Корабль + Судостроение

18 апреля 1912 года «Карпатия» доставила к пирсу «Белой Звезды» в Нью-Йорке тринадцать спасательных шлюпок «Титаника» - последнее, что осталось от крупнейшего и совершенного парохода своего времени. Под раскаты грома и проливной дождь шлюпки были убраны с палубы, чтобы не мешать швартовке и высадке спасшихся пассажиров. Одиннадцать шлюпок матросы на веслах отогнали поближе к пирсу «Уайт Стар Лайн», а две оставшиеся на борту «Карпатии» доставили к последнему пристанищу спустя сутки – в пятницу утром.

Когда к рассвету опустели набережные, за дело взялись недремлющие мародеры, которые пробрались к пирсу и прихватили с собой немало опознавательных «сувениров» со спасательных шлюпок – 25 номеров, 37 флажков пароходной компании, 23 таблички с названием S.S. Titanic и 19 с именем порта приписки Liverpool (некоторые из них были заранее сняты выжившими пассажирами «Титаника» или командой и оставлены на память). Наименьший урон был нанесен шлюпкам №6, в которой морозной ночью спорили рулевой Хиченс и Маргарет Браун, и №12, пришедшей на помощь замершим мужчинам, стоящим на днище перевернутой лодки. Видимо, именно они были пригнаны с пирса №54 позже остальных. После вопиющего воровства желающих нажиться на трагедии, в пятницу вечером руководство «УСЛ» выставило охрану у спасательных шлюпок.

Оригинальный бронзовый флажок и табличка с именем "Титаника", снятые со шлюпки №13.

Многие задаются вопросом, что же стало с другими пятью лодками - №4, №14, №15, складными «С» и «D»? К сожалению, достоверных данных нет, поэтому остается лишь домысливать - либо на палубе небольшой «Карпатии» им места не хватило, либо их утилизировали из-за повреждений. Учитывая, что от проходящих по трансатлантическому маршруту пароходов не поступало информации о дрейфующих спасательных шлюпках, не исключена вероятность их санкционированного потопления.

Вернемся к судьбе тринадцати лодок, оставленных в Нью-Йорке. Инвентаризация шлюпочного оснащения состоялась 20 апреля, дотошные инспекторы из бруклинской компании C.M. Lane Lifeboat нашли в одиннадцати лодках нетронутые провизионные ящики (за исключением аварийных шлюпок №1 и №2, где они не предусмотрены), 278 спасательных жилетов, брошенные пассажирами и экипажем «Титаника». Спасательные шлюпки «Титаника» являлись частью страховки, что исключало их использование на других судах «УСЛ», включая «Олимпик», и срочную утилизацию. По окончании проверки лодки накрыли брезентом и убрали на второй этаж в складское помещение пирсов №58 и №59, где они достоверно находились до декабря 1912 года.

В мае 1912 года ряды спасательных шлюпок пополнила складная лодка «А», обнаруженная в открытом океане пароходом «Оушеник» с тремя погибшими. На протяжении лета и осени четырнадцать шлюпок с «Титаника» иссыхали на верхнем этаже склада вплоть до декабря 1912 года, когда была проведена последняя инвентаризация для финальной реализации оставшихся предметов в целях покрытия страховых исков. Все, что продать не удалось, включая и сами пришедшие в негодность деревянные шлюпки, было утилизировано за ненадобностью. В «Уайт Стар Лайн» это сделали с удовольствием – компания до последнего дня своего существования старалась забыть о существовании своего злополучного судна.

В американской газете "The evening world", был представлен уникальный снимок нескольких спасательных шлюпок "Титаника", пригнанных к пирсу "Уайт Стар Лайн" в первые сутки после прибытия "Карпатии". Примечательна фотография тем, что на борту мы можем видеть "отголоски" трагедии в первозданном виде, т.е. еще до нашествия мародеров и инвентаризации: небрежно разбросанные по скамьям спасательные жилеты, также ими усыпано дно шлюпки, наспех сложенные весла и другие неидентифицированные предметы.

13 апреля 1912 года, 7:45.
Утро 13 апреля 1912

На «Титанике» начинается ещё один безмятежный день в окружении океанских просторов и он вновь обещает быть насыщенным событиями, примечательными беседами, некоторые из которых впоследствии станут историческими.

«Титаник» мчится навстречу судьбе, оставляя позади себя пенный кильватерный след, который тает в безбрежном Атлантическом океане. Утро первого выходного дня разочаровывает пассажиров – «жаворонков», надеявшихся совершить прогулку на открытом воздухе под лучами весеннего солнца: их желание омрачает типичная для апреля пасмурная и облачная погода с холодным пронизывающим ветром. Без соответствующего тёплого облачения о прогулке можно даже не думать. Приходится возвращаться в богатые интерьеры многочисленных салонов.

13 апреля 1912 года, 8:20.
Виолончелист рассказывает о столкновении «Олимпика» с «Хоуком»

В субботу утром пассажирка второго класса Кейт Басс наконец встречает своего «любимчика», виолончелиста Джона Вудворта, ещё до начала его насыщенного рабочего дня. С начала трансатлантического путешествия её не покидает мысль попросить любимого музыканта исполнить сольную партию, но до этого дня не представилось возможности предложить ему выступить. Сегодня фортуна улыбнулась Кейт – виолончелист соглашается на её заманчивое предложение.

За разговором выяснилось, что Джон был на борту «Олимпика» в сентябре прошлого года, когда произошло столкновение с военным крейсером «Хоук». «Нос судна ударил точно в ту в область, где располагались наши спальные места, если бы мы находились внутри – нас бы убило», – делился неприятными воспоминаниями музыкант. Наверное, это не слишком приободрило молодую девушку.

13 апреля 1912 года, 9:00.
Непоколебимая вера в «непотопляемость» «Титаника»

Доктор Исаак Фрауэнталь, которого до посадки на «Титаник» терзали тревожные предчувствия относительно безопасности нового флагмана «Уайт Стар Лайн», наконец, успокоился и наслаждается безмятежностью трансатлантического вояжа. Позднее он вспоминал: «Твёрдое убеждение в непотопляемости «Титаника» основательно укоренилось в мыслях пассажиров и команды. Дни и вечера, проведённые в кругу очаровательных и приятных собеседников, пролетали незаметно. Капитан Смит и его команда офицеров, казалось, прилагали максимальные усилия, чтобы наше пребывание на лайнере было комфортным. Если бы какой-нибудь остряк рискнул пошутить о потоплении парохода, его, наверное, убили бы».

На фото: знаменитый оригинальный постер с объявлением первого обратного рейса «Титаника».

