — всё.
(взгляд в сторону)
И не знал, как жить, когда начал терять.
ВЕДУЩИЙ
— То есть вы признаёте: вы не умели проигрывать?
НАПОЛЕОН
(медленно)
— Я не верил в поражение как финал.
(пауза)
Для меня проигрыш — был просто началом нового маршрута.
ВЕДУЩИЙ
— Но смерть — не маршрут.
НАПОЛЕОН
— Смерть — это репетиция.
(пауза)
А настоящая битва — идёт за память.
(На экране — смена: детские книги, фильмы, военные парады, карикатуры. Всё — про Наполеона. Всё — разное. Один образ сменяет другой. Память неустойчива.)
ВЕДУЩИЙ
— Память о вас — спорна.
Вы — и герой, и захватчик.
И законодатель, и убийца.
(делает паузу, затем жёстко)
А что, если вы — просто диктатор с хорошим пиаром?
(Пауза. Секунда тишины. Зал замирает. Наполеон не отводит глаз.)
НАПОЛЕОН
— А что, если все великие — диктаторы с хорошей историей?
(пауза)
Цезарь. Александр. Пётр.
(в сторону)
Мы не выбираем, как нас назовут.
Мы лишь решаем, стоит ли быть названным вообще.
ВЕДУЩИЙ
— Вы хотите бессмертия?
НАПОЛЕОН
— Я уже бессмертен.
(спокойно)
Не потому, что живу.
А потому, что спорят, кто я был.
(На экране — кадры: муляж шляпы Наполеона, его саркофаг в Доме инвалидов, Google-запросы: “Наполеон — герой или тиран?”.)
ВЕДУЩИЙ
— И этого достаточно?
НАПОЛЕОН
— Да.
(в сторону)
Потому что пока ты — повод для вопроса…
ты ещё не исчез.
(Молчание. В зале тихо. На экране появляется надпись: “Никто не победит того, кто не сдаётся. Но кто сдаётся — становится легендой”. Конец акта.)
(Сцена изменилась. На полу — песок. По углам — выцветшие морские карты, письма, зеркало. Свет приглушён. В центре — Наполеон, один. Ведущий заходит медленно, без эффектов. Голос — спокойный. Это уже не допрос. Это почти исповедь.)
ВЕДУЩИЙ
— Святой Елены.
Точка, с которой не возвращаются.
(пауза)
Император на острове — это почти как бог в чулане.
(пауза)
Что вы там поняли?
НАПОЛЕОН
(взгляд в песок)
— Что шум — не синоним жизни.
(пауза)
И что когда все молчат — ты впервые слышишь себя.
ВЕДУЩИЙ
— И что вы услышали?
НАПОЛЕОН
— Голос, который я глушил 20 лет.
(пауза)
Он говорил: “Ты всегда был один. Даже в толпе. Особенно в параде.”
(На экране — замедленные кадры из жизни на острове. Тропинка. Буря. Один силуэт у скалы. Наполеон — без мундира. Без короны. С книгой.)
ВЕДУЩИЙ
— Говорят, величие — это умение остаться собой после всего.
(пауза)
А кем были вы, когда всё — исчезло?
НАПОЛЕОН
— Человеком.
(тихо)
Не символом. Не тенью. Не афишей.
(вздох)
Просто человеком, который ошибся не в расчётах…
(пауза)
А в понимании — зачем всё это.
ВЕДУЩИЙ
— И зачем это было?
НАПОЛЕОН
— Чтобы доказать… себе… что я существую.
(пауза)
Но победа не даёт этого ощущения.
(глухо)
Оно приходит… когда ты проиграл. И всё ещё хочешь жить.
(Тишина. На экране — белая стена с надписью: “Покой начинается, когда больше нечего защищать.”)
ВЕДУЩИЙ
— Вы ведь были окружены.
Людьми. Армией. Народом.
(пауза)
А потом — ни с кем.
(мягко)
Что страшнее: война или одиночество?
НАПОЛЕОН
(без колебаний)
— Одиночество.
(пауза)
Война — требует решения.
Одиночество — требует смысла.
(в сторону)
И если ты не знаешь, зачем — ты тонешь.
ВЕДУЩИЙ
— Вы ведь знали, что умрёте в изгнании?
НАПОЛЕОН
— Да.
(пауза)
И всё же каждое утро вставал.
(медленно)
Потому что мне нужно было проигрывать — достойно.
(На экране — последняя запись: “Он просыпался не ради будущего, а чтобы не исчезнуть полностью.”)
ВЕДУЩИЙ
— Значит, главное — не власть?
НАПОЛЕОН
— Главное — не исчезнуть в ней.
(пауза)
Ты думаешь, что правишь — а она тебя переписывает.
(пауза)
И в конце, на острове, ты понимаешь:
вся твоя империя — внутри тебя.
Или — нигде.
(На сцене загорается зеркало. В нём отражается Наполеон. Один. В пустоте. Без ордена. Без титула. Человеческое лицо. Не миф. Конец акта.)
(Сцена тиха. Простая. Наполеон сидит в одиночестве. Ведущий медленно выходит на сцену, без света, без музыки. Только дыхание. Только двое. Последний акт не требует украшений.)
ВЕДУЩИЙ
(медленно)
— Вы знаете…
(пауза)
Я боялся вас.
(в сторону)
Боялся, потому что в вас было то, чего я сам боюсь — абсолютность.
(пауза)
А ещё… я вами восхищался.
(Наполеон не улыбается. Только смотрит. Не вниз — в глаза.)
ВЕДУЩИЙ
— Потому что вы шли.
(пауза)
Когда уже не было уверенности.
Когда вас ненавидели.
Когда даже вы сами себе — не верили.
(пауза)
Вы шли.
НАПОЛЕОН
(спокойно)
— Потому что стоять — больнее.
(в сторону)
Когда ты стоишь — ты слышишь.
А когда идёшь — глушишь сомнение шагами.
ВЕДУЩИЙ
— А если бы была возможность…
(тихо)
Вы бы пошли этим путём снова?
(Пауза. Наполеон встаёт. Не торжественно. Просто. Как старик. Но всё ещё — Император.)
НАПОЛЕОН
— Я бы пошёл.
(пауза)
Потому что не идти — значило бы предать себя.
(глухо)
А я предал всё. Жену. Страну. Мораль.
Но…
(пауза)
Я не предал себя.
(Молчание. Ведущий поворачивается в зал. Потом — обратно.)
ВЕДУЩИЙ
— Что вы хотите, чтобы помнили о вас?
НАПОЛЕОН
(после паузы)
— Пусть спорят.
Пусть сжигают.
Пусть цитируют и вырезают.
(в упор)
Главное — чтобы не молчали.
НАПОЛЕОН
— Тогда ты уходишь…
(в сторону)
…но не умираешь.
(тише)
Потому что молчание — последняя форма власти.
И если ты её выдержал — значит, ты был больше, чем легенда.
(На экране — портрет Наполеона, нарисованный вручную. Медленно выцветает. Осталось только лицо. Человеческое. Сломанное. Гордое.)
ВЕДУЩИЙ
— Последнее слово, Император?
(Пауза. Наполеон делает шаг к залу. Не к микрофону — к тишине.)
НАПОЛЕОН
— Величие…
(пауза)
…это быть непонятым —
и всё равно идти.
(Свет гаснет. Тишина не обрывается — она остаётся. Конец диалога.)
