История СССР + Сиськи

Историческая традиция на Руси отделяла понятия наготы и секса друг от друга. Древнерусская культура предполагала совместное посещение бани всеми членами семьи — мужчинами, женщинами и детьми. Об этом писал австрийский дипломат Августин Мейерберг в своем дневнике путешествия по Московскому государству в середине XVII века: «В общественных банях бывают в большом числе и женщины простого звания… смешавшись с мужчинами и нисколько не считая за важность выставлять их нахальным взглядам свою наготу, возбуждающую любострастие».

Однако русские люди видели этот обычай совершенно иначе. Баня была частью повседневной жизни и топить её дважды считалось расточительным делом. Поэтому представители всех сословий традиционно посещали парилку совместно. Подобная практика имела практическое обоснование — поддержание тепла зимой и экономия ресурсов.

Идеи публичного купания без одежды начали активно продвигаться в России ближе к концу XIX века. Медицинское сообщество выступало за отказ от традиционных купальных костюмов, утверждая, что отсутствие одежды позволяет коже лучше взаимодействовать с водой, улучшая гигиенические условия. Например, ялтинский врач В. Н. Дмитриев в руководстве 1883 года рекомендовал отказаться от большей части традиционного купального гардероба, ограничившись лишь специальными туфлями и головными уборами для защиты волос.

Однако идея отказа от одежды прижилась преимущественно среди мужчин. Император Николай II, как известно, охотно купался обнаженным, а вот женщинам приходилось придерживаться традиций, предпочитая специальные платья или первые прототипы современных купальников.

К началу ХХ века общественное мнение стало склоняться к более строгим нормам поведения. Появились объявления, запрещающие вход в купальни без специального костюма. Особенно ярко это проявлялось в приморских городах Дальнего Востока, таких как Владивосток, где крупные купальни регулярно привлекали внимание публики своими правилами относительно одежды.

Советская эпоха внесла радикальное изменение в социальные нормы. Уже в 1920-е годы началась полная либерализация взглядов на тело и одежду. Несмотря на возражения некоторых западных наблюдателей, советские граждане свободно отдыхали на пляже и занимались спортом практически без одежды. Американский журналист Уильям Роджерс отмечал необычность ситуации, называя Москву городским центром, где отсутствуют традиционные купальники.

Увидеть обнаженных людей на общественных пляжах было потрясением для американца, поскольку в то время в США в государственном масштабе проводилась борьба со слишком откровенными купальниками (им полагалось быть не выше 3 см от колена).

Отметим, что причина такой обнаженки была не только в большевистской сексуальной революции, но и в том, что людям элементарно было нечего носить. Промышленность после Гражданской войны лежала в руинах. Любой вид ткани, не говоря уже о готовой одежде, был чудовищным дефицитом, и граждане донашивали в основном то, что купили 7-8 лет назад. И в жару большинство людей, желавших провести время у воды, становились вынужденными нудистами. А чиновники до того революционизировались, что не считали нужным устраивать отдельные пляжи для голых мужчин и женщин.

Не все были довольны подобным обстоятельством и вот письмо напечатанное в краевой газете «Дальне-Восточный путь»:

«От отсутствия купален на Амуре терпим неудобства мы, женщины. На берегу реки вы везде увидите купающихся мужчин. Женщины Военной и Средней горы (Серышева и Ленина — Прим. ред.) начали было купаться против военгоспиталя на маленьком участке косы. Но и с этого места нас вытесняют мужчины. Есть особый сорт мужчин — молодые люди-клешники местного «благородного происхождения», обалдевшие окончательно без дела и сотрудники советских заведений, впавшие в тот возраст, который называется «мышиными жеребчиками». Они особенно полюбили бок о бок с нами купаться и тем самым изгоняют нас с этого места, где единственно возможно удовольствие получить. На протесты от этой публики услышишь или дикий смешок или еще более гнусные выходки. Вся процедура купания у нас проходит под такую музыку при полном пренебрежении к женщинам и девочкам. Отсюда идет только одно, что женщина по прежнему раба. Если не подействует на пакостников печать, нам придется прибегать к способу, какой пускают против таких пакостников в деревне крестьянки».

