Крипота + Триллер

Я делюсь этим на случай, если не вернусь – было бы отлично, чтобы как можно больше людей узнали об этом.

Может быть, тогда, кто-нибудь поверит нам.

После окончания колледжа я и моя подруга Лиз каждый год вместе ездили в отпуск, стараясь посетить новый город.

Когда мы планировали путешествие в конце лета 2021 года, она получила электронное сообщение, в котором говорилось, что Лиз заслужила бесплатное недельное проживание в отеле. Она часто ездила в командировки, поэтому подобный бонус не стал чем-то необычным. Одним из мест, где Лиз могла воспользоваться этой возможностью стало то, в котором мы еще не бывали и выглядело оно просто роскошно.

Однако когда мы вошли в лобби, я что-то ощутила. Не знаю, как объяснить, но это место было странным. Да, старое здание обновили, но яркие цвета, свет, картины – казалось, словно кто-то нанес тонкий, освежающий слой на десятилетия нищеты и страданий. И даже воздух был каким-то… тяжелым.

Лиз ничего не заметила, по крайней мере, по-началу.

Парень на стойке регистрации некоторое время смотрел на нас, прежде чем пробормотать, что ему нужно поговорить со своим менеджером. Мы переживали, что сейчас услышим, что полученное электронное письмо было мошенничеством, но к нашему облегчению он вернулся с улыбкой и сказал, что нам повысили категорию номера. Вид на город и едва заметные горы вдалеке, видимые из окна, покорили меня.

В первый день все было хорошо, но, проснувшись следующим утром, я увидела, что Лиз сидит на своей кровати спиной ко мне, абсолютно неподвижно.

• Лиз?- Повторила я несколько раз пока, наконец, не подошла и не хлопнула ее по плечу. - Эй.

Она таки повернулась и тихо произнесла, словно кто-то еще мог нас услышать.

• Ты слышала что-нибудь прошлой ночью?

Я покачала головой.

Она выглядела смущенной, словно не знала, стоит ли продолжать разговор.

• Я не могла уснуть из-за царапанья за стеной, - шепотом выдохнула она, - Мне это не нравится.

Я сплю крепко, даже слишком крепко, честно говоря. Дома, когда я одна, мне приходится заводить несколько будильников, чтобы вовремя проснуться на работу, и однажды я буквально проспала пожарную тревогу (к счастью, ложную).

Лиз же наоборот спит чутко. Даже незначительный шум способен разбудить её, поэтому первая ночь на новом месте всегда была непростой, ей нужно привыкнуть к новым звукам.

Мне казалось, что через пару ночей она привыкнет, или спишет звуки на оседание здания, особенно в таком старом месте.

Я хотела попросить поменять номер, но Лиз беспокоилась, что в таком случае нас попросят оплатить его. Подруга сказала, что нужно постараться не обращать на это внимания.

За день до нашего выезда Лиза разбудила меня, ее глаза были широко распахнуты и полны ужаса.

Отодвинув свою прикроватную тумбочку, она показала на маленькую дверь высотой около 3 футов, которая находилась за ней. Дверь выглядела старой – темное дерево с антикварной ручкой – что очень контрастировало с современным видом нашего номера.

• Ты открывала её?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую, раз задаю подобный вопрос и отошла, когда я приблизилась, на всякий случай.

Мне казалось, что если мы посмотрим внутрь, то нам станет легче.

Я ошиблась.

Как только я толкнула дверь, в нос моментально ударил запах ржавчины и отбеливателя.

Узкое пространство уходило куда-то вдаль, оно простиралось дальше, куда мог достать свет моего телефона с того места, где я стояла , буквально через несколько шагов все исчезало в темноте. Пространство было по высоте и ширине как маленькая дверь, и я представила, что придется ползти на четвереньках, чтобы увидеть насколько далеко оно уходит. Ненавижу темноту и маленькие пространства, но когда я обернулась на Лизу и увидела мешки под ее глазами, выражение ее лица, я поняла, что должна это сделать ради нее.

Итак, я забралась внутрь.

Через несколько шагов я увидела, что маленькое и узкое помещение заканчивается другой стеной с пожелтевшими обоями. Они выглядели довольно старыми, и я предположила, что это часть первоначальной планировки отеля.

Темный, узорчатый ковер был весь в пятнах, которые вероятно и были причиной резкого запаха.

Сделав шаг назад, мне показалась, что за стеной впереди слышится шепот. Стоя там, я отчаянно боролась с желанием убежать и захлопнуть дверь.

Не знаю, для чего изначально предназначалось это помещение, но здесь явно что-то было не так и это не сулило ничего хорошего.

• Эй, - прошептала я, как только дверь закрылась, и попыталась небрежно пододвинуть столик. - Почему бы нам не собрать вещи? Мы можем поискать другой отель на эту ночь.

Она, казалось, немного успокоилась и сказала, что может остаться здесь на последнюю ночь.

Побывав в этом маленьком пространстве за нашей стеной, мысль о том, чтобы провести там еще одну ночь, честно говоря, пугала меня до чертиков, но я решил, что если она сможет пережить это, то и я смогу.

После того как мы выключили свет той ночью, помню, как видела перед сном ее темный неподвижный силуэт, сидящий на краю кровати.

Это был последний раз, когда я ее видела.

Проснувшись от сигнала будильника — нам нужно было выехать на несколько часов раньше – я отметила, что уже полдень.

Мое замешательство быстро переросло в панику, когда я поняла, что Лиз нет в комнате.

Ее чемодан, сумочка, телефон, все было на месте.

Входная дверь была заперта на замок и цепочку изнутри. Сначала я не могла сообразить, где еще она может быть, как вдруг меня осенило. Было одно место, которое я не проверила.

Тумбочка все еще стояла перед дверью, но я была почти уверена, что она была не там, где мы оставили ее вчера. Неохотно я отодвинула ее в сторону.

• Лиз?

Ответа не последовало.

Но я увидел, что то, что я считала стеной, слегка приоткрыто. Я осторожно толкнула ее и резко вздохнула, когда увидела, что она ведет в туннель. Он уходил так далеко – далеко за пределы досягаемости фонарика моего телефона, словно в бесконечность.

• Лиз?

В ответ прозвучало лишь эхо моего собственного голоса.

Я пыталась убедить себя, что все будет в порядке, и мне нужно войти, особенно если Лиз там. Сделав глубокий вдох, я отодвинула фальшивую стену и вошла.

Пока я ползла на четвереньках, неловко зажав телефон в зубах, я старалась не думать о тесном пространстве и кромешной тьме передо мной, и не представлять, что же могло случиться с Лиз.

Я старалась не обращать внимания на полосы почти засохшей крови на полу.

Мне нужно было продолжать. Я знала, что Лиз бы сделала то же самое для меня.

Вдруг пришло понимание, что я даже не знаю, как долго ее не было.

Я твердила себе, что стены не сжимаются вокруг, это просто воображение – что это темное пространство не может длиться вечно, и, в конце концов, оно закончится. Я продолжала повторять это себе снова и снова как мантру, просто чтобы быть в тонусе, попытаться отвлечься от чувства отчаяния, которое, казалось, заполнило это место.

Туннель закончился, открываясь в комнату без света и окон, но, по крайней мере, достаточно большую, чтобы я могла стоя размять свои сведенные судорогой мышцы. Все, что иожно было различить, это темные стены с крошащимися кирпичами и шаткие на вид лестницы, которые вели вверх и вниз. Было так тихо и жутко, что легко было забыть, что я нахожусь в городе, переполненном людьми, все еще внутри шумного отеля. Посветив фонариком в кромешную тьму над головой, я увидела лестницы, ведущие к другим площадкам, таким же, как та, на которой стояла я. Казалось, что комнаты выше и ниже нашей имели похожие туннели.

Запах отбеливателя давно сменился запахом плесени и ветхости. Все было так странно, что я не могла понять, что больше всего, и вздрогнула, задаваясь вопросом, почему это было спроектировано именно так. Для чего?

Сделав предположение, что все лестницы в тоннеле надо мной ведут в другие комнаты, я спустилась вниз.

Металл эхом лязгнул в огромном пустом пространстве над моей головой, когда я, наконец, добралась до тяжелой двери и открыла ее. Глаза, привыкшие к темноте, неприятно резануло солнечным светом.

Я посмотрела за угол, где, как мне казалось, заканчивался отель.

Дверь была облицована тем же кирпичом, что и все здание. Она была настолько незаметной, что, когда я закрыла ее за собой, она идеально слилась с внешней стеной.

Помню, как я вбежала внутрь отеля и припала к стойке, пытаясь донести то, что я нашла, до любого, кто был готов меня выслушать. До сих пор в моей голове стоит образ засохшей крови на ладонях, которая резко выделялась на белом мраморе – это было все, о чем я могла думать, пока менеджер пытался меня успокоить.

Он сказал, что Лиз, вероятно, просто ушла. Люди часто выходят, чтобы исследовать город в одиночестве, сказал он мне. Моя подруга, вероятно, вернется позже.

Но этого не произошло.

Я вызвала полицию, и приехавший офицер долго и непринужденно беседовал с менеджером отеля.

Они проверили комнату, я показал ему дверь, но она, похоже, его не особо заинтересовала. Он просто повторил то, что сказал менеджер – может быть, она решила начать жизнь с чистого листа и не хотела, чтобы ее нашли.

Я была в истерике, указала на то, что ее сумочка и телефон все еще в комнате, она даже не взяла обувь.

• Это не редкость, — сказал офицер, наклонившись немного ближе, и на его лице было написано предупреждение, менее тонкое, чем его слова, что люди посещают такой город и никогда не уезжают.

Я колесила часами, спрашивала владельцев магазинов и людей на улице, не видели ли они Лиз. Но никто не видел. В конце концов, мне пришлось вернуться домой, затем на работу.

Официальная версия по-прежнему такова, что она просто… ушла… по собственному желанию. Я в это не верю. Так же как и ее семья, и жених.

Время от времени мы с ним приезжали в тот городок, просто на всякий случай, вдруг кто-то ее видел, но ответ всегда был один и тот же.

У жениха появилась идея забронировать тот же номер снова, чтобы посмотреть, что мы можем найти в туннелях. Он звонил множество раз в попытках сделать бронь, спрашивал, свободен ли номер 347 или любой из тех, что прямо над ним, и ему всегда говорили, нет.

Мы не потеряли надежду, но определенно потеряли большую ее часть.

Так было несколько дней назад.

Недавно я получила приглашение по электронной почте, в котором говорилось, что я заслужила бесплатную неделю, точно такую же, как Лиз два года назад. Приехав, я пошла регистрироваться, и, осмотрев меня, парень за стойкой сказал, что ему нужно позвать менеджера. Менеджер, тот же, что и раньше, вышел лично, и я так разволновалась, что он выгонит меня, но он просто улыбнулся и сообщил мне, что категорию моего номера повысили.

Уверена, вы можете угадать номер моих апартаментов.

Каждую ночь я пытаюсь не спать. Хотя после всего, что случилось, я не смогу заснуть здесь, даже если захочу. Каждую ночь я просто сижу в темноте, слушая звуки, доносящиеся из-за этой ужасной двери. Звуки, которые, я могу поклясться, становились немного громче, немного ближе… каждую ночь.

Завтра утром день выезда.

Меня посетило чувство, что сегодня вечером я наконец узнаю, что случилось с Лиз.

Пожелайте удачи.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Худокормова Юлия специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

— О, пока не забыл, чувак. Хотел узнать, не мог бы ты мне помочь?

Кассир - прыщавый парень, на вид лет двадцати или около того, отвлекся от упаковки в пакет пачки чипсов, двух бутылок газировки и сигарет марки «LuckyStrike». На мгновение он просто замер, словно застыв в середине действия. Затем, наконец, ответил:

— Да, что случилось, приятель?

Я едва заметно вздохнул, переживая, что меня отправят в пешее эротическое путешествие, если говорить вежливо. Почувствовав облегчение, я полез в задний карман за тем, что там находилось.

— Видишь ли, я, кажется, ну… будто заблудился. Я решил прокатиться ночью и в итоге заблудился среди всех этих перекрестков.

Я развернул карту и положил ее на стойку, чтобы мы могли ее рассмотреть, прежде чем продолжить.

— Итак, я надеюсь, что ты мог бы показать примерно, где мы находимся? И, что еще важнее, как вернуться на главную дорогу?

Наступила еще одна долгая пауза, а затем парень начал смеяться, сначала тихо, а потом громче.

— Чувак, бумажная карта? - выдавил он между приступами смеха. - Ты серьезно? Какой сейчас год? 1993?

Я же просто смиренно вздохнул. У меня было предчувствие, что будет подобная реакция от человека его возраста, и, похоже, оказался прав. Парень вытер слезы с уголков глаз и посмотрел на меня.

— Серьезно, братан, у тебя в машине нет GPS или типа того? - спросил он.

Я тут же повел большим пальцем через плечо, указывая на бежевый седан, стоящий у заправки.

— Не в Honda Accord 1979 года, - просто ответил я. Когда он вновь взглянул на меня, было видно, что парниша хочет выдать еще одну шутку, вероятно, что-то о том, что мне следует купить более новую машину. К счастью, он оставил это при себе.

Вместо этого он наклонился над картой и, все еще тихо посмеиваясь про себя, начал ее разглядывать. Несколько мгновений спустя он щелкнул пальцами.

— Ха! Я все-таки нашёл! - гордо сказал он, указывая пальцем примерно на середину карты и смотря на меня, - Мы как раз здесь, примерно в шести или семи милях от Плейсера.

Я наклонился над стойкой, чтобы увидеть, куда указывает его палец.

— Здесь?

Он кивнул. Достав ручку из кармана, я обвел область, чтобы не забыть где нахожусь, и еще раз изучил карту.

— Ладно, значит, мне нужно будет проехать не один квартал, чтобы вернуться на главную автомагистраль, верно?

Парень снова кивнул, явно уже устав от необычного общения, судя по легкому раздражению, которое начало проступать на его лице.

— Конечно, - ответил он, положив мои покупки поверх карты, - Это будет стоить 14,50 долларов, а бензин 28,50 долларов.

Достав кошелек, я вытащил три двадцатки и протянул ему. Касса издала фирменный звон, открываясь, парень сложил в нее купюры и отсчитал сдачу. Положив ее и кошелек обратно в карман, я поднял пакет и сложил карту.

— Спасибо за помощь, - сказал я, поворачиваясь к выходу.

— Да, без проблем, - услышал я его бормотание, когда подошел к входной двери.

Маленький колокольчик, висевший на внутренней ручке, звякнул, когда я вышел и позволил двери захлопнуться за мной. Звуки гудения холодильников и тихого жужжания люминесцентных ламп сменились звуками ночного летнего леса. Сверчки и цикады громко стрекотали в траве вокруг магазина. Громкое уханье совы разнеслось среди деревьев, а затем послышался громкий рев, судя по всему, лося.