13 апреля 1912 года, 10:00.
Рутина ежедневных обходов судна

Каждое утро капитан «Титаника» Смит в сопровождении главного инженера Джозефа Белла, судового доктора, старшего стюарда и казначея совершают рабочий обход судна, следуя уставленным нормативам «Уайт Стар Лайн». Параллельно проводят тщательный осмотр вахтенные офицеры и старшие стюарды, обращая особое внимание на дисциплину и порядок. По возвращении на капитанский мостик, все имеющиеся замечания и предложения заносятся в судовой журнал одним из вахтенных офицеров. Чуть позже возвращается сам капитан Смит и сообщает о результатах проведённой инспекции вахтенным офицерам, после чего корректирует курс и даёт необходимые распоряжения на предстоящий рабочий день.

13 апреля 1912 года, 11:00.
Развлечения мальчишек третьего класса

После завтрака прогулочная палуба «Титаника» для пассажиров третьего класса на палубе юта переполнена людьми. Здесь они проводят основную часть времени, если солнце не скупится на тепло и отсутствует сырость. Для непоседливых мальчишек школьного возраста прогулочная палуба представляет собой импровизированную площадку для игр, усеянную диковинными палубными «игрушками». Девятилетний Фрэнк Голдсмит вместе с полудюжиной других ребят придумывают игры на ходу: карабкаются на леера и столбы, пытаются забраться на раструбы вентиляторов или покричать в них, чтобы в очередной раз посоревноваться, чьё эхо громче.

В какой-то момент дети решают испробовать рискованный трюк и добровольцем вызывается юный Фрэнки. Он хватается за кабель багажного палубного крана и, перебирая руками, лезет до самого его конца. За несколько часов до начала «испытания» Фрэнка, матросы нанесли на трос смазку для защиты от коррозии, и когда они замечают смельчака, упорно пытающегося перебирать руками по скользкому кабелю, дружно заливаются смехом. Но целеустремлённый ребёнок выполняет свою миссию и, преисполненный гордостью, спрыгивает вниз, на палубу.

Ниже представлен снимок в цвете с видом на прогулочную палубу «Титаника» для пассажиров третьего класса, сделан он был фотожурналистом ещё в Ирландии.

13 апреля 1912 года, 12:00.
«Титаник» идёт недостаточно быстро?

К полудню у офиса главного казначея на палубе «С» снова разрастается суетящаяся толпа, ожидая появления обновлённых результатов пройденного расстояния набирающим скорость «Титаником». Наконец, заветное информационное обновление появляется на карте: «За вторые сутки «Титаник» прошёл 519 миль, средняя скорость составила 20,91 узел». Предвкушая более высокие показатели, разочарованная публика обсуждает незначительное ухудшение покрытой дистанции. По словам казначея второго класса Реджинальда Бейкера, результат не такой обнадёживающий, так как такими темпами образом «Титаник» прибудет в Нью-Йорк только в среду утром, а не ночью во вторник, как ожидалось ранее. Однако к следующему дню ситуация станет более благоприятной для ставящих на раннее прибытие.

13 апреля 1912 года, 12:30.
Отсутствие вибрации как гарантия максимального комфорта

В глубине «Титаника» всё идёт по плану – ежедневно запускают новые котлы, скорость постепенно увеличивается. Уже сейчас «Титаник» стрелой рассекает просторы Атлантики на скорости 22 узла, а мощные четырёхцилиндровые возвратно-поступательные двигатели тройного расширения вращают валы с частотой 75-76 оборотов в минуту. «Титаник» показывает себя с наилучшей стороны – машины работают гладко и мягко.

Каждый пассажир считает необходимостью отметить отсутствие ощутимой вибрации корпуса из-за высокой скорости, это положительное качество существенно превозносит «Титаник» над многими лайнерами-современниками, страдающими низкой остойчивостью и сильной качкой, делая недельное пребывание пассажиров на борту дискомфортным.

Всё же небольшую вибрацию от работы машин могут ощущать даже пассажиры, чьи каюты находятся на палубе «С». Лоуренс Бизли, расположившийся в кормовой части на палубе «D», чувствует вибрацию на протяжении трёх дней рейса, при этом отмечает её нарастающее усиление, являющееся признаком постоянного роста скорости.

На рендерах из игры «Титаник»: Честь и Слава» воссоздано машинное отделение, включая четырёхцилиндровые двигатели и некоторые элементы телеграфного оборудования.

Renders © Titanic: Honor and Glory

13 апреля 1912 года, 13:20.
Неоднозначный разговор между Брюсом Исмеем и капитаном. Но был ли это капитан Смит?

Пассажирка первого класса Элизабет Лайнс, закончив обеденный приём пищи пораньше, расположилась в плетёном кресле за столиком в Зале для приёмов на палубе «D» в ожидании чашечки кофе. Она выбирает тихое уединённое место по левой стороне ближе к носовой части и замечает неподалёку двух мужчин, один из которых был ею опознан как Брюс Исмей, а его компаньон – «капитан», как ей сообщает стюард. Безмятежная атмосфера в зале позволяет услышать приватную беседу двух мужчин. Лайнс вспоминала:

«Поначалу я не особо вникала в их разговор, потому как была погружена в свои мысли. Но тема ежедневного пройденного пути меня заинтриговала, тогда я прислушалась. Мне довелось узнать, что показатели улучшились по сравнению с предыдущими сутками. В основном говорил только взволнованный мистер Исмей: «Итак, в этот день мы прошли больше, чем за вчерашний, а завтра наш результат будет гораздо лучше. Чётко следуем плану – двигатели функционируют безупречно, котельные работают в штатном режиме». И в конце своего воодушевлённого монолога он добавил: «В результате, мы побьём рекорд «Олимпика» и прибудем в Нью-Йорк во вторник». Капитан только утвердительно кивал головой на такой позитивный рассказ мистера Исмея». После этого мужчины, по словам Лайнс, отправились играть в сквош по приглашению Исмея.

Любопытно, что существует предположение, будто капитаном, с которым говорил Исмей, был вовсе не Смит. Историк «Международного Общества Титаника» Майк Пуарье отмечает некоторые нестыковки в показаниях миссис Лайнс. По его словам, Лайнс не опознала Смита: «Ей лишь сообщили, что тот, кого она видела – капитан. Она также помнит, как двое мужчин пили алкоголь и курили сигары. Трудно представить, чтобы капитан Смит принимал алкоголь после обеда, а затем ещё и отправился играть в сквош с Исмеем. Я полностью доверяю её словам, что она видела двух мужчин и что в одном из них она узнала Исмея, но у меня есть ощущение, что вторым мужчиной мог быть другой пассажир – но тоже в ранге капитана, каким был, например, пассажир первого класса Эдвард Кросби».

Учитывая, что Смит даже 14 апреля на званом вечере в свою честь не притронулся к алкоголю, чему есть немало свидетельств, а также то, что употребление алкоголя на службе было Смиту совсем не свойственно, если не сказать немыслимо, подозрения историка Пуарье звучат вполне обоснованно.