Также в Москве хулиганы облюбовали места вокруг женских купален и с утра до вечера толпою в несколько сот человек наблюдали на берегу за купающимися и перекидывались грязными замечаниями в их адрес.

Возможно, эта дикая ситуация, длившаяся все лето, подтолкнула убежденных нудистов, среди которых были и мужчины, и женщины, «повоспитывать» московских обывателей и прогуляться нагишом по улицам столицы.

Писатель М. А. Булгаков об этом случае:

«На днях в Москве появились совершенно голые люди с повязками через плечо "Долой стыд",— Влезали в трамвай. Трамвай останавливали, публика возмущалась».

Нарком здравоохранения Н. А. Семашко отреагировал на акцию нудистов на страницах «Известий» 12 сентября 1924 года:

«Путешествие по Москве в голом виде совершенно недопустимо с гигиенической точки зрения. Нельзя подставлять свое тело под пыль, дождь и грязь. Одежда призвана защищать нас от резких перемен погоды, пыли и неблагоприятных условий внешней обстановки. Разумеется, на берегу Черного моря, на солнце, в чистом воздухе, перед или после морского купанья полезно полежать голым на солнце. Но улицы Москвы — не берег Черного моря. С гигиенической точки зрения такое обнажение и путешествие по улицам — просто глупость».

Разъяснив, что в голозадости нет никакой революционности, нарком призвал «немедленно прекратить это безобразие, если нужно, то репрессивными мерами».

Несмотря на попытки властей изменить привычки советских граждан, нудизм продолжал оставаться популярным явлением на советских пляжах даже в последующие десятилетия. Это подтверждает публикация американского журналиста Хьюберта Никкербокера, написавшего серию статей для американской газеты New York Evening Post в 1930 году. Эти материалы вызвали интерес в высших кругах власти, включая Иосифа Сталина, который поручил ознакомить членов Политбюро с содержанием публикаций.

Никкербокер акцентировал внимание на домах отдыха, предназначенных для рабочих и крестьян, ранее принадлежащих представителям дворянства. Одним из ярких моментов, поразивших иностранного гостя, стала массовая тенденция среди отдыхающих принимать солнечные ванны и купаться практически обнаженными. По мнению автора, это явление отражало влияние идеологии марксизма, который оказывал глубокое воздействие на общество Советского Союза, проникая буквально во все сферы жизни, от математики до техники.

Однако стремление правительства внедрить новую эстетику привела к тому, что уже в середине 1930-х годов местные предприятия получили задание выпускать десятки тысяч женских купальных костюмов и мужских плавок. Правда, выполнение этих планов оставляло желать лучшего.

Газета «Правда» в статье сентября 1934 года критиковала производителей товаров массового спроса за плохое качество продукции и недостаточное внимание к нуждам потребителей. Тем не менее, постепенно возникла необходимость наладить массовый выпуск различных бытовых предметов, включая женские купальники и мужские плавки.

Тем не менее, дефицит качественной пляжной одежды сохранялся вплоть до середины XX века. В результате многие курорты предлагали услугу проката купальников, однако правила пользования такими вещами предусматривали обязательное регулярное стирку и дезинфекцию. Несмотря на меры контроля, нехватка удобной и доступной пляжной одежды приводила к тому, что на пляжах всё ещё встречались группы людей, предпочитающих отдыхать нагишом.

Эта новая свободная культура контрастировала с традиционной русской культурой, где купание и общественная нагота имели глубокие исторические корни. Хотя история совместного похода в баню изначально диктовалась экономическими причинами (баня долго не удерживала тепло, а дрова стоили дорого), этот обычай стал культурным наследием, которое продолжало существовать и в советское время.

Таким образом, сочетание древних русских традиций и новых идей эпохи модернизма сформировало уникальный подход к вопросам телесности и общественной морали, который оставался характерным для общества вплоть до середины XX века.