Я вдохнул чистый воздух, прежде чем спуститься по ступенькам к своей машине. Открыв водительскую дверь, я еще раз огляделся вокруг, прежде чем плюхнуться на водительское сиденье.

— Ну что, ты узнал, где мы? - спросил голос с пассажирского сиденья. На долю секунды меня охватила волна замешательства и паники пока я поворачивался. Их тут же сменило смущение, усилившееся, когда мой друг громко рассмеялся.

— Чувак, ты был там так долго, что забыл, что я жду тебя в машине?

Не желая это признавать, я покачал головой:

— Нет, братан. Просто общение с тем парнем было головной болью.

Он сочувственно кивнул. Крейг был одним из моих близких друзей. С тех пор, как мы встретились, мы сразу нашли общий язык, и с того момента держались друг друга. И одно из того, что мы оба любили делать, это ездить ночами, просто кататься без какой-либо цели, слушать радио и иногда делиться косяком, который кто-то из нас купит. Но это был первый раз, когда мы заблудились.

Я полез в сумку, вытащил бутылку Mr. Pibb и протянул ему.

— Вот, - просто сказал я, прежде чем вытащить LuckyStrikes и швырнуть остальное на заднее сиденье.

Вытащив ключ из кармана, я вставил его в замок зажигания и повернул. Мгновение спустя рядный четырехцилиндровый двигатель тихонько заурчал, оживая со своим традиционным урчанием. Разорвав упаковку, я вытащил сигарету из пачки и сунул ее в уголок рта, прежде чем потянуться к прикуривателю. Сделав это, я бросил взгляд в сторону магазина. И замер. Легкая дрожь пробежала по спине, когда я понял, что парень стоит у двери и смотрит на нас. Какого черта? Крейг поймал мой взгляд и тоже повернулся.

— Чувак, что, черт возьми, с ним не так?

Покачав головой, я достал прикуриватель и прижал светящуюся красную спираль к кончику сигареты. Вытащив сигарету изо рта, выдохнул облако дыма, прежде чем ответить, чувствуя себя обескураженным.

— Не знаю, но честно говоря, это довольно жутко, - я бросил последний взгляд. Парень даже не моргнул, он просто напряженно смотрел.

— Давай, уедем отсюда, - сказал Крейг, вторя моим мыслям. И мы поехали. Краем глаза я увидел, как друг обернулся и показал парню средний палец, когда мы выехали из-под света фар в темноту.

— Придурок, - услышал я его бормотание. Я повернул машину налево и поехал обратно тем же путем, которым приехали.

— Что ж, хорошо, что я узнал, где мы.

Я вытащил карту из кармана и протянул ее другу. Он на мгновение замешкался, затем щелкнул фонариком, направив его на карту.

— Чувак, как мы добрались почти до Плейсера на восток? - спросил он удивленным тоном.

— Наверное, ехали дольше обычного, - ответил я, опуская стекло, чтобы стряхнуть пепел. Бросив взгляд на часы на приборной панели, увидел, что сейчас 2:45.

Отлично, Ванесса, скорее всего, сейчас сильно переживает за нас. Особенно за меня. С тех пор, как мы начали встречаться пять лет назад, моя девушка всегда настороженно относилась к моей привычке кататься по ночам, когда я не мог уснуть. Она всегда боялась, что я попаду в аварию, врежусь в дерево, либо собью животное. Чаще всего я приходил домой и видел, что она сидит и ждёт меня, а ее прекрасные сапфировые глаза полны беспокойства.

— Эй, как думаешь, мне написать Ванессе и сообщить, что у нас все в порядке? - спросил я Крейга и услышал как он фыркнул.

— Честно, братан? Не стоит. Я знаю, что эта женщина любит тебя до смерти, и я рад, что она так заботится о тебе, но она должна понять, что ты знаешь, что делаешь. Плюс, вам двоим нужно личное пространство. Это нездорово, столько времени проводить вместе.

Я выкинул окурок в окно и вздохнул.

— Это называется любовь, чувак, тебе стоит как-нибудь попробовать, - пошутил я, заставив его рассмеяться.

— Нет, спасибо, мне слишком нравится быть одному.

Покачав головой, я уставился в лобовое стекло, пока фары освещали нам путь. Чувствовалось легкое беспокойство, перед нами была раскинувшаяся двухполосная дорога, а луна в небе почти полностью скрывалась за ветками деревьев. За прошедшие два часа мы не увидели ни одной машины на дороге. Ну, а чего ты ожидал, Дерек? Ты заехал в глушь, здесь одни города-призраки. Почему бы тебе в следующий раз не попробовать проехать весь путь до Айдахо? Стряхнув с себя мысли, я немного покопался в центральной консоли, и достал кассету. Немного музыки помогло бы мне почувствовать себя лучше. Вставив его в кассетный проигрыватель, я нажал кнопку воспроизведения. Через мгновение из динамиков зазвучали басы и синтезаторы песни That House группы Dance with the Dead. Крейг издал радостный вопль.

— Чувак, ДА! Именно такие мелодии нам нужны для такой поездки!

Он опустил стекло, высунул голову в окно, чтобы покричать в ночи. Я покачал головой, не в силах сдержать улыбку от его выходки. Чертов придурок.

Игривое настроение помогло успокоиться, и я почувствовал, как расслабляюсь на сиденье, а напряжение улетучивается в окно. Так продолжалось несколько минут. Дорога тянулась перед нами, а затем исчезала в темноте позади, из радио лилась музыка, а на фоне тихо гудел двигатель. Я снова взглянул на часы. Теперь они показывали без пяти три. Через минуту мы должны оказаться на шоссе. Эта мысль развеяла последние остатки напряжения, и я полез на заднее сиденье за сумкой, уцепив ее кончиками пальцев. Вытащил оттуда бутылку содовой и, прижав ее к рулю, открыл крышку. Затем поднес ее к губам и сделал глоток, на долю секунды оторвав взгляд от дороги, чтобы запрокинуть голову. Я снова посмотрел на дорогу…

И чуть не выплюнул все это на лобовое стекло. В ту секунду, как я перестал смотреть, на дорогу вышла фигура.

— ЕБТВОЮМАТЬ! - закричал я, изо всех сил нажимая на тормоз. З

адние колеса машины заблокировались, и пронзительный визг шин заполнил салон. К моему ужасу, машину начало заносить. О, черт, нет, нет, нет, нет! НЕТ! На несколько секунд мир вокруг превратился в размытое пятно форм и цвета, я боялся, что в любой момент мы врежемся в дерево или перевернемся. К счастью, машина, наконец, остановилась с протестующим визгом. Мы ехали в обратном направлении, я мог это сказать по черным линиям на дороге, оставленным резиной моих шин. Руки вцепились в руль мертвой хваткой, сердце бешено колотилось в груди. Я коротко и прерывисто задышал. В машине не было никаких движений несколько секунд, а потом Крейг потянулся вперед и выключил музыку.

— Чувак, что за херня?! - крикнул он, его лицо выглядело таким же бледным, как и мое.

Я не сказал ему ни слова. Вместо этого потянул ручной тормоз, отстегнул ремень безопасности и практически пинком распахнул дверь. Выйдя, я на негнущихся ногах подошел к передней части машины, пока не оказался между лучами фар. Огляделся, сначала на дорогу впереди, затем на лес по обе стороны. Там ничего не было. Что за…? Я обернулся и посмотрел назад, поверх крыши машины. Красный свет задних фар осветил несколько футов, но дальше была только темнота. Я снова обернулся, глядя в темноту за ветвями. Никакого движения в кустах и ветвях, вокруг стояла тишина, не считая тихого гудения двигателя. Я тряхнул головой. Неужели… мне просто показалось? Снова покачал головой. Нет, я точно знаю, что это не галлюцинации. Там кто-то БЫЛ.

Звук открывающейся дверцы заставил меня обернуться, и я увидел выходящего из машины Крейга. Оставив дверь открытой, он тут же подошел ко мне.

— У тебя ровно двадцать секунд, чтобы объяснить мне, что, черт возьми, только что произошло, пока я не вышел из себя, бро!

Несколько мгновений я попытался найти силы ответить.

— Кто-то… чувак, я не сумасшедший. Кто-то вышел из леса на дорогу. Похоже, это была девушка. Я думал, что вот-вот собью её!

Я понял, что не дышу, и выдохнул, изо всех сил пытаясь расслабиться. Крейг озадаченно посмотрел на меня.

— Ты серьезно?

Я кивнул. Крейг вытащил из кармана фонарик, которым он светил на карту, и щелкнул им, направив на деревья с одной стороны дороги, потом с другой. Сделав это несколько раз, он вновь повернулся ко мне.

— Ну, кто бы это ни был, его там больше нет. - нахмурился он, - Но… Как девчонка оказалась здесь, в глуши? - пробормотал он скорее себе под нос.

— Не знаю, чувак. Это чертов округ Джозефин. Сколько здесь нормальных людей, столько и чудаков.

Я услышал, как друг фыркнул от смеха и что-то ответил, но нечто привлекло мое внимание. Меня словно окатило кипятком. Затылком я ощутил как кто-то сверлит меня взглядом. Оглянувшись, я осмотрелся, но ничего не увидел. Чувство осталось, и оно мне совсем не нравилось. Особенно, когда оно снова пришло, на этот раз с той стороны, куда я смотрел минуту назад. По спине пробежал холодок, а вместе с ним внутри поселился страх и осознание.

— Ооох… черт, - прошептал я. Крейг повернулся.

— Что? - спросил он, увидев выражение моего лица.

Я поднял на него глаза и произнес слабым голосом.

— Давай вернемся в машину, прямо сейчас.

К счастью, он не стал спорить. Крейг направился к открытой пассажирской двери, и я за ним, поскольку ощущение того, что за нами наблюдают, усиливалось. Как будто кто-то быстро приближался из леса. О, черт. Я легко побежал, а затем со всех ног бросился на последние десять футов, хватаясь за дверную ручку и практически врезаясь в водительское сиденье. Захлопнув дверь за собой, я заблокировал ее, и увидел, что Крейг делает то же самое. Он повернулся ко мне, его лицо было скрыто в темноте, но голос позволял представить его состояние.

— Что, черт возьми, это было, это человек?

Тон выдал тот факт, что он испытывал то же чувство страха и ужаса, что и я.

— Помнишь те видео, где люди едут по пустым дорогам посреди ночи, а кто-то выходит на дорогу и заставляет их остановиться? - спросил я. С пассажирского сиденья донесся резкий вдох, прежде чем он ответил, закончив мою мысль.

— И тут из леса выскакивает толпа людей, пытаясь устроить им засаду… черт, черт, черт.

— Все похоже на то, пора сваливать нахрен.

Я отпустил ручной тормоз, натянул ремень безопасности и включил первую передачу. Шины завизжали, когда я нажал на газ, и через мгновение мы уже мчались прочь. По мере нашего удаления, ощущение того, что за нами наблюдают, сходило на нет, и я позволил себе облегченно выдохнуть. Мы ехали в тишине еще несколько минут, прежде чем я снова заговорил.

— Думаю, мы в безопасности, чувак.

Крейг тихо рассмеялся.

— Спасибо, твою мать, за это.

Я кивнул, затем потянулся за газировкой, которая упала между ручным тормозом и сиденьем. Схватив бутылку, я открыл ее и сделал глоток. Все еще прохладная жидкость немного взбодрила меня. Снова закрыв и бросив ее на заднее сиденье, я тоже рассмеялся.

— Я не хочу быть Дебби Даунер*, Крейг, но, думаю, после этого случая, я немного отдохну от ночных поездок. Это жесть какая-то.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом он заговорил.

— Это отстойно, братан, но я могу понять. Никаких проблем.

Мне показалось, что я уловил в его голосе легкую нотку грусти, а также что-то еще, что я не смог определить, но потом я услышал, как он выпрямился.

— Эй… Джейк? - спросил он, и в его голосе прозвучала встревоженность.

— Да? - я услышал, как он снова вздохнул.

— Разве мы не должны… разве мы не должны быть уже на шоссе? Или, по крайней мере, видеть огни проезжающих машин?

Я был полностью сосредоточен на участке дороги в свете фар, не замечая больше ничего вокруг, но услышав его слова, я резко повернул голову, чтобы посмотреть вдаль. Какого черта? Он был прав. Огни машин и грузовиков, мелькающих на шоссе, должны были быть видны в темноте. Я отчетливо помнил, как смотрел в зеркало бокового вида, когда мы сворачивали на эту дорогу с шоссе, и видел вездесущие проносящиеся белые и красные огни.

Сейчас все было не так.

Все, что я мог видеть впереди – темнота. Тьма и лес по обе стороны дороги. На мгновение я убрал ногу с педали газа, позволяя машине немного замедлиться, пока мозг усердно работал. Он, должно быть, ошибается, черт, я, должно быть, ошибаюсь. Мы просто еще не подъехали достаточно близко к шоссе. Ты же знаешь эти старые дороги, Дерек. Они часто оказываются длиннее, чем кажутся на первый взгляд.

Почувствовав некоторое облегчение от этой мысли, я произнес это вслух. Крейг кивнул, но я мог сказать наверняка, что он не был полностью убежден. И, если уж на то пошло, сколько бы я ни повторял это мысленно, я тоже не был в этом уверен. Как будто вид женщины, выходящей на дорогу, потряс меня больше, чем я думал сначала. Снова нажав на газ, я переключился на четвертую передачу и наблюдал, как стрелка спидометра приближается к 55 милям в час. Еще несколько минут мы ехали в тишине, ничего не видя. И тут Крейг вскрикнул.

— Вон! Свет!

На мгновение во мне вспыхнула волна надежды, и я вытянулся над рулем, глядя на шоссе. Но, нет, это был всего лишь уличный фонарь, стоящий одиноким охранником на обочине дороги. Под ним стоял старый, потертый знак, в который, казалось, стреляли много раз как пневматическими, так и настоящими пулями. Я немного притормозил, приближаясь к знаку, чтобы прочитать надпись. И почувствовал, как меня охватывает замешательство. Голден, 2 мили.

— Чего, блядь…? - выдохнул Крейг, прочитав знак. Уличный фонарь на мгновение залил салон машины светом, и я увидел его растерянный и обеспокоенный взгляд.

— Какого черта мы оказались в Голдене?

Голден - город-призрак, который каждый год привлекает посетителей, чтобы посмотреть на сохранившиеся здания. Это был шахтерский городок с населением в несколько сотен человек, но как только перспективы иссякли в начале-середине 20 века, он стал городом-призраком, которым является и по сей день. Наибольшую известность он получил в наши дни после того, как несколько лет назад был показан в сериале «Приключения призраков».