Таким образом, этот загадочный разговор на борту «Титаника» сам оставляет немало загадок, и остаётся лишь предполагать, действительно ли вторым собеседником Исмея был капитан Смит.

13 апреля 1912 года, 15:00.
«Пожар» на «Титанике» потушен

История о «великом пожаре» в угольном бункере котельной №6 подходит к логическому завершению. Тлеющий каменный уголь, самовоспламенившийся ещё в Белфасте двумя неделями ранее, ликвидирован. Бригада кочегаров, состоящая из десяти человек, усиленно выгребала горящий уголь более трёх суток и, наконец, о неприятном инциденте можно забыть. Топливо убрано – бункер пуст.

Главный кочегар Чарльз Хэндриксон отмечает, что его команда, состоящая из трёх-четырёх человек, в поте лица очищала бункер от последних остатков тлеющего угля. «Пожар» устранён. Хэдриксон и Барретт осматривают очищенное помещение и водонепроницаемую переборку, разделяющую бункер на две части. Обнаруженные масштабы повреждений их настораживают – нижний угол покороблен, краска в том месте облупилась, а стенка заметно прогнулась. Хэндриксон решает почистить её и нанести новый слой свежей краски.

13 апреля 1912 года, 17:00.
О движении «Титаника» с точки зрения физики

По уже сложившейся традиции школьный учитель физики Лоуренс Бизли выходит за шлюпочную палубу, чтобы подышать свежим морским воздухом перед сном. Он часто останавливался между спасательными шлюпками №13 и №15, всматриваясь в бесконечную даль, и анализировал скольжение лайнера по океанской глади:

«Возвращаясь к движению «Титаника», замечу, как любопытно было стоять на шлюпочной палубе, наблюдая два производных движения. Одно виделось при сравнении швартовного мостика, откуда лаглинь тянулся в пенистый след за кормой, с горизонтом, и оно открывалось – неторопливое и долгое, соразмерно нашим качаниям верх и вниз. Я определил средний период одного колебания, но запамятовал цифры. Вторым движением было боковое качание, вычислявшееся при наблюдении правого поручня в сравнении, опять же, с горизонтом. Может показаться, что это двойное движение вызывалось пересечением нашего курса с Гольфстримом, растянувшимся от Мексиканского залива до Европы. Между тем я обратил внимание на почти хронометрическую регулярность двух колебательных движений, впервые обнаруженную при наблюдении левостороннего крена».

13 апреля 1912 года, 18:00.
Если вы упадёте за борт, вас спасут. Но это неточно

На шлюпочной палубе, в районе офицерских кают, наступило время ежедневной официальной переклички на случай чрезвычайной ситуации. Дежурный офицер, рулевой и шесть матросов собираются на капитанском мостике отметить своё присутствие.

Если человек окажется за бортом, только слаженная команда в полном составе сможет быстро спустить аварийную лодку и успешно завершить поисково-спасательную операцию. Проверяются дежурные спасательные шлюпки №1 и №2, вываленные за борт параллельно с каждой стороны. Фонарщик Сэмюель Хэмминг снабжает их масляными лампами, а матросы проверяют наличие необходимого оборудования: багра, вёсел и резервуара с пресной водой.

13 апреля 1912 года, 19:30.
«Вы и представить не можете, что мы на борту судна!»

К концу подходил уже третий день рейса, а пассажиры не переставали восхищаться красотами и роскошью «Титаника». Об одном из таких вечеров на «Титанике» рассказывает пассажир первого класса Фрэнсис Браун, сошедший в Куинстауне:

«Бесполезно описывать все красоты салонов – курительную комнату с её перламутровым инкрустированием, Комнату для отдыха с зелёными вельветовыми креслами и полированными дубовыми стенами. Читальный зал с мраморным камином, большими мягкими креслами и ковром цвета увядшей розы. Вся эта красота обсуждалась нами снова и снова. Всё на корабле было таким огромным, что даже спустя несколько часов пребывания на борту мы всё ещё не знали, как и куда идти. Однако стоит признать, что с завидным и похвальным рвением 325 человек нашли дорогу в огромный обеденный салон в 7:30 вечера. После ужина мы сидели в прекрасном зале для отдыха, слушая оркестр «Уайт Стар Лайн», который наигрывал отрывки «Сказок Гофмана» и «Сельской Чести» Пьетро Масканьи. Периодически издавались восторженные реплики пассажиров: «Вы и представить не можете, что мы на борту судна!»

13 апреля 1912 года, 20:30.
Если «Титаник» разрезать на три части...

После восхитительных десертов, поданных в финальной части ужина, желающих удалиться в свои номера немного, большая часть путешественников перемещается в Зал для приёмов для традиционного чаепития под ритмичные звуки судового оркестра. За столиком отдыхают супруги Элмер и Джульет Тейлор в компании друга Флетчера Уильямса.

«Уильямс выбрал для нас столик рядом с капитаном Смитом. Мы находились достаточно близко, чтобы чётко слышать каждую реплику, произнесённую высокопоставленным соседом, сидящим в окружении других именитых пассажиров. Мы отчётливо слышали, как капитан Смит громко заявил собравшимся гостям: «Если «Титаник» разрезать поперёк на три части, каждая из них сохранит свою плавучесть!», – вспоминал Элмер.

На изображении: поперечный разрез «Титаника» авторства художника Алесандро Пирро.

13 апреля 1912 года, 21:00.
Как питались пассажиры третьего класса?

Многие пассажиры третьего класса впервые в жизни видят океанский лайнер и могут «вкусить» частичку роскоши «плавучего отеля», как называл его полковник Арчибальд Грейси.

Столовая на палубе «F» с длинными столами и отдельными стульями вместо скамеек, белоснежные скатерти, обслуживающий персонал, фирменные столовые приборы и посуда вызывают особый восторг у пассажиров нижних палуб. В восемь вечера завершился ужин, где посетителям предлагали отведать овощной суп, жареную свинину с луком, варёный картофель, зелёный горошек, хлеб с маслом, сливовый пудинг со сладким соусом, булочки со смородиной. За каждым пассажиром на время путешествия было забронировано персональное место за столом, согласно номеру в его билете и миграционной карте. Утром эмигрантов ждёт не менее вкусный и энергетически насыщенный завтрак: овсяные хлопья с молоком, копчёная сельдь с картофелем в мундире, варёные яйца, джем со шведским хлебом и на выбор – чай либо кофе.

В кормовой части одинокие дамы и семьи предпочитают пораньше лечь спать, в таком случае, пассажиров, не говорящих на распространённых европейских языках, переводчик по фамилии Мюллер и стюард третьего класса сопровождают до кают.

13 апреля 1912 года, 22:00.
Форс-мажор в радиорубке: поломка телеграфного оборудования

В радиорубке «Маркони» на шестичасовую смену заступает оператор Джек Филлипс, сменив младшего коллегу Гарольда Брайда, уставшего от рутинной передачи личной корреспонденции. Через три часа Филлипс замечает неполадки в передатчике беспроводной связи, как назло – в период активной ночной работы, когда диапазон передачи сообщений достигает 1500 миль.