Крейг повторил свой вопрос, но я не смог ничего ответить. Мысли метались в голове. Голден находится в нескольких милях к северу от Плейсера. Дорог, соединяющих эти два района, нет, судя по тому, что я видел на карте. Не говоря уже о том… что мы ехали по прямой с тех пор, как выехали с заправки.

— Я, честно говоря, не знаю, чувак, - наконец ответил я, и голос выдавал, насколько я был потрясен.

В темном салоне машины я увидел, как он обхватил голову руками. Я нащупал пачку сигарет, вытащил еще одну дрожащими пальцами. Мгновение спустя справа мелькнул поворот на город-призрак. На мгновение я увидел темный массивный силуэт шпиля церкви, возвышающийся из темноты. Затем он оказался позади нас. Мне казалось, что нужно попытаться снизить градус напряжения, заполнившего салон автомобиля.

— Послушай, как бы мы ни оказались здесь, дело в том, что мы не можем быть далеко от шоссе. Так что давай просто сохранять бдительность и спокойствие, и когда мы вернемся ко мне, ты, я и Ванесса сможем над этим посмеяться. Звучит неплохо?

Я услышал, как друг сделал глубокий вдох, а затем выдохнул со свистом.

— Ладно, окей, это похоже на план. - Он тихо рассмеялся и похлопал меня по плечу. - Спасибо, Дерек. Ты действительно хороший друг. Рад, что у меня есть ты.

Я кивнул, затем понял, что он, возможно, не сможет увидеть это в темноте.

— Никаких проблем, бро, - сказал я и посмотрел на часы. 3 часа ночи. Прошло всего пять минут с тех пор, как я в последний раз смотрел на них. И все же мне казалось, что прошло тридцать. Время кажется другим, когда ты в стрессе. Несколько минут была только темнота. А потом вдалеке появился свет.

— Ха! Вот и все! - воскликнул я, ожидая, когда появится знак на съезд.

И ощутил смесь замешательства и недоверия, когда мы снова проехали указатель на Голден.

Это... что? Крейг ничего не сказал, но я почувствовал, как он напрягся на пассажирском сиденье, показывая, что тоже это увидел. Когда уличный фонарь и знак исчезли за нами, меня начало охватывать странное чувство. По спине пробежал холодок, когда я понял, что это то же самое чувство, которое я испытал, когда мы вышли из машины. Ощущение, что за мной наблюдают. Взгляд метнулся к размытым деревьям по обе стороны от машины, но я никого не увидел. Снова приблизился поворот на город-призрак. Я услышал, как Крейг снова глубоко вздохнул.

— Дерек, остановись, пожалуйста, - просто сказал он.

Его голос дрожал, и как бы мне ни хотелось продолжить путь, я сделал, как он просил, остановившись прямо перед поворотом. Он отстегнул ремень, открыл дверь и вышел. Я наблюдал, как он прошел к передней части машины и постоял там минуту. Казалось, он начал немного дрожать, и я понял, как сильно всё это его взволновало. Отстегнув ремень безопасности, я потянулся к дверной ручке, вновь взглянул на часы. И замер. Часы все еще показывали 3 ночи. Стрелки вообще не двигались. Волна шока окатила меня, когда я постучал по ним пальцами, чтобы проверить, не сломались ли они. Но они снова отказались двигаться.

— Ладно, что, черт возьми, происходит? - прошептал я себе. Я достал телефон из кармана и разблокировал его. Как и часы, он тоже показывал время - 3 часа ночи.

Ощущение, что за мной наблюдают, начало усиливаться, и я взглянул на Крейга, стоящего в темноте, прежде чем опустить глаза и начать набирать сообщение Ванессе: «Привет, малышка. Просто хотел сообщить тебе, что у нас с Крейгом все в порядке. Мы пытаемся вернуться на шоссе, но немного заблудились. Сделай мне одолжение, если я не напишу тебе через пятнадцать минут, ответь мне, ладно? Люблю тебя». И положил телефон обратно в карман.

Я знал, что мне следовало быть честнее, но начинал нервничать из-за этой... мягко говоря, странной ситуации. Не хотелось беспокоить ее больше, чем нужно, так как это ухудшило бы мое собственное психическое состояние. Толкнув дверь, я вышел и обошел машину, остановившись возле передней правой фары.

— Чувак, ты в порядке? - спросил я через мгновение. Крейг не ответил, но, к счастью, он, похоже, перестал дрожать. Я повторил свой вопрос. Когда он не ответил на мой второй и третий вопросы, я начал чувствовать, как меня охватывает новое чувство. Мощная смесь страха и ужаса.

— Крейг. Чувак, ты меня пугаешь до чертиков. Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Он, наконец, повернулся ко мне, и в полусвете фар я увидел, что его лицо немного побледнело. Он поднял палец и указал, сказав только одно слово.

— Смотри.

Я проследил взглядом, куда он показывал. И мне показалось, что я стою под ледяным водопадом. Сигарета, которую я держал во рту, выпала. Примерно в пятидесяти футах от меня, прямо в лесополосе, стояла фигура. Она была погружена во мрак, но, ахнув, я понял, что это та самая женщина, из-за которой мы чуть не разбились.

— Ох ты ж, мать твою. Нам следует... Нам следует вернуться в машину, Крейг.

Он кивнул.

— Думаю, ты прав, - ответил он дрожащим голосом.

Не отрывая глаз от фигуры, мы медленно попятились назад, пока не добрались до своих дверей и не забрались внутрь. Я даже не потрудился пристегнуться. Просто вдавил педаль газа в пол. Грязь и гравий вылетели из под колес, и машина рванула вперед.

На этот раз я не отпустил газ. Двигатель начал реветь, когда я переключился на третью и четвертую передачу. Спидометр достиг шестидесяти, когда я переключился на пятую передачу, а ощущение, что за мной наблюдают, усиливалось с каждой секундой. Я молился, чтобы увидеть хоть что-нибудь, что угодно впереди. Перекресток. Дом. Черт возьми, чертовски старый таксофон.

И тут моя кровь застыла в жилах, когда впереди нас появился свет. Точно такой же, как и раньше, с вывеской внизу. Я бросил взгляд на часы, и меня пронзил ужас, когда я увидел, что они все еще показывают то же время.

— Это нехорошо, братан, - сказал Крейг с пассажирского сиденья.

Я согласился с ним, но не произнес этого вслух. Лишь продолжил вдавливать педаль газа в пол, спидометр показывал восемьдесят. Снова появился поворот. И то, что я увидел, заставило сердце тревожно колотиться. Женщина приблизилась к дороге. И она больше не была одна. За ней я увидел других. Очертания других людей в темноте. Десятки. Возможно, больше. Все они стояли, глядя на дорогу. Наблюдая, как мы пролетаем мимо. А затем они исчезли в зеркале заднего вида.

— БЛЯДЬ, - выкрикнул я, когда фонарь и знак снова промелькнули мимо.

На этот раз толпа людей приблизилась к дороге еще ближе. Женщина стояла впереди, и на долю секунды ее осветили фары. Еще одна вспышка холода пробежала по моим венам, когда я увидел реку крови, стекающую по ее ночной рубашке, фасон которой, казалось, был десятилетней давности.

— Что, черт возьми, нам делать? - спросил Крейг, его голос был ровным, но полным страха, подобного моему. Я просто помотал головой.

— Не знаю, чувак, - все, что я мог сказать.

Уличный фонарь снова показался, когда я почувствовал вибрацию телефона в кармане, от неожиданности я чуть не ударил по тормозам. Пошарил в кармане в поисках телефона, увидел, как Крейг посмотрел на меня.

— Я написал Ванессе, когда мы остановились. Сказал ей ответить через несколько минут. Теперь, думаю, просто скажу ей вызвать полицию или что-то в этом роде.

Он не ответил, уставившись в лобовое стекло на приближающийся фонарь. Переводя взгляд с экрана телефона на дорогу и обратно, я заставил себя не смотреть на поворот, когда мы проносились мимо света. Я не хотел видеть, насколько близко подобрались эти... что бы это ни было. Пальцы дрожали, я и чуть не выронил телефон, когда я нажал кнопку «ОК» на значке уведомления, свет начал появляться снова. Сообщение Ванессы автоматически открылось, и на мгновение меня охватило облегчение, которого я никогда раньше не испытывал, от того, что у меня в руках оказалась хоть капля нормальности.

— Я замер.

Я даже не смотрел на дорогу. Не мог. Глаза были прикованы к одному единственному предложению, которое я несколько раз перечитывал. Бесконечные волны тревоги прокатывались внутри, и я произнес вслух.

— Какого…?

Крейг ожил.

— Что? Что она сказала?

Я не ответил. Мой разум мчался со скоростью миллион миль в час, пытаясь понять. Но это было похоже на то, как будто я снова и снова натыкался на ментальную стену. Я пытался думать о чем-то другом, когда мне в голову пришла другая мысль. Но снова ко мне приближался тот же самый блок. Как только это произошло, начала подниматься новая волна страха. Однако по совершенно другой причине. Теперь спидометр показывал, что мы едем девяносто. И тогда Крейг заговорил.

— Могу ли я задать тебе вопрос, чувак?

Страх пробежал по каждой клетке моего тела. Не из-за вопроса, а от его голоса. Он... был другим. Исчезли страх и напряжение, которые были всего минуту назад. Теперь он просто звучал... спокойно. Нет... не просто спокойно. Я не мог понять почему, но его тон... он почти заставил меня почувствовать, что он улыбается. По спине пробежали мурашки, когда я, наконец, заставил себя ответить, во рту стало сухо.

— Какой?..

Он ответил, когда мы проезжали под уличным фонарем.

— Ты боишься?

По какой-то причине вопрос заставил меня повернуться и посмотреть на него, как раз когда свет пронесся над нами. На долю секунды салон машины снова осветился. Наши глаза встретились.

Свет пролетел. Поворот снова появился, и на мгновение мои глаза метнулись вверх, чтобы увидеть, что женщина была прямо у дороги, полностью залитая светом фар. Я наконец-то увидел ее лицо.

И тут я закричал, пальцы вцепились в дверную ручку, когда машина вильнула вправо. Я увидел, как дерево летит в лобовое стекло. Я не думал. Я просто силой открыл дверь и выпрыгнул. Земля стремительно летела мне навстречу.

Тьма.

Я очнулся в больничной палате, голова была забинтована, а одна рука в гипсе. Грудь тоже горела. Первое, что я увидел, была Ванесса, которая, увидев, что я очнулся, разрыдалась и обняла меня за плечи. Через несколько мгновений вошел врач. Он сказал, что мне судя по всему повезло, я отделался лишь раной на голове, требующей наложения скоб, сильными ушибами ребер и сломанной рукой.

— Удивительно, что вы выпрыгнули из машины на такой огромной скорости, - сказал он, приподняв бровь.

Затем он сказал, что полиция хочет поговорить со мной. Чуть позже в палату вошли два офицера, которые задали много вопросов. Я рассказал им, что именно произошло... Ну, за исключением двух мелких деталей, во всяком случае. Они, похоже, отнеслись к моему рассказу серьезно и пообещали разобраться.

— У нас... были некоторые сообщения, похожие на ваши, сэр, - неуверенно ответил один из них.

Потом они рассказали, как меня нашли. Как отец и сын, владельцы заправки неподалеку, ехали на машине и сначала наткнулись на мою разбитую «Хонду», врезавшуюся в дерево, а затем на меня, лежащего без сознания в поросшей травой канаве. Они не сказали, кем были. Но у меня есть версия. По крайней мере, кто сын.

Та ночь была три месяца назад. Все это время я был дома, отдыхал и восстанавливался. У меня было достаточно времени, чтобы подумать. Достаточно времени, чтобы осмыслить… все. Я стараюсь больше не думать о той ночи. Ни о чем из этого. Мне кажется, что я сойду с ума, если продолжу это делать. Особенно после того, как копы сказала, что они никого больше не нашли на месте крушения. Только пассажирская дверь была открыта.

Но мне пришлось это сделать после того, как я получил электронное письмо с неизвестного адреса. Человек утверждал, что он парень, которого я видел на заправке той ночью. Он рассказал мне кое-что. Вещи, о которых его отец рассказывал ему, о том, что он видел на протяжении многих лет. Во что он вообще не верил. До той ночи. Когда он выглянул из окна заправки на мою машину. Тогда он в панике позвонил своему отцу.

Пока я печатаю это, чувствую, как теряю рассудок. Вспоминаю лицо женщины, настоящего призрака, когда оно мелькнуло в свете фар. Выражение ужаса, застывшее на нем, когда она отчаянно махала мне, чтобы привлечь внимание. Такой же взгляд, должно быть, был и у остальных. Помню, как повернулся, чтобы посмотреть на Крейга, когда мигнул свет, и увидел улыбку на его лице. Широкая улыбка, шире, чем могла бы быть у любого нормального человека, полная острых зубов, жадно уставившиеся на меня черные глаза, та же самая улыбка, которую как сказал парень, появилась у Крейга, когда я отвернулся.

Но больше всего я помню одну строчку, которую мне прислала Ванесса. Что заставило меня напрячь мозги, отчаянно пытаясь вспомнить дружбу с сидящей напротив фигурой, и ужас, наполнил меня, когда я понял, что не могу вспомнить ни одного воспоминания. Все это удерживает меня от ночных поездок. Три слова, которые навсегда останутся в моей памяти.

«Дорогой… кто такой Крейг?»

*Дебби Даунер - вымышленный персонаж «Субботним вечером в прямом эфире», дебютировавший в 2004 году, созданный и сыгранный Рэйчел Дратч. Персонаж обычно появляется на общественных собраниях и прерывает разговор, чтобы высказать негативное мнение и заявления.

~

Оригинал

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новости проекта Хотите больше переводов? Тогда вам сюда=)

Перевела Худокормова Юлия специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласиякомандыMidnightPenguin.Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

~

Да,я давно ничего не писал. Знаете, если честно, я не рассчитывал на большую аудиторию. Быть хранителем – это порой быть в одиночестве. Проснувшись около 3-х часов ночи, я внезапно захотел написать что-нибудь познавательное на reddit, и вдруг получил сотни запросов, вопрошающих: "Фиррин, как не позволить ужасным монстрам убить меня?". Что ж, это большая нагрузка в довесок к моей основной работе! Все это было написано по одной-единственной причине: я думал, что никто не прочитает!

(Да, меня зовут Фиррин. Firinnish – это старая шутка среди моих друзей о том, что мы – это только тени нас самих. Типа, я – Фирринообразный человек, или Фирринский, или Фирриноподобный, но настоящий Фиррин слишком могущественный, чтобы его увидеть. Лично я считаю это забавным, но пойму, если вы захотите мне слегка врезать.)

Так что да, я взял небольшую паузу.

Но я все еще хочу помочь. И многие из вас, кажется, хотят узнать историю о зеркалах.

Видите ли, у нас есть первобытный инстинкт. Это хороший инстинкт. Никто не говорит вам не смотреть в зеркало, когда вы поздно ночью идете в ванную. Никто не говорит: “Эй, это опасно из-за всякого жуткого паранормального дерьма”, а если бы и сказали – вы бы не поверили!

Но вы знаете. Вы ЗНАЕТЕ. Нет нужды говорить, в вас есть этот страх.

Итак, вы хотите знать, почему. Это непонятно, я полагаю.

Позвольте рассказать вам об Алисии Крейг.

Меня вызвала мать Алисии. Когда она открыла дверь, то оставила лишь щелку, так что я едва мог разглядеть ее нервное лицо.

– Вы – страж? – прошептала она, что, должен сказать, бессмысленно, потому что все, чего стоит бояться, прекрасно слышит шепот.

– Хранитель, – поправил я. – Да, я хранитель. Вы зажгли свечку в окне? Я узнал об этом, и вот я здесь.

Она открыла дверь чуть шире, но недостаточно, чтобы можно было войти.

– Это… что ж, это моя дочь. Она… мы все немного боимся ее, но не подумайте, она не опасна или…

– Я не собираюсь ей навредить, – сказал я своим самым обнадеживающе-уверенно-обещающим голосом.

На самом деле, я не употреблял слово "обещаю".

Женщина впустила меня. В эту квартиру, как и во многие другие в Эдинбурге, вела винтовая неосвещенная каменная лестница. Для меня было облегчением оказаться в теплой, залитой золотым светом прихожей. Я закрыл за собой дверь и на мгновение залюбовался яркими разноцветными существами на стенах. Это были невероятно реалистичные картины, изображающие животных. Лиса, заяц, олень, готовые прыгнуть в тень леса. Фоны были нарисованы грубой, пятнистой акварелью, небрежной рукой уверенного в себе художника, но сами животные были выполнены с вниманием к деталям.

– Их рисовал Гарри, – мать Алисии поймала мой взгляд. – Ее брат. Он уехал в университет.

– Поступил на зоолога? – спросил я, восхищаясь слоями перьев малиновки рядом с дверью.

– Биолога, но да, он любит животных. Хотите чашечку чая или еще чего-нибудь?

– Было бы чудесно. А затем мне нужно увидеть Алисию.

Меня поспешно провели в кухню, оформленную в том же стиле. У Крейгов была большая коллекция разномастных чашек, похожая на мою. (Люблю эти моменты, когда вы видите кого-то еще, живущего, как вы, это напоминает о том, что вы все еще человек, понимаете? Иногда я нуждаюсь в этом.)

Мне подали чай в большой красной кружке с изогнутыми стенками, идеально согревающую обе руки. На ней были точки и узор из зеленых листьев по каемке, как будто она притворялась большой клубникой. Я так ею увлекся, что почти не заметил Алисию.

– Можно и мне чашку чая? – жалобно спросила она. Ее мать, только что присевшая со своей собственной кружкой, вздохнула и отправилась обратно.

Пока мать Алисии наливала чай, я изучал девочку. Она казалась почти нормальной. Яркие глаза, каштановые волосы, веснушки, мятая школьная форма. Она плюхнулась на один из кухонных стульев и пристально посмотрела в ответ. Не знаю, что она высматривала, почти уверен, что выглядел достаточно нормально. Я не хожу повсюду в плащах или еще чем-то глупом, если только не соберусь стать ролевиком. Я все еще не определился со стилем после смены пола, но раньше у меня был период ношения длинных темных пальто и жилеток-джемперов, потому что я думал, что выгляжу по-джентльменски. Оглядываясь назад, я понимаю, что был похож на заурядного учителя английского, но, знаете, мы живем и учимся.

Яркие глаза изучали меня, и вскоре я начал чувствовать себя некомфортно под ее взглядом.

– Мам, это страж, о котором ты говорила? Который может помочь с ночными кошмарами?

– Хранитель, – устало поправил я. Уже можно сказать, что вы скоро устанете от этого.

– Да, – мать Алисии посмотрела на меня. – Вы можете помочь? Я никогда раньше не сталкивалась с хранителями. Даже не знала, что вы существуете, и еще месяц назад не поверила бы. Я просто…

– Как вы узнали обо мне? – поинтересовался я, всегда интересно, откуда мне приходит работа.

– Библиотекарь, – ответила Алисия, прежде чем это успела сделать ее мама. – Я спросила у библиотекаря. Мама сначала не хотела вас звать, но я сказала, что свечка в окне имеет высокое соотношение выгоды к риску, потому что она не может навредить нам, если вы не придете, но если придете, то это доказало бы, что происходит что-то сверхъестественное.

Я вскинул брови. Алисия не выглядела достаточно взрослой для употребления выражения “соотношение выгоды к риску”.

– Хорошо. Алисия, могу я задать тебе несколько вопросов?

Девочка кивнула.

– Во-первых, можешь рассказать мне, что случилось?

– Иногда я сильно злюсь, – сказала Алисия как ни в чем не бывало. Она выглядела совершенно спокойной. – То есть, очень-очень сильно. Это неприятно. И когда это происходит, люди заболевают. У мамы неделю было отравление, когда она заставила меня есть брокколи. Я этого не хотела.

Я кивнул и принял это к сведению. Под такое описание подходило бесчисленное количество вещей.

– Хорошо, Алисия. Спасибо, что рассказала. Могу я спросить кое-что еще?

Она кивнула. Яркие глаза все еще внимательно меня изучали.

– В мире существует множество опасных вещей. Но обычно у людей есть естественные защитные механизмы. Например, на кухне есть опасный огонь, на котором твоя мама готовит еду, но ты не дотронешься до огня, потому что будет горячо и больно, и ты одернешь руку. Инстинкт самосохранения. Понимаешь, что я имею в виду?

Алисия кивнула. Я решил поверить, что она поняла. Дети обычно умнее, чем вы думаете.

– Наши инстинкты также охраняют нас от сверхъестественного. Например, когда представляешь, что снаружи машины бежит существо, или играешь в игру, где нельзя наступать на любые трещины, или чувствуешь себя безопаснее, когда кровать стоит возле стены. Ты не нарушала какие-нибудь такие правила в последнее время?

Алисия смутилась, затем скрестила руки. Я быстро добавил:

– Это не проблема, если ты так сделала. Иногда люди чувствуют себя смелыми экспериментаторами, и им хочется посмотреть, что из этого выйдет. Мне просто нужно знать, чтобы я мог помочь.

Она помолчала, поерзала, потом смягчилась.

– Я смотрела в зеркало в ванной, когда было темно. Я просто хотела… это было страшно, и я хотела понять, почему это страшно. Я думала, это смело.

(Смело - это такой глупый способ сказать "глупо". Дурацкое слово.)

– Могу я взглянуть на зеркало? – спросил я. Мать Алисии встала и повела меня по коридору в ванную.

– Это не просто злость, - сказала она мне шепотом, как только мы вышли из комнаты. – Она... немного изменилась. Не помнит, как это сделала.

Я посмотрел на протянутый мне телефон, и перелистнул несколько фотографий. Лицо Алисии, искаженное тьмой и ужасом, слишком широкая улыбка, слишком большие глаза, она кричала на что-то за кадром. Кот, разорванный на куски. Записка, на холодильнике, гласящая: "СЛИШКОМ ПОЗДНО".

Зеркало в ванной было просто зеркалом. Я включил свет и улыбнулся для проверки. Мое отражение с глазами цвета морской волны и неухоженными зубами, улыбнулось в ответ. В волосах мелькнул отблеск пламени, знак моего партнера по танцам, но, конечно, мать Алисии этого не заметила. Она нервно топталась у меня за спиной.

Я вернулся к кухонному столу, стараясь сохранять спокойствие. Никому не нужно знать, что вид кота меня встревожил.

– Итак? Вы можете ей помочь?

– Конечно, – я сел обратно и допил чай. – Зеркала важны для наших душ. Это не двери в альтернативные измерения или что-то в этом роде, по крайней мере, если это не какое-нибудь специальное зеркало. Но факт распознавания себя, понимания, да, это я, я существо, которое мыслит – это то, что создает и укрепляет наше “я”. Зеркала могут помогать этому процессу. Как и другие вещи, которые помогают нам узнать самих себя. Например, перечитывание старых дневников. Или даже глупых онлайн-тестах "Какая ты принцесса Диснея” с расплывчатыми ответами.

– Это не поможет Алисии, – мать выглядела значительно более встревоженно и нетерпеливо, чем сама Алисия.

– Я подхожу к этому. Всегда найдутся существа, которые хотели бы проскользнуть внутрь. Одержимость. Но обычно человеком довольно трудно завладеть, потому что мы знаем, кто мы есть, чего мы хотим, и существам тяжело без какой-нибудь точки опоры. Искаженные отражения… могут дать им эту точку. Вы думаете, что узнали себя, вы принимаете отражение за себя, но это не вы. В темных углах прячется то, чего вы не видите, и что не захотели приглашать к себе. Чистые зеркала в хорошо освещенных комнатах безопаснее всего.

– Так нам нужно переместить зеркало?

– Да. И… – я порылся в сумке. – Одержимость легко вылечить, поскольку она не одобряется законами фей и человеческой моралью, гораздо проще получить помощь, никого не обидев. Вы довольно рано поняли, что некоторые незначительные положительные духи могут справляться с трудностями. Я просто дам вам кое-что, чтобы привлечь полезных сущностей, и позволить им с этим разобраться. Лавандовый круг вокруг кровати Алисии, серебряное кольцо… символ, чтобы оставить на подоконнике, и у вас есть ручка? Текст песни-призыва. Мелодия не важна.

Я отдал вещи, упаковал сумку, выпил еще одну чашку чая и поболтал еще 5 минут. Помню, что у меня осталось хорошее впечатление. Я выполнил свою работу хранителя, это было нетрудно, Крейги были достаточно дружелюбны, и в придачу я выпил две чашки чая.

Я ушел и занялся другими делами: сделал рабочие таблицы, сходил на свидание ( не с Джорджем, хватит нас сводить, это странно) и нарисовал в подворотнях несколько меловых линий, которые нужно было обновить.

Я зашел через два дня, просто чтобы проверить, дверь мне открыла Алисия. Я только что закончил работу, а в Эдинбурге стояла зима, так что было темно, и у меня замерзли пальцы.

– Привет, Алисия! – я широко улыбнулся. – Чувствуешь себя лучше?

– Намного!

– Можно мне поговорить с твоей мамой?

Алисия молча впустила меня. Я вошел и огляделся, затем заглянул в кухню. Ни следа ее матери.

– Эй, где же она? – спросил я у Алисии.

Раздался громкий щелчок – Алисия закрыла за мной дверь.

– Она у себя в комнате, – ответила девочка.

Я прошел по коридору к двери, на которую указала Алисия, замешкался, и вместо этого шагнул в ванную.

Вот оно. В зеркале.

Маленькая трещинка прямо в углу.

Как я не заметил этого раньше?

А в углах ванны и в маленькой вмятине с краю зеркала... плесень, черная плесень, которая появляется в плохо помытой ванной. Это было очень-очень плохо. У меня появилось плохое предчувствие, что с добрыми духами, которых вызывали Крейги, могло случиться что-то ужасное.

Я бросился обратно в коридор.

Ребенок в другом конце прихожей, обрамленный светом из кухни, не был Алисией. В тени я мог различить, что ее лицо исказилось, улыбка больше не была детской, а кожа потрескалась и раздробилась тенями.

Существо сделало шаг вперед, я влетел в комнату матери Алисии и захлопнул за собой дверь.

Мать Алисии тоже была изуродована. Она была расчленена. Ее нервы были рядами растянуты по стенам, кровеносные сосуды спутаны на кровати, кишечник – на письменном столе. Я подумал, что есть что-то любопытное в том, как устроены люди.

Комнату покрывала плесень. Чернота была разбрызгана по снятой коже, пропитанному мочой постельному белью, ковру и письменному столу. В кишечнике появилась какая-то гниль, и полупереваренное содержимое просвечивало сквозь прогнившие участки.

Сердце медленно билось на двух цветных детских карандашах, которыми оно было приколото к столу. Рядом с нервами стены покрывала какая-то писанина. Рядом с коричнево-черными засохшими брызгами, которые, как я подозревал, могли быть почкой, цветными карандашами и плесенью была изображена маленькая овечка с розовым шариком.

Я шагнул вперед, и под моей ногой лопнуло легкое, а вся комната содрогнулась и издала самый ужасный звук, который я когда-либо слышал, и я с ужасом осознал, что мать Алисии, возможно, все еще жива.

Дверная ручка позади меня повернулась.

Я не мешкал. Я побежал. Ринулся к окну и выпрыгнул в него, не думая о том, что будет, когда я ударюсь о землю.

Я не горжусь тем, что бросил эту женщину, и больше никогда не слышал ее имени, но горжусь тем, что выжил. Я сломал лодыжку. Позже Джордж меня подлечил. Полезно иметь друга-медбрата.

Я не знаю, что сейчас с Алисией.

И… некоторые вещи мне неподвластны. Я – хранитель. Я храню мир. Существа, которые вами овладевают? Они не были частью мира с самого начала. Я не обязан вести переговоры, не обязан убеждать людей не лезть в пространство других людей в обмен на то, что существа нас не убьют. Феи так же сильно, как и мы хотят, чтобы это дерьмо было уничтожено. Я позволю разбираться с такими вещами… ну, людям, которые могут позволить себе хотя бы подумать о том, чтобы оказаться в той комнате, когда открылась дверь.

Мне до сих пор снятся кошмары об этом.

В общем. Вот почему вы не должны смотреть в зеркало в темноте. Пожалуйста. Ради Бога, есть причина, почему вас это пугает. Прислушайтесь к этому инстинкту.

Не заставляйте меня больше ломать лодыжки. Пожалуйста. Если этот пост поможет хотя бы одному из вас избежать такой судьбы, это стоит того, чтобы я не спал в 8 утра, публикуя этот пост.

Вы уже знаете правила. Пожалуйста, следуйте им.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мы с Дрю были женаты уже 2 года, когда он попал в аварию. Лобовое столкновение из-за пьяного водителя. Признан умершим на месте происшествия.

Это было в 2020 году. Горевать по нему во время пандемии, в полной изоляции, было самым тяжелым, что мне когда-либо приходилось вынести. Но я справилась с этим вместе со своими родителями и его мамой. И даже начала вновь ходить на свидания.

Но потом начали приходить сообщения.