Сначала старший радист предполагает, что поломка в конденсаторах, но детальный осмотр показал, что дело не в них. Тогда Филлипс решает разбудить коллегу и попробовать вместе докопаться до сути проблемы. Только к утру выяснилось, что неполадки возникли из-за прогоревшей изоляции кабеля трансформатора, а при соприкосновении с металлическими корпусами приборов происходило короткое замыкание.

Находчивые операторы избавились от проблемы при помощи самой обычной изоляционной ленты, обмотав ею повреждённые места кабеля. В связи с непредвиденной починкой аппарата, что не входило в обязанности радистов, образовывается колоссальное отставание в графике передачи частных сообщений. Казалось, наверстать упущенное они уже не в силах.

13 апреля 1912, 23:00.
Тревожные предчувствия пассажиров усиливаются

По мере приближения «Титаника» к точке невозврата, нарастает внутреннее напряжение у пассажиров, наделённых интуитивным предчувствием. В семье Харт, путешествующих вторым классом, таким человеком была Эстер Харт, которая «невзлюбила» «Титаник» ещё с момента посадки. Уже третью ночь она отказывается спать и сидит в каюте полностью одетая на случай, если объявят эвакуацию. Этой ночью она особенно беспокойна, задремав, ей вдруг почудилось, «будто нечто мощное ударило пароход сзади» и так повторялось несколько раз.

Взволнованная Эстер будит мужа со словами: «Бен, Бен, просыпайся, произошло что-то страшное или произойдёт». Раздражённый внезапным пробуждением супруг, как ему тогда казалось, из-за пустяка, быстро пресекает ложные вымыслы супруги. Но её подавленное настроение заставляет его покинуть тёплую постель и подняться на шлюпочную палубу. Вернувшись после незапланированной прогулки, он сообщает, что «океан спокойный и пароход идёт гладко». Наступает последняя ночь умиротворённого сна.

13 апреля 1912. Полночь.
Завершение последнего спокойного дня на «Титанике»

Для крупнейшего в мире парохода и полутора тысяч людей начинаются последние сутки жизни. Утомлённые долгими беседами пассажиры разошлись по каютам и окунулись в сон – последний на борту «Титаника». Свет в общественных помещениях стюарды погасили час тому назад. Звучат восемь ударов в колокол, висящий за окнами капитанского мостика, которые сигнализируют об окончании четырёхчасовой смены. В то же время на борту «Титаника» осуществляется последний перевод стрелок часов на 45 минут назад в соответствии с изменением часового пояса по мере движения в западном направлении. Форштевень «Титаника» на скорости 22 узла разрезает морскую гладь, пароход уверенно идёт на запад.

Капитанский мостик окутан темнотой. В рулевой рубке жалюзи опущены вниз, чтобы слабый свет от подсвеченного компаса не мешал работе навигации. На дежурство заступают четвёртый офицер Джозеф Боксхолл и шестой – Джеймс Муди, сменив Герберта Питмана и Гарольда Лоу. Офицеры обмениваются информацией о погоде, курсе и скорости. С каждой пройденной милей точка пересечения с роковым айсбергом всё ближе.

До гибели «Титаника» остаются сутки.

Авторы проекта: Татьяна Романова и Максим Полищук специально для «Историко-исследовательского сообщества Титаника». При использовании материалов проекта просьба указывать ссылку на источник.

В полночь стрелки главных часов на мостике перевели на 25 минут назад, и теперь «Титаник» идёт в Дублинском часовом поясе, судовое время – 23:35.

За ночь скорость «Титаника» увеличилась, достигнув теперь 20,7 узла, что равнялось 70 оборотам гребных винтов в минуту. Учитывая, что работали лишь 20 котлов из 29, это был очень хороший показатель. Такое увеличение скорости объяснимо – необходимо нагнать график и прибыть в Куинстаун вовремя, и «Титаник» вполне справлялся с этой задачей.

11 апреля 1912 года, 5:15.
Первый рассвет на «Титанике»

Первые лучи солнца показались на горизонте в 5:40 утра по Гринвичу или же в 5:15 по судовому времени. Погода хорошая, офицеры на вахте уже ощущают небольшой атлантический бриз, бодрящий даже в самые сонные утренние часы. По воспоминаниям, «море было довольно неспокойным, спокойно было лишь на борту «Титаника», которого, казалось, мог побеспокоить лишь ураган».

Отец Фрэнсис Браун встал особенно рано, чтобы запечатлеть раннее утро, и застал «Титаник» как раз во время совершения очередного манёвра: лайнер на всех парах идёт в сторону Ирландии, к последнему порту остановки на пути в Атлантику – Куинстауну. Щёлкнул затвор фотоаппарата, и в истории навсегда остались несколько фотографий, на которых запечатлён рассвет с борта «Титаника».

11 апреля 1912 года, 7:00.
Утренняя прогулка по «Титанику»

Пока завтрак ещё не подан, отец Браун решает прогуляться по ещё не переполненным помещениям первого класса. «Титаник» его впечатляет:

«Бесполезно описывать все красоты салонов – Курительную комнату с её перламутровым инкрустированием, Комнату для отдыха с зелёными вельветовыми креслами и полированными дубовыми стенами, Читальный зал с мраморным камином, большими мягкими креслами и ковром цвета увядшей розы. Вся эта красота обсуждалась нами снова и снова. Всё на судне было таким огромным, что даже спустя несколько часов пребывания на борту мы всё ещё не знали, как и куда идти».

11 апреля 1912 года, 8:00.
Первый завтрак на «Титанике»

В обеденном зале первого класса уже всё готово для первого завтрака. Ранние пассажиры, приодевшись, начинают спускаться на палубу «D» и неторопливо рассаживаются за столы. Отец Браун к этому времени уже достаточно проголодался, поэтому был в зале в числе первых. Пока остальные пассажиры занимали свои места, он снова достал фотоаппарат, чтобы запечатлеть этот момент на плёнку. Его снимок стал единственной фотографией обеденного зала «Титаника». На ней видно, как на столах сервирована фирменная посуда, официанты ходят между столами, а пассажиры внимательно изучают меню. Всё на борту идёт своим чередом.

После завтрака отец Браун снова отправился на верхние прогулочные палубы «Титаника», где пассажиры уже наслаждаются утренней жизнью на океанском лайнере. Он медленно меряет шаг по прогулочной палубе «А», а навстречу ему идёт пара – предположительно, это Эмили Николсон, которая сойдёт в Куинстауне, и друг её мужа Ричард Смит. На фото для Брауна оба улыбаются, но в Нью-Йорк Смит никогда не попадёт.