Первое я получила, когда была на свидании в каком-то шикарном итальянском ресторане. Сообщение с номера Дрю. Оно было пустым. Как будто кто-то просто нажал на пробел и отправил.

Следующее я получила через несколько дней, вечером, когда лежала в кровати с книгой. В нем была только точка. «.»

Сначала я подумала, что это розыгрыш, как бы жестоко это ни было. Или, может быть, это было сделано из лучших побуждений, кем-то из старшего поколения. Может быть, они думали, что эти сообщения сделают меня счастливой. Но расспросив всех я не получила ответа. Приходила идея обратиться в полицию, но в смс не было ничего угрожающего. Просто странные сообщения со знаками препинания.

Может, это сбой, подумала я. Может, система случайно восстановила его номер и посылает мне кусочки какого-то кода.

Но у этих сообщений, похоже, была некая закономерность. Они часто приходили, когда я была на свидании или готовилась к нему. Казалось, что это не просто совпадение. Я пыталась убедить себя, что у меня паранойя, что все это простая случайность.

Однако по мере приближения годовщины смерти мужа сообщения стали приходить все чаще. С одного-двух в неделю они превратились в одно в день. «...» «.,.» »,,:» «,.......». Просто бессмысленная белиберда, каждый раз.

У меня уже начала развиваться непереносимость этих символов. Получив первое сообщения с расплакалась. Теперь же они просто раздражали меня.

Однако в годовщину смерти Дрю количество сообщений увеличилось в разы.

До полудня пришло пять.

После полудня - более пятнадцати. И по мере приближения времени его смерти - 9:11 вечера - они приходили все чаще и чаще.

Это не могло быть простым совпадением.

Кто-то издевается надо мной.

Приехав в полицейский участок, я рассказала свою ситуацию. Мне сказали, что смогут отследить, откуда приходили сообщения, но им понадобится время, чтобы связаться с сотовой компанией.

– Скорее всего, это просто мошенники, - сказал офицер. - Сейчас масса мошенников, учитывая, как плохо обстоят дела с экономикой...

– Но они не пытаются ничего от меня получить. И сегодня они пишут мне гораздо чаще, чем в любой другой день. Сегодня, в день, когда умер мой муж.

– Сожалею о вашей утрате, - отстраненно сказал офицер. - Мы свяжемся с вами, когда узнаем что-нибудь еще. Хорошо?

Что же мне оставалось делать?

Вернувшись домой, я приступила к традиции, которую соблюдала каждый год. В семь часов я поставила его любимый фильм «Персонаж» и открыла бутылку вина. Похлопав по сиденью рядом с собой, я жестом пригласила его сесть, как будто он был где-то рядом.

Мне нравилось разговаривать с мужем. Представлять, что Дрю действительно сидит рядом со мной.

– Мэгги Джилленхол такая милая, - сказала я пустому месту. - Я бы точно с ней встречалась, если бы не была замужем за тобой. И если бы, знаешь, она не была кинозвездой.

– Уилл Феррелл такой молодой в этом фильме. Будто ребенок.

– Хаха, он такой неловкий. Она его просто ненавидит.

Телефон пиликнул.

«...;»

Я нахмурилась и решила снова позвонить в полицейский участок. Мне сказали, что у них нет никаких новостей.

– Я скучаю по тебе, - сказала я, посмотрев на пустое место рядом и глубоко вздохнув. - Я так по тебе скучаю.

Взглянув на телефон, я ждала, что он завибрирует. Какая-то часть меня желала, чтобы это произошло, словно он слышал меня.

А что, если эти сообщения действительно от Дрю?

Каким-то непостижимым образом?

Вспомнился эпизод из «Сумеречной зоны». Где старушке продолжают звонить, а потом находят поваленный телефонный столб, провода которого свисают над могилой ее мужа. Было ли это что-то вроде эквивалента из 2000-х годов? Неужели жуткое электромагнитное поле призрака заглушило сотовую связь?

Но телефон молчал. Конечно, нет. Это не его призрак пытался связаться со мной. Это кто-то издевался, кто-то играл в какую-то дурацкую игру.

Единственный ответ, который я могла получить - это ответ из полиции.

Встав, я наполнила бокал вином. Но руки тряслись. Пытаясь поставить бутылку обратно на стойку, я уронила ее...

Раздался звон.

Стеклянная бутылка разлетелась на тысячу острых осколков. Вино «Мерло», как кровь, растеклось по полу.

– Черт, - прошептала я. Борясь со слезами, я взяла мусорный пакет и наклонилась, чтобы собрать осколки… - Ай!

Осколок, который я подняла, вонзился прямо в большой палец. Никогда не убирайте разбитое стекло, когда вы пьяны и плачете, подумала я. Ругаясь, я встала и сунула большой палец под кран, окрасив воду в красный цвет.

Дилинь.

Обернувшись, я посмотрела на телефон, лежащий на подлокотнике дивана.

Выключила кран.

Подошла к нему.

Сердце упало в пятки, когда я увидела сообщение.

«: )»

Не глупый текст.

Не строка бессмыслицы.

А гребаный смайлик.

После того как я только что порезалась.

И не какой-нибудь смайлик.

Двоеточие, потом пробел, потом скобка - именно так Дрю ставил свои смайлики. Он не хотел, чтобы автоисправление, Gchat или какая-нибудь другая программа превращала его в эмодзи или настоящий смайлик.

Кто-то наблюдает.

И они очень, очень хотят поиздеваться надо мной.

На цыпочках я подбежала к кухонному окну, обегая разбитое стекло. Задернула шторы над раковиной. Затем обежала весь дом, проверяя каждый замок.

– Мне кажется, они следят за мной, - прошептала я, позвонив в полицию.

– Что?

– Они прислали смайлик. Сразу после того, как я порезалась.

– Ладно... возможно, это просто совпадение...

– Они никогда раньше не присылали смайлики! И вообще ничего, кроме бессмыслицы!

– Хорошо, успокойтесь. Знаете что? Я сейчас же свяжусь с сотовой компанией. Я перезвоню вам минут через... двадцать. Хорошо?

– Хорошо.

Я взглянула на часы.

8:59 ВЕЧЕРА.

12 минут до смерти Дрю.

Я вернулась к дивану, кровь запеклась на бумажном полотенце, обернутом вокруг пальца. Телефон разрывался от сообщений. Дилинь. «.......» Дилинь. «..:;..:::» Дилинь.

– Заткнись, - прошипела я и посмотрела на пустое место рядом.

Фильм стоял на паузе, на экране застыл кадр, на котором Мэгги Джилленхол и Уилл Феррелл смотрят друг на друга.

Дилинь. Дилинь. Дилинь.

– ЗАТКНИСЬ!

21:07.

Дилинь-дилинь-дилинь-дилинь-дилинь.

Поднимаю телефон.

Одно слово было замешано среди бессмыслицы.

.....:::;;;...

БЕГИ

;;;,,,,,,,

......::::.....

БЕГИ

:::::::

....

БЕГИ

...::::;;;;;---

Дилиньдилиньдилиньдилиньдили...

Шквал сообщений прервал звонок из полицейского участка. Наконец-то.

– Алло? - спросила я, дрожащим голосом.

– Немедленно уходите. Сообщения приходят из вашего дома.

Вся кровь отхлынула от лица. Вскочив на ноги, я бросилась к входной двери.

Но сзади кто-то резко отдернул меня. Не справившись с инерцией я упала лицом на пол. Боль пронзила спину. Подняв голову, я моргнула... и обнаружила, что смотрю на мать Дрю.

– Шлюха, - прорычала она, брызгая слюной, после чего пнула меня в бок. - Ты думаешь, что можешь просто притвориться, что его не было, да? Как только он умрет, ты просто пойдешь дальше и снова начнешь встречаться с кем угодно?

– Уже... прошло... пять... лет… - выдохнула я.

– Ты ведь никогда не любила его по-настоящему, правда?! - закричала она.

Я попыталась подняться, но еще один удар ногой вернул меня обратно. Я закашлялась и капли крови полетели на ковер.

– Остановись… - прохрипела я.

– Ты ничтожество…

Дверь распахнулась. На пороге стоял офицер полиции.

***

У копов было достаточно улик, чтобы арестовать мать Дрю. Она следила за мной, преследовала, посылала бессмысленные сообщения, чтобы напугать. Записи с камер наблюдения в различных ресторанах и заведениях показали, что она следила за мной на нескольких свиданиях. Стерве даже не пришлось взламывать дом - Дрю дал ей запасной ключ, когда еще был жив.

Она восстановила старый номер мужа и все это время посылала мне смс, надеясь, что я испугаюсь и перестану ходить на свидания. Перестану двигаться вперед. Останусь с ней в ее коконе скорби.

Эта сволочь не видела всех тех ночей, когда я плакала, засыпая после тех свиданий. Хотела, чтобы рядом со мной был он, зная, что никто другой никогда не сравнится с Дрю.

Однако одна вещь осталась необъяснимой.

Полиция, конфисковав ее телефон, сказала, что она отправляла только символы и смайлики.

И никогда не отправляла сообщения со словом "БЕГИ".

Иногда я думаю, может быть, эти сообщения были от Дрю.

И он следил за мной, чтобы убедиться что я осталась жива.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Это случилось несколько лет назад. Работая дальнобойщиком, я ездил на дальние расстояния, в основном по междугородним маршрутам, которые пролегают через огромные пустынные районы. Знаете, такие, где радио может часами вещать только помехи, а единственным признаком жизни является случайная пара фар, едущих навстречу, и так на расстоянии многих миль. Я был молод, жаждал движения и денег. Одиночество меня не смущало. Или мне так казалось.

Маршрут, по которому я ехал, пролегал через длинный, пустынный участок шоссе, проходящий по границам двух крупных штатов. Не хочу говорить, где именно, но представьте себе большие безлюдные пространства, бесконечный океан деревьев и ничего больше. Среди водителей оно пользовалось дурной славой, именуемое не иначе как «мертвая зона». Ни сигнала, ни городов на добрую сотню миль в обе стороны. Большинство парней старались проехать этот участок пути в светлое время суток, но график есть график.

Я помню то ощущение. Полнейшая тьма за пределами света фар. Такая темнота, что кажется, будто она давит на кабину. Единственными звуками были гул дизельного двигателя, шипение пневматических тормозов и ритмичный шелест шин по асфальту. Убаюкивающе. Слишком юбаюкивающе.

В пути я пробыл уже около десяти часов, с небольшим перерывом в нескольких штатах назад. Кофе выветривался. Приборная панель светилась тусклым зеленым светом, что в какой-то мере успокаивало, но в то же время делало темноту снаружи еще более абсолютной. Веки налились свинцовой тяжестью. Знаешь, как это бывает? Шлепаешь себя по лицу, опускаешь стекло, чтобы вдохнуть холодный воздух, включаешь музыку, которая не растворилась в статике. Я делал все это, но пользы было мало.

Должно быть, было около двух или трех часов ночи. Я находился в том странном состоянии, когда не совсем спишь, но и не то чтобы бодрствуешь. Будто мозг работает в режиме сохранения энергии. Белые линии на дороге начали расплываться, растягиваться и деформироваться. Обычная усталость. Я помню, как усиленно моргал, пытаясь сфокусироваться.

И тогда я увидел это. Или подумал, что увидел.

Просто мерцание в свете фар, на правой обочине. Что-то маленькое. На долю секунды я различил очертания, смутно похожие на человеческие, а затем видение исчезло, поглощенное темнотой.

Какой была первая мысль? Олень. Или койот. Вполне обычное явление. Но оно не двигалось как животное. Оно стояло вертикально. Мой вялый мозг попытался осмыслить это. Слишком маленький для взрослого. Слишком неподвижный для животного, напуганного грузовиком.

Затем логическая часть, та, которая все еще пыталась обеспечить мою безопасность на дороге, заговорила: «Ты устал. Тебе все мерещится. Так бывает.»

И я почти смирился с этим. Правда. Покачал головой, глотнул теплой воды из стоящей рядом бутылки. Не отрывая глаз от дороги. Но образ зацепил. Маленькая, вертикальная фигура. Словно ребенок.

Не может быть, сказал я себе. Здесь? В глуши? Среди ночи? Невозможно. Дети не бродят по шоссе в три часа ночи. Должно быть, это обман света, кусты, игры моего сознания. Я видел и более странные вещи, рожденные усталостью. Танцующие тени, деревья, похожие на фигуры. Это часть работы, когда ты выходишь за рамки.

Я ехал еще секунд тридцать, образ исчезал, а рациональная часть меня начинала побеждать. Это всего лишь плод воображения. Затем я взглянул на зеркало со стороны пассажира. Привычка. Всегда так делаю.

И кровь застыла в жилах. Не просто похолодела, а словно превратилась в лед.

Там, слабо освещенная красным светом фар прицепа, уходящая вдаль, отражалась маленькая фигура. Стоящая. На обочине дороги. Именно там, где, как мне показалось, я что-то увидел.

Это был не куст. Не тень. Оно было маленьким и точно стояло там, не двигаясь, пока мой грузовик отъезжал все дальше и дальше.

Сердце заколотилось о ребра. Это не было усталостью. Это была реальность. Там кто-то или что-то было. И оно выглядело крошечным.

Все инстинкты закричали. Опасность. Неправильно. Продолжай движение. Но другой голос, тот, что делает нас людьми, шептал иное. Ребенок? Один здесь? Что, если он ранен? Потерялся?

Я боролся с собой несколько секунд, которые растянулись в вечность. Образ в зеркале становился все меньше, все тускнее. Если я не приму решение сейчас, он снова будет потерян во тьме. Боже, одна мысль о том, чтобы оставить там ребенка...

Вопреки здравому смыслу, вопреки первобытному порыву просто бросить все, я принял решение и затормозил. Пневматические тормоза зашипели, как разъяренные змеи. Съехав на обочину, грузовик застонал в знак протеста. Затем я включил аварийные огни, и их ритмичное мигание прорезало гнетущую темноту.

Затем я сделал то, что никогда не следует делать с полным прицепом на узкой обочине. Начал двигаться задним ходом. Медленно. Осторожно. Взгляд метался между зеркалами, пытаясь удержать прицеп прямо, пытаясь обнаружить ту крошечную фигуру. Хруст гравия под шинами звучал неестественно громко.

Прошла минута, может быть, две, но мне показалось, что прошел час. В конце концов красный отблеск задних фонарей снова осветил это место. И вот он.

Ребенок.

Я остановил машину так, чтобы кабина находилась примерно рядом с ним, футах в десяти. Включил дальний свет, надеясь получше разглядеть его, а также сделать так, чтобы меня было видно.

Мальчишка был... маленьким. Очень маленьким. Лет шесть-семь, наверное? Трудно сказать в слепящем свете. Он просто шел там, по самому краю гравийной обочины, где начинались деревья. На этом участке дороги лес прижимался вплотную, высокие темные сосны и густой подлесок, который казался сплошной черной стеной прямо за пределами досягаемости фар.

Парень не смотрел на меня. Он шел вдоль дороги, просто... шел. Медленно. Словно на прогулке, совершенно не обращая внимания на массивный восемнадцатиколесный трак, который только что остановился рядом с ними, урча двигателем и пылая фарами. На нем была пижама. Тонкая, светлая пижама. В ночной прохладе. Ни куртки, ни обуви, которую я мог бы разглядеть.

У меня перехватило дух. Это было неправильно. Невыразимо неправильно.

Я заглушил двигатель. Внезапная тишина казалась почти оглушительной, многократно усиливая стрекот сверчков, шелест листьев в лесу от ветерка, которого я не чувствовал в кабине. Сердце все еще колотилось - странная смесь страха, адреналина и зарождающегося чувства ответственности.

Опустив стекло, я почувствовал, как в меня ударил ночной воздух, холодный и влажный, с запахом хвои и мокрой земли.

– Эй! - позвал я. Голос прозвучал слишком хрипло, слишком громко в этой тишине. - Эй, парень!

Ответа не последовало. Он просто продолжал идти, переставляя одну маленькую босую ногу за другой, в темпе, который совершенно никуда не привел бы. Голова слегка опущена. Лицо разглядеть не удалось.

– Малыш! Ты в порядке? - Попробовал я еще раз, на этот раз громче.

Медленно, безумно медленно ребенок остановился. Он не повернул голову полностью, а лишь слегка наклонил ее, достаточно для того, чтобы я смог разглядеть бледную щеку в свете фар. По-прежнему не смотря на меня. По-прежнему игнорируя многотонную машину, стоящую рядом с ним.

По позвоночнику пробежала дрожь беспокойства. Не обычная тревога. Глубже, холоднее. Животные иногда ведут себя странно, но дети? Потерявшийся ребенок должен испугаться, почувствовать облегчение, хоть что-то. А этот... ничего.

– Что ты делаешь здесь один? - спросил я, стараясь, чтобы голос был спокойным и дружелюбным. Как и полагается с испуганным ребенком. Хотя этот совсем не выглядел испуганным. - Посреди ночи.

Тишина. Только звук босых ног, мягко шаркающих по гравию. Как будто мое присутствие было незначительным неудобством, фоновым шумом, который он предпочитал игнорировать.

Это было жутко. Внутри меня все громче звенели колокольчики тревоги. Рука застыла на рычаге переключения передач. Часть меня хотела переключить передачу и убраться отсюда. Но образ этого крошечного ребенка, одинокого, возможно, в шоке... Я не мог просто уехать. Ведь так правило?

– Где твои родители? - мой голос прозвучал немного резче, чем предполагалось. - Ты заблудился?

Наконец, ребенок остановился. И повернул голову, еще чуть-чуть. По-прежнему не глядя прямо на меня, а скорее на переднюю часть грузовика, в свет фар. Теперь я мог разглядеть его лицо чуть лучше. Бледное. В ярком свете оно не имело черт, словно у фарфоровой куклы. Лишь маленькие темные пятна, которые могли бы быть глазами. Никакого выражения. Никакого. Ни страха, ни печали, ни облегчения. Просто... ничего. Нечитаемый лист.

А потом - голос. Детский. Тонкий. Как шелест сухих листьев.

– Заблудился.

Всего одно слово, которое повисло в воздухе между нами.

Меня охватило облегчение, за которым быстро последовала новая волна беспокойства. Ладно, заблудился. С этим я могу справиться.

– Хорошо, малыш. Заблудиться - это не страшно. Мы можем исправить ситуацию. Где ты живешь? Куда шел?

Ребенок наконец медленно повернул голову в сторону грузовика. На меня. Я все еще не мог разглядеть деталей на его лице. Угол, свет, или что-то заслоняло его, сохраняя некую затененную расплывчатость, несмотря на свет фар. Но я чувствовал его взгляд. Он не был похож на взгляд обычного ребенка. В нем была тяжесть, напряженность, глубоко тревожащая для такой маленькой фигуры.

– Домой, - сказал ребенок тем же тонким, детским голосом. - Пытаюсь попасть домой.

– Точно, домой. Где же дом? - спросил я, слегка наклонившись вперед, пытаясь изобразить уверенность. - Он недалеко отсюда? Ты ушел из кемпинга? Из машины? - На многие мили не было ни одного кемпинга. Не было и разбитых машин на обочине. Я знал это.

Мальчик не ответил на этот вопрос. Вместо этого он сделал небольшой шаг в сторону трака. Потом еще один. Рука напряглась на ручке двери, готовая открыть ее, предложить... Что? Подвезти? В приют? Я не знал.

– Здесь холодно, - сказал я, констатируя очевидное. - Тебе стоит забраться внутрь. Согреем тебя, и я смогу вызвать помощь, когда мы доберемся до места, где есть связь. - Рация сейчас была бесполезна, лишь помехи. Телефон показывал «нет связи» уже больше часа.

Парнишка остановился в пяти футах от пассажирской двери. Все еще в тонкой одежде, похожей на пижаму. С босыми ногами на остром гравии. Он должен был дрожать или плакать. Но он не делал ни того, ни другого.

– Вы можете мне помочь? - спросил ребенок. Голос все еще был тоненьким, но теперь в нем слышался другой оттенок. Менее ровный. Намек на... что-то еще. Может быть, мольбы?

– Да, конечно, я могу тебе помочь, - сказал я. - Именно поэтому я и остановился. Где твои родители? Как ты сюда попал?

Ребенок наклонил голову. Отрывистое, неестественное движение.

– Они ждут. Дома.

– Хорошо... А где дом? В каком направлении? - Жестом я указал вверх и вниз по пустому шоссе.

Ребенок не указал на дорогу. Он сделал маленький, едва заметный жест головой, слегка кивнул в сторону деревьев. В непроглядную тьму леса, примыкающего к шоссе.

– Там, - сказал парень.

Желудок сжался.

– В лесу? Твой дом в лесу?

– Заблудился, - повторил мальчик, как будто это все объясняло. - Пытаюсь найти дорогу. Здесь темно.

– Да, здесь... здесь очень темно, - согласился я, обшаривая глазами линию деревьев. Она выглядела как сплошная черная стена. Никаких признаков тропинки или жилища. Просто густой, старый лес. В таком месте можно заблудиться на несколько дней, даже при свете дня.

– Вы можете... выйти? - спросил парень. - Помочь мне поискать дом? Тут недалеко. Просто... я не вижу его отсюда.

Каждая здравая мысль в моей голове кричала НЕТ. Выйти из грузовика? В глуши, в кромешной темноте, с этим... странным ребенком, который хотел, чтобы я пошел в этот лес? Нет. Ни в коем случае.

Но ребенок выглядел таким маленьким. Таким уязвимым. Если был хоть крошечный шанс, что он говорит правду, что его дом находится совсем рядом, а он действительно заблудился...

– Я... я не думаю, что это хорошая идея, приятель, - сказал я, стараясь говорить мягко. - Ночью там опасно. Для нас обоих. Лучше будет, если ты поедешь со мной. Мы будем ехать, пока не поймаем сигнал, а потом позвоним в полицию или рейнджерам. Они помогут найти твой дом.

Парень просто стоял на месте. Его пустое, безучастное лицо было приковано ко мне.

– Но это же здесь рядом, - настаивал он, его голос стал звучать более настойчиво. - Всего в нескольких шагах. Я почти вижу его. Если вы просто... выйдете... свет из вашей кабины поможет.

По коже побежали мурашки. В этом сценарии было что-то совершенно неправильное. То, как меня пытались выманить. Отсутствие нормальной эмоциональной реакции. Пижама. Босые ноги. Лес.

Я присмотрелся к ребенку, пытаясь разглядеть странную неясность в его чертах. Фары светили ярко, но он словно поглощал свет, а не отражал его. Глаза... Я все еще не мог разглядеть их. Только темные впадины.

– Я действительно думаю, что тебе лучше сесть в трак, - мой голос стал более твердым. - Здесь тепло. Мы сможем разобраться во всем вместе.

Парень сделал еще один шаг. Теперь он почти касался подножки грузовика.

– Пожалуйста? - Снова этот жалобный голос. - У меня болит нога. Я не могу идти дальше. Не могли бы вы... помочь мне немного. Просто проведите до тропинки.

Внутри меня бушевал конфликт. Инстинкты дальнобойщика, отточенные годами наблюдения за странными вещами и выслушивания еще более странных историй на стоянках для грузовиков, кричали об опасности. Но человеческая часть, та, что видела ребенка в беде, все еще была здесь, все еще спорила.

Я устал. Чертовски устал. Может быть, я плохо соображал. Может, все это было каким-то странным недоразумением.

Прищурившись, я попытался разглядеть ребенка и увидеть линию деревьев, на которую он указывал. Может быть, я пропустил какой-то едва заметный след? Мерцание света в глубине леса? Нет. Ничего. Только чернота. Сплошная, непоколебимая чернота.

А потом я увидел это. Сначала не совсем отчетливо. Это было больше похоже на... аномалию. Что-то в темноте позади ребенка.

Парень стоял спиной к лесу. За ним темнота леса была абсолютной. Так и должно было быть. Но было что-то... связывающее их. Что-то, что тянулось от поясницы мальчика, из-под тонкого пижамного костюма и исчезало в глубине леса средь деревьев.

Сначала мне показалось, что это обман света, странная тень, отброшенная светом фар, падающим на него под странным углом. Может быть, это веревка, которую он волочил за собой? Может, оторванный кусок одежды, зацепившийся за ветку?

Я наклонился вперед, пытаясь разглядеть получше. Ребенок все еще говорил, низким, настойчивым бормотанием.

– Это недалеко... пожалуйста... просто помогите... мне так холодно...

Но я уже не вслушивался в слова, сосредоточившись на том... том, что было позади парня.

Это была не веревка. Это была не тень. Это была... трубка. Длинная, темная, толстая трубка. Казалось, она выходила прямо из спины мальчика, немыслимо, плавно. Она была темно-матовой, словно полоска ночи, обретшая форму, что тянулась от ребенка на десять-пятнадцать футов, прежде чем исчезнуть в непроглядной черноте между двумя толстыми стволами сосен. Нежесткая, казалось, она обладает легкой, почти незаметной гибкостью, словно массивная пуповина из тени. Она не отражала свет фар. Она просто... поглощала его.

Дыхание сбилось. Кровь, которая и раньше была холодной, теперь словно застыла. Это было не просто неправильно. Это было... невозможно. Неестественно.

Парень все еще пытался уговорить меня.

– Вы поможете мне? Это совсем рядом. Мы так близко.

Голос, когда я наконец обрел его, был едва слышным шепотом. Я не мог оторвать взгляд от этого... отростка.

– Малыш... что... что это? За тобой?

Парень вздрогнул. Едва заметное движение, почти незаметное сжатие его маленькой фигурки. Голова, наклоненная умоляюще, поднялась. Пустота на лице, казалось... застыла.

– Где? - Его голос внезапно лишился умоляющего тона. Он снова был ровным. Холодным.

– Эта... эта штука, - заикаясь, проговорил я, указывая на трубку дрожащим пальцем. - Выходит из твоей спины. Уходит в лес. Что это?

Парень не повернулся посмотреть. Да ему и не нужно было. Взгляд темных, невидящих глаз сверлил меня.

– Ничего, - сказал он. Голос был все еще детским, но в нем появились новые нотки. Нотки твердости. - Вам что-то мерещится. Вы устали.

Мальчик использовал против меня мои же рассуждения.

– Нет, - сказал я, и в моем голосе зазвучала убежденность, порожденная ужасом. - Нет, вовсе нет. Я вижу это. Прямо там. Оно... оно связано с тобой.

Парень замолчал на несколько мгновений. Единственным звуком был стук моего сердца, настолько громкий, что я был уверен, что он его слышит. Сверчки замолчали. Ветер, казалось, утих. Царила неестественная тишина.

Затем лицо ребенка начало меняться. Это не было драматическим превращением в киношного монстра. Оно было гораздо более тонким и ужасающим. Пустота не ушла, но она... обострилась. Бледная кожа словно натянулась на кости. Места, где находились глаза, эти темные пятна, стали глубже, более темными, более насыщенными. А по лицу пробежал отблеск чего-то древнего и совершенно чуждого. То был не человеческий гнев. Это было нечто более древнее, более холодное и бесконечно терпеливое, напряженное до предела.

Воздух в кабине вдруг стал густым, тяжелым, стало трудно дышать.

– Просто выйди из машины, - сказал парень, и голос... о боже, его голос. Это уже не был детский тоненький голосок. Он был глубоким. Резонирующим. Со странным, скрипучим подтекстом, словно камни скрежетали друг о друга. Голос исходил от этого маленького человека, но он был невероятно мощным, невероятно старым.

– Выходи. Сейчас же. - Требование было беспрекословным.

Моя рука, которая до этого болталась возле рычага переключения передач, вцепилась в него, как в спасательный круг. Другой рукой я нащупывал ключ зажигания.

– Кто ты? - задохнулся я, глядя на чудовищное существо, нарядившееся в детскую форму, на темную, пульсирующую трубку, которая была его якорем в тени.

Голова ребенка снова наклонилась, рывком, неестественным движением. Выражение его лица, если его можно было так назвать, выражало чистую, неприкрытую досаду. Презрение. Будто я был особенно глупым насекомым, которое ему не удалось прихлопнуть.

А потом он заговорил, тем же ужасным, резонирующим, скрипучим голосом. Слова, которые он произнес, запечатлелись в моей памяти.

– Какого, - прохрипело оно, и звук, казалось, заскрежетал внутри моего черепа, - черта люди стали умнее?

Вот и все. Одно предложение. В нем было огромное, космическое разочарование. Намек на прошлые встречи, на более легкую добычу. Совершенно чуждая природа происходящего.

Я не думал. Не планировал. Просто отреагировал. Первобытный страх, тот самый, который обходит все высшие функции мозга, взял верх. Рука повернула ключ зажигания. Дизельный двигатель взревел, внезапным, сильным взрывом звука в ужасающей тишине. Ребенок, эта тварь, отшатнулась. Маленький, дерганый шаг назад.

Переведя рычаг переключения передач в положение "драйв", я нажал на педаль газа.

Грузовик рванул с места, шины прокрутились на гравии на пугающую секунду до того, как вгрызлись в асфальт. Я не смотрел на него. Не мог. Я смотрел прямо перед собой, костяшки пальцев побелели на руле, вся кабина вибрировала вокруг.