Вдруг Браун слышит позади детский смех, он оборачивается – на палубе крутит волчок маленький Дуглас Спедден со своим отцом. Два года спустя мальчик в возрасте 9 лет погибнет под колёсами автомобиля.

Отец Браун не просто делает фотографии, он фиксирует настоящие моменты истории.

11 апреля 1912 года, 10:30.
«Титаник» показывается на ирландском горизонте

В порту Куинстауна готовятся к прибытию «Титаника». На два тендера «Америку» и «Ирландию» грузят огромные тюки с королевской почтой, на борт садятся сотни пассажиров третьего класса. На удивление, среди них не так много ирландцев – Куинстаун был главной отправной точкой для большинства мигрантов, поэтому на причале можно было встретить и поляков, и литовцев, и сирийцев, и ливанцев.

Наконец, на горизонте появляется огромный лайнер. С борта «Титаника» открывается замечательный вид на Ирландию. Как вспоминали очевидцы, «Ирландский берег смотрелся великолепно, когда мы приблизились к гавани Куинстауна. В лучах ослепительного утреннего солнца ясно виделись зелёные холмы, выделялись россыпи поселений на суровых серых скалах, окаймлявших побережье». «Титаник» начинает снижать скорость, отключив турбину и центральный винт.

11 апреля 1912 года, 11:15.
В гавани Куинстауна

«Титаник» в заливе Куинстауна проходит мимо плавучего маяка скалы Доунт и останавливается, чтобы взять на борт местного лоцмана Джона Уилана. Под его руководством судно медленно идёт в сторону гавани, матросы постоянно измеряют глубину. Зайти прямиком в гавань лайнер не может, так как там слишком мелко, поэтому остановка обычно производится в нескольких милях от Рочез Поинта.

«Титаник» медленно подходит к Рочез Поинт и практически останавливается. Даже здесь уже неглубоко, его два работающих винта поднимают со дна песок и ил, «и вода вокруг нас становится коричневой». Якорь правого борта уже приспущен, и офицер на палубе ожидает момента, чтобы начать его контролируемый спуск. На палубе «Е» офицеры уже открыли носовой лацпорт.

11 апреля 1912 года, 11:30.
«Титаник» прибывает в Куинстаун

В половине двенадцатого часа утра «Титаник» бросил якорь в двух милях от маяка «Рочез-Пойнт», находящемся на входе в гавань Куинстауна. Переход из Шербура совершён при средних 70 оборотах двигателей в минуту и скорости около 20,7 узлов.

Всё на борту уже было готово к приёму новых пассажиров и почты. Здесь повторилась ситуация, аналогичная таковой в Шербуре: «Титаник» был слишком велик, чтобы пришвартоваться у причала, а поэтому был вынужден воспользоваться услугами тендеров. В Куинстауне «Титаник» обслуживали тендеры «Америка» и «Ирландия», с борта которых на «Титаник» взошли 123 пассажира, также были доставлены 1400 мешков с почтой. Новыми пассажирами в основном были пассажиры третьего класса – ирландские эмигранты, отправляющиеся на поиски лучшей жизни в Америке. Также короткой стоянкой воспользовались журналисты и фотографы. Капитан Смит принял их очень любезно.

В то же время, семь пассажиров и один кочегар сошли на берег, тем самым сохранив себе жизнь. Среди них был и Отец Фрэнсис Браун, чьи фотографии, сделанные на борту «Титаника», впоследствии станут настоящим сокровищем.

11 апреля 1912 года, 12:15.
Тендеры подходят к «Титанику»

Начинается последняя стоянка флагмана «Уайт Стар Лайн». Тендеры «Америка» и «Ирландия» уже на пути к «Титанику». Для принятия этих тендеров на лайнере открыли лацпорты сразу с двух бортов палубы «Е» – один, по правому борту, предназначался для «Америки», второй, по левому борту – для «Ирландии».

За подходом тендеров наблюдает и Лоуренс Бизли: «Два посыльных судна доставили пассажиров и почту, и ничем так не усугублялось впечатление от колоссальной длины и вместимости «Титаника», как видом его борта со стороны верхней палубы на корме. Сновавшие под носом посыльные суда были просто скорлупками рядом с величественным судном, поднимавшимся над ними палуба за палубой. Да, это было удивительное судно! Виделось что-то грациозное в его движении по гавани при лёгком волнении, медленные, величественные погружения и подъёмы, заметные единственно при наблюдении его носа относительно какого-нибудь недалёкого берегового знака. Эти два кораблика, носящихся вверх-вниз как скорлупки возле него, доказывали улучшение комфортности движения сравнительно с эпохой малых пароходов».

11 апреля 1912 года, 12:25.
Знаменитый снимок «Титаника» в Куинстауне

Тендер «Америка» огибает «Титаник» с кормы, чтобы пришвартоваться к правому борту. В этот самый момент один из журналистов, впечатлённый размерами судна, делает фотографию, которая станет одной из самых известных. На ней сотни пассажиров третьего класса собрались на кормовой прогулочной палубе и внимательно следят за приближением маленького тендера, на флагштоке развевается синий кормовой флаг, а из четвёртой трубы виднеется выглядывающий человеческий силуэт. Вероятно, это один из кочегаров, который поднялся наверх, чтобы подышать свежим воздухом и просто осмотреться. Вроде безобидное занятие, но впоследствии в обществе даже говорили, что это было плохим предзнаменованием.

11 апреля 1912 года, 12:30.
Последняя фотография первого офицера Уильяма Мэрдока

У открытых лацпортов «Титаника» на палубе «Е» тендеры встречают офицеры Уильям Мэрдок (справа) и Чарльз Лайтоллер (по центру). На рукавах формы второго офицера Лайтоллера можно разглядеть две нашивки, что означает ранг Первого офицера – это последствия офицерских перестановок за день до отплытия, когда даже не было времени подготовить соответствующую новым рангам форму.

Уильям Мэрдок должен был выйти в рейс в качестве старшего помощника капитана, но оказался понижен до должности первого. Это его последняя фотография.

11 апреля 1912 года, 12:35.
Ирландская пресса на борту «Титаника»

Тендеры «Ирландия» и «Америка» пришвартовались у борта «Титаника», начинается долгий процесс посадки пассажиров, переноса багажа и загрузки почты. На борт «Титаника» приготовились сесть 3 пассажира первого, 7 второго и 113 пассажиров третьего класса.

Были на тендере и те, кто поднялся на лайнер из профессионального интереса и любопытства. Таким был и фотограф Томас Баркер, для которого «Титаник» стал особым судном. По его словам «…когда Титаник появился на горизонте, невероятное ощущение силы и могущества охватило нас всех. Этот лайнер олицетворял собою триумф современного судостроения. Хотя у него был «близнец» Олимпик, Титаник во многих смыслах был совершеннее старшего брата».

Баркер следил за «Титаником» ещё с момента закладки киля, постоянно фиксируя на плёнку все этапы строительства, и теперь настал момент в полной мере оценить величие полностью готового лайнера. Ещё на «Америке» он заснял начало процесса погрузки, а зайдя на борт, сразу устремился наверх, чтобы со шлюпочной палубы запечатлеть тендер, который его привёз.

11 апреля 1912 года, 12:45.
Разговор о скорости «Титаника»

На «Титанике» течёт своя жизнь: пассажиры прогуливаются по палубам, офицеры следят за процессом погрузки, инженеры машинного отделения воспользовались случаем и отдыхают, пока судно стоит на якоре.

Примерно в это время Брюс Исмей приглашает главного инженера Джозефа Белла к себе в суперлюкс. Директор «Уайт Стар Лайн» интересуется, сколько на борту «Титаника» есть угля, на что Белл отвечает, что угля около шести тысяч тонн и этого более чем достаточно, чтобы достичь Нью-Йорка. Затем Исмей поинтересовался у Белла о запланированной скорости «Титаника». Впоследствии на заседании комиссии Исмей заявлял, что не было никакой необходимости гнать лайнер, а также что прибытие планировалось на утро среды 17 апреля, в разговоре с Беллом Исмей удостоверился, что «Титаник» должен был выжать максимальную скорость 15 и 16 апреля. Если бы лайнер не затонул и действительно шёл так быстро, как планировали Исмей и Белл, то, по прогнозам, он бы прибыл в Нью-Йорк именно вечером во вторник 16 апреля, побив таким образом рекорд «Олимпика».

Снимок сделан с левого борта «Титаника», вид открывается на компасную площадку и возвышающиеся дымовые трубы №3 и №4. Фото оказалось в альбоме семьи Оделл, которая путешествовала из Саутгемптона в Куинстаун.

11 апреля 1912 года, 12:50.
Многолюдные палубы «Титаника»

Погрузка почты и посадка пассажиров на «Титаник» идут полным ходом, и фотограф Баркер прогуливается по «Титанику», пытаясь запечатлеть интересные моменты на камеру. На шлюпочной палубе людно – в такой погожий денёк было бы преступлением сидеть внутри. Пройдя к концу палубы, Баркер глянул в сторону носа и изумился – вид сразу всех четырёх наклонённых труб производил неизгладимое впечатление.

Фотограф щёлкает затвором, и на плёнке запечатлён левый борт шлюпочной палубы лайнера. На ней виден личный камердинер миллионера Вандербильда Эдвин Вилер в компании Элси и Ады Долинг. Позади них гуляют братья Леонард и Льюис Хикманы. Никто из этих трёх мужчин не спасётся.

Снова звук затвора, и Баркер фиксирует в истории уже правый борт шлюпочной палубы. Снова на фото навсегда запечатлён один из известных пассажиров ночи гибели «Титаника» – это преподобный Джон Харпер, прогуливающийся со своей дочкой. Преподобный до последнего будет молиться с пассажирами и также не спасётся.

11 апреля 1912 года, 13:10.
Последняя фотография капитана Смита

Журналист и фотограф Томас Баркер, поднявшийся на борт с одного из тендеров, прогуливается по шлюпочной палубе и возвращается к мостику, где встречает беседующих капитана Смита и казначея Хью МакЭлроя – двух главных людей на «Титанике». Журналист просит их попозировать, что те делают с удовольствием. На фото оба запечатлены по правому борту шлюпочной палубы напротив офицерских кают. Крайнее левое окно принадлежит каюте четвёртого помощника капитана, в то время как оставшиеся являлись частью апартаментов самого капитана Смита.

Когда Баркер жал на затвор, он не знал, что это была последняя фотография как казначея Хью Ричарда Уолтера МакЭлроя, так и самого главного человека на борту – капитана Эдварда Джона Смита.

11 апреля 1912 года, 13:30.
Пассажиры прощаются с «Титаником»

Для отца Фрэнсиса Брауна и семи других пассажиров первого класса настало время покидать «Титаник». Это было короткое путешествие, но фотографии, которые Браун успел сделать в этом рейсе, спустя четыре дня станут бесценными. Отец Браун спускается на палубу «Е» и по пути сталкивается с казначеем МакЭлроем. «Я пришлю копии фотографий, когда вы вернётесь. Хорошего путешествия!», – говорит он казначею и сходит с «Титаника» на борт тендера «Ирландия». Тендер отходит от борта огромного лайнера.

Правый якорь лайнера поднимается, настаёт момент отправления «Титаника» из Куинстауна. Ручки телеграфов на мостике снова звенят «Малый вперёд», паровые двигатели приходят в движение, огромные винты набирают обороты, поднимая тонны ила на прощание. Дав раскатистый сигнал, «Титаник» разворачивается и в первый и единственный раз медленно уходит от небольшого портового ирландского городка, унося с собой на борту надежды пассажиров на новую жизнь в Новом Свете.

11 апреля 1912 года, 14:30.
Чайки провожают «Титаник»

Солнце приятно пробивается меж облаков, дует относительно тёплый апрельский ветер, «Титаник» идёт вдоль южного побережья Ирландии. В данный момент он проходит мимо ещё одной «контрольной точки» – маяка на мысе Old Head of Kinsale. До окончательного выхода в открытый океан остаётся пройти ещё один маяк – Фастнет.

С берега за «Титаником» следят редкие зрители, но в данный момент их больше не на суше, а в воздухе – это чайки. Романтик Бизли вновь не мог пропустить это явление:

«У нас в кильватере парили и кричали сотни чаек, ссорившиеся и дравшиеся за остатки ланча, вылитого из наших мусорных труб на стоянке у входа в гавань; теперь они следовали за нами в предвкушении новой добычи. Я долго наблюдал за ними, изумляясь лёгкости, с которой они парили возле корабля, едва взмахивая крыльями. Выделив одну чайку, я долго наблюдал её, не замечая ни взмахов, ни опускания крыльев летящей птицы. Оставаясь выпрямленной, она качалась с одного бока на другой в струе воздуха, как качается аэроплан в порывах ветра, тем не менее с грациозной лёгкостью успевая за «Титаником», медленно рассекавшим воду на скорости двадцать узлов. Встречаясь с ветром, она поднималась кверху и наискось вперёд, и снова опускалась по диагонали, с красивым изгибом крыльев и раскрывшимся веером хвостом. Очевидно, она владела секретом, который только начал нам открываться, того, как использовать воздушные течения для перемещения вверх и вниз, чтобы скользить с минимальными усилиями, или как корабль плыть под углом 1-2 румба к встречному ветру. Авиаторы, конечно, копируют чайку, и скоро, вероятно, мы увидим аэроплан или планер над Атлантическим океаном, элегантно поднимающийся и опускающийся на встречном ветру. До глубокой ночи чайки ещё летели за нами, крича и окунаясь в широкий пенный след за кормой. Но утром их не было – возможно, они встретили пароход, идущий к их приюту в Куинстауне, и пустились сопровождать его».