Грузовик рванул вперед, набирая скорость с мучительной медлительностью. На какой-то ужасный миг я представил, как эта хреновина с трубкой пытается зацепиться за прицеп, вытащить меня наружу, затащить в этот лес. Представил, как эта маленькая фигурка с древним, страшным голосом каким-то образом не отстает от меня.

Я рискнул взглянуть в зеркало со стороны водителя. Оно стояло там. На обочине. Неподвижно. Фары отъезжающего грузовика резко выделяли ее маленький силуэт. А за ним все еще виднелась темная трубка - толстый, отвратительный шнур, уходящий в бесконечную ночь леса.

Тварь не преследовала. Просто стояла и смотрела, как я удаляюсь. И это, почему-то, было даже хуже. Его уверенность. Терпение. Как будто оно знало, что будут и другие. А может, оно было просто раздражено тем, что эта попытка не удалась.

Не знаю, как долго, но я просто ехал. Педаль газа под ногой была прикована к полу. Двигатель ревел. Я видел, как поднимается стрелка спидометра, намного превышая все законные и безопасные пределы для машины такого размера на такой темной дороге. Но мне было все равно. Образ этой штуки, этой детской фигуры с темной пуповиной, ведущей в лес, и этого голоса, этого ужасного, скрипучего голоса, задающего свой ужасающий вопрос, был выжжен на внутренней стороне моих век.

Я проехал, наверное, час, а может, и больше, на скорости, которая могла бы убить меня или привести к аресту, прежде чем адреналин начал улетучиваться, сменяясь глубокой, до костей пробирающей усталостью, более глубокой, чем любая усталость, которую я когда-либо испытывал. Руки дрожали так сильно, что я едва мог держать руль прямо. По лицу текли слезы - не от грусти, а от чистого, ничем неприкрытого ужаса и облегчения.

Когда на небе забрезжил первый намек на рассвет, а мой телефон наконец подал сигнал, указывающий на наличие одной полоски связи, я остановился на первом попавшемся тракстопе. Я практически вывалился из кабины, меня рвало, пока не осталось ничего, кроме сухих рыданий. Долгое время я сидел на холодной земле и смотрел на восходящее солнце, пытаясь убедить себя, что это был сон, галлюцинация, вызванная истощением.

Но я знал, что это не так. Детали этой трубки. Голос. Вопрос. Нельзя галлюцинировать что-то настолько конкретное, настолько последовательное, настолько совершенно чуждое.

Я не стал сообщать об инциденте кому-либо. Что бы я сказал? «Офицер, я видел маленького ребенка, который на самом деле был древним космическим ужасом, привязанным к лесу кошмарной пуповиной, и он разозлился, потому что я не захотел стать его обедом?» Они бы упрятали меня за решетку. Провели бы алкотест, проверили бы на наркотики, отправили бы на психиатрическую экспертизу.

Этот рейс я закончил на автопилоте. Сбросил груз, отвез грузовик на задний двор и уволился под предлогом, что перегорел и хочу отдохнуть. Они пытались убедить меня остаться, предлагали другие маршруты, большую зарплату. Но я просто не мог. Каждый раз, когда я закрывал глаза, я видел того ребенка, ту трубку и тот лес. Каждая темная дорога казалась ловушкой.

Я нашел местную работу, которая позволяет оставаться дома по ночам. Мне до сих пор снятся кошмары. Иногда, будучи очень уставшим, поздно возвращаясь откуда-то домой, я вижу мелькание на краю зрения, на обочине, после чего сердце пытается вырваться из груди.

Я не знаю, что это было. Пришелец? Демон? Что-то еще, что-то, что не вписывается в наши привычные категории? Все, что я знаю, - это то, что оно где-то рядом. И оно терпеливо. И, похоже, оно поняло, что его старые трюки уже не так эффективны, как раньше.

«Какого хрена люди стали умнее?»

Этот вопрос преследует меня. Он подразумевает, что мы не всегда были такими. Он подразумевает, что когда-то мы были проще. Возможно, такие люди, как я, уставшие и одинокие на темных дорогах, просто выходили из кабины, когда их просили. И пропадали.

Так что, если вы когда-нибудь будете ехать по длинной, пустынной дороге глубокой ночью и увидите что-то, что не сможете объяснить... Возможно, вам стоит просто продолжить движение. Возможно, «стали умнее» означает знать, когда не стоит останавливаться. Знать, когда проигнорировать тот маленький голосок, который говорит вам, что нужно помочь, потому что то, что просит о помощи, может оказаться не тем, чем кажется.

Будьте осторожны на дороге. И ради Бога, оставайтесь на хорошо освещенных трассах.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Родители склонны переоценивать своих детей. Как учитель, я постоянно с этим сталкиваюсь:
– Аспен не заслуживает такой оценки. Она так талантливо пишет.

– Лили всегда была ярче других детей.

– Мой Джексон никогда бы не стал жульничать.

Время от времени эти утверждения настолько оторваны от реальности, что заставляют задуматься, а знают ли вообще эти родители своих детей.
Что значит «Джексон не стал бы жульничать»? На прошлой неделе он зажег сигарету в обеденном зале. Я думаю, что подобный стиль воспитания оказывает детям медвежью услугу. Как можно помочь им двигаться вперед, если ты не можешь честно сказать, в какой точке они сейчас находятся?

Я определенно старался быть не таким отцом для Жюстин. Она добрая, но у нее сложный характер. Она умна во многих отношениях, но с трудом все запоминает. Не думаю, что это плохо.
Но, признаться честно, иногда мы, родители, можем зайти слишком далеко. Порой наши дети оказываются даже более необычными, чем мы думаем. Вот почему, если окружающий мир дает удивительную информацию о вашем ребенке, вам, почти наверняка, нужно перестроиться - в ту или иную сторону.

Но что делать, когда весь мир... просто категорически неправ?

Все началось во время Суперкубка. Мой приятель Тим пришел вместе посмотреть матч. Убежденный холостяк, он стал проводить со мной гораздо больше времени с тех пор, как в прошлом году скончалась моя жена. Не думаю, что она ему сильно нравилась. Но это не важно. Мне была нужна компания.

Жюстин, совершенно не интересовавшаяся спортом, провела большую часть вечера наверху, но попросила позвать ее, когда начнется шоу в перерыве. Когда это произошло, Тим посмотрел на Жюстин так, словно никогда не видел ее раньше.

- Ого! Вот это ты выросла!

Жюстин застенчиво улыбнулась ему. Я и сам недоверчиво улыбнулся. Моя дочь была поздним цветочком, как и ее родители, на что она регулярно жаловалась. Хотя Жюстин уже перешла в восьмой класс, ее рост все еще не превышал полутораметров.

- О чем ты говоришь? - сказал я со смехом. - Она выросла?
- В смысле? Она же, почти твоего роста!

Я закатила глаза. Я был ростом 175 см и решил, что он просто шутит. Это было не в первый раз.

- Очень смешно.
- Нет, я серьезно, - сказал Тим, прищурив глаза, - Я думаю, что она может уделать тебя, чувак. Встаньте спина к спине!

Я с недоверием посмотрел на Жюстин. Она, однако, продолжала смотреть в пол.

- Тим. Дружище. Да она сантиметров на 30 ниже меня
- Ты... ты что, блин, слепой?! - Тим практически прокричал это. Он поднял меня на ноги.
- Давай, - потребовал он у Жюстин, которая неохотно встала напротив меня.

Я чувствовал, как ее затылок упирается мне между лопаток. О чем говорит Тим?

- Ну лааадно, ты все еще выше, - со смехом сказал Тим, - Но только немного. Где-то на пару сантиметров, может быть.

Я посмотрел на своего друга в полном замешательстве.
- Тим. Не то чтобы это было важно. Но, представляешь ли ты что такое пара сантиметра?
- Какого я роста? - неожиданно спросила Жюстин
- Не знаю, метр-семьдесят? Семьдесят пять?

Жюстин покраснела от его ответа. Но не от смущения. Или от восторга. Скорее... что-то нервное? В этот момент я не мог сосредоточиться.

- По каким меркам, Тим? В ней метр пятьдесят. Я... Подожди, ты что, издеваешься надо мной?

Разговор продолжался в том же духе, даже немного накалился, пока я наконец не достал из набора инструментов рулетку. Мы с Тимом вместе измерили Жюстин.

- Ну, милая, хорошие новости, - сказал я ей, - Ты и впрямь выросла. Теперь твой рост официально равен метр пятьдесят пять.

К этому моменту шоу в перерыве закончилось, и дочь вернулась наверх.

***

После Суперкубка Жюстин болела почти всю неделю. В понедельник днем учительница математики отправила ее в кабинет медсестры, потому что она выглядела неважно. Но, едва она дошла до двери, как ее начало мутить. Прямо там, в дверном проеме. А потом... она упала в обморок. Медсестра сказала, что ей удалось подхватить Жюстин в паре сантиметров от пола.

Слова Тима, сказанные накануне вечером, эхом пронеслись у меня в голове. Может быть, на пару сантиметров.

Следующие четыре дня Жюстин не ходила в школу и пролежала в постели с лихорадкой и ознобом. Я каждый день приходил домой с работы с разными видами супа и хлебом из местной пекарни, и, по ее словам, это стоило того, чтобы заболеть. Забавный факт о Жюстин: ее любимая еда - суп и хлеб. Она твердо намерена когда-нибудь сделать татуировку с изображением буханки хлеба за ухом. Мне пока не удалось отговорить ее от этого.

К воскресенью ей стало лучше, мы съездили на пару часиков на юг города, чтобы навестить бабушку и дедушку по материнской линии. Мы по-прежнему виделись с ними довольно часто, но уже не так часто, как когда моя жена была еще жива.

- О, Боже! Ты слишком долго не привозил ее к нам! - воскликнула моя бывшая теща, обнимая меня.

- Я знаю, мама, - сказал я. Она настояла на том, чтобы я называла ее так, когда пришел в семью, женившись, и я видел необходимости прерывать эту традицию, - Но ведь прошел всего месяц или около того

Вечер прошел без происшествий. Однако, по дороге домой, размышляя о странностях сегодняшнего разговора и разговора с Тимом, я вдруг кое-что осознал. Странная закономерность, которая постепенно вырисовывалась на протяжении последних нескольких недель.

Жюстин всегда была общительна. Но у нее не будет телефона до 14 лет - суровое правило, подумаете вы, но она так много времени проводит за своим школьным ноутбуком, что я пока не могу смириться с появлением в ее жизни еще одного экрана. В общем, из-за этого ее друзья постоянно звонят на наш домашний телефон. Иногда, чтобы пригласить куда-нибудь, но чаще просто поболтать. Элли. Каденс. Зоуи. Фиона. Кажущийся бесконечным парад сплетен от бесконечного парада тринадцатилетних подростков. Почти всегда девочек.

Но все изменилось. В последние несколько недель все больше молодых голосов, спрашивающих, дома ли Жюстин, принадлежали... мальчикам. Каким-то образом это совершенно не замечалось мной до этого самого момента. Наверное, после смерти Анны я был немного не в себе. Поразмыслив, я решил затронуть эту тему.

- Итак... в последнее время к нам домой звонят много мальчиков, - да, я мастер деликатности.

Джастин насмешливо хмыкнула.
- О, Боже. Паааап
- Что? - спросила я. – Мне нельзя спросить?
- Можно, - проворчала она, - Но это не значит, что я отвечу.

В последнее время она была такой скрытной во всем. Как прошел ее день. Что она и ее друзья делали. Уже несколько месяцев она выходила из себя, если я приближался к ее спальне. Типичное поведение девочки-подростка, думал я, и старался отнестись к этому с юмором.

- Я просто говорю, что заметил. Кто-нибудь, о ком я должен беспокоить...

Джастин коротко вздохнула.

- Ладно, ладно, не буду об этом, - рассмеялся я, - Нельзя винить отца за то, что он...

И тут Жюстину вырвало на приборную панель густой серой грязью.

Я был так потрясен, что затормозил прямо посреди дороги. Машина объехала меня, посигналив. В ужасе я смотрел на свою дочь, которая медленно поворачивалась ко мне.

Белки ее глаз светились.

- Я не... папа, мне нехорошо. Я…

Жюстин извергла на мои колени очередную порцию ядовитой рвоты. Пахло не желчью, а гниющим мясом. Я заткнул себе рот, когда запах достиг ноздрей.

- П-пааап, - застонала она, а затем обмякла, повесив голову, ее тело удерживалось в вертикальном положении только благодаря застегнутому ремню безопасности. Из ее рта вниз по бедру тянулась ниточка серой слизи.

Не знаю, с какой скоростью я ехал до ближайшего отделения скорой помощи.

***

- Это то, что вышло из нее? - спросил доктор, войдя в нашу палату. Он держал в руках пузырек с веществом, возможно, немного дальше от своего тела, чем требовалось.

Я безучастно кивнул, глядя на дочь, лежащую без сознания на больничной койке.

- Что это? - спросил я.

- Это... ну, в основном грязь, - сказал он, - Может быть, какие-то химикаты. Минералы. Пахнет серой, я думаю. Мы не можем знать наверняка, пока не проведем анализ.

То, что он сказал, меня не очень удивило. Вы бы поняли, если бы увидели.

Жюстин пробыла в больнице два полных дня. Я позвонил своему начальнику, отличному парню, и объяснил ситуацию, чтобы взять отгул. Я рассказал ему обо всем - кроме ее глаз, которые нечеловечески сияли. Но только на мгновение. Возможно, мне все это показалось.

Врачи провели несколько тестов и в итоге поставили диагноз «опасно низкий уровень железа». И назначили витамины. Это должно помочь справиться с рвотой.

О, и они подтвердили ее рост. Она была слишком слаба, чтобы стоять, поэтому они измерили ее, пока она лежала. Примерно метр пятьдесят, как я и думал.

- Это... не похоже на правду, - сказала медсестра и измерила ее снова. Она посмотрела на измерительную ленту, издала странный звук, пожала плечами и ушла.
***

С тех пор дочь не ходила в школу, но на прошлой неделе я посетил родительское собрание. Отчасти для того, чтобы извиниться за ее длительное отсутствие, а отчасти - как педагог, который сам работает в другой школе неподалеку, дабы узнать мнение ее учителей.

Трое из них упомянули о ее несуществующем скачке роста.

- Я сама быстро росла, - сказала учительница математики. Та самая, которая отправила мою дочь в медицинский кабинет. - Я несколько месяцев чувствовала голод и слабость. Полагаю, просто их телу требуется некоторое время, чтобы привыкнуть.

Я кивнул, стараясь выглядеть таким же понимающим ситуацию, как и она. Но как это возможно?

Вчера в душе я обнаружил клок длинных волос Жюстин. Не обычные несколько волосков. Целый клок. А ее температура то подскакивает, то приходит в норму. У меня нет ни малейшего представления о том, что с ней не так.