11 апреля 1912.
Прощай, земля: одна из последних фотографий «Титаника»

Маяк Фастнет – последний клочок земли, мимо которого проходит «Титаник» перед тем, как окончательно выйти в Атлантический океан. С этого момента ни один человек не взойдёт на борт «Титаника», ни один не сойдёт с его трапа на берег. Теперь это отдельный мир, отдельный плавучий город, который устремляется в океан на всё увеличивающейся скорости.

Это фото, сделанное Кейт Оделл в Куинстауне, стало одной из последних фотографий «Титаника» перед тем, как он навсегда ушёл в вечность. В следующий раз сам лайнер люди увидят лишь 1 сентября 1985 года.

11 апреля 1912 года, 19:00.
Вечер второго дня рейса «Титаника»

Renders © THG

Солнце практически село, его последние лучи освещают «Титаник» с носа до кормы, и кажется, что он сам излучает свет. Приглушённые звуки оркестра, играющего перед началом ужина, разносятся по поверхности океана. Огромные паровые машины равномерно и уверенно раскручивают винты «Титаника», которые, оборот за оборотом, толкают лайнер всё дальше от берега. По палубам разносится аромат готовящихся блюд, общение между пассажирами становится оживлённее и веселее.

«Как бы сказал какой-нибудь поэт, «красота сбила меня с ног!» Никогда ещё я не видел что-либо настолько замечательное, даже в первоклассном отеле. Я словно живу во дворце. Это действительно невероятные впечатления. Кажется, словно мы в километрах от океана, ходим по километрам прогулочных палуб. Они настолько большие, и если попытаться увидеть их край, они словно превращаются в точку», – вспоминал пассажир первого класса Артур Джи.

11 апреля 1912 года, 20:00.
Первый ужин в открытом океане

Ужин в открытом океане на «Титанике» проходит с блеском. Негласные правила этикета разрешали не одеваться по всей строгости дресс-кода к первому полноценному ужину после начала путешествия, однако никто и не думал следовать этому послаблению. Как вспоминал полковник Грейси, соответствующие вечерние наряды были «en regle».

После небольших бесед в Зале для приёмов, а также знакомств с новыми и встреч со старыми друзьями, пассажиры проследовали в белоснежный Обеденный зал первого класса, где каждый садился в собственное кресло. У каждого пассажира первого класса было собственное место в Обеденном зале, которое оставалось за ним до конца рейса, выбрать другое они не могли. Если соседями были друзья, знакомые или просто хорошие люди, то каждый приём пищи проходил как маленький праздник. Если же кого-то из собеседников пассажир считал грубым или же просто ему не нравился, то приходилось терпеть до самого окончания путешествия, либо уходить в ресторан «А ля Карт» на палубе «В» – там можно было сесть на любое место.

11 апреля 1912 года, 20:45.
Беседы в джентльменском салоне

По сложившемуся правилу, после ужина мужчины собирались в Курительном салоне первого класса и начинали делать ставки на то, сколько миль за сутки пройдёт «Титаник». Это было популярным развлечением во времена гонок за «Голубую Ленту». До того, как сделать ставку, пассажиры в течение дня пытались разузнать «инсайдерскую» информацию у стюардов и офицеров, матросов и других членов экипажа – в общем, делали всё, чтобы угадать максимально точно. Победитель вознаграждался на следующий день.

И пока одни мужчины в вечерних смокингах у одного стола с азартом спорили, другие спокойно предавались сигарам, бренди, сидели у камина, погружённые в свои мысли. Умиротворение.

На рендерах игры «Титаник»: Честь и Слава» воссоздан Курительный салон для джентльменов первого класса. Через четыре дня от пышного атмосферного помещения, отделанного панелями из красного дерева, с подсвеченными изнутри витражами с изображением античных персонажей и кораблей не останется и следа.

11 апреля 1912 года, 21:30.
Будни Томаса Эндрюса

Во время вечернего обхода стюард первого класса Генри Этчес заглядывает в каюту A-36, которую занимает Томас Эндрюс. Стюард вспоминал, что видел конструктора «Титаника» во всех уголках парохода, то беседующего с членами экипажа, то спешащего по каким-то неотложным делам. Он был занят весь день и очень поздно ложился спать, но не потому, что общался с пассажирами в Курительном салоне или в Гостиной за бокалом бренди, а из-за усердной работы: «Чаще всего я видел мистера Эндрюса на палубе «Е» в синей рабочей униформе, спускающегося в душные и грязные котельные и другие служебные помещения».

Этчес замечает, что в этот вечер рабочую униформу главный конструктор «Титаника» небрежно бросил на кровать.

11 апреля 1912 года, 23:30.
На «Титаник» опускается ночь

«Титаник» давно покинул пределы видимости ближайшей земли, пассажиры после насыщенного дня расходятся по своим каютам. Стюарды приступают к подготовке залов и помещений к очередному дню: убирают остатки пепла и промывают плевательницы в Курительном салоне, расставляют приборы для завтрака в Зале для приёмов и Обеденном салоне. На мостике офицеры на вахте даже не думают о сне. Они, как и вперёдсмотрящие наверху в «Вороньем гнезде», внимательно вглядываются в ночь, готовые при первой возможности среагировать и уберечь «Титаник» от неприятностей. В полночь главные часы переведены на час назад.

«Титаник» на хорошей скорости идёт на Запад. Его двигатели приглушённо стучат на нижних палубах, ветер свистит в такелаже… В первую ночь в Атлантическом океане на венце технического прогресса своего времени всё спокойно.

Авторы проекта: Татьяна Романова и Максим Полищук специально для «Историко-исследовательского сообщества Титаника». При использовании материалов проекта просьба указывать ссылку на источник.

Поиски «того самого» ответа на вопрос, что же стало причиной гибели «Титаника», регулярно приводят к «сенсационным» заявлениям. Одним из ярких примеров подобного подхода является теория о некачественных материалах, из которых был построен корпус. По заявлению некоторых любителей сенсаций, компания «Уайт Стар Лайн» экономила на строительстве «Титаника», что привело к использованию дешевых и низкокачественных материалов – а именно плохих заклепок и листов внешней обшивки корпуса, которые в ледяной воде становились хрупкими и по этой причине не выдержали удара об айсберг.  

Об «экономии» на строительстве «Титаника»

Заявление о том, что компания «Уайт Стар Лайн» так или иначе жалела средств на строительство своих судов, разбивается одним единственным фактом – судоходная компания работала с верфью «Harland & Wolff» по принципу постоплаты «цена-плюс» (cost-plus), которая развязывала верфи руки: это позволяло сначала строить судно, используя любые необходимые материалы, и только потом выставлять чек компании. Это позволяло верфи строить максимально качественно, но и итоговая цена выходила не малой. За 50 лет, с 1869 по 1919 год, на верфи не было ни дня, когда бы на стапелях или у достроченного пирса не работали с пароходами «White Star Line», которая являлась для «Harland & Wolff» крупнейшим заказчиком. Разумеется, лайнеры «Олимпик»-класса тоже строились «на широкую ногу», без экономии на материалах.

О заклепках

Давайте теперь разберемся с заклепками, так как именно их чаще всего назначают главными виновниками. Суть «обвинений» проста: в конце 90-х в лаборатории были изучены шляпки заклепок «Титаника», поднятых со дна, и в их составе был обнаружен шлак – побочный продукт при выплавке заклепок. Наличие подобных вкраплений делало саму заклепку более хрупкой, и именно это, по мнению авторов теории, стало причиной того, что заклепки не выдержали и лопнули одна за одной, перестав скреплять между собой металлические листы.

Подобной информации стало достаточно, чтобы газеты и ТВ запестрели заголовками в стиле «"Титаник" потонул из-за плохого качества металла», «на его строительстве сэкономили» и т.д., при этом мало кто обратил внимание, что сами авторы теории сделали множество оговорок, которые ясно давали понять, что результаты тестов следует принимать с осторожностью. Впоследствии появились и дополнительные факторы, указывающие на то, что «теория о слабых заклепках» сама по себе является довольно слабой. Среди этих факторов можно упомянуть такие:

• В ходе тестов были использованы всего 2 заклепки из 3 млн. – это всего 0,00007% от общего количества заклепок, и ни один серьезный ученый не решится проецировать подобный результат на все заклепки.

• Под микроскопом изучалась не вся заклепка, а лишь часть, взятая с оторвавшейся головки, которую и подняли. Таким образом, поднятый образец уже и так подвергся невероятным нагрузкам во время крушения, которые и заставили эту головку оторваться, что привело к дополнительному ослаблению материала.

• Сами заклепки пролежали под водой почти век.

• Заклепки, использовавшиеся при строительстве «Титаника», практически ничем не отличались от таких же при строительстве десятков других судов, малых и больших, как до, так и после катастрофы. В некоторых образцах, например, заклепке с утонувшего позднее «Арабика», было обнаружено даже большее содержание шлака.

И это далеко не все факторы, ставящие под сомнение заявления, что «заклепки потопили "Титаник"». Но даже они уходят на второй план, когда становится понятно, каким нагрузкам при столкновении с айсбергом подверглись заклепки. Было установлено, что неважно, какого качества были заклепки – сила удара идущего со скоростью 45 км/ч 40000-тонного судна о лед массой миллионы тон была такова, что не выдержал бы никакой материал, включая и использующийся при строительстве современных судов. И это, пожалуй, главный момент в рассуждениях о том, играло ли на самом деле роль качество материалов.

В 2011 году группа ученых решила на практике проверить, как на самом деле могли вести себя заклепки «Титаника», скреплявшие собой листы. Для этого была буквально воссоздана часть корпуса и даже в трех различных вариантах, которые были протестированы на способность противостоять огромным нагрузкам. Какое давление могла выдержать одна заклёпка? Лопались ли они одна за другой, раскрывая шов?

Приводим эксперимент, запечатленный на видео, полностью:

Результаты тестов (на видео) оказались очень красноречивыми, и в определенной степени их и можно считать «Заключительным словом» в вопросе о теории слабых заклёпок.

О стали обшивки корпуса

А что же материал обшивки, был ли он некачественным? Сталь для «Олимпийцев» изготавливалась по Мартеновской (Siemens-Marten) формуле отливки металла, которая существует в Мартеновских печах и сегодня. Согласно данным исследования Национального института стандартизации и технологий (США), сталь, из которой делали листы обшивки лайнеров, по составу приближена к современным маркам А36 или AISI 1018.

Однако некорректно сравнивать сталь начала 20 века с современной, ведь прошел уже век с момента катастрофы, стандарты качества металла возросли. На то время пропорции компонентов были подобраны таким образом, чтобы получился хороший баланс между твёрдостью и мягкостью – идеальный для традиционных и гидравлических техник установки заклепок. Сталь, из которой строили «Олимпик»-класс, на верфи называли «battleship quality steel» – «сталь для боевых кораблей».

Мягкость стали очень важна. Не будь её, пароход разломится в первом же шторме, суда любых размеров являются «живой» конструкцией, которая растягивается, скручивается, сжимается на волнах. Помимо этого, в процессе сборки обшивки, если сталь слишком твёрдая, в местах установки заклепок будут появляться трещины, уменьшающие ресурс службы корпуса, а значит и судна. В процессе создания отверстий для заклепок появление микротрещин было неизбежно, но есть определенные пределы, превышая которые срок службы лайнера будет падать в разы.

Верфь прибегала к проверенным решениям. Металл по составу был идентичен стали, используемой при строительстве таких пароходов, как «Тевтоник» и «Маджестик», построенных в 1889 году. Двадцать лет эксплуатации показали уникальное качество стали, она была слабо подвержена коррозии и усталости металла. Иногда проверенные решения оказываются лучше, чем новые веяния, которые верфь не стала бы «обкатывать» на флагманах своего крупнейшего заказчика.

Наконец, главным памятником качества работы ирландских рабочих был и остается «Олимпик» - «брат-близнец Титаника». За свою карьеру он пережил сотни штормов, не раз сталкивался с подводными мелями и пирсами, таранил суда и плавучий маяки, даже топил целые вражеские немецкие подлодки, и все равно был прозван «Надежным Стариной», прослужившим до 1935 года и с честью ушедшим на вечный покой.

В наше время команда «право (лево) на борт» означает, что руль должен быть положен до установленного предела в указанную сторону, но в эпоху «Титаника» система командования была противоположной. Странные на первый взгляд команды берут свое начало еще со времен расцвета парусных кораблей, когда офицеры указывали рулевому направление поворота румпеля, а не баллера (оси) руля. Соответственно, приказ «положить руль влево/вправо» расшифровывается, как «переложить румпель в заданном направлении». В свою очередь руль совершал противоположный маневр, поворачивая носовую часть корабля влево/вправо.

В эпоху развития парового судоходства команды на руль требовали закономерного урегулирования, но изменения, внесенные в нормативы мореплавания, укореняются отнюдь не быстро. Мир судоходства инстинктивно консервативен, хотя некоторые европейские страны начали менять команды на руль уже в начале двадцатого века. Только британцы, отличающиеся склонностью к традиционности, перешли на логичную систему команд в 1933 году. До этого времени британские офицеры и рулевые продолжали упорно пользоваться «парусными» командами. Американский военно-морской флот начал использовать современные команды на руль в начале ПМВ – в 1914 году, но коммерческие суда не изменяли традициям вплоть до 1935 года.