Но мне кажется, у нее есть.

Прошлой ночью я спал беспокойно. Ночью я заряжаю телефон на комоде в другом конце комнаты - если он рядом со мной, я выключаю будильник, не вставая, и снова засыпаю. Но на ночь я забыл поставить его на беззвучный режим. Должно быть, он разбудил меня пятью жужжащими уведомлениями. Разве обычно я начинаю свой день с такого количества сообщений? Я изо всех сил старался не обращать на это внимания.

Наконец меня окончательно разбудил шум голосов наверху. Жюстин, в панике подумал я. Схватил бейсбольную биту из-под кровати. Взял с комода телефон, чтобы включить фонарик и бросился вверх по лестнице.

Из-под закрытой двери было видно странное свечение. Голоса стали громче. Ритмичнее. В ее комнате. Я потянулся к дверной ручке. Она была заперта.

Но как, у двери не было замка.

- Жюстин!!! - закричал я, колотя в дверь кулаком. Голоса в ответ, казалось, стали тише. Но я все равно их слышал. Певучие. Не английские. Они звучали со злостью.

Я ударил плечом в дверь. Раз. Два. С третьей попытки рама сломалась, и дверь распахнулась. Внутри никого не было. Никого, кроме Жюстин.

Вот только... это была не совсем она. Жюстин была там, стояла перед зеркалом в полный рост. Она стояла спиной ко мне и была одета в кроваво-красную накидку. Но ее отражение... нет. Этого не могло быть.

Моей дочери было 13, а выглядела она на 11. Но в зеркале я видел почти взрослую женщину. Выше. Красивее. Она была поразительно похожа на свою мать, когда та была молодой. И лицо ее выглядело надменным и гордым.

Я видел это лишь мельком. Жюстин повернулась ко мне, и ее отражение снова стало таким, каким и должно было быть. Но эта ее более молодая версия - настоящая версия – имела на лице то же ужасное выражение. Она стояла среди круга свечей, зажженных на полу.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Потом она заговорила.

- Возвращайся в постель, папа.

Я застыл на месте, не зная, что делать. Возможно, и нечего было делать. Но нельзя было просто уйти.. В конце концов я сделал неуверенный шаг в ее сторону.

- Жюстин… - начал я

Дочь притопнула ногой, чего я не видел от нее уже много лет. С тех пор как она была совсем ребенком. Она закричала в гневе, и ее голос едва ли звучал по-человечески.

- Я сказала, возвращайся В ПОСТЕЛЬ!

Свечи, окружавшие ее ноги, разом погасли. После этого, что-то, какая-то сила, сбила меня с ног и вышвырнула из комнаты с такой силой, что я ударился головой о стену в коридоре. Дверь захлопнулась, и из-за нее послышались тихие рыдания Жюстин.

Несколько минут я сидел, прислонившись к стене, в полубессознательном состоянии. В конце концов, ошеломленный, потирая затылок, я начал приходить в себя. Что, черт возьми, только что произошло? Я ничего не видел. Фонарик в телефоне выключился. Включив его, я заметил те уведомления, которые пропустил этой ночью. Это были пропущенные вызовы. Восемь. От моего начальника.

Было и сообщение.

«ПЕРЕЗВОНИ МНЕ КАК МОЖНО СКОРЕЕ. ЭТО КАСАЕТСЯ ЖЮСТИН»

Так я и сделал. Он взял трубку на первом же гудке.

- Хэнк? Извини, что напугал тебя, приятель

Я не знал, что сказать.
- Я…
-Послушай, сегодня вечером я встречался с другими директорами округа. И я думаю, что у меня есть информация о том, что происходит с твоей дочерью. Почему она заболела. Это нехорошо, Хэнк. Ты один?

Я оглядел коридор и мрачно усмехнулся.
- Я... наверное, да.
- Четверо других директоров шептались об этом, но я подслушал. Их ученики, девочки, падали в обморок в школе. Страшная лихорадка. Одну вырвало в медпункте, и, похоже, они никогда ничего подобного не видели. С тех пор они не могут вывести этот запах.
- Господи, - пробормотал я, - Это вирус? Какой-то...
- Хэнк, все гораздо хуже. Вчера они нашли кучу... странного дерьма, в спальне одной из этих девочек.
- Странного дерьма?
- Сатанинского, Хэнк. Типа, оккультное дерьмо. Для... не знаю. Ритуалов. Директор позвонил другому родителю, они обыскали комнату другой девочки. В последнее время она вела себя странно. Люди относились к ней странно. Они нашли то же самое дерьмо. Похоже, других родителей уведомили. Никто пока не знает, что происходит. Девочки не хотят говорить.

Я не знал что сказать. На мгновение повисла тишина и стали слышны лишь слабые звуки, издаваемые моей дочерью, которая все еще плакала в своей комнате.

- Хэнк? Я ничего не сказал им о твоей дочери, если ты об этом беспокоишься. Я решил, что оставлю это на твое усмотрение. Кто знает, может быть, с ней то же самое. Они считают, что эти девочки могли тайно общаться в Интернете. Не знаю. Возможно они сговорились.

От этих слов у меня пересохло в горле.

- Что они сделали? Родители?
- Они ничего не могут сделать, Хэнк. Ведется полномасштабное расследование. Некоторые из этих девочек очень больны. Насколько я понял, пару из них уже забрали.
- Забрали? В больницу?
- Нет, не в больницу. Их поместили в психиатрическую клинику, Хэнк. Но почему? Ты думаешь... я хочу сказать, может ли твоя Джастин быть...?

Я молчал. Но он воспринял мое молчание как ответ и продолжил.

- Я прослежу, чтобы тебя заменили на уроках, Хэнк. Удачи! - после чего послышались гудки.

Жюстин забрали сегодня утром. Я долго отвечал на вопросы людей из соцдепартамента. Очень долго. Но в конце концов они ушли. Теперь в доме так тихо, что хочется кричать. Я не знаю, что происходит. Не знаю, что делать. Просто хочу вернуть свою дочку.
Хотя, если честно… Я уже не уверен, что это моя дочь.
~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Ксения Кузнецова специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Нестор встретил меня у входа в дом, обратив внимание на табличку «ПРОДАЕТСЯ» в палисаднике.

– Собираешься в какое-нибудь хорошее местечко, Нэлл?

– Ммм, не уверена. Может быть, в какой-нибудь домик на берегу океана, хотя я слышала, что далеко от Стерджена есть лечебница, где собираются всевозможные чудовища и кошмары, чтобы объединиться и привести здоровье в порядок. Может быть, я смогу найти среди них джинна, который исполнит мое желание… - Фыркнув, я покачала головой от собственной глупости. - Кого я обманываю, это путешествие в один конец. Ничего больше.

– Я бы не сказал, что все так просто. Пойдем, Леди Смерть хотела поговорить с тобой, и тут еще мой пернатый сын, очень хочет с тобой пообщаться.

Затем Нестор обнял меня, как старший брат, мы сели в такси, направляясь к посадочной площадке, где уже ждал самолет. Пока мы ехали, Нестор велел закрыть глаза, пока он наносил краску на мое лицо, сказав, что это «необходимо для ночных обрядов», бог знает, что это значит. Эдгар же устроился у меня на коленях, почти не шевелясь, тихонько попискивая и изредка произнося:

«Мама. Время. Бесценное».

Как будто он знал, что его ждет.

Не знаю точно, чего ожидала я, поднимаясь на борт, но мягкий оранжевый свет, красиво нарисованные черепа и бархатцы, украшающие вход сказочными огоньками, точно не то.

– Dia De Los Muertos... Конечно. - вздохнула я, наслаждаясь великолепием самолета и направляясь по проходу к передней части. - Нестор, ты сегодня не занят? Нужна помощь с буйными пассажирами?

Самолет начал плавный подъем, направляясь к близлежащему океану и пересекая его.

– О, я не думаю, что я такая уж буйная, просто немного нахальная, когда выпью немного вина, милая! - Любящий, рокочущий голос раздался из самого дальнего ряда, волосы были убраны в тот же пучок, что и раньше. Но когда женщина встала, я впервые разглядела ее как следует. Она была старше, усталость проступила на ее лице, но она все еще излучала красоту, которой я восхищалась, когда была маленькой девочкой.

– Мама, я думала, ты… - задохнулась я. Она шла по проходу ко мне.

– Думала, что убила меня или то, что от меня ничего не осталось в той тюрьме, что ты больше никогда меня не увидишь. Что ж, жаль разочаровывать! - рассмеялась она и протянула руки. Она была настоящей. - Я все еще здесь. Надзиратель... Амос, как его называют на самом деле - удивительно одаренное создание. И всегда им было, я полагаю. Заразив тебя болезнью собственной Гордыни, он знал, что тебя можно ослабить. А кто может использовать это лучше, чем я? О, я пыталась сопротивляться, но так много собственного я было потеряно в том... том месте, что его почти не осталось. Но я помню, о чем мы говорили, я помню, что мы обещали. И я все еще имею это в виду, Элеонора. - Мама шагнула вперед, провела рукой по моему лицу, от чего сердце сжалось от осознания ее реальности. - Я так по тебе скучала. И так рада, что смогла увидеть тебя, в последний раз.

Взглянув на себя в зеркало, я увидела, что лицо украшает грим в виде черепа. Повернувшись, я изо всех сил обняла маму, прижимаясь к ней и вызывая в памяти те давно потерянные воспоминания из детства.

– Я должна была оказать тебе любезность, Нэлл. Я всегда держу свое слово. - Донесся мягкий, манящий голос. Из тени вышла Леди Смерть в длинных перчатках, держа в руке пламя. Уже не скелетоподобная фигура, а красивая молодая женщина, чье лицо было скрыто под сложным макияжем черепа, манящая фигура. Мама отошла в сторонку, чтобы пропустить ее. - Ты так долго сражалась, ты была обязана... обязана быть доброй. Но я должна признать кое-что…- Жестом она пригласила меня занять место напротив нее, и я подчинилась.

– Нестор и Эдгар ведь не просто так получили задание помочь мне, не так ли? - спросила я, поскольку говорить прямо - это все, что мне оставалось на данный момент. Она кивнула, и пламя разгорелось, показывая смерти тех, кого я не знала, но почему-то любила.

– Ты изменила цикл, в какую сторону, мне не под силу полностью предугадать. Но теперь тебе, как проводнику, предстоит очень многое. Твой путь будет нелегким, Нэлл. Ты, как дочь Непреодолимого, должна знать это, прежде чем вступить на него. - Она вздохнула и потрясла головой, когда образы в пламени снова сменились. - Так много циклов в стольких местах. Со всеми из них ты познакомишься прямо или косвенно, как их проводник. Будь то, бар меж мирами, гостиница альтернативных миров, морг, вскрывающий аномалии и бедствия... Поместье с пророческими картами таро, дом для детских секретов в Стэйте, поле битвы кошмаров... и затем… - Я увидела себя постаревшей, стоящей перед костяным и злобным существом, покрытым саранчой и несущимся ко мне с вытянутыми руками. - Смерть. Ты приносишь цикл и уходишь вместе с ним. Великие перемены пройдут через тебя, Нэлл.

В голове у меня помутилось, чувство тревоги накрывало, но я не знала, как к нему отнестись.

– Я... это мой конец? Там, в этой яме?

– Ты не сможешь запомнить то, что я тебе покажу, это моя доброта, которую ты будешь хранить в своем подсознании, выпуская ее на поверхность только тогда, когда наступит твое время. С какой целью ты умрешь, я не могу сказать. Но когда ты будешь близка к этому, ты поймешь. Я хочу, чтобы ты знала куда отправляешься до того, как вступишь на этот путь. И чтобы тебе было легче начать... Memento Mori, Нэлл Локвуд. Никто не делает это в одиночку.

Как по команде, послышались шаги и на пороге появился Бак, в лунном свете, падающем на океан и преломляющемся в иллюминаторах, он выглядел ослепительно сияющим.

Бак улыбнулся. Я улыбнулась. Самый простой обмен, какой только можно себе представить.

Затем мы бросились в объятья друг к друга и поцеловались. Такой поцелуй бывает раз в жизни. Поцелуй в первый раз с человеком, которого ты знаешь и любишь уже много лет, поцелуй «я согласна» на свадьбе, когда один из участников ограничен во времени, поцелуй «скоро увидимся», когда ты знаешь, что это невозможно... Поцелуй, который крадет столько мгновений, сколько потребуется.

– Я же говорил, что все получится, правда? - Он усмехнулся, глаза блестели в свете. - Я заполучил свою тульпу, схватил косу... разбил этих придурков и... вот он я.

– Бак Нэсти Макгроу, ты даже в смерти оправдываешь свое имя, не так ли? - Я прижалась к его голове, сначала смеясь, но разрыдавшись следом. - Это ведь правда, не так ли? Ты - тот грех, который я буду нести, тот, который я никогда не смогу поглотить.

– Да. Так и есть. Сказал он тихо, его голос был хриплым и полным сожаления. - Но я всегда буду с тобой. Неважно, куда ты пойдешь и что будешь делать на охоте. Я буду рядом...

Самолет начал снижаться, оранжевые огни становились все ярче, а окружающее пространство погружалось в темноту. Мы достигли конца.

– Пока ты не будешь готова вернуться домой. - Голос Бака дрогнул от боли, в глазах стояли слезы, пока мы прижимались друг к другу. Отстранившись, он достал что-то из сумки.

– Ты даришь мне обручальное кольцо, Бак? - пошутила я, пытаясь любыми способами сохранить легкое настроение в эти последние минуты, когда мое сердце разбивалось на мелкие осколки. Он буркнул и покачал головой.

– Нет, я дарю тебе нечто более важное и обязательное... Компендиум. Я - последний хранитель... последний Макгроу. А ты - последний Пожиратель грехов... Мне кажется, это правильно, что он будет у тебя. - С этими словами он положил книгу мне в руки и поцеловал в лоб. - Теперь ты за это в ответе. Пока мы не воссоединимся.

Мама подошла и сделала то же самое, передав мне одно из своих колец.

– Я буду ждать тебя. У нас будет воскресное жаркое. Обещаю.

Я застыла, не в силах что-либо сделать, пока они направлялись к выходу, а рядом с ними стояла Леди Смерть, надевая на их запястья веночки из цветов магнолии, что-то шепча им на ухо и целуя в щеку, когда они проходили мимо.

Ослепительный свет заливал переднюю часть самолета, но ни один из них не выглядел обескураженным, они улыбались.

Последний образ Бака и мамы, выходящих за порог и четыре слова, вырвавшиеся из уст Бака, прежде чем дверь закрылась, и я попрощалась с двумя самыми важными людьми в моей жизни…

– О, наконец-то я дома...

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.